Автор - Констанция Волынская
По заявке: зарождение Барраяра: как сложилась система форов, после того как закрылся туннель на заре освоения планеты
Джен.
читать дальше*
Это было решение Екатерины, назвать сына Петром. Майлз не спорил. Если Екатерина хочет частично соблюсти традицию, то так тому и быть. Имя не важно. Он сам вряд ли вырос бы другим, если бы дед решил дать ему свое имя. Хотя знать об этом поступке деда было неприятно. Как и о том, что дед пытался его убить – еще нерожденного, в репликаторе.
Петр Форкосиган оставил ему так мало, но в то же время так много. Он оставил ему отца. А что он сам оставит своим детям и внукам?
Пару лет назад Майлз в полушутку говорил, мол, боится, что его дети поймут, что он никакой не взрослый. Повзрослеть все же пришлось. Гораздо быстрее, чем он надеялся. И по той причине, в которую он до сих пор не хотел верить, какой бы реальной она ни была.
Граф Форкосиган не может позволить себе то, что позволял Майлз Форкосиган.
Это было решение Екатерины, назвать сына Петром. Маркус не спорил. Петр Форстмайстер – звучит неплохо, да и назвать сына в честь самого Петра – отличная идея. Может и зачтется это ему, может получит и он графский титул. Да и обязан он этому великому человеку всем, от немалого имения до красавицы-жены, дочери Александра Формокова.
На что он, пятый сын своего отца, мог рассчитывать при разделе владений? На захолустную деревушку, которая и доход-то приносит такой, на который даже без семьи не прожить?
Пусть тут чуть холоднее, да речь звучит иначе, и в столицу надо ездить чаще, чем хотелось бы, но ведь теперь он оставит своим детям достаточно для того, чтобы его память чтили и гордились таким отцом.
На что он, пятый сын своего отца, мог рассчитывать при разделе владений? На захолустную деревушку, которая и доход-то приносит такой, на который даже без семьи не прожить?
Пусть тут чуть холоднее, да речь звучит иначе, и в столицу надо ездить чаще, чем хотелось бы, но ведь теперь он оставит своим детям достаточно для того, чтобы его память чтили и гордились таким отцом.
Петр дождался, пока останется в комнате один, и только тогда позволил себе сесть в кресло. Вернее, рухнуть. Последние дни окончательно вымотали его, и он понимал: присядет сейчас хоть на минуту и уже не встанет, сморит его тяжелым сном. Теперь Царству Террора наступил конец, полный и бесповоротный. Эзар Форбарра победил. Они победили. Два года гражданской войны, и теперь тишина в Форкосиган-Сюрло казалась, наконец, умиротворяющей. Завтра он сделает ритуальное приношение на могилах жены, старшего сына и дочери. Потом объедет владения вместе с младшим сыном, потом... Нет, завтра сразу же после приношения надо будет ехать в Форбарр-Султану. Слишком многое надо успеть сделать, чтобы Барраяр выжил.
Что он сможет оставить своим детям? От цетагандийцев Барраяр удалось очистить, пусть даже и немалой ценой – погибшие люди, зараженные земли. Сколько веков пройдет, прежде чем его потомки смогут пройти по тому месту, что когда-то было городом его детства, уютным и тихим Форкосиган-Вашным? Увидит ли он когда-то своих внуков? Что скажут они про него, девятого графа Форкосигана, какими словами вспомнят?
Петр дождался, пока останется в комнате один, и только тогда позволил себе сесть в кресло. Вернее, рухнуть. Последние эксперименты окончательно вымотали его, и он понимал: присядет сейчас хоть на минуту, уснет тут же, на полуфразе. Журналисты, конечно же, повеселятся – будет им очередная статейка о рассеянном профессоре Формокове, потомке прекрасной купеческой дочки Екатерины Формоковой и деятельного немца, приехавшего покорять Петровскую Русь. Предки его добились много, а что смог добиться он? Не будет ли его изобретение гибелью для Земли? П-в-тунели дадут им немыслимые прежде возможности, но не откроют ли они ящик Пандоры?
Последняя мысль потонула в неспокойном сне.
Последняя мысль потонула в неспокойном сне.
Седьмой граф Форкосиган вышел из обветшалой лачуги и поспешил скрыться в лесу. Коня он оставил пастись на лужайке в получасе ходьбы от этого места. Вряд ли кто-то рискнет увести графского скакуна в его же владениях, а вот то, что старый граф ходит к гадалке - это лучше утаить. Мало ли, почему он решил спешиться и пройтись по лесу пешком?
А к гадалке сходить надо было.
Дорка Справедливый объединил Барраяр, чем и заслужил свое новое имя – Форбарра, император и высший фор Барраяра. И породниться с императором было честью для каждого фора. Но последние дни мерцали в небе зарницы, причин которым не было. Знамение свыше?
Гадалка подтвердила то, о чем Форкосиган даже боялся думать, чтобы не сглазить ненароком. Хотя и помнил почти наизусть все то, что писал его давний предок. Настолько давний, что и графского титула у него не было. Системы сбора налогов тогда не существовало даже в проекте, а титул „граф“ для колонистов с земли был лишь архаизмом и никак не ассоциировался с графой налоговых ведомостей. Странные были времена, чужие. Интересно, вспоминал ли Петр Косиганов о своих предках-графах? Или ему было не до этого? Что бы он сказал сейчас, когда в небе засияли те же самые зарницы, что он наблюдал перед схлопыванием П-В-туннеля? Радовался бы? Боялся бы перемен? Пошел бы к гадалке или сразу стал тестировать системы навигации?
Что скажет император, когда услышит эту новость?
Что они потеряли за эти века, пока Барраяр был сам по себе? Что приобрели?
Вопросов было слишком много, а ответы на них могло дать лишь время.
Связист Косиганов в сотый раз проверил показания датчиков. Ошибки быть не могло. Тунеля больше нет. Приятели прозвали его Ключником – за сочетание имени и работы. Петр Ключник, апостол, ведающий ключами от Рая. Только вот он свои ключи потерял. Растаяли они в небе мерцающей зарницей, которую ни один прибор не зафиксировал. Вот и все. Конец старой доброй жизни, где все было понятно и более-менее надежно. А будет ли это новым началом – зависит только от них самих.
Прадед в своей работе писал, что природа п-в-тунеллей слишком своеобразна и предсказать момент, когда туннель вдруг решит закрыться, практически невозможно. Главное, что вероятность закрытия тунеля – бесконечно малая величина. На это все и надеялись.
Что теперь с ними станет? Во что они превратят планету? Во что превратятся сами? Медики зафиксировали несколько случаев необьяснимых мутаций среди детей, рожденных на Барраяре. В следующем месяце должен был прибыть корабль со специалистами, но теперь ничего этого уже не будет. Придется справляться своими силами.
Сможем ли мы сохранить в себе людей? Во всех смыслах - и моральном, и физическом.
Колония еще не готова к тому, чтобы жить автономно. Значит, либо они смогут создать что-то новое, либо деградируют. Путь от покорителя космоса до пещерного человека не так уж и далек. Гораздо ближе, чем им сейчас до Земли.
Прадед в своей работе писал, что природа п-в-тунеллей слишком своеобразна и предсказать момент, когда туннель вдруг решит закрыться, практически невозможно. Главное, что вероятность закрытия тунеля – бесконечно малая величина. На это все и надеялись.
Что теперь с ними станет? Во что они превратят планету? Во что превратятся сами? Медики зафиксировали несколько случаев необьяснимых мутаций среди детей, рожденных на Барраяре. В следующем месяце должен был прибыть корабль со специалистами, но теперь ничего этого уже не будет. Придется справляться своими силами.
Сможем ли мы сохранить в себе людей? Во всех смыслах - и моральном, и физическом.
Колония еще не готова к тому, чтобы жить автономно. Значит, либо они смогут создать что-то новое, либо деградируют. Путь от покорителя космоса до пещерного человека не так уж и далек. Гораздо ближе, чем им сейчас до Земли.