обложка очередная

Свеженькая хорватская обложка к СКФ:

Все персонажи узнаваемы, но радости эта синяя муть жуть не приносит...
Дождемся ли хоть в чьем-то издании красивого Айвена?

@темы: "Союз капитана Форпатрила", обложки, Рисунки

---

молодая бетанка

И вот еще одна прекрасная молодая Корделия:

Автор - Liarnetta (Фолк)

@темы: Корделия, Рисунки

---

на кого похож Саймон

В связи с днем рождения Дэвида Маккаллума

"Как это обычно бывает с моими придуманными персонажами, Иллиан "родился" из нескольких перемешанных друг с другом источников, и это еще более усложняется тем, что характер его сформировался не сразу. Как только мои персонажи пускаются в путь, у них есть склонность быстро делаться самостоятельными и самим себя изменять. Назвала я его по двум прототипам сразу: по Илья Курякину из _U.N.C.L.E._ и по гораздо менее примечательному персонажу по имени Саймон Батчер из недолго выходившего сериала (за год до того, как на экраны вышел Стар Трек) - "Самый дурацкий корабль в армии", только не путать с одноименным фильмом или книгой, где этого персонажа как раз нет. Но связь персонажа с прототипами ограничилась именем (поскольку я всегда отчаянно хватаю имена где попало). Если хотите, можете считать молодого МакКаллума мысленной моделью Иллиана, я определенно возражать не стану, хотя он несколько более хорош собой и черты лица у него более точеные, чем у моего Саймона".

(с) ЛМБ

@темы: Буджолд, матчасть, Иллиан

---

грустная принцесса

Иллюстрация к арии "Колыбельная" из рок-оперы "Легенда о принце"
Автор - Лоз Конгрейв
Принцесса Карин и младенец Грегор.

@темы: Карин, Рисунки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

новый фик, "Якорь"

Название: "Якорь" (Anchor)
Автор: Philomytha
Саймон, Эйрел. Таймлайн: время "Игры форов"
Взято с archiveofourown.org/works/966252

*
Эйрел обходил залу приемов по кругу с любезным выражением на лице, подходя к одному человеку за другим из своего списка: с одними надо было поздороваться и пожать руку, других - обаять, на третьих - произвести впечатление решительным видом и умением вести переговоры. Он держал в руке бокал, но в там была всего лишь подкрашенная водичка; сегодня он не рискнул даже пригубить спиртное, поскольку достаточно знал собственную слабость, чтобы осознавать: стоит ему выпить одну порцию, и он не остановится, пока в конце концов не заставит заткнуться мучительный вопль в своем мозгу и не заглушит ужас полным забвением.

Девять дней. Грегор пропал девять дней назад, и до сих пор никто не обнаружил ни малейшего его следа. В тот же день, как это произошло, они отослали обратно на Барраяр того мичмана, ссылаясь на императорское нездоровье, а Эйрел остался продолжать переговоры так, словно ничего не произошло. Продолжать и втайне надзирать за ходом поисков, обходящих один купол за другим. Раньше Эйрел считал, что худшая неприятность его жизни уже случилась с ним на Комарре, но нынешний раз прошлому точно не уступал.

Каким-то образом ему удалось пережить этот прием, сделать все, что необходимо и не уступить позиций. Его физиономия оставалась спокойной, а осанка - сильной и решительной до того самого момента, как он достиг спасительного убежища - коридора в отведенных лично ему комнатах. Там он застыл, совершенно выдохшись. Желудок горел огнем, в голове пульсировала боль, и все тело было так вымотано ужасом и усталостью, что он ни шага больше сделать не мог. Все, о чем он мог думать: Грегор пропал. У них больше нет императора.

На сегодняшний вечер осталось одно последнее дело. Едва он успел это подумать, как услышал шаги Саймона Иллиана и с усталой надеждой обернулся к нему. Но видок у Саймона был не лучший, чем самочувствие самого Эйрела: осунувшийся и измотанный. Когда Эйрел взглянул на него, он покачал головой, и это движение с лихвой заменяло все содержание его последнего доклада.

Иллиан поспешил к нему.

- Тебе нужно показаться медику, - настойчиво заговорил он, взял Эйрела за обе руки. - Выглядишь ужасно.

Эйрел позволил себе опереться на Саймона, и так вместе они прошли через гостиную. Саймон развернул его к диванчику.

- И что я этому медику скажу? Что я почти сошел с ума из-за того, что пропал Грегор? Нет, врачей мне не нужно. Мне нужны хорошие новости.

Саймон поморщился и остался стоять.

- Их у меня нет, - его голос был тверд и ровен.

Эйрел глубоко вздохнул.

- Извини. Я знаю, что ты делаешь все возможное. Я просто...

- Я понимаю. - Повинуясь усталому жесту Эйрела, Саймон присел на диван рядом с ним. - За последние три часа никаких новостей. Ни с Эскобара, ни с одной из скачковых станций, ни из дома.

"Ничего". Это слово болью пульсировало у него в голове.

- Жаль, что Корделии здесь нет, - сказал Эйрел, хотя намеревался произнести что-то другое.

- Можно послать за нею, - ответил Саймон мягко. - До Комарры всего пять дней на скоростном курьере.,

- Нет-нет. Я знаю, что она нужна нам там, где она сейчас, чтобы поддерживать видимость. Или мы будем контролировать ситуацию, или станет только хуже.

На самом деле, хуже еще будет. Вопрос, когда. Он перевел дыхание и попросил:

- Лучше доскажи мне свой доклад до конца.

- А там больше ничего и нет. Нигде ни единого признака Грегора. В Ступице Хеджена до сих пор неспокойно, но тамошние волнения начались задолго до нынешних событий и пока что заметно не продвинулись, и я не вижу никакой связи между ними и пропажей Грегора. Единственная хорошая, если можно так сказать, новость в том, что утечки данных пока не произошло никуда: ни на Барраяр, ни в галактику. Ты держишь ситуацию в руках.

- Но сколько еще мы сможем это делать? - Эйрел знал, что это прозвучало отчаянно, но именно отчаявшимся он сейчас себя чувствовал, и Саймон был единственным, кому он мог довериться. - Сколько? - Он с силой потер ладонями лицо и прикрыл глаза.

Саймон не ответил, а лишь положил ладони ему на плечи.

- Мы можем просто иметь дело с одним часом за раз. Переживи один час. Потом следующий, и следующий, и так пока мы его не отыщем, - на этом гипотетическом "пока" голос Саймона не дрогнул, но руки дернулись, выдавая его. Он постарался скрыть это, проведя ладонями по плечам Эйрела, развернул его вполоборота спиной к себе и начал успокаивающе разминать мышцы сверху вниз. Его хватка была крепкой, теплой и уверенной. Эйрел откинулся назад в его руках, и на несколько мгновений всеобъемлющее напряжение в его теле отступило, перестали ныть желудок, голова и сердце, и он вспомнил - пусть издалека - на что похож покой.

Руки Саймона стали двигаться медленнее, сбились с ритма, и Эйрел с чувством вины осознал, что тот устал не меньше и все равно сейчас вливает в него что может из своих истощенных сил. Он знал, что Саймон продолжит, пока не выжмет себя досуха. С огромным усилием он повернулся и посмотрел Саймону в лицо, и в мгновенном, не до конца замаскированном проблеске отчаяния в глазах Иллиана понял, что угадал.

- Я знаю, если кто и может отыскать его, так это ты, - сказал Эйрел со всем спокойным самообладанием в голосе, какое смог собрать, хоть его было и не слишком много. - Все хорошо, Саймон. Спасибо тебе. Иди поспи, если сможешь.

Саймон не двинулся с места, словно у него на это не было сил, и только ответил:

- Вряд ли я смогу. А принимать ничего не рискну, вдруг что-то внезапно случится и положение изменится.

То же самое правило, разумеется, было применимо к самому Эйрелу.

- Тогда останься, будем не спать вместе.

Когда он был мальчиком, отец вколотил в него одну науку: хороший офицер должен первым делом позаботиться о своей лошади, потом о своих людях, и лишь потом - о себе самом. Лошадей тут нет. Он протянул руку к Саймону и привлек его ближе, положил ладонь ему на затылок. Саймон не возражал, и это сказало Эйрелу все, что он хотел услышать.

- Твоя очередь, - заявил он. Это почти так же здорово успокаивало: касаться другого, вместо того, чтобы чувствовать чужое прикосновение. Весь мир сузился до незагорелого загривка Саймона, когда пальцы Эйрела прошлись по его шее и зарылись в волосы - теперь он держал голову Саймона в ладонях, прощупывая пальцами узлы напряжения и заставляя их распуститься. Саймон резко втянул воздух - непривычно, не сдерживаясь, потом тихо фыркнул и просто лег всем весом в его руки, и Эйрел вдруг понял, что тот практически засыпает. Он едва заметно улыбнулся и откинулся спиной в угол дивана и притянул Саймона к себе, слушая, как тот тот дышит.

Кажется, прошло сколько-то времени - наверное, Эйрел тоже задремал, потому что он дернулся, просыпаясь, от звонка комм-линка и от от го, что чей-то локоть с силой врезался ему в живот.

- Прости-прости... - Саймон тоже резко перешел ото сна к бодрствованию, нащупывая наручный комм и вскакивая на ноги. - Да? Иллиан слушает. Да. Да!

Услышав его тон, Эйрел и сам моментально сел ровно.

- Перешлите мне подробности прямо сейчас. Да. Отличная работа, майор. Продолжайте дальше. Отлично. Благодарю.

Саймон смотрел на него во в упор, глаза у него были расширены.

- Есть, Эйрел! У нас есть подтвержденное видеоопознание. Он сейчас на джексонианской скачковой станции в Ступице Хеджена, не поверишь, под арестом за бродяжничество. Но шестнадцать часов назад он был жив и в относительной безопасности. И не чьим-либо пленником, если не считать задержание джексонианскими властями. Жив , и мы знаем, где он. В эту минуту мне пересылают полные данные.

На целую минуту Эйрел застыл, как громом пораженный. Потом он взлетел на ноги, забыв об усталости во всем теле, и расцеловал Саймона в обе щеки, в губы, по-настоящему, сжал, не сдерживаясь, в медвежьих объятиях - от облегчения. Саймон рассмеялся усталым охрипшим голосом и ответил на его поцелуй.

- Ты сделал это, Саймон. Совершил чудо, - Эйрел оглянулся - гостиная казалась ему восхитительной и вся сияла красками. - Твои уже люди делают все, чтобы его вернуть, я верно понял? Ну да, конечно, делают.

Комм-пульт звякнул, и оба, спотыкаясь, бросились к нему. Эйрел подождал, пока Саймон один раз промотал все сообщение на повышенной скорости , а затем они оба заново его просмотрели, уже в нормальном для Эйрела темпе, особо задерживаясь на изображении Грегора под арестом. Он был грязен, взъерошен и потрепан, но но это был несомненно он. Живой, ура, живой. Эйрел был готов и комм-пульт расцеловать.

- Что ж, - подытожил Саймон через некоторое время, - мои люди сейчас делают все, чтобы добраться до него как можно более осторожно и аккуратно. Подкрепление уже выслано. Если ситуация не изменится радикально, отсюда этой ночью мы ничего больше предпринять не можем.

Эйрел понимающе кивнул и развернул Саймона лицом к себе.

- В таком случае, я могу сделать еще одну вещь. Свободен, Саймон. Иди и поспи нормально, в настоящей кровати, а не на этой раскладушке, которую ты поставил у себя в кабинете.

Лицо Саймона все еще расплывалось в облегченной и счастливой улыбке.

- Только если вы сделаете то же самое, сэр.

- Да, - согласился Эйрел. - Наверное, теперь я сумею отдохнуть.

@темы: переводы, Буджолд, Эйрел, Иллиан, джен, таймлайн: правление Грегора

---

Hugo Award 2013

Объявлены результаты премии Хьюго 2013 г.:

В номинации "Роман" соревновались Джон Скальци (Redshirts: A Novel with Three Codas), Лоис Буджолд (Captain Vorpatril’s Alliance), Ким Стэнли Робинсон (2312), Сададин Ахмед (Throne of the Crescent Moon) и Мира Грант (Blackout). Скальци выиграл.
Вот все пятеро уважаемых номинантов:

А здесь - внимание! - уберите ваших детей от наших голубых экранов:

внимание!

Звериный оскал капитализма во всей краса - вот она, борьба за приз.




Пруфлинк тут

@темы: Буджолд, юмор, Фото

---

новый фик, "Недостижимое"

Название: "Недостижимое" (Beyond Reach)
Автор: Elvaron
Написано на англоязычный фикатон 2013 по заявке "Эйрел/Карин, любого рода отношения"
Гет, G
Перевод мой.

*

Она увидела в этом человеке будущее, новый рассвет, сияющий ярко и яростно сквозь отступающую паутину ночи. Он вышел из Зеленой Шелковой гостиной, хлопнув дверью, великолепный в своей парадной форме. Вокруг него потрескивал гневный ореол, темное сияние, похожее на разряды напоенного озоном статического электричества после грозы, и Карин неожиданно ощутила, насколько он притягателен.

Говорили, что Форкосиган вернулся с Эскобара призраком, слабым подобием себя прежнего. Но мужчину, которого она видела сейчас в холле, потряхивало от едва сдерживаемого гнева, и на кого он не походил, так это на призрака. Она знала все про призраков - каждое утро она смотрела призраку в глаза в собственном зеркале. Да, во взгляде Форкосигана была настоящая боль и тень секретов, которые лучше не произносить вслух, но кто сейчас способен смотреть иначе? Почти все обитатели дворца потеряли на Эскобаре друзей или близких. И те из них, кто искренне верил в героическую гибель своих родных, были еще счастливчиками.

Она почти не шелохнулась; сделанный ею шажок был таким малым, таким неуверенным, что даже не вывел ее из тени сводчатого прохода, под которым стояла все это время. Но что-то все равно привлекло к ней взгляд Форкосигана - он повернул голову, точно змея, и напряжение читалось в каждом мускуле его шеи, когда их взгляды встретились.

Встретились и прикипели друг к другу.

Ни один из двоих не произнес ни слова, да, похоже, слов и не требовалось. Она почти сразу развернулась, но все же ее задержала на нем взгляд на долю секунды дольше, чем следовало, и он прочел в этом взгляде приглашение следовать за нею так же явно, как если бы она произнесла это вслух. Отступая по коридору, она не удивилась, услышав за спиной шаги, и порог ее гостиной Форкосиган переступил через секунду после нее самой.

- Принцесса Карин, - заговорил он. Его прежний гнев успел испариться, а плечи слегка поникли. И все же отзвук этого гнева все еще витал вокруг него, и требовалась только искра и всего лишь дуновение ветерка в нужном направлении, чтобы снова раздуть адское пламя.

Это было невыразимо притягательно.

- Лорд Форкосиган, - отозвалась она. Ее голос был тих и мягок. Теперь она всегда говорила тихо, ведь во дворце у каждой стены есть уши. - Вы хотели меня видеть?

Уголок его рта чуть заметно дрогнул в намеке на мрачную улыбку, которая совершенно не смягчило выражения его лица.

- Я посчитал, что это вы хотели меня видеть.

- Тогда, возможно, наше желание увидеться было взаимным, - она жестом предложила ему сесть, но он подождал, прежде чем села она сама. - Нам о многом стоило бы поговорить.

Прежний гнев быстро уступил место горечи, когда он ответил саркастическим тоном:

- Так мало из этого стоит произносить вслух.

- Да, - согласилась она. - Я слышала, вы вышли в отставку.

Он склонил голову:

- Ваши источники весьма точны.

- Здесь быстро учишься слушать - как то, что говорят, так и то, о чем умалчивают, - ответила она.

Ее слова, как ни странно, сгладили какие-то острые углы. Сейчас он разглядывал ее все пристальнее, все внимательнее. Так, словно опустил какие-то внутренние щиты - Форкосиган никогда не умел чересчур хорошо прятать свои мысли, - и теперь она видела на его душе шрамы горя... и вины

- Мне... жаль, - сказал он.

- Вы жалеете меня за мою потерю? - она подняла бровь. - Или за мою свободу?

Явно не тот ответ, которого он ожидал. Он нахмурился:

- Но ведь все считают, что...

- Что вашими руками была совершена несправедливость по отношению ко мне ? - Она улыбнулась. Как странно было чувствовать улыбку на своих губах после столь долгого перерыва. Она старалась выразить самое искреннее чувство, но по движению мышц лица ощутила, что вышло, должно быть, фальшиво. - Вы оказали мне услугу. Адмирал Форкосиган.

Он дернулся при одном упоминании этого звания.

- Нет, - выдохнул он, стиснув и тут же разжав кулаки. - Как вы можете говорить такое? Свобода, да, но ценой...

- В соседней комнате, - резко перебила его она, - сейчас глубоким сном спит Грегор. Глубоким сном и в безопасности. Благодаря вам.

- А ваш муж спит в могиле. И то только в переносном смысле, - горечь добавила в эти слова ядовитый оттенок. - Ему не досталось могилы. Как и тысячам прочих.

- А еще миллионы - живы. - Она протянула руку и коснулась его пальцев, стиснутых на колене аж до белых костяшек. Он вздрогнул, но не отдернул руку. - Разве вы не понимаете? Разве не понимаете, что и так сделали все возможное для нашей победы? Что вы не проиграли под Эскобаром.

Он отвел взгляд и сделал резкий вдох - так что плечи судорожно поднялись и опустились.

- Нет. То, что вы говорите, не помогает. Одна жизнь не стоит другой. Ни сейчас, ни когда-либо.

- И все же вы сделали это.

- Да, - ответил он, и отвращение к самому себе в его голосе звучало предельно ясно. - Сделал. Окатил звезды кровью моих собратьев-офицеров. Мясник Барраяра.

- Нет, - возразила она, удивляясь, как этого он не понимает. - Нет, вы принесли на Барраяр свет. Принесли надежду. Принесли рассвет туда, где царила бесконечная ночь. Порой жертвы необходимы.

- А теперь вы говорите совсем как он, - Форкосиган кинул на нее быстрый взгляд, и она могла видеть на его лице отражение всех бурь, бушевавших сейчас в его разуме. Потом он покачал головой: - Что ж, я... рад узнать, что для кого-то взошло солнце.

"Но не для меня", отчетливо говорило горе в его глазах. И это горе влекло ее к нему даже сильней, чем его гнев. Ей хотелось протянуть руку и смахнуть это страдание с его глаз, как смахивают слезы, чтобы он увидел то, что видит она. Казалось несправедливостью почти вселенского масштаба, что Барраяр свободен - для всех, кроме его освободителя.

- Мне нужно идти, - прошептал он.

Теперь была ее очередь покачать головой. Ее пальцы скользнули по его руке, руке, которая несла огонь и войну, и какой-то частью своей души она пожалела, что не была там рядом с ним. В ней всегда останется нечто ожидающее, та частица, которая не сможет до конца поверить, что худшее уже позади, которая боится, что все это только сон и что Зерг затаился там, среди звезд, замышляя свое возвращение. Когда новости о поражении при Эскобаре дошли до дома, она не испытала ничего, кроме отстраненности - как будто она не здесь, а плывет сквозь сновидение, и ужас ожидания губит в ней всякую надежду. Но в Форкосигане было нечто, делающее происходящее самой настоящей реальностью, утешающее ее боль и страхи и рождающее иррациональную убежденность - если этот человек здесь, значит, Зерг на самом деле умер.

Она поняла, что он ей нужен - нужна надежда, которую он воплощает, свет, который он принес в ее мир, и напоминание о том, что этот мир собрался заново из обломков. Она стиснула пальцы вокруг его ладони крепче, инстинктивным движением тонущего, и ее изумило, что Форкосиган ответил таким же крепким пожатием.

*

В ней он видел прошлое - призрак, скользящий вслед за Зергом, напоминающий о каждом залитом кровью световом годе между Барраяром и Эскобаром. Путь смерти и разрушения, который они оставили на этом пути за собой, как будто раскалывал пополам само небо, низвергался с него, словно десница божия, намеренная уничтожить всех.

Карин говорила о надежде, о будущем, и он хотел бы верить в ее новый Барраяр, действительно хотел, хотел увидеть тот новый рассвет, о котором она говорила так, будто сама верила в него. (Верила ли на самом деле? Он не знал точно, но они уже давно были сыты по горло ложью, которая единственная оказалась их спасением). Но все что он видел - бесконечную ночь, освещенную лишь всепоглощающим пожаром, в котором горели и рушились его корабли.

Он не сомневался в том, что ей известна правда. И то, что она одобряла и принимала все происшедшее, смягчало боль в обнаженных нервах. Но ее благодарность заставляла их вновь гореть огнем; хорошо уже, что она напрямую не сказала ему "спасибо" - этого бы он, наверное, не вынес.

И все же что-то в ней его его привлекало, притягивало. Нужно быть дураком, чтобы не понимать, что все это время она вела свою войну и стояла лицом к лицу с собственными демонами. Ее глаза были старыми, испуганными и усталыми, и это придавало ей особую, хрупкую и полную достоинства красоту. Она подняла в его душе такую бурю, что порой он отчаянно сожалел, что бездействовал раньше, пока она страдала (а потом ее раны затягивались, и открывались опять, и так снова и снова). Одновременно он сам себя ненавидел за эти мысли.

Она говорила о жертвах, и в ее тихом голосе была такая убежденность, что он почти верил ей. Возможно, она была единственным человеком, в чьих устах такие слова не прозвучали бы пусто и фальшиво, и на мгновение он подумал, что, мог бы уступить этой лжи, позволить всем этим банальным фразам смыть с него боль и вину, и тогда, возможно, он бы снова начал спать по ночам.

Но когда ее пальцы сомкнулись вокруг ладони, все о чем он мог думать - это лица солдат, которые обречены вечно падать среди звезд, раскинув руки, но не в силах ничего ухватить...

*

- Эйрел, - произнесла она. Наверное, это она первой его поцеловала - в жажде, желании и отчаянии. Но как только она коснулась его губ своими, она уже не знала больше ничего - здесь не было ни конца, ни начала, ничего, кроме ночи, сомкнувшейся вокруг них двоих, и Барраяра, который одновременно тонул в пламени и поднимался из своей могилы.

Она знала, что он не верит её речам о свете, что он зажег. И она прекрасно понимала это недоверие - в ее распоряжении не было ничего, кроме слов, а кому как ни ей, знать, как мало значат слова. Но теперь у них есть время, время, которое именно он добыл для всех, и все еще есть надежда - возможно, не для них двоих, многие вещи не лечит даже время - но для тех, кто придет после.

*

Он думал, что это он ее поцеловал - привлек к себе и прижался своими губами к ее в поисках прощения, которое он никогда не надеялся отыскать.

Ее руки скользили по форменному кителю, им сдавалась одна пуговица за другой. Последний раз в жизни он надел эту чертову форму, и сейчас не мог дождаться, когда от нее избавится.

Наверное, это был скверный поступок - но они уже и так были прокляты, пали далеко за пределы, где кончается дурное и хорошее, что что было все равно. В ту секунду они нуждались друг в друге и не даже разжали объятий, пока брели до спальни. Слова кончились, смытые волной отчаянных действий. Но если ее голос пытался его поднять из пропасти, спасти, то, когда она упала навзничь на кровать, ее руки потянули его вниз.

И все, что он смог, это рухнуть вслед за ней.

Он упасть в ее объятия, сломленный (совсем сломленный). Она шептала ему на ухо, как ей жаль, что она совсем не хотела, и он рассмеялся - смешком, больше, похожим на рыдание - потому что это были точно те слова, который он собирался ей сказать.

*

Когда миновала ночь, и рассвет был уже на пороге, она поняла, что так и не смогла его излечить. Его глаза, когда он наконец сфокусировался на ней одной, точно зеркало, отразили душу, и она поняла, что сейчас он видит в ней лишь напоминание обо всем том, что он потерял.

Он приоткрыл губы, чтобы заговорить, но она прижала палец к его губам, чтобы пресечь извинения прежде, чем они на самом деле прозвучат. Она не стала его утешать - ни единого слова из того, что она могла бы сказать, не достигло бы его существа.

Но ей все равно снилась иная жизнь под ласковым небом, где она держала руку Эйрела Форкосигана в своей, а Грегор бежал перед ними, и под ногами у него мелькали блистающие звезды, никогда не знавшие войны.

*

- Останься, - прошептала она. - Стань императором. Барраяр все еще нуждается в твоей силе.

Мужчина не может войти по браку в императорский Дом, но он понимал, что она имеет в виду. Если он вложит свои ладони в ее, то учитывая, что он может претендовать на трон по праву собственной крови, мало кто посмеет оспорить это решение. Едва ли можно было бы придумать нечто более отвратительное.

Должно быть, она прочла ответ в его глазах, потому что печально улыбнулась и поцеловала его в лоб, а затем отвернулась.

Он разглядывал ее профиль в полумраке, изящные черты, прячущие под собой такую силу, и на мгновение перед ним развернулась картина будущего: золотого, теплого, сияющего. В нем Карин была облачена свадебный наряд, они вдвоем стояли на лучах звезды, выложенной зерном на зеленой траве Форкосиган-Сюрло - обычный фор-лорд и его леди, вдалеке от столицы, от крови и кровных прав, от власти, которая так мерзко развращает.

Но она - та, кто она есть, и он тоже, а мечты - для тех, кто может спать и видеть сны.

Они лежали рядом бок о бок, в месте, где не было времени - рядом, но все же не соприкасаясь. И ночь перетекла в утро, серое, унылое, пахнущее дождем.

@темы: переводы, Буджолд, Эйрел, гет, Карин, таймлайн: правление Эзара

---

об опасности разведения кошкодеревьев

Драббл. Автор - Фитоморфолог Т.
*
Год спустя после событий «Цетаганды».

Смотрительница сада приближалась к изящному изгибу дорожки, прислушиваясь к неуместному. Будто кто-то… дёргал кошку за хвост? Нет, не одну кошку – по крайней мере, полсотни сразу. Сопровождавшее свою госпожу ба поморщилось.
– И вот так всё время?
За поворотом открылось дерево с сердцевидными листьями, увешанное пушистыми белыми кошками с голубыми глазами. Ветви дерева угрожающе гнулись: кошки были раскормленные. Они свисали головами вниз из изящных округлых плодов, которые явно были им малы.
– Да, госпожа. Я регулярно кормлю их, так, как написано в инструкции. И даже несколько чаще.
В подтверждение своих слов ба подхватило лейку с питательным раствором и влило добрых два литра под корни дерева.
– Но они всё равно мяукают.
Воспитанное ба никогда не скажет «орут», чтобы не оскорбить слух истинной гем-леди. Однако слово «мяукают» явно не точно описывало ситуацию. Бедное ба, ему не понять.
– Да… – задумчиво произнесла смотрительница. – Я подозревала, что этот проект окажется неудачным. Следовало с самого начала отрегулировать уровень эстрогенов.

@темы: драбблы, юмор, Цетаганда, джен, Фанфики

---

еще одна иллюстрация к "Барраяру"

Хорватская обложка к "Барраяру" - она была известна и раньше, но только сейчас оказалась доступна развернутая картинка, с оборотом - представляет весьма впечатляющую картину пожара дворца при побеге оттуда Корделии и Ко.

Что интересно, на печатной обложке Корделия красно-рыжая, тогда как здесь она скорее блондинка в красных отсветах огня.

@темы: Корделия, обложки, Рисунки

---

Да, зеленоглазый блондин. Но каков!

Айвен наш Форпатрил в образе Иванушки-дурачка

Автор - kir-tat
взято отсюда

@темы: Айвен, Рисунки

---

фик... с магией. на Барраяре

Название: «Отражения» (Reflections)
Автор: Philomytha
Джен. Эйрел, Саймон, Элис, Корделия.
Взято с archiveofourown.org/works/521450

*
Саймон тревожно вскинул голову, когда свет в Зеркальном Зале мигнул - пускай всего лишь на мгновение. Он успел поймать в зеркале такой же обеспокоенный взгляд Эйрела. В эту секунду, что было еще страннее, разом погасли все свечи, точно порыв сильного ветра пронесся по комнате – однако все окна были запечатаны по-зимнему плотно, и воздух в комнате даже не шелохнулся. Саймон ощутил внезапный, ошеломляюще сильный приступ головокружения и, прикрыв глаза, оперся ладонью о стену, чтобы устоять на ногах.

Головокружение длилось, как показалось Саймону, не более секунды, но когда он открыл глаза, то обнаружил, что танцует с эскобарской леди-послом и понятия не имеет, как попал в эту ситуацию. Он споткнулся на полушаге, и женщина смерила его оценивающим прищуром. Недружелюбность в ее взгляде была настолько явной, что Саймон мог бы распознать эту эмоцию за долю секунды и во сне. Он буквально окаменел, нацепив на свое лицо бесстрастное, приветливое и спокойное выражение. Только что случилось нечто странное, невероятно странное, однако шеф СБ не выскажет слабости перед инопланетницей и представительницей потенциального противника.

- Вы не перебрали вина за ужином? - сладко переспросила леди.

- О, нет, - отозвался он, и его собственный голос тоже прозвучал неправильно: грубей и ниже, чем нужно. - Боюсь, просто переработал с утра.

Ну, хоть бы танец был вроде бы ему знаком, или ноги сами его помнили. Саймон развернулся в танце вместе с партнершей и увидел отражение их пары в зеркале; в это мгновение ему понадобилась вся сосредоточенность и сила воли. чтобы не споткнуться снова. Он был Эйрелом. По крайней мере, это была первая, самая абсурдная мысль, которая промелькнула у него в мозгу. Точнее, он был сам собою, но... выглядел как Эйрел. Минуту назад именно регент Форкосиган танцевал с послом, не так ли? Саймон послал запрос к чипу, но тут уже весь самоконтроль во вселенной не мог бы удержать его от судорожного вздоха, к тому же он споткнулся и спутал па танца. И все потому, что в голове у него не оказалось ничего, кроме пустоты и молчания.

Посол смерила его откровенно ледяным взглядом и уверенно поддержала за локоть:

- Вы сейчас, похоже, не в форме для танцев, лорд Форкосиган. Вам лучше отойти в сторону и присесть.

Он был Эйрелом, или, по крайней мере, эскобарка считала его Эйрелом, как, впрочем, и все прочие вокруг. Но был у Иллиана чип или нет, одно он знал точно: он должен защищать Эйрела. А еще - не совершить ничего, что бы могло угрожать перспективе заключения с эскобарцами нового договора. Только не сейчас, когда с войны прошло десять лет, и враждебность наконец ослабла. Саймон улыбнулся со всем шармом, который, как он знал, умел изображать Эйрел, и произнес:

- Вы правы, я слишком устал. Но, возможно, вы не откажетесь присесть со мной рядом? Говорить, сидя бок о бок, намного удобней, чем танцуя.

Нахмуренное лицо дамы-посла ненамного смягчился. Саймон, хорошо выученный леди Элис, предложил ей руку, и та с сомнением ее приняла, однако все же прошла вместе с ним к креслам. Наверняка посол думает, что, ведя переговоры с явно пьяным оппонентом, сможет добиться выгодной концессии или обнаружить какую-то его уязвимость. Кстати, руководствуясь именно этими соображениями, Эйрел любил угощать вином своих противников. И все же этот раунд он обязан выиграть, или хотя бы не проиграть.

Когда они шли к удобной паре кресел, он покосился в сторону и увидел себя самого. Или все же Эйрела? В общем, кого-то в его, Саймона, теле, стоявшего там, где он стоял недавно, подпирая стену и скрестив руки на груди. И с довольно странным видом. Или Саймон всегда так выглядит? Или...

- Позвольте угостить вас бокалом, миледи посол.

Титулование заставило ее слегка поджать губы, как он и ожидал. Прекрасно. Пусть леди думает, что он ее недооценивает, что он сейчас пьян и неуклюж. Пусть она почувствует легкое раздражение и поэтому совершит ошибку.

- Спасибо, я не отказалась бы от белого вина, - ответила она, и Саймон направился к столу с напитками. Проходя мимо себя самого, он приостановился и с неуверенностью тихо окликнул:

- Эйрел?

Его - Эйрела - голова дернулась, и взгляд ярких карих глаз, моргающих от дезориентации, встретился с его собственным:

- Ох, Саймон, - выдохнул тот. - Как ты ухитряешься с этим жить? - он коснулся виска. Саймон вдруг понял, что вместе с телом Эйрел получил и его чип памяти, и судорожно сглотнул. - Как ты в состоянии... я собственных мыслей не слышу! В глазах все двоится, троится, шум... жуть, - он чуть покачнулся. – Что за чертовщина случилась?

Нет времени объяснять. Не сейчас. А также удивляться, или спрашивать, что это такое, или выяснять, как оно произошло, или решать, как с этим быть. Прямо сейчас была одна единственная цель: завершить этот прием и не дать ему потерпеть катастрофу. Хотя, затянись эта странная ситуация еще немного, и пойдут слухи, что регент и шеф СБ склонны напиваться в лоскуты на важных политических встречах.

- Найди где-нибудь тихое место и сядь. Чтобы все внешние раздражители были приглушены как можно сильнее. Передай оперативное командование полковнику Нивенсу и уходи, - он замялся. Но, в конце концов, это же Эйрел. - И даже не прикасайся к алкоголю. Сделаешь только много хуже. Можешь мне поверить.

Эйрел глядел на него, моргая. Трудно сказать, что из сказанного он вообще расслышал. Да, чип записал все, что прозвучало, но вряд ли Эйрел сумеет отыскать в нем нужную запись. Саймон помнил, что первые дни после установки чипа он сам постоянно боролся со смятением и дезориентацией, а ведь его к этим эффектам готовили, и он знал все заранее! И все же он не в состоянии ничем помочь Эйрелу прямо сейчас.

- Иди. Все будет хорошо, - произнес он странно знакомым голосом. Голосом Эйрела, этим твердым, непререкаемым тоном, с интонациями человека, привыкшего командовать. Эйрел посмотрел ему в лицо. Как странно видеть в своих собственных глазах доверие и готовность подчиняться! И все же за этой внешностью сейчас находился Эйрел, и никто другой. Возможно, сами тела тоже понимают, то есть кто.

- Хорошо, - выдавил Эйрел. Саймон на мгновение коснулся его плеча, настойчиво и доверительно, и продолжил свой путь к столу с напитками. Он взял бокалы, убедился, что в его собственном - подкрашенная вода, а не красное вино, и направился обратно к послу. Хорошо, что он так досконально знает манеры Эйрела и не раз приглядывался к тому, проверяя, достаточно ли тот трезв – поэтому все предательские признаки форкосигановского опьянения Саймон помнил наизусть и без чипа, и ему не составит труда изобразить легкую неуверенность походки и слабость в ногах. Самую малость, почти не заметно, но он был уверен, что посол их не пропустила и мысленно торжествовала. Ясно. Эта леди заранее изучила список слабостей Форкосигана и явно заранее строила планы, как его обыграть. Одно «но»: она не знала, что имеет сейчас дело не с Эйрелом.

*

А ведь Саймон живет так всегда, осознал Эйрел. И не просто живет, но ничем не выдает совершаемых им усилий, точно фехтовальщик, для которого меч стал истинным продолжением руки. Он прикрыл глаза, проверяя, не легче ли так, но шум и гомон в его голове не утихли. Чип обращался к нему непрерывно, бомбардируя своего обладателя информацией с такой скоростью, что Эйрел не успевал ее осмыслить, и сразу же фиксируя все новую, головокружительным образом связывая одни данные с другими. Слуха Эйрела достигали голоса в комнате, и чип сразу и мгновенно строил их соответствие записям голосов тысяч разных людей. А стоило Эйрелу хоть на мгновение утратить сосредоточение, и голоса начинали звучать уже у него в голове, а не в комнате. Когда он открыл глаза, то бальная зала предстала перед ним не единой картинкой, а последовательностью моментальных снимков, фиксирующих все положения каждого из гостей. Полная неразбериха. Но для Саймона наверняка видел и слышал это по-другому, иначе он бы не зажился на этом свете. Самому Эйрелу казалось, что он вот-вот сдохнет, вынеся всего лишь – сколько именно этого ужаса? "23 минуты 19 секунд... 20... 21..." - тут же сообщил ему чип, и на ту секунду, пока приборчик докладывал, в голове Форкосигана воцарилась тишина.

- Капитан Иллиан? С вами... все в порядке?

Эйрел прищурился, стараясь сосредоточиться не на мысленной картинке, а на реальности перед своими глазами. Да, это к нему обратилась подошедшая Элис. Она глядела на него, сощурившись, и тут же тысяча, сотня тысяч снимков ее лица замелькали перед его мысленным взором, но Эйрел с силой прикусил губу, и они растаяли.

- Элис, - пробормотал он. На большее его не хватило.

Лели Элис не шевельнулась, разглядывая его с тревожащим напряженным вниманием. Ей-то никто не мешает видеть, что с ним что-то не так.

- Вы выглядите нездоровым, капитан, - заявила она твердо и уверенно. - Полагаю, вам лучше пойти ненадолго присесть.

Чип немедленно впрыснул в его разум еще порцию потрясающе ярких воспоминаний, и Эйрел словно издалека услышал собственный голос, говорящий:

- Да. В тихом месте. Темном. Пожалуйста. - Воспоминания продолжали его атаковать. - И сказать полковнику Нивенсу, что он принимает командование.

- Я передам ему ваше сообщение, - пообещала Элис. - Все хорошо. По возможности нам нужно избежать скандала. У вас хватит сил?

Идти он был в состоянии – в этом Эйрел был практически уверен – но неясно, сможет ли он передвигаться, не натыкаясь при этом на мебель. Или на людей. Было потрясающе трудно понять, кто находится в конкретном месте в эту самую секунду, сейчас, а кто стоял там десять минут назад. Элис грациозно взяла его под руку, но вместо того, чтобы самой на него опираться, незаметно его вела и поддерживала, и Эйрелу не оставалось ничего иного, как следовать за ней. Это было несложно.

Они пришли в крошечную гостиную. Приглушив свет, Элис довела Эйрела до кушетки, на которую он благодарно и опустился.

- Вам нужен медик, Саймон? Что случилось?

Темнота, тишина и тот факт, что с безымянной гостиной было связано гораздо меньше воспоминаний, чем с Зеркальным Залом, пошли Эйрелу на пользу; он вернул себе способность думать, перекрывая шум в голове. И первой же мыслью стало: а ведь голос Элис никогда не звучал так мягко, когда она говорила с ним самим, с Форкосиганом. Он запоздало сообразил, что Элис на людях называла его капитаном Иллианом, но наедине сказала "Саймон".

- Я... нет... Медик мне ни к чему. Не сейчас.

- Вы определенно нездоровы, Саймон, - она присела на кушетку рядом и коснулась его руки, и от этого легкого прикосновения Эйрел совершенно неожиданно вздрогнул. - Мне вовсе не хочется оставлять вас одного в таком состоянии. Пожалуйста, скажите, чем я могу вам помочь.

Черт побери! Здесь и сейчас – не его место. Здесь, в самом сердце чего-то очень личного, чем бы это личное ни было. Эйрел, разумеется, знал, что Саймон тесно работает вместе с Элис, но тут пахло совсем не деловыми отношениями. Как и его собственные отношения с Саймоном не были исключительно деловыми. Возможно, дело в самом Саймоне и в том, как он привлекает к себе людей. И все же... знай Элис, кто на самом деле сидит рядом с ней и что свое мягкое утешение она предложила не тому мужчине... Как правильней поступить теперь, когда она проговорилась: стоит ли ему притвориться Саймоном или, напротив, попытаться объяснить ей правду о происходящем, пусть даже это ее смертельно оскорбит?

«Что ж, если так, то на этот вопрос не может быть двух ответов».

- Элис, - решился заговорить он, - вы не поверите, но... Я не Саймон. Я - Эйрел.

Элис изумленно распахнула глаза, и ее губы дрогнули в страхе и беспокойстве.

- Я пойду за медиком, - заявила она после секундного молчания. - Сидите тихо. Все будет хорошо.

- Когда вы выходили замуж, - быстро начал рассказывать Эйрел, - на свадьбе ваша младшая сестра приняла лишнего и стала меня уверять мне, что вы на самом деле хотели заарканить меня, а не Падму.

На мгновение ему показалось, что Элис сейчас даст ему пощечину. Но она лишь плотно сжала губы и ответила:

- Это неправда.

- А я и не говорил, что это правда. Но этот факт знаю я, и не знает Саймон.

- Не знал раньше Саймон, - поправила Элис. Наступила долгая пауза, во время которой она мерила его взглядом. - Ладно. Это все нелогично и абсурдно, и если вы сейчас играете со мной в игру, то еще пожалеете, но... ладно. – Теперь выражение ее лица изменилось: оно сделалось более прагматичным и менее... личным. - Вы - Эйрел. Значит ли это... - она оглянулась назад, словно могла прямо сквозь стены разглядеть Зеркальный Зал и увидеть Саймона в его теле.

- Да.

- Мне необходимо вернуться к гостям. Саймон не знает... ему нужна помощь. Хотите, чтобы я кого-нибудь сюда привела? Корделию?

«Корделия. О, боже». Но если Элис сумела это принять, сможет и она.

- Если она освободилась. Не надо ничего трогать. Мне кажется... кажется, Саймон в роли меня неплохо справляется, - на этот раз чип неожиданно оказался полезен, показав Эйрелу, как он сам – то есть Саймон в его теле - сидит бок о бок с эскобарским послом и оживленно с нею беседует.

- Прекрасно, - Элис встала, молча смерила его взглядом и вдруг прибавила: - Я как-то слышала одну похожую сказку. Что в Зеркальном Зале живет призрак, призрак чародея, и иногда он подобным образом шутит с людьми.

- А эти люди возвращаются потом в свои прежние тела? - спросил Эйрел, стараясь, чтобы его голос прозвучал небрежно.

- Да. Ровно в полночь, - Элис поглядела на хроно. - Что ж, в таком случае, у вас есть еще два часа.

*

Быть Эйрелом нелегко. Саймон вообще-то привык к тяжелой работе - долгой, неблагодарной и выматывающей - но он не привык быть на виду, в самом центре сцены, когда за его действиями наблюдают десятки острых аналитических умов, разбирая каждый жест и тон голоса на составляющие. Таких умов, как его собственный; Саймон в первый раз в жизни всерьез спросил себя, чем было для Эйрела его постоянное наблюдение: помощью или все же бременем? Хотя Саймон был бы не против наблюдателя, желающего его защитить. Но вот находиться на глазах у врагов и излучать при этом неподдельную беззаботность было по-настоящему неуютно, тем паче что он не мог полагаться сейчас на свой чип, который отслеживал бы происходящее в фоне и сам предупреждал его об изменениях.

И все же благодаря его действиям эскобарская леди-посол раз за разом терпела неудачу в своих попытках повлиять на позицию регента по ключевым требованиям этого договора. К моменту, когда они договорили и он откланялся, презрение в ее взгляде сменилось неохотным уважением. Посол двинулась к Фортале, чтобы попытать своего счастья с ним, а Саймон обнаружил, что машинально сделал несколько шагов в сторону, чтобы привычным образом прислониться к стене и наблюдать со стороны, но вовремя вспомнил, что не может себе этого позволить.

- А вот ты где, Эйрел!

Саймону удалось справиться с собой и не выпалить "о черт!". Леди Корделия. Одно дело - изображать Эйрела с дамой-послом, и совсем другое - с Корделией. Должно быть, эмоции все же отразились у него на лице, когда он обернулся, потому что приветственная улыбка леди Форкосиган увяла.

- У тебя все хорошо?

- Извини, я задумался о других вещах. Я в порядке.

Она посмотрела на него, прищурясь - это прищур всегда был для Саймона признаком нешуточной опасности - и начала:

- Если дело в том, что случилось утром, я и правда не думаю, что с твоей стороны было честно...

Саймону отчаянно не хватало в это секунду своего чипа, откуда он мог бы извлечь сейчас сведения об этом семейном споре, в который он каким-то образом угодил, но он сознательно старался не знать на эту тему сверх самого необходимого.

- Нет, это не при чем... пожалуйста, гм, Корделия...

Ее взгляд сделался еще опаснее, и Саймон отступил на шаг. В это мгновение к ним поспешила леди Элис - точно вышибала в баре, разнимающий драку, подумал он и тут же устыдился грубости сравнения.

- Корделия, - окликнула та негромко.

Леди Форкосиган резко повернулась к ней:

- Да?

- Не отложишь ли ты этот разговор до окончания приема? Полагаю, тогда все, гм, и разъяснится.

Саймон изумленно вытаращился на нее. «Элис знает. Но откуда?» Однако иначе она никогда бы не встряла между Эйрелом и его женой. Он почувствовал, как Корделия жжет его взглядом, и повернул голову к ней:

- Полагаю, так будет и вправду лучше. Сегодня вечером предстоит еще многое сделать.

- Барраярцы! - пробормотала Корделия вполголоса. - Ладно. Ржавые кухонные ножи я приберегу на потом. - Она склонилась и быстро поцеловала его в щеку. Саймон даже не вздрогнул. – Давай, иди. Займись своей работой, милый.

Он кивнул, стараясь как можно лучше скопировать привычные движения Эйрела и его манеру себя держать. Корделия разглядывала его всего мгновение и отошла, вернувшись к своим светским обязанностям на приеме.

- Саймон, - прошептала Элис. - Вы в порядке?

- Да, - отозвался он. Это не было совсем правдой, но не было и ложью, и эти детали н не может обсуждать с Элис прямо сейчас, как не может продолжать с Корделией семейный спор. Он сказал только: - Элис, быстро подскажите мне. Из тех, с кем сейчас актуально провести переговоры, кто всегда способен вывести Эйрела из себя?

Элис поняла, что именно он предлагает сделать, и ее глаза вспыхнули.

- Примерьтесь к графу Фордрозде. Он желает выговорить особый налог для своего Лоримеля, и ему почти удалось этого добиться, просто заставив Эйрела потерять хладнокровие. А как раз сегодня он ищет возможности провернуть свое дело.

Эту картину Саймон мог вообразить без труда, неважно, с чипом или без. Стратегический талант Эйрела, его же темперамент и скользкие инсинуации Фордрозды представляли вместе губительное сочетание, и оба это знали. Хитрость в том, что он намерен изображать Эйрела достаточно убедительно, чтобы в разговоре с Фордроздой сойти за него, однако не погрузится в эту роль так глубоко, чтобы и реагировать подобно Форкосигану. В чем-то похоже на роль, которую играет тайный оперативник, но на иной манер.

*

Вечер закончился даже раньше, чем список недругов, которые Элис подобрала для Саймона, однако он чертовски устал от непривычных для себя усилий и едва не провалил финальную дискуссию с министром Ахмедом. Изображать Эйрела, стараться при этом помнить все те малейшие детали дел, которые у того всегда были под рукой, а у самого Саймона – хранились в чипе, управлять незнакомым телом с его непривычной манерой держаться... да еще до того, как случился обмен телами, у обоих был длинный и трудный день. Саймон впервые по-настоящему осознал, что Эйрел старше его на десяток с лишним лет, что этому телу за всю жизнь пришлось перенести много больше болезней и получить больше ран. Он подозревал, что Эйрел умел игнорировать эти телесные слабости, но сам Саймон - нет. Сейчас он прохаживался по залу в редеющей толпе гостей почти машинально, стараясь не делать слишком очевидным тот факт, что он просто ходит по пятам за Элис.

Наконец, последний гость ушел. Подошла Корделия, весь вечер игравшая в здешних политических играх собственную роль. Она остановилась в шаге поодаль и стояла так, обшаривая его взглядом с ног до головы, потом вдруг сказала:

- Я просто... хочу кое-что проверить.

Она обвила Саймона обеими руками и неожиданно поцеловала. Похоже, его тело само знало, чем ответить - как в танце – потому что потянулось к ней, а губы - приоткрылись. Но Саймон окаменел, пытаясь контролировать мышцы тем же напряженным мысленным усилием, каким обычно держал в повиновении свой чип. Он не может, НЕ МОЖЕТ поцеловать Корделию, что бы там ни говорило его нынешнее тело.

- Да... - кивнула она, отпрянув в то же мгновение, когда он напрягся. Ее пальцы коснулись его щеки - почти безличным жестом. - Я так и думала. Ты не Эйрел. Верно?

- Нет, миледи. Я Саймон.

- А-а. Да. Жаль, Саймон. Пожалуйста, прости меня за это. - Она отступила на шаг и снова смерила его взглядом, точно подмечая каждое различие между тем, что она ожидала увидеть и что видела на самом деле. - Все это очень странно.

- Уверяю, для меня это еще страннее, чем для вас, - произнес он на автомате. Такую фразу сказал бы Эйрел. Не превратится ли он в Эйрела, если проживет в этом теле достаточно долго? Ему точно не хотелось выяснить это на опыте.

- Может, нам найти Эйрела? - вмешалась Элис, явно расстроенная и озабоченная. - Похоже, он это... положение дел пережил намного сложнее.

- А! Конечно, - Корделия моментально выпустила его из поля своего внимания. – В чем именно сложности?

- У него в голове сейчас чип, - объяснил Саймон. – Внезапно стать его обладателем весьма нелегко… А, вот он сам идет к нам, - прибавил он, оглянувшись.

Было так странно видеть себя самого со стороны, медленно пересекающим залу с видом то ли пьяного, то ли страдающего жестоким похмельем и делающим каждый шаг с обдуманной осторожностью. Корделия поспешила к Эйрелу, и это тоже было странным зрелищем для Саймона: Корделия обнимала за плечи его самого, и ее лицо смягчилось настоящим чувством, словно она действительно видела на этом самом месте своего мужа. Это был такой же неоспоримый факт, как то, что в комнате больше никого не осталось, не считая слуг. Саймон не мог отвести от них двоих взгляда.

- Знаешь, тебе лучше подойти сюда и сесть, сказала Корделия и, обернувшись, вопросительно посмотрела на Саймона: - Скажи, Саймон, со свежеустановленным чипом ты именно так себя и чувствовал?

И хотя он не мог сейчас задать чипу этот вопрос, но знал, что тот сам на него ответит в мозгу Эйрела. Поэтому его не удивило, когда Форкосиган отозвался, рассеянно, точно не он это произносил:

- Нет, так плохо, как сейчас, не было.

- Нет, - эхом отозвался Саймон. Корделия удивленно переводила взгляд с одного на другого. - Меня специально отобрали для его установки как подходящего кандидата и заранее подготовили. К чипу было сложно приноровиться, но вряд ли мне оказалось тогда так скверно, как Эйрелу прямо сейчас.

Корделия усадила Эйрела на кушетку, а Саймон сел по другую сторону от него. Элис, помедлив, присела на соседний диванчик. В ее взгляде читался острый, напряженный интерес.

- Элис считает, что все это просто... само собой исправится в полночь, - сказал Эйрел. – Жду не дождусь. - Он почувствовал, что сказал что-то не то, повернулся к Саймону: - Я не имел в виду, что...

- Мне тоже пришлось играть тебя весь вечер, - ответил Саймон с улыбкой. – И я совсем не против вернуться к нормальному положению вещей, - он помолчал и прибавил: - По большей части.

С чем будет трудно расстаться, так это с тишиной. Сейчас, едва он прекращал думать, в его мозгу делалось очень тихо, точно там шел снег - чистый, свежий, мягкий, успокаивающий. В течение вечера он был слишком занят, чтобы по достоинству оценить эту тишину, но это было ощущение, которого он не помнил уже многие годы и не рассчитывал на него вновь. В его голове царил мир, за который не приходилось бороться с чипом. Эйрел даже не представляет, как это прекрасно. Хотя нет, теперь - представляет.

- Наверное, вам нужно будет вернуться в зал, - прервала молчание Элис. – потому что, гм, конкретное место важно.

- Я считаю, - вмешалась Корделия, - что ты, Элис, должна объяснить мне, что такое сейчас случится и что вообще происходит. - Она посмотрела на Эйрела с Саймоном и развела руками. – А вы оба, идите. Разберитесь, кто из вас кто.

Эйрел послушно встал, протянул руку Саймону, помогая подняться. За какие-то несколько минут неподвижности у него все тело затекло, и за этот жест Саймон был благодарен. Он поглядел Эйрелу в глаза, и оба улыбнулись. Не было необходимости что-то еще говорить.

Из приемной они вернулись в Зеркальный Зал. Эйрел шел за Саймоном по пятам, возможно, все еще сражаясь с визуальными помехами. Когда им, им, испытуемым, ставили чип, расстройство зрения было нехорошим симптомом; сам Саймон редко испытывал дезориентацию дольше пары секунд подряд. Но скоро они получат свои ела обратно. И даже если вернуть себе чип было так же страшно, как бросаться грудью на гранату, Саймон против этой гранаты имел броню, а Эйрел - нет.

- Наверное, когда все исправится, в подробностях получишь отчет о том, что со мною за это время было, и что я делал.

- Если спрошу такой отчет, то да. В чипе все останется записанным, - он покосился на отображение Эйрела в зеркальной стене. - А что? Ты был занят чем-то, что предпочел бы сохранить в тайне?

- Ничем я не был занят. Просто сидел и думал. И слушал.

«А ведь у Эйрела был полный доступ к истории всей моей жизни - последних пятнадцати лет, уж во всяком случае». Каждое резкое слово, каждая бессонная ночь, каждая ошибка.. Что ж, на всей этой планете, да, пожалуй, и во всей галактике никто не имеет на это знание больше прав, чем он, и если происшедшее изменит что-то в мнении Эйрела об Иллиане, это будет только справедливо.

- Я когда-нибудь говорил тебе, какая честь служить с тобою вместе, Саймон? - Эйрел улыбнулся странной, словно обращенной к самому себе, улыбкой, и Саймон понял, что чип только что ответил ему на этот вопрос. - Да, вижу, говорил. Дважды. Что ж, значит, сейчас - третий раз.

Он положил руку Саймону на плечи – и пускай вес и само ощущение равновесия были не такими, как надо, зато само чувство доверия – истинным и правильным.

В этот мгновение начали бить часы. Звук эхом раскалился по зале, заметался между стенами. Он заставил голову Саймона закружиться, и на одно дикое, перепутанное мгновение он был двумя людьми сразу, связанными, сплетенными. Потом он отшатнулся от Эйрела и застыл, согнувшись пополам, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Все казалось непривычным – и вес, и мускулатура - зато его голову снова наполнил знакомый гул. Он рывком, напрягшись, выпрямился, ища глазами - как там Эйрел? Тот выглядел не менее потрясенным и смятенным, но, вроде бы, не пострадал, и уже медленно Саймон слился с ощущениями собственного тела и утвердился в собственной голове.

Эйрел распрямился. Теперь, снова вернув себе чип, Саймон мог положить рядом и сравнить два образа - Эйрела как тот есть и как он сам его изображал. Разглядев разницу, он криво усмехнулся. Неудивительно, что Корделия его заподозрила. Оставалась лишь надежда, что больше никто из гостей не оценивал Эйрела этим зорким взглядом любви.

- Все в порядке, Саймон?

- Похоже на то. На картине вы не оставили царапин, сэр.

Эйрел рассмеялся, и было так правильно услышать этот смех из должных уст.

- Раз слышать. Не сомневаюсь, что и ты – тоже, - он быстро покосился на свое отражение в зеркале и прибавил: - Хотя, должен сказать, неплохо было себе напомнить, что это такое - быть на десять лет моложе. - Он развел руками, и этот жест как никто иное выдал Саймону, что за облегчение Форкосиган испытывает, оказавшись снова в собственном теле. – Давай вернемся к нашим дамам. А после, полагаю, ты не откажешься поехать ко мне, чтобы вместе выпить. Поскольку я абсолютно точно знаю, что сейчас ты не на дежурстве.

- Еще бы.

Искушение вернуться в этот поздний час на работу было не так уж велико. Эйрел шагнул к двери в приемную, и Саймон привычно последовал за ним. Теперь ему нужно было заново мысленно утвердиться, кто он такой, но он знал, что рядом с Эйрелом это пройдет как по маслу, что само давление его личности отбросит Саймона на привычную, правильную орбиту. Эйрел снова приобнял его за плечи, и на этот раз физическое ощущение оказалось верным, а тело с разумом соответствовали друг другу. А Эйрел чуть навалился на него своим весом – понятно, не одному Саймону еще требуется привести себя в порядок. «Значит, будем разбираться с этой путаницей вместе». Он покосился на Эйрела и подытожил:

- Тогда ведите, милорд!

@темы: переводы, Буджолд, Эйрел, Иллиан, джен, таймлайн: регенство Форкосигана

---

узнаю братца Колю! (с)

Ни грамма фотошопа.
Все как есть.
Доно Форратьер, бывший недавно Донной. Даже цвет пиджака совпадает

взято отсюда (с), с модной фотосессии

@темы: Доно, Фото

---

новый фик, "Инструктаж по протоколу для инопланетных гостей Барраяра"

Название: "Инструктаж по протоколу для инопланетных гостей Барраяра" (Protocol Briefing for Nexus visitors to Barrayar)
Автор: Gwynne
Джен, юмор
Написано на фикатон 2013 по заявке "Путеводитель по Барраяру для озадаченных инопланетников"
Перевод мой

*
Служебная записка контр-адмирала Стефана Форлакиала

Знаешь, Марков... В общем, теперь-то я понимаю. Но тогда я просто стоял, размышлял о собственных делах после заседания Генштаба и беседовал со старым Формюиром о команде поло, которую выставляет его графство, а в следующую секунду рядом материализовался императорский оруженосец - готов поклясться, у них совершенно особые бесшумные сапоги, поскольку эти парни всегда подходят так, что ты не слышишь - и прежде чем я успел сбежать, меня уже поздравили с новой должностью.

Координатор протокольной службы. Что за протокол такой, я вас спрашиваю? Протокол для инопланетных дипломатов. Меня сделали нянькой для помешанных на сексе бетанцев и скользких цетагандийцев, я уж не говорю про этих легковозбудимых эскобарцев, которые готовы принять за оскорбление любую мелочь. А что касается всех прочих - моя дорогая бабуля всегда говорила про такую публику, что "им можно доверять настолько, насколько ты способен их достать в броске ножом".

И комаррцы не лучше. Бабы в штанах, ну вы подумайте только! Достойные женщины штанов не носят. Эти комаррианки суетятся тут повсюду самым постыдным образом. Я сказал своей жене, что не желаю видеть ее в штанах, никогда, и если она их себе только купит, я сразу потребую эту гадость выкинуть. А она в ответ поинтересовалась, не заигрываю ли я с ней. Не поймешь этих женщин.

Итак, теперь, поскольку я опытный дипломат, мне нужно собрать вместе всех этих галактических психов и проинструктировать их, как себя нужно вести в совершенно обычных ситуациях на Барраяре.

Естественно, не стоит пытаться объять необъятное, так что я собираюсь пройтись по верхам и самому важному. В конце концов, никто не ждет от них умения себя вести, мы лишь должны предотвратить крайности, чтобы они не распутничали тут по своим отвратительным иностранным обычаям и не превратили место своего пребывания в нечто низкопробное.

Так что, Марков, пожалуйста, пройдись по этому тексту, проверь опечатки и все такое, а потом мы отправим его императору на утверждение.

контр-адмирал Стефан Форлакиал, ответственный за протокол для иностранных гостей, боги да помогут мне

***
Черновик

Во-первых, еда на светских мероприятиях.

Это легкая часть. Я еще помню, какие пиры закатывал мой дед-граф. На них выносили несколько зажаренных туш - теленка или барана, разнообразия ради - и на жаркое накидывались все разом. Моя бабушка была потрясающей женщиной: когда она доставала свой кинжал фор-леди, мало кто из крепких мужчин мог за нею угнаться. Она могла разделать мясо не хуже хирурга, только с другой целью, ну, вы меня понимаете. Говорили, что она отточила свои умения - или свой нож - на цетах.

А все эти штуки с искусственным мясом из чанов звучат для меня чушью. Откуда тебе знать, что-ты ешь, если эту штуку сделали на фабрике? Тогда можно просто набить себе желудок овощами, и точка. Но по каким-то причинам инопланетные неженки не согласны принимать добрый кусок мяса, так что просто заверьте их, что все мясо на дипломатическом приеме - и рыба тоже - вышло из этих дурацких чанов. А правильная процедура обращения с ним - положить в рот, прожевать и проглотить.

Один идиот как-то спросил меня насчет так называемого "вегетарианского меню на дворцовом банкете". Я сказал ему, что сад там, снаружи, так что срывай и ешь все, что тебе понравится. Как эти люди вообще способны пройти по улице и ногу не подвернуть? Никакого представления о реальности.

А что касается выпивки - что ж, я рад подтвердить, что большинство барраярцев до сих пор придерживаются надлежащих традиций. Любой порядочный ужин включает в себя произнесение нескольких тостов - как минимум дюжину, чтобы просто соблюсти вежливость, а лучше вдвое больше - и любой , кто обладает хоть какими-то манерами, должен с каждым тостом допивать свой бокал до дна. Как пить алкоголь? Тут правила хорошего тона весьма просты. Считается недолжным начать блевать прежде, чем это сделает хозяин дома. И всякий человек с чувством приличия сделает это в окно, на балкон или в горшок с цветами. Не полагается уползать из зала или вырубаться до окончания ужина, а если это бал, то от джентльменов ожидают, что они протанцуют хотя бы несколько первых танцев, в конце концов, от них этого ждут жены. Не стоит разочаровывать милых дам, а то они способны повести себя весьма раздражительно. Кому понравится ледяной взгляд супруги наутро за завтраком?

Что касается танцев, дипломат должен способен выйти на паркет бального зала, не опозорив себя самого. Или саму - поскольку некоторые планеты и вправду присылают к нам послами женщин, но вы скажите только, как это женщина может быть дипломатом наравне с мужчиной? Хотя, полагаю, они прекрасно умеют обольщать и манипулировать, а это почти то же самое. В любом случае, дипломат должен уметь танцевать. А на Барраяре мы танцуем с партнером противоположного пола, и одежда во время танца должна оставаться на обоих. Я как-то видел, что в этих мерзких барах на Бете называют танцами, и при одной мысли о них я теперь краснею. Кстати, о бетанцах: перед тем, как пригласить их на танец, проверьте, какого они пола. У них с этим совсем не просто.

Так вот, теперь мы переходим к одежде. Общее правило такое: все, что свисает или трясется, должно быть достойно прикрыто все время. Уж не знаю, как эти инопланетники вообще могут работать; ну, то есть, как можно сконцентрироваться, когда всякий раз, когда ты поднимаешь взгляд, то видишь... скажем так, много больше, чем желают видеть порядочные люди. Одно хорошее можно сказать про цетагандийцев: пусть они и мерзавцы-убийцы, которым доверять нельзя, но выходя на люди, они должным образом прикрывают тело. Хотя засовывать своих женщин в пузыри - это, на мой взгляд, чересчур. Заметьте, я согласен что прятать там своих дамочек ради их же безопасности - мило и хорошо, но надо же их оттуда изредка выпускать. В любом случае, скажите инопланетникам, чтобы надели такое, что с них не свалится, и тогда они будут одеты правильно. И будьте осторожны насчет косметики: цеты красят лицо, а бетанцы - все тело, так что, возвращаясь домой с публичного мероприятия, человек способен выглядеть так, будто на него напал дикий маляр. Натолкнетесь в толпе на парочку таких гостей - и раскраситесь а-ля в камуфляж для взвода СБ весной в дворцовом саду.

Если честно, самое простое правило для выбора одежды - наденьте мундир, это разумно и красиво. Мужчина в мундире всегда знает, кто он такой и где. Если вы думаете, что куда-то нельзя надеть мундир, бросьте об этом беспокоиться. Военная форма уместна почти везде, хоть ваша жена может и возражать, что вы надели ее в отпуск. Я сказал своей, что уж черная рабочая форма подходит всюду, и после того, как мы ходили в ней в бой, она всяко выдержит строительство песочных замков на пляже вместе с внуками. Чересчур много она суетится, моя жена. Но в тех редких случаях, когда форма не подойдет, подойдет родовой мундир. Разумеется, он только для форов, но у большинства простолюдинов найдется костюм, в котором они не выглядят как городские клоуны. А на похороны - черный родовой мундир, ну, или снова форма. Полезная это вещь, форма. Думать не нужно. Хотя большинство инопланетных дипломатов не проходили никакой военной службы - ну, и скажите на милость, как человек может набрать достаточно опыта, чтобы дипломатично общаться с иностранцами, если прежде не провел несколько лет, стреляя в них?

Разумеется, женщины мундиров не носят. У них все эти развевающиеся штучки с кружевами и блестками, они их себе накупают по магазинам. Уж не знаю, почему, но женщине одного платья не хватает - есть какое-то правило "не надевать одно и то же слишком часто". Понятия не имею, зачем это, я без всяких проблем ношу один мундир много лет. и он разве что потрепался. И чуток тесен стал в поясе. Но женщинам слишком часто требуется новое платье. И женщина ожидает, что мужчина заметит на ней это новое платье - очевидно, что для этого им нужно каждый раз надевать что-нибудь другого цвета. Просто скажите им, что они прекрасно выглядят и у них чудесная прическа - а потом меняйте тему разговора. По крайней мере, барраярки обычно носят пристойные платья. Новая императрица ввела моду на эти ужасные комаррские брюки. Ну вот, правда, под ними же видно, как все там покачивается и прогибается. Хотя, должен сказать наша императрица отлично сложена. Есть, что показать, и знает, как показать. Император явно знает толк в женской фигуре. Разумеется, не говорите этого Их Величествам в лицо.

Так, теперь насчет того, о чем говорить. Казалось бы, для дипломатов это жизненно важно, но вы поразитесь, как часто они говорят неправильные вещи. Я однажды попробовал завязать разговор с инопланетником: стоило мне сделать несколько безобидных замечаний о погоде, как он ответил, что там, откуда он приехал - с какой-то космической станции в жопе мира - никакой погоды не бывает. И он ожидал, что я об этом должен знать. Я ответил, что, наверное, приятно разнообразия ради побыть наконец на нормальной планете с нормальной погодой, а не в этой его жестянке, но он только пробормотал что-то и потопал прочь в метель. От дипломата ждешь большего, но откуда у инопланетников взяться чувству такта?

Так что просто скажите им говорить разборчиво и не прерывать императора, а также аккуратно выбирайте темы для разговора. Не очень удачная мысль разговаривать с цетагандийцами про нашу войну. С эскобарцами - тоже. И с комаррцами. Если честно, с этим народом чрезвычайно трудно найти безопасный предмет для беседы. А бетанцам скажите, чтобы они вообще не говорили про секс, ни в каком виде. Эти типы на нем совершенно сдвинуты - вот просто берут и говорят такие вещи, о которых большинство людей даже думать наедине с собой не станет. Постыдные вещи. Вы скажите, чтобы они избегали споров о чем-либо, что касается тела и телесных функций. А особенно - в смешанном обществе. Женщинам про такое знать не нужно.

Что ж, вот почти все мы и перечислили. Да, еще скажи им, чтобы выучили разновидности наиболее известных мундиров, а то один козел с Пола как-то не отличил графа от оруженосца. Серьезно! А ведь тут стоит только посмотреть на мундир, и все очевидно. И графские цвета им бы тоже стоит выучить, их всего-то шестьдесят. И знаки различия на военной форме. Одно эти инопланетники умеют - Глаз Гора опознают слету почти все. Но тогда они все непременно желают пожать руку нашим Имперским хорькам, так что их надо остерегаться. А когда с ними не хотят общаться, они могут тебя подловить, когда ты стоишь и с кем-то беседуешь. К счастью, я не болтлив.

Давай, Марков, вычитай это, и тогда мы сможем выпустить инструкцию для инопланетников, которые понятия не имеют, как вести себя в приличном обществе.

*
Чистовик

По приказу императора Грегора Форбарры.
Инструктаж по протоколу для инопланетных гостей Барраяра.

В исторической перспективе времена барраярские банкеты были важными и волнующими мероприятиями, на которых подавались блюда из естественно выращенного мяса. Хотя некоторые традиции сохранились и поныне, галактические гости могут быть уверены, что все угощения, сервируемые на дипломатических и светских приемах, изготовлены из синтезированного мяса, и их совершенно безопасно употреблять. Если приглашенным гостям требуются какие-либо диетические ограничения, им надо связаться с надлежащим светским секретарем до приема.
Официальное барраярское угощение сопровождается традиционными тостами. Хотя общепринятой практикой является опустошать бокал после каждого тоста, гости могут, если пожелают, отпивать вместо этого по небольшому глотку. Вы также может попросить сервировать для этой цели безалкогольные напитки. Если кто-либо из гостей почувствует опьянение, он может, не привлекая внимания, удалиться в одну из смежных комнат до тех пор, пока не придет в себя. При необходимости прислуга обеспечит вас транспортом и поможет покинуть прием без затруднений.
Многие официальные мероприятия включают в себя танцы, и наши инопланетные гости приглашаются принять в них участие. Барраярские танцы обычно требуют пары "мужчина-женщина", некоторые из них сложны, но есть также простые и легкие в освоении. Если среди устроителей приема имеются иностранцы, в состав танцев будут включены также несколько широко известных в галактике.
Барраярская одежда варьируется в зависимости от ситуации и статуса. Никто не ждет от гостей, что они распознают мелкие различия, обозначающие положение и титул, но им было бы полезно узнавать офицеров в старших чинах и основные форские мундиры. Если вы находитесь на приеме при исполнении, вы можете быть одеты в традиционный для вашей нации наряд. но гостям рекомендуется помнить, что барраярская культура традиционно консервативна, и от вас ожидается, что большая часть вашего тела - кроме головы, рук и лица - будет прикрыта. Приветствуются такие культурные символы, как ювелирные украшения определенного цвета или клановая расцветка.
Обсуждения по дипломатическим вопросам или общепринятым темам бесед здесь ведутся так же, как это происходит на других планетах в галактике. Многим барраярцам доставляет удовольствие выяснять сходства и различия между собой и гостями с других планет. Однако мы снова напоминаем вам, что барраярская культура до сих пор остается консервативной, и мы ожидаем от гостей, что те не затронут в этих беседах наиболее личных и интимных тем. Любое небольшое непонимание может быть разрешено в ходе открытого разговора.
Барраярцы говорят гостям "добро пожаловать!" и стараются обеспечить им позитивные воспоминания об исполнении здесь служебных обязанностей или общении с жителями планеты в разнообразных официальных и неофициальных ситуациях.

контр-адмирал Стефан Форлакиал, ответственный за протокол для инопланетных гостей

@темы: переводы, Буджолд, юмор, джен, таймлайн: правление Грегора

---

кто пойдет со мной на ЗФБ?

Фэндомная Битва идет.
Зимняя Фэндомная Битва... готовится.
В отличие от первой, во вторую я очень хочу выставить барраярскую команду.

Разумеется, все игроки ЗФБ-2012 приглашаются к участию - можно сказать, вам уже готово и лежит приглашение на карточке с золотым обрезом, и только ждет, когда схлынет суматоха ФБ.
Но не только они.
Мы с радостью принимаем всех, желающих сотворить что-либо фэндомное во славу Барраяра, однако уже сейчас, отдельно и особо, нам требуются:
- уникумы, обладающие скиллом веб-дизайнера
- рукастые таланты, умеющие делать флэшки (игры, ролики и т.д..)
- востроглазые фотографы с приличной техникой
- БЖД-шники, которые не против воплотить в своих питомцах всяческие любопытные штуки.
Пишите на умыл! Хорошие идеи есть смысл обсудить заблаговременно.

Со своей стороны искренне рекламирую дружную и нескандальную команду, без вечного дедлайна, без снобизма, без шипперских разборок, благодарную за любой вклад в общее дело.

@темы: WTFC

---

новый фик, "Когда и где придется"

Название "Когда и где придется" (If and When)
Автор: ollipop
Фемслэш, PG-13. Дру/Карин
Написано на англоязычный фикатон по заявке "Никому, кроме Дру, Карин не могла доверять".
Взято с archiveofourown.org/works/914318?view_adult=tru...
Перевод мой.

*

Ты сидишь там же, где твой муж тебя оставил; закончив все с тобой, он самым галантным образом отвел тебя в твои покои, усадил в твое любимое мягкое кресло и заботливо укутал ноги пледом, прежде чем откланяться. Ты почти не пошевелилась после этого, только подтянула плед вокруг бедер: ты опасаешься запачкать кресло, а легче выбросить плед, чем снова просить дворцовую прислугу отчищать загадочного происхождения кровавые пятна.

И все же в кресле ты засиделась, и это оказалось ошибкой. Все тело затекло. Внезапно ты понимаешь, что не знаешь, в силах ли сейчас подняться и дойти до кровати, а тем более - вымыться или придать себе хоть насколько-нибудь пристойный вид. Ты неохотно берешься за колокольчик, зовешь слуг и просишь прислать к тебе новую служащую внутренних покоев. Ее можно было бы вызвать кнопкой напрямую, но тебе страшно это делать: будь у тебя реальная необходимость воспользоваться тревожной кнопкой, речь будет идти о жизни и смерти, и, когда эта девушка появится, с вероятностью пятьдесят процентов ты будешь уже мертва. Сегодня пусть это будет просто случайный вызов.

Эта новая девушка - одна из сотрудниц Негри. Он всегда подбирает в твою свиту умненьких: вернее, они, такие умные и спокойные поначалу, с каждой новой неделей и новым открытием исполняются ужаса и рано или поздно вспыхивают законным гневом - и после этого исчезают. Из-за чего они исчезают, зависит от того, к кому они отправляются излить свой гнев - к шефу СБ или твоему мужу. Ты об этом даже не спрашиваешь.

Эта новенькая оказывается высокой, больше похожей на солдата. Все равно, она не в силах защитить тебя от твоего мужа, зато у нее может хватить глупости попытаться это сделать. Ты пытаешься выговорить ее имя, но не можешь. Не важно.

- Пожалуй, мне нужна помощь, чтобы добраться до кровати.

Она приседает в идеальном книксене: "Да, миледи", - но не двигается с места. Просто бесполезно торчит перед тобой. Попробуем еще раз.

- Подойди ближе, пожалуйста, и дай мне на тебя опереться.

Вот так, команды она понимает. Мгновение, и девушка уже рядом. Она помогает тебе спустить ноги на пол и подставляет свое плечо. Ты поднимаешься рывком, и это хорошо, потому что инерция влечет тебя вперед, но когда, чтобы поддержать, служанка обхватывает вокруг тебя груди, ты не в состоянии сдержаться и шипишь от боли. Плед падает на пол; рана на бедре не так уж сильно кровоточит, но она видна и, значит, ты выдала себя. Теперь тебе не удастся спокойно лечь в кровать.

- Миледи! - в потрясении выдыхает девушка. - Я не поняла, что вы ранены. Я схожу за врачом, как только мы вас уложим.

Ее глаза нервно бегают, но голос остается ровным, профессиональным. Девушкам Негри всегда можно доверять.

- Нет-нет, незачем, - отказываешься ты. Не хватало еще взбудоражить дворцовую прислугу, это лишь усугубит проблемы: слуг уберут, тебя накажут, и тебе снова понадобится звать на помощь. Ты ловишь взглядом этой девушки, стараясь выглядеть, уверенной, надежной... такой женщиной, которая до сих пор в своем уме. - Со мной все будет хорошо, мисс... Друшнякова? Мне просто нужен отдых и, может быть, перевязка. - Ты делаешь паузу. - Уверена, такого рода вещам ты ведь обучена?

Понимание медленно отражается на ее лице. Она замолкает и помогает тебе преодолеть еще два шага до кровати.

- Да, миледи. Меня учили оказывать первую помощь, и я уверена, что мы справимся с вами вдвоем.

Ты не возражаешь, когда она стаскивает с тебя болеро и поднимает подол блузки. С беспристрастностью медика мисс Друшнякова разглядывает отметины на твоей коже - лишь несколько ссадин, но под ними уже наливаются темным синяки. Тебя больше беспокоит порез, требующий перевязки, но девушка осматривает все твои повреждения методично.

Она протягивает руку к твоей груди и взглядом спрашивает разрешения. Ты киваешь, но вместо того, чтобы прощупать царапины слева, она нажимает ладонью на грудину, и весь твой правый бок точно охватывает огнем. Когда ты приходишь в себя, она уже опускает твою блузку.

- Похоже, ребро сломано, - с сожалением сообщает она. - Вам несколько недель потребуется носить жесткий корсет.

С раной на бедре все понятнее: неглубокий порез в форме полумесяца, сделанный скорее для того, чтобы обозначить настроение, чем чтобы повредить тебе всерьез. Девушка молча заклеивает его и уходит к себе на пост, так больше ничего и не сказав.

*

Пожалуй, ты чересчур привыкла к тому, что мисс Друшнякова помогает тебе и оказывает первую помощь, что она без удивления встречает твой вызов и просьбу отвести тебя в постель и чутко прислушивается ко всем разговорам среди дворцовой прислуги, так что зачастую тебе даже не приходится вызывать ее через кого-то. В очередной вечер, когда она входит, ты без труда объясняешь ей, где у тебя болит - слава богу, на этой неделе физических повреждений немного. Она помогает тебе уверенно встать на ноги и ведет к кровати, и тебе не приходится успокаивать ее страхи.

Теперь она не колеблется ни на долю секунды, снимая с тебя юбку, стягивая блузку и оглаживая пальцами твое тело. Ее руки не такие, как у остальных: она касается тебя так, будто ты представляешь собой нечто драгоценное. Она не наказывает, не ругает, не направляет, не просит. Она всего лишь оценивает твое состояние, оглядывая тебя с ног до головы, разгибая твои руки и ноги и прощупывая их по всей длине. И, оценивая повреждения, она тут же ищет, чем помочь твоему телу, как починить тебя и вернуть тебе целостность. Ты не знала такой откровенной заботы с самых своих детских лет.

Ей не раз приходилось вести тебя за руку в кровать. В кровати ты привыкла всегда сравнивать себя и того, кто рядом, вычисляя разницу между твоей силой и силой этого человека и прикидывая, сколько силы или скорости тебе понадобится, чтобы от него сбежать. Но от мисс Друшняковой тебе бежать не хочется. Хочется взять и обнять ее, прибавить эту силу к своей, а не вычитать, завладеть ею.

Именно этот дух обладания заставляет тебя протянуть руку и провести пальцами по изгибу талии девушки, по ее крутому бедру. Та дергается, точно шокированная.

- Извини, - пугаешься ты. - Я не хотела сделать тебе неприятно, я просто устала. Я... - и ты осекаешься. Все, что ты можешь сказать, касается твоих дел, а о них нужно молчать.

Ее дыхание успокаивается.

- Все в порядке, - говорит она участливо, склоняется и берет твое лицо в ладони: большой палец гладит тебя по лбу, указательный легко скользит по щеке вниз, ложится под подбородок и заставляет поднять голову. - Я просто очень удивилась. Все хорошо, миледи.

И сразу после этой демонстрации она берет тебя за руку, чисто материнским жестом, и снова кладет ее на свое колено.

*

Через две ночи она снова приходит к тебе, хотя твой муж все эти дни в отъезде, и ты почти оправилась.

- Помочь вам прилечь, миледи? - спрашивает она так же вежливо и бесстрастно, как всегда.

Ты удивлена.

- Вообще-то, я... - начинаешь ты, осекаешься и пристально разглядываешь ее. - Я уверена, что это удачная мысль.

Девушка кивает и, как обычно, за руку ведет тебя в кровать и помогает снять болеро и блузку. Но на этот раз она садится рядом и терпеливо ждет, ожидая твоих подсказок. Она ненамного выше тебя, даже вот так, сидя, зато она шире в плечах и определенно сильней. Ты бы не могла стронуть ее с места, но на этот раз на твоей стороне неожиданность. Ты резко дергаешь ее за юбку. Это обманное движение, но когда она замечает, что ты наклоняешься к ней, между вами уже считанные дюймы.

Сначала ты целуешь ее в щенку, в скулу, проверяя, как она отзовется, готовая сдать назад, если это ее оскорбит. Но она лишь склоняет голову и смотрит на тебя с любопытством. Ее кожа пахнет свежевыстиранными простынями и мылом, и ты трешься носом о ее щеку, вдыхая этот запах.

Лишь тогда, когда ты касаешься ее губ своими, она поднимает руку. Теперь ты понимаешь, насколько осторожна и отстранена была мисс Друшнякова в своих прикосновениях прежде. Ее пальцы скользят по твоей коже, но в касаниях на сей раз нет ничего бесстрастно-медицинского. Одна ее рука упирается тебе в бедро, прижимая тебя к кровати. Другую она медленно ведет все выше, берет в пальцы твою грудь, а лицом утыкается тебе в шею.

Одной рукой ты крепко держишь ее за плечо, ощущая под пальцами нежную кожу, другая легко скользит по ее груди, а потом по крепким мышцам на талии и боках. Она размыкает поцелуй и склоняется в твои объятия, но уверенность вдруг покидает ее. Она отстраняется и смотрит на тебя тем же настороженным взглядом, с каким она обычно обследует твои ссадины. Ты замечаешь, что ее руки покрылись мурашками.

- Все нормально? - спрашиваешь ты, стараясь сохранить голос ровным.

Она с неуверенностью смотрит на тебя и скорее спрашивает, чем отвечает:"Да, миледи?". Ее руки опущены, но всем телом она тянется к тебе, точно ее манит ямочкой на твоем горле.

- Конечно, все нормально.

Ее губы снова касаются твоих, мягко, и на этот раз уже она отстраняется, а ты преследуешь, положив одну руку ей на затылок, а другой потянув за плетеный кожаный ремень, который удерживает ее юбку. Твои пальцы тянут вниз ткань ее блузки, ремень слегка сползает на бедра, пережимая ее сильное, мускулистое тело и оставляя след на восхитительной коже. И тут у нее на пояснице ты с изумлением нащупываешь кинжал в круглых кожаных ножнах, спрятанный в складках юбки. Рукоять нагрелась от тепла ее тела, но все равно кажется под твоими пальцами чуждой и как бы ломкой. Ты хочешь отстегнуть ножны, чтобы отложить в сторону, но мисс Друшнякова напрягается, обшаривая взглядом комнату.

- Нет, миледи. Эта вещь должна быть рядом, - говорит она. Определенно, она собиралась оставить эту штуку при себе в кровати, но будь ты проклята, если ляжешь в постель еще хоть с кем-то, у кого с собой нож.

- На столике? - предлагаешь ты.

Она еще раз оглядывает комнату в поисках другого подходящего места: такого, где оружие в пределах досягаемости, но не выглядит угрозой. Наконец она выпрямляется и как есть - в распахнутой блузке и сползшей на бедра юбке - обходит комнату. Она легко касается рукояти кинжала, теперь ничем не скрытой и мягко поблескивающей в свете лампы на прикроватном столике. Она столько раз стояла перед тобой, спрятав руки, а ты и не знала, на чем были сомкнуты ее пальцы.

Наконец мисс Друшнякова заканчивает свой осмотр и включает комм-линк на столе. Она что-то тихо в него говорит, выслушивает доклад от дворцовой стражи и, слушая, еще раз обводит взглядом твою комнату, твою постель и твое тело. Тут она встречает твой взгляд и краснеет. Ты смотришь, как она заканчивает разговор, отстегивает ножны с кинжалом от ремня и осторожно кладет их в ящик письменного стола, подальше с глаз. Она снимает ремень - и щелчок расстегиваемой пряжки, звучит для твоего уха как еще одно предостережение. Ремень ложится в тот же ящик стола, как и пара зазубренных шпилек для волос.

А потом она подходит к тебе, раскрыв пустые ладони, тепло улыбаясь, и в ней больше нет ничего острого и ранящего. Ты приподнимаешься ей навстречу, и возле края кровати вы встречаетесь. Одним плавным движением ты стягиваешь через голову ее блузку и, пока ее запястья на мгновение связаны за спиной, утыкаешься лицом в ее шею. Ты больше не можешь рассчитывать на неожиданность, зато теперь, когда она сняла свое оружие, ваши силы равны.

*

Несколько дней спустя ты лежишь, растянувшись на постели, укутанная в одну только простыню. Мисс Друшнякова никогда прежде не засыпала в твоем присутствии, но сейчас она с довольным лицом дремлет на той стороне кровати, что обращена к двери. Кинжал и шпильки лежат на столике. Твой муж возвращается завтра.

- Как тебя называют друзья? - спрашиваешь ты.

Она поднимает голову, лежащую на сгибе локтя, и нежно тебе улыбается

- Все меня зовут Дру.

- Дру. - Как безлично! Ты из всех сил старалась хотя бы мысленно звать ее по имени, как старалась подобрать слово для того, что происходит между вами. "Мисс Друшнякова" - ужасно официально, но ей уже приходилось просить обращаться к ней хоть как-то по-другому. - Твое имя ведь Людмила, да? Тебе кто-нибудь зовет Милли?

Она закидывает руки за голову.

- Никто с тех пор, как мне исполнилось пять.

- Понятно. Как думаешь, а я могу называть тебя Дру?

Какой неловкий и совершенно неправильный вопрос. Ты до сих пор ощущаешь ее вкус на языке, и ты же просишь у нее разрешения больше не называть ее "мисс такая-то". Ты захлопываешь рот, прежде чем успеваешь договорить: "... а если ты будешь против, я не обижусь".

- Конечно, миледи.

- Не хочу быть ничьей леди. - Пауза. - А ты могла бы называть меня Карин?

- Да, миледи. Могла бы, наверное.

Теперь она способна даже поддразнивать тебя.

- Неверно, Дру. Попробуй еще раз.

Она протягивает руку и проводит пальцем по твоей щеке.

- Да, Карин.

@темы: переводы, фемслэш, Буджолд, Куделки, Форбарры, таймлайн: правление Эзара

---

вот она, слава

Преамбула
... у англоязычного фэндома идет ежегодный фикатон, в том числе на нем выкладывается юмористический минифик "The Definitive Guide to Barrayar for Confused Betans", где некий цетагандийский гем-лейтенант объясняет, как следует вести себя на Барраяре инопланетным гостям.
И в оном фике есть замечательный пассаж:
"My other uncle, Henn Rau, has written an article for Anthropology Today on homosexual conduct among Barrayaran men. If it applies, you might want to look it up."
Ха-ха, мой лапушка Рау широко пошел в народ, и не только наш, но американский!

@темы: фэндомное, Цетаганда, Хенн Рау

---

Название: "Парк Форъюрского периода"
Автор: Philomytha
Персонажи: Эйрел, Корделия
Драббл, юмор. Джен.
Аннотация: Дом Бхарапутра сделал подарок Регенту Барраяра.
Переводчик: rene magritte
Взято с archiveofourown.org/works/313042

- Но приучен ли он жить в доме?

Эйрел разглядывал существо. Оно повернуло маленькую зеленую головку и принялось разглядывать его в ответ, отслеживая каждое движение по-кошачьи желтыми глазами. Сходство, по мнению Корделии, было слегка пугающим: встреча двух хищников. Потом оно зевнуло, продемонстрировав значительное количество острых, как иглы белых зубов, при виде которых оруженосец Эстерхази передернулся. Голова была не больше ее кулака, но зубы, тем не менее, выглядели способными причинить серьезный ущерб. Она обратилась к инструкции по уходу.

- Боюсь, что нет. Но оно генетически уменьшено по сравнению с прототипом, обитавшим на Земле. Тираннозавр Рекс размером с кошку. Видимо они вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад.

- Пока Дом Бхарапутра не стал прощупывать почву в надежде наладить торговлю через Комарру и не решил, что редкий подарок умаслит сделку, - пробормотал Эйрел. – Хочешь его, милый капитан?

Корделия рассматривала мини-динозавра. – За ним будет любопытно понаблюдать. Я имею в виду, сколько исследований есть о поведении этих существ? Хотя, надо полагать, что бхарапутанцы его модифицировали… - она вернулась к инструкции, но та была досадно неполной в том, что касается научных деталей.

- И оно будет отвлекать внимание на вечеринках, - заметил Эйрел. – Как ты считаешь, получится его натренировать бросаться на графа Форташпулу?

- Тут и тренировки не потребуется. Любое существо с начатками разума будет набрасываться на графа Форташпуло.

- Верно. Наверно, оно мне понравится, - Эйрел опять оглядел динозавра. – Но что насчет Майлза?

Мысль о том, какие варианты применения отыщет Майлз для миниатюрного Тиранозавра Рекса, заставила Корделию поежиться. Даже в нынешнем состоянии вещей было нелегко урвать минутку покоя – и она не хотела обеспечивать своего сына еще одним подельником по преступлениям.

– Хмм, - задумалась она, - Знаешь, думаю не стоит держать его тут. Мы не можем его отдать, конечно, ведь это подарок, но все-таки это животное. В деревне ему будет лучше. И твой отец любит животных, - она вздрогнула при воспоминании о лошадях.

- Лошади сильно отличаются от динозавров, - возразил Эйрел.

- И те и другие с Земли, архаичны и нужно быть сумасшедшим, чтобы желать находиться рядом с ними.

- Мне нравится верховая езда.

- Разве это противоречит сказанному, любимый?

- Ха. Наверно, нет. Так ты хочешь отправить моему отцу динозавра?

- Подобное притягивается? - сказала она лишь наполовину шутя.

Динозавр зевнул и потянулся, выставляя на обозрение острые, как бритва когти и смертельно опасные зубы.

– Знаешь, - протянул Эйрел со сдержанной улыбкой, - думаю, отец воспримет это как комплимент.

@темы: переводы, драбблы, Буджолд, юмор, Эйрел, Корделия, джен, таймлайн: регенство Форкосигана

---

новый фик, "Наследство"

Название: "Наследство"
Автор: Avanti_90
Категория: джен, G, мини
Персонажи: Грегор, Зерг Форбарра, Эйрел Форкосиган, принцесса Карин, Корделия и др.
Предупреждения: Смерть персонажа, АU. Вопреки задуманному, принц Зерг не погиб под Эскобаром.
Переводчик: rene magritte
Серия: первая часть цикла «Лорд Грегор»

*
Лорд Грегор Форбарра ненавидел лицо, отражавшееся в зеркале.

Оттуда на него смотрели слишком знакомые светло-карие глаза . Не было ни одного барраярца, который не знал бы этого лица – и не ненавидел бы его. Грегор в который раз захотел быть больше похожим на мать.

Ему было четыре года, когда отец, вернувшись после провальной попытки вторжения на Эскобар, унаследовал трон – по слухам, поспособствовав скорой смерти императора Эзара. Похороны он помнил смутно. Отец поджег поминальный костер, а стоявшая рядом бледная оцепеневшая мать выглядела так, словно сама сейчас упадет замертво. Даже тогда воздух полнился слухами: шептались об отраве, заговорах и об исчезновениях в ночи.

Когда Грегору исполнилось пять, начались массовые убийства. Он узнал о них гораздо позже, зато он помнил вечер, когда вспыхнуло восстание. Той долгой ночью он сидел без сна, наблюдая, как горит Форбарр-Султана. Так началась Гражданская Война Зерга Форбарры. Он был слишком юн, чтобы разбираться в политике, но день за днем видел, как отец терял даже подобие самоконтроля, пока один Округ за другим поднимал знамя мятежа. И Зерг обратил свою злость на две ближайшие цели.

Когда Грегору было шесть с половиной, граф Фордариан убедил наконец его мать бежать вместе с сыном из Резиденции. Их план, каким бы он ни был, провалился. Вейдал Фордариан медленно умер на Главной Площади; его мать Зерг убил собственными руками на глазах у сына.

Когда ему было семь, он однажды проснулся от того, что по охваченному огнем дворцу в панике носились оруженосцы, а из покоев императора доносились крики. Дру спрятала его в безопасном месте и следующим утром рассказала, что его отец мертв. Грегор плакал тогда, но не из-за горя.

Через два дня войска повстанцев окружили Форбарр-Султану.

Грегор находился в безопасности в Резиденции под охраной Дру, но город за пределами дворцовых стен погрузился в хаос. Люди дезертировали быстрее, чем кто-либо мог подсчитать. Взбешенная толпа обступила Министерство Политического воспитания и разрушила его до основания, вытащив Премьер-министра из его забаррикадированного кабинета и расстреляв его на Главной Площади. Битва за столицу длилась двенадцать часов. Когда все было кончено, командующий Имперской Безопасностью Саймон Иллиан сдал Императорскую Резиденцию без единого выстрела.

Той ночью, когда отгремели битвы, лидеры восстания собрались на совет в кабинете мертвого императора. Грегор и Дру, скрывшись за стеной, там, где тайный проход вел к системе подземных туннелей, слушали, как военачальники победившей стороны обсуждали сына императора, как игроки в шахматы обсуждают неудачно расположенную пешку.

Кто-то – нет, это был сам граф Форкосиган – хотел провозгласить регенстсво. Эта идея была быстро отвергнута остальными.

– Ребенок не сможет вести армию, – произнес адмирал Канзиан, – то, что осталось от армии. С цетагандийцами на пороге, нам нужен…больше, чем регент.

Граф Форхалас высказался прямее:

– Я не для того два года сражался против Зерга, чтобы через двадцать лет это же делали мои дети, – потом он помолчал и очень тихо добавил, – Сир.

Тогда адмирал граф Форкосиган разозлился.

Грегор не помнил, кто пробормотал эти слова: «Было бы проще, если бы мальчик погиб». Но это всерьез разгневало графиню Форкосиган. Почему именно она защищала сына убитого ею человека, Грегор не знал, может, из чувства вины или из сострадания.

Были те, кто спорил с ней, даже несмотря на лежавшую на столе голову Зерга. Люди, потерявшие своих близких из-за ночных убийц или упавших с неба бомб, или агентов Министерства Политического Воспитания хотели бы присоединить голову Грегора к голове его отца. О нем говорили, как о тикающей бомбе замедленного действия, отсчитывающей годы до того момента, когда он обратится в одержимого убийствами монстра, такого же, как его отец, или начнет еще одну гражданскую войну, чтобы вернуть утраченное наследство. Возможно, и то, и другое.

Через пять дней после формального окончания Гражданской Войны Зерга Форбарры его сын первым преклонил колени перед Советом Графов и принес присягу императору Эйрелу Форкосигану.

Когда Грегор присутствовал на церемонии вступления на престол своего отца, все мужчины, женщины и дети носили траур по Эзару; два года спустя яркие мундиры, шелка и бриллианты заполняли галерею. Знамена на стенах зала поменялись: темно-коричневый заменил черный цвет, а кленовый лист – серебряную гору.

Кровопролитие продолжалось еще несколько месяцев. Тюрьмы Гришнова наконец открыли; сосчитали убитых и пропавших без вести. Оставались еще районы сопротивления, так как шпионы Министерства бежали от правосудия, но со временем их выследили. Список приведенных в исполнение приговоров становился все длиннее.

Грегор остался в Резиденции, за один день из кронпринца Грегора превратившись в просто лорда Грегора, и его отдали на воспитание ближайшим выжившим родственникам. Человеку, который занял его трон и женщине, убившей его отца. Он вырос, играя с их детьми – кронпринцем Петром Майлзом, его младшей сестрой принцессой Оливией и маленьким принцем Марком.

Не то, чтобы СБ когда-нибудь оставляла детей с ним одних, конечно. Иллиан не был настолько глуп. Грегор слышал пересуды. А кто не слышал? «Пусть император с императрицей изображают сентиментальных бетанских дурачков. Подождите, пока мальчик не вырастет и не потянет руки к трону».

Ему хотелось вцепиться в кого-нибудь из этих сплетников и хорошенько потрясти. Возможно, тогда бы до них дошло, что ничего на свете он не хочет меньше, чем заполучить проклятие под названием Империя. В тот день, когда лорд Грегор Форбарра сойдет с ума, никто не умрет, никто не начнет войну, а СБ просто тихо отправит его на бетанскую терапию. Барраяру ничего не грозит со стороны лорда Грегора.

– Перестань, мальчик, – сказал ему император Эйрел однажды, когда Грегор действительно взорвался после одного из подобных замечаний. – Если ты будешь защищаться, то лишь умножишь толки. Мы знаем правду.

«Да, сир», – с горечью подумал Грегор. – «Ваша Служба Безопасности наблюдает за каждым моим взглядом двадцать шесть часов в сутки. Конечно, вы знаете правду».

Теперь ему было семнадцать, и он понятия не имел, чем будет заниматься всю оставшуюся жизнь. Об Академии, он знал, нечего было и мечтать. Он даже не осмелился спросить об этом императора. Не один человек в здравом уме не подпустит сына Зерга Безумного к заряженному плазматрону. Императрица Корделия последние недели активно роняла намеки, и Грегор знал, что скоро она сдастся и станет действовать напрямик – придет к нему в комнату с пачкой проспектов Бетанских университетов.

Он понимал смысл этой идеи с политической точки зрения. Его существование было неудобно императору, он был живым свидетельством того, что Эйрел Форкосиган незаконно захватил трон, и таким же путем может быть свергнут. И он понимал смысл этой идеи с личной точки зрения. Форбарра не было самым популярным именем на Бете, но там, по крайней мере, хоть кто-то не будет с первого взгляда считать его чудовищем.

Но Грегор не хотел на Бету. Он хотел в Академию.

Не потому, что он хотел заряженный плазмотрон. Он и сам себе бы его не доверил. Но он был последним Форбарра, последним из людей, которые построили, объединили и дали свое имя Барраяру. И эта династия прервется на Грегоре, потому что он никогда не рискнет завести семью – и кто бы захотел взять это на себя?

Он был единственным, кто мог постараться загладить память, которую оставили по себе Ури и Зерг, и единственным, кто мог бы попытаться восстановить доброе имя и честь своих предков.

@темы: переводы, АУ, Буджолд, Эйрел, Грегор, Зерг, джен, таймлайн: регенство Форкосигана

---

эволюция Корделии по-американски

Вот это всем известная обложка первого (американского, естественно) издания Буджолд - "Осколки чести", 1985 г.

С тем же рисунком они сейчас переиздали нынешнее издание (электронную и аудиокниги):

... С тем же, да не с тем. Обратите внимание, КАК изменилась Корделия - от решительной женщины с резкими чертами лица в гламурную красотку?

Upd
Пишет Alan Gutierrez , художник:
"Я познакомился с этим автором [Буджолд] примерно в 1997, в Фениксе, и тогда уже сделал то ли 7, то ли 8 обложек к ее книгам. А недавно она связалась со мной и попросила сделать пересмотренную цифровую версию этой обложки для аудиокниги". (с)
(вопрос, ЗАЧЕМ было перерисовывать героиню, остается открытым)

@темы: Корделия, Рисунки