т*Лариен
NC-столько-не-живут за открытую матерщину, зато смешно!
тяжела и неказиста жизнь придворного поэта*
Зерг всех задрал, и он возглавит флот (с) народ, перефразировка оперы.
Когда люди пытаются зарабатывать на жизнь стихами, у них есть два варианта: стихи на поздравительные открытки и... стихи на поздравительные открытки. Но некоторым везет.
"Ага, повезло, как утопленнику," - думал Стасек Букатов, сидя над очередной одой в честь, так его, кронпринца. Вроде бы завзятым матерщинником придворный поэт Барраяра не был, врагом народа тоже, но после полутора дней сидения над очередным шедевром в голове засел только один вопрос: ну как Чуковский умудрился написать "одеяло убежало, улетела простыня", не срифмовав это с "заебало" и "хуйня"?
Когда в комнату заглянул Эндрю Форвейн, лейтенант охраны, питающий к стихоложеству некий интерес, Стась был уже на грани отчаяния.
- Веник, - позвал он. - Придумай мне рифму к слову "адмирал", только не "проебал" и не "задолбал", а другую.
- Бал, - сходу ответил Эндрю. - Запал. Пропал. А что?
- Круто. А теперь - к слову "дворец", только "подлец" и "стервец" опять не подходят.
- Ты про кронпринца, что ли пишешь?
- Ага.
- Пиздец, - охарактеризовал ситуацию Эндрю, однофамилец, но не брат знаменитого Форвейна.
- "Пиздец" тоже не подходит... - отмахнулся Стась. - То есть подходит, но нельзя.
Обязанности лейтенанта охраны как лейтенанта охраны были тотчас же забыты, правда, Форвейн всё равно был охранником больше парадным, чем фактически работающим. Помощь придворному рифмоплету и то больше походила на дело.
- Слушай, - сказал он наконец. - А ты забудь про Зерга, пиши про Форкосигана!
- Да про Форкосигана давно готово, вон лежит, - отмахнулся Стась.
- Нет, я не в этом смысле. Ты пиши про принца, но как будто про Форкосигана!
- А это как?
- Блин, Стасек! Ты же поэт! У тебя воображение! Представь, что принц у нас как Форкос... - нет, тут воображение Эндрю тоже забуксовало. - Тьфу! Представь, что Эйрел Форкосиган наследник престола!
Они сели и начали молча представлять. Минуты три представляли.
- Вот жииизнь... - в конце концов протянул Стасек.
- Ага... - не менее мечтательно поддержал Эндрю и тут встряхнулся. - Вот! А теперь пиши что надо! Я ещё зайду.
Когда Эндрю заглянул снова через два часа, Стась сидел мордой глубоко в тексте.
- Веник, ты гений, - сообщил придворный поэт. - Я три куплета написал, и ни слова мата! И щаз ещё два будут.
- Молодец, - ответил Веник. - Хвалю.
А сам подумал: "Ой мля, но какой кронпринц бы был, а..."
*
и продолжение:
Производственный брак
Тот же автор. Тот же юмор!
Рейтинг: R за плохие стихи, намек на матерщину и упоминание нон-кона с подручными предметами...
Жанр: производственный флафф.*
Веник ворвался к Стасеку, бросил перчатки в угол. Он их терпеть не мог. Он вообще много чего терпеть не мог, и теперь молодое тело, избавленное от необходимости стоять навытяжку у дверей, хотело буйствовать.
- Хорош дурить - идём обедать! - радостно проорал он.
А то Стась так весь день и просидит. Знаем мы этих творческих людей...
- Остань, - замогильным голосом простонал тот и уронил голову на руки.
"Ну вот, - подумал Форвейн. - Начинается." Начиналось оно время от времени, и всегда по одной и той же причине.
- Ну что, опять ищешь рифму к слову "пакля"?
- Хуже, - вздохнул Стась. - К слову "знак".
Такого безнадежного отчаяния на его физиономии не наблюдалось с тех пор, как он искал рифму к слову "корабля". Веник тогда предложил "петля".
- "Коньяк", - вслух подумал Форвейн. - Очень жизненно получится. Правда, капитан голову оторвёт.
Если слово "капитан" шло без пояснений, это по умолчанию означало совершенно конкретного капитана.
- Или ты опять про кронпринца? - сообразил Веник. - Маньяк. Кабак. Бардак. Ду... м-да... О! Дензнак!
- "Знак-дензнак"? - переспросил Стась.
- Ой, - сказал Форвейн. - Понятно, бывает. А если от противного? "Он вам не даст разводить бардак" - ничего?
- Ага, - скептически. - А мы с тобой про одного и того же кронпринца пишем?
- Ну да, типа, никому не даст, сам разведёт...
- Ну, типа, да...
- Стась.
- А?
- Пошли, у меня ж перерыв кончится.
- Оставь меня, я в печали.
- Ну можно же как-нибудь это обыграть. От противного. Не дурак, не слабак, не сопляк... Не му... да не мучайся ты так!
- У меня вдохновения нет! - проныл Стась.
- Ну и пошли обедать! Нет - значит нет.
И они пошли.
До столовой было идти совсем недалеко. Солнце золотило шпиль на вершине основного здания...
- Ой, - подумал Форвейн.
- Флаг, - сказал Форвейн, когда Стасеку было уже ближе до столовой и салфеток, чем до кабинета и пачки с бумагой, - Враг. Атак, - тотчас же пришло в голову. - В смысле, атака в множественном числе, родительном падеже. Тик-так. Брак! Которым женятся, а не который производственный. Кулак, барак, верстак... хомяк! Ой, то есть гамак. Вот так.
"А там уж, - думал Форвейн, - мы его накормим как-нибудь... тарелку подсуну, не заметит, как всё вылакает и оближет!"
- Точно, - ответил Стась и прибавил шагу.
Сытый Стась творил гораздо более непринужденно, но всё равно какую-то фигню. Зато глаза блестели, и диалог он в целом поддерживал:
- Мне эта новость дарит знак...
- Что их благословенный брак...
- Под градом яростных атак...
- Не может выстоять никак...
- Ведь принц слабак, сопляк, дурак...
- "Дурак, сопляк." О, классно, и аллюзия на Стругацких!
- А это кто такие?
- Подожди, у меня вдохновение!
- Валяй дальше.
- А что у тебя было дальше?
- Верстак, гамак, кулак...
- А, вспомнил! Наш принц прекрасен, как хомяк, и сексуален, как маньяк...
- Башкой побьётся об верстак...
- Потом покажет всем кулак...
- И в полном шоке будет враг.
- Я уже в шоке. Нас расстреляют!
- Нет, ясочка, стихи - твоя работа, так что расстреляют тебя.
- Тогда расстреляют тебя. Я ведь просто делал свою работу...
- Вот подлец!
- Подлец вчера был, - пунктуально заметил Стась. - А кстати, у тебя когда обед кончается?
- Ой, маааать...
- Подожди, а что у нас осталось? - припоминал на ходу Стасек, пересматривая исписанные с двух сторон салфетки. - Мы же не всё срифмовали.
- Флаг остался, - простонал Веник. - Флаг! И я знаю, куда мне его сегодня воткнут!
Вот именно флаг в официальную версию и попал. Если кому интересно...
Вот Е.И.В. Эзару Форбарре было интересно. Во всяком случае, когда ему принесли фотокопии салфеток, он строго спросил:
- А в официальной версии там что?
Несколько секунд смотрел официальный текст, потом несколько минут перечитывал салфетки. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Только в конце он сказал:
- А парню вашему, поэту, надо молоко за вредность давать.
Но вот когда дверь захлопнулась, Его Величество таки заржал как ненормальный. Страшно вредная работа - писать такую прелесть и никому не показывать... А выдавать - торжественные строфы, тяжеловесные, официозные и нудные... Не. Молоко, молоко, молоко... а лучше коньяк. Он рифмуется. Вот так.