фик, «Самый преданный мошенник императора»

[jetta-e]

Название: «Самый преданный мошенник императора» (His Most Loyal Con-Man)
Автор: phi
Переводчик:  Heidel
Слэш, R. Грегор Форбарра/Майлз Форкосиган
Саммари: Он всегда был предан Императору, пусть даже его поступки иногда, казалось, говорили обратное.
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/85303

*

Елена улыбалась по своему обыкновению лукаво.

- Будет весело. Давай, Майлз, ты же хочешь.

Майлз упрямо выпятил нижнюю челюсть.

- Не хочу. И не буду.

- Нууу пожааалуйста, Майлз. Ты всегда играешь за Форталию Верного. Это уже надоело. И Грег очень удивится, если ты сыграешь за Форрьюду. – Елена умоляюще смотрела на него, упрашивая присоединиться к её игровому мятежу. – Я разрешу тебе дергать меня за косички, и тебе ничего за это от меня не будет. Обещаю.

Майлз всё еще колебался.

- Ты бы и так меня не ударила. У меня бы что-нибудь сломалось, твой отец проследил бы, чтобы матушка Хисопи тебя наказала, и ты это знаешь.

- Ненавижу, когда ты оказываешься прав, - пожаловалась она. – А что если я предложу отвлечь отца, пока ты завтра втихую уведешь Серебряного покататься?

- Замётано.

Позже в полдень Грегор расхаживал перед Майзлом и Еленой.

- Ты испортил игру, Майлз. Я расскажу дяде Эйрелу, что ты отказался играть свою роль.

- Вовсе нет!

- Именно это ты и делал, если решил, что Форрьюда будет на стороне Императора Льва.

- Я знаю! Форрьюда - глава восстания. Но я не мог восстать против тебя, а Елена уговорила меня играть за Форрьюду. Поэтому я изменил правила, чтобы мы играли в игру «что будет, если». Что, если это Форрьюда был верен, а не Форталия? - Майлз смотрел в глаза Грегору, но подбородок у него дрожал. - Ты не… ты не сердишься на меня, ведь правда? - Он сцепил руки, строго напоминая себе, что фору не пристало вертеться. Даже если ему всего семь лет, и он посмел обмануть Императора.

- Елена? Это правда, что ты заставила его играть за Форрьюду?

Лицо Елены помрачнело.

- Он не должен был рассказывать тебе! Я просто, ну, хотела добавить немного неожиданности. Удивить тебя, - ответила девочка.

- Вот уж я точно удивился.

- Кроме того, он сделал это только потому, что я обещала ему, что помогу ему тайком покататься на Серебряном, если он согласится, - сказала она, бросив на Майлза строптивый взгляд.

Грегор громко рассмеялся, и его еще по-мальчишески высокий голос наполнил игровую комнату.

- Да, Майлз, восстание стоит того, чтобы прокатиться на новом жеребце твоего дедушки. Но я всё еще не понимаю, почему ты изменил историю.

- Потому что я не мог пойти против тебя. Ты император.

- Но Майлз, это же всего лишь игра!

- Граф говорит по-другому, - честно сообщил Майлз. – Дедушка Пётр говорит, что военные игры - это подготовка к настоящей войне, и никогда не следует делать в игре того, чего бы ты не сделал взаправду. Так что, понимаешь, мне пришлось изменить историю, - он сделал паузу, быстро перебирая в уме возможные варианты. – В конце концов, я знал, что ты был бы не против помочь мне прокатиться на жеребце.

Грегор усмехнулся, взъерошил волосы Майлза и обнял Елену.

- Ты прав, я был бы не против, мой самый верный мошенник.

***

Майлз наклонился вперед и прошептал:

- Ты должен сбавить скорость, Дурачок.

Толстый Дурачок нетерпеливо мотнул головой и дернул уздечку. Он знал, как должен скакать, даже если глупый всадник этого не понимал.

- Я знаю, малыш, знаю, но ты должен мне поверить.

Вторая половина дня началась с того, что Грегор метался по Форкосиган-Сюрло, энергия переполняла его и перехлестывала через край. Регент решил, что запланированные полугодовые каникулы, вне зависимости от текущих обстоятельств, пойдут на пользу юному императору. В свою очередь, юный император считал, что регенту, быть может, следовало бы прислушаться к желанию августейшей персоны остаться во дворце, откуда он мог бы наблюдать, как Эйрел и Саймон управляются с восстанием греков.

- Мне скучно, - во всеуслышание объявил он. – Вот бы Айвен был здесь… я люблю бороться.

Майлз вздернул подбородок.

- Я умею бороться не хуже, чем мой кузен.

Елена прикрыла рукой улыбку и посмотрела на Грегора: ей было любопытно, как ему удастся загладить оскорбление, которое он нанес форской гордости Майзла.

- Майлз, ты натренирован не хуже Айвена, и если бы мне было столько же лет, сколько тебе, и я бы весил столько же, сколько и ты, я бы согласился. Но я на пять лет старше тебя и вешу на три стоуна больше, - сказал он, осторожно обходя тот факт, что разница в росте между ними составляла четырнадцать дюймов, а у его друга от рождения были хрупкие кости.

Грегор выпрямился, и на его плечах словно появилась невидимая мантия.

- Ты же не думаешь, что Мы вступили бы в неспортивную, неподобающую фору, драку с одним из верных Нам подданных, ведь правда?

Он замер словно мраморное изваяние, ожидая ответа Майлза.

Майлз опустил глаза, сдаваясь.

- Я еще могу скакать верхом, - пробормотал он, пнув камешек через лужайку.

- Скачки, ну конечно же! – лицо Грегора просветлело. – Ты можешь взять Дурачка, и я уверен, что граф Пётр не посмеет запретить мне взять Серебряного.

Майлз лихорадочно соображал. С одной стороны, он любил ездить верхом, но с другой стороны, он, можно сказать, вырос в седле, его учил лучший всадник в Империи. Он обгонит Грегора, даже если тот будет скакать на лучшей лошади из конюшен Петра.

- Да! Скачка! Но не по прямой, лучше давай выберем какое-нибудь определенное место на той стороне леса. Тогда будет не просто проверка того, чья лошадь быстрее, а заодно и нашего умения двигаться по маршруту.

Майлз решил, что это будет то, что нужно. Когда они стартовали, Елена, взяв воздушный мотоцикл, полетела к финишу, чтобы определить победителя…

Ржание Дурачка заставило Майлза вынырнуть из своих мыслей.

- Тихо. Мне нужно слушать, - приказал он. – У меня есть для тебя сахар, но ты получишь его позже.

Он склонил голову и услышал треск кустов за спиной, к востоку. Чёрт возьми! Грегор не должен был отыскать оленью тропу. Он направил лошадь к длинному оврагу, зная, что ему потребуется не меньше четверти часа, чтобы преодолеть его, даже если он будет мчаться галопом. Дурачок, счастливый от того, что снова бежит, свернул в сторону. А его всадник надеялся, что Грегор помнит: если он будет держаться этого направления, то найдет тропу, по которой скот гоняют на водопой, и она приведет его к финишу.

***

Майлз с Грегором сидели в одной из редко используемых гостевых комнат особняка Форкосиганов. В комнате было тихо, тяжелые гобелены поглощали каждое звяканье тяжелого графина и богато украшенных кубков, из которых двое молодых мужчин смаковали любимое вино старого графа.

- Ты прав, - произнес Грегор внезапно, нарушив молчание. – Даже в тот раз, когда Елена уговорила тебя играть Форрьюду, ты нашел способ остаться мне верным

- Но как? – Лицо Майлза расстроенно перекосилось. – Что такого Фордрозда сказал, чтобы убедить тебя, что я собираюсь начать мятеж?

Грегор обмяк в кресле.

- Он сказал… нет, не важно, что он сказал. Я не должен был слушать. Майлз… - его голос дрогнул и сорвался. Он встал и подошел к креслу, на котором сидел Майлз.

- Майлз, - едва слышно прошептал Грегор и опустился на колени перед своим другом.

- Пожалуйста, Ваше Величество! Ты не должен стоять передо мной на коленях, - Майлз вздернул подбородок и, взяв Грегора за плечи, потянул его вверх.

- Не титулуй меня сейчас, Майлз. У тебя есть полное право злиться, но для тебя я всегда хотел быть только Грегором. - Упрямо продолжая стоять на коленях, он дотронулся до руки Майлза. - Я обидел тебя и как друг, и как сеньор. Я умоляю простить меня.

- Я не сержусь, Ваше… Грегор. Я… - Майлз оборвал себя, не желая показывать свою боль. – Мне следовало знать, на что это будет похоже, когда прибавлял к флоту один корабль за другим, нанимал солдата за солдатом...

- Нет, Майлз, даже собери ты флот из десятков тысяч кораблей, я должен был тебе доверять. Пожалуйста. Пожалуйста, прости меня…

Когда Грегор дотронулся до его лица, Майлз не смог устоять и, повернув голову, поцеловал его ладонь.

- Ты же знаешь, я прощаю тебя. Разве я мог бы поступить иначе? – Еще один поцелуй на внутренней стороне запястья Грегора. - На мгновение я испугался. – Запонки, звякнув, упали на стол. Следующий поцелуй, в сгиб локтя. - Я думал, что потерял тебя - и твою дружбу - навсегда, когда я вошел в Залу Совета… - Он позволил увлечь себя на пол.

- Никогда не допущу, чтобы это случилось, - прошептал Грегор, возвращая Майлзу каждый поцелуй. Когда пламя потухло, они поклялись, что будут верны друг другу.

***

Майлз проснулся в полной темноте. Пытаясь справиться с паникой, он понял, что Грегор положил руку ему на лицо, заслонив свет. Он тихо выбрался из оплетавших его рук, ног и простыней и подошел к восточному окну взглянуть на восход солнца.

Майлз всё еще смотрел в окно на внутренний дворик, когда получаса спустя Грегор проснулся. Он не повернул головы, когда Грегор обнял его и уткнулся носом в волосы.

- Грегор, нам нужно поговорить.

- Поговорить? Еще чего! Я этим и так целыми днями занимаюсь. Избавь меня от разговоров. – Грегор провел рукой по шрамам, крест-накрест пересекающим грудь Майлза, и укусил его за ухо. – У нас есть сорок минут до того, как я должен встретиться с твоим отцом-графом. Давай потратим их с пользой.

Майлз повернулся в кольце его рук и оказался лицом к лицу со своим любовником. Ему было трудно сосредоточиться: умелые руки Грегора гладили его спину и пытались пробраться за пояс его штанов, но, в конце концов, он все-таки сумел выдавить:

- Это насчёт Катерины.

- У тебя были любовницы и прежде. Мне плевать. – Грегор изящно пожал плечами. – Кроме того, ты не возражал против моей помолвки с Лаисой.

Майлз задумался над ответом, но так ничего и не сказал. Им обоим было прекрасно известно, что Император должен жениться. Умереть, не оставив наследника, для Грегора было почти равносильно государственной измене. И раз уж он должен жениться, пусть то пусть невестой станет кто-то, к кому он испытывает влечение и что-то чувствует, а не какая-нибудь злополучная форесса, которую подберёт ему мать Айвена.

- Тут всё не так. Грегор, я думаю, что хотел бы жениться на ней.

Лицо Грегора застыло, словно маска, руки безвольно упали по бокам тела, он отступил назад. После долгой паузы он голосом, в котором не было ничего, кроме вежливости, произнес:

- Поздравляю, друг мой.

- Я не сообщаю. Я спрашиваю. – Как Майлз ни старался, ему не удалось придать своему лицу беззаботное выражение. Он никогда не рассчитывал влюбиться в настоящую форессу, которая понимала бы, что значит быть Форкосиганом, и, несмотря на это, согласилась бы выйти за него замуж. Вообще-то, во всех своих романтических приключениях он тщательно скрывал, что он лорд Форкосиган, всегда называясь адмиралом Нейсмитом. Но вот же, он любит и любим лучшим человеком во всей Вселенной, и это только делает его несчастным.

- Ты единственный сын своего отца, так же, как и я. Ты нашел женщину, которая не только готова выйти за тебя и стать членом вашей сумасбродной семейки, но и любит тебя. Я рад, что тебе повезло, - выражение лица Грегора оставалось совершенно безразличным, но его тон был неестественно искренним.

- Марк тоже сын моего отца. Я не обязан заботиться о наследнике.

- Может быть, он и Косиган по крови, но не фор в душе, и никогда им не станет, - Грегор смолк – осознание поразило его, словно выстрел из плазмотрона. – Майлз, почему ты пытаешься убедить меня запретить тебе сделать это? – Он понял, что попал в точку, когда Майлз опустил глаза и начал смотреть на ковер, на светильники, на вазы с цветами, куда угодно, но только не ему в лицо. Он позволил Майлзу несколько мгновений переминаться с ноги на ногу, прежде чем приблизился к нему и зарылся пальцами в его волосы, заставляя поднять голову. - Что такое? Почему ты расстраиваешься теперь, хотя ни один из нас никогда не беспокоился ни об Элли, ни о Тауре, ни о ком-либо еще? Может, я и был у тебя первым, но уж точно не единственным.

Он замолчал, терпеливо дожидаясь ответа Майлза.

- Это совсем другое дело. Это было в космосе, я был Нейсмитом. А сейчас…

- Для меня нет никакой разницы, - перебил его Грегор. - Я уже давно смирился с необходимостью делиться тобой с другими. - С этими словами он подсадил Майлза на низкий столик, наклонился к нему и жадно, взасос поцеловал. Он был требовательным, словно собственник, и не унялся, пока не почувствовал, как в его плечо вонзились ногти, а твердый член любовника не уперся ему в бедро.

- Я поделюсь тобой, потому что должен. Но никогда, слышишь – никогда! - не думай, что это означает, будто я соглашусь отпустить тебя.