Майлз и Шекспир. кто кого?

[jetta-e]

Название: "Здесь нынче солнце Йорка злую зиму..." (Now is the winter of our discontent...)
Автор: Gwynne
По заявке с Зимнепраздничного фикатона: первое знакомство Майлза с "Ричардом III".
Оригинал: archiveofourown.org/works/1029855
Перевод мой



- Форррркосиган!

Майлз медленно повернулся. Он был искренне благодарен Кристосу Форратьеру. Общение с этим мерзавцем уже научило его не реагировать внешне, как бы тот его ни провоцировал. И Майлз был уверен, что этот урок в будущем окажется ему полезным. Разве не для этого нужна школа - чтобы... учиться? И того, чему он научился за пределами классной комнаты, было не меньше, чем выученного на уроке.

И, лишь увеличивая собственную ценность в подобном положении вещей, Кристос был к тому же идеальной тренировочной мишенью, всегда доступной, когда бы Майлз ни пожелал выучить новые способы отомстить. Ищи во всем плюсы, напомнил себе Майлз одну из любимых маминых поговорок. Они есть всегда. Или, как перефразировал это высказывание отец, отыщи у врага слабое место, туда и бей.

- У нас есть работенка как раз для тебя, Форрррркосиган, - с обычной гаденькой усмешкой предложил Кристос.

Майлз сладко улыбнулся:

- Рад помочь, недоумок. Запомнить просто, смотри: правой рукой ты пишешь, это та, в которой у тебя световое перо. Буква "П" - перо - правая. Хотя у тебя это карандаш, но принцип тот же. А левая - оставшаяся. Может, поможет, если написать тебе буквы на ботинках?

Аудитория откликнулась взрывом довольно явных смешков. Очень хорошо. И Кристос не сумел так удачно, как Майлз, скрыть свои чувства, услышав этот ответ.

Очко в пользу Майлза в их непрекращающейся, хоть и необъявленной, войне.

Как уже решил Майлз, проблема - точнее, одна из них - была в том, что он отучился год на Бете. В двенадцать, когда они только начали свой путь как будущий цвет славного форства, одноклассники реагировали на его внешность... ожидаемо. Ему потребовался год, чтобы они стали опасаться его задирать, и еще год - чтобы заслужить их неохотное уважение. Он только начал получать удовольствие от колледжа, как его увезли на целый год на Бету. Год, оказавшийся чудесным, ужасным, исполнивший его мечты, сокрушивший его и ставший до крайности познавательным.

А за время его отсутствия Кристос Форратьер назначил себя здешним главарем.

Но Майлз не собирался быть его тренировочной грушей.

Что странно, даже больше необходимости дышать одним воздухом с мутантишкой Кристоса раздражал тот факт, что вскоре после своего возвращения домой мутант-Майлз был признан наследником Эйрела Форкосигана. А лорд-наследник в их форском племени, болезненно чувствительном к понятию статуса, превосходил обычного фора. Хотя, что Кристос указывал к месту и не к месту, он сам был практически графским наследником - поскольку его дядя Пьер не собирается жениться и обзаводиться потомством, значит, графом вот-вот станет папаша Кристоса Ришар, а уж сам Кристос будет ему наследовать. Скоро.

А пока этого не случилось, ему оставалось постоянно изводить мутанта-наследничка. Ну, или пытаться это сделать.

Кристос потряс головой и попытался вернуться к прежней теме.

- Мы выбрали пьесу на этот год, и там есть роль - в самый раз для тебя.

Майлз ждал, внешне спокойно и безмятежно, но его мысли лихорадочно пустились вскачь.

Ежегодно выпускной класс ставил спектакль, чтобы доказать, что они не совсем уж некультурная деревенщина. И поскольку практически все прочие предметы были нацелены на то, чтобы подготовить парней к поступлению в Академию, спектакль был благословенным лучом света или бесцельной тратой времени, смотря с какой стороны глядеть. Ежегодно ученики сами создавали комитет и выбирали пьесу. Подбор на роли, режиссура, постановка на сцене - все было в их ведении. Они могли выбрать все, что пожелают - при условии, что выбирали они, разумеется, из Шекспира.

В одни годы это удавалось лучше, чем в другие. "Отелло" чуть не спровоцировал политический скандал, когда заглавная роль досталось Тириосу Форкопулосу, а его отец-граф стал возражать, чтобы его сын играл чернокожего, и объявил это анти-греческими предубеждениями. А из более давнего можно было вспомнить осовремененную постановку "Венецианского купца" с Жаном-Клодом Фортьенном в роли Шейлока: этот выбор тоже стоило бы продумать аккуратнее, учитывая, что его отец возглавлял весьма обидчивую и склонную к паранойе фракцию франкоговорящих. С другой стороны, "Юлий Цезарь" оказался весьма хорош в переложении на правление Юрия Безумного. "Ромео и Джульетта" оказалась одной из лучших постановок за все время, хотя тому парню, который играл Джульетту, в определенном смысле не повезло - впрочем, все говорили, что артистическим талантом он никогда не был обделен. "Макбет", поставленный в год мятежа Фордариана, тоже горячо был встречен большей частью зрителей, однако в зале чувствовали себя неловко члены тех семейств, которые выбрали в этой войне не ту сторону. "Гамлет" был рискованной постановкой - главный герой там чересчур походил на Грегора Форбарру, а его дядя смахивал внешне на Эйрела Форкосигана. После этой постановки имели место весьма серьезные обсуждения, и несколько лет подряд в школе ставили комедии вместо трагедий. "Двенадцатая ночь", "Тэм Лин", "Много шума из ничего", "Новая невеста императора Влада, или Комедия ошибок" прошли на ура.

А теперь наступило время очередного спекакля. Айвен, наблюдавший с почти безопасного расстояния. праздно гадал, как же много времени понадобится Кристосу Форратьеру и его дружкам, чтобы осознать масштаб своей ошибки. Интересно, а сам он мог бы где-нибудь сныкаться, прежде чем Майлз его заметит и втянет в свое очередное безумное предприятие? И вообще, его мысли занимала новая горничная: действительно ли та имела в виду то, о чем он подумал, когда ему подмигнула... Это не имело никакого отношения к происходящему в колледже- так, легкое напоминание, что в жизни может быть и кое-что приятное, возможно, в компенсацию того, что ему придется вскоре перетерпеть.

Майлз изобразил театральный вздох, снова улыбнулся - или по крайней мере, показал зубы - и спросил:

- Ну, Кристос, а чем тебе теперь помочь? Хочешь, чтобы кто-нибудь прочел тебе все длинные слова в твоей книжке с картинками? Только не говори, что ты снова пролил что-то на ридер, и у него произношение отрубило. Может, попросишь папу, чтобы он тебе прислал водонепроницаемый?

Кристиос слишком наслаждался моментом, чтобы его отвлекли эти нападки:

- О, Форкосиган, ты у нас будешь звездой спектакля. Мы для тебя самую лучшую роль оставили.

- Если ты будешь играть Бенедикта, а я - Беатриче, учти, что, чур, целоваться не взасос. Ты - не мой тип.

- Ничего похожего! Ты будешь королем! Всю пьесу. Она даже названа его именем.

Айвен точно уловил момент, когда Майлз сообразил, что происходит. Он мысленно сделал себе заметку дважды проверить, что все оружие, которое используется в спектакле - совершенно точно ненастоящее. Убийство прямо на сцене, на глазах у всех родителей, сделает пьесу чересчур уж приближенной к реальности.

Майлз на мгновение застыл, а потом расплылся в улыбке. Айвен отступил еще на шаг и начал повторять в уме процедуры первой помощи. Майлз, напротив, шагнул вперед, буквально приплясывая в явном возбуждении.

- Погоди-ка... у меня есть отличная мысль! Нет, правда, это же классно, я точно знаю! Пожалуйста, ну, пожалуйста, давайте! - мы же можем? - точно, можем, особенно со мной в главной роли! - вам понравится - это будет просто блеск! - в этом году мы поставим "Ричарда III"!

Майлз весь лучился безупречно сыгранной радостью. Все веселье с Кристиоса, заметил Айвен, как рукой сняло. Он что, правда думал обхитрить Майлза? Вся прочая компания была так же готова посмеяться над своим вожаком, как и над его жертвой, и многие из них уже предвкушающе ухмылялись, когда Майлз окончательно выбил почву у своего недруга из-под ног:

- Ну, Кристи, я знаю, что ты хотел сыграть Корделию, чтобы я был королем Лиром, хоть Айвен и подходит лучше всех прочих, ну а я всегда видел тебя скорее Гонерилом, но... так же намного лучше! Правда, нельзя упускать такую возможность. "Ричард III", это же в самую точку - ну, скажи "да", пожалуйста!

"Переигрывает", поморщился Айвен.

Мгновение Кристиос стоял с открытым ртом, пытаясь справиться с ситуацией, когда его потенциальная жертва контратаковала так ловко.

Майлз обвел взглядом всю собравшуюся вокруг стаю и мило улыбнулся:

- Так, народ, нам надо все организовать! Кристиос - режиссер, я - директор и прима... в общем, исполнитель главной роли. Но там хватит блестящих ролей для всех. Айвен, записывай. Список персонажей...

Айвен вздохнул и извлек из карманов стилус и планшет.

И все завертелось.

Майлз в качестве директора был диктатором, резким и льстивым. вспыхивающим и ужасающим, и неожиданно эффективным. Как актер он не имел себе равных: казалось, он естественным образом обжился в роли и обернулся совсем другим человеком.

Одним из его директорских предписаний стало хранить все их начинания в тайне от посторонних - что в данном случае обозначало прочих учеников, не занятых в спектакле, учителей, домочадцев, родителей и вообще всех, у кого было больше здравого смысла, чем у кучки одержимых гормонами подростков.

Репетиции проходили в такой тайне, словно парни были десантом, заброшенным на вражескую территорию. Майлз выучил всю пьесу наизусть, чтобы было легче руководить и суфлировать остальным. Он мог бы сыграть любую из ролей, так что он сначала изображал ее сам, а потом лестью, угрозами и очарованием заставлял сбитых с толку исполнителей повторять за ним.

Айвен решительно отказался играть леди Анну, герцогиню Йоркскую, равно как и любую другую из женских ролей. Он успешно уклонился от роли Эдуарда IV, и наконец стал Генри Тюдором, хоть и испытывал непреходящее ощущение, что слегка с этим промахнулся. Но это бы походило на жалобу на стертый палец. когда ты уже и так сломал ногу в пяти местах сразу, так что он просто учил свои реплики, помогал Майлзу как помощник директора и чернорабочий-за-все и с интересом наблюдал за действом.

Кристиос непонятно каким образом стал герцогом Кларенсом.

Наконец пьеса была выучена, отрепетирована , поставлена на сцене и они дали представление перед лицом своих гордых семей - широчайшего среза высшего форского общества.

Позднее все соглашались, что постановка была превосходной, даже по стандартам профессиональной труппы. А подбор актера на главную роль и ее исполнение оказались просто великолепны: Майлз в роли Ричарда III - ужасающего, амбициозного горбуна-узурпатора - держал в напряжении весь зал.

Именно совершенство спектакля и стало предметом последующего обсуждения за кулисами после его окончания.

- И о чем вы думали? - повторил лорд Форкосиган смертельно ровным голосом. Он уже вышагивал по комнатке, слишком напряженный, чтобы оставаться на месте.

Саймон Иллиан застыл в мрачном молчании, привалившись к стене и скрестив руки на груди. Он выглядел нешуточной угрозой одним тем, что просто стоял и наблюдал.

Корделия вздохнула и окинула взглядом всех своих раздраженных мужчин. Барраяр! Даже школьная пьеса здесь имеет политический подтекст.

Майлз оцепенел, вытянувшись по стойке смирно и просто излучая возмущение:

- Мы все отлично сделали!..

- О да. - Эйрел остановился и замер, а затем объяснил: - На глазах родителей всего высшего форства ты блестяще изобразил младшего брата короля, стремящегося к трону. Интригующего и убивающего на пути к нему. А после его поражения трон отошел отдаленному родственнику... - Он развернулся и смерил взглядом Айвена, который одной силой воли уже почти обернулся невидимым. - Особой достоверности происходящему добавляет то, что исполнитель роли амбициозного младшего братца - на САМОМ деле младший сводный брат императора. А отдаленный родич, который восходит на трон в конце пьесы - на самом деле кузен, следующий в линии наследования трона. Уверен, сейчас уже вся столица знает о вашем блестящем выступлении. Вы были очень убедительны. А то, что вы перенесли эту историю в современность и использовали барраярские военные мундиры, стало финальной точкой.

- ... а-а...

- Весьма красноречивый ответ на существующую ситуацию.

- И что я могу сделать?

- Чтобы это исправить? Ничего. Просто ступай к остальным актерам и больше не лезь в неприятности. Пусть все само пройдет.

Майлз колебался, испытывая потребность возражать, действовать, поспорить со своим привычным желанием слушаться отца. Наконец он отрывисто кивнул и бросился вон из комнаты. Айвен выскользнул вслед за ним.

Когда они выходили, Корделия потрепала сына по плечу и добавила:

- Спектакль был отличным, паренек. Может быть, даже слишком, но никогда не стоит стыдиться, что ты сделал что-то слишком хорошо. Просто... пользуйся своими возможностями осторожно, хорошо?

Майлз выдавил слабую улыбку, снова кивнул и вышел.

Уже в коридоре, через несколько секунд, Айвен хихикнул. Майлз сердито уставился на него:

- Что тут забавного?

- Оборжаться! Ты даже из Шекспира сделал опасное оружие.

- Хм... Ну да. "Не шевелись, у меня есть Великий Бард, и я не постесняюсь пустить его в ход!"

- Подумай о хорошем - через несколько недель у нас вступительные в Академию, а потом нас загрузят по самую макушку, и ни в какие неприятности мы встрять больше не сможем. Наверное, это последняя твоя глобальная катастрофа.

- Точно, - Майлз уже снова подпрыгивал на ходу.

- И ты был правда потрясающий.

- Вот еще одна карьерная возможность - играть! Я смогу притворяться кем-то другим, когда мне осточертеет быть самим собой.

- В самую точку! И актером быть куда безопаснее, чем солдатом, вот тебе еще плюс.

- Я уже почти жалею, что собрался в Академию. Сцена потеряла великий талант.

Айвен не стал добавлять, что для актеров-коротышек выбор ролей ограничен. Майлз был немного более выносим, будучи оживленным, эгоистичным и несносным, чем когда он бывал в депрессии... и тоже эгоистичным и несносным.

- Может, ты еще найдешь применение для своих умений. Будешь развлекать товарищей по команде во время долгих рейсов.

Полные счастливых планов на будущее, они отправились найти Кристиоса и немного его поизводить.

Все согласились, что выпускной спектакль вышел превосходным. И несколько тревожащим.

Директор колледжа начал обдумывать мысль поставить на будущий год какой-нибудь милый мюзикл.

Успокоившись, Эйрел включил запись спектакля (СБ, разумеется, записала все от начала до конца). Он просмотрел ее три раза подряд, а затем отослал Майлзу поздравление с блестящей актерской игрой и мудрым руководством труппой.

Майлз сиял от торжества.

Кристиос оказался озадачен, осознав, что в классе больше верховодит не он. Затем в результате комбинации пропавших записок, таинственно исчезнувших отчислений и невысоких оценок он не прошел в Академию. Вместо этого он уехал управлять отцовскими поместьями и ждать, пока не умрет дядюшка Пьер, и после него его отец, и потом и сам Кристиос, не станут графами Форратьерами. Блестящее будущее, несомненно.

А Айвен переспал с горничной.