[jetta-e]

Еще стихи от Байерли (которого мы раньше знали под ником Daniel); автора фика "Не забывая о Бае" с последней ЗФБ; стихи явно продолжают и иллюстрируют ту же историю.

Я привык не платить по счёту,
Я привык уходить, как тень.
И я даже не знаю, кто ты –
Зазеркальный Бай Форратьер.

Я не знаю, чего ты хочешь,
Я не знаю, что ты творишь,
И зачем открывал той ночью
Свои старые тайны Риш.

Но позволено мне гордиться
Результатом своих трудов –
Я злой гений для всей столицы,
Проникающий в каждый дом.

Водопадом словесных кружев,
Прославляющий каждый грех,
Сотворивший из тайной службы
Не застенок, а кабаре.

И в доспехе своём бумажном
Я по сцене его иду –
Может быть, я безумен так же
Как другие в моём роду.

Так живи на незримой грани
Зазеркальный паяц-двойник.
Зеркала могут больно ранить,
Так что лучше не трогать их.

И в глаза не смотри, не надо –
Это больно, когда тепло
Зазеркалья чужого взгляда
Возвращает живую плоть.

Я – всего лишь чужое слово,
Я всего лишь – чужая тень.
Но встречаться с ним взглядом – словно
Безрассудно в огонь лететь.

Невозможный. Ни с кем не схожий.
Недоступный игре и лжи.
По какому ты праву можешь
Приказать мне любить и жить?

И зачем тебе это нужно?
Что за глупость и что за стих?
Водопады словесных кружев
Начинаю опять плести.

Кто-то снова мог обмануться,
Я в тебе, или ты – во мне.
Барраярцы – вообще безумцы.
Форратьеры, учти – вдвойне.

Я не выдам своих секретов.
Кто не знает, тот не поймёт.
…Но однажды разбила Бета
Барраярский военный флот.

***

«А в Форбарр-Султана – зима уже,
Зимнепраздник и фейерверки…»
Вздох короткий – и пальцев отточенный жест,
На секунду опущены веки.

«Расскажите мне о…» - «Расскажи» - «Хорошо».
Рокировка: фамилия - имя.
«Форратьер» – это выстрел, а «Байерли» – шёлк,
Завиток над глазами твоими.

Смуглых пальцев коснуться – как тысячу раз –
Ненароком (как будто) другого.
«Фор» и «Фор» - это знамя, связавшее вас –
Или просто короткое слово?

Барраяр пробирается в жилы огнём,
Не нуждаясь в формальном обете.
(Ты глазами сказал: - Я был лишним на нём.
Я ответил: - Я тоже – на Бете.)

Но быть лишним не значит – свободным. Огонь
Красно-синий – прикроют ресницы.
Тот огонь, что носил в своём сердце – другой,
Тот, что всё ещё – изредка - снится.

Твои пальцы – нежны, как тончайший хрусталь:
Чуть сильнее – и кровь на ладони.
(- Да, я понял, что ты бесконечно устал.
- Да, я понял, что ты это понял.)

Что скрывает игра и насмешливый блеф?
Впрочем, блеф – это истина тоже.
«Мы как будто встречались». – «На Старой Земле?
Веке где-то в двадцатом, быть может?»

И в туманной завесе уклончивых фраз,
За хрустальной – и режущей – кромкой –
Ускользающий взгляд маяков твоих глаз,
Что горят в темноте одиноко.

А на Старой Земле – миновали века,
И легенды окутаны пылью –
Корабли там летели на свет маяка…
Или нет – не летели, а плыли.

И – итог этим взглядам и этим словам,
Что ещё не сказали мы оба:
Я сожму твои тонкие пальцы – давай:
Если хочешь – то режь. Попробуй.


***

Пересадочная станция. Рубеж.
Как рубец на порванном сосуде.
Что ещё я не сказал тебе?
То, что сказано уже не будет.

Пересадочная станция для двух.
Две минуты – больше и не надо.
Только слишком приторен и сух
Голос женщины, стоящей рядом.

Только слишком холодны глаза,
Но слова – лебяжьих перьев мягче.
Неужели можно приказать
И тебе, неукротимый мальчик?

Неужели можно подчинить
И тебя… А, впрочем, это бредни.
Может быть, и нет её вины
В том, что этот миг – уже последний.

Но слова роняют в пустоту
Губы, подведённые помадой,
Проводя последнюю черту
В холоде заботливого взгляда.

Значит, нет, и, значит, не судьба –
И не надо долгих объяснений.
Я откину волосы со лба –
Ты же почему-то покраснеешь.

Значит, разные пути для нас,
И они на карте параллельны.
Это было прежде – сколько раз? –
В капитанской рубке «Ариэля».

Ты краснел и отводил глаза
Под моим бесцеремонным взглядом.
Я ещё тогда тебе сказал
Всё, а что не сказано – не надо.

Пересадочная станция для двух,
Отправляющихся к разным звёздам.
Все рубцы однажды заживут.
Как обычно. Рано или поздно.

***

Если любовь твоя никому не нужна,
Ты превратишь её в горькую шутку, не так ли?
Если тебя уже тошнит от вина,
Ты выпиваешь его до последней капли.

Если тебя объявят паршивой овцой
И заклеймят на прощание грязной ложью,
То остаётся одно – не ронять лицо,
Или же маску – никто отличить не сможет.

Мантией путаных фраз окружить себя
И увенчать чело шутовской короной.
Это не выбор, это твоя судьба –
Ломаной тенью застыть у подножья трона.

И отдавать свою верность тому, кто не
Сможет её оценить – но не в этом дело.
Алую кровь проливают бойцы на войне,
Ты же – разводы чернил по бумаге белой.

Чтобы в тумане из правды и пьяной лжи,
Словно карманник, воруя чужие тайны,
Не воевать – а играть, и дышать, и жить
За красно-синий флаг над Форбарр-Султаной.

Но красно-синий тебе не надеть мундир:
Тайная служба – призвание чёрных кошек.
И ты проходишь по крышам – всегда один:
Быть одному в этой жизни намного проще.

Может, грозит неизбежным неверный шаг,
Может, вино обернётся однажды ядом.
Но почему этот чёртов бетанец так
Смотрит в глаза неотрывным горящим взглядом?

И серебрится в его волосах седина,
И между вами дрожит тишина ночная.
Если любовь твоя никому не нужна…
А если нужна? Я не знаю. Ещё не знаю.

***

- Иногда невесомость всей тяжестью давит на плечи,
И мышечный тонус тут ни при чём абсолютно.
Иногда слишком долго длится условный вечер
Шрапнельным дождём рассыпая осколки-минуты.

- Иногда устаёшь от тенёт театральной фальши,
Дармового вина, акробатики в высшем свете.
И боишься спросить у себя – что же будет дальше? –
Потому что ты знаешь, что ничего не ответишь.

- Арифметика жизни считается просто, на пальцах:
Плюс пятнадцать – и десять – четыре – и снова, и снова.
Я когда-то сказал, что хочу навсегда здесь остаться,
Но теперь «навсегда» – это только короткое слово.

- И глядишься во тьму, а в глазах – бесконечная полночь.
Сколько времени? Время условно, а значит – нисколько.
И ты вертишь бокал – может быть, чтобы чем-то наполнить,
Или чтобы разбить на звенящую россыпь осколков.

- И экран телекомма чернеет, как космос далёкий,
А рука прикасается – так, как когда-то к штурвалу.
- Беспокойные пальцы терзают запутанный локон,
Улыбаются губы – как будто ни в чём не бывало.

И, увидев лицо на холодном экране комма,
Двое долгую долю секунды глядят друг на друга.
- Господин Форратьер, я не думал застать вас дома.
- Достопочтенный герм, я к вашим услугам.

***

Пальцы танцуют по глади стола,
Смуглая кожа, хищные брови.
Старая сказка на новый лад –
Он барраярец – и фор по крови.

- Что привело вас сюда? – Судьба,
Или СБ… что одно и то же.
Струны морщинок на арфе лба,
Серые тени на смуглой коже.

Старая сказка на новый лад…
Нет, всё не так, всё совсем иначе.
Он кто угодно – но не солдат,
Этот изломанный взрослый мальчик.

Тёмная прядь осеняет лоб,
Шулера – пальцы, улыбка – мима.
Это, должно быть, так тяжело –
Вечно играть под свинцовым гримом.

И улыбаться – когда ножи
Чертят незримо узор по коже.
Это, наверное, странно – жить
Так. Как и я – иногда – похоже…

И никому не открыть – себя,
И никому не сказать: послушай.
Волосы скрыли морщинки лба,
Томные взгляды скрывают – душу.

Что за причудливый жест судьбы,
Или СБ – что одно и то же.
Вас, барраярцев, нельзя забыть.
Даже постичь – увы, невозможно.

Голос – тягуче горчит: ну что ж…
Право, я искренне рад – за встречу…
Что в этом взгляде – печаль или ложь?
Точно мерцают чёрные свечи.

Что за отродье фальшивых чар,
Что за пародия, что за морок…
Что же ты снова творишь, Барраяр?
- Мы ещё встретимся? – Да. И скоро.