22.08.2011 в 00:48
Пишет Awaiter:фик про Рыженького до Кайрила.
Зачет по боевой
Мичман Тони Орловски лежал в койке и переживал.
Ведь все так хорошо шло, буквально до вчерашнего дня: жизнь наконец-то стала походить на шоколадный пряник. Он закончил это чертово военное училище МПВ, получил заветные кубики в петлицы. И как наивный идиот радовался, что больше никогда, никогда в жизни ему не придется сдавать экзамены.
Тони хихикнул, вспоминая, как паясничал, изображая тупого, малограмотного, но охочего до знаний горца. Преподы бесились, понимая, что Тони валяет дурака, но сделать ничего не могли. А все потому, что он, Тони уж очень шикарно смотрелся на сцене, солируя в хоре. Еще круче он пел, пока не стукнуло четырнадцать, больше такие высокие ноты не взять. Но и отчислить из училища его не могли. Кто, как не он, сможет так искренне и прочувственно спеть про роль Министерства Политвоспитания в становлении Барраяра? Всякие шишки, которых приносило с проверками в родной для Тони Хассадар, непременно попадали на концерт и уливались слезами умиления, слушая Тонин лирический тенор.
Эх, а вот с сержантом, что вел в училище физподготовку, у Тони не сложилось. Он постоянно ставил ему неуды и откровенно презирал за неумение залезть по канату выше полутора метров от пола. Что я вам, медведь, обижался Тони, или рогатый прыгун? «Сами лазьте, сэр! Небось, так и лазит до сих пор, и прыгает. А вот я больше – ни-ни», - бурчал Тони, нервно почесывая ногу и размышляя над своей судьбой. Все когда-нибудь кончается, вот и училищу он сделал ручкой. Распрощался с родной провинцией и получил распределение в батальон космического обеспечения, причем в столичный пригород, а не в глухомань какую-нибудь.
А еще Тони не так прост, как порой старается выглядеть. В первую же пятничную пьянку он взял в руки гитару и вдохновенно спел партизанскую дендарийскую. Хы, приятно вспомнить, как у коменданта рот открылся, и он забыл в него очередную рюмку залить. Все знают, что певцу за столом всегда и почет, и уважение. И авось по службе его теперь не загоняют до бесчувствия. А уже потом, когда все хорошо набрались, Тони им спел свою любимую: «Из облака П-В туннеля ударила волна огня, а мы понять-то не успе-е-ели, что Цетаганда это, мля!». Его тогда обнимать полезли, Тони даже удалось чуток поприжиматься, что было неплохим таким довесочком к ужину.
И пошла о Тони слава. Местные девчонки строили ему глазки, а совсем даже незнакомые мужики здоровались первыми. До чего же все ладно устроилось.
Но тучи сгустились, а силы зла вновь обратили на него свое ужасающее око. Оказалось, что каждые полгода офицеры должны сдавать чертов зачет по боевой и строевой подготовке, какие-то там жуткие нормативы по бегу, стрельбе и рукопашному бою. Тони как узнал, так ударился в панику. Он даже напился до потери чувства самосохранения и поперся в три ночи жаловаться на судьбу-злодейку к командующему батальоном. Но сонная супруга майора не пустила Тони на порог, хоть и испугала его до икоты бигудями и маской из чего-то зеленого.
А потому Тони чувствовал себя несчастным. Лежал в койке, расчесывал на нервной почве все, до чего мог дотянуться и решительно не знал, что же ему теперь делать. Ему сказали, что зачет принимать будет какой-то флотский инструктор. С женой майора Тони успел помириться, наплел с три короба о своем несчастном сиротском прошлом, но вот этот инструктор все усилия сводил насмарку. Стрелять и бегать он еще был согласен, но вот мордобой в спортзале – даже думать противно. Мало что синяков наставят, так еще высмеют. И уважать все перестанут, будут считать слабаком и хуже того, трусом...
На следующее утро в дикую рань, аж в шесть ноль-ноль, весь состав построили на плацу и выдали задание. Тут Тони впервые и увидел этого флотского. Высокий, надменный, к тому же фор. По фамилии Форпатрил. Красивый, зараза, и молодой - всего-навсего лейтенант, но строгий, и орет громко. Точно зверь зверем, невзирая на свою прямо классическую красоту.
Тони повздыхал и занял удобную позицию поближе к выходу. Но постепенно его у него начали трястись поджилки, когда он увидел, как первую партию запустили на полосу препятствий. Пришлый инструктор гонял зачетствующих, словно новобранцев, без всякого сочувствия, и злорадно так покрикивал, заставляя бегать еще быстрее, а отстающих отправлял на штрафные круги. "Это мне что, до утра тут круги накручивать?" с ужасом думал Тони и потел от страха. "А этот форский красавчик будет надо мной куражиться?"
Тони зажмурился и попытался избавиться от первобытного ужаса перед незнакомым человеком, который скоро получит над ним власть. Он мысленно представил себе, что этот фор – его давний знакомый, причем не абы какой, а близкий и даже более чем. Вот к примеру, сидит Тони у него на коленях, обнимает за плечи, а тот смотрит на него нежно и сам тихонько гладит по Тони по спине и чуток пониже, а потом они целуются, сперва ласково и скромненько, а потом азартно и взасос…
Только Тони размечтался и разомлел, как выкрикнули его фамилию и поставили в шеренге между здоровенным капитаном, похожим на гориллу с больным зубом, и долговязым мичманом, который еще хвастался на пьянке, что был чемпионом училища по фехтованию. А прямо за этим мичманом, в двух шагах нарисовался Форпатрил. Смотрел он прямо на Тони, и вид у него был ой какой нехороший. Заинтересованный какой-то.
Шеренгу разбили на пары, и конечно, Тони напарника не хватило. Тогда рядом с ним встал сам инструктор.
Сперва-наперво флотский повернул на стрельбы. Лихо зарядил лазерную винтовку, щелкнул предохранителем батареи и протянул Тони:
- Не боись, комиссар, - и вроде как ему подмигнул. Но Тони боялся, даже зубы чуток застучали. Терять ему было нечего, и он быстро зашептал:
- Я не попаду в мишень, у меня еще ни разу не получалось!
Форпатрил удивленно вытаращился на него:
- Быть не может, ты же не первогодок! Давай, встал ровно, совместил три точки и жми спуск на выдохе.
Тони вздохнул, надвинул защитные очки и сделал, что сказали. Мишень он... ну зацепил, два раза, по самому краешку, даже кругов не задел. Говорил же! Короче, незачет.
- Говорят, ты поешь хорошо? – вдруг спрашивает Форпатрил. – Споешь серенаду для моей девушки? У меня помолвка скоро, мне надо ей романтический подарок сделать.
- Конечно, братишка! – У Тони аж гора с плеч свалилась. Он и не заметил, как при таком фамильярном обращении фыркнул молодой фор.
Полоса препятствий далась Тони тяжело, он выдохся еще во время первого забега. Но перед двухметровой стеной он вдруг получил такой увесистый и уместный пинок под зад, что ласточкой взлетел на самый верх и сиганул со стенки, успев сгруппироваться в падении. В общем, к своему восторгу, до финиша он добрался живой и невредимый, хотя и едва передвигал ноги. Инструктор с секундомером бежал рядом, свежий, как на прогулке. Вид у него был не то чтобы довольный - уложиться в норматив Тони не удалось. Но штрафных кругов Форпатрил ему не влепил.
– Доберешь баллов на рукопашке, - шепотом пообещал он.
В спортивном зале парни в защитке шумно колотили друг друга об маты. Тони терпеливо ждал своей очереди, волнуясь самую малость. "А везучий я парень, что и говорить!", подумал он, "нигде не пропаду". Если сейчас его новый приятель немножко ему подыграет, то зачет, считай, в кармане. Когда настала его очередь, он небрежной развалистой походочкой бывалого борца вышел в центр зала. Пластика у него от природы, шикарная, во. Сейчас он постарается и устроит настоящее зрелище, как в крутых боевиках про единоборства. Будет парить в воздухе почище балерины. Тони победно оглядел зал, поднял руки в приветствии и обернулся к напарнику.
А это оказался вовсе не Форпатрил. Вместо него перед Тони стоял тот самый долговязый чемпион по фехтованию, и вид у него был уверенный, наглый и какой-то неприятно спортивный. Рефери взмахнул рукой, Тони напрягся, выставил руки в защитной стойке, но тут что-то мелкнуло, зал плавно развернулся по часовой стрелке, потолок стремительно надвинулся на него, наступила темнота.
Он уже не услышал, как расстроился чемпион: "Надо же, вырубился от первого удара. И мне показалось, он начал заваливаться еще до того, как я влепил ему справа..."
Так что свой зачет Тони не получил, а получил выговор в личное дело. И хороший синячище на поллица. Когда патриотическая сине-красная расцветка окончательно пропала, Тони набрался храбрости и отыскал в справочнике номер комма флотского. Форпатрил отозвался, и они договорились выпить пива в баре космопорта.
Пиво было хорошим, но Форпатрил смущенно мялся, да так, что Тони отводил глаза.
- Чертовски неудобно, что так вышло. Меня командир батальона вызвал. Ты сильно влип с этим зачетом, а?
- Да, ладно. Влепили строгача. Вроде, как и все дела. Но и пересдавать не послали, - хмыкнул Тони. Он обиды на хорошего человека не держал. - А ты еще хочешь, чтобы я спел для твоей девушки?
Форпатрил просветлел.
- Хочу, конечно. А ты не против? У нее завтра день рождения, а я все еще не придумал, чем ее порадовать. Она музыку любит, и родители у нее строгие. Ты потянешь спеть что-нибудь приличное и классическое, мичман?
Тут Тони был в своей тарелке.
- Не боись, лейтенант, - кивнул он, подмигивая. - Сделаем в лучшем виде. Это же не рукопашная, не опозорюсь.
Если честно, Тони чуть приврал: опозориться он боялся, и выбрал самый проверенный репертуар. К его удивлению, придирчивая к подаркам форесса оказалась совсем пигалицей. Она была одета красиво, как дорогая кукла, и с нею была еще целая толпа таких же сопливых подружек лет пятнадцати-шестнадцати. Тони накормили эклерами, усадили среди этого детского сада и он очень нежно и старательно спел им балладу о Деве Озера. Хорошую такую и правильную лирическую вещицу, как раз для этих форских невест, пусть привыкают:
«...Верность издавна честью мужчины слывет,
Честью девы - ее чистота...»
И даже не хихикнул ни разу!
URL записиЗачет по боевой
Мичман Тони Орловски лежал в койке и переживал.
Ведь все так хорошо шло, буквально до вчерашнего дня: жизнь наконец-то стала походить на шоколадный пряник. Он закончил это чертово военное училище МПВ, получил заветные кубики в петлицы. И как наивный идиот радовался, что больше никогда, никогда в жизни ему не придется сдавать экзамены.
Тони хихикнул, вспоминая, как паясничал, изображая тупого, малограмотного, но охочего до знаний горца. Преподы бесились, понимая, что Тони валяет дурака, но сделать ничего не могли. А все потому, что он, Тони уж очень шикарно смотрелся на сцене, солируя в хоре. Еще круче он пел, пока не стукнуло четырнадцать, больше такие высокие ноты не взять. Но и отчислить из училища его не могли. Кто, как не он, сможет так искренне и прочувственно спеть про роль Министерства Политвоспитания в становлении Барраяра? Всякие шишки, которых приносило с проверками в родной для Тони Хассадар, непременно попадали на концерт и уливались слезами умиления, слушая Тонин лирический тенор.
Эх, а вот с сержантом, что вел в училище физподготовку, у Тони не сложилось. Он постоянно ставил ему неуды и откровенно презирал за неумение залезть по канату выше полутора метров от пола. Что я вам, медведь, обижался Тони, или рогатый прыгун? «Сами лазьте, сэр! Небось, так и лазит до сих пор, и прыгает. А вот я больше – ни-ни», - бурчал Тони, нервно почесывая ногу и размышляя над своей судьбой. Все когда-нибудь кончается, вот и училищу он сделал ручкой. Распрощался с родной провинцией и получил распределение в батальон космического обеспечения, причем в столичный пригород, а не в глухомань какую-нибудь.
А еще Тони не так прост, как порой старается выглядеть. В первую же пятничную пьянку он взял в руки гитару и вдохновенно спел партизанскую дендарийскую. Хы, приятно вспомнить, как у коменданта рот открылся, и он забыл в него очередную рюмку залить. Все знают, что певцу за столом всегда и почет, и уважение. И авось по службе его теперь не загоняют до бесчувствия. А уже потом, когда все хорошо набрались, Тони им спел свою любимую: «Из облака П-В туннеля ударила волна огня, а мы понять-то не успе-е-ели, что Цетаганда это, мля!». Его тогда обнимать полезли, Тони даже удалось чуток поприжиматься, что было неплохим таким довесочком к ужину.
И пошла о Тони слава. Местные девчонки строили ему глазки, а совсем даже незнакомые мужики здоровались первыми. До чего же все ладно устроилось.
Но тучи сгустились, а силы зла вновь обратили на него свое ужасающее око. Оказалось, что каждые полгода офицеры должны сдавать чертов зачет по боевой и строевой подготовке, какие-то там жуткие нормативы по бегу, стрельбе и рукопашному бою. Тони как узнал, так ударился в панику. Он даже напился до потери чувства самосохранения и поперся в три ночи жаловаться на судьбу-злодейку к командующему батальоном. Но сонная супруга майора не пустила Тони на порог, хоть и испугала его до икоты бигудями и маской из чего-то зеленого.
А потому Тони чувствовал себя несчастным. Лежал в койке, расчесывал на нервной почве все, до чего мог дотянуться и решительно не знал, что же ему теперь делать. Ему сказали, что зачет принимать будет какой-то флотский инструктор. С женой майора Тони успел помириться, наплел с три короба о своем несчастном сиротском прошлом, но вот этот инструктор все усилия сводил насмарку. Стрелять и бегать он еще был согласен, но вот мордобой в спортзале – даже думать противно. Мало что синяков наставят, так еще высмеют. И уважать все перестанут, будут считать слабаком и хуже того, трусом...
На следующее утро в дикую рань, аж в шесть ноль-ноль, весь состав построили на плацу и выдали задание. Тут Тони впервые и увидел этого флотского. Высокий, надменный, к тому же фор. По фамилии Форпатрил. Красивый, зараза, и молодой - всего-навсего лейтенант, но строгий, и орет громко. Точно зверь зверем, невзирая на свою прямо классическую красоту.
Тони повздыхал и занял удобную позицию поближе к выходу. Но постепенно его у него начали трястись поджилки, когда он увидел, как первую партию запустили на полосу препятствий. Пришлый инструктор гонял зачетствующих, словно новобранцев, без всякого сочувствия, и злорадно так покрикивал, заставляя бегать еще быстрее, а отстающих отправлял на штрафные круги. "Это мне что, до утра тут круги накручивать?" с ужасом думал Тони и потел от страха. "А этот форский красавчик будет надо мной куражиться?"
Тони зажмурился и попытался избавиться от первобытного ужаса перед незнакомым человеком, который скоро получит над ним власть. Он мысленно представил себе, что этот фор – его давний знакомый, причем не абы какой, а близкий и даже более чем. Вот к примеру, сидит Тони у него на коленях, обнимает за плечи, а тот смотрит на него нежно и сам тихонько гладит по Тони по спине и чуток пониже, а потом они целуются, сперва ласково и скромненько, а потом азартно и взасос…
Только Тони размечтался и разомлел, как выкрикнули его фамилию и поставили в шеренге между здоровенным капитаном, похожим на гориллу с больным зубом, и долговязым мичманом, который еще хвастался на пьянке, что был чемпионом училища по фехтованию. А прямо за этим мичманом, в двух шагах нарисовался Форпатрил. Смотрел он прямо на Тони, и вид у него был ой какой нехороший. Заинтересованный какой-то.
Шеренгу разбили на пары, и конечно, Тони напарника не хватило. Тогда рядом с ним встал сам инструктор.
Сперва-наперво флотский повернул на стрельбы. Лихо зарядил лазерную винтовку, щелкнул предохранителем батареи и протянул Тони:
- Не боись, комиссар, - и вроде как ему подмигнул. Но Тони боялся, даже зубы чуток застучали. Терять ему было нечего, и он быстро зашептал:
- Я не попаду в мишень, у меня еще ни разу не получалось!
Форпатрил удивленно вытаращился на него:
- Быть не может, ты же не первогодок! Давай, встал ровно, совместил три точки и жми спуск на выдохе.
Тони вздохнул, надвинул защитные очки и сделал, что сказали. Мишень он... ну зацепил, два раза, по самому краешку, даже кругов не задел. Говорил же! Короче, незачет.
- Говорят, ты поешь хорошо? – вдруг спрашивает Форпатрил. – Споешь серенаду для моей девушки? У меня помолвка скоро, мне надо ей романтический подарок сделать.
- Конечно, братишка! – У Тони аж гора с плеч свалилась. Он и не заметил, как при таком фамильярном обращении фыркнул молодой фор.
Полоса препятствий далась Тони тяжело, он выдохся еще во время первого забега. Но перед двухметровой стеной он вдруг получил такой увесистый и уместный пинок под зад, что ласточкой взлетел на самый верх и сиганул со стенки, успев сгруппироваться в падении. В общем, к своему восторгу, до финиша он добрался живой и невредимый, хотя и едва передвигал ноги. Инструктор с секундомером бежал рядом, свежий, как на прогулке. Вид у него был не то чтобы довольный - уложиться в норматив Тони не удалось. Но штрафных кругов Форпатрил ему не влепил.
– Доберешь баллов на рукопашке, - шепотом пообещал он.
В спортивном зале парни в защитке шумно колотили друг друга об маты. Тони терпеливо ждал своей очереди, волнуясь самую малость. "А везучий я парень, что и говорить!", подумал он, "нигде не пропаду". Если сейчас его новый приятель немножко ему подыграет, то зачет, считай, в кармане. Когда настала его очередь, он небрежной развалистой походочкой бывалого борца вышел в центр зала. Пластика у него от природы, шикарная, во. Сейчас он постарается и устроит настоящее зрелище, как в крутых боевиках про единоборства. Будет парить в воздухе почище балерины. Тони победно оглядел зал, поднял руки в приветствии и обернулся к напарнику.
А это оказался вовсе не Форпатрил. Вместо него перед Тони стоял тот самый долговязый чемпион по фехтованию, и вид у него был уверенный, наглый и какой-то неприятно спортивный. Рефери взмахнул рукой, Тони напрягся, выставил руки в защитной стойке, но тут что-то мелкнуло, зал плавно развернулся по часовой стрелке, потолок стремительно надвинулся на него, наступила темнота.
Он уже не услышал, как расстроился чемпион: "Надо же, вырубился от первого удара. И мне показалось, он начал заваливаться еще до того, как я влепил ему справа..."
Так что свой зачет Тони не получил, а получил выговор в личное дело. И хороший синячище на поллица. Когда патриотическая сине-красная расцветка окончательно пропала, Тони набрался храбрости и отыскал в справочнике номер комма флотского. Форпатрил отозвался, и они договорились выпить пива в баре космопорта.
Пиво было хорошим, но Форпатрил смущенно мялся, да так, что Тони отводил глаза.
- Чертовски неудобно, что так вышло. Меня командир батальона вызвал. Ты сильно влип с этим зачетом, а?
- Да, ладно. Влепили строгача. Вроде, как и все дела. Но и пересдавать не послали, - хмыкнул Тони. Он обиды на хорошего человека не держал. - А ты еще хочешь, чтобы я спел для твоей девушки?
Форпатрил просветлел.
- Хочу, конечно. А ты не против? У нее завтра день рождения, а я все еще не придумал, чем ее порадовать. Она музыку любит, и родители у нее строгие. Ты потянешь спеть что-нибудь приличное и классическое, мичман?
Тут Тони был в своей тарелке.
- Не боись, лейтенант, - кивнул он, подмигивая. - Сделаем в лучшем виде. Это же не рукопашная, не опозорюсь.
Если честно, Тони чуть приврал: опозориться он боялся, и выбрал самый проверенный репертуар. К его удивлению, придирчивая к подаркам форесса оказалась совсем пигалицей. Она была одета красиво, как дорогая кукла, и с нею была еще целая толпа таких же сопливых подружек лет пятнадцати-шестнадцати. Тони накормили эклерами, усадили среди этого детского сада и он очень нежно и старательно спел им балладу о Деве Озера. Хорошую такую и правильную лирическую вещицу, как раз для этих форских невест, пусть привыкают:
«...Верность издавна честью мужчины слывет,
Честью девы - ее чистота...»
И даже не хихикнул ни разу!