"все побежали - и я побежал" (с)

Пока идет голосование по RSYA (для ссылки жмите на картинку) - а продлится оно до конца недели, пара дней осталось! - подозреваю, что обсуждение выставленного будет нечто вроде стихийного флэшмоба на дневниках.
Так что с удовольствием обменялась бы мнением, кому что понравилось.

Например, мое, что отметила. А ваше? Поделитесь.
Номинация 1, русский, - 7 работ
Мой лидер - "Точка отсчета" (Nyctalus)
Номинация 2, иностранный, - 44 работы
Мои лидеры - "27 августа" (Naya K), "Победивший платит" (Жоржетта и Mister Key), "В жизни охотника" (Тэнки), "Тот, Кто приходит" (Штефи), "Dragonfly" (triskelos), "Королева дорог" (Тэнки), "Отголосок" (Айвор Зегерс), "Миссис Уоррик-Торрес" (Аззи)
Номинация 4, исторический, - 11 работ
Мои лидеры - "Легенда Кносского лабиринта" (Visenna), "Диас" (Fatalit), "Боги Орфея" (Masudi)
Номинация 5, ориджинал, - 21 работа
Мои лидеры - "Кофе и зверобой" (Yisandra), "Ловитор" (Сайфо), "Живые и мертвые" (Menthol_blond), "Ангел из супермаркета" (draw и Achenne)
Номинация 6, яой, - 49 работ
Мои лидеры - "Алгоритм счастья" (Jasherk K.KraKamyn), "Ди" (Anna_Stein), "Сон ангелов" (Maranta), "Остановись" (Мобиус).
Номинация 7, юмор, - 30 работ
Мои лидеры - "Король и шпион"(Марга), "Ивейн"(Брысь), "Неискушенная планета" (Штефи), "На деревню дедушке" (Алёна), "О пользе традиций" (Romina, Mister_Key, NoFace).

Кроссоверы, ГП и РПС - не читала и не голосовала.

Да, кстати. Если честно, как вы выбираете фики для голосования?

запись создана: 06.10.2007 в 18:28

Вопрос: за что вы голосуете?

1. голосую только за фики по "своему" фэндому		6	(14.29%)
2. голосую по лично знакомым авторам		3	(7.14%)
3. по фикам, которые уже когда-то читала и понравились		21	(50%)
4. спрашиваю у друзей совета, что читать, и выбираю		1	(2.38%)
5. читаю заново все выставленное в номинации и выбираю лучшее		11	(26.19%)
Всего:		42

@темы: конкурсы, Вопросы, Слэш, Фанфики, Голосование, Флэшмоб

---

посмеяться

Помните порожденную коллективным мозгом историю про лифт?

Прибавим к ней анекдот про то ли героев, то ли читателей "ПП".

Сперва они спорят, потому как один хочет идти непременно пешком, а другой - ехать, но непременно сперва побрызгать в лифте духами...
Потом они немного показывают, как правильно нажимать кнопку лифта ногой в прыжке... А потом - как правильно пишется иероглиф из 3 букв..
В результате один таки идет пешком, другой едет, но на третьем этаже они встречаются и вместе прыгают из окна!
(с) Awaiter

@темы: юмор, Победивший платит

---

Название: "Приметы взросления" (Intimations of Maturity)
Автор: Kassia, переводчик: Мильва
Ссылка на оригинал: community.livejournal.com/bujold_fic/11883.html
Рейтинг: PG-13, general
Краткое содержание: Майлз с Айвеном идут на свидание

***

– Я бы пошел, но моя девушка меня убьет.

– Да? – разочарованно переспросил Айвен. – Точно не сможешь пойти?

Поль взглянул на него с таким видом, словно Айвен сморозил какую-то невероятную глупость. Айвену был хорошо знаком этот взгляд.

– Э… да, Айвен, точно не смогу. Девушкам вообще-то не нравится, когда их парни ходят на свидание с другими девушками.

– А. Ну да. Все равно спасибо.

Айвен отключил комм и рассмотрел возможные варианты. Он составил мысленный список людей, которым можно было позвонить, и оценил вероятность того, что они окажутся на месте и смогут вести себя в рамках приличий. Если бы для Айвена был важен только первый пункт, то он, не раздумывая, позвонил бы своему кузену Майлзу. Но тут возникали другие сложности, с которыми следовало считаться. Взять Майлза с собой на свидание – все равно что обвязаться взрывчаткой. Конечно, есть неплохая вероятность, что никто в тебя не врежется и тебя не взорвет, но все равно этого лучше не делать.

Зато Майлз сейчас должен быть дома, а Айвен почти отчаялся. В итоге он изобразил на лице дружелюбное выражение и набрал номер Майлза.

Ответа не было очень долго, и Айвен уже готов был прервать связь, когда вдруг на экране появилось лицо кузена.

– А, это ты. – Майлз прищурился. – Чего ты хочешь?

Начало было не слишком обещающим. Айвен облизнул губы и заговорил:

– Я тут с девушкой познакомился…

Майлз вскинул руку.

– Стоп.

Айвен замер с раскрытым ртом, прижав кончик языка к нёбу.

– Мой ответ – нет, – сказал Майлз. И с жизнерадостной улыбкой потянулся к комму. – Всего наилучшего!

– Эй! – Айвен ткнулся ладонью в экран, как будто собирался схватить Майлза за руку. Как ни странно, это сработало. Кузен замер на полпути. – Не дергайся. Дай мне закончить.

Майлз опустил руку, откинулся на спинку кресла и вскинул голову.

– Ну хорошо, ты познакомился с девушкой. И как же ее зовут?

– Пенелопа. Она сказала, что ее можно называть Пенни. Я встретился с ней…

– Блондинка, брюнетка, рыжая?

– Что-то типа золотисто-каштанового… черт, ты дай мне договорить! С этой девушкой, Пенни, я познакомился в магазине...

На лице Майлза появилось странное задумчивое выражение.

– Ты знакомишься с девушками в магазинах?

Айвен кивнул.

– Надо было кое-что купить для мамы. Я увидел Пенни в овощном отделе, и мы с ней разговорились.

– Об овощах?

– Нет! Я пригласил ее на свидание сегодня вечером, и она ответила, что пошла бы с удовольствием, но у нее сейчас гостит подруга. Она только что вернулась с Эскобара. Пенни сказала, что без этой своей подруги никуда пойти не может. Тогда я сказал, что все в порядке, я тоже приведу с собой приятеля.

– Как ты быстро соображаешь.

Айвен с благодарностью улыбнулся:

– Правда?

В глазах Майлза появился веселый блеск.

– Ага. Ну и сколько знакомых ты успел обзвонить, прежде чем обратился ко мне?

Айвен приложил руку к груди, словно подчеркивая свою искренность.

– Ты – первый.

– Врешь.

– Третий, – признался Айвен.

– Значит, на самом деле... пятый?

– Четвертый, честно. Майлз, соглашайся. Ты не пожалеешь.

Майлз посмотрел на него. Взгляд Пола, в котором ясно читалось: «Айвен, ты идиот!» оказался лишь бледным подобием форкосигановской версии.

– Я сильно в этом сомневаюсь.

– Если бы ты меня позвал, я бы обязательно согласился, – заявил Айвен.

– Хм… – Майлз задумчиво кивнул. – Говоришь, согласился бы? Но, скорее всего, тебе бы это доставило удовольствие. Тогда как мой шанс получить удовольствие… стремится к нулю.

Похоже, кузен просто не понимал, насколько важно для Айвена, чтобы это свидание состоялось. Айвен склонился к экрану.

– Майлз, она учится в университете…

Майлза это не особенно впечатлило.

– Правда? Кто из них, Пенни или ее подруга?

– Пенни. С ее подругой я не знаком.

– Подожди, – Майлз нахмурился. – Так ты что, ее подругу даже не видел?

Блин. Айвен как-то не сообразил, что это может оказаться камнем преткновения. Соврать? Но Майлз пристально смотрел на него, а когда Майлз так на него смотрел, Айвен тут же разучивался врать. Зато под угрожающим взглядом матери он, напротив, разучивался говорить правду.

Айвен смущенно улыбнулся и ответил:

– Да.

– Айвен!

– Слушай, что я тебе скажу. Если она окажется уродиной или дурочкой, я помогу тебе притвориться, будто у тебя приступ аллергии, пойдет?

Похоже, на Майлза этот довод подействовал. Он задумался на мгновение и кивнул:

– Ну ладно, идем.

Айвен удивленно вскинул брови:

– Ты серьезно?

– Да. Но только один раз.

* * *

Одна из величайших загадок мироздания заключалась в том, что сверхзаботливая тетя Элис разрешила своему сыну водить машину. По версии матери Майлза это разрешение было дано в надежде, что Айвен станет катать на машине потенциальных невест. Но если в этом и заключался план Элис, у него обнаружилась оборотная сторона.

Одно лишь было несомненно: тетя Элис ни разу не видела своего сына за рулем или, по крайней мере, не видела, чтобы он водил машину так, как вел сейчас. А если бы увидела, то не выпускала бы его из дома еще лет тридцать.

– Ты хоть остальные машины видишь? – с тревогой поинтересовался Майлз. – Ты помнишь, что мы не одни на дороге?

– Спокойно, кузен. Мы почти на месте.

– Если это то «место», где наши выброшенные из машины тела будут аккуратно размазаны по газону, – Майлз затаил дыхание на повороте, – то да, я тебе верю.

– Кто бы говорил, – возразил Айвен. – Я же видел, как ты сам водишь.

– Но это было не на улицах Форбарр-Султаны, – заметил Майлз. Айвен лишь отмахнулся в ответ. – Знаешь, Айвен, я поверить не могу, что твоя мать купила тебе машину.

– Ага, я и сам удивился. Я уговаривал ее, да, но совершенно не ожидал, что она согласится. Обычно она делает все возможное, чтобы ограничить мою свободу передвижения. – Айвен снова свернул за угол так стремительно, словно за ним гнались все черти ада. – Я вижу, у тебя таких проблем нет. Твои родители совершенно спокойно разрешают тебе делать все, что тебе заблагорассудится, разве нет?

– Не всегда, – сказал Майлз. – Я думаю, сегодня они отправили бы со мной Ботари, если бы это было возможно.

Айвен поморщился и оглянулся, словно испугавшись, что увидит на заднем сидении нескладную фигуру сержанта.

– Да, кстати, надеюсь, никто не рассчитывает, что я буду играть роль твоего телохранителя? Потому что у меня совсем другие планы на вечер.

Майлз мрачно взглянул на кузена.

– Не беспокойся, Айвен. Никто на тебя не рассчитывает.

– А. Ну и хорошо.

Майлз резко выдохнул и поерзал на сидении. «Почти на месте». Интересно, что подумает о нем Пенелопа. Или, еще важнее, что подумает о нем подружка Пенелопы.

Он уже избавился, хоть и не так давно, от привычки извиняться за свой рост. Он больше не испытывал потребности как-то загладить впечатление, которое производила его карликовость на красивых женщин. Сказать по правде, в какой-то степени это была заслуга Айвена. Айвен никогда не беспокоился о том, что думают женщины о внешности Майлза, и без малейшего смущения знакомил Майлза с приятельницами своих подружек.

И все-таки было неприятно видеть первую реакцию девушки, пережить первую пару секунд до того, как она вспомнит о хороших манерах. Если, конечно, у нее они есть, эти манеры.

Поэтому ему так необходима военная форма. Девушки видели его рост, его скрюченное тело и думали, будто знают, кто он такой. Военная форма смешала бы все их расчеты. И даже если они будут считать, что Майлз получил ее по блату, останутся награды, которые он надеется заслужить. Пусть думают, что военная форма досталась ему без усилий, но список его побед будет говорить сам за себя.

Он слишком поторопился. Ему нужна была форма.

Но уже поздно.

Две девушки ждали их у ближайшего здания. Та, которая наверняка была Пенелопой, оказалась очень хорошенькой, почти красавицей, но Майлз от Айвена меньшего и не ожидал. Свои густые медно-рыжие волосы она носила распущенными, хотя в столице это считалось не модным, а ее щеки были покрыты здоровым румянцем. Майлз заметил, что чертами лица, особенно формой подбородка и губ, она напоминает тетю Элис, и решил, что обязательно скажет об этом Айвену, если тот выведет его из себя.

Ее подружка, темноволосая и круглолицая, была ниже на пару дюймов. Она проигрывала в сравнении с Пенелопой, но была по-своему привлекательна.

– Не так уж плохо, правда? – буркнул Айвен, открывая дверцу.

Решив побыстрее разделаться с самым сложным моментом, Майлз вылез из машины, выпрямился в полный рост и направился к девушкам.

Их реакция оказалась не такой ужасной, как можно было ожидать, но хорошего в ней было мало. Подружка Пенелопы просто разинула рот. Мысли Майлза помчались галопом. Айвен забыл ее предупредить? Или слишком туманно выразился? Или она подумала, что «очень маленького роста» – это значит, на пару дюймов ниже ее?

Нет, – сказал он себе, – это ее проблема, а не моя и даже не Айвена.

Майлз подошел к девушке, улыбаясь, словно не замечая написанного у нее на лице изумления. К счастью, она быстро опомнилась и что-то вежливо пробормотала в ответ на приветственные слова Айвена:

– Альма, это мой кузен Майлз Форкосиган. Майлз, это Альма Лидс.

Майлзу показалось, или ее глаза в самом деле расширились при упоминании фамилии Форкосиган? Айвен, похоже, этого не заметил: он с обожанием разглядывал Пенни.

Айвен и Майлз усадили подруг в машину и сели сами: Айвен и Пенни впереди, а Майлз и Альма – на заднем сидении. Когда машина тронулась, Айвен объявил:

– Мы едем в заведение, которое называется «У Феллника». Надеюсь, вам там понравится. Их повар известен на всем континенте.

На мгновение у Майлза возникло такое чувство, словно он смотрит учебный фильм из серии «Как правильно вести себя на свидании». Правило номер один: женщину надо хорошо накормить. Правило номер два: женщинам нравится, когда мужчины проявляют инициативу. Пенелопа и Альма приняли план Айвена с восторгом.

По пути в ресторан Альма смотрела прямо перед собой, в окно, на собственные руки – куда угодно, лишь бы не на Майлза. Через некоторое время, она наклонилась к сидящим впереди и сказала:

– Я так странно себя чувствую после возвращения с Эскобара. Все вокруг кажется каким-то непривычным.

– Правда? – заметил Майлз, притворившись, будто ее слова были обращены к нему, а вовсе не к Пенелопе. – И как долго ты пробыла на Эскобаре?

– Год, – ответила Альма. Она посмотрела на него, но тут же отвела взгляд. – Я думаю, каждому человеку стоит хотя бы год прожить на другой планете. Это потрясающий опыт, который может перевернуть всю твою жизнь.

– Прекрасная идея. Выслать всех по очереди на Колонию Бета и посмотреть, с какими глазами они оттуда вернутся.

– Потому что, – продолжила Альма, почти перебив его, – невозможно узнать чужой мир по настоящему, пока не поживешь в нем. Я знаю несколько человек, которые бывали на других планетах, но это совсем другое. Ты не сможешь прочувствовать чужую культуру, пока не погрузишься в нее целиком.

– И что же такого странного ты обнаружила, когда вернулась? – спросил Майлз, глядя ей прямо в лицо, хотя она специально на него не смотрела. – В чем заключается главное различие между нашим миром и Эскобаром?

– Ну... ты знаешь, там у людей более широкие взгляды. Они сами много путешествуют по галактике, и к ним приезжают гораздо больше инопланетников. У Барраяра более замкнутая культура.

Айвен прервал болтовню с Пенни и услужливо подсказал:

– Майлз бывал на Эскобаре.

– Да? – откликнулась Альма и больше ничего не добавила.

Через пару минут они подъехали к ресторану. Айвен заказал отдельный кабинет, и на девушек этот факт произвел довольно сильное впечатление. Но Майлза больше впечатлил тактический талант кузена. Отдельный кабинет свидетельствовал о том, что у Айвена есть определенное влияние, и ему не пришлось говорить об этом прямым текстом. Кроме того, Айвен одним этим заказом умудрился продемонстрировать, что он серьезно относится к сегодняшнему свиданию и спланировал его заранее. Как ему удалось так быстро научиться охмурять женщин? Тем более во всех остальных сферах он полный болван. Наверное, это и есть то, что называют «узкой специализацией».

Пока их стол сервировали, они пошли в бар и уселись за стойкой так, что Альма могла разговаривать только с Майлзом. Так что ей волей-неволей пришлось обращаться к нему.

Майлз рассеянно кивал, выслушивая ее бессвязную болтовню о любимом ночном клубе на Эскобаре и отличиях тамошних вин от барраярских. Зато у Айвена и Пенелопы все складывалось как по маслу. Пенелопа часто смеялась, и они оба не умолкали ни на секунду.

И это странно, если подумать. Ведь в самом деле – о чем может Айвен с ней говорить? Майлз попытался вспомнить свои разговоры с кузеном. Если они с Айвеном не изобретали новые способы угробить друг друга (а судя по словам их матерей, они только этим и занимались), то в основном или ругались, или злословили, или вспоминали свои прошлые «подвиги». Судя по улыбке Пенни, ни о какой ругани или злословии речь не идет. Но и вспоминать им тоже нечего. Майлз представил себе такой диалог: «Помнишь, как мы познакомились в магазине три дня назад?» «Как я могу забыть? Ты стояла в овощном отделе. А ты помнишь, как сорок минут назад я подъехал к тебе на своей шикарной машине?» «Да, конечно. Как сейчас помню».

Наконец к ним подошел официант и объявил, что ужин подан. На пути к кабинету Айвен на минутку оставил свою девушку и подошел к Майлзу. Наклонился к нему и прошептал:

– Ты не можешь хотя бы делать вид, будто тебе здесь нравится?

Правило номер три, – подумал Майлз. – Хотя бы делать вид, будто мне нравится. Он даже не подозревал, что его плохое настроение написано на лице и что Айвен сумел это заметить. Казалось, Айвен не замечал ничего, кроме очаровательной мордашки Пенелопы.

– Не волнуйся, – ответил Майлз. – Мое настроение никого не волнует. Альма не обратит внимания, даже если я проткну себе руку вилкой или разобью лбом тарелку.

– Хм… ну да. Но все-таки попробуй, ладно?

– Да все нормально, Айвен.

– Майлз, я серьезно.

– Понятное дело. Я постараюсь.

За ужином Майлз улыбался до ушей. Он поставил перед собой задачу улыбаться постоянно, даже с набитым ртом. Это оказалось гораздо труднее, чем он ожидал, но, похоже, у него получилось, судя по взволнованным и злобным взглядам Айвена. Альма, как он и предсказывал, ничего не заметила.

* * *

Айвен вздохнул с огромным облегчением, когда ужин подошел к концу. Несмотря на поведение Майлза и Альмы все обернулось не так уж плохо. Майлз был ужасен, но свою функцию он выполнил. С помощью Пенни Айвену удалось сплавить Майлза и Альму в ближайшее кафе и благополучно уединиться в ее квартире.

Квартира была небольшой, но ухоженной. Пока Пенни прихорашивалась, Айвен бродил по комнате, разглядывая обстановку. Собственная квартира, ну надо же! Черт, ему хватило бы и одной комнаты. Или даже койки в казарме. Чего угодно, лишь бы чувствовать себя свободным.

Пенни вернулась из ванной, причесав волосы и подправив макияж. По мнению Айвена, ей и так было неплохо, но это же девушка! И его это вполне устраивало.

– Уютно тут у тебя, – сказал он.

– Спасибо. Выпьешь чего-нибудь? Кофе, вино?

– Вино, пожалуйста.

Пенни не была фором, и Айвен подумал, что она не обидится, если он пойдет на кухню вместе с ней. Он рассказал ей анекдот, потом они вернулись в гостиную и расположились на диване. Через пару минут разговор иссяк сам собой, бокалы с вином были убраны на безопасное расстояние, и события начали принимать интересный оборот.

И тут дверь открылась.

Вошла подруга Пенни, одна. Айвен мысленно обматерил Майлза. Судя по выражению лица Пенни, об Альме она подумала то же самое. Но сказала лишь:

– Привет, Альма.

– Где Майлз? – поинтересовался Айвен.

– Он? – Альма легкомысленно взмахнула рукой. – Домой пошел.

Айвен нахмурился.

– Домой? Но как? – Может, его еще не поздно вернуть? Может, этих двоих можно как-то заставить, чтобы они развлекали друг друга?

– Он сказал, что пойдет пешком.

– Что? До самого дома? – ужаснулся Айвен. Это очень далеко. И небезопасно, особенно ночью.

– Вино пьете? – Альма посмотрела на бокалы на журнальном столике. – Так ты все-таки открыла ту бутылку? – Она прошла мимо них на кухню.

– Подожди минутку, – сказала Айвену Пенни и бросилась вслед за ней.

Айвен взял бокал и сделал хороший глоток. Из кухни доносился возмущенный шепот двух девушек. Поначалу он не разбирал слов, но затем голоса стали громче.

– Ты говорила, что он фор!

– Он и есть фор!

– С таким-то ростом?

Могли бы и потише шептаться, – подумал Айвен. Или они нарочно, чтобы он услышал? Он сделал еще глоток и мрачно обвел взглядом гостиную.

– А ты не могла бы просто уйти отсюда и чем-нибудь себя занять?

– Я же ничего не знаю в этой Форбарр-Султане! Я приехала к тебе, Пенни.

– Но я же не могу развлекать тебя двадцать четыре часа в сутки! Где твоя хваленая эскобарская независимость, о которой ты мне все уши прожужжала?

Айвен заерзал на диване. Теперь они и не пытались понижать голос. Не могут выйти куда-нибудь, что ли? Выяснять отношения в присутствии постороннего человека – это… это… Айвен попытался подыскать подходящее определение. На ум пришло единственное слово, которое было самым жгучим упреком в устах его матери. Это было слово «вульгарно».

Вот черт, Альма не должна была отпускать Майлза домой пешком. Надо было убедить его, чтоб он поехал. Хотя бы из вежливости. А Майлзу следовало бы взять такси. Хотя бы из соображений здравого смысла. И из уважения к людям, которые отвечают за его безопасность.

Голос Альмы отвлек его от раздумий:

– И давно ты стала такой стервой, Пенни?

– Не хватало еще, чтобы ты обзывала меня стервой в моем собственном доме!

О господи. А Айвен уже надеялся, что ссора стихает. До ора еще не дошло, но возгласы становились все пронзительнее. Вот-вот кричать начнут… и куда ему прятаться, если они станут кидаться друг в друга тарелками?

И если эти девушки так плохо воспитаны, то что же Альма могла наговорить Майлзу? Майлз иногда бывал ужасно чувствителен, когда дело касалось девушек и его собственной внешности, и он весь вечер был не в духе. Что если Альма сказала что-то такое, от чего у него сорвало крышу? То, что он пошел домой пешком, уже свидетельствовало о чем-то неладном. Айвен мысленно попытался представить себе возможные маршруты из этой части города к дому Форкосиганов. Конечно, Майзл умел позаботиться о себе. Но безопасность Майлза в первую очередь зависела от самого Майлза. Если у него возникало желание рискнуть здоровьем, то даже Ботари не мог его остановить.

Айвен заметил, что женские голоса снова опустились до шепота. Очень скоро Пенни и Альма вернулись в гостиную, обе были красными от гнева, но уже не кричали и не пытались друг друга убить. Альма посмотрела на Айвена и холодно кивнула:

– Приятно было познакомиться, Айвен.

– Мне тоже, Альма, – торопливо ответил он, и девушка вышла из квартиры.

– Прости, пожалуйста, – сказала Пенни.

– Ничего страшного.

Пенни снова села на диван, и Айвен передал ей бокал с вином.

– У нас с ней давно уже трения начались, – сказала она. – И я подумала, что будет неплохо, если она погостит у меня. Но я ошиблась. Мы постоянно ругаемся, словно супружеская пара.

– Я понимаю. Вы же старые подруги. – Айвен не так уж много знал о старых подругах. Но, похоже, его замечание оказалось удачным, потому что Пенни кивнула и слегка улыбнулась. Затем отставила бокал (не сделав ни глотка), и потянулась к Айвену.

Айвен посмотрел на свой бокал. Когда-то он уже успел опустеть. Который по счету, пятый? Майлз вряд ли что-то пил, в том и беда. Если бы выпил, то захотел бы спать, вместо того чтобы… что он сейчас делает? Айвен даже представить себе не мог, и его это беспокоило. Майлз был совершенно непредсказуем. Черт, если даже тете Корнелии не удавалось предсказывать его поведение, то куда уж Айвену? Он ведь всего лишь Айвен.

Пенни придвинулась ближе. Щекотно задышала в ухо.

Нет, если Майлз что-то задумал, оставалось лишь убраться с его пути. Но он уже большой мальчик, правда? Может вернуться домой пешком, если ему захочется. Может даже шею себе свернуть, если у него возникнет такое желание. В этом ведь и состоит суть взросления, да? Получить право самому распоряжаться своей жизнью. И, что бы ни собирался делать Майлз, он будет не в восторге от неуклюжего вмешательства кузена Айвена. Так что лучше остаться здесь. Для всех ведь лучше.

– Я должен идти, – сказал Айвен.

Пенни отпрянула.

– Что?

– Я только что это понял, мне надо идти. Прости. – Он вскочил на ноги.

– Что? Что-то не так? Это из-за Альмы?

– Нет, дело не в этом. Мне все понравилось, Пенни, правда. – Он бросился к двери. А потом, просто на всякий случай, добавил: – Давай, когда-нибудь повторим, ладно?

Пенни, ошеломленная, уставилась на него. Если она и намеревалась еще что-нибудь возразить, Айвен об этом уже не узнал, потому что вовремя вылетел из квартиры.

Не так уж сильно он и волновался, кстати. У него была машина, а у Майлза короткие ноги. Он надеялся, что без проблем перехватит на полпути этого маниакально-депрессивного карлика.

Начав с кофейни, Айвен проехал по наиболее вероятному пути. Но Майлза не встретил. Может, он не домой пошел? Но куда? Айвен попытался представить себе другие возможные места, но вовремя остановился – какой смысл мотаться, как сумасшедший, по всем сумасшедшим маршрутам, которые могли прийти в сумасшедшую голову Майлза? Надо сосредоточиться на самом правдоподобном варианте.

И он медленно поехал дальше, пытаясь высмотреть на темных тротуарах крохотную фигурку.

* * *

Майлз валялся на кровати, рассеянно просматривая видеокнигу и размышляя о сегодняшнем свидании.

В принципе, это двойное свидание могло закончиться гораздо хуже для Айвена. И в какой-то степени Майлза бы это позабавило. Хотя и понятно было, что его свидание с Альмой было пустой тратой времени. Но он выполнил свою работу. Айвен сейчас уютно расположился на девичьей кроватке Пенни, и если их там что-то не устраивает, то вовсе не по вине Майлза. А это значит, что Айвен ему обязан, и это стоит запомнить на тот случай, если ему самому понадобиться просить Айвена об услуге.

Дверь комнаты распахнулась. Майлз не помнил, когда в последний раз к нему кто-то входил без стука. Он взглянул поверх видеокниги и обнаружил, что на пороге стоит кузен.

Вид у Айвена был такой, словно он обнаружил Майлза повешенным на ближайшем дереве или лежащим посреди дороги… но уж никак не читающим книгу в своей собственной спальне.

– Как ты умудрился так быстро вернуться домой? – возмущенно воскликнул Айвен.

– Поймал такси. – Майлз с любопытством смотрел на кузена.

Айвен стремительно вошел в комнату и плюхнулся в кресло.

– Я там внизу твоих родителей встретил, – сказал он. – И каждый раз они на меня смотрят, как на мутанта какого-то.

– Не обращай внимания. Моих стариков так легко удивить. Ты почему пришел, Айвен? Что-то случилось? Мне показалось, у вас там с Пенни совет да любовь.

– Ну да. А потом пришла Альма и сказала, что ты отправился домой пешком. И я поехал тебя искать.

– Э… да? А почему не позвонил сюда? Тебе бы сказали, что я уже дома.

– Но я же не знал, что ты дома. Я думал, ты только идешь. – Айвен со злостью взглянул на Майлза.

– Я передумал. Идти было долго и не так уж безопасно для такого человека, как я.

– Я знаю, – с чувством ответил Айвен.

При виде мрачного обиженного лица кузена у Майлза возникла безумная мысль.

– Айвен, так ты что, вместо того чтобы заняться сексом, поехал меня искать?

Айвен, скорчившись в кресле, угрюмо посмотрел на него. Майлз усмехнулся.

– Господи, не надо было этого делать!

– Я уже понял. Блин.

Майлз изобразил нечто вроде сочувственной улыбки и добавил:

– Может, тебя это утешит? Я заметил, что Пенни немного похожа на твою маму.

– Что? – Айвен подскочил и в ужасе уставился на Майлза. – Нет! А почему это должно меня утешить?

– Я подумал, может, тебе будет не так обидно, что ты не переспал с ней. – Майлз поджал губы. – Тогда забудь.

Айвен снова откинулся на спинку кресла, но все еще выглядел ошарашенным. Его взгляд упал на видеокнигу в руках Майлза.

– Готовишься к экзаменам?

– Типа того. А ты уже готов?

– К экзамену по физической подготовке готов. К письменным не очень. – Он задумчиво посмотрел на Майлза. – А ты, мне кажется, мог бы сдать письменные экзамены еще лет в десять.

Майлз не мог с этим спорить и поэтому просто пожал плечами.

– Если б из нас двоих можно было сделать одного человека… – начал Айвен.

Майлз его перебил:

– Да. Но ты прекрасно сдашь письменные экзамены. Тебе, чтобы поступить, не обязательно иметь мои мозги.

Оба помолчали. Через некоторое время Айвен сказал:

– Ну, я пойду. – Он встал. – Я рад, что ты не валяешься мертвый в какой-нибудь канаве. Я пытался представить себе, что со мной сделают, если вдруг окажется, что тебя убили. И не смог решить, прикончат ли меня твои родители собственноручно или прикажут сделать это сержанту Ботари.

– Хороший вопрос. Наверное, приказали бы Ботари. Но на самом деле ты бы просто оказался крайним, потому что меня во второй раз убить они уже не смогут.

Айвен встал и направился к двери. Майлз окликнул его:

– Значит, с Пенни все кончено?

– Теперь-то уж точно, – вздохнул Айвен.

Майлз мрачно посмотрел на свои босые ноги и неожиданно предложил:

– У тебя есть еще какие-то планы? Ведь когда мы поступим в академию, у нас будет не так уж много… э… свободного времени.

Эффект последовал незамедлительно. Айвен просиял:

– Ага. Я знаю одну девушку, которая сегодня устраивает у себя вечеринку. Там будет весело.

Майлз подумал, что не для того он избежал скучного времяпрепровождения с Альмой, чтобы ввязаться в скучное времяпрепровождение с Айвеном, но было уже слишком поздно. Может, придумать какой-нибудь подходящий предлог, чтобы не идти? К несчастью, Айвен знал, что Майлзу нынешним вечером совершенно нечем заняться. Симулировать приступ аллергии?... Майлз открыл было рот, надеясь, что из него вылетит подходящая причина для отказа.

Но вместо этого он сказал:

– Подожди, сейчас обуюсь.

@темы: переводы, Буджолд

---

улов по @дневникам

Чужое, разное, любопытное.

Драбблы про:
... Джексонианские пакеты для мусора
... Страшные и малоприличные цетагандийские сказки
... Последние спокойные минуты в жизни Бела Торна
... Отношения дендарийских наемников со своим адмиралом

И колллективного в некотром роде авторства история про Айвена, Байерли и Доно:
diary.ru/~ivor-segers/?comments&postid=33384035...
(не мое это дело, но, кажется, еще одной главы этой истории точно не хватает! )

@темы: Слэш, Фанфики

---

RSYA-2007 - наши номинанты

Дошло до меня, о великий царь, о уважаемый фэндом, что на RSYA выложено много всего вкусного, порожденного нами всеми за последний год.
А если поименно, то:

Номинация 2. Лучший слэш/фэмслэш по иностранным фильму/книге/сериалу
"Тот, кто приходит" Штефи
"Победивший платит" Жоржетты и Mister Key
"Телохранительница" и "Отголосок" Айвора Зегерса
"Немного специй для резидента" Lios Alfary
Номинация 7. Лучший пародийный/юмористический слэш/фемслэш/яой/юри
"Неискушенная планета" и " Личная жизнь лейтенанта Джоула" Штефи
Номинация 11. Лучший рисунок слэш/фемслэш/яой/юри
"Маки" и "Укрощение строптивого" Lorelei

Победителя выбирает жюри, но есть еще и читательское голосование, и оно будет открыто по этому адресу в ближайшие дни. Так что - если кто хочет - вперед, на выборы.

UPDATE. Голосование открылось.
Отдельно по номинациям:
1. Иностранный слэш/фэмслэш
2. Слэш/фэмслэш по ГП
3. Яой/юри по аниме/манге
4. Гей/лесби ориджинал
5. Прочие фики (юмор, кроссовер, русские, исторические).
В каждой номинации можно выбирать сколько хочешь работ, но голосовать только раз. Голосование продлится вплоть до полуночи с 14 на 15 октября.

запись создана: 24.09.2007 в 17:58

@темы: конкурсы, Рисунки, Слэш, Фанфики

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

лесть медовая, одна штука, высокохудожественная

Мой драгоценный соавтор Mister_Key, да не оскудеют вовек ее творческие порывы, мне беззастенчиво льстит. Но не в самой лести дело, а в форме, которой это выражено. Чистейший гекзаметр, и велеречивый слог, и всему фэндому досталось приятных слов за компанию. Было бы черной неблагодарностью не процитировать.

Льстят тут

О ты, что прославилась много, соавтор мой Джетта,
О фэндома монстр и подвижница Буджолд в рунете!
С почтением чтишь ты и факты, и тексты канона,
С любовью - невинные(?) чисто мужские забавы,
Такие, как: войны, СБ, шоколадки и бренди,
И общество милого друга, и прочая радость,
Какой не гнушаются форы в свободное время.

О ты, демократии светоч и здравого смысла,
упорна в дискуссиях, нравом тверда и приятна!
Тебе я пишу эту оду не ради пиара,
А ради возможности счастьем своим поделиться.

Затеяли мы безделушку, а вышло - три раза светило
Года отсчитало, и выросли дети изрядно,
И фэндом разросся - твоими стараньями, Джетта,
Как розы растут у садовника, что поливает
Водою их чистой, и ветки кривые срезает
(шипастые - Джесу они пригодятся в забавах,
каких описаний не сможешь найти ты у Лоис).
Напишут, подробностей жарких скрывать не решаясь,
Энцой назовут и обсудят, богаты речами,
Поклонники слэша по Лоис Макмастерской саге,
Твоею ведомы рукой в направлении нужном.

Да только ли слэшем единым? Помилуйте, боги,
Хвалу мы возносим и джену, и шуткам, и песням,
И тем фантазерам искусным, что в срок рисовали
Героев так точно, как если бы сны разделили
С умельцами теми, что денно и нощно трудились
ПисАть и выдумывать то, что не сказано в саге,
Когда же написано - скажут "где были вы раньше?
Прекрасно! Закрыли вы дырку такую в каноне!
Оформили шапку прилежно, дисклеймер вписали,
Сюжет непростой завертели в натруженных пальцах!
Ах, браво, спасибо!.. давайте-ка нам продолженья!"
И автор застонет, как птичка, попавшая в сети,
Но будет покорен, тобою искусно пинаем,
И в срок продолженье родится, украсив Кофейню!

Однако же скромность твоя вызывает протесты,
Поскольку желаю я видеть сей гимн в обозреньи
Всех тех, кто кофейню Жоржетты порою читает,
Порою комментит, порою и ссорится яро!
(Шантаж завершен, я надеюсь, что был он успешен,
И к теме своей возвращаю гекзаметра строки.)

Так славься же, Джетта! Хоть вредной бываешь порою,
Хоть любишь брутальных вояк шовинистского толка,
В которых я кайфа, увы, не ловлю совершенно -
Сейчас не о том я. Но фэндом, влекомый тобою,
Как тяжкая ноша погон и нашивок военных,
Как честь, что еще тяжелей - пусть и он процветает,
Пусть будут усилья твои разделяемы в массах,
И фидбек огромен, а критики - сплошь адекватны,
Незыблем канон, обоснованы АУ логично,
Герои пускай не привидятся ночью в кошмарах!

Пусть грамотой славная бета сидит без работы,
А фесты и челленджи сладким плодом созревают
До срока, сверх срока, пугая порою объемом!
Пусть фэндом растет, и не падает сайт бесконтрольно,
Пусть будет начальство к тебе милосердно и пофиг!
А сеть безлимитна; фантазий пусть будет вовеки
Великое множество, чтоб лишь писать успевала
Ты новые фики, соавтор ты мой драгоценный,
Подобный корунду в упорстве, и силе, и блеске!

На этом кончаю (молчать, пвп-ешники, разом!)
Рассказ о великой, усердной и доблестной Джетте,
Чей кофе и сладок, и горек, как слава героя,
Чей стиль безупречен, работа трудна и почетна,
Восславьте и вы, о софэндомцы, женщину эту,
И искренним "браво!" ее оцените усилья!

***

Комментарий от автора оды:
текст, спрятанный под морем, неприличен (по мнению хозяйки дневника), и мне стоило больших трудов выбить себе право написать в чужой дневник то, что Жоржетта не решилась бы повесить, не отшантажируй я ее хорошенько.

Комментарий лично от меня:
Да, от скромности я не умру. А оно вам надо, меня хоронить?

@темы: юмор, Стихи

---

перечитала "Цетаганду" - кое что про аутов и гендер

Ага, эти хваленые ауты...

Женщины, конечно, красоты неземной и ослепительной, с виду юные даже ближе к восьмому десятку, и от их потрясающей внешности обычным женщинами так нестерпимо чувствовать себя дурнушками!

А мужики?
А черта с два, уважаемые!
Все высокие - это точно. Но при этом есть худые, есть тучные, возраста на внешности не скрывают и даже наоборот, и чужих женщин (Катриону, Миа Маз и т.п..) своей неземной красотой насмерть не сражают ничуть. Про своих я уж молчу.
Обидно, слушай, да!
Какие гипотезы такого неравноправия?
- аутесс отдают на сторону как награду, значит, они должны быть в форме
- аутов селекционируют их жены, а они жадные, и красотой неземной с мужиками делиться не желают
- аутессы вообще так себе смотрятся, зато пользуются феромонами, которые даже дурнушку заставляют казаться красавицей.

Но что бы то ни было, у аутов с женским полом сцеплен ген красоты и молодости, с мужским - роста.
А что если на эту тему пофантазировать?
Рождение молодого аута, которого честолюбивая мамаша наделила женским геном прекрасной внешности? А как на него станут липнуть, как мухи на мед, посторонние дамы? А ДЖЕНТЛЬМЕНЫ? Представляете, эти развратные цеты, у которых никаких моральных устоев и предрассудков на тему пола, и такая... прелесть самой лучшей селекции и самого высокого ранга...

***

Апдейтнуто значительно позже ("хорошая мысля приходит опосля")
Давайте посмотрим чисто канон и поразмышляем.

У аутов должен быть явный гендерный дисбаланс.
Смотрите. У них принято многоженство (и если у императора 4 императрицы, то, скорее всего, сатрап-губернаторы и прочие господа от них не отстают, потому что здесь количество жен начинает коррелировать со статусными играми). Дополнительно к тому некоторое количество аутесс стандартно уходит в качестве награды к гемам. При таких социальных потребностях пропорции сыновей и дочерей в семьях аутов существенно разнятся. Чуть ли не 1 к 2 или даже 1 к 3. Что не составляет никакой проблемы, учитывая целиком пробирочный характер воспроизводства. Сколько закажут, столько и наделают.
Конечно, на Земле есть тоже полигамные общества, и там мальчиков и девочек естественным образом рождается поровну. Но в этих случаях большую долю холостого мужского населения оттягивает на себя война и прочие опасные пассионарные забавы - а у аутов и этого невозможно, поскольку эта экологическая ниша занята гемами.
Итого, аут-верхушка Цетаганды представляет собой по большей части женское общество (хотя, конечно, женщины эти скрыты от глаз инопланетников, и роль буфера между аутессами и варварами играют мужчины). Что, между прочим, хорошо согласуется с имиджем эстетов, "надушенных рифмоплетов", который ауты имеют во внешнем мире.
Но отсюда также можно сделать вывод, что аутские сыновья более редки и ценны, нежели дочери.
И, кстати, превратности карьеры, им предстоящие, также менее головокружительны. Если аутесса балансирует между небом и землей, между шансами стать императрицей или быть вовсе извернутой из генома, то аут-лорд... максимум его достижений - это временный пост сатрап-губернатора, недолгое назначение.

Итого - мальчики-ауты будут еще и балованные!

запись создана: 21.02.2005 в 18:17

@темы: Цетаганда, Мысли вслух

---

"ПП": анализ характеров

От Эйде, из личной почты:

... У вас и Иллуми, и Эрик стремятся к классической семье. Не в том понимании, что жена готовит, а муж на кровати телек смотрит, а к семье как взаимному дополнению.
Что нужно Иллуми? Ему нужен стержень. Сначала этим стержнем были традиции, постоянный уклад, клан, где он был Старшим. А потом оказалось, что традиции легко рушатся, члены клана - преступники, его старшинство в клане оспаривается, все вокруг интригуют. А Эрик с начала до конца с ним совершенно искренен. Не изменяет себе ни на чуть, и в нем есть такая непреклонность, которую нельзя согнуть. Поэтому Иллуми так к нему потянуло. Как к чему-то настоящему. К источнику силы, который действует даже когда нарушается заведенный порядок.
А Эрику нужен тыл. То, что он возведет на пьедестал и что будет защищать. Сначала - Барраяр, воинская честь, долг. Но Барраяр для него закрыт, честь - поругана в лагере, долг оказывается обесцененным. А тут он находит человека, который отдает ему себя всего. Вверяет целиком. Говорит - бери, позволь о себе заботиться, в ответ мне не нужна ни твоя честь, ни твой долг, ни твои таланты. Только ты. И это его подкупило. Хотя пока он принял, что нужен именно он, без шелухи, что не нужно тащить за собой никакой груз, он здорово промучался. Я думаю, эта его болезнь как раз была потому, что он освобождался от прошлого. Иллуми с самого начала не нужно было от Эрика ничего того, что он привык отдавать. Он все равно пытался что-то предложить - лояльность Цетаганде, следование традиций, но от этого получается только хуже. Так что когда до него, наконец, доходит, что от него нужна только поддержка, Иллуми становится тем тылом, к которому всегда можно вернуться.
Для сравнения - Хенн ни за что не мог бы стать тылом. Потому что сам Эрик ему не нужен. Ему нужна как раз шелуха. И Хенну не нужна поддержка, как Иллуми, его сила в том, что он ни к чему не относится серьезно. Ему стержень не требуется.

Очень интересно и хочется обсудить. Сейчас в комментах продолжу

@темы: Победивший платит, Мысли вслух, персонажи

---

Новый фик - "Тот еще разболтавшийся винтик"

Название: "Тот еще разболтавшийся винтик" (A Bit of a Loose Screw)
Автор: Philomytha
Рейтинг: джен
Оригинал: community.livejournal.com/bujold_fic/56236.html
Перевод: jetta-e
Саммари: пропущенная сцена из "Гражданской кампании" - Байерли заподозрил, что отнюдь не является прирожденным тайным агентом.

***

Байерли Форратьер дрейфовал между гостей, точно одинокая молекула в газовом облаке, с улыбкой или шуткой минуя то одну, то другую группку беседующих. Его курс был выстроен так, чтобы постепенно вывести на компанию Ришара и его приятелей. Бай заметил леди Элис в обществе неизменного капитана Иллиана и, с улыбкой поклонившись, постарался было поскорее проскользнуть мимо, однако, подняв голову, обнаружил, что Иллиан заступил ему дорогу.

- Я мало видела вас в последнее время, Байерли, - приветствовала его леди Элис тоном, не предвещавшим ничего хорошего. Бай повернулся к ней, приготовившись к обороне. - Среди молодого поколения недоставало вашего всегдашнего остроумия.

"Это уж слишком", подумал Бай.
- Я в отчаянии, что не смог посетить ваш вчерашний прием. Увы, шансов на это у меня было не больше, чем завести роман с нашей очаровательной будущей императрицей, пока она еще не встала в круг из зерна.

Как он и ожидал, по лицу леди Элис промелькнуло легкое, мгновенно подавленное недовольство неуместной шуткой. Лица капитана Иллиана Бай не видел – тот, как бы случайно, стоял в стороне, вне зоны видимости. Многолетняя привычка занимать позицию потенциальной угрозы? Бай не стал оборачиваться.

- Вы были так поглощены, э-э, спором ваших кузенов, - заметила Элис.

- О, это воистину забавно. Они оба так серьезны. На их фоне выглядит еще привлекательней моя непринужденная манера вести беседу. - Он усмехнулся, не сводя глаз с леди Элис. – Я не простил бы себя, если бы упустил шанс увидеть, как реагирует наше общество на лорда Доно.

Леди Элис лишь подняла бровь. Бай усилием воли придержал язык: пусть уж Элис сама выпытывает у него нужные сведения, а не он их ей выбалтывает. Однако, она лишь согласилась с его фразой прохладным «Конечно», давая ему возможность почетного отступления.

- Я знаю, что через неделю вы устраиваете вечер у реки, и обязательно буду там, - пообещал он с очередным поклоном, и Иллиан сделал шаг в сторону, пропуская его. Через неделю все закончится, и ему больше не будет нужды прятаться от СБ.

Но, подходя к Ришару, Бай все еще чувствовал, что оба не сводят с него взгляда.

Ришар пил с Формонкрифом и Формуртосом. Он был в прекрасном настроении.

- А, вот и мой кузен, супершпион! - с ухмылкой приветствовал он подошедшего Бая.

Бай поднял бровь. - Что же ты меня сразу рассекречиваешь?

Формонкриф и Формуртос фыркнули. Ришар повернулся к Баю и приветственно потряс его руку. Чье угодно рукопожатие производило бы эффект радушной вежливостью, но ришаровское было липким и властным одновременно.

Он отвел Бая в сторону.
- Ну, ты уже знаешь, когда?

Бай пожал плечом, отводя обнявшую его руку кузена, и нервно оправил пиджак. - Конечно. За кого ты меня держишь? Он - она - едет к Форсмитам. Вот-вот выезжают.

- Ага. Хотя я бы предпочел, чтобы это случилось где-нибудь в местечке потише.

- Ничего не поделаешь. Они хотят к Форсмиту, чтобы заручиться там поддержкой. Логичный шаг, по-моему.

- Пусть не надеются. - Ришар смерил взглядом Доно, стоящего в другом конце залы. - Ты в курсе, сколько с нею будет человек?

- Думаю, она сама и пара оруженосцев. - Айвен открыто собирался увести Оливию от компании куда-нибудь, и шансы, что ему это удастся, Бай оценивал высоко. Тем лучше: чем меньше безвинных свидетелей, тем меньше риска, что один из них пострадает.

- Отлично. Давай, командуй своим людям начинать.

- А ты точно не хочешь поговорить с ними сам? Так сказать, начать дело своею рукой?

- Ну уж нет. Тебя они знают, и этого достаточно.

Бай кивнул. Ришар не дурак, следует признать. Но он сам - умнее.

*

Вечеринка сходила на нет. Формонкриф и двое его приятелей развалились в креслах, нестройно распевая популярную песенку. Формонкриф зажал в углу официантку. Бай присмотрелся к этой картине повнимательней, но девушка, кажется, была не против.

- Как думаешь, дело сделано?

Бай ответил Ришару весьма кислым взглядом. - Ты же говорил, что не желаешь иметь к делу хоть какое-то касательство.

Ришар смерил его злым взглядом. – Не хочу, - буркнул он, хотя вспыхнувшее лицо выдавало его явное неравнодушие к вопросу. – Просто желаю знать, все ли в порядке.

Комм-линк Бая, изящный и ярко украшенный аппаратик, звякнул.
– Не исключено, что твое желание исполнится прямо сейчас.

Но прежде, чем ответить на звонок, Бай встал и отошел в сторону от Ришара. Он ждал провала покушения, следовательно, вряд ли бы за ним последовал звонок от его бандитов… Однако он предполагал, что кто-из его приятелей может позвонить ему с новостью, какое представление разыгралось у дома Форсмитов.

- Форратьер слушает.

- Сэр, мы здесь уже два часа, и нет ни следа ваших друзей. Возникли проблемы? - Голос патрульного офицера Лина, доносящийся из динамика глухим писком - Бай выбирал свой комм скорее за внешний вид, чем за функциональность, - казался раздосадованным. Бай сглотнул и остро пожалел, что не может остаться один. Вряд ли стоило оповещать Ришара о том факте, что он привлек к делу муниципальную стражу и дал им задание предотвратить нападение.

- Нет, - ответил он. - Их все еще не видно?

- Нет. Мы сканировали каждую машину, подъезжавшую к особняку Форсмита, и ни у одной из них номер не совпадает с тем, что дали вы. И никакого шума поблизости, разве что из дома вышло несколько подвыпивших форов. Что вам от нас дальше надо? Мне и так будет сложно объяснить начальству, зачем я с моими людьми так долго прохлаждался здесь без толку.

Похоже, доверие стражника к агенту СБ Форратьеру таяло прямо на глазах. Было и так нелегко убедить Лина сотрудничать с ним, при том не обратившись к офицерам Безопасности по официальным каналам.

- Ладно, ладно, - Бай язвительно улыбнулся, напоказ, и точно зная, что Ришар его ухмылку видит. – Потом расскажешь.

- Но, сэр? - переспросил ошеломленный Лин. - Что нам делать?

- Поболтайся пока там. Я скоро буду. Приятного вечера! - Он нажал отбой, не переставая ухмыляться.

- Кто это был? - тут же поинтересовался Ришар. - Не наши приятели?

- Нет. Малыш Форвейн. Он ищет Доно, хочет попробовать на нем одну милую шуточку. На ней, - поправился он запоздало.

- Ха. Ему придется долго ждать.

Ришар принялся разглагольствовать о том долгожданном моменте, когда Совет узнает о нападении на Доно (разумеется, в тайной радости, что кто-то решился сделать то, о чем они все втайне мечтали), а Бай тем временем старался не барабанить пальцами по столику, чтобы не выдать тревоги. Ничего не было, Лин не зафиксировал нападения и никого не видел. Почему? Доно следовало давным-давно добраться до Форсмитов, если учесть, когда он уехал. Что-то шло не так.

- Но странно, что и Форвейн пока ничего не слышал, - вставил Бай, когда Ришар сделал паузу набрать воздуху. - И наши люди не доложились.

Кем бы Ришар ни был, но глупостью в интригах он не отличался. - Что ж, я не собираюсь рыскать вокруг дома и лично торопить события. Ждать осталось недолго. - Он покосился на старинные часы. - Но ты прав, они запаздывают.

- Может, заблудились, - отмахнулся Бай. – На светочей мысли ребята не похожи.

- А мне откуда знать? - Ришар одарил Бая тяжелым взглядом. - Это же ты их выбирал.

- Полагаешь, у меня стояла очередь из желающих взяться за подобную работу?

- Что ж. Если они проштрафятся, виноват будешь ты. - Но сама подобная возможность заставила Ришара помрачнеть. – Тебе стоит пойти и поторопить их. Я хочу быть уверен, что до завтрашнего дня они Донну отловили. Где - неважно. Если не выйдет этой ночью, ты должен перехватить ее на пути в замок Форхартунг.

А такой вариант тоже эффектен - Доно, потрясенный только что случившимся нападением, входит в зал и предстает перед Советом. Он сработал бы, но… Во-первых, Баю будет труднее сохранить секретность и не проговориться, особенно учитывая тот факт, что он не имел права присутствовать на заседаниях Совета. А во-вторых, убедить Лиина помочь ему еще раз, после первой осечки – маловероятно.

Тут до него дошло, что ему только что сказал Ришар.

- Ты что, хочешь отправить меня бродить в одиночестве по городу в такой час? - жалобно вопросил он.

- Слушай, а тебе, случайно, на Бете ничего не отрезали? Как Донне, только наоборот? - едко парировал Ришар. - Боишься темноты, как баба.

Бай одернул манжеты. - Предпочитаю оставлять активные действия вам, суровым военным ребятам.

- Не будь идиотом. Не могу же я показаться на глаза этим типам; это все погубит. Давай, звони им, выясняй, куда они исчезли и всякое такое.

Бай неохотно встал. - Как пожелаешь, - сказал он, изобразив легкий шутовской поклон.

Ришар ответил ему широкой улыбкой.
- Завтра ты сможешь прибавлять к этой фразе "милорд граф".

Бай ухмыльнулся ему в ответ, хотя чуть не подавился собственной улыбкой, и фланирующей походкой покинул комнату. Он не позволил себе ускорить шаги, пока Ришар мог его видеть или слышать. Но потом он побежал.

Его машина была припаркована на улице. Бай прыгнул в кабину, запер дверцу и включил поляризацию стекол. И сразу перезвонил Лину.

Голос стражника, когда Бай назвался, был холоден как лед.
- Ну? Наслаждаетесь вашей шуточкой, Форратьер?

- Это не шутка. Прошу простить меня за недавнюю реплику, я не мог говорить свободно. Не могли бы вы мне рассказать подробнее о происходящем?

- А. Понимаю. - Но в голосе Лина все еще слышались нотки сомнения. - Ничего не происходит. Абсолютно ничего.

- Где именно вы находитесь?

- Точно на том маршруте, что вы нам указали. Я поставил наблюдателей на каждой улице, выводящей к особняку Форсмитов, даже одного человека во внутреннем дворике - он там якобы болтает с оруженосцами. Все безупречно, только никто ни на кого не нападает, что бы вы там ни утверждали. - Теперь в голосе офицера безошибочно угадывалась злость.

- И нигде в другом месте тоже? Никаких других покушений на фор-лордов во всем городе, вы не слышали?

- Не слышал. Хотя последних рапортов у меня нет - отсюда я их получить не могу.

Бай тихо выругался.
- Я не знаю, что творится. Оставайтесь на месте, если можете. Я однозначно планировал, что это должно случиться на улице возле особняка Форсмитов. Может, Доно задержался где-то по пути.

- Я не могу торчать здесь бесконечно.

- Я попытаюсь дозвониться до Доно и до моих громил, посмотрим, что я выясню. Я с вами еще свяжусь.

Но звонки на домашний номер Доно, его личный наручный комм и коммы его оруженосцев не принесли никакого ответа, и ни следа своих бандитов Баю тоже не удалось обнаружить.

Он в отчаянии замер на переднем сиденье машины, обхватив голову руками. Он провалил дело. Ришар его побил. Все кончено.

Но когда он вышел из машины и принялся ходить туда и обратно по пустой улице, холодная ночь и свежий ветерок с реки остудили его мозги. Если Ришар добился своего, почему остальное не идет по плану? Почему не отвечают бандиты? Как их нападение осталось незамеченным бдительными стражниками Лина? Вернувшаяся надежда была болезненна. Но зато вместо внезапного желания надраться где-нибудь до зеленых чертиков Бай ощутил столь же свирепую потребность узнать, что такое творится.

Он тронул машину с места.

***

Три часа спустя желудок у Бая скрутило узлом, а руки тряслись от усталости и волнений. Он дважды проехал по потенциальному маршруту Доно от замка Форхартунг до особняка Форсмитов, не миновав ни одного из ложных поворотов и "мест по пути", которые мог бы посетить его кузен, - и ничего. Он побывал у Форсмитов, притворившись вдребезги пьяным, заехал в форратьеровский особняк, на квартиру к Айвену Форпатрилу, к дому Куделок - и ничего. Он обыскал примыкающие к особняку Форсмитов кварталы во всех направлениях и своими повторяющимися расспросами довел Лина до ругани и до того, что стражник со своим отрядом ушел, вернувшись к обычному патрулированию. В отчаянии Бай навел справки в городской больнице и в полиции - и тоже ничего. Теперь у него иссякли все мысли и надежды, и он просто беспорядочно колесил по городу, словно мог наткнуться на Доно в каком-нибудь круглосуточном бутике или космопорте.

И в его мозгу не гасла жуткая картинка: Доно, тяжело раненный, брошенный умирать в каком-нибудь темном переулке. Ришар продемонстрировал весьма пугающий интерес к планированию всех деталей нападения; он пожелал, чтобы Доно был в сознании и понимал, что с ним происходит, пока бандиты будут его уродовать. Ришар даже точно назвал тот сорт пластповязки без анестетика, который они должны были использовать. Во время того разговора Бай легкомысленно пропустил все эти уточнения мимо ушей, в твердой уверенности, что никакого нападения не случится. Зато теперь он припомнил все, и ему стало вдвойне страшней: и от каждой жуткой подробности, и от той беспечности, которую он проявил. Ну почему он не доложил о планах Ришара леди Элис сразу, как только услышал? Тогда бы с Ришаром разбиралась СБ, своим обычным способом. Он словно наяву слышал разъяренный голос майора Гордона: "Форратьер, вы считаете, что правила даны вам ради шутки?!" Выговор за прошлое нарушение Бая был ничто в сравнении с тем, что его ожидает теперь. За сегодняшнее начальник его живьем выпотрошит.

Он бесцельно вел машину по направлению к замку Форхартунг, через деловые кварталы в сторону той части старого города, где жило большинство графов. Он завернул за угол и резко затормозил. Перед ним возвышался сверкавший всеми огнями форпатриловский особняк. У дома было припарковано множество машин, одна - с эмблемой СБ, и два флаера с красно-белой полосой срочного патруля Муниципальной Стражи. Резко и не слишком аккуратно развернувшись - к счастью, других машин на улице в эту минуту не было, - Бай въехал во двор.

У двери вместо обычного привратника стояли двое стражников, не слишком желавшие впустить его или рассказать, что творится внутри, а уж при упоминании имени Доно и вовсе сделавшие каменные физиономии. Бай решил было достать свое СБшное удостоверение, которое использовал только в крайнем случае, когда дверь распахнулась и он узрел знакомое, но совершенно неожиданное лицо.

- А эти парни из СБ еще зде.. Форратьер?! Ты что здесь делаешь?

Вместо ленивой растяжечки, которую Бай привык слышать из его уст, Айвен Форпатрил говорил резким и отрывистым тоном с командирскими нотами: голос штабного офицера, догадался Бай. Раньше он его от Айвена не слышал. По кивку Айвена стражники впустили Бая внутрь.

- Что тут происходит? - ответил Бай вопросом на вопрос. - Все в порядке? Доно тут? Я везде искал... - Он захлопнул рот; несколько часов осторожных, окольных расспросов привели его на грань потери контроля, и он понимал, что паника и усталость лишили его обычной изворотливости. Бай молча попытался заглянуть в комнату, откуда вышел Айвен, но в щель полуоткрытой двери был виден только портрет кого-то из форпатриловских предков.

Айвен нахмурился. - Да, Доно здесь. А ты тут зачем, в такой час?

Напряжение, от которого Бай был готов заорать, подскочило еще на один градус.
- Он в порядке? Что случилось?

- Твоя забота о кузене весьма трогательна, - заметил Айвен тоном, который вызвал бы гордость у самой леди Элис. - У него сейчас врачи.

В груди у Бая похолодело.
- Врачи? - переспросил он с ужасом в голосе. - Что с ним случилось... он же не...?
Бай прикусил язык.
Он провалил дело. Он представил торжествующего Ришара, разъяренного майора Гордона, Доно... нет, лицо Доно он сейчас был не в силах себе вообразить.

Айвен мрачно на него уставился. - "Они не" что? Что тебе известно?

- Пока меньше, чем хотелось бы, мать его так. Просто скажи, Айвен: что с моим кузеном?

Никакой тонкости, да. Но его явное беспокойство, кажется, заставило Айвена смягчиться.

- На него напали. Врачи говорят, вроде ничего серьезного.

Баю казалось, что эти слова танцуют вокруг его головы, словно маленькие звездочки.
- Он в порядке? - выдавил он шепотом

- Будет.

- Дай-то бог. - Бай постепенно приходил в себя. - А что случилось? - Живое воображение Бая подсовывало ему на выбор самые разные варианты: Доно неожиданно сумел расшвырять нападавших; вмешался кто-то посторонний; да мало ли что...

Физиономия Айвена снова помрачнела. – Сначала ты. Почему ты бегаешь по городу посреди ночи в поисках Доно? Почему ты решил, что что-то случилось? Чего ты ждал?

Поток вопросов, к счастью, дал Баю секунду на размышления. Покушение провалилось, хотя за ним не последовало торжественное явление в форсмитовский особняк, как на то рассчитывал Бай. Дальнейшие действия стали Баю внезапно ясны.

Он на мгновение сделал виноватое лицо - сейчас это было не трудно, - и ответил:

- О чем ты? Доно сказал, что он будет у Форсмитов, и когда он не объявился, я отправился искать. Но если он пострадал, я хочу его видеть.

Айвен смотрел на него с подозрением. Бай молча ждал. Наконец Айвен смилостивился: - Он за той дверью.

За дверью оказалась гостиная, а там - неожиданно много народу. Доно сидел на кушетке рядом с медиком в зеленом армейском мундире, а рядом с самым собственническим видом стояла Оливия. Еще двое медиков занимались четверкой типов, в которых Бай узнал своих бандитов; их охраняли несколько стражников. За всей картиной наблюдали сержант с серебряными Глазами Гора и графы Форхалас, Форпатрил и Форвользе. Вид у них был весьма суровый.

Бай помедлил на пороге. Он заметил, что рука стоявшего рядом Айвена легла на рукоять парализатора, и мысленно поздравил себя: ну вот, прелестно, уже и Айвен его подозревает.

Байерли шагнул к Доно. Как минимум, он сможет сейчас выяснить, как его кузен и нападавшие дошли до нынешнего состояния.

- Что с тобой случилось? Где ты был? Я думал, вы едете к Форсмитам.

Доно смерил его долгим, оценивающим взглядом, и Бай понимал, что в этом взгляде таится что угодно, только не обычная вежливость. Потом Доно поморщился. - Я и ехал, но мы сперва завернули поговорить к графу Форвользе, и там эти типы нас подстерегли.

- У Форвользе? Что, черт возьми, они там делали? - Остальные возгласы он проглотил, но видел, как пристально его разглядывает Айвен.

- Нас караулили, наверное. На нас напали, на меня набросились с ножом, но Айвен с Оливией уложили их прежде... прежде, чем они сделали то, что намеревались. И тогда мы поехали сюда.

Бай слушал это простое объяснение, не веря своим ушам. Все его тщательно выверенные планы испортила охота Доно за голосами, а спас положение Айвен Форпатрил?! Пару секунд он просто стоял с открытым ртом, изумленно переводя взгляд с Айвена на Доно. Потом шумно выдохнул, вложив в этот звук все свое изумление и усталость.

- Ах, вот что? - выдавил он. - Никогда бы не подумал.

Вдруг он услышал голос с другого конца комнаты. Заговорил один из арестованных. - Это он.

До Бая запоздало дошло, что сержант СБ как раз допрашивал пленных перед тем, как он вошел, и фаст-пента еще действовала.

- Ты о чем? - спросил громилу сержант.

- Вот он нам отдавал приказы. Я узнал голос.

Слова повисли в наступившей на пару секунд тишине, а потом все заговорили разом. Бай мог расслышать только обрывки фраз:

- ... должен говорить правду, ему только что ввели фаст-пенту ...
- ... он может ошибаться ...
- ... не мог же Форратьер...

Наконец, прорезался голос у Айвена:
- А это как понимать, Байерли? Ну-ка, выкладывай.

Парализатор был уже у Айвена в руке. Интересно, когда успел? И должен ли этот факт льстить Баю или пугать; неужели Айвен считает, что он способен натворить дел голыми руками?

Он переводил взгляд с одного лица на другое. Айвен смотрел сурово и с совершенно военным выражением, Оливия была разгневана, на лицах графов смешалось в разной пропорции изумление и подозрение, СБшник смотрел настороженно, физиономия бандита была странно невинной - фаст-пента стела с нее всю угрозу. Доно казался непроницаемым. И все они ждали ответа. Если бы это была пьеса, подумал он глупо, какая была бы сцена - драматическая и волнующая! Байерли поистине наслаждался бы ей, не перевали он сейчас за грань крайней усталости.

Он заставил свой голос звучать по-обычному саркастично.
- Похоже, игра окончена. Да. Я устроил нападение на Доно этих господ, которых вы столь искусно захватили.

- Вы? - охнула Оливия. - Мы были уверены, что это Ришар...

- Именно он. Ришару принадлежала идея, он все спланировал, а устроить помог я. Он не хотел пачкать руки, а я решил, что это будет забавно - и добавит новую и необычную страницу в мои мемуары. Впрочем, я не удивлен, что они не преуспели. Эти люди - идиоты. Как и должно быть, раз вы их поймали.

Сержант СБ тихо что-то проговорил в свой наручный комм. Докладывает о новом повороте дела, догадался Бай. Он почувствовал, что смелость его покидает. СБ скоро соберет все кусочки головоломки вместе, и ему придется объясниться. Единственным облегчением было то, что ему, несомненно, придется предстать перед лицом своего непосредственного СБшного куратора, майора Гордона, а не пылающей гневом леди Элис.

- Так и знал, что доверять тебе было ошибкой! - рявкнул Айвен. – Какой из тебя союзник Доно, когда ты на такой дружеской ноге с Ришаром?

- О, я дурачил всех и достаточно долго. Не то, чтобы я был без ума от Ришара, но Доно теперь сделался таким правильным и добродетельным... Фу. Да и графом должен быть настоящий мужчина, а не фальшивка.

- Принципы, у тебя? - пробормотал Доно. Он смотрел прямо в глаза Баю, словно читал сейчас его мысли и видел истинные намерения. Жаль, что телепатии не бывает. Бай не возражал играть роль гадкого отрицательного персонажа перед графами и стражниками, которые и так наверняка считали его городским бездельником и трутнем, но видеть отвращение на лице Доно и Айвена было... неприятно.

- У тебя есть доказательства, что за этим стоял Ришар? - голос Доно был не менее резким, чем взгляд. - Достаточные, чтобы убедить суд?

- Полагаю, мое свидетельство суду пригодится. - К счастью, он никогда не обладал такой важностью для СБ, чтобы ему привили аллергию на фаст-пенту; он был источником, а не хранилищем информации. - Жаль, но вряд ли даже это поможет тебе выиграть голосование в Совете.

Граф Форхалас откликнулся. - Что ж, если мне будет позволено сказать свое слово, Ришар Форратьер графства не получит. - Он покосился на Бая с явным отвращением. - Графом должен быть честный... человек, а не преступник.

Доно поднял голову. - Благодарю вас, сэр.

«Есть! Он заполучил Форхаласа, теперь сдадутся и остальные». Граф Форпатрил кивнул, а Форвользе окинул бандитов взглядом, в котором читалась явная и неожиданная решимость. Бай вздрогнул от облегчения и наконец-то позволил себе устало выдохнуть.

Услышав его вздох, Доно оглянулся и… изумленно и понимающе расширил глаза. Веко его чуть дрогнуло, слово он подмигнул Баю.

Когда через минуту прибыло подкрепление СБ, Бай позволил им себя увести безропотно.

@темы: переводы, Буджолд, Айвен, Доно, Байерли

---

и еще немного цетагандийцев. не мое.

Lios Alfary
Переплетения
Слэш, PG, мини

Гладкость шелка.
Ты лениво потягиваешься в постели, перекатываешься – ткань легко шелестит, собираясь в складки, и этот шелест ласкает слух лучше всякой музыки. Сквозь небрежно задернутую штору в комнату проникает свет лун и придает твоей коже молочно-белый оттенок. А волосы – пышной волной стекают по плечам. Как причудливо играют свет и тени на них! Изысканное зрелище.

Нежность хлопка.
Воспоминания о проведенных рядом с тобой часах – ярки и приятны. Как тут не зажмуриться сладко и не перебрать, как четки, особенно острые моменты? По твоим губам скользит легкая насмешка – иной раз мне недостает холодной сдержанности аутов, но возможно ли, что именно это тебя и привлекает во мне? Я задумываюсь об этом на мгновение, и ты заинтересовано щуришься – тебе хочется знать мои мысли. Но я оставлю их себе.

Тепло шерсти.
Когда ты склоняешься ко мне, твои черты – острые, ястребиные – смягчаются, а в светлых глазах я вижу свое отражение и не могу не улыбнуться в ответ. Я осмеливаюсь прикоснуться к тебе не сразу, я не знаю, когда окончится это сладкое наваждение. Но мы уже пригубили вина из этой чаши, и наши пальцы переплетаются, а губы встречаются для поцелуя. Иначе сейчас - просто невозможно. Дыхание перехватывает от счастья.

Простая надежность льна.
В двери негромко стучат – слуги деликатно напоминают о грядущем празднике. Ты отстраняешься с сожалением: мир – увы! – не замер, не оставил нас наедине, он снова требует, чтобы ты заботился о нем – не только о своем любовнике. Но ты проводишь ладонью по моей щеке, и я прижимаюсь к ней на мгновение. Это обещание того, что все еще будет. И я тебе верю. Это поможет мне пережить долгие церемониалы, тягучие, как застоявшийся мед.

Крепость джута.
Еще мгновение, и мы переступим порог этой спальни. Ты снова станешь недосягаемой мечтой, а я – всего лишь одним из тех, кто бережет покой и тишину Райского Сада. Как печально было бы идти около тебя и не знать, какие бездны скрываются в твоих глазах! И как странно, что этим неожиданным счастьем я обязан варвару, благодаря чьим действиям я предстал перед твоим внимательным взглядом. С тех пор мы узнали друг друга лучше, и я не устаю поражаться многообразию твоих обликов. Теперь один из них ты бережешь и для меня.

Переплетение судеб. Переплетение нитей.
- Пойдем, Даг, - говоришь ты, поправляя застежку на дворцовых одеждах. – И постарайся не нервничать так в моем присутствии: пусть остальные это и не слишком замечают, а мне всегда хочется погладить тебя по щеке и успокоить. Еле сдерживаюсь.
Ты улыбаешься, а я чувствую, как слегка краснеют мои скулы – приятно, что требуемая раскраска скрывает этот непрошенный румянец.
- Как угодно моему императору, - не отказываю себе и я в легкой насмешке. Ты киваешь довольно, оценив ее тонкость и многозначительность.
Нити снова готовы сложиться в узор нового дня.

@темы: Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

выбираем по вкусу

Для прочитавших "Победивший платит" опрос "в лоб".
Ответите?
(А если еще скажете, почему, будет вообще здорово).

Вопрос: Кто из персонажей ПП вам понравился больше всего?

1. Иллуми Эйри		60	(45.45%)
2. Эрик Форберг		40	(30.3%)
3. Хенн Рау		19	(14.39%)
4. милорд Нару		7	(5.3%)
5. Пелл		0	(0%)
6. Фирн		0	(0%)
7. Лерой		0	(0%)
8. Кинти		3	(2.27%)
9. принц Ксав		2	(1.52%)
10. кто-нибудь еще (имя - в комменты)		1	(0.76%)
Всего:		132

@темы: Победивший платит, Слэш, Фанфики, Голосование

---

просьба к ПЧ, или "сами мы не местные, настигнуты наводнением на вокзале..."

Дорогие друзья, читатели, ПЧитатели и просто случайно пробегавшие мимо!
У меня к вам очень большая просьба. Нескромная.

Если вы прочли "Победивший платит" (осторожно! по ссылке очень большой файл, во-первых, и слэш, во вторых ) и оно вам понравилось - не откажите в любезности прорекламировать его на собственных ресурсах, в аське, на дневниках и форумах. Мы писали его без малого год, и теперь смертельно хотим показать написанное как можно большему количеству народа. Не дайти пропасть!

И пишите отзывы, кто захочет. Нам они очень важны.

PS если не можете скачать, то, на выбор

1) пишите мне на почту, вышлю. [email protected]
2) читайте по дневнику, diary.ru/~jetta-e/?tag=1066247
3) залила копию на зеркало jetta-e.narod.ru/pp.htm

UPD У кого лимит на трафик, можно теперь скачать файлом в архиве

запись создана: 24.08.2007 в 14:21

@темы: Победивший платит, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

"Победивший платит". Эпилог

"Победивший платит"
авторы -  Жоржетта,  Mister_Key

жанр - ангст, романс, детектив; объем - макси, статус - завершено.
рейтинг - слэш, R
фэндом - Vorkosiverse Лоис Буджолд
бета -  T ASH, иллюстрации -  Lorelei

Анонс - здесь;

По главам, в дайри - часть 1, "Пленник": главы 1-4, 5-6, 7, 8; часть 2, "Гость": 9, 10, 11, 12, 13, 14; часть 3, "Любовник": 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22; часть 4, "Подследственный": 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30; часть 5, "Беглец": 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38; эпилог - ниже.

Целиком, на "Кофейных складах" - здесь

ЭПИЛОГ
6 лет спустя.

Корреспонденция из почтового ящика семьи Эйри-и-Форберг, город **, планета Эскобар.

***

Здравствуй, мое сокровище,

ну вот, ты и улыбнулся. Прикидываешь свой вес в каратах, вероятно, и торопишься объяснить мне, как сильно я прогадал, покусившись на глыбу полевого шпата. Не трудись, я знаю все, что ты скажешь, и традиционно настаиваю на собственной правоте. Учитывая мой преклонный возраст, тебе стоит принять мои слова во внимание.

Дела по-прежнему идут, и по-прежнему слишком медленно. Царящая на Бете атмосфера очень способствует ощущению беззаботной свободы, но при этом у цветов бетанских удовольствий весьма острые шипы. Я не проверял лично, предупреждая твой вопрос, но представление относительно местных порядков составить успел, и весьма отчетливо. С удовольствием познакомился бы с ними ближе в твоей компании. Надеюсь, что в следующий раз ты соизволишь взять отпуск и поехать со мной, даже если дела забросят меня на Афон. Особенно если забросят на Афон.

Оставляя шутки в стороне: увы, здешние юристы столь же придирчивы к деталям, как и Деррес. Качество, весьма полезное для того, кто намерен заключить с бетанцами договоренность, но преступное по отношению ко времени, потраченному на каждый утвержденный пункт. Здесь вообще многое раздражает: слишком много сложных технических штучек, порой отягощающих быт, слишком жарко и слишком много голых тел. Мне немного дико, - хотя я и признаю целесообразность саронгов, - обсуждать тонкости фармакопеи с человеком, одетым в сандалии и не слишком обильный кусок ткани.

В общем, планета богатейшая, но, насмотревшись на то, что здесь зовется комфортной жизнью, я все больше убеждаюсь, что мы были правы, выбрав Эскобар.

Что до выставки, то основной цели она достигла: перспективных знакомств и потенциальных партнеров здесь действительно немало. Особенно в том, что касается тех детских стимуляторов, о которых я тебе рассказывал. Детей тут мало, и следят за каждым крайне тщательно: немудрено. Я бы сказал, что третья по счету родительская лицензия тут скорее вложение капитала, чем что-либо еще. Зато сложные семьи настолько сложны, прости за тавтологию, что я сожалею об отсутствии практики нумерации супругов. Впрочем, есть и забавные изобретения вроде тех серег, что ты, держу пари, посчитал бы слишком откровенным сообщением о предпочтениях в постели. Или вне ее: здесь очень вольные нравы, даже по моим меркам. И отвратительное на вкус искусственное мясо. Хуже него только бетанское высокомерие. Кажется, ко всем, кроме сородичей, они относятся как к дикарям, ха. Вообрази себе, бетанцы искренне полагают свои биогенетические разработки лучшими во вселенной! Когда я услышал об этом впервые, то едва успел закашляться. Было бы забавно посмотреть на этих гордецов в кущах Райского Сада.

Короче говоря, я хочу домой. Немедленно.
А заодно искренне надеюсь на то, что мои сетования достигнут твоей совести, и до моего отъезда ты все же сообщишь мне предпочитаемый тобою цвет банта на подарочной упаковке. Нет, без подарка никак. Я не считаю возможным возвращаться домой с пустыми руками.

Как ты, Эрик? Если твоя натура не восстанет против, напиши подробно. А то я уже начинаю разговаривать с воображаемым тобой, отвечая сразу за обе стороны.

С любовью,
Иллуми.

P.S. Любую срочную почту пересылай, пожалуйста, сюда. Чертовы юристы!

***

Иллуми, доброго времени суток!

Настаиваю на том, что оно доброе, поскольку меня твое письмо обрадовало бы и в глухую полночь.

Как продвигается твой контракт и долго ли ты еще намерен пробыть на Бете? Как хорошо воспитанный супруг, ты просто обязан сообщить мне точную дату прилета, чтобы я успел убрать из дома компромат и выгнать в шею всех любовников (зачеркнуто) встретить тебя в космопорте с букетом (снова зачеркнуто) обрадовать теньенте Альвареса, что в выездную инспекцию поедет он, хватит сваливать всю бюрократию на собственного начальника. А начальник, то есть я, насладится заслуженной семейной жизнью, нормированным рабочим днем и хотя бы одними выходными.

С работой сейчас полегче; когда на западе начали гореть леса, магистрат все-таки выбил нам дополнительную нагрузку на погодные спутники, и жара, похоже, решила ретироваться под натиском превосходящих сил противника. И слава богу. Теперь днем облака, по ночам дождь, и подобную благодать обещали до самой осени. Радуйся, а то все завидовал, что с моей практичной прической солнце не так печет.

М-да. Сколько ни пишу тебе писем, текст выходит дурацким. Определенно, эпистолярный жанр - не мое призвание. А если я попытаюсь, как обычно на работе, схитрить и переложить исходящую корреспонденцию на секретаршу, написано все будет по правилам, но по возвращении прилетит мне от тебя, следуя незабвенным советам Нару, по шее.

Так о чем я? Ах да, вспомнил. Скучаю, и ты мне снишься, между прочим. И не надо самодовольно улыбаться. Сейчас я расскажу, в каком виде ты мне приснился, и мне станет хорошо (потому что будет о чем писать еще полстраницы), а тебе - не уверен...

Снилась мне свадьба, на местный эскобарский манер, с алтарем, кольцами и вышитой сеткой, за которой скрывает свое милое личико невеста. Невестой, уж извини, был ты. Выражение твоей физиономии сетка милосердно прятала. Тебя вел под руку почтенный старец Нару, а сзади несла шлейф пара одетых ангелочками мелких цетагандийских сорванцов, с виду - вылитые твои младшие, как я их помню, хотя прекрасно знаю, что они теперь оба вымахали теперь на полголовы меня выше. В общем, зрелище было феерическое, но я понимал, что в отместку за хохот ты меня прикончишь первой же брачной ночью, и будешь прав. (Гм. "Первой брачной ночью" - это значит "когда" или "каким способом"?) Поэтому добросердечный Рау, приглашенный на свадьбу в качестве шафера, любезно отвлекал меня анекдотами, пока Нару не довел тебя до финиша и не вручил мне с хорошо отрепетированной болью в сердце. Анекдотов не помню, но во сне они мне казались ужасно смешными. И пошлыми - что с Рау еще взять? Только ему могло прийти в голову включить в процедуру свадьбы типовую домашнюю заготовку "шафер забыл кольца или куда их засунул". Наконец, все было кончено, и твой букет (надеюсь, в нем были крайне колючие розы) полетел в сторону, где скромно хихикали, как и полагается подружкам невесты, мой Альварес в парадной форме Службы Спасения и твой Пелл в полной боевой раскраске... Вот на этом жутковатом моменте, я, к счастью, и проснулся.

Ну вот. рассмешил я тебя немного? Надеюсь, что да, и еще надеюсь, что это заставит тебя поторопиться, поскольку я хочу увидеть тебя, живьем, и безо всякой занавески на лице и толпы твоих цетагандийских приятелей в качестве сопровождения.

Хм, цетагандийских? Совсем забыл, склеротик. Тебе пришел диск из местной reparto - судя по маркировке, почтовая доставка с Цетаганды. Я помню, что Деррес присылал тебе ежегодный отчет с месяц назад; должно быть, это что-то личное. Но метки "срочно" там нет, так что пусть дожидается твоего приезда.

И я тоже буду ждать.
Эрик.

***

Лорду Иллуми Эйри, моему дорогому отцу.

Я рад приветствовать тебя в надежде, что ты сам, твой дом и твой супруг полностью благополучны.

Вот. Как видишь, я начинаю письмо по всем правилам, давая тебе еще один повод гордиться, что твой сын вырос образованным и воспитанным юношей (что особо просил показать наш опекун, лорд Пелл, когда узнал о том, что я тебе собираюсь написать). А не узнать он не мог, потому что просьба, с которой я к тебе обращаюсь, требует в первую очередь его разрешения.

Я хотел бы навестить тебя и насладиться видом того самого благополучия, надежды на которое начинают каждое мое письмо, и красотами чужой планеты, о которых ты столь часто нам рассказывал. Говоря прямо, на Новый Год я напрашиваюсь в гости. Хотел бы приехать вместе с Шинджи, но он совсем еще мелкий, и я не знаю, получит ли он позволение на такую дальнюю поездку. В отличие от меня: милорд опекун сказал мне "можно". Не уверен, даст ли мне такое разрешение Лерой, если я обращусь к нему c такой же просьбой через год, когда он получит свое Старшинство: он не любит инопланетников и сам предпочитает не покидать Империи. А по-моему, было бы здорово посмотреть, как живут люди на других планетах. И не через прорезь прицела, как шутит Пелл.

Вообще лорд Пелл замечательный человек. Я недавно был на празднестве у него в доме, и, знаешь, только там узнал, что он женат на леди из дома самого вице-адмирала Камьера. И как только кончится срок опекунства, наш Пелл Хар вернется к действительной службе и получит корабль в его эскадре. По-моему, флотская служба в тысячу раз лучше, чем грязь наземной войны; недаром говорят, что пространство велико, но рука Небесного Господина простирается до самых его пределов.

Военная карьера - самая почетная для гема, и я был бы горд, если бы смог в свой срок заслужить мундир и воинский грим. Но пока об этом говорить рано. Ранг наших заслуг в колледже объявят только весной, и тогда, надеюсь, я смогу выдержать экзамены в Сад Доблести и сделать первый шаг на пути к славе.

А пока не исполнилась моя мечта и не началась жуткая воинская муштра, хотелось бы тебя повидать.
Смиренно прошу твоего и господина Форберга гостеприимства,

твой почтительный сын
Кано.

PS Моя благородная матушка и старший брат также счастливы, здоровы и благополучны, и, несомненно, передали бы самый горячий привет, если бы знали, что я сейчас тебе пишу.

***

"Барраяр и Цетаганда готовы к диалогу?"
заметка в новостной ленте

Планета Барраяр, буквально на наших глазах вернувшаяся в галактическое сообщество, вступила в новый виток дипломатических отношений. Гражданские беспорядки, не в первый раз в этом столетии сотрясавшие страну, утихли, и вновь взошедший на трон император Эзар дал несколько аудиенций, принимая верительные грамоты у инопланетных послов. Однако последний визит примечателен даже среди ряда аналогичных событий: свой статус перед лицом барраярского монарха заверил никто иной, как полномочный посол Небесной Империи Цетаганда. Традиционно враждебные после недавней войны отношения двух держав смягчаются не слишком быстро, однако цетагандийский посол выразил надежду, что обе высокие стороны всемерно заинтересованы в сохранении конструктивного и миролюбивого диалога.

[Заметка сопровождается крупным и отчетливым голоснимком, на котором виден как посол, так и сопровождающая его делегация; в правом углу снимка, среди младшего персонала, отчетливо различима физиономия гем-лорда Рау в парадном гриме оттенков пурпура и шафрана... ]

@настроение: победоносное

@темы: Победивший платит, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

новая сказочка от Штефи

Не мое. Оригинал - тут. Очаровательно!

***

- Назовите число от 1 до 40, - сказала ведьма.
- 34.
- А вы уверены? Хорошо. Итак, когда вашему сыну будет 34, он умрёт от...
- ...веретена? - перебил монарх.
- И вовсе не веретена, а...
- Он просто заснёт! - пискнула тут маленькая добрая феечка. - И его разбудит поцелуй прекрасного, э-э, - ой!
- Ты всё сказала, милочка? - осведомилась ведьма.
По уши покрасневшая феечка кивнула.
- Хорошо, он заснёт и его разбудит поцелуй прекрасного лорда. Но это будет, когда ему исполнится 27. А когда ему будет 34, он умрёт от... зеркала.
Ведьма триумфально посмотрела на императора, ожидая, какой шухер поднимется, когда из дворца начнут выносить все зеркала. Ах, ей совсем не помешало бы новое зеркало в гардеробную...
- То есть до того ему совсем-совсем ничего не грозит?
- Э-э... нет, не грозит, - растерянно пробормотала ведьма.
- Спасибо, сударыня. СБ с вами свяжется.
Провожая глазами ведьму, пребывающую в сильной задумчивости после того, как Е.И.В. поцеловал ей руку на прощание, капитан Негри сказал:
- Что будем делать, Ваше Величество?
- Пока ничего.
- А потом?
- Напомни мне этот вопрос года через 33, ладно?
А через 33 года...
- А, да, конечно. Слушай, у тебя зеркала под рукой нет?
- Могу одолжить у Друшикко.
- Погоди немного. Сначала свяжись с нашим информатором. Надо выяснить, как им правильно убивают...

@темы: драбблы, юмор, Фанфики

---

"Победивший платит". Глава 38

"Победивший платит"
авторы -  Жоржетта,  Mister_Key

жанр - ангст, романс, детектив; объем - макси, статус - в процессе (остался эпилог!).
рейтинг - слэш, R
фэндом - Vorkosiverse Лоис Буджолд
бета -  T ASH

Анонс - здесь;

готово - часть 1, "Пленник": главы 1-4, 5-6, 7, 8; часть 2, "Гость": 9, 10, 11, 12, 13, 14; часть 3, "Любовник": 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22; часть 4, "Подследственный": 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30; часть 5, "Беглец": 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37.

ГЛАВА 38.

Вернувшись после напряженной ночной смены, я по всем правилам должен отрубиться, едва выбравшись из душа, но, надувая постель, я машинальным жестом включаю экран комм-пульта. И в воздухе немедленно принимается мигать полупрозрачный конверт - оповещение о том, что мне пришло письмо.

Сон как рукой снимает. Не может быть! Или... может?

Адресат: Небесная Империя Цетаганда, Ро Кита, город... адвокатская контора Дерреса. Загрузить письмо.

Мое послание к адвокату было настолько утонченно вежливо, насколько может составить подобное простой станционный грузчик, и включало в себя обороты "позволю себе дерзость обратиться к вам с просьбой" и "умоляю сообщить мне, если сообщение не дойдет до его адресата". Надеюсь, мэтр не воспринял эти формулировки как иронию и действительно понял спешность и неотложность моей просьбы?

О, да. И ответил он незамедлительно.

"Уважаемый господин Форберг!
Сожалею, что не могу исполнить вашей просьбы о скорейшей передаче письма по независящим от меня обстоятельствам: его адресат вчера покинул границы Империи, не оставив мне распоряжений о сроках своего возвращения. Обещаю вам непременно передать ваше сообщение, как только для этого представится возможность. Всегда к вашим услугам, Нил Деррес."

Письмо оказывает на меня эффект, какой мог бы произвести пропущенный прямой в челюсть.

Я мысленно представлял себе самые разные исходы своего поступка. И неправдоподобный: письмо от Иллуми, теплое, радостное, обнадеживающее. И заслуженный: холодное сообщение от Старшего Эйри с вежливой просьбой забыть о происходившем и впредь считать наш милый роман оконченным по объективным обстоятельствам. И самый вероятный: вообще никакого ответа, хотя мое письмо он точно получил, и положенное по правилам вежливости одно-двухнедельное ожидание, прежде чем со вздохом окончательно приравнять бойкот к отказу. Но подобной подлянки от фортуны я не ждал.

Меня окатывает неловкой злостью. Сколько мне теперь ждать, прежде чем Старшему Эйри надоест путешествовать и он вернется к своим делам, семье и адвокату? Месяц, полгода, год? Сколько оставаться в смешном подвешенном состоянии, цепляться за проживание подле границы, черт бы ее побрал, Цетагандийской империи, строить свою жизнь как временную передышку между бывшей короткой радостью и будущей неизвестностью?

Куда вообще понесло Иллуми Эйри, когда он мне так нужен?

"Может, ко мне?", кольнуло в груди неправдоподобной надеждой и исчезло прежде, чем я успел высмеять собственную наивность. Но ни ирония, ни логика не могут мне дать ответа на один-единственный важный вопрос.

Дело не в том, что я не умею ждать. Умею; нетерпеливые в разведке не выживали, подняв голову из засады раньше времени. И не в том дело, что я не умею мириться с поражениями: и этому уже научен. Но не уметь отличить поражения от победы - в этом есть что-то извращенное.

И когда я, наконец, засыпаю, снится мне какая-то чушь.

Семейство Эйри почему-то живет в барраярском замке. Я прекрасно вижу холодную большую залу с камином и спиральную лестницу в башню, и полукруглую арку входа, за которой неожиданно объявляется Хисока. Даже во сне я прекрасно помню, что тот умер, но это не мешает полковнику заявить о торжестве цетагандийской медицины и о том, что он снова жив. Бывший покойник идет ко мне, а Иллуми в гневе выскакивает за дверь, но за ней оказывается не замковая лужайка, а верхняя площадка башенной лестницы, и он шагает прямо в колодец центрального проема...

Сны не бывают вещими, объясняю я себе, глядя в потолок и успокаивая колотящееся в тревоге сердце.

Окончательно проснувшись, ополоснувшись ледяной водой и согревшись чаем, я решаю, что так не пойдет. Сперва ночные кошмары, затем рыдания, потом обмороки и нюхательная соль? И все потому, что мне не отвечает человек, которого я сам же покинул? Стыдно. Поэтому я строго приказываю себе собрать оставшиеся мозги в кучку и припомнить, что лучшим лекарством от страданий и депрессий является работа. У нашего дока зашвартовался большой каботажник, и парни из бригады будут совсем не против, если я возьму на себя двойную смену.

Да и отгул не помешает. На всякий случай.

Лекарство оказывается действенным - усталость вышибает из головы не только переживания личного характера, но и резонные опасения по поводу злопамятности некоторых барраярских СБшников. Поэтому, когда в обеденный перерыв передо мной воздвигается монументальная фигура в зеленом мундире, я не сразу вспоминаю, что нужно встревожиться. Впрочем, вручив мне конверт и заставив расписаться в получении, солдат вполне миролюбиво уходит.

В конверте тоже обнаруживается отнюдь не бомба и не угрозы, но оформленное на бланке со всеми печатями приглашение посетить послезавтра приемную посольства на Комарре по личному приглашению Его Превосходительства посла. Очень неожиданное предложение. И не избыточно щедрое, чтобы заподозрить неладное: мне не предлагают заранее оплаченного билета на поверхность и не расписывают, что за роскошный прием меня ожидает.

А значит, любопытство заставляет меня это приглашение принять.

***

В приемной на меня сумрачно взирает со стены императорский портрет. То ли покрытый краской холст действительно излучает укоризну и некоторую брезгливость, то ли мне пора лечить манию преследования.

Девушка из обслуги посольства приносит мне крепкого кофе в крошечной чашечке тонкого фарфора, и под суровым взглядом с портрета напиток, кажется, горчит особенно сильно. Что же нужно от меня принцу Ксаву, если, конечно, приглашение действительно исходит от него?

Принц появляется вскоре, входит широкими шагами человека, привыкшего к спешке и умеющего даже малую толику времени употребить на пользу делу. Он машет рукой, когда я привстаю, и садится напротив. Охраны принца - посольской или личных оруженосцев - в комнате нет, хотя я не сомневаюсь, что они ожидают за дверью в полной готовности.

- Я должен поблагодарить вас, Форберг, - начинает он без обиняков. - Когда ваше предположение подтвердилось, и мы получили доказательства, что нападавший не был цетагандийским лордом, расследование оперативно двинулось в новом направлении.

- Генный анализ? - спрашиваю я быстро, хотя и понимаю, что невежливо перебивать особу императорской крови, высокой должности и вдвое меня старше.

Ксав кивает. - Да. На Барраяре подобные технологии не приняты, и, может, это к лучшему, - не знаю, что за воспоминание или мысль заставили принца сделать при этих словах короткую паузу, - но это не значит, что нам они неизвестны. Гем-лорд хорошо заметен в прицеле, - повторяет он старую шутку военных времен, - но и не только. Ваша уверенность дала нам повод распознать фальшивку, а, значит, задуматься, зачем она была нужна.

Кажется, у меня появился шанс узнать, во что же я попал: со мною собираются поделиться кусочком информации, которого так не хватало в представшей моим глазам головоломке.

- Я могу спросить? - уточняю я осторожно.

- Можете, Форберг, - соглашается принц Ксав. - Считайте это частью благодарности за вашу помощь. Разумеется, если речь пойдет о вещах, которые вам знать не позволено, ответа вы не получите, но спросить, - он усмехается в усы , - почему бы нет?

- Чего требовал тот человек? - задаю я первый вопрос, наиболее очевидный и явно меньше всего подпадающий под определение секретности. - Я знаю только то, что попало в новости, но там было не слишком много.

- Формально, - принц разводит руками, - он требовал от консула Форпински возмещения урону своей семейной чести, поскольку кто-то из его родни потерял свой скальп на Барраяре. Материя тонкая и двусмысленная, и вряд ли подлежащая восстановлению, даже если бы мы нашли этот скальп в чьих-то сундуках и вернули. К несчастью, жертвой нападавшего стала леди Форпински, но, - он поднимает палец, - волосы леди вскоре отрастут, а иного урона ее честь не понесла.

Остричь жену барраярского дипломата в отместку за скальпы, которые ее муж снимал с цетов во время войны? Любопытная месть: показательная, демонстративная, позорящая, но в то же время не настолько страшная, чтобы гнаться через полгалактики за совершившим это ради вендетты. Картинная месть осторожного человека, продумавшего свои ходы заранее. Но, по-моему, она плохо сочетается с финалом этой истории и с самоубийством незадачливого террориста. Конечно, если счесть, что для гем-лорда позорно быть арестованным за банальное злостное хулиганство... точнее, кто-то счел, что для "фальшивого" гем-лорда такой мотив покажется убедителен?

- Но поскольку этот человек не был гемом... - намекаю я, что не худо бы продолжить объяснения.

- … Постольку мы решили, что попытка весьма неуклюже обострить наши отношения с Цетагандой была всего лишь "дымовой завесой". Правдоподобной завесой, ведь взаимное противостояние наших империй у всех на слуху. Тогда мы задумались над истинными мотивами происшедшего, над обстоятельствами гибели террориста и над тем, что он успел сделать до этой гибели, кроме как захватить в заложницы женщин и поднять дипломатический скандал.

- Да, там была еще одна женщина, - припоминаю я. - Секретарша или служанка. И после всего она вдруг спешно улетает... Да?

- Вы мыслите в нужном направлении, юноша, - Ксав одобрительно разводит руками. - Его сообщница и, вероятно, убийца. Коммерческая комм-сеть консульства оказалась ими взломана, но мы приняли меры. К сожалению, мы не успели предотвратить побег этой особы с Комарры, однако проследили ее маршрут, и у ближайшего пересадочного узла П-В туннелей ее будет ждать крупный и весьма неприятный сюрприз. - Он усмехается и уточняет: - Ну, как, у вас остались еще вопросы?

Если террорист искупался в "Пламенеющей розе", мысленно добавляю я, то с обеими женщинами - с заложницей и с сообщницей - у него должны были возникнуть весьма специфические проблемы. И если так, можно понять террористку, пустившую в расход не вовремя обезумевшего от похоти коллегу? Но эти тонкие моменты я уточнять не намерен. Фор не станет обсуждать непосредственную угрозу чести леди и то, как далеко зашел ее похититель, даже если что-то конкретное на эту тему знает.

- Нет, милорд, - качаю я головой. - Разве что один: вы позвали меня сюда исключительно затем, чтобы рассеять мое незнание?

- Вы верно догадываетесь, что не только, и такая догадливость меня радует. - Ксав, кажется, не удивлен подобным развитием событий. Значит, я показал ему, что я сообразительный мальчик, и в мозгу у меня имеется нечто большее, чем одна извилина, и та от фуражки? - Я внимательно прочитал ваше досье, Форберг.

Я напрягаюсь.

- Вам можно посочувствовать, - продолжает Ксав, не сводя с меня темных, цепких глаз. - Долгая и славная офицерская карьера, в течение которой вы отнюдь не зарекомендовали себя трусом, и в самом конце войны она вдруг похерена одним глупым поступком. Вы можете его объяснить?

Я чувствую, что у меня горят щеки. Полковник Эйри и все, то с ним связано, никогда не перестанут быть для меня предметом острого стыда. Но по крайней мере, теперь этот стыд не перемешан с туманом алкогольного забвения и тьмой невежества.

- Да, милорд, - соглашаюсь я. - Если позволите. - Ксав кивает, и я добавляю: - Я лишь недавно узнал, что стал жертвой обмана. Это не снимает с меня вины, но, по крайней мере, делает обстоятельства случившегося логичными. Комендант Эйри хитростью заставил меня подписать бумагу о вступлении в брак, чтобы не нести ответственность перед межпланетной комиссией за неподобающее обращение с военнопленными.

И что я буду делать, если он сейчас спросит, в чем состояло неподобающее отношение? Сгорю на месте?

Не спрашивает, слава богу. Вместо этого принц уточняет, сощурив глаза:
- И у вас есть доказательства вашим словам?

- Никаких, милорд, кроме уверенности в том, что человек, выяснивший это для меня, не имел оснований лгать, - отвечаю четко.

- И вы понимаете, что это не основание пересмотреть решение по вашему делу? - уточняет Ксав и дождавшись моего кивка, продолжает. - Вы совершили номинальную измену своему сюзерену, Форберг, и это не тот случай, когда дух закона может превалировать над его буквой. Полагаю, детальное разбирательство дела по случившемуся в цетагандийском лагере не пойдет вам на пользу.

Я сглатываю. Он знает. Но та же тактичность, что не позволяет Ксаву говорить о неприглядных деталях происшествия с похищенной леди, на сей раз спасает остатки моей гордости.

- Оправдание в вашем положении немыслимо, - пауза, - но возможность помилования не закрыта ни перед кем. Вы рассчитывали его получить, когда обратились в посольство с вашей информацией?

Сердце стучит сильнее. Рассчитывал? Хотел оправдаться, хотел доказать? Что будет, если я скажу "да" - помилование вдруг осияет меня монаршей милостью? Его Высочество Ксав Форбарра, императорский Голос, может быть наделен подобными полномочиями...
Я сглатываю, прежде чем заговорить; откровенность не дается мне легко.
- Нет. Я не думал о таких последствиях, сэр.
Да я вообще не о чем не думал, если честно. Просто сложившаяся картинка показалось мне... неправильной. Сперва я сделал то, что сделал, а потом принялся расхлебывать последствия.

Ксав кладет ладони на стол. - Я рад, что вы так ответили, Форберг. Если вещи, которые возможно получить только непрошеными, и это одна из них. Мне импонируют сообразительность и настойчивость, которые вы проявили в нынешнем деле, и я готов дать вам еще один шанс послужить своей стране. И заслужить ее прощение.

Если бы у меня на загривке была шерсть, она бы сейчас встала дыбом. Чувство опасности? Невесть откуда взявшаяся оскорбленная гордость?

- Я не прошу о помиловании, Ваше высочество, - отвечаю я с трудом. - И не прошу платы за помощь.

- Бросьте злиться, Форберг, - неожиданно, но старый принц усмехается. - В продажности я вас не заподозрил, поверьте. Хотите начистоту? Извольте.
Он ставит локти на стол, сплетает пальцы "шалашиком" и опирается на них подбородком. Поза, располагающая к непринужденному разговору?
- К старости лет я научился неплохо разбираться в людях, и, хм, если честно, не вижу в вас обычного предателя-коллаборациониста. Вы - жертва собственной неаккуратности и суровости закона, и наверняка мечтаете эту ситуацию исправить. А я хочу отблагодарить вас за помощь в меру моих возможностей, которые велики, но не безграничны. Да, Барраяр нуждается в вас гораздо меньше, чем вы в Барраяре, - но если я брошу на чашу весов свое слово, вы сможете вернуться на службу. Будете слушать дальше?

- Да. - Я киваю, с удивлением отметив, что голова сделалась неожиданно тяжелой. - Конечно.

- Разумеется, даже я не могу вернуть вам подданство, а вместе с ним и офицерское звание, - объясняет очевидное принц Ксав. - Все, с чего вы сможете начать - это должность внешнего агента Службы безопасности, исполняющего ряд разовых поручений по усмотрению своего начальства. Вы продемонстрировали смекалку, наблюдательность и решимость - для рекомендации этого хватит. Я рассчитываю, что храбрости и умения обращаться с оружием вы за время своих злоключений тоже не утратили.

- Вряд ли из меня получится удачный агент внедрения, несмотря на мое прошлое в разведке? - полуспрашиваю. Последняя фраза доходит до моего мозга не сразу, но когда это случается, я захлопываю рот.

- Вряд ли, - соглашается Ксав. - У вас слишком заметный акцент, Форберг.

Предложение щедро и совершенно откровенно. Если принц соизволил особо отметить мою сообразительность, он наверняка ждет, что я сделаю логичные выводы и договорю несказанное. Внешний агент, не слишком ценный для своего нанимателя, необходимость ходить под начальством у кого-то вроде Форсуассона, плюс умение обращаться с оружием... Боевик для силовых операций, которому нужны мозги и определенная доля везения, чтобы выпутываться из сомнительных ситуаций живым. Что же, у меня не было шансов рассчитывать на нечто большее. А рисковать жизнью - привычное занятие и единственное, что я умею.

Принц добавляет, видя, что я молчу:
- Подробностей я вам сообщить не в силах, СБ не в моей компетенции. Но, предполагаю, с момента, как вы примете присягу, ваша жизнь окажется гораздо менее спокойной, чем сейчас, вплоть до того самого дня, пока император не подпишет указ о вашем помиловании. Надеюсь, вас это не пугает?

То есть пока копилка моей благонадежности не наполнится доверху, и я не оплачу право вернуться на Барраяр.
Где царствует император, которому я присягал.
Где живет вся моя семья, которая наверняка сочла меня погибшим.
Где мои принципы окажутся нормальными, выговор никому не будет казаться смешным, а поведение - дурацким...
И где мне, выражаясь пафосно, предстоит навсегда существовать с половинкой сердца, потому что Иллуми путь туда будет заказан.

Меня окатывает ознобом.

Так соблазнительно согласиться и принять протянутую щедрую руку, присягнуть, подчинить свою жизнь исполнению чужих приказов - это просто, это всегда составляло мою жизнь, а замашками Старшего Эйри, вечно осуждавшего мою "типично барраярскую любовь к несвободе", я заразиться не успел. Наверняка достойнее встать под ружье на службе Барраяру, чем наемником на жаловании в каком-то постороннем флоте?

Если бы только сейчас я не был вынужден вслепую принимать решение за двоих! Если бы только он ответил на это чертово письмо!

Ксав превратно понимает мое молчание.
- Вы чересчур потрясены предложенным, Форберг, или до сих пор видите в нем какой-то подвох?

- Что... а, нет. - Пауза, я растерянно дергаю обшлаг куртки, чтобы хоть чем-то занять пальцы. - То есть да, сэр, но вы не могли о нем знать...

А я не могу знать, куда девался Иллуми, летит ли он ко мне или потерялся где-то в бесконечных путешествиях, давно выбросив меня из головы. Возможно, я потерял его еще месяц назад, и теперь зачем-то выбираю между честью и фикцией. А позволительно ли порядочному человеку в такой момент выбирать?

- Потрудитесь объясниться, Форберг. - На изрезанное морщинами лицо наползает тень. Кажется, я разочаровал принца.

- Виноват, сэр. - Секундное смятение проходит, и я спокойно гляжу собеседнику в глаза. - Ваше предложение было неожиданным, и мне позволено будет попросить минуту, чтобы ответить на него так, как должно?

Он кивает. Но минуты слишком мало, чтобы выбрать. Только чтобы сформулировать то, что и так вертится на языке.

- Я действительно не торгую своей лояльностью, Ваше Высочество. Если когда-либо я смогу оказаться полезным Барраяру, я сделаю это снова, - "если случится чудо и мне не подвернется очередной орешек покрепче бдительного Форсуассона". - Для этого мне не нужно новой присяги. Но сейчас я обязан верностью не только государству, но и человеку. И пока этот человек не освободил меня от данного мною слова и не отпустил - я не вправе ни предлагать своей стране половину верности, ни рассчитывать на ее доверие, солгав в другом.

- Вы уже кому-то присягали? - Принц Ксав глядит на меня, холодно сощурясь. - Цетагандийцам?

А ведь это именно так и прозвучало. О, черт.
- Я никем не завербован и ни с кем не связан присягой, кроме той, что принес вместе с первым офицерским чином, - ставлю я все точки над "i". - Головой клянусь. Это просто личное обязательство. - Пауза, и я неохотно поясняю. - Дождаться.

Ксав усмехается, и веселья в этой усмешке нет. - Романтика! На этот крючок многие ловятся. Здесь замешана женщина? Или даже мужчина? То, что написано в вашем досье, - правда, Форберг?

Вопросы жалят, как пчелы, но меня вдруг охватывает спокойствие. Даже уши больше не горят. А ведь Ксав жил на Бете, припоминаю я, даже женат на бетанке с их свободными сексуальными нравами; может, он не отшатнется с отвращением, услышав, что это был роман с мужчиной?
Отвечаю спокойно. - Не знаю точно, что там написано, сэр, но да, это цетагандиец. Частное лицо и хороший человек, хотя вы вправе в это не верить.

Ксав встает и принимается ходить по комнате, не глядя на меня и что-то хмыкая в усы. Мне он машет рукой - "сидите", и я послушно замираю в кресле, настороженно следя за ним взглядом и ожидая, когда он вызовет охрану.

Наконец, он поворачивается ко мне. - Получается, мой подарок тебе бесполезен, парень? Ты не можешь привезти своего цета домой, это точно. Что же, поверь, это действительно было попыткой сказать тебе "спасибо", а не вербовкой в удачный момент. Вербовка, знаешь ли, мне не по чину, да и для тебя слишком много чести. А ты твердо уверен, что через год не пожалеешь об отказе?

В его словах нет презрения, а, наоборот, слышится сочувствие, и облегчение от этой малости накатывает волной, и даже по-отечески фамильярное "ты" от седовласого принца не коробит.
- Я ни в чем не уверен, - отвечаю я в приступе откровенности. - Разве что в том, что порядочный человек не дает одного слова, пока связан другим.

- Резонно, - соглашается Ксав, останавливаясь возле моего стула и чуть склоняясь вперед. - И все же благодарность за мною. Вы хотите меня о чем-нибудь попросить?

Снова вежливое "вы", снова возвращение к этикету. А по всем правилам хорошего тона, отказавшись от одного подарка, неприлично зариться на другой, поэтому я обязан ответить с небрежной изысканностью что-то вроде "честь познакомиться с Вами, Ваше высочество, сама по себе подарок". Тем более что я и не солгу. Сокрушительный человек ненаследный принц Ксав, и уважение вызывает на уровне рефлекса.

И все же я собираюсь с наглостью и прошу:
- Если возможно, милорд... дать ясное распоряжение консульской СБ не предпринимать мер к моему задержанию. Боюсь, теперь им захочется разобрать меня по винтикам и посмотреть, не цетский ли я шпион и что у меня внутри. А я еще какое-то время не смогу покинуть станцию, и... мне крайне не хочется видеть в соотечественниках угрозу.

- А вы можете доказать, что вы не цетский шпион, Форберг? - спрашивает Ксав с явной иронией. - Хорошо. Пусть так. Если вы сами не привлечете их внимания каким-нибудь экстраординарным поступком, можете считать себя в безопасности. Вы и ваш, - легкий смешок, - знакомый. Это случайно не майор Рау?

- Ох, нет! - ожесточенно мотаю головой и вскакиваю, удостоенный прощального кивка. В голове у меня пусто, и, кажется, за эту пустоту мне еще придется расплатиться.

Что именно я сделал, доходит до меня, когда я уже покидаю посольство. Я стою, моргая, под пробивающимся сквозь стекло купола ярким комаррским солнцем, и на душе у меня черно.

Только что мне предложили шанс вернуться на Барраяр. Самый почетный шанс, какой доступен в моем положении. И уникальный, точно бриллиант посреди городской улицы. А я отказался, в слабой надежде на то, что Иллуми Эйри мне все-таки напишет, и его ответом будет однозначное "да". Проще говоря, я понадеялся, что Папаша Мороз существует и непременно доставит мне моего Иллуми в мешке, перевязанного подарочной ленточкой.

Но я уже слишком большой, чтобы верить в сказки. Так почему же?

"Барраяр нуждается в вас гораздо меньше, чем вы в Барраяре", было мне сказано честно. Ради блага моей страны - все еще и навсегда моей - я бы не пожалел многое, но... ради себя самого? Попытка вернуть свою честь, искупив одну измену ценой другого предательства, изначально порочна. Я до сих пор болезненно сильно мечтаю ступить на барраярскую землю, но, в отличие от желания эту землю защитить, уже не любой ценой.

Беда в том, что я не знаю достоинства монеты, которую ревниво сжимаю в кулаке, не желая отдавать за право входа в сказочную страну. Полновесная золотая марка или ломаный грош? Надежда на встречу или гарантированное одиночество? Не знаю. Поэтому хочется завыть и побиться головой обо что-нибудь твердое. Или хотя бы напиться, чтобы чертям тошно стало.

Что я и исполняю, методично обшаривая бары при космопорте и не слишком спеша на обратный рейс. Иллуми рядом нет - и вряд ли будет, - и скривиться, видя, что за дрянь я в себя вливаю, некому. А потом я добавляю несколько полновесных глотков уже на борту катера. Стюард смотрит на меня без приязни, но бутылку приносит: мои вредные привычки - мое дело, а комфорт искусственной гравитации избавляет нетрезвых пассажиров от риска извергнуть выпитое сразу после старта.

Мне уже плохо, а завтра, подозреваю, будет еще хуже. Но разве не этого я добиваюсь? Наказать себя за собственную глупость? За нерешительность, за неумение поймать удачу за хвост, за отказ, о котором пожалею не то, чтобы год, но неделю спустя.

За полночь, уже у себя в комнатке, я понимаю, что количество принятого на грудь перешло грань от обильного к самоубийственному, и говорю себе "стоп". Но до ночного кошмара, в котором я до самого утра тупо борюсь с гигантским удавом в самых разных интерьерах, я допиться успел.
Наконец, посреди очередной серии борьбы с рептилией до меня доходит, что набатный колокол на дворцовой башне - визг летящего снаряда - разгневанный рев твари - это на самом деле дверной зуммер. Приходится разлепить глаза. На часах уже десять.

Кого там черти принесли?

"Сейчас", бормочу я заплетающимся языком почти что сам себе и, оставив попытки отыскать второй шлепанец, иду к двери босиком и в одних трусах. Нравственности местных благонравных девиц, если таковые явились под мою дверь с визитом, будет нанесен серьезный урон.

- Ну? - неприветливо буркаю я, когда дверь отъезжает в сторону, и шарахаюсь почти в суеверном ужасе, когда моим глазам предстает то, что предстает.

Допился. Почти до зеленых чертей, хотя, конечно, представшее моим глазам зрелище гораздо приятнее нечистой силы экологических тонов.

У меня на пороге стоит мой обожаемый гем-лорд - без грима, с одной наклейкой на скуле, весь какой-то замученный и встрепанный, даже обычно идеально причесанные волосы закручены в неаккуратный пучок, словно у немолодой мегеры... Растерянный, больной, и, кажется, с похмелья. Не бывает, короче. Цетагандийцы не пьют, а Иллуми сейчас далеко отсюда.

- Тебя что, жена выгнала? - срывается у меня с языка помимо участия мозга: галлюцинации, как правило, неразговорчивы.

- Нет, - отвечает фантом во плоти, в глазах которого почему-то мелькает обида. - Мне можно войти?

Он смотрит на меня с опаской, и до меня медленно доходит, что то же самое чувство выражает сейчас моя опухшая со сна физиономия. Неловкость, висящая в воздухе, достигает такого градуса, что как кляпом затыкает нам рот, не давая ни одному заговорить первым.

Наконец, я выхожу из ступора. Можно ли войти?! Нужно, и немедля. Я тяну его за рукав, а сам борюсь с искушением ущипнуть себя, чтобы проснуться. И не умею сдержать самый дурацкий из рвущихся с языка вопросов: - Ты надолго?

- Конечно, надолго, - отвечает Иллуми, шагая за порог и, наконец, начиная улыбаться. - Думаешь, я летел сюда ради возможности напиться и хорошенько подпортить свое реноме, не получив ничего взамен?

- Прости, - меня хватает только на стыдливый смешок, - я не в форме. Я не каждый день такой.

Хорош же у меня вид: похмельный, разящий перегаром, всклокоченный, мятый. Но и у него не лучше. Иллуми аккуратист, а алкоголь он ненавидит особо - что же могло случиться, чтобы блестящий гем-лорд напился не хуже простого станционного грузчика?

Но дверь уже закрывается за его спиной - и сбежать из запертой комнаты, пусть захламленной, тесной и душной, ему будет не в пример труднее, это понимает даже моя бедная больная голова. Я прижимаю Иллуми лопатками к двери и целую - целомудренно быстро, куда-то между ухом и щекой, всей кожей ожидая, что он отпрянет в отвращении или отшвырнет меня.
Неидеальная встреча, оба охвачены смятением, но все-таки он здесь. Это главное. Можно обнять, прижаться и дышать куда-то в ухо, раз уж нельзя поцеловать по-настоящему, и почти машинальным жестом запустить пальцы в волосы, выдергивая криво заколотую шпильку...

- Я тебя люблю, - он стискивает мои плечи в ответ, дыхание мягко щекочет мне висок, а слова неожиданно обжигают. - Прости за пафос. Ты меня тоже?

Вот тут осознание, что чудо, наконец, случилось, догоняет меня и бьет под колени. Я бы упал, если бы не держался сейчас за Иллуми. Я ведь успел его мысленно потерять, оплакать в пьяном запое, рассердиться, снова простить, попрощаться - но реальность перечеркивает все предположения. Я был прав в своем слепом выборе или просто удачлив, я угадал, и все будет как надо...

Я не трачу время на ответные слова, просто впиваюсь в его губы. И мир, окончательно свихнувшийся за последний месяц, стремительно обретает правильность. И только на самом дне еще тлеет угасающий страх - а вдруг это не вернется? То, что сводило с ума и меняло правила, то из-за чего хотелось жить и приходилось возрождаться другим человеком. А нет же - вот он тут, горячий, как раскаленное железо.
И тошнотворное ощущение тоски утекает, оставляя тянущую мягкую опустошенность, неожиданно приятную.
Все. Все кончилось, слава богу. Все только начинается, с чистого листа.

Лицо - обнаженное, не скрытое слоем грима - близко-близко, и глаза шальные, и от волос пахнет чем-то незнакомым, запах озона и металла, дороги и космической пустоты, и застежки на куртке трещат, как скорлупа механического яйца, когда я запускаю пальцы под одежду...

Сильнее страсти, откровенней принадлежности, и выходит скорее больно, чем сладко, когда меня предсказуемо швыряют спиной на кровать и подминают под себя, продолжая целовать; это больше похоже на попытку снова забрать под контроль, привыкнуть... поверить.

В таких случаях шутят - "тебя что, из одиночного заключения выпустили?". Ага, именно выпустили. Подписали помилование, открыли дверь - все, крошечная комнатенка враз оборачивается свободой и невиданной роскошью в виде непростительно узкой для двоих постели между чересчур тонких стен. И хотя ожидать моментального бурного секса от двоих ошеломленных, невыспавшихся и страдающих жестоким похмельем мужчин не приходится, но нам теперь некуда спешить?

Наконец, мы приходим в себя настолько, чтобы было прекратить просто обниматься и начать связно говорить и мыслить. Я нехотя отстраняюсь на расстояние вытянутой руки. Сквозь частый стук сердца, сквозь эгоистическую радость успевает шевельнуться совестливое воспоминание, и я не могу не спросить:

- Ты меня простил? За побег, за то, что я не писал, спрятался тут, и...

- Прощать нечего, и ты правильно сделал, что спрятался, - отвечает Иллуми, потягиваясь. Глаза у него сияют. - Кинти - убийца... Э, подожди! - перехватывает он меня, когда я вскидываюсь. - Сейчас все безопасно. Это долгий рассказ, Эрик, кофе у тебя не найдется?

Я натягиваю ему на плечи одеяло, включаю кондиционер и, несмотря на жалобное "куда же ты?", делаю пять шагов до кухонного столика. Ну почему мне не пришло в голову подготовиться и запастись какими-нибудь лакомствами? Теперь придется поить моего эстета гранулированной дрянью с дежурными галетами.

- Не разлей, - предупреждает Иллуми и садится на кровати, скрестив ноги. Синтетическую дешевку в пластиковой кружке он принимает безропотно. - Если вкратце: я с трудом договорился с Кинти о разводе на ее условиях, и с Пеллом - о том, что он возьмет Лероя под свою руку, став его покровителем. И тут Лерою стало дурно, причем настолько, что...
Машет рукой.
- До сих пор вздрагиваю, как вспомню. Счастье, что у Нару хорошая память, и он упомянул о похожем давнем случае. Мы повезли Лери в Суд, и там его исцелили - не сразу, впрочем.

- Не везет парню, - замечаю с сожалением и почти сочувствием. - Но я так понимаю, если ты здесь, ему уже лучше?

- Ты не понял, - качает головой. - Лерой чуть не умер из-за того, что слукавил перед судом. И чтобы выкупить его жизнь, Кинти пришлось признаться. Она знала истинного виновника с самого начала и убила его собственной рукой. Сразу после суда.

А мне повезло, что я не успел еще дотянуться до горячего чайника. Точно уронил бы. Как челюсть. - Что, правда?! - И в ошеломлении добавляю: - И что с ней теперь?

- Получила негласное поражение в правах, - хмыкает Иллуми, отпивает и морщится; трудно сказать, что тому причиной - вкус напитка или воспоминания. - Скандал никому не нужен. Правосудие совершило странный выверт: вроде бы никто и не виноват. А развод я получил почти моментально. Странно, но мы, - я о семье, - после всей этой истории стали относиться друг к другу гораздо лучше, чем сразу после суда. Может быть, оттого, что у нас больше не осталось взаимных долгов. Старшинство досталось Лерою - но, предупреждая вопрос, семейной власти у него ни надо мной, ни над тобой нет. А мне стало только легче.

- Тебе не жалко? - тихо переспрашиваю.

- Немного, - задумчиво отвечает он. - Как жалеют о прожитых годах. Но - самому не верится - это все-таки действительно прошлое. А в настоящем - я твой, полностью и без остатка. Ну а ты как тут? Расскажи.

Вот так. У него был смысл жизни, и ради меня он от него отказался. Слава богу, что долг и любовь не тянут Иллуми больше в разные стороны, но хватит ли меня, чтобы восполнить эту пустоту?

- Скучал, - коротко сообщаю очевидное. - А еще научился пользоваться здешней комм-сетью, сортировать мусор, плавать в невесомости, водить автопогрузчик и мысленно переводить бетанские доллары в барраярские марки. - Вздохнув, потому что солгать нельзя, а сказать правду тяжко, договариваю: - И чуть было не улетел на Барраяр. Прости.

Улыбка исчезает с лица Иллуми, смерившись выражением искреннего ужаса.
- Мы квиты, - наконец, удается выдавить ему. - Ты меня напугал ничуть не хуже, чем я тебя известиями о Кинти. Тебе что, э-э... изменили статус?

- Мне предложили заработать на помилование, но я отказался, - объясняю торопливо. - Как дурак. Дуракам везет, да? Ты все-таки прилетел.

Я внимательно всматриваюсь в знакомое и такое непривычное без грима лицо и прибавляю: - Кстати, а давно ты прилетел? И, э-э, почему у тебя такой вид, будто ты тоже страдаешь скачковой болезнью и вдобавок опустошил бар на корабле?

- Ничего подобного, - картинно оскорбляется мой гем. - Я просто решил расслабиться и залить неудачу, не моя вина, что здесь не найти ничего приличного. Я здесь еще со вчерашнего дня. Это все негодник Рау, - охотно рассказывает Иллуми, переводя разговор с нелюбимого им Барраяра на что угодно иное, - он со своим рассказом оказался последней соломинкой; я и так бы улетел, но после излияний майора земля жгла мне ступни. Ты его вправду приглашал в гости? Я, честно говоря, приревновал.

- Я же обещал с ним повидаться, - с неловкостью пожимаю плечами. - Если бы не он, мне тогда было не улететь с Ро Кита, ты же знаешь.

Иллуми поднимает бровь. - Вот как? Теперь знаю. Значит, этот франт помог моему Младшему сбежать и молчал? Мерзавец!

А Иллуми, пожалуй, не шутил, говоря про ревность. Неприятная ситуация, придется признаваться. Вздохнув для уверенности, объясняю: - Он еще и переночевал у меня. - Учитывая габариты моей квартиры, объяснение исчерпывающее. И, помедлив, я все-таки честно добавляю: - Прости. Если для тебя это повод уйти, лучше я признаюсь сразу, да?

Иллуми медленно и громко выдыхает, потом для надежности притискивает меня к себе.
- Черт с ним, - негромко решает он. - Я, гм... тоже не был верен. Дело прошлое, Эрик, не ешь себя попусту.

"Ах, и ты тоже?" Парадоксально, но признание во взаимной неверности утешает. И, более того, провоцирует. Я немедленно нахожу губы Иллуми своими, на них сладость и горечь одновременно, и вряд ли дело только в кофе.

Желание накатывает, незамедлительное и острое, и мне не терпится. Раздевать никого уже не нужно - сброшенные вещи Иллуми дорожкой выстелили короткий путь от двери до постели. Мне легко оглаживать все, до чего достают ладони, и откровенно тереться всем телом, словно наглая, вылезшая из воды выдра. Вжимаю его в кровать - ему не вырваться, не улететь больше, никуда не деться.

Ничего не изменилось. Ничего не сгорело в тоскливом ожидании, чудесным образом остались и жар, и нежность, и неприкрытый голод. Восхитительно горячий, правильно покорный, Иллуми принимает меня в себя, и отзывается, и постанывает, откинув голову, в такт толчкам, и вожделение плещется у меня в животе горячим кипятком.

Это как возвращать свои права на то, что чуть было не отняли. Восстанавливать порядок в мире. Реабилитироваться за пережитый страх. Получить своё в восхитительной роли бесцеремонного мужлана, грубого собственника и просто изголодавшегося мужчины. Пока мой желанный, вцепившись, подвывая, насаживаясь в совершенном беспамятстве, заново утверждает, что такое есть "мы" и почему это навсегда.

И когда перехлестывает через край и с воплем вырывается наружу, мы просто лежим, обнявшись, успев только подтвердить "люблю" заплетающимся языком. И слова, постельные и неприменимые к обыденности, оседают в память, как сахар на донце чашки.

Когда, опомнившись, мы решаем хоть ненадолго покинуть постель, то выясняется, что наша бурная встреча лишила наряд Иллуми половины застежек и пуговиц, и мне приходится предложить ему в качестве временного компромисса свою футболку. Он мнется, приличен ли этот наряд - "такое чувство, будто я голый!" - но все же соглашается на экзотику аскетизма. А я даже рад. Тонкий трикотаж подчеркивает атлетичную фигуру; пусть окружающие завидуют. Помню, как некогда Иллуми вздумал хвастаться мною, теперь - моя очередь.

- Здесь нравы проще, чем у тебя дома, - объясняю. - Гораздо более разношерстая публика, и чужих едва ли не больше, чем местных, поэтому все стандарты нейтральнее. До меня никому особо дела нет, я даже за экзотику сойду, только если вытворю что-то совсем непотребное.

- Недурно, - соглашается Иллуми - Значит, и я. Пожалуй, можно было и грим не снимать, но уж очень настойчивой была мысль о том, что к Цетаганде я теперь имею очень опосредованное отношение.

- Надеюсь, ты не порвал со своей родиной? - спрашиваю я, вдруг встревожившись.

- Не пугайся, - хмыкает он, сжимая мою ладонь. - Подданства я не лишен, статуса гем-лорда тоже, и даже со знакомыми и родными перед отъездом не расплевался. Мне там просто делать нечего, и все.

- Ты уже решил, чем займешься здесь? - спрашиваю оторопело. Вот это предусмотрительность!

- Как бы я мог? - отвечает он столь же удивленно. - Я же не знал, что здесь застану. Что тут с тобой - нужен я, или нет, или ты вообще уехал. Если бы я приехал зря, мне не нужно было бы искать занятий.

Хочется с обидой спросить "Как ты мог такое подумать?", но я понимаю. Я ведь тоже усомнился в том, что нужен Иллуми. Два мнительных идиота, вот мы кто. Влюбленных идиота, что немного оправдывает обоих.

Мы добираемся до центра станции, смотрим на магазинчики, гуляем по подвесным мостикам, пролетаем трубы лифтов, заходим в кафе - снова привыкаем к обыденности общества друг друга. И я на правах старожила знакомлю Иллуми с местными достопримечательностями, на которые он смотрит с веселым интересом. Ситуация словно выворачивается наизнанку - не так давно ли он вел меня по паркам и кафе старого города? Разница только в одном: он знакомил меня со своей родиной, здесь же лишь временная остановка на нашем общем пути, который ведет... куда?

- Ты хочешь здесь остаться? - сидя за столиком в кафе, интересуется Иллуми осторожно, явно ведомый такой же мыслью. - Место любопытное, но, по-моему, нужна толика героизма, чтобы решиться себя доверить искусственному дому.

- Здешние уроженцы уверены, что тут все как надо: чисто, упорядоченно и всегда хорошая погода, не то, что на планетах, - рассказываю. - Они удивляются, что кому-то приходит в голову жить внизу. А я удивляюсь их вкусам.

- Занятно, - хмыкает. - Но жить здесь постоянно я бы все-таки не хотел. Всю оставшуюся жизнь видеть небо в голопроекторе? Чересчур экстремально... и не слишком уютно. Сама необходимость прирастать к другому и пока неизвестному миру здорово пугает, а тут еще и станция.

Нужна изрядная смелость, чтобы признаться в собственной робости. Я это понимаю: сам себя уговаривал, что бояться нечего, планеты и станции полны народу, и нет никакой пустоты, - но тяжело привыкнуть к тому, что твой дом перестал быть тебе убежищем, вокруг огромное, аморфное нечто, и опору можно найти только друг в друге. В третий раз переезжать с одного мира на другой ничуть не легче, чем в первый.
- Черт, а я-то думал, что я один тут такой малодушный тип, и ты в лучшем случае посмеешься над моими сомнениями.

- Стал бы я смеяться, даже если бы и был лишен тревог, - с ноткой укора говорит Иллуми, обнимая меня за плечи. - Мне уже далеко не двадцать, чтоб с упоением бросаться в авантюры... но еще не девяносто, чтобы обходить их стороной.

- Хотя, вообще-то, мне непривычно планировать свою жизнь на много лет вперед, - признаюсь. - В войну я вовсе не рисковал загадывать. И кто нас знает, что нам захочется через месяц, год?

- Хвала богам, мы оба уже не подростки, - получаю я ответный смешок. - Я хочу интересной, но спокойной жизни.

- Ты еще скажи, что хочешь быть богатым, здоровым и счастливым, - поддразниваю. - Кто же этого не хочет?

- Я хочу заключить брачный контракт, - внезапно и серьезно произносит он. - Не сию секунду, не пугайся так. Но хотя бы надеяться я могу?

- Я только чудом пирогом не подавился, - комментирую я тихо, ошеломленно и неловко. – Зачем тебе это?

Иллуми смотрит на меня пристально, словно я не понимаю очевидных вещей.
- Проще простого: я получу законные основания вцепиться в тебя до конца своих дней. Больше, пожалуй, ничего - разве что будет проще с объяснениями, кто мы друг другу. Я уже не Старший, родственных отношений между нами, считай, и нет... - Кивает. - И извини, насчет пирога. Такие вещи или говорятся сразу, или никогда.

- Тебе нужно юридическое подтверждение, чтобы в случае чего объявлять розыск по всем правилам? - иронизирую, но чувствую, что расплываюсь в улыбке. - Они это называют "партнер". А законные основания я тебе вручил давным-давно, ты же знаешь, "мое слово - мое дыхание".

- Значит, соглашайся, - уверенно сообщает Иллуми. - Без возражений. Не заставляй меня прибегать к шантажу, я не постесняюсь. Можешь даже поартачиться немного. Но в итоге, пожалуйста, сделай, как я прошу. А потом мы подадим прошение на визу туда, куда сами выберем, наладим жизнь, построим дом, поругаемся, помиримся, карьеру сделаем, - неважно. Зря я, что ли мчался к тебе со свидетельством о разводе в кармане?

Эта история началась с отвратительной, пагубной вещи - с моей подписи под брачным контрактом с цетом. И она же заканчивается самым счастливым, правильным и неожиданным поступком, какой я только могу совершить, и который можно назвать точно теми же словами. Да?

И я киваю.

@темы: Победивший платит, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

на офсайт: никто не против?

По результатам последнего феста.
Участники, написавшие джен или почти (Lios Alfary, Штефи, Kai Ender, ivor-segers, pilar, Вороний Шут, salome): никто не возражает, если ваши тексты будут еще и переданы для выкладывания на оф.сайт Буджолд?

@темы: Фикатон, Вопросы, Фанфики

---

военные мемуары

Все о Первой Цетагандийской, или где воевал Эрик. Подборка фанфикшна.

"Холодный ветер",
"Аванпост",
"Мечты о будущем",
"Амнистия",
"Лакомый кусочек".

@темы: Фанфики

---

"Победивший платит". Глава 37

"Победивший платит"
авторы -  Жоржетта,  Mister_Key

жанр - ангст, романс, детектив; объем - макси, статус - в процессе.
рейтинг - слэш, R
фэндом - Vorkosiverse Лоис Буджолд
бета -  T ASH

Анонс - здесь;

готово - часть 1, "Пленник": главы 1-4, 5-6, 7, 8; часть 2, "Гость": 9, 10, 11, 12, 13, 14; часть 3, "Любовник": 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22; часть 4, "Подследственный": 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30; часть 5, "Беглец": 31, 32, 33, 34, 35, 36.

Глава 37.

Каменные стелы со знаками семей, окруженные паутиной дорожек, застывшим лесом высятся под куполом, ладонями накрывшим мемориал Тысячи Доблестей. Нару, задержавшись у камня с именем своего дома, стоит неподвижно, а я, не решившись тревожить его светлую скорбь, кружу по тропинкам, читая знакомые имена. Кое-кого из удостоенных чести быть признанным образцом славы я знал лично - и некоторых слишком хорошо. Мимо камня с именем Хисоки я прохожу, не задерживаясь, зато на знак дома Эстаннис смотрю долго. Изящные линии, складывающиеся в надпись "Риз Эстаннис", еще свежи, курильница не погасла, и поминальные свитки, украшающие стелу, не успели пожелтеть.

Будь ты проклят, Риз Эстаннис, за свою глупую алчность. Вам с Хисокой будет о чем поговорить, встретившись по ту сторону бытия.

Нару, почтивший память своего родича, - двоюродного племянника, если память мне не изменяет, - улыбается, подойдя ко мне. Корзинка для свитков в его руке опустела, а накидка в тепло-коричневых и лиловых тонах в точности подходит последнему месяцу осени и поводу встречи. Теплое прощание, не несущее в себе обиды или тоски; мог ли отец подобрать мне наставника лучше...

- Здравствуй, Иллуми, - оценив мой вид внимательным взглядом, приветствует Нару. - Рад видеть тебя, но не рад, что у тебя такой уставший вид.

- И я рад видеть вас, милорд, - склонив голову, принимаю я предложенную партию. Охотно верю, что далек сейчас от совершенства: последние дни осени потребовали от меня научиться не только думать о многих вещах сразу, но и терпеливо ожидать возможности действовать, когда внутри все изнывает от нетерпения. - Благодарю вас за то, что вы хоть на время спасли меня от стряпчих.

Оставив за спиною окаменевшую честь Эстаннисов, мы посвящаем себя неторопливой прогулке по хитросплетениям дорожек. Увы, даже ласковая грусть предстоящего расставания не избавляет меня от мыслей о том, сколько из знаков почета прячет под собой гниль.

- Твоя решимость не поколебалась настолько, чтобы ты отказался от развода и передачи Старшинства? - поддразнивает Нару, почуяв мое настроение и явно желая превратить горечь в решимость.

- Вы же знаете мое упрямство, - поддерживаю я его намерения. - Я не стал бы задерживаться здесь и дня, но жажда перемен пока уступает чувству долга.

Нару кивает одобрительно.

- Срок твоего отъезда зависит лишь от усилий целой армии стряпчих и от того, как скоро будут подписаны бумаги?

Я согласно вздыхаю.

- Не думаю, что родичи способны сделать что-то сверх того, что уже сделано, чтобы удержать меня здесь, - обтекаемо формулирую. - Кинти и раньше не слишком цеплялась за этот брак, Лерой уже почти здоров...

- ... но тебе приходится изменять условия развода в соответствии с... недавними новостями? - осторожно переспрашивает милорд. Ах, хитрец. Полагаю, в общих чертах он уже в курсе событий - а то, что для него пока еще составляет тайну, я намерен скрывать от кого угодно из гем-лордов, но не от него.

- Наказание, уготованное Кинти, довольно сурово, - пожимаю я плечами, - но вполне заслуженно и не вредит семье. Я не стану загонять ее в угол, милорд.

- Из уважения к былым узам? - мягко продолжает Нару. - Или потому, что не желаешь рисковать установившимся миром? Не отвечай, мой мальчик. Я удивлен лишь тем, что ее вина стала известна.

Многозначительная пауза полна вежливого недоумения. Нару, как всегда, прав: обернись дело иначе, и я сам сделал бы все, чтобы вина моей супруги осталась одной из семейных тайн.

- Кинти пришлось признаться, - отвечаю я, проясняя ситуацию. - Выбирая между своей тайной и жизнью Лери, она выбрала сына, и я не могу сказать, что этому не рад. Думаю, на судей это тоже произвело благоприятное впечатление, иначе она не отделалась бы временным лишением прав заключать генетические контракты и участвовать в состязаниях.

- А тебе не приходило в голову, что это признание могло быть еще одной хитростью? - мягко спрашивает Нару. - Твоей супруге не откажешь в быстроте ума, и она знала про смерть Эстанниса... Она рискнула - и спасла Лероя, а ее кара оказалась мягче, чем могло бы случиться.

Увы, нет. Вина Кинти неоспорима, как ни хотел бы я иного.
- Она принесла Небесным документальные свидетельства, записи и вещи убийцы, - говорю я коротко, не желая вдаваться в подробности. - Как бы ни изощрен ум леди Эйри, она не хитрее всего суда вместе взятого.

- И надолго ее ограничили в правах? - ухватывает самую суть Нару. Жестокость наказания не такова, чтобы заставить его ахнуть, но перспективы дома Эйри он желает знать, как свою ладонь.

- На десять лет, - отмахиваюсь я. - Сравнительно с содеянным - сущая малость.

- Да, - кивает Нару, - тонко. Она не сможет блистать в ни в чем, что ей позволено обычаем, ей придется отойти на задний план, и, поскольку она будет вынуждена молчать о стороннем запрете, все сочтут ее отказ проигрышем и слабостью. Неплохо.

- Небесные хитры, - неодобрительно комментирую я, и признаю с неохотой.- Я не могу их не уважать, но не могу понять и поостерегусь иметь дело в дальнейшем. Признаться, я не понимал ранее, что чудес следует, в первую очередь, опасаться.

Нару разводит руками. - Бесполезно гадать о намерениях аутов и о том что прячется у них в рукавах.

- Я все думаю об этих... волшебных созданиях. - Я вздрогнув, вспоминаю прекрасные вспомнив радужные переливы змеиного тела. - Живой яд, живой антидот.

- Тебе позволено рассказать подробнее? - утвердив, наконец, свой свиток на одной из ветвей, Нару кивает в сторону близкой скамейки. Я киваю и, усевшись рядом с покровителем, приступаю к рассказу. Нару слушает молча, не мешая мне изливать душу; впрочем, последние дни утихомирили и ужас, и гнев, оставив лишь четкое понимание произошедшего.

- ... оба этих животных, - завершаю я, - всего лишь приспособления, способные контролировать проводимость нервных пучков миокарда. Я говорю со слов Эрни; все время, что он искал причины болезни Лери, он всего лишь искал не там. Мне самому в голову не могло придти, что излучение определенной частоты способно влиять на автономную иннервацию сердца, однако это - неоспоримый факт.

Не волшебство, не высшая истина, - с глупой обидой думаю я. Всего лишь умно настроенное оружие, едва не взявшее жизнь моего сына. Каким же я был наивным идиотом, раз считал, что чудеса следует почитать. Любое благо может стать оружием, любое лекарство - ядом.

- Опасные чудеса, - спокойно соглашается покровитель, выслушав мою сентенцию о том, что я сыт по горло умениями аутов. - Я надеюсь, ты не слишком подробно обсуждал эту тему с врачом? Он предан твоему Дому, но он - низший, и подобное знание может стать для него неуместным и опасным.

- Не слишком, - подтверждаю я. - Он низший, но не глуп, и дорожит жизнью.

- И он не был замешан в том, что задумала твоя жена? - спрашивает Нару напрямую. - На суде он был ее... Лероя, разумеется, свидетелем.

Если Эрни действительно замешан в этом деле...

- В таком случае его действия - прямое покушение на жизнь Лери, - задумчиво говорю я, вспоминая бледное лицо врача и его раздраженный шепот. - Он отговаривал меня везти мальчика в суд.

- Если врач желает зла своему пациенту, у него есть много способов причинить это зло скрыто и безнаказанно, - пожимает плечами Нару. - Если же медик не был врагом твоему сыну, логика подсказывает, что он не знал о происходящем. И ты прежде говорил мне не раз, что доверяешь ему.

Все это верно. У Эрни был не один десяток шансов убить Лери так, что никто не смог бы его заподозрить.

- Думаю, если Эрни и помогал ей, то тоже будучи обманут, - поразмыслив, отвечаю я. - Кинти хитра и опасна; но меня радует, что ее яд предназначался для врагов семьи. И Эрни не враг себе, чтобы вредить тем, кто держит его под крылом.

- Ты не оставляешь спину незащищенной, - кивает Нару. - Похвально. Да, запрет на генетические контракты лег лишь на твою супругу или на всю семью Эйри?

- На всех нас, - с усмешкой сообщаю я. - Это хорошо. Для младших женитьба не актуальна еще долго, а у Лери за десяток лет прибавится ума и опыта.

- А ты сам твердо полагаешь, что подобная возможность тебе не понадобится? - с мягкой усмешкой подкусывает Нару. - Обвинение с твоего Эрика так и не снято, насколько я могу судить.

- Говорят, от неудачного брака надолго остается нежелание повторять ошибку, - невинным тоном сообщаю я, поддерживая шутку. - И мне в голову не придет везти Эрика обратно.

- И это верно, мой мальчик, - вздыхает покровитель.

***

Известие о том, что Лерой, чьей жизни более ничто не угрожает, вернулся домой, я получаю от Эрни. Супруга, переживающая проигрыш, не выходит из своих комнат. Впрочем, тревоги за нее я не испытываю.

Миниатюрный лабиринт, воротца которого открываются после верного ответа на предложенную задачку; Лери всегда любил стройные ряды бесстрастных чисел, гармонию преобразований и зависимостей. Остается надеяться, что испытания не убили этой любви.

В комнате сына светло и тихо, он сам полулежит на постели, рассеянно листая книгу, и, о счастье, ничуть не похож на умирающего.

- Отец? - изумляется он, завидев меня. Я киваю и усаживаюсь на край кровати.

- Рад видеть тебя почти здоровым, - говорю я, ставлю коробочку с игрой на прикроватный столик. - Маленькое развлечение, надеюсь, поможет тебе не заскучать.

Улыбка на юношеском лице не соответствует церемонности, с которой мне выражают благодарность.

- ... В войне, которую я веду со скукой выздоровления, эта помощь неоценима, - заканчивает мой сын витиеватую тираду.

- Тем радостней понимать, что в этом сражении у тебя больше союзников, чем противников, - подхватываю я. - И милорд Пелл с нетерпением ждет твоего выздоровления. Впрочем, из более эгоистических соображений.

Я не произношу этого, но мое нетерпение в ожидании дня их встречи еще более жгучее и сильное, чем у мальчика. Ведь в тот момент, как я официально представлю сына покровителю и произнесу положенные ритуалом слова, мои ближайшие обязанности закончатся, и я смогу беспрепятственно покинуть планету.

- Для меня будет честью свести с ним близкое знакомство, - отвечает Лерой, откладывая книгу. - Прошу, передай ему мои извинения за то, что не могу сделать этого сейчас. Я бы не хотел, чтобы первое впечатление обо мне оказалось столь нелестным.

Мне не очень нравится восторженный огонек в его глазах. Если чего-то Пелл не любит, так это юношеских восторгов, в особенности тех, что касаются его военного опыта. А я подозреваю, что дело именно в нем.

- Я бы не советовал тебе торопиться с церемониями, покуда не сможешь их выдержать, как должно, - суховато обрываю я невысказанные восторги. - Род Хар суров. Тебя он не пугает?

Чем меньше у мальчика останется иллюзий, тем лучше.

- Милорд Хар достойный человек, - пожимает сын плечами. Понимай как знаешь: достойный, и потому Лерою нечего бояться, или достойный в отличие от меня самого. Впрочем, сын явно не намеревается развязывать ссору. - Спасибо за покровителя, отец.

- Не думаю, что это только моя заслуга, - припомнив соответствующий разговор с супругой, открещиваюсь я. - В любом случае, покровитель - лишь шанс, а не манна небесная.

- Знаю, - соглашается Лерой, - но этот шанс хорошо выбран.

- Пелл надежен, - подтверждаю я. - А его дед - один из столпов общества. Может быть, их клан не может похвастаться весельем, но...

- Я теперь не возражаю против скуки, - чуть морщится сын. Что и говорить, нездоровых развлечений с нас за последнее время достаточно.

- Вряд ли так будет всегда, - замечаю я. - Впрочем, при дворе привычка владеть собою в совершенстве тебе пригодится. Тебя действительно так прельщают изощренные игры ума и коварства?

- Увидим, - не отвечает ничего определенного Лерой. - Жизнь длинная. А ты меня отговариваешь или предупреждаешь?

- Пытаюсь удостовериться в твердости твоего решения, - объясняю я. - Было бы очень обидно узнать, что ты повторяешь мои ошибки и ставишь во главу угла долг, а не стремление души.

- Моя душа стремится к тому что должно, - приподняв бровь, отмечает сын. Разумеется, у него свое мнение о долге и желаниях, но со скользкой темы он предпочитает свернуть. - Поэтому я был бы признателен, отец, если бы ты наставил меня в должных правилах отношений подопечного с его покровителем.

Как будто я могу сказать ему что-то, чего он сам не прочел бы в трактате. Доверие же и тепло, связывающее меня и Нару, словами не передается и не образуется.

- Правила дома Хар просты, - пожав плечами, сообщаю я прописную истину.- Почтение к былому, храбрость духа и твердость в решениях. Думаю, тебе это придется по плечу.

- Это понятно, - важно кивает сын, и отчего-то мнется. - Я хотел уточнить некоторые тонкости. Следует ли мне, - крошечная пауза, - переехать в дом моего покровителя на какое-то время? И как много времени мне будет прилично у него попросить, чтобы его поведение не было расценено как небрежение, а мое - как навязчивость?

Ни в одном трактате нет обязательного пункта о переезде, и я как минимум удивлен вопросом. Не слишком ли мой сын хочет угодить моему же другу?

- Думаю, лорд Хар сам предложит тебе свое гостеприимство, если это будет в ваших интересах, - вежливо успокаиваю я, и тут же получаю очередной вопрос.

- А если он этого не сделает, это нужно будет считать знаком неодобрения с его стороны? - гнет Лери свою линию. Неприятно то, что я не понимаю направления его мысли.

- Отчего вдруг? - удивившись, справляюсь я. - Всего лишь знаком того, что лорд Хар предпочитает не лишать твоих родичей твоего присутствия.

- Но... - в замешательстве говорит Лерой. - Понимаешь... я хотел бы быть достойным подопечным, но я не знаю... Вот твой покровитель... - Снова пауза, и наконец он решается. - Как ты думаешь, если я не предложу лорду Пеллу разделить со мною подушку, он не сочтет это недостатком уважения?

Ах, ну конечно, - давя и гнев, и смех, думаю я. Юноша из благородной семьи должен быть скромен и благочестив, и не домогаться покровителя сам. В случае же, если покровитель откажется домогаться его, юноша из приличной семьи того и гляди примется использовать весь арсенал аптечки, включая наличествующие у каждой приличной семьи особые секреты, не все из которых имеют ярко узнаваемый запах "Пламенеющей розы", дабы добиться от своего покровителя приличествующего его положению поведения...

- Подумай сам, - отвечаю я. - Лорд Пелл берет тебя как подопечного, не как возлюбленного. Покровитель вовсе не обязан делить с тобою подушку. Предложив ему это, ты поставишь вас обоих в неловкое положение - тем более что, кажется, вы оба предпочитаете женский пол.

- Правда?! - восклицает Лери, и в его эмоциях ошибиться сложно; основная из них - облегчение. - Благодарю тебя за объяснение, отец. Мне не хотелось показать себя невежей с самого начала.

"А ты ждал, что я скажу, что в случае сопротивления покровителя надо пользоваться тем зелёным флакончиком на верхней полке с медикаментами, пятым справа, пять капель в чай? Размечтался... Сам ищи. Любопытно было бы взглянуть на ошеломленную физиономию Пелла."

- Ты не делаешься слугой дома Хар, - расставляю я все точки. - И пусть за ним преимущество традиций и возраста, вы оба равновесомы. Помни об этом, сын, и не роняй семейной чести избыточной готовностью подчиниться.

- Я и не намеревался делать ничего подобного, - буркает Лерой, явно смущенный. - Просто... просто я хочу произвести на него хорошее впечатление.

"Хочу ему понравиться", так звучало бы точнее. Рассорившись с собственным отцом, хочет ли мой сын найти мне полную замену в лице покровителя? Обвиненный во лжи перед Высоким судом, желает ли исправить свою репутацию и выглядеть в глазах нового человека как можно более привлекательным? Трудно сказать.

- Тебе не стоит намеренно себя принижать, - немного резко говорю я. - Пелл первый не поймет, если из желания понравиться ему ты примешься вести себя нетипично и натужно.

- Я буду это помнить. - Выслушав справедливую отповедь, Лери явно замыкается, но это оставляет меня равнодушным.

- Рад это слышать, - говорю я и поднимаюсь. - Прости мне мою резкость, сын, но семейному имени и так нанесен слишком большой урон.

"Вот именно", читается на недовольном лице. Кого он в том винит: хитреца Эстанниса, который умер, но добился своей цели - испортить репутацию дома Эйри как можно сильней, - или меня, позволившего случиться несчастью?

***

Говоря Нару о том, что предстоящий отъезд занимает мои мысли, пугая и привлекая неизвестностью, я не лгал. Чем дольше я вынужден ждать, тем мучительней нетерпение. Да, я не пленник своей семьи, и уехать мог бы в любой момент, но последствия непредсказуемы, и следует признать: я давно был бы в пути, не будь неизвестность предпочтительнее кошмарной перспективы столкнуться с худшим вариантом событий. Я оказался беспомощен как отец и Старший. Где гарантия того, что я не провалюсь, разыскивая Эрика? И, даже разыскав, смогу утихомирить его гнев? Что, если обида на меня, своей глупостью едва не погубившего любовника, оказалась слишком сильной и изменила его безвозвратно?

Возвращаться побитой собакой туда, откуда уходил, не слушая чужих предостережений, оказавшись не в силах жить в одиночку в чуждом мне мире?

Трусость упорна, как всякое чудовище разума, но поддаться ей недостойно мужчины, и я слукавил бы, сказав, что приучился ждать. Раньше - много раньше, а не в прошлом месяце, - у меня не было поводов задаться вопросом, чем занять день. И сейчас неотложные дела грозят погрести меня под собою, и я сам уже не знаю, чего больше хочу: длить ожидание, мучаясь тоской, или немедленно ринуться в бой. Пока что мои противники - бумаги, кипы бумажных дел: передача имущества в надежные руки, установление контроля над счетами, рекомендации по ведению дел, развод, стратегия развития дома и лучшие пути вложения денег, не говоря уж о перемещении вкладов на долговременные счета и соображениях о том, что следует взять с собой в дорогу.

Одно я знаю точно: будь что будет, но Эрик получит свои духи, пусть даже этот повод для встречи покажется прагматичному барраярцу смешным и натянутым.

Флакон, покоящийся в шелковом гнезде, стального цвета. Видно, парфюмер тоже обратил внимание и на цвет глаз Эрика, и на его решимость: аромат заставляет замереть на месте, как он тогда вынудил меня застыть, пригрозив свернуть шею. Опасность, острота чувств и обещание любви. Я так очарован, что едва вспоминаю о необходимой предосторожности. Кто знает, как повернется судьба... и не стоит оставлять образчик генного материала в целости в посторонних руках.

Даже на обратном пути домой, где меня ожидает тихая война с кипами документов, я не могу удержаться, чтобы не пробежаться пальцами по граням флакона. Не так ли и Эрик позволял ласкать себя, упираясь всеми углами своих неудобных убеждений? Не случится ли так, что мой опыт и характер не смогут смягчить эти резкие черты?

От тоски меня спасают младшие. Признаюсь, сыновья не слишком привычны к моей ежедневной заботе, так пусть мое внимание хоть напоследок не будет для них лишним.

Верхние комнаты особняка отделаны шелком и перламутром, как драгоценная коробочка, но все же крепость этой отделки прочней, чем у хорошей краски. Дети могут смело здесь играть во что угодно, не угрожая обрушить дом: похвальная и оправданная предосторожность, когда речь идет о двоих молодцах бурного нрава и широкой фантазии. Младшие сыновья гостят в материнском доме нечасто, да и сама Кинти бывала здесь прежде хорошо, если раз в месяц, - но сейчас миледи не покидает своих комнат, я этому рад, и такой же искренней радостью меня встречает Шинджи. Кано, в силу возраста более сдержанный, не бежит ко мне с радостным визгом, но подходит не спеша, со взрослым видом.

Я сто лет не видел вас, юноши благородного рода. А сколько еще не увижу?

- Ваши занятия на сегодня окончены? - для проформы спрашиваю я. Разумеется, да: воспитатель, проводивший меня сюда, отчитался в успехах детей быстро, но подробно.

- Мы уже все закончили, - подтверждает Кано. В серьезных темных глазах мелькает искра возбужденного ожидания, но мальчик уже умеет скрывать нетерпение.

- Сходим погулять вместе? - невинно предлагаю я. Долгое блаженное времяпровождение, позволяющее и мне, взрослому, поучаствовать в глупых восхитительных радостях вроде пряток - что может лучше развеять тягостное безвременье?

- Если мама разрешила, то да, - рассудительно отвечает Кано. - Она правильно говорила насчет безопасности, и она расстроится, если мы уйдем без ее позволения.

- Мама разрешила, - успокаиваю я. Говоря по правде, перспектива разговора с миледи меня не прельщает, но... придется. - Собирайтесь.

Дети еще слишком малы, чтобы наносить грим. Хотя у Кано на скуле наклейка-завиток, но это скорее игра во взрослого, чем необходимость. Зато телохранители, сопровождающие нас, нисколько не напоминают игрушечных солдатиков.

Сухой, чуть морозный день лишен острых укусов ветра, и солнце то проглядывает из-за облаков, то прячется. Здешний парк, конечно, не слишком велик, но дорожки заманчивым лабиринтом манят пробежаться. Дети так и поступают, я же иду позади, слушая звенящие голоса. Наседка Эйри, право слово: мне тяжело представить себе, что я оставлю их надолго, но дети вырастают. А родители, не сумевшие вовремя заняться собой, принимаются предъявлять им претензии по поводу загубленной жизни.

- Ты повезешь нас в горы, когда выпадет снег? - спрашивает Кано, подойдя. Лицо у него раскраснелось. Я не нахожу в себе силы солгать.

- Нет, - отвечаю, покачав головой. - Я скоро уезжаю. Далеко.

- Совсем уезжаешь? - как ни странно, без удивления спрашивает сын.
Шинджи замер поодаль, как нахохлившийся птенец, забыв о дивном многозвучном мяче-компасе, и напряженно ждет ответа.

- Не знаю, Кано, - говорю я. - Кажется, да. И надолго, боюсь.

- Почему? - сузив глаза, требует мой сын. - Мы не хотим, чтобы ты уезжал. Ты не должен нас бросать, мы - твои дети.

- Потому что я вас не бросаю, - говорю я. Мяч подкатывается к моим ногам и, мигая узорами, ждет следующего прикосновения. - Просто буду жить далеко отсюда, но не на краю света. Всего в паре недель лету.

- Ты наш Старший, - решительно говорит Кано совсем по-взрослому. - Если ты уедешь, мы теряем лицо.

- Вашим Старшим будет Лерой, - возражаю я, и добавляю. - Когда выздоровеет.

- И мы должны будем его слушаться? - недоверчиво уточняет Кано. - Он же еще не взрослый.

- И все время задирает нос, - добавляет Шинджи. Я не успеваю справиться с улыбкой.

- Он просто пытается не ошибаться, - вспоминая себя самого, уверяю я. - Вот и может показаться, что Лери задается. Ведь вы с ним не ссоритесь, юноши, с чего бы сейчас начинать?

- Не ссоримся, конечно, - уверенно говорит Кано. - Ну так... дразним немножко, когда никто не видит. А он теперь заважничает, ну и ладно. Жену захочет привести. Зачем нам чужая девчонка в доме?

Я посмеиваясь, качаю головой. Никаких жен в ближайшее десятилетие, о счастье мужской свободы. Впрочем, этим будущим сердцеедам, пожалуй, еще рано принимать запрет на женитьбу близко к сердцу.

- Она будет не девчонка, а красивая молодая женщина, - поправляю я. - И это будет еще не скоро.

А влияние Пелла отодвинет срок будущего контракта Лероя как минимум до того момента, как его выбор действительно будет принадлежать ему самому.

- Старший должен быть взрослый, женатый и важный, - замечает Кано.

- Ему еще рано, - соглашается Шинджи, - Лери с нами в парк играть ходит. И я все равно не хочу, чтобы ты уезжал. Я хочу к тебе в гости. Лететь в космос мама нас не отпустит. А пока мы вырастем большие, пройдет много времени.

- Я вот с вами тоже играю, - усмехаюсь я. - И это расставание не навсегда.

Упрямая гримаска на лице сына сопровождается тихим, но ясным:
- Ты к нему летишь?

Мальчику уже все объяснили. Спасибо тебе, дорогая супруга... и переубеждать его жестоко; сбивать с толку, тянуть на свою сторону? Нет. Пусть остается в привычной системе координат.

- Да, - киваю я. - Но сюда я буду приезжать без него.

- Обещаешь? - просветлев, требовательно уточняет Шинджи. Кано молчит, но прислушивается. - Приезжай. А может, ты еще передумаешь, - не стесняясь, выражает мой сын эгоистическую надежду. - Разве тут не хорошо?

- Хорошо, - киваю я, подбираю мяч и запускаю в полет. - Кто спорит.

Но я надеюсь, что там, по другую сторону звезд и вдали от привычного мира, может оказаться лучше.

***

Еще через неделю нетерпение и лечение окончательно ставят на ноги будущего Старшего Эйри. Даже придирчивые врачи не находят поводов запретить ему вести привычный раньше образ жизни, пусть как раньше уже не будет никогда, и более нет повода откладывать личное знакомство с Пеллом, теперь уже в новом качестве. Короткая церемония представления состоялась в родовом особняке, и после этого обстановку общими решением сменили на не столь официальную. Принаряженный сын благоразумно не обращает внимания ни на танцующих дам, ни на общую атмосферу веселья, типичную для дома Услад. И все же вечер легок и позволяет расслабиться, Пелл предпочитает барышень, - и неплохо было бы моему отпрыску убедиться в этом собственными глазами, - а это место настраивает друга на миролюбивый лад.

Все время, что они общаются: мой сын - светясь от благоговения, Пелл - с неподдельным интересом человека, узнающего своего подопечного ближе, - я сижу на диванчике, попивая коктейль и краем уха прислушиваясь к музыке и девичьему щебету. Со стороны мы с Лероем являем собою картину полной семейной идиллиии: отец, гордящийся своим подросшим сыном и всячески о нем заботящийся, и послушный сын, который вот-вот готов вырасти в привлекательного молодого человека, серьезного и неглупого. Я сам не слышал, но знаю от болтуна Фирна, что за слухи ходят в обществе. Старший Эйри избавился от причины семейных разногласий - как именно, точной информации нет, да никому и не интересно. А вот болезнь Лери обсуждают и уже подбирают слова для изящного выражения поздравлений с благополучным выздоровлением.

Те же, кому известно реальное положение дел, держат эту тайну при себе. Пелл занят разговором и легким вином, Нару, как и предполагалось, приехать не захотел, сославшись на то, что шумные компании его раздражают, что же до Лери, то делиться подробностями минувших испытаний он не намеревается. Насколько я могу судить, отгородившаяся в беседе парочка обсуждает военную кампанию, и от негромких фраз Пелла мой сын кажется пьянее, чем от вина. Очевидно, Пелла посещает та же мысль - а может быть, он вспоминает о том, что юношам идет веселье: отослав Лероя к щебечущей стайке девушек, он подходит ко мне.

- Истории из прошлого - это замечательно, дружище, - говорит он, - в особенности когда тебя слушают с таким вниманием. Хочу тебя успокоить: твой отпрыск не обманывает моих ожиданий. Кое-что можно списать на восторг юного лорда, впервые в жизни обзаведшегося покровителем, но в общем я доволен.

- Он от тебя тоже в восторге, - замечаю я, усмехаясь. - Мне кажется, Лери хочет, чтобы его восприняли всерьез, как Старшего, и в то же время боится этого. Главы большинства родов годятся в сверстники твоему деду. Для них он не просто ребенок, но эмбрион из репликатора.

- Весьма жизнеспособный эмбрион, - фыркает Пелл. - И избравший разумную тактику спрашивать совета у тех, кто опытнее. Я согласен, Иллуми: твой мальчик больше всего боится показать то, что и так всем видно: собственную слабость. Но я думаю, со временем он преодолеет эту застенчивость, а так же успеет приобрести долю здорового недоверия ко всему, что слышит. Время покажет.

- И сгладит множество острых углов, - дополняю я уверенно. - Лерой чувствует, что я до сих пор на него зол, вероятно...

- ...но рационально приучает себя к мысли, что ты уезжаешь, - уточняет Пелл. - Надеяться на то, что ты переменишь мнение, он не рискует. И ты тоже должен свыкнуться с этим поскорее и не переживать. Ты ведь осознаешь, что он поступил так, желая тебя вернуть? - полуутвердительно интересуется. - И у него не вышло. Нет, сейчас ему не слишком легко.

- Не стоило идти против меня, - твердо и безжалостно говорю я, а Пелл в ответ морщится.

- Тебя не отговорить, - качает он головой. - Но помни хотя бы, что еще не поздно все изменить, и не один Лерой будет рад, если ты останешься. А кстати, куда ты?

- Мир велик, - беззаботно отвечаю я. - Посмотрю по дороге.

Вынужденное ожидание завершится сегодня, и все богатство дорог будет брошено мне под ноги. Я был обязан прилюдно представить Лери покровителю, и вот, наконец, этот день наступил. Как теперь изменится моя жизнь, хватит ли мне решимости переломить ее как можно быстрей и решительней, пошлет ли мне судьба желанную встречу? Не знаю. Могу только надеяться и мечтать о лучшем исходе событий...

Погрузившись в свои мысли, я не замечаю неожиданно подошедшего Рау: я и не видел, что он здесь. Пришел позже? Спустился сверху, из какого-нибудь уединенного кабинетика? Признаться, эта яркая пташка порождает во мне смешанные чувства, от необоснованной ревности до искренней благодарности за его поведение в день суда.

- Эйри? - фамильярно опуская титул, здоровается он. - Рад видеть. Хорошо проводите время?

- Отчасти, хотя отдых - вторичная цель, - отвечаю я сухо.

Майор скашивает глаза на Лероя, вырвавшегося из пестрого плена прелестных дам и устроившегося бок о бок с Пеллом на диванчике, и понимание проступает на красивой физиономии.

- А, привезли сына в мужскую компанию? Давно пора. Впрочем, мальчик же еще совсем юн - я ошибаюсь, или он здесь впервые?

- Именно в этом заведении - да, - отвечаю я, вежливо предоставляя Рау возможность самому додуматься до светлой мысли о том, что я не оставил бы подрастающего сына без необходимого опыта в деликатной сфере. - И в сегодняшнем вечере больше пользы, чем развлечений. Первые ласточки будущих обязательств.

- Да-да, конечно, - рассеянно замечает Рау. Похоже, он считает меня лицемером, сетующим на жизненные сложности в Доме развлечений и с бокалом в руках.

Мы перебрасываемся незначащими фразами: я понемногу язвлю относительно любви Рау к классическим заведениям, Рау объясняет свой банальный выбор недавно состоявшейся у него бурной поездкой, но, лишь услышав упоминание о космическом вояже и Тау Кита, где "прелестные морские курорты" (произносится с мечтательным выражением), я настораживаю уши. Маршрут на Тау Кита - самостоятельное государство, хотя и входящее в одно астрономическое созвездие с цетагандийскими звездами, - идет через Комарру. Мой будущий путь.

- Хм, и что же, вы решили разбавить морской воздух экстремальными развлечениями? - продолжаю выспрашивать я.

Рау разводит руками. - Экстремальны разве что инопланетники... Мой номер на Комаррской станции ограбили, а тамошняя полиция - невоспитанные и подозрительные параноики, удивляюсь только, как ваш Форберг там живет.

Ничто не подготовило меня к этому ошеломительному сюрпризу.
- Дикие гены! - автоматически вырывается у меня. К счастью, музыка заглушает возглас. Очевидно, поездка Рау действительно была экстремальна. Что ограбление Рау, что пожар в сиротском приюте Комарры мне равно безразличны, но Эрик... - Как... как вы его отыскали?

- Нет ничего лучше хорошо подготовленной случайности, - смеется Рау. Отвратительный смех. - Я подозревал, что он был на Комарре, оставил поручение его разыскать на пути туда через комаррский узел - и когда летел обратно, меня уже ждал номер комма и адрес. И никаких хлопот. Не знал, что вас это заинтересует. - Он вдруг уточняет с запоздалой подозрительностью: - Эрик ведь не вынужден от вас скрываться?

Ах, да. Рыцарь на полосатом коне, как называл его мой Эрик, снова готов непрошеным выступить на защиту. Мне не стоит проявлять чрезмерный интерес, не то Рау сделает из него свои малологичные выводы. Хотя трудно не испытывать интерес к тому, в какой стороне восходит мое солнце?

- Нет, что вы, - я вежливо развожу руками, быстро соображая, как бы повернуть разговор в нужную сторону. - Вы виделись с Форбергом? Как у него дела?

Рау, задумавшись, хмурит лоб; безупречный грим сминается в морщины.
- Да... нормально. С виду он здоров, по его словам - благополучен, освоился на станции. И если чем страдает, точно не клаустрофобией: живет в комнате размером, э-э, с ванную и находит в этом удобство.

- Резонно, - сквозь зубы цежу я, пока смысл сказанного до меня доходит во всей неприглядной откровенности. Чрезмерная легкость рассказа слишком хорошо сочетается с нарисованной ревнивым воображением картиной. Усилием воли я давлю в себе гнев. - На станции не пороскошествуешь.

- На этой - точно, - кивает Рау, - и, право, жизнь в таких бедных интерьерах не идет тамошним обитателя на пользу. Они компенсируют скудость обстановки дикостью фантазий. Вор мало что обокрал меня, так устроил маскарад с нападением на барраярцев, украл женщину их дипломата, нес какую-то чушь... А эти плебеи поверили, что я соучастник. К счастью, мой иммунитет оказался тамошним властям не по зубам. Но нам пришлось срочно возвращаться на Ро Кита.

- А... Форберг? - удается мне выдавить. Я все больше убеждаюсь, что Эрик ухитряется одним своим присутствием превращать тихую жизнь в бурный вихрь событий. Будто камень, брошенный в пруд.

- А при чем здесь Форберг? - удивляется Рау. - Это другие барраярцы.

Я мысленно выдыхаю. К похищениям, дипломатам и прочим образчикам станционного криминала мой фор не имеет отношения, но главное следствие из этой запутанной истории - я точно теперь знаю, где он.

- ...Удивительно, - поощренный моим молчанием, замечает Рау, рассеянно отпивая из бокала. - Удивительно, сколько внешне опасных, но благополучно завершившихся историй связано у меня с этим диким народом. Когда-нибудь я непременно напишу об этом мемуары.

Да хоть поэму! К счастью, мне не придется ее читать. Я вежливо прощаюсь и отхожу в сторону подумать.

Если этот бездельник виделся с моим Эриком и даже не был им решительно послан в совершенно некуртуазном направлении, чего же медлю я? Самые необходимые дела я закончил, остальное - подождет, Комарра - не край света, целого месяца Эрику должно было хватить, чтобы его гнев утих, и у меня больше нет повода подыскивать оправдания своей нерешительности. Стыд за промедление и жажда деятельности подстегивают меня одновременно. Если я поспешу, то успею улететь завтра же.

Восхитительная авантюрная легкость отныне становится моей спутницей. Я оставил прошлое за спиной и будто обрел вторую, тревожную и сладкую, юность. Все документы в порядке, я могу быть спокоен за семью, обезопасив сыновей и надолго отняв возможность у миледи Эйри развязать клановую войну. Сухой голос Дерреса всплывает в моей памяти: поступок Кинти был непростительно эмоциональным и рискованным, он повлек за собой шлейф тяжких последствий для всей семьи, и во избежание повторения подобного запись с ее признанием и контрольным отпечатком голоса отныне хранится у него в сейфе. Мне не пришлось даже угрожать: условия раздела имущества оказались слишком хорошим способом добиться нужного результата.

Хоть бы и с Эриком все образовалось с такой же легкостью! Я пытаюсь не изводить себя понапрасну, но опасения бегут по привычному кругу. Увижу ли я его? Смогу ли подобрать нужные слова? Потребуются ли эти слова вообще?
Иногда я так скучаю по горячему угловатому телу рядом, что, будто мальчишка, не могу отказать себе в том, чтобы растравить себя воспоминаниями самого откровенного порядка. Неужели эта недоступная сладость так и останется лишь прошлым?

Прощаться не приходится. И четыре дня полета, начавшись ранним пасмурным утром, текут неспешно. Невозмутимое время, проведенное в слишком яркой атмосфере, предназначенной для того, чтобы отвлечь мысли пассажира от ожидания и вовлечь его в череду изысканных и порою навязчивых развлечений, сокрушающая атака удовольствий - но внутри меня словно отстукивает метроном. Я не могу себе позволить изводиться ожиданием, но выбираюсь в яркий, приторно-веселящийся мирок лайнера с тем же чувством, с каким пациент подносит к губам флакончик со сладкой микстурой. Все вокруг ново и занимательно, но так же нереально, как нереальны головидео, по вечерам сияющие в развлекательных центрах. Настоящее не здесь, среди туристов и огней, оно там, на станции Комарры... ждет меня. Неужели я действительно тебя увижу, Эрик?

Инфобанки, к счастью, предоставляют мне необходимый минимум данных. Инциденты такого масштаба, о котором сболтнул мне Рау, нечасты, подробности оригинальны и шокирующи, ошибки быть не может, и место моих поисков сужается до единственной станции еще до того, как я прохожу последний П-В туннель.

Найти человека на станции легче легкого, - говорил Рау, и был прав; я получаю запись с адресом и именем через полчаса после того, как прохожу въездной контроль и впервые ступаю на гладкие плиты Комаррской рукотворной земли. Нет времени осмотреться и привыкнуть, но и стены не давят, а суета вокруг проступает резкими мазками знакомых ассоциаций: банкомат, линия шарокара, киоск с напитками и яркими пакетиками лакомств, торопящиеся по своим делам люди. Я покупаю карту и, сверяясь с нею, выбираю нужный маршрут. Цель так близка, что, кажется, не вытерпеть более и секунды.

Если бы слова Рау не подстегнули меня, придя в совершенно точный момент времени, стал бы я чувствовать себя ведомым судьбой? Поворот, коридор, серая дверь с нужным номером. Я нажимаю на зеленую кнопку вызова и замираю.

Нет ответа.

Сколько бы я ни звонил - увы, ответом лишь молчание. Где ты, Эрик Форберг? Улетел? Ушел на работу? Решил побродить по новому миру, забыв обо мне?

Судьба стреляет нами, как стрелами - но сейчас я в буквальном смысле уткнулся в непробиваемое железо.

@темы: Победивший платит, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

ну вот что обнаружилось...

Кто-то спрашивал про английский фикатон?
Резюме.

* Confusion to the Enemy - Элли Куинн, сиквел к "Этану с Афона", макси, экшн.
* Five Ways Ekaterin Never Met Miles at Twenty - Катриона, любопытное АУ
* Thy Mother's Glass - Елена Ботари-Джезек, characrer's study.
* Extraction Mission - Майлз и Айвен времен учебы в Академии, комедия положений.
* A Moment's Pause - Элис и Иллиан. Пропущенная сцена из "Барраяра".
* Night Watch - Никки и граф Эйрел, сиквел к "Дипломатическому иммунитету".
* Beasts of Burden - Грегор и верховая езда. Воспоминания детства.
* Worlds Together - Майлз и Катерина, Дув и Делия. Начало неоконченного макси.
* Never Chose This Way- Айвен и Байерли (слэш?). Макси. Кроссовер с "Баффи"
* When in Rome - АУ, "Римские каникулы" Грегора после побега с комаррских переговоров.
* Desert-Trekking - Бел перед поступлением в наемники. Мини.
* A Bit of a Loose Screw - Бай, пропущенная сцена из "Гражданской кампании" - покушение на Доно.

Слэша нет или почти нет, много missing scenes и разговоров о жизни, почти половина написанного -мини, но есть две больших вещи.

UPDATE
Выделила жирным то, что ИМХО имеет смысл почитать. Это не значит, что остальное априори плохо - кое=-что из вышеупомянутого я просто пока не прочла, лишь пролистала очень поверхностно.

запись создана: 05.08.2007 в 19:08

@темы: Фикатон, на английском, Фанфики