Автор: Jantique
Саммари: "Грегор разрешил геям открыто служить в армии".
Взято с archiveofourown.org/works/268665
Перевод мой.
От переводчика: для Хелен. - по-моему, это прекрасно подходит под ее заявку "Айвен с Баем уже давно вместе, все вокруг в курсе, а они не догадываются..."
читать дальше*
"Репутация - то, что знают о тебе другие люди, а честь - то что ты знаешь о себе сам".
"Гражданская кампания".
"Гражданская кампания".
После секса сонному и насытившемуся Айвену не хотелось ничего, кроме как свернуться калачиком и славно подремать, прежде чем возвращаться в свою холодную пустую квартиру. К несчастью, у его партнера на этот счет были другие соображения.
- Айвен нам надо поговорить.
- М-мф.
- Айвен! – Командный голос был подкреплен шлепком по голой заднице.
- Что?!! Ну вот, теперь я проснулся… Байерли!
Бай ухмыльнулся.
- Я же сказал тебе, перед тем как мы это затеяли - ты затеял, вообще-то! - что у меня к тебе важный разговор.
- Ага, сказал. Но я сразу подумал, что раз уж ты собираешься меня бросить, лучше нам заняться любовью, в последний раз. - Айвен постарался, чтобы это не прозвучало слишком патетично, но в лицо Баю не смотрел.
- Ах, ты !.. – Судя по голосу, Бай был рассержен. - Айвен! А ну-ка посмотри на меня. Форпатрил! В лицо смотри!
Айвен машинально повиновался. Бай взял его лицо в ладони и поднял так, чтобы глядеть глаза в глаза.
- Айвен, послушай. Никто не собирается тебя бросать. И не собирался. И не соберется впредь. А ты не бросаешь меня. Никуда ты от меня не денешься. Ясно?
Айвен нервно улыбнулся.
- Ну, извини. Я вроде перегнул палку. Просто когда ты сказал насчет "поговорить", ну...
- Глупый мальчишка, - улыбнулся Бай и нежно поцеловал его в лоб. - Нам надо поговорить, да, но об одной хорошей вещи.
- Так почему ты это прямо не сказал?
- Потому что нам надо решить, как с ней поступить.
Айвен загадывать даже не пытался. Он действительно понятия не имел, о чем это Бай.
- Давай, вымойся и оденься. Мы выпьем по стакану вина, и я все объясню.
Окей. На это Айвен был способен.
Бай продолжил через десять минут, сидя на диване в гостиной, уже одетый и с бокалом хорошего белого вина в руках.
- Ты ведь знаешь - да кто этого не знает - что Грегор подписал Указ Номер 41420. Он вступит в силу со следующего месяца.
Что, Бай думает, что он номера наизусть учит?
- Гм, а это который? Про игры в казино?
Бай застонал.
- Про гомосексуалов в армии!
Айвен почесал затылок.
- А, ну да, верно. И что? Думаешь, у нас случится внезапный наплыв рекрутов?
- Я думаю, что людям на Службе не будет больше необходимости скрываться.
Айвен обдумал это предположение.
- Никто из моих знакомых не собирается вот так внезапно взять и всем открыться. Даже если теперь это не противозаконно, все равно работать приходится с такими придурками...
Бай мрачно кивнул.
- В общем, это так. Но рано или поздно, кто-то из них или сам расскажет, или нечаянно спалится. В любом случае, будет неплохо, если у такого человека будет перед глазами пример, образец, по которому ясно, что можно быть геем и одновременно достойным офицером.
Айвен сощурился. Не нравилось ему, куда Бай клонит.
- Я надеюсь, ты не говоришь ни о ком из присутствующих в этой комнате?
- Айвен...
- Тридцать лет как Айвен! Я офицер, фор и... - он пошел с козыря, - стою в линии наследования трона. Я СОВЕРШЕННО не вправе открывать свою ориентацию.
Бай смерил его взглядом и произнес мягко:
- Разве ты не видишь, Айвен? Именно по этим причинам таким человеком должен быть ты. Если ты это сделаешь, значит, путь будет открыт любому.
- Нет! Грегор меня убьет… да ладно Грегор, но моя мать! - Он нешуточно содрогнулся.
- Так поговори с ним, посоветовал Бай. - Если с Грегором все пройдет нормально, твоей матери нечего возразить.
Айвен уставился на него, не веря своим ушам:
- Ты и вправду так считаешь? Моя мать. Твой босс, между прочим. Ты что, с ней вообще не знаком?
- Айвен, твоя мать не дура. Согласен? И почему ты считаешь, что она до сих пор не знает о тебе или, по меньшей мере не подозревает?
При одной этой мысли сердце Айвена пропустило удар.
- Нет! Она ничего не знает, потому что ничего мне про это не говорила, а уж она нашла бы что сказать, поверь мне. - Он поставил свой стакан на столик и торопливо поднялся. - Слушай, я не могу говорить об этом прямо сейчас, окей? Я позвоню тебе завтра. Я не могу... я просто... - Он был уже на полпути к двери и сам не знал, что хочет сказать. Ему просто нужно было уйти.
За его спиной Бай так и не поднялся с диванчика, баюкая стакан в руках. Значит, все прошло хорошо... О, нет. Нет. Ладно, Айвен об этом подумает. Может быть.
Целых три дня он Баю не звонил. Тому хорошо говорить, про него и так всем известно. И да, Айвен знал, что Байерли пришлось из-за этого вынести немало неприятностей. Но Бай и являет собой пример, то всего лишь городского бездельника. А у Айвена обязательства. Он должен следить за своей репутацией. Люди ждут от него определенного соблюдения приличий (хотя не ума). Всю свою жизнь он играл на повышение репутации и делал так, чтобы его ум котировался как можно ниже. (Ну, не считая случаев, когда кузен Майлз втягивал его во всякие авантюры, где он событиями уже не управлял).
И все же. Он проводит много времени с Баем. Вполне возможно, что какой-нибудь из заядлых сплетников сумеет связать факты воедино. Или засечет его выходящим из квартиры Бая заполночь. Наверное, он обязан предупредить Грегора.
Айвен вздохнул и набрал Тот Самый Номер.
Объяснение оказалось именно таким неловким, как он и ожидал. Однако в ответ Грегор посмотрел на него своими холодными серыми глазами и заметил:
- Но, Айвен, подписывая указ, я это делал отчасти ради тебя.
О. Черт.
- Гм... ты уже знал? Про нас с Баем?
Грегор выглядел озадаченным.
- Не думал, что это секрет.
Что значит, об этом знают все. Айвен съежился. Погоди-ка, ему на эту тему никто ни слова не сказал...
- Сир, ответьте мне правду. Пожалуйста! М-моя мать знает?
Грегор ответил дипломатично и осторожно:
- Мы с ней ни разу этого не обсуждали.
Значит, Грегора его ориентация не волнует. Прекрасно. Минус один человек, еще целая планета остается.
*
Леди Элис выглядела как всегда хладнокровной и собранной. В сером шелковом платье с кружевом цвета слоновой кости она сидела за накрытым чайным столиком и, казалось, ждала рассказа, какую именно глупость совершил ее единственный сын на этот раз и во сколько обойдется все исправить.
Айвен поерзал в кресле, почесал затылок. Он никак не мог придумать, как начать этот разговор.
- Айвен, хватит суетиться! - Элис вздохнула. - Хорошо. Скажи, как ее зовут?
- Кого «ее»?
- Твое последнее... увлечение. Полагаю, ты здесь затем, чтобы мне в нем признаться?
- Нет! Гм, то есть да. Только это не увлечение, и… - Айвен набрал воздуху в грудь, - его имя Бай. Форратьер.
- И во что ты впутался вместе с Баем? Я не знала, что вы друзья. - Она отпила чаю.
Айвен выхлебал свой чай одним глотком и ошпарил язык, прежде чем продолжить:
- В этом и дело. Мы вместе. С Баем. - Он описал рукой круг, обозначающий это самое «вместе». Мать выглядела озадаченной, и Айвен мог ее понять.
- Мама, мы... мы любовники. Я и Бай.
На ковре был такой замечательный узор, но Айвен заставил себя поднять глаза и посмотреть матери в лицо.
Элис несколько мгновений смотрела куда-то вдаль, переваривая эту информацию. Потом она потрясла головой, поглядела на сына и воскликнула:
- Но Айвен! А как же все эти женщины!
Айвен невольно ухмыльнулся.
- Ага, знаю. Как подумаю, сколько лет я потратил зря...
- Гм. - Вид у Элис сделался задумчивый. Она снова превратилась в ту же невозмутимую персону, что и всегда. - Айвен, это… у вас случайный разврат? Или... насколько это серьезно?
- Нет. Да. Очень. Я его люблю. Он первый, в кого я за столько лет по-настоящему влюбился, а не просто закрутил роман. И он говорит, что я от него никуда не денусь. Так что...
Целую минуту Элис сидела неподвижно, точно перед ее глазами проплывали и таяли в воздухе призраки внуков, которых она так никогда и не увидит. Она вздохнула, выпрямила спину еще сильней - хотя это было решительно невозможно. Она - Элис Форпатрил, та женщина, что со всем способна справится.
- Скажи, кто-нибудь еще... погоди, а Грегор знает?
- О, да. Он знал уже тогда, когда я собрался ему рассказать. Он говорит, это не тайна. Так что, наверное, люди об этом знают или догадываются, просто мне ничего не говорят.
Элис произнесла свое «хм» еще раз. Определенно, она была расстроена тем, что сама этого не знала.
- Айвен, дорогой, ты ведь не собираешься делать что-либо скандальное, нет?
Айвен тут же возопил с оскорбленным достоинством:
- Конечно же, нет! Ну, открыться я мог бы – то есть, знаешь, не скрывать этого больше. Но ничего такого скандального! – И он с надеждой добавил: - Это прерогатива Бая.
- Мне надо поговорить с Баем, - произнесла Элис непреклонно.
Айвен сделал мысленную пометку выразить после этого разговора сочувствие и приязнь своему бойфренду, а также приготовить ему стакан виски и горячую ванну. Но лучше уж Бай, чем он сам!
*
В конце концов самой большой проблемой Айвена оказалось решить, как именно они с Баем должны объявить о своих отношениях. Надо было дать людям понять, что они вместе, но при этом не замарать блеск своей достойной репутации. Ни в каких парадах и акциях протеста он участвовать не собирался совершенно точно. Это даже не обсуждалось.
- Можешь потанцевать со мною на следующем балу.
- Нет.
- Даже танец отражений?
- Особенно его!
- Тогда можешь поцеловать меня в полночь на Зимнепраздник.
- На людях? Нет... гм, вообще-то, я об этом думал.
- Все равно, до Зимнепраздника еще четыре месяца…
Закончилось все тем, что Айвен переехал в квартиру Бая. ("Твоя ведь - обычное холостяцкое жилье, Айвен, а мы с тобой больше не холостяки, верно?" К тому же в холодильнике у Бая всегда водилась еда, в отличие от его собственного). Адрес Айвена сменился, но никто это не прокомментировал. Конечно, он никого к ним в гости и не звал.
Айвен разрывался между необходимостью хранить должную репутацию фора и стать образцовым примером, как они планировали. В качестве примера он чувствовал себя так, словно без штанов стоит посреди площади. Не слишком удачная диспозиция для солдата.
А если он расскажет всем, что у них с Баем, будет ли это поступком человека умного или идиота? И какой из этих двух вариантов для него предпочтительней?
От таких мыслей у него только голова начинала болеть, поэтому он старался их избегать.
Это случилось спустя примерно месяц после их первого разговора, на шумной коктейльной вечеринке у леди Фор-как-ее-там. Несколько подвыпивших младших офицеров решили ради разнообразия подразнить Бая.
- Эй Форратьер, а ты на службу записаться не хочешь? – предложил один. - Я слышал, теперь туда берут типов вроде тебя.
Его приятель прокомментировал банальностью:
- Что ж больше женщин для нас останется.
Однако третий, пьяный в хлам, громко заявил, точно сплюнул:
- Шутите? Кто захочет служить вместе с этим гомиком? С трусом, который только и способен, что член сосать...
До этого момента Айвен оглядывал залу в поисках выпивки, но тут он шагнул ближе к Баю, обнял его за плечи, оскалился якобы в улыбке – а точнее, словно голодный тигр - и протянул:
- Не-а. - протянул он. – Зачем Форратьеру в армию? Его бойфренд уже служит там.
И с этими словами он якобы случайно повернулся, пнув ужравшегося в хлам офицеришку по яйцам. Двое его приятелей моментально вспомнили о неотложных делах где-то подальше отсюда.
Бай запротестовал:
- Айвен, я сам могу о себе позаботиться, ты же знаешь…
- Знаю. Но это было так забавно! Не злись. Твоя очередь в следующий раз, ладно?
Бай кивнул:
- Ладно. По-честному. Теперь моя очередь, - и пнул оскорбителя в зад. Айвен гордо усмехнулся.
По всей вечеринке (на которой отчаянно не хватало веселья) моментально пошли разговоры, и новость разлетелась, как эпидемия. Больше Айвену не пришлось беспокоиться о том, чтобы самому пересказывать это кому-то еще. А когда стало известно, что он переехал к Баю, девочки Куделок устроили им гулянку, а заодно полили там цветы и вымыли окна. Мужчины же все дружно ретировались в кабинет и крепко там напились.
Итак, Айвен по-прежнему оставался офицером, фором с хорошим положением и ненаследным - к его бесконечному облегчению – императорским родственником. Но плюс к тому, и это важно, у него был Бай, и они жили долго и счастливо. По крайней мере, до следующего раза, когда в их поле зрения объявился Майлз Форкосиган.
Но это уже совсем другая история.