выпьем ?

очередная позаимствованная развлекалочка

ЧТО ПЬЮТ герои Буджолд?
Начали сочинять я и Каинька, присоединиться предлагаем всем.

Майлз

Майлз пьет медовуху. Наперстками, тщательно следя за дозой. И втайне, ведь увидь кто, точно не оберешься криков "мутант": обычный человек ее и проглотить не в состоянии...

Эйрел

Эйрел почти не пьет, свою норму он уже выпил много лет назад. Разе что белое вино на приемах. И то оруженосцы норовят заменить яблочным соком, якобы по рассеянности: они передают из уст в уста легенду о его феноменальном запое перед приездом Корделии.

Бай

Бай пьет что нальют, потому как только в гостях. На халяву и уксус сладкий. Много рассказывает притом про свои изысканные вкусы в отношении текилы, ямайского рома и прочей экзотики, но под разговоры умудряется захватить со стола бутылку марочного вина с собой.

Эзар

Эзар любит коньяк хорошей выдержки. Он в важных вопросах человек терпеливый, и не против подождать десяток лет, чтобы, гм, букет побогаче был.

Иллиан

Иллиан пьет воду из собственной фляжки, хотя среди младших офицеров СБ ходят слухи, что там все же чистый спирт. Несмотря на это с официальных приемов частенько приходит на бровях, потому как считает своим прямым долгом продегустировать все напитки предлагаемые Грегору. во избежание.

Зерг

Зерг несмотря на все богатство дворцовых погребов, то и дело поддается приступам демократизма и пьет, как любящий его простой народ. Пивко. Или водочку. Или все-таки пиво? Выбрать так и не может, решает смешать. Получается ерш.

Бенин

Гем-генерал Бенин, конечно, цетагандиец, а они не пьют. Поэтому он только смешивает. "Кровавая мэри". Слоями. Прозрачно-белая водка, густо-красный сок и тоненькая черная полоска перца. Сидит и любуется...

Петр Форкосиган

Петр Форкосиган - водку, и только водку. С соблюдением традиционного ритуала - по полстакана. (Стакан, разумеется, граненый, старинный). Занюхивает черным хлебушком. Иногда с чесноком. Потом так же традиционно ругает новые порядки.

Бхарапутра

Барон Бхарапутра пьет контрабандные эскобарские марочные коньяки из украшенных гербом Дома мензурок, предварительно просканировав на наличие яда - бутылку с коньяком, бутылку без коньяка, коньяк без бутылки, мензурку и баронессу. Детекторы обычно показывают наличие яда только внутри Лотос, но традиция есть традиция.

Фелл

Барон Фелл пьет бальзам "Старый Таллин", привезенный им когда-то с Земли лично. Кто такой Таллин, Джориш не знает, но ему приятно знать, что на Архипелаге есть кто-то намного старше него и прекрасно сохранившийся при этом.

Риоваль

Барон Риоваль пьет донорскую кровь врагов, считая, что это наилучшее средство для поддержания сил и здоровья. Поэтому Васа Луиджи и Джориш Стойбер время от времени посылают ему в подарок томатный сок, утверждая, что это их кровь, консервированная особым образом. Ри подарок принимает и с удовольствием подает на столы во время деловых переговоров. Так и живут.

Бел Торн

Бел Торн пьет шампанское - из тонкого бокала на изящной ножке, кокетливо отставив мизинец, или прямо из бутылки; все зависит от настроения. Последнее время втайне жалеет, что не может выпить любимый напиток из туфельки Николь. Правда, учитывая его фантазию и жизненный опыт, он явно скоро что-то придумает.

Марк

Марк пьет ... молоко.
Оно жирное и недорогое. И вкусно, и не нужно лишний раз беспокоиться о прибылях будущего периода.

Грегор

Грегор пьет дорогое вино, когда его ему вручает Корделия для того, чтобы подбодрить Майзла, но любит он не вино. Он любит горячий шоколад по комаррски c ромом, потому что чем-то таким постоянно угощает его Лаиса.

Айвен

Айвен пьет дорогие изысканные вина, потому что когда-то случайно приобрел к ним вкус, чему теперь и сам не рад. Пьет в доме Форкосиганов, но не только - еще ему нередко их присылают анонимные поклонницы (и поклонники? Об этом он тщательно не задумывается), что получше он оставляет себе, что похуже - спаивает незваным гостям, в том числе Байерли.

Галени

Дув Галени пьет водку, которую терпеть не может, потому что желает влиться в барраярское общество. Когда-то он где-то вычитал, что по барраярским обычаям следует пить до дна всякий раз, как поднимают тост, и теперь неукоснительно это правило соблюдает - а потом мучается язвой, еще задолго до того приобретенной на нелегкой СБшной работе.

Элли Куин

Элли Куин, когда она в мужской компании, заказывает самое крепкое, что есть в баре и перепивает всех мужиков. А в компании с Таурой они пьют сладенькие дамские коктейли, напиваются в зюзю, обсуждают Майлза и ржут до колик.

Гм?

запись создана: 18.09.2006 в 11:17

@темы: юмор, Флэшмоб

---

маленький грустный Грегор

Под общее меланхолическое настроение сперт свежачок с оф.сайта

Иллюстрация визуальная:

... и на словах:

"Весенняя депрессия"

Императорский титул - опасный симптом! -
Остается за дверью. А здесь ты один.
Кабинетик тебе по размерам - не то,
Что сверкающий алым парадный мундир.

Здесь твой выбор из двух одинаковых зол
Остается всего лишь игрою ума:
Манекеном при власти остаться - позор,
А не справиться с властью - реальный кошмар...

Стоп. Довольно. Об этом забудь навсегда.
Лишь пейзаж за бойницами взглядом окинь,
Где зеленая бритва весеннего льда
Полосует набухшую вену реки...

(с) отсюда

@темы: Грегор, Рисунки, Стихи

---

фанарт. квадди

... от страшненьких до симпатичных и от накаляканных левой ногой до вполне профессиональных рисунков

@темы: Буджолд, Арт-галерея, Рисунки

---

говорят, сегодня кошачий праздник...

пользуясь случаем,

- кошачье дерево с Цетаганды

@темы: юмор, Цетаганда, Фото

---

с показа мод

Если это не очаровательные бетанцы, то кто же?

@темы: косплей, Колония Бета, Фото

---

добыча

Полазав по чужим дневникам, выдаю вам улов:

Соломенная шляпа, драббл, Байерли

Бай скучающе огляделся и в очередной раз подавил зевок. День Рождения Императора. Что может быть тоскливей? Это явно первый и последний раз, когда он пришёл на эту вечеринку закрытого типа. Доно звал Байерли сюда с первого года своего графства, но до сегодняшнего раза находились какие-то веские причины для отказа. В этом году их, к сожалению, не оказалось.

Почувствовав, что в следующий раз всё-таки придётся нарушить правила приличия душевным зевком, Форратьер поспешил удалиться на балкон, благо там были кресла и открытые двери, а следовательно, возможность заниматься любимым делом - наблюдать.

Бай устало сел в кресло - предыдущая неделя для внештатного тайного агента выдалась тяжелой. В связи с приближающимся празднеством императора стали вспоминать в разговорах чаще, чем обычно. Особенно по молоду да пьяни. В этих речах не содержалось ничего криминального, но его дело маленькое - доставить сведения до известных людей, а определять степень серьёзности будут другие умники. Бай заранее взял с подноса официанта вино - как он надеялся, молодое форвейновское - и теперь заранее готовился насладиться чуть заметным привкусом гвоздики в напитке. Но прежде надо было отыскать в этой преимущественно красно-синей толпе Грегора: первый тост, как полагается, за императора.

А вот и он, с серьёзным и одновременно приветливым выражением лица разговаривает с таукитянским послом. Как он их терпит? На его месте он бы давно их все послал к флетчировой матери. Байерли, не вставая, поднял бокал и сделал первый глоток. Да, он не ошибся - вино этого года, да ещё и с северных виноградников. Жаль, что вчера у Фортайров такого не подавали.

Наконец-то зевнув в своё удовольствие, Бай тут же наткнулся на укоризненный взгляд Элис Форпатрил. Привстав и кивнув сначала ей, потом бывшему начальнику, он логично поискал Айвена в противоположной от матери стороне зала и вскоре нашёл его разговаривающим с юной форессой. Девушка явно скучала, причём заметил это не только Бай, но и Айвен. Значит, на днях придет плакаться ему в жилетку. Надо будет объяснить ему, что в его возрасте смазливой мордашкой и красивыми речами жену не найдёшь. Особенно когда первый пункт начинает терять товарный вид.

Сочтя свой гражданский долг выполненным, Байерли с чистой совестью решил покинуть этот гостеприимный зал, но только сначала стоило продумать маршрут от дворца до квартиры. Изучая гостей на предмет бытия его вежливым пропуском отсюда, взгляд Бая неожиданно встретился со взглядом Грегора. Увидев, что Форратьер обратил на него внимание, император чуть заметно улыбнулся и приложил руку к груди, где у стандартных мундиров располагается внутренний карман. Байерли улыбнулся в ответ.

Загадочная всё-таки личность наш император: равнодушен к сладостям, но по иллирийским конфетам сходит с ума. Может получить каких угодно размеров партию этих конфет с дипмиссией, но предпочитает, чтобы ему их дарили маленькими коробочками в матовой серебристой обёртке с белой лентой.

***

Saint-Olga, "Танец зеркал" - кусочек из ненаписанного фика, Бел и Майлз

Танец отражений завершился, и очередной кавалер повел мисс Нейсмит из круга танцующих к открытым дверям веранды. Дама кокетливо обмахивалась веером, постреливая глазками поверх него. Майлз проводил их тяжелым взглядом. Кто бы мог подумать, а? Хотя он-то мог бы...

Но хотя в прошлом уже случались и женские духи, и завлекающие взгляды, а совсем недавно, в Ступице Хеджена, Майлз поддерживал под локоток расфуфыренную красотку, шествуя с ней по трапу под взглядами, полными насмешек и презрения - как же, карлик-урод подцепил девицу, интересно, сколько она стоит? - так вот, ничто из этого не могло подготовить его к... такому.

Платье по "традиционной" барраярской моде. Пышная юбка, открытые гладкие плечи, и соблазнительное начало ложбинки между грудей в пене кружев. Таких уже давно не носят, его достали из гардероба леди Элис, и Майлз даже вспомнил его - леди Элис открывала в нем бал, а он, шестилетний, удрал из спальни и прятался за шторой, чтобы посмотреть на офицеров, великолепных в своей парадной форме. Барраярка выглядела бы в таком сегодня старомодной - бетанка кажется лишь эксцентричной, и многие находят ее восторженный интерес к "старому" Барраяру совершенно очаровательным.

Пара останавливается у дверей на балкон, в тени колонны, и мисс Нейсмит склоняет голову - прыгает у щеки кокетливый локон. Кавалер шепчет что-то ей на ухо, и она смеется, розовеют щеки...
Майлз чувствует, как горячее колет под сердцем, и хмурится, не понимая, что это. Похоже на ревность - но откуда бы ей взяться? Ведь это Бел, и Майлз не имеет никаких прав на его эксклюзивное внимание...

Но так трудно помнить, что это Бел - а не Белла, его сколько-то-юродная то ли сестра, то ли тетя, они вконец запутались в родственных связях... Так трудно помнить, когда Бел-Белла бросает на него взгляд поверх плеча своего кавалера, и улыбается - без лишнего кокетства, открыто и мягко, и от этого на душе теплеет. И странно трогательными кажутся ее чересчур резкая для барраярских юбок походка, и разбегающиеся от уголков глаз морщинки - признак не столько возраста, сколько привычки всматриваться в бесчисленные огоньки мониторов. И...

От оркестра раздается вступление воздушного вальса, и Майлз решительно идет сквозь толпу.
- Позвольте ненадолго украсть у вас леди... Бел-ла, вы танцуете?"

***

Lorelei, "Грегор рисует Айвена" (с)

***

Jess, "Барраяр. Изабель", написано в пару к "Сильнее чести" ivor-segers

ссылка на фик

@темы: драбблы, Рисунки, Слэш, Фанфики

---

игры

интересный вопрос ко всем присутствующим.
приходилось ли кому-то не только писать-читать фики, но играть ролевки по Буджолд? если да, то каковы ваши впечатления на тему? кого играть интересно, и какие сюжеты? коллеги-слэшеры, сказалось ли как-то это ваше увлечение на игре?

пожалуйста, оставляйте свои мысли в комментах

Вопрос: играли ли вы по Буджолд

1. да, в том числе вживую		15	(44.12%)
2. да, но только по сети		5	(14.71%)
3. да. и зря. дурное занятие.		0	(0%)
4. нет, хотя хотелось бы попробовать		13	(38.24%)
5. нет, и не тянет		1	(2.94%)
Всего:		34

@темы: Вопросы, Игры, Голосование

---

Зерг. И Джес.

Название: Сон?
Автор: ivor_segers
Рейтинг: слэш, R
Пейринг: Джес Форратьер и Зерг Форбарра

Краткое содержание: Поучительная история для младшего офицерского состава. То ли о том, как нехорошо смотреть эротические сны на боевом посту – то ли о том, как барраярский лейтенант рисковал жизнью, но не допустил изнасилования.

Читать тут

@темы: Джес, Зерг, Слэш, Фанфики

---

Люблю, говорит! и не могу иначе!

Ходит по дневника флэшмоб "признайся в любви персонажу".
Так вот, это замечательные признания от Майи

кронпринцу Зергу Форбарре

***
Резолюции в левом верхнем:
СБ - разобраться. 3ий за неделю!
Так у него Форратьер в пиар-менеджерах.
Отставить причины. Раздолбай собирает армию.
Форратьера - в руководство, сама развалится.
Ага. Одобряю.

Начальнику СБ капитану Негри
от ***

Заявление.

Прошу считать меня (влюблённым, разлюбившим, сменившим объект увлечения) по месту работы в (коллегу, начальника, подчинённого, кронпринца Зерга Форбарру, нужное подчеркнуть) (по собственному желанию, на основании показаний двух независимых свидетелей, в соответствии с прилагаемым анализом крови на эндорфины, нужное подчеркнуть).

(Дата, подпись)

Объект с моими чувствами ознакомлен и претензий не имеет.

(Подпись объекта)

***

Гем-капитану Рау

Гем-капитан Рау:

О капитан мой капитан! Ваши прекрасные фамильные глаза сулят мне смерть от любви. Это если прозой. Хокку читать или пытки военнопленных отменяются ввиду их, то есть вашего, добровольного содействия согласно статье 186, пункт "л"? То есть я хотел сказать... я не старый солдат, но тем не менее не знаю слов любви. Перейдём к делу?

***

А это от меня.
Внеплановое, Саймону, который по результатам опроса ниже стал мега-супер-звездой читательского рейтинга среди старшего поколения...

Иллиану

***

Шеф! Тут к вам рвутся. Да-да. По большей части дамы. Исключительно? Не могу знать, сэр, разве разглядишь в толпе. Видеть, говорят, хотят. И читать. Да, капитан, не надо маскироваться на фоне стены, вы это отлично умеете, но на сей раз не поможет. Эти вас от любой колонны отличат, поверьте. Нет, это не цетагандийская разведка. Нет, и не усилия пропаганды - мимо портрета капитана Негри в коридоре пронеслись, не заметив. Допросить? Женщины же... Обмороки. Есть отставить, сэр. Что сами говорят? Агенты сообщают: мол, нельзя не любить - умный, тонко чувствующий и сексапильный. Да, по слогам: сек-са-пиль-ный. Ах джексонианцы, полагаете? Покушение? На ваш рассудок? Есть, сэр! Прикрывать вас с флангов? А вы будете отстреливаться из-под комм-пульта из табельного парализатора? Так точно, сэр!


***

от ivor-segers

Джесу Форратьеру

***
Признание в любви
(маниакально-графоманское)

Дорогой Джес,
ничего что я на ты?..
Впрочем, что я спрашиваю! Конечно, ничего - есть ли на свете человек, который бы знал тебя лучше, чем я?

Стоило мне увидеть сквозь строчки твои прекрасные глаза, как сразу стало ясно, что Буджолд не права, и в действительности всё обстояло совсем не так, как на самом деле. С тех пор, не жалея времени, сил, и особенно канона, я описываю твою подлинную жизнь.

Теперь, как честный человек, я просто не могу не сделать тебе предложение.
Будь моим... лирическим героем!

***

Ботари

Ботари. Акростих.

Борьба с собой за себя опять
Окончилась поражением, но
Тебе упорства не занимать.
Армейской выучкой заменить
Рассудок - тут надо быть гением.
И выбора не дано.
***

от Поль+

Марку

***
Я должна признаться тебе в любви…
Мне это совсем не трудно сделать, потому, что я действительно люблю тебя.
Многие, из тех, кто знает тебя и твоего братца покрутят пальцем у виска: «Как можно любить этого, зная того?»
Да, я знала твоего брата задолго до тебя, на несколько лет раньше.
И, сознаюсь, была даже увлечена им.
Но когда в моей жизни появился ты, Майлз померк и отошел в тень.
Сначала я почувствовала твое одиночество. Такое привычное и такое…покорное. Ты тронул меня.
Потом я поняла, что ты очень умен.
Ты не так искрометно гениален, как твой брат, ты умен холодным умом ученого и мыслителя, и это ближе мне.
А потом я увидела твое мужество. Мужество одинокого воина на рубеже. Когда нет помощи и не будет. Но выстоять надо... И ты стоишь…
Я люблю твое мальчишеское упрямство, твое стремление сохранить свою индивидуальность и быть непохожим на брата.
Ты небезупречен. И за это я люблю тебя еще больше, Марк.
***

UPDATED: если кто-то сам хочет признаться в любви любому обожаемому персонажу из Буджолд - милости просим в комменты.

запись создана: 09.09.2006 в 13:02

@темы: Флэшмоб

---

RSYA-2006: хотите?

По дайрям идет напоминалка, которую просят запостить, где только можно.:

конкурс Russian Slash & Yaoi 2006 принимает фики, арт и видео до 1 октября. С нетерпением ожидаем ваши работы! Вся подробная информация по конкурсу RSYA 2006 на сайте http://awards.ruslash.net.

Принимается написанное/нарисованное с ноября 2005 по сентябрь 2006 включительно.
Желающие, а? А то я знаю в нашем фандоме несколько весьма достойных того вещей.

@темы: конкурсы, Слэш

---

предлагаю поразвлекаться

Ну так что, будем играть в признания в любви?

Желающие пишутся сюда и получают персонажа, а я готовлю цветы и конфеты и выкладываю страстные послания.

---

про Эзара

Прочла недавно серию фиков josan (та самая пенсионного возраста учительница колледжа, о которой я упоминала ниже) про гражданскую войну на Барраяре (смотреть, кто по-английски читает: "Война Ури", "Решение принято", "Обещание" )

На это раз главным героем выбран мой обожаемый Эзар, мне бы прыгать и радоваться, тем более что никаких неподходящих неприличностей в текст не добавлено, но... Ма-аленькая подробность.

В отличие от канона, тут Эзар женат на сестре императора еще задолго до начала войны. Принцесса - надменная особа, а для него - способ пробиться поближе к Ури, любимый родственник, все такое. После массового убийства родни Ксав и Петер предлагают корону ему. И уже после этого Эзар случайно узнает, что резню спровоцировала его беременная женушка. Та намекнула венценосному братцу, что у ее будущего сына - его единственного племянника и, судя по бездетности, наследника, - не должно быть соперников. Тогда Эзар под предлогом безопасности изолирует ее в уединенном поместье и приказывает Негри по-быстрому устроить несчастный случай сразу после родов; чтобы соратники никогда не узнали...

Вроде бы разница с оригиналом небольшая. А меня корежит. Я Эзара не идеализирую совсем, но... ИМХО он мог жениться, приняв корону, чтобы удержать власть и легитимизировать сына - но не задолго до, ради того, чтобы пристроиться под боком у чужой. Мог сослать жену - но не стал бы ее тайно травить, тем более - просто из трусости быть скопрометированным перед своими же.

(Вот талантливо человек пишет, но смещает реальность на такой градус, как сама произвольно хочет. Оттого бесит.)

@темы: Эзар, Вопросы, Мысли вслух, Фанфики

---

любимый герой из современников Эйрела

А вот тут выбираем из старшего поколения

Вопрос: Кого вы больше всего хотели бы увидеть на рисунке или в фанфикшне?

1. Эйрел		13	(21.31%)
2. Джес		12	(19.67%)
3. Эзар		5	(8.2%)
4. Зерг		1	(1.64%)
5. Иллиан		22	(36.07%)
6. Негри		1	(1.64%)
7. Куделка		4	(6.56%)
8. граф Петер		0	(0%)
9. Ботари		2	(3.28%)
10. еще кто-то (в комменты!)		1	(1.64%)
Всего:		61

@темы: Вопросы, Голосование, персонажи

---

любимый герой из современников Майлза

Почти два года назад я уже задавала этот вопрос: какой персонаж Саги кажется вам наиболее привлекательным, интересным (в том числе для написания фиков) кого бы вы хотели увидеть в качестве героя нового рассказа.
С тех пор на дневник пришли другие, в смысле новые, люди, да и у прежних вкусы могли измениться.
Повторим и сравним?

Это прежние данные. Чур до голосования не подглядывать!

Старое голосование здесь

Это - младшее поколение:

Вопрос: Какого любимого героя вы бы больше всего хотели увидеть в новом (не моем, вообще) фике или в фанарте?

1. Майлз		9	(14.75%)
2. Айвен		13	(21.31%)
3. Грегор		12	(19.67%)
4. Марк		2	(3.28%)
5. Доно		2	(3.28%)
6. Бай		6	(9.84%)
7. Бел Торн		11	(18.03%)
8. Этан Эркхарт		2	(3.28%)
9. Дув Галени		2	(3.28%)
10. еще кто-то (имя в комменты)		2	(3.28%)
Всего:		61

@темы: Голосование, персонажи

---

странный вопрос

Вопрос по свежевыложенному фику "Быть первым" (э-э, для тех кто читал. Записью ниже).

Бел Торн и Грегор переспали. Это для меня естественно, и, в общем, и ни у кого возражений не вызывает. А правильно ли (логично, красиво, естественно, полезно, удачно для текста), что Грегор увидел в Беле физически скорее женщину, а не стал пользоваться оказией расширять свой сексуальный опыт тем, что уступил бы Белу полноценную активную роль?

Этот вопрос возник не у меня, но мне интересно знать ваше мнение.

Вопрос: Мог бы Грегор в постели с Белом в тот самый раз быть снизу?

1. мог, а поскольку Бел опытен, ему понравилось бы, он открыл бы новую сторону себя		10	(26.32%)
2. мог бы, не понравилось, был бы недоволен		3	(7.89%)
3. не мог бы, ему и так хватило нового интимного опыта с гермом		22	(57.89%)
4. еще что-то (в комменты)		3	(7.89%)
Всего:		38

@темы: Грегор, Бел, Слэш, Голосование

---

Мой новый фик. "Быть первым".

Название: "Быть первым"
Автор: jetta-e
Пейринг+рейтинг: Бел/Грегор, слэш, PG-13 (увы! )
Примечание: события происходят во время "Игры Форов"

Фик дописан. Запись открываю на всеобщий доступ.

***

На своем корабле капитан - первый после бога. А поскольку в бога Бел верил лишь официально, только по большим праздникам и вообще исключительно дома, на Бете, то и вовсе первый.

Капитанские причуды возводятся в корабельные традиции, его вкусы перенимает вся команда. И дело не в субординации, само собой, просто такой это народ - наемники: собственного дома у них нет, зато каждый горд считать своим домом корабль. "Ариэль", лучший в галактике легкий крейсер, который когда-либо сходил с иллирийских стапелей, с превосходнейшей командой, когда только эти сукины дети не ругаются между собой, не требуют черт знает каких дополнительных фондов на перевооружение и не обсуждают за спиной капитана его интимные привычки. Что, у вас на корабле такого и помыслить нельзя? Значит вы, кто бы вы ни были, командуете ангелами или зомби, на выбор. А под началом у капитана Торна - дружная команда относительно нормальных людей, которые даже вон тем рыжим грызуном в аквариуме из бронированного стекла гордятся только чуточку меньше, чем новейшим корабельным компьютером. И уверены, что хоть на корабле без десанта всего десятка полтора человек народу, но обеденное место за капитанским столом почетно даже для самого высокопоставленного пассажира.

Да и Бел надеялся, что особо важный визитер, в распоряжение которого адмирал Нейсмит предоставил самый быстрый крейсер своего флота, не станет сетовать на минимум почетных церемоний, которые в силах предоставить малый боевой корабль. Впрочем, сумрачный молодой парень с первых же шагов держался сдержанно, попросил его называть "мистер Бликмен", никаких особых пожеланий не предъявлял, а на эскорт телохранителей за своим плечом пару раз украдкой покосился с такою тоской, что Бел ему невольно посочувствовал.

И у самого Бела сердце было не на месте. Мало что долгожданный Майлз возник буквально из вакуума, так еще и отбывать собирался туда же, а своего преданного капитана брать с собою не желал. Но дурная примета - открыто волноваться за идущих в бой, и глупость - переживать за безопасность солдата. Они имели короткий и очень приватный разговор перед отлетом. "Вы сами, значит, лезете в драку, а меня оставляете в тылу, водить лимузин для высокопоставленного гостя, адмирал Нейсмит?" - "Обязательства наемника, позволю заметить. Для меня сохранить его голову важней, чем мою собственную, капитан Торн". В эту язвительную перебранку обе стороны вложили столько чувства, что, несмотря на грядущие проблемы и произнесенные в запале едкие слова, оба заулыбались до ушей.

Загадочная личность - маленький адмирал, ох, загадочная. После знакомства с ним Бел стал обоснованно интересоваться людьми, появляющимся из ниоткуда с безмерными полномочиями и скромным предложением называться "просто мистер такой-то". Конечно, по таинственности мистеру Бликмену до адмирала было, как... как адмиралу до этого самого высокого гостя, если меряться ростом. Но все же, все же... Например, этот жутко знакомый акцент, над которым Бел полдня честно ломал голову, пока не догадался, что именно так гортанно раскатывает слова главный инженер флота. Или охранники... Забавные ребята, хмурые настолько, что Бел неизменно не отказывал себе в удовольствии радужно им улыбаться при встрече. Старший из двоих, коммандер по нарукавным нашивкам (Бликмен обращался к нему редко и вежливо, по наземному званию - "капитан", но на корабле капитан может быть лишь один) в ответ всякий раз нервно дергал шеей в вороте одолженного дендарийского мундира, словно удобная ткань ему натирала. И тут же впивался в своего подопечного тоскливым взглядом. А и то: безделье тяжелее любой работы, а охранять гостя на дендарийском крейсере не от кого. Если только не считать угрозой твердое намерение самого Бела выследить его и разговорить. А начать можно было сразу за обедом...

***

... За обедом Грегор призвал все свое воспитание, чтобы ни в коем случае не приглядываться к капитану Торну пристально. Гермафродит, надо же. Вселенная щедра на необычные сюрпризы, и, приняв сейчас твердое и верное решение вернуться домой, он странным образом ощущал себе маленьким ребенком, уводимым с ярмарки и знающим, что за спиной остаются балаганные павильоны с чудесами, тир и комната ужаса. Настоящих ужасов дома даже больше, но те привычны до зубной боли: старые добрые страхи барраярской власти, авансом оплаченные еще до его рождения и сразу после. В сравнении с ними грядущая война, на которую деловито и азартно настраивался экипаж "Ариэля", почти не пугала.

Слово "наемник" за последнюю пару недель прибавило весу в глазах Грегора. Прежде он, ретивый сторонник кадровой армии, не задумываясь, отбарабанил бы с легким пренебрежением: "наемник сражается за деньги". Теперь он смутно начал подозревать, что за ширмой этой свободы порой прячется такой же кодекс чести, к какому он привык дома и отсутствие которого, в конечном итоге, превратило Кавилло в его глазах в несомую ветром пустую шкурку, которой нельзя дать ни любви, ни верности. А что представляет из себя капитан Торн, доверенное лицо Майлза? Знает ли он секрет, как сочетать свободу и обязательства, самостоятельность и преданность, интерес к жизни и... осознание своей генетической ненормальности? У нас дома, на Барраяре, его посчитали бы мутантом, на просторах галактики - любопытной диковиной, и что с того? Вот он - или оно? - сидит напротив, улыбается: легкий, свободный, язвительный, воплощение всего того, чего у самого Грегора нет и не будет. Развлекает гостя оживленной беседой.

- Давно вы знаете адмирала, мистер Бликмен? Вы называли его по имени, - поясняет Торн, разведя руками.

Да? Вот незадача. С другой стороны, а как Грегору его еще называть? Адмиралом - просто язык не повернулся бы, настолько прочно в его сознании это звание закрепилось за стратегическим гением барраярской истории, Форкосиганом-старшим. И хотя для дендарийцев адмиральство Майлза самое что ни есть настоящее, рассудок Грегора охотно признает содержание, но пасует перед формой, в которую оно заключено.

- Уже не первый год, - уклончиво. - А вы? - Будто он сам не знает в подробностях эту трехлетней давности историю с дендарийскими наемниками!

- Гораздо меньше, чем мне хотелось бы, - с сожалением признается капитан. - На сей раз Майлз задержится с нами подольше?

- Откуда мне знать? - осторожно пожимает плечами Грегор, не уверенный сейчас и в собственном будущем.

- Он ваш друг, - улыбается гермафродит и легким жестом отводит упавшую на глаза челку. - Действительно, откуда…?

***

- ... Откуда ни взгляни, история выходит смешная. Пока родители старались меня выучить на управляющего в туристическом бизнесе, я самым романтическим образом сбежал за своим приятелем на флот. Зато, считайте, что я сейчас сопровождаю вас почти что по своей первой специальности.

Когда кончился обед, то Бел, быстро оценив последствия, предложил перейти в его каюту. Аргумент "Там не будет искушения за нами приглядеть ни у моего экипажа, ни у вашей охраны", как ни странно, сработал. Теперь капитан "Ариэля" и его почетный гость сидят вдвоем и скрашивают беседой вынужденное безделье внутрисистемного перелета. Увлекшись ответом на вопрос, что делает гермафродит в эскадре наемников, Бел пытается было выразительно жестикулировать прямо с бокалом в руке, смеется и отставляет его в сторону.

Не так давно на вопрос Грега, что именно за аперитив подают им к столу, он уверенно ответил "Компот" и был вознагражден сперва смешком, - когда сказанное тот принял за шутку, - а потом удивлением, когда тот отпил из собственного бокала. Не компот, конечно, но пряная, с кислинкой смесь фруктовых соков тоже неплоха. После той головокружительной инспекции "мистера Нейсмита", с которой и началось их знакомство, Бел точно знал, что в его команде есть любители этилового спирта и потому старался не поощрять их мелкие грешки и не держать на борту алкоголя даже для таких, представительских целей.

Но не похоже, чтобы гость обижался или придавал слишком большое значение застольным церемониям. Если верны слухи, дошедшие через третьи руки, то он, кем бы там ни был на самом деле, не погнушался банальным переодеванием и пробрался в Ступицу инкогнито под видом техника-чернорабочего. Белу нравится этот стиль: спокойный, прагматичный и изобретательный. Хватает спокойствия, чтобы компенсировать творческую сумасшедшинку Нейсмита, и гибкости мышления, чтобы не сойти от нее с ума самому. "Определенно," думает он с ноткой зависти, "они работают вместе не в первый раз".

- Но это было очень давно, - довершает Бел свой рассказ, в который успел ввернуть несколько полузабытых забавных подробностей бетанского быта, - настолько, что я сейчас почти не помню старую песочницу. Бету, - поправляет он, увидев мелькнувшее в глазах собеседника непонимание. - А вы скучаете по дому, Грег?

Показалось, или темноволосый парень смотрит на него с мгновенной и непонятной обидой, словно его спросили, перестал ли он бить по утрам жену? Держит короткую, но заметную, паузу и вдруг решается: - Нет. Я не слишком рвусь домой, хотя неизбежно скоро окажусь там. Наверное, при таком складе характера из меня мог бы выйти космический наемник, хоть Майлз и не согласен, - шутит он невесело.

М-да? "Желаете об этом поговорить?" как говорят психотерапевты у нас дома. Будет. Тема, на которую можно рассуждать если не бесконечно, то очень и очень долго, - вот что такое Майлз...

***

- ... Майлз действительно приветствовал вас плазменной пушкой? - любопытствует капитан. - Или он разворошил мой десантный арсенал исключительно устрашения ради?

- Да. Но не так это было страшно, - пожимает плечами Грегор и в ту же минуту сам осознает, что его слова звучат мальчишеской бравадой. Но ведь он не то хотел сказать! Самым пугающим было не идти грудью на пушку, способную легко не только разнести на молекулы его самого, но и проделать здоровенную дыру в бронированной обшивке корабля. А отчаянно надеяться, что он верно разыграл карты в противостоянии двух изощренных умов, перед ним и у него за спиною.

Грегор припоминает, как Айвен, с его обычной тактичностью, как-то ляпнул вслух: "Майлз, мысли у тебя не менее кривые, чем твоя спина". Стоит сделать поправку: если сравнивать запутанный ход мыслей Майлза с прямизной его же позвоночника, то Форкосиган-младший строен, словно молодой тополь. До недавнего времени Грегор предполагал, что творящееся у Майлза в голове - уникально, и он такой один на всю галактику. К счастью для галактики, надо полагать. Но встреча с Кавилло лишила Грегора этих иллюзий, а определенная симметрия придала совпадению пугающие нотки. Низкорослые, энергичные, властолюбивые... Одноименные полюса отталкиваются?

Тут же ему делается стыдно. Нет, с его стороны нечестно даже мысленно сравнивать этих двоих. Своего друга, который настоял на том, чтобы отослать его в безопасность, а сам рискует сейчас жизнью в превратностях войны на службе Барраяру. И очаровательную подколодную змейку, которая везла его с собою, как приз, но к счастью, промахнулась, бесконечно повышая ставки на выигрыш.

Торн пристально смотрит ему в лицо, и Грегор ощущает, что у него горят щеки. Не объяснишь собеседнику запутанную цепочку мыслей. И даже не сошлешься на легкое послеобеденное опьянение, после здешнего-то компота. Но Бел Торн просто улыбается.

- Как мне это напоминает наше с Майлзом знакомство, - комментирует он. - Бывало, чтобы симпатичный мужчина способен был меня ошеломить при первой же встрече, но чтобы из парализатора...

Оба смеются. Грегор воочию представляет себе эту картину, и у него возникает искушение попозже расспросить Майлза в деталях о его первой встрече с тогда-еще-не-дендарийскими наемниками.

- Он вам нравится? - неожиданно спрашивает Грегор, и сам смущается. Такой вопрос он не задал бы женщине - женщины с мужчинами подобные вопросы не обсуждают. А идея спросить мужчину, не увлечен ли тот его другом, была бы сама по себе шокирующей. Но бетанский герм - не то и не другое. Не дама, потому что не вызывает порывов инстинктивной галантности, но и не джентльмен. Бетанец, одно слово...

***

... Слово произнесено, а Белу незачем стесняться своего влечения. Тем более, что давний знакомый его обожаемого Нейсмита готов смутиться за двоих.

- Да. Этот анекдот уже с бородой, Грег, - отвечает он честно и с самой капелькой самоиронии. - Про мой интерес к адмиралу шуточки ходят по всему флоту. К несчастью, упрямство Майлза не уступает его же военным талантам, а он заявил "никаких романов на службе". Но я не теряю надежды.

- Да, он же бетанец, - тянет тот как-то слишком задумчиво.

- Похоже, его столько носило по свету, что он скорее космополит, чем бетанец, - со вздохом замечает Бел, машинально пощипывая мочку уха.

Сам он давно не носит серег - мало того, что здесь никто не разберется в их кодировке, так они еще и мешают под капюшоном боевого костюма или командирским шлемом. Но у Майлза Нейсмита, если Бела не обманывает его стопроцентное зрение, уши не были проколоты никогда. Конечно, все бывает, но про хирургическую пластику мочек ушей он пока не слышал. А если еще прибавить его барраярские знакомства - База с женой, покойного долговязого телохранителя, того симпатичного мальчишку, что приезжал за ним в прошлый раз... И этого важного заказчика. Сам Бел относится к Барраяру безразлично; военный конфликт с ними случился тогда, когда сам Бел еще доучивался в университете, и никак его не затронул. Но все равно любопытно.

- В отличие от вас, - полуутвердительно заканчивает Грег.

- "От тебя", - поправляет его Бел. - Позволишь? Как бетанец, во-первых, и наемник, во-вторых, не люблю церемоний.

Он поглядывает на собеседника искоса. Важный клиент вполне способен обидеться на такую фамильярность, впрочем, вряд ли настолько, чтобы хлопнуть дверью каюты или попросить его высадить посреди пространства в двух днях пути от цели. Но тот только кивает, правда, после микроскопической неуверенной паузы.

- Тебя, - повторяет Грег, склоняя голову и не отводя от него внимательного взгляда. - Знаешь, ты мне этим напомнил мою... одну мою знакомую бетанку.

- Спасибо, - улыбается гермафродит. За что отблагодарил, пусть Грег понимает, как хочет: то ли за разрешение перейти на ты, то ли за комплимент. Бел смотрит на сидящего в двух шагах собеседника не отрываясь, чуть постукивая пальцем по ободку бокала. Парень ему симпатичен: и спокойный, изучающий взгляд, и узкое лицо, не красивое, но серьезное и решительное, и манера делать микроскопическую паузу перед каждой фразой, а потом договаривать ее тихо, подчеркнуто уверенно, точно ставя точку. И даже тщательно спрятанная от посторонних глаз нервозность его не портит. У важного, но такого молодого гостя на носу решающие переговоры, за спиной - война, а дипломатический опыт вряд ли велик. Не в эти годы. Бел тоже волновался перед своим первым боем.

- Так вот, - продолжает он, - отвечая на твой вопрос: я взял со старушки Беты то, что не мешает мне жить моей жизнью, и отбросил остальное. Дома мой народ считается легкомысленным и консервативным одновременно. Как видишь, авантюризм - это мой личный вклад, а вот фамильную легкость нравов я сохранил...

***

- ...Легкость нравов? - Грегор, сам того не желая, изумленно улыбается. Это качество не вяжется со званием капитана боевого крейсера. Даже крейсера наемников. Грегор слишком хорошо понимает, каким серьезным делают человека власть и ответственность. Если, конечно, относиться к этой власти как должно, а не как к источнику неограниченных возможностей потешить скучающую душу...

Опять думает про власть? Мысль его, кажется, пустилась по вечному кругу, как тот зверек в клетке в углу. И неудивительно. С каждой минутой расстояние между Грегором и его долгом сокращается, точно его подтягивают на невидимом канате к реальности, от которой он пытался убежать. И если на борт "Ариэля" поднимался мистер Бликмен, то трое суток спустя сойдет с него уже барраярский император, пусть инкогнито. Ах, как обидно скоро.

- Конечно, - перехватывает его взгляд Торн. - Я оптимист, мне нравится ждать от жизни сюрпризов. И ловить обоими руками все неожиданности, что она подкидывает. Вот сейчас - тебя. - Рука капитана легко ложится на его ладонь. Оп-па! Можно ли понять этот жест превратно, и нужно ли?

- Зачем? - спрашивает Грегор прямо и, к своему удивлению, не покраснев.

- Нравится, - приподнимает бровь Бел. - Тебе нет? Или проблема в том, что я герм?

- Нет, - говорит Грегор как можно спокойнее. - Просто я привык... к дистанции.

Он все равно почти уверен, что гермафродит обидится или хотя бы отпрянет, но тот только улыбается: - Почему? - Легкая пауза. - Я не терапевт, слава богу. Но ставлю доллар против кучки песка, тебе сейчас хочется просто кому-то выговориться. Близость - это хороший способ.

- Я не должен, - отвечает Грегор почти автоматически. Слишком свежа память о Кавилло, чтобы рисковать вновь увидеть хищный победительный взгляд с соседней подушки. Остальные, казалось бы, более очевидные возражения, приходят ему в голову лишь минуту спустя.

- Мы никому не скажем, что секретничали за чаем, - заговорщицким шепотом объясняет Бел и смеется.

Нет, разумеется, Грегор не намерен пасть жертвой соблазнения, зато соблазн излить душу - велик, с удивлением отмечает он. Просто поговорить. Со странным, любопытным, посторонним человеком, с которым, если не произойдет чуда, он видится первый и последний раз в жизни. С тем, кому Майлз, не размышляя, доверил его августейшую безопасность ... впрочем, полагаться на суждение Майлза в вопросах безопасности, даром что тот теперь носит Серебряные Глаза, это все равно, что идти над пропастью по бумажному мостику.

Ладонь у капитана Торна теплая. Располагающая. Может, у бетанцев это наследственное - умение развязать человеку язык? Надо бы посоветовать Иллиану, пусть рассмотрит эту гипотезу поподробнее...

- Ты точно не терапевт? - уточняет Грегор, иронически приподняв бровь.

- Бог миловал! - машет рукой Бел.

***

Бел не уточняет деталей. Ну да, добрая половина его однокашников по колледжу в Кварце подалась позже кто в психотерапевты, кто в ЛПСТ. Хорошая оплата, постоянный спрос, свой профессиональный круг, где твой пол так обычен... Предсказуемость такой жизни злила его, еще когда он был подростком. Но наверняка этот правильный парень не поймет, что это значит - сбежать из дома и от своей судьбы навсегда, категорически не желая возвращаться.

- Так почему?

Грег вытягивает длинные ноги, поводит плечами, сбрасывая напряжение, но ладони не отнимает, что Бел решает считать за добрый знак. - Тут нужно много объяснять, - начинает он.

- А мы никуда и не спешим, - соглашается Бел с готовностью. Двое суток предполагаемого ничегонеделания. Или его гость слишком добросовестен, чтобы предаваться разрешенной лени, и только и ждет случая улизнуть обратно в свою каюту к бумагам?

- И ничего особо любопытного в этом нет, - упорствует Грег, но, похоже, уже по инерции.

Наверняка страшных тайн перед ним не раскроют, но... - Если будешь уворачиваться и тянуть, предложу по всем правилам лечь на кушетку, - говорит Бел с шутливой угрозой.

Его собеседник улыбается и начинает, словно лекцию читает: - Если вкратце... Наша система власти, э-э, наследственная, и я с рождения был предназначен в... - он запинается, подбирая слово, - в завидные женихи. Ничто так не охлаждает, как уверенность, что женщины тебя хотят ради твоей должности.

- Поэтому ты предпочитал мужчин? - догадывается Бел. Невинный и совершенно естественный вопрос, в ответ на который он ждет всего лишь кивка, но Грег вдруг краснеет и мотает головой. Похоже, дело обстоит еще хуже, и предоставленное ему богатство возможностей парень употребил на воздержание, перешедшее в дурную привычку.

- Прости, - извиняются оба почти в унисон.

Затем Грег, похоже, вернувший себе самообладание, сухо усмехается и объясняет. - Это у нас не принято. Кроме того, у моей медали есть еще одна сторона. За моей безопасностью и, значит, за каждым моим контактом следит охрана, а я не настолько эксгибиционист, чтобы выставлять свою личную жизнь напоказ.

Ну и то хорошо, что он выговорил это слово без запинки. Грег вроде бы говорил про свою бетанскую знакомую? Будь благословенна эта неизвестная просветительница, добавившая ему немного здравого смысла в сфере интима. Все же остальное - так банально...

- И что тут не понять? - удивляется Бел вслух. - Мы, бетанцы, конечно, демократы, но больших шишек хватает и у нас на родине. Хотя, - признается он справедливости ради, - не таких молодых. И симпатичных. - Смешок.

- Ты ведь сказал, что тебе нравится Майлз? - зачем-то напоминает Грег.

- Конечно, - кивает Бел и пожимает плечами. - И что? Тебе же не взбредет в голову идея предложить мне брачное партнерство или работу вне флота?

***

Это подвох? Грегор смотрит пристально, чуть прищурясь и пытаясь понять, какова для правды в этой шутке. Неужели этот тоже прикидывает, какую выгоду может извлечь из важного лица? "Только не бросай меня в этот терновый куст?" Он не может понять. Да, он уже неплохо умеет распознавать интриганов; проблема теперь лишь в том, чтобы узнать честного человека.

- А если…? - спрашивает он медленно, мысленно уже выстраивая путь отступления из каюты и изо всей этой дурацкой ситуации. Ох, Майлз был прав. Его место - в Форбарр-Султане, где-нибудь на постаменте в центре дворцового сада; там он и смотрится величественно, и попасть не в те руки ему не позволят. При дворце есть церемониальная гвардия. Интересно, а бывают церемониальные императоры?

- Ты не привык доверять тому, кого не можешь назвать своим человеком? - с мудрой проницательностью спрашивает капитан Торн, незаметно успевший подсесть чуть ближе. - Утешься тем, что я человек Майлза. - Он усмехается. - Раз уж Нейсмит сразу подцепил на крючок мое сердце и мое любопытство, я отсюда никуда не денусь. Увы.

Да, он зря поднял тревогу. Паранойя откатывает назад, как морская волна с песка. Доживем до следующего прилива?

- Я и не предлагаю, - неловко улыбается Грегор. Сама мысль об этом кажется абсурдной, хотя было бы забавно посмотреть на встречу Бела с его прославленной соотечественницей Корделией Форкосиган... Ой ли? Похоже, он неосознанно прикидывает, какой привезенной из дальних краев диковинкой отвлечь внимание графини, а заодно графа, и Саймона Иллиана, и еще полудюжины важных и близких ему людей, желающих устроить ему поистине императорского размаха головомойку по возвращении из побега.

- Вот и славно, - соглашается Бел, приобняв его за плечи. Если поглаживание по руке можно было бы вольно интерпретировать или рассеянно не заметить - хотя такая безграничная рассеянность уже на грани той, что пишут в некрологе как причину смерти, - то объятие делается вполне однозначным. - А я предлагаю совсем другое.

- Тебе не кажется, что это неудачная идея? - спрашивает Грегор тихо и настороженно.

- Честно? - весело отвечает Бел. Грегор пристально следит, нет ли в этом голосе нотки насмешки. Именно такого розыгрыша и стоит ждать от острого на язык гермафродита. Но нет. - Мне кажется, что идея это замечательная. А проверить, кто из нас двоих прав, можно только на опыте.

Ладонь перемещается с плеч на шею, узкие пальцы касаются там, где проходит линия короткой военной стрижки, заставляя ежиться. Грегор замирает; он только надеется, что это не испуганное оцепенение добычи, но собранность солдата перед атакой. Решать надо, и быстро.

Он знает, что никогда не мог похвастаться буйством сексуального воображения или темперамента; те нечастые встречи с девушками, что ему удавалось улучить под бдительным оком СБ, можно было назвать скорее скучными, и это его это устраивает. Фантазия ни разу не заводила его так далеко, чтобы изобразить в объятиях бетанского гермафродита, о существовании которых он знал вскользь лишь по записям и энциклопедиям. Среди всех сумасшедших, но безопасных, идей мысль лечь в постель с гермом будет определенно возглавлять список.

Хотя нет. Идея отправиться контрактным рабочим на аслундскую станцию была определенно круче.

Грегор неожиданно хихикает.

***

О, Бел хорошо знает этот нервный смешок - верный признак того, что объект его ухаживаний сам еще не решил, поддаться ему соблазну или припустить к двери со всей возможной скоростью. Обычно Бел реагирует на такой симптом по-разному; в зависимости от того, насколько берет верх свойственная ему ехидность, может смягчить для жертвы этот эффект или, напротив, довести ее до полного смущения. Грег ему скорее нравится: вежливый, осторожный, без капли высокомерия, которое, похоже, полагается ему по должности, и если у него есть какие-нибудь жуткие планетные предрассудки, то он очень умело не дает им показаться наружу. Действительно, дипломат.

Еще есть возможность дать отбой, превратив все в шутку и просто дружески потискав парня. Бел знает, что сейчас решение будет за ним самим; если бы еще понять, зачем он это делает? Грег не исключительный красавец; по галактическим стандартам, где хирургическая пластика лица - обычное дело, этого худощавого бледного парня можно назвать в лучшем случае симпатичным. Он не поразил ни воображение, ни чувства капитана, хотя быстро сумел расположить его к себе.

Привычка?

Уже много лет Бел не бывал на "старой песочнице", однако выставить его с Беты оказалось куда легче, чем вытравить Бету из него. Немало тому поспособствовали и окружающие. Слава богу, за все эти годы он ни разу не дошел до того, чтобы стыдиться своего пола или скрывать его. А для большинства вокруг "бетанский гермафродит" означает сексуально дружелюбное создание, не имеющее предрассудков насчет того, с кем делить постель. Как правило, это определение верное, стоит признаться честно; секс для раскрепощенного бетанца, а гермы держат в этом пальму первенства, говорит о симпатии, не более. Именно поэтому упорное "нет" Майлза так царапает сердце переводом "я тебе не нравлюсь", хотя разумом Бел понимает с самого начала, что Нейсмит ведет себя отнюдь не по бетанским стандартам. Или, говоря более обтекаемо, по "бетанским деловым" - кое-кто из преуспевающего народа на родной планете Бела носит в ухе серьгу, означающую временный целибат, и никого это не удивляет.

Но Бел хорошо знает, что воздержание - не для его собственного темперамента. Он все эти годы предпочитает эмоционально спокойный, приятельский секс. Дружбу, утешение, развлечение, приятно проведенное время - на выбор. Это просто способ сказать телом: "ты хороший (-ая, -ое), и нравишься мне", а дальше - как подскажет изобретательное воображение. Ханжи называют это распущенностью, вот чего Бел никогда не понимал.

Коротко стриженые темные волосы колются под пальцами. Армейская стрижка. Военный мальчик, и дендарийский мундир на нем сидит уверенно.

Военный должен уметь говорить четко и решительно. А Бел прекрасно умеет отличать твердое "нет" от прочих вариантов ответа. Ну, быть может, некоторым особо привлекательным персонам вроде адмирала приходится повторять это "нет" несколько раз, подкрепляя мимикой и жестами, но в конечном итоге никто не назовет Бела непонятливым. Сейчас он не слышит отказа.

Пальцы скользят чуть выше, зарываясь в волосы, мягко массируя, каждым касанием уговаривая задеревеневшие от напряжения мышцы шеи расслабиться. "Эй, я не кусаюсь, парень, слово даю. Или то, что я герм, имеет значение даже сейчас, когда я просто глажу тебя по голове?"

***

Грегор сидит, замерев, но правильным определением было бы "блаженно застыв". Он чуть откинул голову, пальцы Бела ласкают его затылок, посылая вниз по позвоночнику щекотные иголочки. Тело глупое, оно не знает про мораль и безопасность; телу приятно и нет никакого дела до того, что его хозяин готов впасть в панику, так и не решив, чего хочет.

Тем временем Грегор ведет отчаянный быстрый спор со своим внутренним голосом, понимая, что весь жар дебатов уже выплеснулся на его щеки румянцем. О, этот внутренний голос! Уж если ты воспитанник леди Корделии, то невозможно никуда деться от этого проницательного демона откуда-то из глубин подсознания. Лукавить с собою насчет собственных же мотивов поведения выходит только спьяну, и то неудачно. А сейчас Грегор катастрофически трезв, и с той же трезвой ясностью понимает, что происходит. В спорах с собою он обычно терпит сокрушительное поражение, и этот раз - не исключение.

"Я - император." - "Замечательно. Не забудь заявить об этом в койке в самый ответственный момент."
"Я не должен." - "И давно ты дал обет воздержания, а, главное, кому?"
"Это не женщина." - "Это герм. Женщина в той же мере, как и мужчина. С его искушенностью и твоим, будь уж честен, ограниченным опытом ты можешь не заметить разницы."
"Это извращение." - "А спать с особой, про которую ты точно знал, что она собирается захватить твою власть, убить твоих друзей и сделать тебя своей марионеткой, - не было извращением?"
"Мне это может понравиться." - "Конечно, может. Только мазохист идет в постель с надеждой, что ему не понравится. Надеюсь, ты не из таких."
"Но он... и Майлз?" - "Что именно ты целомудренно заменил многоточием? Это не ситуация "девушка твоего друга"; Бел вообще не девушка, если уж на то пошло, и точно не станет рассказывать Майлзу, если между вами что и случится."
"Я иду на поводу у Бела." - "А! вот мы и добрались до твоего главного страха. Ты всю жизнь так боишься оказаться ведомым, что предпочитаешь бездействовать? Не волнуйся, в последнее время ты натворил достаточно и по собственной инициативе. Попробуй уступить ее сейчас тому, кто точно старше и опытнее. Результат тебя не разочарует."

Внутренний голос переходит на монолог:
"На твоем месте", - дружески советует он, - "я бы не стал сопротивляться. Если судьба подкидывает тебе подарки, умей ими пользоваться. Эта каюта точно не прослушивается твоим капитаном Унгари; Бел явно не намерен получать из этой ситуации выгоду для себя; а ты в кои-то веки не должен принимать величественную позу и провозглашать "Мы желаем...", поскольку никто здесь понятия не имеет, что ты за важная персона. Можешь быть уверен, что он хочет лично тебя, а не твой титул, уж не знаю, чем ты заслужил подобное внимание. И", - тут даже внутренний голос переходит на заговорщический шепот, - "на сей раз ты можешь не беспокоиться насчет детей."

Нет уж, хватит слушать это бесстыдное создание у себя в голове. Грегор судорожно выдыхает и поворачивает горящее лицо к Белу. Может, тот скажет сейчас несколько слов, и очарование пропадет, и пройдет мучительное возбуждение, в которое он сам себя вогнал?

Глаза у Торна тоже горят. Не убирая руки с его затылка, он наклоняется к Грегору и целует. Губы у него мягкие и чуть отдают сладостью фруктового коктейля, и поцелуй выходит сладкий до невозможности.

Грегор понимает, что в борьбе с возбуждением он потерпел полное и сокрушительное поражение; даже если Бел сейчас вежливо с ним распрощается, ему понадобится большая порция размышлений о геополитике П-В переходов и холодного душа, чтобы хоть немного успокоиться.

***

Все теперь будет, с этой секунды Бел не сомневается, но самое сладкое ощущение победы он выпивает сейчас вместе с поцелуем. Мимолетной вспышкой в дальнем уголке сознания мелькает жалость, что это лишь друг его обожаемого Нейсмита, а не сам Майлз, и исчезает. Бел умеет жить настоящей секундой, ловить от жизни все, иначе ему не пришла бы некогда сумасшедшая мысль податься с обеспеченной Беты в наемники.

Грег смотрит на него близко, серьезно; привычно бледное лицо сейчас залилось румянцем, и горят карими отблесками прежде темные, непроницаемые глаза. Как будто Бел своим поцелуем разжег огонь в толще льда. Пока этот огонь не погас, он тянет Грега за рукав: пойдем.

Тот принимает верховенство Бела спокойно, почти охотно. На сколько лет он моложе? На десять? Пятнадцать? С этими планетниками никогда не поймешь. Молодой, но уже не юный. Достаточно взрослый, чтобы отправиться в важную дипломатическую миссию или подходить для брачного партнерства; достаточно молодой, уж в этом Бел не ошибается, чтобы вспыхивать желанием в ответ на несложную, но наглядную провокацию даже помимо собственных намерений. Пальцы у него нежные, без мозолей и, похоже, не держащие обычно ничего тяжелее светового пера, на одном - не до конца заживший порез... этого Бел не видит, зато чувствует кожей, когда кладет обе его ладони себе на грудь, под черную футболку, и по-кошачьи потягивается под пальцами, довольно урча. Определенно не юный - или ему хорошо повезло с наставницей.

"А-ах, именно так. Да, и поцеловать тоже можно. Руки пока убери. Нет, приятно, но должен же я снять твою куртку..."

Серая бархатная ткань парадной формы кажется грубой на ощупь в сравнении с теплой кожей, пахнущей горьким одеколоном. А чуть колкие щеки не просто теплые - горячие. "Ты так хочешь меня, парень, или так смущаешься того, что хочешь? Пока ты раздел меня лишь до пояса, у тебя нет повода быть шокированным слишком сильно." Впрочем, и потом возникнуть не должно, и это неплохо. Бел, как истинный бетанец, не считает испуганную невинность достоинством, хотя и любит шокировать закосневших в строгих правилах инопланетников. Но не этого и не сейчас.

Взгляд Грега ласкает мягкую округлость его груди и чувствительный сосок так же ощутимо, как ладонь; Белу полагается почувствовать себя живой иллюстрацией к главе "Сравнительная антропология", но выходит только жмуриться от удовольствия. В ответ Бел споро освобождает от лишней одежды и его - одинаковые черные футболки и серые с отделкой куртки ложатся на пол; не перепутать бы потом, Грег хоть и выше, но такого же худощавого сложения. Да, хорош. Светлая, гладкая кожа, под которой при движении проступают жгуты мышц... кстати, поосторожней бы с укусами и поцелуями, чтобы не скомпрометировать потом беднягу вконец. Румянец на бледном, нарочито спокойном лице, пылает по контрасту двумя яркими пятнами, только тем и оживляя заурядную молодую физиономию. Будь это возможно, он вспыхнул бы еще ярче, когда обнимающие ладони Бела проскальзывают с талии ниже, под пояс форменных штанов...

***

Вот теперь назад дороги точно нет, да и не больно хочется назад - только вперед, в жаркую гостеприимную мягкость. И не надо задумываться слишком пристально, кого сейчас обнимаешь. Зато можно наконец-то стереть из памяти пахнущую резкими духами сексапильную блондинку, ненасытную и опасную как змея, выпивавшую до дна все его отчаянное актерство в попытках изобразить влюбленность, а не выдать отвращение. До побега с Комарры интимная жизнь Грегора была скорее скудна, во время скитаний тем паче, и по контрасту сверхдоза Кави оказалась почти токсичной. Он спасается в объятиях Бела.

Время для раскаяния, если вообще придет такая глупая мысль, - как-нибудь потом. Это потом он вспомнит, что образцовому барраярцу, модель коего он являет с высоты трона, должно быть сурово стойким к соблазну галактических диковин, которых его соотечественники назвали бы бранным словом "мутант".

Грегор уверен: если бы кто-нибудь обозвал так сейчас Бела, убил бы, честное слово.

В конце концов, в этой вселенной император - большая диковинка, чем гермафродит. И уж точно, что, несмотря на весь наследственный отбор и десяток поколений благородных предков, Грегор куда хуже приспособлен к своей роли в жизни, чем храбрый, щедрый, насмешливый капитан-герм.

Нет, не так. Чем мягкий, страстный, нарочно податливый... ох, окончание мужского рода сюда определенно не подходит. Но не обидно ли Белу, что сейчас его воспринимают как женщину? У Грегора хватает глупости не только подумать, но и прошептать это на ухо.

Бел отвечает задыхающимся, низким смешком и крепче обвивает его талию ногами. Короткие фразы разделяются ритмичными паузами на вдох. - Я и есть женщина. В том числе.

"Мне хватает". Плотское желание, благотворительность, любопытство, симпатия - смешать все, сделать погорячее, и получается славно. Не идеально - но хорошо; тем "хорошо", что можно получить, лишь стосковавшись по искренней страсти, той мифической любви, которой Грегор прежде то ли не знал, то ли просто в нее не верил. Пусть даже эта любовь скоротечна. Но сейчас он успевает получить свое и отдарить в ответ.

Потом они лежат рядом, Бел тягуче выдыхает и прижимается к его обнаженному плечу щекой.

А еще позже, когда к томной благодарности примешивается любопытство, и руки гладят, изучают, скользят по влажному телу, вызывая то щекотное хихиканье, то одобрительное хмыканье, то смущенный смешок, Бел кстати договаривает свою фразу: - Я женщина, среди всего прочего. Но не только.

Верно. Если можно закрывать глаза на то, что в очертаниях мускулистой фигуры Бела нет по-женски мягкой округлости, то проигнорировать его недвусмысленную эрекцию сейчас не удастся. Искренная благодарность за удовольствие требует отдарить точно тем же, но... Грегор знаком с теорией процесса, и подобная идея применительно к нему самому способна охладить все возбуждение, в котором он сейчас пребывает. Что делать? Ладонь Грегора, невзначай попавшая в запретную зону, замирает на гладком бедре, не решаясь двинуться дальше; в голове, вытолкнутая на поверхность смущением, крутится одна дурацкая мысль: "как они детей рожают, если такие узкобедрые?" Да, не время и не место обсуждать генетически спроектированную анатомию гермов, разве что ее особый раздел...

Но понимающий Бел, да благословят его боги за уместное чувство такта, не задает вопросов и не подсмеивается. Просто узкая кисть ложится поверх собственных пальцев Грегора и решительно подталкивает. "Ничего такого, к чему ты не привык," мурлычет герм ему на ухо прозрачный намек и подкрепляет убеждение, чувствительно прикусив за мочку.

Ласкать плоть, похожую на твою собственную, оказывается странно, но не страшно. Инстинктивно понятно, пусть не слишком естественно по сути, но Грегору ли задумываться о норме, после всех диких поступков, что он уже совершил, и неопределенных опасностей, ожидающих в ближайшем будущем? Неважно. Теперь есть только "сейчас". Ласкать тело, сочетающее в себе признаки женщины и мужчины, открывая все новые способы из двойного арсенала возможностей доставить партнеру удовольствие, - увлекательное занятие. В продуманно растущем темпе двигая сжатой ладонью и не забывая поглаживать другой рукой чувствительные местечки, которые Бел сам подставляет под его ласки, покрывая поцелуями горячую кожу, шепча на ухо что-то неприличное и совершенно уже путаясь в грамматических окончаниях прилагательных...

***

Разогнанный на полную мощность кондиционер трудится, чтобы сделать воздух свежим, вытянуть из него мускусно-душный, разоблачающий запах. В стерильном воздухе прорезается привычная для корабельного обитателя нотка нагретого пластика и озона. В каюте холодает, и Бел подтыкает одеяло со всех сторон, укрывая обоих.

- Спасибо, - серьезно говорит Грег, и оба знают, что речь идет не о заботливо сохраненном тепле. А он джентльмен в постели - приятный штрих.

Грег косится на Бела, глаза его снова серьезные и... невеселые? Пресловутая посткоитальная грусть? Он мнется и спрашивает: - Мы тут не слишком долго? Мне, наверное, пора. - Попытка выпутаться из одеяла и привстать закончилась бы успешнее, не будь оно одно на двоих.

Бел усмехается и показывает глазами на светящиеся цифры хроно над притолокой. - Семнадцать сорок восемь по корабельному времени. Это был воистину стремительный роман.

Грег не краснеет, но глаза отводит. - Был и уже закончился? - спрашивает он тихо.

Явственная горечь в его голосе Бела огорчает. После такого замечательного секса, нежного и доставившего удовольствие обоим, тому надлежит быть расслабленно-довольным, а не зажиматься с видом соблазненной и почти уже брошенной невинности (концепция, известная Белу скорее по архаичным земным романам, чем по тому, с чем он привык сталкиваться, но все же понятная). Его голос мягок, когда он отвечает:

- Вовсе нет. Точнее, как ты сам захочешь. Я тебя по-прежнему смущаю?

Грег с минуту обдумывает ответ, прежде чем признаться с трудной честностью: - Не ты. Ты славный. Я сам.

Ох уж этот телеграфный стиль разговора. Хорошо перекрикиваться, но трудно вести доверительную беседу. Без терапевта определенно не обойтись; Бел устраивается в кровати полусидя, подгребает любовника поближе к себе, - удобнее всего было бы положить его голову себе на грудь, но, пожалуй, соблазнительная возможность ее поцеловать слишком отвлечет обоих от разговора, - и только тогда просит: - Договаривай, и не так лаконично.

- Это мои... вкусы, - с усилием объясняет Грег. Ничего, сейчас разгонится, и объяснение пойдет легче. - Я вдруг подумал, кто у меня был за последнее время. Женщина-офицер, похожая на мужчину; ты - женщина наполовину... и они меня возбуждали больше, чем все девицы дома. А дальше я и вовсе перестану стесняться и лягу в постель с кем-то из моих солдат...? - Он делает паузу. - Мой отец был таким. Говорят, и дед... двоюродный. Я прихожу в ужас каждый раз, когда думаю, что похож на них, - добавляет он почти шепотом.

И только-то?

- Когда вас в школе учили этологии и биогенетике, ты явно спал на уроках, - облегченно усмехается Бел. - Гомосексуальность не передается по наследству от отца к сыну, не помнишь? Да и как бы она могла?

- А что это еще, как не дурная кровь? - спрашивает Грег почти удивленно.

Похоже, он и психоанализ тогда прогулял. - Женщина-офицер. Гм. Твоя мать не служила в армии? - намекает Бел прозрачно. Самое банальное решение, лежащее на поверхности: эдипов комплекс. Конечно, простейшие решения не всегда верные...

- Нет, конечно! - восклицает тот уверенно. - Она была настоящая ле... - Он вдруг осекается.

А, так одна из этих планет, где женщин запирают в то ли гаремах, то ли салонах; Бел точно не помнит, как эта штука называется. Бывает. Не всем повезло родиться на Бете. И для представителя нации с гендерным неравенством мальчик чудо как восприимчив. Одним словом, дипломат. Только сейчас у этого дипломата на лице непрофессионально ошеломленное выражение.

***
Интересно, как Бел угадал?

Корделия. Эйрел. Его родители не по крови, но по факту с едва сознательных пяти лет до совершеннолетия.

Кровь - в кастовом обществе великое дело, в это все форы верят свято; если бы не кровь в его жилах, Грегор не оказался бы вознесен на вершину власти, к которой явно не приспособлен. А вот леди Корделия (которую муж называет "мой милый капитан") со свойственной ею прямотой всегда говорила, что наследственное отличие знати - иллюзия; с нее как-то сталось подкрепить эту мысль самой настоящей статистикой по рождению внебрачных детей, а лорд Эйрел тогда улыбнулся и сказал...

- А при чем тут мама? - осторожно спрашивает Грегор наконец.

- Вкусы у человека с возрастом меняются, - объясняет Бел, - но в молодости чаще всего ищешь партнера, похожего на собственных родителей. Перенимаешь вкусы... э-э, в твоем случае, отца. Ты не знал?

Молодой император знает, что ему пока не избавиться от болезненно мнительных поисков, на кого он обязан походить. До сих пор он уступал мрачному соблазну взять самые безумные примеры со своего генеалогического древа. Неужели реальность подкидывает ему альтернативу?

Грегору не свойственно уверовать в счастливое избавление сразу - он вообще осторожный пессимист по натуре. Он вспоминает привычки, которые неосознанно перенял за столько лет у Форкосиганов. Обыкновение снижать голос до ледяного спокойного шепота, когда сердит. Склонность легко разлагать на составляющие собственные мысли и душу собеседника, прежде чем принять решение. Это все понятно. Но... такая темная и странная вещь как сексуальность?

Надо осмелиться расспросить леди Корделию. Если Грегор переживет беспощадный логический разбор, котороый она устроит ему по возвращении домой, то уже ничего ему не будет страшно.

Да, Бел может ошибаться - он капитан корабля, а не сваха; может утешать его по доброте душевной. Но у Грегора вдруг возникает призрачная надежда человека, которому намекнули на возможность помилования. Он облегченно вздыхает и садится в постели. Хорошо бы теперь охладить вскипевшую от размышлений голову...

- Хочешь встать и прогуляться до ванной? - догадывается умница Бел. Грегор кивает и улыбается. - Пойдем, я потру тебе спину, - обещает тот.

***

Они сидят за откидным столиком и улыбаются друг другу. В каюте свежо и остро пахнет лимоном и ароматными добавками к чаю. Оба чопорно застегнуты на все пуговицы форменнной куртки, и каждому досталась своя собственная футболка, хотя несколько веселых минут они провели, сравнивая и примеряя два одинаковых по уставу предмета. Футболка скрыла и длинную царапину на лопатке Грега - Бел преувеличенно извинялся и недоумевал, как он мог ее оставить такими короткими ногтями, - и набухшие соски самого Бела, бывшие предметом пристального внимания час назад.

- Чаю, мистер Бликмен? - церемонно спрашивает Бел и подмигивает. Еще не выветрившееся удовольствие плещется в крови щекотными пузырьками.

- Не откажусь, мистер Торн, - отвечает Грег в тон. Он на удивление расслабился, приятно поглядеть.

И беседа течет своим чередом, оживляемая шуточками, горячими, как свежезаваренный чай, и иногда - взглядами, сладкими, как сахарная патока. А на душе у обоих легко.

Завтра Бел привезет VIP Грега Бликмена на Верванскую станцию и будет послушно ожидать его распоряжений, как и полагается водителю очень большого и очень грозного лимузина для высокопоставленного лица. Завтра два охранника с мрачными и исполненными долга физиономиями не отстанут от своего патрона ни на шаг, пока он будет исполнять свою важную миссию. Завтра Бел, первый и самый доверенный капитан на дендарийском флоте, будет локти грызть, переживая за то, как чувствует его драгоценный адмирал в гуще боя, пока он сам находится в безопасности.

Сегодня у них двоих есть капелька удовольствия и спокойной симпатии, не обременяющая душу перед расставанием. И душистый чай.

"Секс - это просто способ сказать без слов 'ты нравишься мне'", думает Бел. "Неужели я был первым, от кого ты это узнал?"

запись создана: 31.08.2006 в 21:51

@темы: Грегор, Бел, Слэш, Фанфики

---

Фикатон. История четвертая - "Мера одиночества"

Название: Мера одиночества
Автор: Silent guest
Персонажи: Грегор, Айвен, Иллиан, Майлз
Рейтинг: PG

***

Ремонт в особняке Форкосиганов был практически закончен. Через неделю леди Форкосиган с детьми сможет, наконец, переехать. А сегодня Майлз вместе с кузеном отдыхали после рабочей недели, обмывая коммодорские знаки отличия Айвена. Бутылка вина и стряпня матушки Кости настроила обычно неугомонного лорда-Аудитора на философско-ностальгический лад.

- Помнишь наше первое повышение, Айвен? Я еще тогда возмущался, что тебя повысили раньше, чем меня… - сказал Майлз, наполняя бокалы вновь. Бутылка закончилась, но другая уже ждала своего времени на столе кабинета.

- Да, и еще любопытствовал, с кем это я переспал, - иронично-обиженно откликнулся лорд Форпатрил.

- Это была шутка, ты же знаешь, - протягивая бокал кузену, отозвался хозяин кабинета. - А правда, за что тебя так быстро повысили? Я думаю, что ранга Имперского Аудитора достаточно для получения этой лакомой части информации?

- Не уверен.

- Айвен? - Майлзу не понравились интонации голоса собеседника. Хотя профессиональное любопытство требовало докопаться до истины, вечер явно не стоило портить, наступая кузену на больную мозоль. Информацию можно было получить и покопавшись в архивах СБ.

- "За эффективное выполнение обязанностей по тестированию систем внутренней безопасности" было написано в приказе, - неохотно ответил Айвен. Он о чем-то напряженно думал.

- То есть наши махинации с мониторами позволили тебе получить повышение? И перевод на Землю для повышения культурного уровня? Ирония судьбы… - протянул Майлз.

Лорд Форпатрил покинул уютное кресло и несколько раз прошелся по кабинету. Остановился у окна, задернул шторы. И неожиданно спросил:

- Здесь еще не установили прослушивающую аппаратуру?

- Еще нет, работы начнутся через два дня. Пока нас никто не слышит. - Форкосиган был заинтригован.

- Хорошо. - Айвен повернулся к Майлзу. - Я не уверен, что мне следует тебе это рассказывать.

Лорд-Аудитор ждал. Кузен уже явно принял какое-то решение. Давить на Айвена в этой ситуации бесполезно. Кроме того, с возрастом Майлз примирился с мыслью, что у каждого человека могут быть свои скелеты в шкафу, которые он совсем не рвется демонстрировать даже самым близким друзьям.

- Майлз, пообещай, что все сказанное останется между нами.

- Слово Форкосигана. Айвен, если это слишком личное, то…

- Не совсем. Не перебивай, ладно? Мне и так достаточно тяжело об этом вспоминать. В свои двадцать с хвостиком я был редкостно нетактичным болваном…

***

- В тюрьме. Влип по уши.

Реплика Майлза как ножом ударила по нервам младшего лейтенанта Форпатрила. У него почти до тошноты болела голова после "беседы" с Саймоном Иллианом по поводу дыр в системе безопасности, поэтому он ответил весьма неласково.

- Вот как! В таком случае, извини. Не хочу, чтобы ко мне прилипло что бы то ни было.

Иногда спокойный, добродушный Айвен почти ненавидел своего кузена. И сегодня был один из тех дней. Неугомонный лорд Форкосиган умудрялся постоянно попадать в эпицентр скандалов и политических интриг и частенько втягивал в свои авантюры кузена. Последние события не стали исключением. Сумбур эмоций в голове Айвена не смог бы разгрести и штатный психолог: беспокойство за Майлза, раздражение от начальственной выволочки, слабый отголосок братской ревности и многое другое не улучшали его самочувствия. А тут еще…

- Младший лейтенант Форпатрил! - Голос коммодора Джолифа заставил Айвена подскочить и вытянуться в уставном приветствии. - Вольно. Отвезете Императору ежемесячный отчет Оперативного отдела и свободны. И, - коммодор внимательно посмотрел на адьютанта, - у вас двое суток увольнения начиная с 25-00 сегодняшнего дня.

- Есть. Спасибо, сэр. - Айвен был искренне признателен начальнику за свободные дни.

- Вас отвезет сержант. Не стоит вам сейчас садиться за руль.

- Да, сэр.

Наверное, он действительно плохо выглядит, раз коммодор дал ему водителя. Вопреки предостережениям однокурсников Айвен не мог пожаловаться на повышенное внимание со стороны Джолифа, несколько оценивающих взглядов не в счет. Ценил его коммодор не за внешние данные, а за деловые качества. В сравнении с прочими младшими лейтенантами, ну, может быть, кроме Майлза, у Айвена было еще одно неоспоримое преимущество. Он получал аудиенцию для передачи донесений и у Императора, и у графа Форкосигана в течении нескольких минут - другим же адьютантам для этого требовалось порой несколько часов. Можно сказать, что лорд Форпатрил наслаждался началом своей военной карьеры - если бы не Майлз…

Дворец встретил младшего лейтенанта знакомыми зелеными мундирами офицеров Имперской секретной службы. После десятиминутной проверки его проводили в кабинет Императора. По жесту Грегора Айвен закрыл дверь комнаты, за которой застыли охранники.

- Проходи, Айвен.

- Есть, сир. - Адъютант протянул пакет.

Не вскрывая, Император положил пакет в ящик стола и махнул рукой посетителю.

- Садись. Вино будешь?

Айвен болезненно поморщился и потер виски. Головная боль упорно не хотела проходить. Жест не остался незамеченным, Грегор тут же поинтересовался:

- Тебе нездоровится?

- Голова разламывается. У тебя синергина не найдется?

Аптечка нашлась в ящике стола. Айвен протянул руку за шприцем, но Грегор встал из-за стола и подошел вплотную.

- Я сам, у тебя руки дрожат.

- Спасибо.

Он откинулся в кресле и закрыл глаза, ожидая, пока препарат начнет действовать. Хозяин кабинета не вернулся на свое место, а присел на подлокотник кресла, рассеянно поглаживая Айвена по голове. Через несколько минут молодой человек открыл глаза.

- Кажется, я в порядке. Спасибо.

Грегор внимательно посмотрел на зрачки лейтенанта. И повторил вопрос:

- Так как насчет вина? Или лучше чай?

- Чай.

Император нажал кнопку комма и распорядился относительно вечернего чаепития. Затем опять вернул свое внимание Айвену.

- Может, расскажешь, что довело тебя до мигрени?

- Майлз. - Откликнулся лорд Форпатрил так, будто это слово все объясняло. Впрочем, наверное, так оно и было.

- Понимаю. Айвен, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

- Я знаю, сир. Просто… - он запнулся, пытаясь объяснить сюзерену то, что сам понимал нечетко, - Лорд Форкосиган - стихийное бедствие. Я люблю его нежно-дорого, но иногда его слишком много.

На серьезном лице Грегора появилось выражение искреннего сочувствия. Он тоже не слишком наслаждался политическими скандалами с участием своего гипотетического наследника.

Беседа была прервана доставкой заказа. Охранник помахал сканером над подносом, и чай был сервирован на небольшом столе рядом с неудобным с виду диваном. Именно туда и перебрались обитатели кабинета. Разговор заглох, но молчание не тяготило. Айвен с воодушевлением поедал сладкую выпечку, Грегор рассеянно прихлебывал чай.

Уютное чаепитие было прервано. Комм на столе издал непритный звук.

- Да, Саймон? - Голос Императора был сух.

- Сир, Вы можете уделить мне несколько минут?

- Это ждет до завтра? В моем графике не так много свободного времени.

- Именно об этом я и хотел с Вами поговорить.

- Хорошо, я жду Вас. - Легкое недовольство в голосе Грегора было вполне очевидно.

Император отключил комм. Айвен попытался откланяться, но его остановили, неожиданно настойчиво.

- Лорд Форпатрил, я бы попросил Вас остаться. Глава службы безопасности говорил о коротком визите. - Грегор сделал ударение на слове коротком.

Вошедший, немолодой уже мужчина в зеленом мундире с непримечательной внешностью - третий, а по мнению некоторых и первый, человек на Барраяре, начальник СБ Саймон Иллиан, - закрыл дверь и несколькими щелчками дистанционного управления отключил прослушивание в кабинете. Бросил:

- Я бы тоже предпочел, чтобы младший лейтенант Форпатрил остался. То, что я хочу сказать, касается и его тоже.

Грегор и Айвен недоуменно переглянулись. Какое срочное дело могло быть к ним у Саймона? Неужели опять Майлз? Но молодые люди не успели озвучить свои опасения. Без преамбулы Иллиан перешел к сути своего визита.

- Сир, я убедительно прошу Вас быть более аккуратным. Система безопасности Ваших апартаментов переключается на меня лично по известному Вам сигналу. Считаю, что соблюдение конфиденциальности при личном, - тут Иллиан бросил многозначительный взгляд в сторону Айвена, - общении является необходимым условием политической стабильности. История Барраяра тому подтверждение. Я надеюсь, что, Вы, сир, не собираетесь повторять ошибки Вашего отца.

Щеки Грегора полыхнули румянцем негодования.

- Я надеялся, Саймон, что Императорская секретная служба не передает информацию желтой прессе. Я был не прав?

- Не надо иронии, сир. Лорд Форпатрил прибыл с донесением во дворец. В собственную квартиру младший лейтенант вернется к завтрашнему утру, как я понимаю. Большинство форов способны сложить два и два. Я ни в коем случае не осуждаю Ваш выбор, сир, но Вы учли влияние слухов на репутацию лорда Форпатрила? И графа Форкосигана может огорчить подобное положение племянника…

Айвену казалось, что он попал в какой-то кошмар. Он растеряно переводил взгляд с Императора на Иллиана, надеясь, что хоть кто-то сможет объяснить ему происходящее. Но собеседники продолжали сверлить друг друга взглядами. Наконец, Грегор сказал:

- Иллиан, при всем моем уважении к Вам, моя личная жизнь находится вне Вашей компетенции. Графу Форкосигану я объясню ситуацию лично. Вы свободны.

- Да, сир. - Глава СБ по-уставному щелкнул каблуками и покинул кабинет, плотно закрыв дверь.

Грегор потратил несколько минут на манипуляции с системой безопасности, и лишь затем взглянул на окончательно смущенного гостя.

- Айвен, пей чай. Он почти остыл.

Айвен отхлебнул остывший напиток. В его голове продолжали звучать слова Иллиана. Саймон намекал, что он и Грегор…? Идея казалась совершенно абсурдной. Да, став адьютантом Оперативного отдела, он часто общался с Императором. Грегору не хватало Майлза как собеседника. Айвен оставался единственным в Форбарр-Султане близко знакомым сверстником императора, начисто лишенным при том политических амбиций и не искавшим на него влияния. С ним Грегор просто отдыхал. Но это же не повод считать их любовниками! Айвена интересовали девочки и только девочки. Тем не менее, выбросить из головы слова главы СБ как простую ошибку он не решался. Неужели Грегор хотел…?

Айвен уставился на антикварный барометр на стене кабинета. Потемневшая от времени медь напоминала по цвету зеленый мундир Императора. Лорд Форпатрил был неплохо знаком с современной истории Барраяра, а о скандальной связи принца Зерга и Джеса Форратьера ему в подробностях рассказала Донна. Лавры Джеса его совершенно не прельщали.

Айвен почувствовал, как головная боль возвращается с новой силой. Близость Грегора начала ощущаться слишком навязчиво, младший лейтенант осторожно отодвинулся к краю дивана и зажмурил глаза. Слишком много для одного дня.

- Айвен, ты в порядке?

- Нет, - категорично отозвался Форпатрил. Как он может быть в порядке, если…

Грегор нащупал пульс на запястье Айвена. Лейтенант стиснул зубы, борясь с желанием отдернуть руку и с криком убежать из кабинета. Пульс зашкаливал за сто ударов в минуту.

- Айвен, посмотри на меня.

Перепуганные глаза уставились на Грегора. Зеленый мундир был застегнут на все пуговицы, выражение лица спокойно и серьезно. Только в глазах затаилась боль. Император отпустил руку младшего лейтенанта, и медленно переместился в кресло.

- Лорд Форпатрил, Вы считаете, что я изнасилую Вас прямо в кабинете? - Голос Императора был сух. Никаких эмоций.

- Не знаю. - Растерянность, паника, обреченность. Официальный тон почему-то еще больше напугал Айвена.

- Младший лейтенант, Вы не слабее меня. Или высший балл по единоборствам Вам поставили за красивые глаза?

- Сир, поднять руку на Императора - государственная измена.

Грегор дернулся, как от удара. Уткнулся лбом в сложенные на столе руки. И глухо попросил:

- Айвен, пожалуйста, уйди.

***

- Мое повышение до лейтенанта и последующий перевод последовали буквально в течении месяца. Грегор благородно убрал меня с Барраяра, положив конец зарождающимся слухам. Я хотел поговорить с тетей Корделией, но она была слишком занята. Пришлось ограничиться некоторыми намеками матери, ей-то следовало быть в курсе. - Айвен открыл бутылку и наполнил свой бокал.

Майлз внимательно смотрел на кузена. Наверное, эта история много лет камнем лежала на душе Айвена. Майлз сомневался, что Грегор что-то тогда от того хотел. Зато отказ, да еще в такой форме, чувствительно его задел и сыграл определенную роль в той истории с балконом. Иногда Айвен действительно ведет... вел себя как нетактичный болван. Оставалась загадкой лишь роль Иллиана в происшедшем. Но сейчас Саймон вряд ли вспомнит подробности.

- Ты был не прав, - мягко заметил лорд-Аудитор.

- Знаю. – Айвен устало закрыл глаза, и теплые ладони кузена утешающе легли на его плечи.

@темы: Грегор, Айвен, Слэш, Фанфики

---

жизненное

а скажите мне, пишущие слэш люди, что вы делаете когда доходите до эротической сцены в вашем бессмертном творении?

Довольно потираете руки, понимая, что сейчас начнется самое то, ради чего вы садились писать, или относитесь к ней, как говорится в анекдоте про групповой секс, т.е. "возможность тихонько отхалявить"?

Вопрос: Дойдя до эротической сцены при написании фика, вы:

1. расписываете ее на 10 страниц со вкусом и подробностями		1	(3.85%)
2. стремитесь скорее проскочить, и так все ясно		4	(15.38%)
3. пишете как и все прочее, не выделяя		14	(53.85%)
4. да я вообще таких гадостей не пишу!		3	(11.54%)
5. ... и ничего не пишу		4	(15.38%)
Всего:		26

@темы: Вопросы, Слэш, Фанфики, Голосование

---

техническое

В ЗЗ - недописанный, но изрядно потолстевший с последнего обновления фик про Бела и Грегора. Желающие читать незаконченное - стучитесь, открою. В обмен на обещание раскритиковать.

---

Фикатон. История третья - "Рапорт для Иллиана"

Рапорт для Иллиана,
или
По грегорианскому хотению, по императорскому велению...

Автор - Линьер ([email protected])
Слэш. Рейтинг PG-13.
Персонажи: Байерли/Грегор, Иллиан
Жанр: юмор, «душевные терзания».

***

«25.45. Вступил в половую связь с Грегором Форбарра (имп.Бар.)...»

Байерли поморщился и удалил написанное. Ужасно. Как бы проскользнуть между молотом и наковальней, сохранив при этом все жизненно важные органы, рассудок и должность?... Перебрав все варианты, Байерли подкинул монетку – решка подмигнула ему ласковым оскалом Службы Безопасности, и Форратьер, в глубине души расположенный именно к такому выбору, с облегчением принялся за составление полноценного и высокохудожественного рапорта Иллиану.

В конце концов, Его Монаршее Величество само виновато – отлично зная, что рабочий день имперских агентов заканчивается ровно в один-час-до-полуночи-неважно-где-вы-находитесь, оно не смогло придумать ничего лучшего, чем прилепиться со своим непристойным предложением ровно в половину тринадцатого. Итого, ему потребовалось пятнадцать минут на то, чтобы перевернуть Байерлев внутренний мир вверх тормашками, вытрясти из внутреннего мира всю душу, принудить оную к самоубийству тридцатью ножевыми ранениями в спину, взамен вложить новую, причесать ее, подкормить и приручить, убедить в срочной необходимости – так и быть, положа руку на сердце – противоестественного акта, и принудить – уже не душу, но ее обладателя, – тот самый противоестественный акт и совершить.

Не то, чтобы Байерли не понравилось, или он был особо против; скорее, он просто боялся войти во вкус. Слабостям он своим потакал с отвагой и упоением, достойными родственничка Джеса, и поэтому отлично знал, - для того, чтобы самого себя остановить, понадобится кто-нибудь третий, с плазмотроном в качестве Дамоклова меча и собачьей вытяжной шлейкой в качестве удерживающего приспособления. Застегнуть на своей шее строгий ошейник Байерли был готов добровольно и без принуждения.

Байерли отлепился от монитора и доковылял до мини-бара. Нашарив непочатую бутылку с водкой, Байерли прихватил с полки сиротливо оставшийся чистым после выходной попойки стакан, и с ногами взгромоздился на постель, подтянув к себе заодно и портативный компьютер.

Джесси бы описался от зависти – ему самому достался всего лишь принц, да и то с расстроенной психикой и кривыми ногами. Правда, в честь принца назвали целую планету, а вот в честь нынешнего императора если что-то и назовут, так единственно какой-нибудь хитрый прием неуловимого воздействия на психику. Прием Грегора. Так и назовут. А вот его, проутюженного за последние сутки этим приемом раз восемь, вряд ли хоть где-то припомнят. Так тебе, Форратьер, история запечатлевает имена естествоиспытателей, а не белых лабораторных крысок. Хотя последние подчас бывают симпатичнее своих, мм, мучителей. Истязателей? Нe к месту Байерли вспомнил мягкие каштановые волосы императора, и его обдало мягкой дрожью.

Байерли закатил глаза. Если его кто-то и выпутает из этой западни, так это Иллиан. Главное, представить себя жервой обстоятельств. “Нет, Грегор со мной обращался хорошо. Нет. Не истязал, нет, разве что истязаниями можно назвать... понимаю, от подробностей следует воздержаться... да-да, это так трагично – гены...” Тьфу. Еще заставит написать рапорт об изнасиловании вышестоящим лицом в служебное время. Пакость какая. Нет, ему нужно совсем не это.

Внутренний голос мерзко хихикнул и намекнул на неплохое времяпрепровождение. Байерли залил его водкой, и внутренний голос захлебнулся градусом.

Байерли с тонким мазохистским удовольствием вспоминал картинки прошедшей ночи, время от времени останавливаясь то на одной, то на другой. Грегор не был его первым любовником, не был его лучшим любовником, да и вообще согласно логике событий, жизненной логике и логике толкового словаря любовником его не был. Он был Сплошным недоразумением, Подлым хуком судьбы и Бесчестной подножкой. И сам не знал, чего хочет. Недоговаривал? Разумеется. Байерли не верил в весь этот бредовый лепет, касающийся давно покойного принца Зерга; распыленные на молекулы в космосе не возвращаются потом призраками и не зудят на ухо по ночам. Зудят на ухо комары, да и то за пределами столицы, а мертвецам положено оставаться там, где они нашли свою смерть.

Байерли почесал в затылке, и его выводы снова перекрутились хитрой петлей. Одно дело - развлекаться со сверстником, когда тебе семнадцать, или сколько ему там тогда было, и гормоны прыгают, как рота армейцев на батуте (о, со своими гормонами Байерли вел затяжную безуспешную войну, причем враг методично выигрывал сражения), а другое - до дрожи в коленках захотеть мужчину, когда тебе тридцать и ничего подобного с тобой раньше не случалось. В общем-то, Его Императорское Высочество и пожалеть можно было бы, разве бы обстоятельства сложились иначе, и на перекрестье прицела маячил бы не он сам, Байерли Форратьер.

«А ну, как...»

Байерли перекрасился в бледно-синюшный цвет занавесей императорской приемной. Врезавшаяся в сознание мысль не на шутку напугала Байерли, и он плеснул в стакан еще водки. А ну как Грегору понра.., гм, будем называть вещи своими именами, а ну как Грегор захотел именно его, бедного несчастного Форратьера, а не просто ткнул наугад в симпатичную рожицу, перелистывая анкеты служащих СБ? Как-никак, они пару раз встречались раньше, а однажды - даже в неформальной обстановке, впрочем, обстановка действительно была настолько неформальной, что Байерли предпочитал по возможности не вспоминать о том злополучном инциденте. Кому понравится, если тебя застукают...

Байерли взвыл, и сначала запихнул в рот пятерню, а потом заграбастал подушку, расшитую павлиньими перьями, и с тоскливой безнадегой впился в нее зубами.

Бежать! Бежать прочь от коварных замыслов тихони-Грегора, от мокрых простыней, от монаршей распущенности, и… как-то он загнул с монаршей распущенностью, наверное, алкоголь дал в макушку. Императора не то что распущенным, его-то и раскованным сложно было назвать, эдакое ледяное изваяние, которое не знает, куда глаза девать. Байерли взаправду боялся, что Грегор так и останется холодным как сосулька, но потом дело пошло на лад, и у императора даже щеки румянцем зарделись. Но это дела не меняло. Как бы там ни было, и как бы там не казалось, Байерли очень трепетно относился к тому, что называется собственной личной жизнью. Когда он не использовал собственную личную жизнь в собственных корыстных интересах, разумеется. И император в качестве почетного украшения коллекции достижений его личной жизни нисколько Байерли не привлекал.

Или привлекал?

Байерли грустно вздохнул. Он не мог определиться. Инстинкт самосохранения вступил в смертный бой с вожделением и любопытством, и ни одна сторона не могла одержать верх. Инстинкт самосохранения стонал: «Опомнись!», а оппозиционная партия тоже стонала, только в несколько другом ключе, и Байерли, наперекор всем своим привычкам почувствовал себя неловко. Он столкнулся с ситуацией, которую не мог сам разрешить. Оставалось признать – он хотел императора, но бежал тягот, с этим желанием сопряженных. Стоило Байерли вспомнить тревожные прикосновения Императора, как кто-то подлый и бесхарактерный начинал нашептывать о приватном номере, напечатанном на карточке, что сейчас валялась где-то около комма. Стоило подумать о последствиях, и сердце уходило в пятки – право, не работал бы он на СБ, было бы спокойнее.

И да, он боялся. Императору ничего не будет, а вот его размажут на геномные образцы, и никто никогда не узнает, что случилось с беднягой Байерли. Он мог бы поболтать о том, о сем с Донной, но Грегор спокойно и тихо попросил не ставить в известность посторонних лиц, и Байерли пообещал. Была ли Донна посторонним лицом? Он мог выставить ее довереннейшим лицом из всех доверенных лиц в империи, но в глубине души Форратьер знал, что правильный ответ - отрицательный, и это снова замыкало его в круг одиночества. Грегор сказал: «Вызывай меня», но Байерли скорее откусит себе язык, чем свяжется с императором по приватному каналу. Тогда уж и глаза выковырять можно, на всякий случай, а то загребущие руки вечно следуют пожеланиям его ненасытных лупалок.

К слову, это - идея. Стремящаяся к гениальности в своей простоте. Безъязыкий и безглазый, он вряд ли привлечет Грегора снова, и проблема разрешится сама собой. Может, император переключится на кого-нибудь другого, а может.. пошлет Байерли на генный анализ, и в пробирках ему вырастят новые глаза, и новый язык, еще лучше предыдущего.. Тьфу! А может даже, Грегору понравится, и его всего по кусочкам перестроят. Байерли Форратьер, модель 1.0., опытный образец – «Императорский любовник». Всё как надо, и нервы из титана.

Водки осталось не так уж много. Байерли, пошатываясь, подошел к комму, открыл текстовую программу и рассеянно пробежался пальцами по клавиатуре. С усталым жужжанием принтер выбросил лист, на котором жирным шрифтом во всю ширину страницы было напечатано «НЕ ЗВОНИТЬ ГРЕГОРУ!!!!». Несчастная модель 1.0. одобрительно взглянула на этот лаконичный приказ самому себе, и выбрала опцию повтора печати. Десятка экземпляров должно было хватить. После этого Байерли подхватил пачку листов, незамедлительно водрузил один прямо на монитор, а остальные принялся расклеивать по квартире, отдавшись этому занятию с упоением художника, начавшего новое полотно. Несколько экземпляров лаконичного завета оказались приклеены вверх тормашками, но окончательно опьяневшего Байерли такие мелочи уже перестали волновать. Избавившись от всех бумаг, он кое-как доковылял до кровати, и заснул раньше, чем накрылся одеялом.

*

Утро влепило Байерли жесточайшую пощечину дневным светом; обалдевший и растрепанный Форратьер, стараясь избегать стульев и прочих коварных ловушек, в союзе со стеной дополз до ванной и, сорвав с себя одежду, включил воду на полную. Отмокая в ванной, Байерли тщетно пытался довести свои путаные размышления до состояния желаемой упорядоченности. Желаемая упорядоченность была в идеале достижима, но суровая жизненная правда, к сожалению, редко обращает внимание на идеалы, а если и обращает, то обычно для того, чтобы разнести эти самые жизненные идеалы в прах скупым бытовым цинизмом.

Похмельные мысли Байерли принимали самые удивительные и прихотливые формы, и неудивительно, что вскоре незадачливый Форратьер безнадежно заблудился в тернистом лабиринте собственных измышлений. Хотелось покоя, а еще лучше – забвения; оказаться в криокамере и быть размороженным через пару-тройку лет было пределом мечтаний. А криокамеру желательно разместить на Бете, чтобы после пробеждения незамедлительно вкусить все мыслимые и немыслимые бетанские блага.

Байерли непроизвольно дернулся, и на глянцевый пол океанской волной выплеснулась добрая пятая часть содержимого многострадальной ванны. Бета! Грегора всего лишь требовалось отправить на Бету! Байрели пришел в восторг от такого простого решения, незамедлительно похвалил самого себя за редкостную проницательность, мучительно припоминая, по каким углам кабинета у него распиханы пронзительно претенциозные рекламные буклеты Бетанской Сферы, а так же рекламные диски, многочисленные сувениры и прочая мишура для туристов. Байерли преисполнился гордости – собственная предприимчивость и проницательность вмиг вознесли его и так отнюдь не заниженную самооценку на качественно иной уровень. Оставалось дождаться следующей встречи, и как бы между делом вручить Грегору непрезентабельный сверток с бесценной начинкой.

Байерли еще немного посмаковал собственную грандиозную идею. Позднее он думал, что поразмысли он еще чуть-чуть, наверняка бы додумался до чего-нибудь поизысканнее. Впрочем, подсовывание Грегору Беты в то время, как он сам будет тикать куда подальше, в этот момент казалось самым лучшим решением из всех возможных.

Настойчивый сигнал. Потом еще один.

Непринятый вызов назойливо маячил сообщением в красной рамке. Байерли решил не огорчать себя делами с самого утра, поэтому сперва меланхолично прошелся по комнате, сдирая со стен образцы вчерашнего творчества – если Донна заглянет, вопросов не оберешься, а если не Донна? Потом бухнул в стакан вчерашнюю же водку, поразмыслив, выплеснул ее в раковину и вместо алкоголя налил сок - какую-то жуткую сместь из земной экзотики и барраярских примесей. Взъерошил волосы и, наконец, с видом обреченного на первый п-в переход новичка примостился у комма.

Иллиан требовал. Как всегда, немедленно. Ну вот. Начинается вторая глава в эпопее «Байерли Форратьер и монаршии выверты». Безнадежно зевая, Байерли начал натягивать рубашку.

*

Через час он уже бодро и невозмутимо шагал обратно, по пути бесцельно забредая то в один магазин, то в другую лавку и прокручивая в голове самые эффектные моменты недавнего разговора.

Глава Службы Имперской Безопасности был, как всегда, немногословен. Впрочем, Саймон Иллиан всегда отличался тем, что мог в нескольких словах емко выразить то, на что другим не хватало и нескольких предложений. Это пугало Байерли – он любить мыслить витиевато и красиво, степенно передвигаясь от данных ему посылок к умозаключению, обязательно останавливаясь на промежуточных суждениях, подкрепляя свои доводы примерами из жизни и творчества великих людей. К великим людям могли равно относиться Сократ, Наполеон, Джес Форратьер и Эйрел Форкосиган. Все зависило от точки зрения, которую следовало обосновать. Саймон же гнал напрямую, рублеными фразами, скрепленными неоспоримой логикой, смешанной с колючей язвительностью и возмутительным спокойствием. Байерли терялся, что в принципе было ему несвоейственно, и разумно считал, что Саймон Иллиан – человек, перед которым вовсе не постыдно робеть время от времени – наоборот, способствует самодисциплине, а самодисциплина всегда была слабым местом Байерли Форратьера.

Иллиан смотрел, Байерли молчал. Вернее, сам Форратьер предпочел бы описание «пялился», Иллиан умел так пронзительно взирать на подведомственных, что хотелось на всякий случай признаться во всех собственных грехах, даже еще не совершенных. Правда, порой глава Службы Имперской Безопасности поглядывал на незадачливого фора со сдержанным ободрением, взгляд даже теплел, но именно в такие моменты Байерли чувствовал себя хуже всего. Такой Иллиан сбивал его с толку: Байерли чувствовал себя утопающим, которому ласково улыбаются с берега вместо того, чтобы попросту протянуть руку.

Байерли молчал, Иллиан смотрел. Пялился. Наконец Байерли, удушенный тишиной, выложил всё без обиняков, почему-то чувствуя себя нашкодившим ребенком, застуканным на месте преступления. С той только разницей, что преступником он себя не считал, да и Иллиан, по всему, тоже не стремился обвинить его в чем бы то ни было и отправить на расстрел в кратчайшие сроки. Это успокаивало, и настороженный Байерли разнежился и выдал на-гора охапку опасений и подозрений, которые до этого интимно держал при себе. Договорив, Байерли сокрушенно мотнул головой и замолчал, исподлобья уставившись на шефа, который рассеянно поводил кончиками пальцев по лакированной столешнице. На миг Байерли показалось, что начальство едва сдерживает улыбку, но он успокоил себя общеизвестным фактом, что Саймон Иллиан улыбаться не умеет.

Дальше Байерли тоже в основном молчал, на сей раз потому, что говорил Иллиан. Мало, скупо, но после его здравых и взвешенных рассуждений и объяснений желание удавиться прошло, будто его и не было. Можно было даже сказать, что мир вновь засиял многоцветьем ярких красок, а еда обрела вкус и запах. Про Грегора и Бету Байерли было заикнулся, но под пристальным взглядом Иллиана тут же запнулся и договорить не смог, в полной мере осознавая идиотизм этого предложения. И тем не менее для себя он решил, что эту карту всё же прибережет. На всякий непредвиденный крайний случай тотальной безысходности.

*

Из кабинета Иллиана Байерли вышел другим человеком. Или, по крайней мере, прежним. Он даже подумывал о том, не позвонить ли Грегору самостоятельно. Когда еще представится случай пообщаться с императором по приватному каналу? В приподнятом настроении Байерли уселся к комму и потянулся к белой визитке, так неосторожно оставленной на видном месте; впрочем, номер не был подписан ничьим именем, и Байерли отказался от идеи дать себе по ушам за невнимательность. Теперь осталось всего ничего - морально подготовиться к мысли, что сейчас придется иметь дело с Грегором Форбаррой…

Но события бесцеремонным образом его опередили.

Вызов был внешним. На дисплее возникло красивое лицо императора, его голос был спокоен и ровен. Байерли невольно не смог сдержать улыбки, Грегор улыбнулся в ответ. Разговор с Иллианом точно не прошел даром: Байерли чувствовал себя уверенно и расслабленно, и двигала им преимущественно озабоченность тем, как удержать себя в рамках приличий, а не боязнь упасть в грязь лицом перед Его Императорским Величеством. Ну… или не лицом, и не в грязь, уже не принципиально.

Впоследствии Байерли не раз и не два возвращался к этому разговору. В зависимости от настроения он представлялся ему то забавно-смешным, то томительно-щемящим. Грегор отказался от своего фирменного стиля «железобетон, замотанный в бархат» и выглядел простым и близким. Поэтому Байерли даже слегка расстроился при уведомлении, что на продолжение интимных отношений рассчитывать не стоит.

Грегор объяснил всё очень доходчиво, местами даже слишком доходчиво. И выглядело это искренне; конечно, не обошлось без мест, к которым можно было бы прицепиться, но Байерли решил не лезть на рожон. Что же.. может, в тех словах, которыми Грегор убеждал недоверчивого партнера действительно имелась крупица истины. Принц Зерг… Байерли фыркнул. Но в глубине души ему стало действительно грустно: он было приготовился к продолжению банкета, а праздник, приглашение на который уже было у него в руках, неожиданно отменили.

Связь уже оборвалась, а он глупо смотрел на дисплей, где в отдельном окошке раздражающе мигали цифры, напоминающие о длительности последнего разговора. Грегор не прощался, он сказал «До встречи». У Байерли заныло под ложечкой. Черт.

Внутренний голос заливался язвительным смехом.

Любопытно, как скоропалительно Грегор поменял свою тактику. Как минимум, такая смена настроений не была ему свойственна, как максимум... Нет, Байерли вовсе не собирался утверждать, что знает своего императора так близко, чтобы судить о причинах его поступков, но всё же такой резкий поворот в поведении монаршей особы был крайне подозрителен... Неужто Иллиан? Или сам? Или еще какой-нибудь серый кардинал, о существовании которого он, Байерли, даже не подозревает?

И тогда Байерли решил поддаться инстинктам, а инстинкты велели валить из города. В другой город. Желательно еще, чтобы этот город находился на другой планете.

*

Байерли впервые в жизни являлся к Иллиану дважды за день, и особого восторга по этому поводу не испытывал. Иллиан, правда, был терпелив и понимающ. Байерли даже успел удивиться – честно говоря, он не рассчитывал, что за просьбу о двухмесячной отлучке его поглядят по головке. По головке не погладили, но и на эшафот не возвели. Конечно, в развесистую чушь относительно неожиданно возникших семейных проблем глава СБ не поверил, но Байерли на это и не надеялся, поэтому даже не стал разбавлять свою историю цветистыми подробностями.

Теперь Байерли угрюмо переминался перед огромными мониторами в столичном космопорте. Проблема выбора стояла как нельзя остро. Когда-то, после очередной попойки, получившей огласку и чреватой крупными неприятностями, он недальновидно и по-паникерски собрался податься в Кшатрианский легион. Но на сей раз такой способ уклонения от ответственности казался чрезмерно суровым. В конце концов, Байерли хотел всего лишь отдохнуть и привести в порядок разболтанные и взлохмаченные нервы.

Надвинув кепку на самые глаза, Байерли щелкал кнопками на портативном мини-комме, выполняющем функцию астрономического атласа. Вообще-то, ему давно хотелось смотаться на Бету, и он мог себе это позволить. Но для очистки совести следовало рассмотреть и другие варианты. Время от времени он поглядывал на светящиеся табло и снова утыкался в миниатюрный дисплей мини-комма. О, Афон. Если бы события развивались согласно неблагоприятному сценарию, то после Беты можно было бы намекнуть Грегору на Афон. Говорят, там сильная психологическая школа.

Наконец, Байерли решился. Бета. Подумаешь, три недели туда, три недели обратно. Он читал, что когда-то немыслимо давно путешественники тратили месяцы, если не годы, чтобы преодолеть расстояния, с которыми его современники разделывались за час. Или минуту. Или секунду…

Настроиться на философский лад Байерли не успел. Вызов наручного комма бесцеремонно прервал его измышления о времени и пространстве. На миг Байерли даже успел убедить себя, что сигнал поступил от Императора. Ах, если бы.

Донна.

- Байерли, Пьер умер. Приезжай срочно.

Донна произнесла одну лишь эту фразу - голос ее встревоженно звенел, было ясно, что она едва сдерживает слезы - и резко оборвала вызов. Намек был более, чем прозрачен: разговор предстоит категорически приватный.

Байерли огорошенно крякнул, по спине ползло неприятное холодное оцепенение. Вот тебе и семейные проблемы... и как всегда, неожиданнее неожиданного.

На выходе Байерли раздосадованно швырнул в серебристую мусорную корзину пластиковый проспект с рекламкой бетанских увеселительных благ и щедрот. Похоже, отдохнуть так и не получится – какая уж теперь Бета?...

@темы: Грегор, Байерли, Слэш, Фанфики