Новый перевод: "Принадлежащий тьме и утренним рассветам"

[jetta-e]

Название: Принадлежащий тьме и утренним рассветам (Of night and light and the half light)
Автор: callmecasandra
Переводчик: jetta-e
Слэш, NC-17, элементы БДСМ. Грегор Форбарра/Анри Форволк. Романс и херт-комфорт
Мини (~2200) слов
Саммари: мечты о несбыточной военной карьере, крепкая дружба и легкая склонность к БДСМ-практикам творят чудеса.
Взято с fanfics.me/fic118626

*
Если по правилам, они оба должны были бы носить кубики мичманов, но по взаимному согласию произвели себя в лейтенанты.

Когда Грегор впервые поделился с Анри своей фантазией, то ощутил себя не идиотом, как того боялся, а скорее... точно на исповеди. И сначала в придуманном им не было ничего особенно сексуального. Это и неудивительно. Оба просто мечтали о службе, в которой им было отказано.

После военного столкновения в Ступице Хеджена Анри начал испытывать зависть даже к Грегору, как ни мал был тот риск, которому он позволил себе подвергнуться. А Грегор, в свою очередь, чувствовал необходимость оправдаться за все свои злоключения — которые он, разумеется, навлек на себя сам, хотя в самом худшем уже признался Анри — в попытке сделать так, чтобы между ними не оставалось недомолвок.

Это сработало. С жестокой честностью он рассказал Анри и про шоковую дубинку, и про реакцию Майлза.

Лицо у Анри сделалось расстроенным, но совершенно понимающим. И, поскольку честно было обменять один секрет на другой, он рассказал Грегору, о чем фантазировал в юности и позже, когда уже знал, что настоящая военная карьера ему не светит. Как мечтал, что принесет императору офицерскую присягу и будет хранить ей верность в любой опасности, во мраке и в самой смерти.

Грегор тогда только усмехнулся. Его фантазии были схожими, разве что он никогда и не пытался воплотить их в жизнь. Да и за кого он мог бы умереть, в конце концов? Император, гибнущий за свою империю — хотя это романтично, но при том и маловероятно. И сопряжено с крайне неудобными обстоятельствами, поскольку тот уровень политического хаоса, который может подвергнуть его жизнь опасности, Грегор представлять не желал. Даже в фантазии.

За годы дружбы они не раз делили одну постель на двоих: будучи пьяными и возбужденными, в поисках утешения, соскучившись или просто из обычного чувства товарищества. Но именно Анри, которого почти все считали пагубно лишенным воображения, пришел к мысли переспать ради утоления желания.

Пока Анри делился с ним этой идеей, Грегор возбудился от одних только его слов.

Хотя сейчас его пробрала нервозная дрожь. Они стояли друг напротив друга, оба одетые в зеленую военную форму (поскольку ни у кого из них не было ни полевого камуфляжа в запасе, ни возможности его добыть без лишних вопросов). В своих зеленых мундирах с лейтенантскими нашивками, слегка нервничающие — Грегор видел слегка перепуганное лицо Анри и понимал, что там как в зеркале отражается его собственный страх — они наверняка походили на двоих попавших во вражеский плен молодых офицеров, которым ничего хорошего ждать не приходится.

Кабинет Анри после перестановки мебели сошел за вполне убедительную камеру для допроса. Черный пиджак из его гардероба должен был изобразить китель следователя. Они собирались меняться ролями, и сейчас оба задумчиво разглядывали этот костюм.

— Итак, — начал Анри, чей голос был сейчас спокойнее, чем выражение лица. — Кто из нас будет за следователя первым?

Грегор точно знал, что первым должен быть он, хоть в голосе Анри и звучало скрытое предложение вызваться первым. За это он любил своего друга еще сильней. Но было бы слишком просить верного Анри причинить ему вред, еще не получив убедительных доказательств того, что эта игра обоюдна и желанна обоим. Странно, но знание, что он будет первым, успокаивало Грегора. Это он, если уж на то пошло, намерен мучить Анри, дойдя до самых пределов или даже задавив свой страх быть... Нет. Сегодня вечером он не хочет об этом думать. Их желание взаимно. Они собираются сделать это друг для друга.

— Давай я, — коротко отозвался он.

Анри прикусил губу. Грегор стянул зеленый китель и облачился в черное. Его друг кивнул, подавая бессловесный сигнал, что готов.

Грегор глубоко вздохнул и превратил свое лицо в бесстрастную маску.

— Разденьтесь, лейтенант, — приказал он лаконично. — До пояса.

Он оценивающе наблюдал, как Анри исполняет приказ. Его мускулы так соблазнительно играли под кожей.

— Дайте сюда ваш ремень, — добавил он, когда тот наклонился, чтобы повесить рубашку на спинку стула. Лицо Анри вспыхнуло. Грегор мрачно улыбнулся, не разжимая губ. Анри вытянул ремень из шлевок и вручил ему, глядя глаза в глаза.

Грегор не отступил: перехватив его запястья, он связал ему руки спереди и приказал.

— На колени, лейтенант. Лицом к стене.

Анри развернулся, исполняя приказ. При этом зрелище у Грегора быстрей застучало сердце. Даже на коленях, в этой глупой игре, тот выглядел по-форски гордым.

Грегор снял собственный ремень и взвесил в руке, оценивая. По здравому размышлению оказалось, что кабинет Анри в бывшей темнице вполне антуражен, но не лучший вариант с практической точки зрения. Грегор чуть не доставал макушкой до низкого потолка. Широко размахнуться и ударить ремнем у него не получится. Надо как-то по-другому — из-под руки или сбоку?

Первый удар был пробным. Грегор аккуратно постарался не зацепить концом ремня себя самого. Обрушив удар на Анри, он невольно поморщился: вышло сильней, чем планировал для первого раза. Хотя Анри принял его как надо: единственной его реакцией был резкий вдох. Грегор не хотел его мучить; хотя нет, неверный выбор слов — мучить он как раз хотел, но не хотел навредить, а, напротив, дать Анри осязаемое основание не щадить самого Грегора, когда они поменяются ролями.

Он нанес еще три удара, стараясь тщательно следить и за собственной техникой, и за реакцией Анри.

Когда Грегор остановился, Анри уже дышал чуть тяжелее — но лишь самую малость.

— Лейтенант, нет никакой необходимости продолжать и дальше это... неприятное занятие. Дайте мне коды, которые я желаю получить, и все закончится.

Анри, которого учили в Академии, как вести себя на допросах, не ответил ни слова. Грегор подавил порыв наклониться к нему и поцеловать; одна его коленопреклоненная поза уже казалась Грегору возбуждающей. Вместе этого он без всякого предупреждения нанес еще один удар ремнем, на сей раз чуть с большей силой. Анри судорожно втянул в себя воздух, а Грегор, к которому пришло немного уверенности, быстро прибавил к первому удару еще два.

— Нет, лейтенант? — переспросил он. Никакого ответа. Еще три удара, такие же жесткие, как предыдущий. Счет дошел до десяти. Ни один из двоих понятия не имел, сколько ударов требуется, чтобы достигнуть их цели. Спина Анри там, где прошелся ремень, была уже вся красная, но под ударами тот, похоже, держался стойко. В старые времена в армии нормой для наказания считалась пара дюжин ударов настоящей плетью. Грегор решил остановиться на двадцати, но был готов прекратить, если покажется, что они зашли слишком далеко.

Грегор пять рад подряд хлестанул его ремнем по спине, так же сильно, но в более медленной последовательности, так, чтобы уделить больше внимания реакции Анри на каждый раз. К последнему разу тот тяжело задышал. Похоже, он рассчитывал, что после первых трех Грегор даст ему еще одну передышку.

— Ох, лейтенант, — заговорил Грегор снова, прибавив в голос насмешки, — ваш стоицизм не принесет вам того, на что вы рассчитываете. В конце концов вы сломаетесь, знаете ли. Все ломаются. К чему попытки, если в конце вас ждет неизбежный проигрыш? Молчание вас ни от чего не спасет. Дайте мне коды.

— Никогда, — выговорил Анри тихим, страстным шепотом, уязвившим Грегора прямо ниже пояса.

Грегор стегнул его снова — еще сильней, и четыре раза подряд клал удары один за другим все ближе к тому месту, с которого начал. Когда они достигли счета двадцать, Анри дышал со всхлипами, и спина его была вся красная — от нижних ребер до плеч.

— Ладно, лейтенант, — произнес Грегор тихо. — Если вы не дадите мне коды, может, это сделает ваш напарник?

Анри прошипел что-то сквозь зубы, и Грегор улыбнулся, хотя от тревоги у него сводило под ложечкой. Он отнюдь не был уверен в своей способности вынести избиение с той же стойкостью, что и его друг.

Однако он бросил ремень на стул и стянул черный пиджак. А потом, опустившись на колени перед Анри, принялся разматывать кожаный ремень, стягивающий его запястья. Грегор заглянул Анри в лицо — тот был словно в легкой эйфории, смешанной с гордостью. Он заслужил эту гордость, подумал Грегор, поцеловал своего любовника в губы и помог ему подняться.

Анри отпил несколько глотков воды, натянул футболку через голову. Грегор протянул ему пиджак — молча, но не устояв, чтобы не встретиться с ним глазами.

Анри небрежно застегнул пиджак.

— Раздевайтесь, лейтенант, — эхом повторил он и улыбнулся.

Грегор развязал галстук и с безразличным видом стянул рубашку и футболку, все это время глядя поверх плеча Анри.

— Лейтенант?

Грегор услышал насмешку в голосе Анри и не удержался — скользнул взглядом к его лицу.

— Я сказал, раздевайтесь.

Грегор довольно глупо заморгал. Разумеется, положение изменилось, ему теперь не придется волноваться о быстром переодевании. А обнаженными они видели друг друга и раньше. Он заставил себя медленно, хоть и не без неудобства, снять ботинки с носками, затем, выпрямившись, сглотнул и расстегнул ширинку форменных брюк, стягивая их вместе с бельем одним движением. Так проще. Он бросил одежду на стул и запретил себе испытывать смущение.

— Руки вперед, — приказал Анри.

Грегор протянул ладони, уже сложенные вместе. Он снова смотрел мимо Анри, поверх плеча, в стену, как того и требовал устав.

— Повернитесь и встаньте на колени.

Подавляя дрожь, Грегор повиновался.

Первый удар Анри нанес без предупреждения. Он сопровождался глухим хлопком, а не тем звонким щелчком, которого Грегор ожидал. Ему вторил раздавшийся за спиной Грегора звук воздуха, досадливо и резко втянутого сквозь зубы. Должно быть, ремень повернулся в воздухе, ударив ребром, а не плашмя. А шипение было словом «извини», которое Анри чуть не произнес и пресек в самом зародыше.

Второй удар он нанес уже превосходно, и болезненно оказалось именно так, как Грегор того и ожидал. Теперь настала его очередь шипеть сквозь зубы. Анри ударил его пять раз подряд, прежде чем снова заговорил.

— Я могу продолжать еще достаточно долго, лейтенант. А вы не сможете. В конце концов порка сломит вас. Обязаны ли мы с вами пройти всю процедуру до конца? Вы выдадите коды так или иначе, лейтенант. Вам следует сделать это, пока вы еще способны ощутить разницу.

Они заранее придумали эти самые коды — два набора. Один был «настоящим» и немедленно стал бы стоп-словом для их игры, хотя они оба знали, что не станут к нему прибегать. Другой был «фальшивым», в игровой реальности означавшим, что допрашиваемый пытается запутать следователя, а в настоящей — что тому надо слегка притормозить. «Что за странная смесь романтики и прагматизма у нас в голове», — подумал Грегор.

Но времени на абстрактные размышления у него особо не было. В ответ на его молчание Анри нанес очередной удар, на сей раз более жестокий. Грегор задохнулся от жалящей боли. То ли Анри действительно полоснул его сильней, то ли удар ощущался острее, поскольку был не первым. А за ним последовали еще четыре, такие же жесткие; Анри был определенно пунктуален в подсчете.

— Лейтенант, могу вас заверить: будете упорствовать, для вас это очень плохо кончится. Вы испытываете мое терпение. Вам не захочется увидеть, что случится, когда оно иссякнет.

При этих словах Грегор неподдельно вздрогнул. Анри в своей роли оказался на удивление убедителен.

Еще одна очередь из пяти ударов. Грегор с трудом заставил себя их стерпеть. Пятнадцать. Остановится ли Анри на двадцати? Наверное, да. Для этого есть масса причин. Но он сам не мог понять, тревожит ли его или возбуждает перспектива, что тот не остановится.

— Подумайте хорошенько, лейтенант. Молчание вас погубит, — снова заговорил Анри. Его голос был как черный бархат: мягкий, глубокий и мрачный. — С каждой минутой вы делаетесь все менее полезным для нас. И если вы перейдете грань, у нас не останется причин сохранять вам жизнь.

Боже правый, Анри в Казначействе зарывает свой талант в землю! Представление у него получалось потрясающее. Только сложно решить, стоит ли тому применить свои способности в театре или в недрах СБ.

— Нечего сказать? Жаль.

Еще четыре удара подряд. Только четыре. Грегор все еще сжимался в напряженном ожидании пятого, когда Анри снова заговорил:

— Ваш последний шанс, лейтенант. Спасти вашу собственную жизнь и жизнь вашего товарища.

Грегор так тяжело дышал, что с трудом мог бы хоть что-то выговорить, и, кроме того, что на это вообще можно было ответить? Он лишь молча потряс головой.

Последний удар ремня был... ну, может, "ужасный" — слишком сильное слово, но свирепым он определенно был. Грегор беспомощно хватал ртом воздух. Но едва он сумел справиться с болью, Анри уже опустился перед ним на колени. Обтянутый футболкой красивый торс был прямо у Грегора перед глазами. Грегор крепко поцеловал Анри, и тот ответил на поцелуй, еще не успев расстегнуть стягивающий руки пленника ремень.

Едва освободившись, Грегор помог Анри стянуть с себя одежду — куда быстрее, чем обычно.

Это было последней частью их общей фантазии: обреченные на смерть юные лейтенанты лихорадочно пытаются утешить друг друга в одной последней вспышке перед наступающей тьмой. «Мы действительно принадлежим к психически нездоровой культуре», — подумал Грегор. Нет, не время думать; он отбросил мысли, опускаясь на пол камеры; слава богу, много лет назад кто-то постелил здесь ковер. Анри лег рядом, они оказались лицом к лицу. Что будет дальше, они никогда не проговаривали прежде, и сейчас совершенно внезапно, Грегора охватило нетерпение. Он стиснул в ладони член Анри — такой же твердый, как его собственный, — и принялся резко двигать рукой. Анри на мгновение прикрыл глаза и тут же подал бедрами вперед, не в силах скрывать, как отчаянно он возбужден. А затем впился поцелуем в губы Грегора, прежде чем сомкнуть пальцы на его члене в качестве ответной любезности.

Грегора как током пронзило это прикосновение, чуть не заставив сбиться с ритма. Они целовались взасос — мокро, непристойно, послав все к черту. Фантастично. Еще несколько секунд они дрочили друг другу, и Грегор нашел себе силы оторваться от губ Анри, понимая, что, как и он сам, тот вот-вот кончит.

— Царапни меня, — попросил он. В голове было пусто, все придумки насчет изысканной совместной фантазии улетучились. — Просто поскреби ногтями спину.

Он почувствовал на своей щеке, как удивленно дрогнуло дыхание Анри, но просьбу тот выполнил: и тут Грегор сам себя удивил, кончив, едва ногти любовника прошлись по его горящей спине. Наверное, он удивил и Анри, потому что тот излился ему в руку какую-то секунду спустя.

И они какое-то время лежали на ковре рядом, просто касаясь друг друга.

Этого им было достаточно.