Автор: salome
Заданные персонажи - гем-леди
Рейтинг: джен
***
Барраяр – кривое зеркало цивилизации
Пишет анонимная гем-леди в дамском гламурном журнале «Танец бабочки над цветком».
читать дальшеНачать эту статью мне придется с оправданий и объяснений. Как я догадываюсь, многим покажется, что и личность автора, и издание, в котором она будет опубликована, да и дата публикации, если уж на то пошло (неофициальный День памяти павших на Барраяре), состоят в кричащем противоречии с темой настоящего эссе. Признаю, считается, что интерес к военной истории подобает скорее гем-лордам, но все же полагаю, что и им тоже пойдет на пользу взглянуть на общую картину с новой точки зрения.
Тем не менее начать мне придется с того, в чем я априори разбираюсь меньше, чем любой типичный участник постановочных парадов и маневров, изображающих эпизоды великих кампаний прошлого. Однако же моя аудитория состоит не только из них, и потому мне, ради прекрасных дам, которые никогда раньше не интересовались этой темой, придется дать хотя бы общий обзор военной науки, какой она была до печально знаменитой барраярской кампании.
В те времена межпланетная война была прежде всего войной в космосе. Мы – не только цетагандийцы, все мы – существовали внутри связной системы планет и п-в туннелей, и сама принадлежность к человечеству определялась прежде всего включенностью в коммуникации. Именно поэтому был верен тезис о том, что кто владеет п-в туннелями, тот владеет всем – и мы всемерно его практиковали (где теперь те дни, когда даже Бета плясала под нашу дудку?).
Тогда сражениями флотов войны начинались и оканчивались – ибо сопротивление на поверхности планеты было глупым и бессмысленным. Если у вас отобрали переходы, если у вас захватили или уничтожили флот, что вам оставалось, кроме как сдаться? Достаточно наложить строгую блокаду на несколько недель, чтобы экономика планеты даже с полностью завершенным терраформированием потерпела коллапс – а в условиях системы п-в туннелей, в отличие, скажем, от морских войн далекого прошлого, блокада могла стать практически абсолютной. Я не говорю уже о планетах, которые зависят от экспорта в вопросе питания и жизнеобеспечения – даже при наличии нужных технологий, невозможно молниеносно перестроить все хозяйство, и потому они считали наиболее разумным путем в случае поражения флота просто сдаться. Впрочем, об успешном ходе подобных войн вы всегда можете узнать поподробнее из учебников истории: именно так росла наша империя.
Разумеется, всегда оставался вариант с бомбардировкой планеты, но до барраярской кампании его никто не рассматривал всерьез, он был скорее пугалом для обеих сторон, умозрительным ограничителем, который однако заставлял военных вести себя пристойно – этично – благородно.
Сейчас странно думать, каким романтическим флером была осенена военная профессия лет сто назад – ведь теперь-то мы знаем, насколько это брутальное, грубое калечащее психику занятие, знаем, что человек, участвовавший в боевых действиях, становится непригоден или даже опасен в мирной жизни. Таково, по крайней мере, расхожее убеждение.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы найти точку драматического перелома. Все мы, ныне живущие, им затронуты – в том числе и те, кто родился на многие годы позже, чем Цетаганда отступила. Вам повезло, если (и это не описка) в вашей семье вы _не_ застали в живых деда, прадеда или дядю, успевшего повоевать с форами. К стыду своему, признаюсь, что когда мой дедушка, вышедший в отставку гем-майором, скончался, все наше семейство вздохнуло с облегчением, настолько он был тяжелым человеком. Но жизнь всего того поколения оказалась на удивление короткой – я полагаю, не столько даже из-за перенесенных испытаний, сколько из-за душевного надлома, очень мало связанного с постоянным страхом смерти и чувством опасности, которые им приходилось испытывать месяцами и годами.
Все дело в том, что они сами творили на непокорной планете.
С тех пор общественность познакомили с некоторыми результатами расследований некоторых императорских и межпланетных комиссий – и многие поспешили заявить, что совершенным нашими военными зверствам нет оправдания, а другие немедленно и с неменьшим апломбом указывали на то, что всё равно это менее чем адекватная реакция на дикарство барраярцев. Да, безусловно, те злоупотребления были именно реакцией, и именно они стали причиной нашего поражения. Дело не в эскалации насилия, дело в том, что они вообще оказались на такое способны. Ведь никто из этих юношей и взрослых мужчин не подозревал о другом способе ведения войны до встречи с бараярцами, и главное, никто из них не знал о том, что внутри него самого таится такая бездна – а ведь их всех учили быть благородными, сражаться честно, проявлять милосердие к слабым.
Цетаганда заглянула в кривое зеркало Барраяра и отшатнулась в ужасе.
Из всего сказанного выше может показаться, что я ненавижу всех барраярцев скопом и каждого в отдельности. Нет, ничего подобного, я вовсе не думаю, что они так уж плохи. Помню, когда я в первый раз встретила живых барраярцев, я ожидала, что увижу кровожадных дикарей из дедовых рассказов. Но нет, на поверку они оказались вполне цивилизованными людьми – а ведь это не были профессиональные дипломаты. Принадлежность их к другой культуре была очевидна как с первого взгляда, так и после долгого общения, но эта культура вполне имеет право на существование, а кое-чему нам у них не мешало бы и поучиться. И нет, я не считаю барраярский режим чем-то вопиюще безобразным – напротив, все наши разногласия сейчас происходят от того, что мы слишком похожи. Замечу, что это не случайно: ведь разве мы не сами повлияли на политическое устройство планеты за годы оккупации?
Итак, порочны ли барраярцы от рождения? Навряд ли. Тогда что же так ужасно подействовало на них и на нас, что война оказалась беспрецедентно кровавой? Можно сказать, что, появившись на Барраяре после его изоляции, мы оказались неустойчивы к местным инфекциям – или, точнее, что на нем сохранились реликтовые штаммы, которые в большом мире были изжиты настолько давно, что все утратили к ним иммунитет. одним из этих штаммов оказался принцип биться до последней пяди земли – и он уже принес неисчислимые беды всей мировой цивилизации.
Теперь уже завоеватели не могут ограничиться чередой красивых комбинаций флотов, а защитники не довольствуются стратегической игрой на межпланетных противоречиях. Теперь после красивого, благородного, чистого боя в космосе в дело вступают бесчисленные десантные отряды – и побеждает не сильнейший и не искуснейший, побеждает тот, кто злее и кто скорее готов скинуть покров цивилизации.
К сожалению, такой модус операнди не характерен более для одного Барраяра – последний пример Марилака показал нам, что вирус успел распространиться по всей обитаемой Вселенной.
Когда я выбрала в университете историю, а не биологию, то я и сама верила, что всего лишь отлыниваю от настоящего дела, да еще немного эпатирую родителей, занимаясь наукой, не очень приличествующей моему полу. Но со временем мне стало понятно многое, что я иначе не узнала бы – то, что я изложила выше, то, что считаю необходимым знанием для каждого гема, да-да, в том числе и для каждой гем-леди.
Уверена, что на выработку новой стратегии завоеваний уйдет немало времени, и найдем мы ее не сразу и не стараниями одного-двух гениев, а совместными усилиями. Ясно одно: оставлять этот вопрос в руках аутов – значит расписываться в собственном бессилии как цивилизации. А я верю в то, что Цетаганде уготовано лучшее будущее, чем задворки мировой цивилизации. Мы еще заставим их задрожать!