на фикатон: "Права... и все прочее"

[jetta-e]

Наименование: "Права... и все прочее" (Rights... and Lefts...)
Автор: Roger Stenning
Объем: 1400 слов
По заявке: "Насколько свободно и о чем можно говорить в Барраярской Империи"
Заказчик: teldreaming (tel)
Взято с rogerstening.livejournal.com/7729.html , перевод jetta-e

***

- Тихо! - рявкнул Грегор Форбарра, император Барраяра, Защитник Комарры, неоспоримый властитель Барраярской империи. Члены кабинета министров замолкли на полуслове посредине своих пререканий. Они оцепенели в креслах, все как один изумленно распахнув глаза и открыв рот. Никто даже припомнить не мог, чтобы Грегор так легко выходил из себя. Нет, они вообще не припоминали, чтобы он когда-то выходил из себя, точка.

- Теперь, когда я привлек ваше внимание, - продолжил император уже обычным голосом, - я сформулирую эту проблему еще раз, но теперь я не хочу слышать детского лепета, ругани и чуши. Вам ясно?

Хор вежливых покашливаний был ему ответом.

- Я задал вопрос, джентльмены.

Покашливания перешли в многогласное: "Да, сир!".

- Так лучше, - кивнул Грегор. Время от времени он чувствовал необходимость встряхнуть, немного расшевелить эту публику. И его рявканье сработало как нужно.

- Итак, мы все знаем, что остальная галактика воспринимает Наш титул как анахронизм, бесплодную скалу в бурном море демократии, а Барраярскую Империю - как государство, управляемое железной рукой, жесткое классовое общество, не терпящее разногласий и споров. С другой стороны, Колония Бета превозносится ими как идеал либеральных добродетелей, поскольку там гражданские права защищены самой сутью свода законов, конституцией. Бета выставляется как пример и другой, более очевидной, э, "силы природы" - как недавно определила это графиня Форкосиган, а с нею вы все знакомы. Итак. Как мы способны сменить отношение инопланетников к нам с пренебрежительного на восхищенное? - Он оглядел сидящих за столом. - Есть у кого-либо предложения?

В наступившей тишине можно было бы услышать, как на пол упадет булавка. Никто не хотел рисковать вызвать на себя Императорский Рык (оба слова с большой буквы, саркастично подумал Грегор).

Он шумно вздохнул и пробормотал вполголоса: - А мне еще говорят, что вы – светлейшие умы…

Набрав воздуха в грудь, он продолжил:

- Верно. Это просто. Нам необходимо обновить наш юридический кодекс. Он должен в некоторой мере обеспечивать равноправное и либеральное обхождение не только с форами, но и простолюдинами. Вопреки нашим историческим прецедентам, мы должны обеспечить свободе слова в нашей стране дополнительный импульс, пришпорить ее, так сказать.

Он бросил взгляд на министра внутренних дел, Квинтиллиана-младшего, чей отец был назначенцем еще императора Эзара. Именно искреннее, хотя и неуместное, высказывание Квинтиллиана запустило предыдущий виток дебатов и ссор. Министр, занимающий свой нынешний пост менее пяти лет, благоразумно промолчал. Отлично. Намек он понял.

- Для осуществления этого замысла, джентльмены, - последнее слово царапало Грегора: как и Лаиса, он предпочел бы видеть в этом кабинете женщин, наравне с мужчинами, - нам необходим Билль о Правах. - Он воздел Императорскую Длань, заранее пресекая ту свару, которую это заявление вызвало в прошлый раз. - Не конституцию, но нечто близкое; средство поддержания статуса кво в течение определенного времени, пока народные массы понемногу получают свои права и привилегии. Это ранний этап, на котором изменения будут не слишком глубоки: свобода слова будет делать свои первые, младенческие шаги, а народ - учиться ценить и понимать то, что он получил. И лишь потом мы двинемся дальше.

Грегор оглядел сидящих за столом. Чудесно. Он их не убедил. Все по-честному. Для такой игры нужны две стороны.

- По тому, какое бесстрастное выражение я вижу на некоторых лицах, я делаю вывод, что вы не согласны. Что ж, от вас просто потребуется больших усилий. - Он прибавил в голос стальных ноток. – Итак, вот чего я желаю. Во-первых, чтобы первые ваши соображения по этому вопросу оказались у меня на столе в течение недели. Во-вторых, чтобы первый вариант проекта лег мне на стол в течение месяца, и не позже. А теперь вы можете идти и заняться текущими делами.

Грегор повернулся к человеку, сидевшему по правую руку от него. - Премьер-министр Ракоци. Жду вас через два часа в Красном Кабинете. К этому моменту у вас образуется возможность хотя бы взяться за это дело.

Грегор встал и обернулся к остальным. Разумеется, все поднялись со своих мест. Никто не оставался сидеть, когда вставал император. Это был вопрос не этикета, но личного - и карьерного - выживания.

- Желаю вам хорошего дня, джентльмены.

***

Короткая прогулка по узким коридорам Замка Форхартунг привела Грегора в его личный кабинет, расположенный прямо за Залой Совета. Маленькое, поляризованное, застекленное в четыре слоя и прикрытое силовым щитом окно-бойница выходило на сад за замком: несмотря на небольшой обзор, вид из него летом радовал глаз. Жерар, его неизменный личный помощник и оруженосец, закрыл за Грегором дверь. Только тогда император позволил себе ссутулиться и расслабить плечи. Боже правый, борьба предстоит нешуточная. Он был практически уверен, что Форошилов считает его подкаблучником, Квинтиллиан-младший мечтает о радикальных и таких скорых изменениях, что они просто развалят Империю, а Ракоци сделает все, чтобы отговорить его от осуществления этих перемен вообще. А остальная часть этого треклятого кабинета министров будет держаться за своими лидерами.

Грегор мог понять их сдержанность в этом вопросе... нет, поправился он, их страх. Шаг к свободе слова в Империи станет значительным культурным шоком, это несомненно. Он еще раз окинул взглядом короткий, одностраничный документ, подготовленный для него генералом Аллегре:


"Ваше Величество,
Это перечень принятых в настоящий момент ограничений свободы слова для подданных Империи.
По Вашему запросу.

Следующие разновидности речей запрещены имперскими законами или императорскими указами. По этим делам в Ваших судах нет прецедентов защиты. Ни один подданный рангом ниже благородного звания не должен без предварительного разрешения властей или законного на то повода обсуждать или упоминать нижеследующее, или последствия падут на его голову согласно закону Империи:

- смещение, насильственным или иным путем, императора или члена императорской фамилии, а также подстрекательство к оному
- организация бунта или мятежа против императора или империи, а также подстрекательство к оному
- вероломные действия по отношению к императору или империи, а также подстрекательство к оным
- любые формы государственной измены, каковыми бы они ни были, а также подстрекательство к оным
- вероломные действия по отношению к имперским государственным структурам, а также подстрекательство к оным
- гражданское неповиновение, а также подстрекательство к оному
- неодобрительная оценка и нападки на деятельность Совета Графов, а также подстрекательство к оным
- неодобрительная оценка любой государственной политики или принципов устройства, а также подстрекательство к оным
- смещение, насильственным или иным путем, графа или члена его фамилии, а также подстрекательство к оному
- вероломные действия по отношению к знатным персонам его собственного Округа, а также подстрекательство к оным
- неодобрительная оценка и нападки на графа либо членов его семьи, а также подстрекательство к оным

Как результат, любые разговоры, кроме бытовых – а именно, о политических идеях, общественных идеалах или любых других теориях, сопряженных с общественными изменениями - запрещены для всех и каждого подданных Барраяра.

Формально, и на момент истечения действия вашего восьмилетней давности Указа "оставьте их в покое!", это означает, что все без исключения политические партии простолюдинов (подданных Империи), возникшие за последнее время, в разной степени виновны в подстрекательстве к революции и/или беспорядкам.

Остаюсь Вашим покорным слугой,
(подпись),
Ги Аллегре, генерал, шеф Имперской службы безопасности"

Ниже места для подписи зелеными чернилами было написано от руки: "Сир, мои люди из Департамента Внутренних Дел весьма озадачены этим запросом; не могли бы Вы дать нам разъяснения, каких именно действий по этому поводу от нас ждете?"

Грегор вздохнул и тяжело откинулся в кресле. Намечались кулачные бои в политике. Это он мог точно сказать.

***

Генерал Олег Йозеф Форошилов, министр обороны и глава генштаба, смотрел в спину уходящему императору с изрядной долей беспокойства. Непонятно, то ли у того новое увлечение, то ли его прибрала к рукам молодая жена. Но в любом случае идея скверная. Свобода слова? Генерала чуть удар не хватил от негодования. Черт побери! Необразованные идиоты из простонародья понятия не имеют, что им с этой свободой делать - как всегда! Проклятье, да половина из них даже задницу свою подтирать не умеет, пока не поступит на Службу, а император считает, что они в состоянии должным образом и безопасно выражать свои мысли на людях?!
***
Морис Квинтиллиан, министр внутренних дел, поглядел, как император покинул комнату, и плюхнулся в кресло, чуть не подпрыгивая на месте в возбужденном предвкушении грядущих перемен. "Сперва мы получили право переезжать из Округа в Округ. А теперь будем в состоянии и публично пожаловаться на тамошний произвол и идиотизм! Эти древние ископаемые из Совета Графов удивятся до чертиков, когда откроют газету… скажем, уже в будущем году…" Хм. Хотя для такого надо предположить, что они некогда успешно сдали экзамен по чтению и письму, подумал он. Пришлось изо всех сил напрячься, чтобы сдержаться и не расплыться в улыбке от уха до уха.
***
Премьер-министр Коля Ракоци вздохнул, проводив взглядом выходящего из зала заседаний императора, и проверил, на месте ли бутылочка параспирина во внутреннем кармане пиджака. Нынче он всегда носил ее с собой. А в ближайшие два часа ему явно понадобится средство от головной боли.