Название: "За исполнение желаний!"
Автор: Eide
читать дальше*
Новый Год, в конечном счете, приходит ко всем. В соседней квартире он появляется прыжками, которые грозят уронить вашу люстру, и песнопениями в пять утра. На соседней улице он взрывается визгом петард и раскрашивает небо разноцветными огнями. На соседнем полушарии он знаменует свой поход по городам непрерывным перезвоном часов. На соседней планете он кормит вас лучшими блюдами целые сутки, 26,5 часов. В соседней галактике он меняет лицо, имя, время появления. Но даже в соседней Вселенной для того, чтобы он принес с собой праздник, нужно этого всего лишь пожелать.
Желание Первое
- Правда ведь, я отпадно выгляжу? – Ангелос Папаниди выпятил грудь в пушистом меховом воротнике, перехватил поудобнее посох и послал своему отражению ослепительную улыбку.
- Просто шикарно, - сухо отозвался Терренс, кинув на него короткий взгляд. К его зеленому бархатному кафтанчику прилагался зеленый же колпачок, который придавал ему совсем юный и хрупкий вид. Особенно субтильным он казался рядом с Папаниди, одетым в длинную темно-синюю куртку с большим капюшоном, меховой оторочкой и серебристыми снежинками на подоле. Участвуя в государственной социальной программе, они изображали фольклорных героев, Старшего и Младшего Братьев Морозов. Старший должен был ходить с посохом, рокотать «Хо-хо-хо» и раздавать подарки из огромного мешка. А Младшему приходилось играть на дудочке, петь новозимние частушки, короче говоря, работать на подтанцовке.
Надо ли упоминать, что из-за этого колпачка Терренс а) оказался в два раза больше защекотанным, облапанным, подброшенным в воздух и всячески затисканным неуемным коллегой; б) стал предметом обожания большей части юного населения Севарина, которому они доставляли подарки в канун Новозимья; в) был прижат в дверях неожиданно воспылавшим бешеной страстью Этаном, из-за чего опоздал на работу на целый час.
- Только надень все-таки футболку, - посоветовал Терренс, поправляя кожаный пояс. – Сегодня слишком много заказов, и к твоему барбарису мы не успеваем.
Ангелос надулся:
- Подарки разные нужны, подарки разные важны, - он в последний раз полюбовался на развитые мышцы собственного торса и, горько вздохнув, послушно переоделся.
Праздник проходил в школе брата Эйра. Пока Старший Брат Мороз с удовольствием «хохохокал» и тряс мешком к восторгу собравшихся детей, Джен Эйр отозвал Младшего в сторону и, краснея, попросил незаметно сунуть в мешок еще один подарок. Поскольку пятью минутами раньше Терренс был свидетелем того, как незнакомый молодой преподаватель тайком просил о том же Ангелоса, было ясно, что скоро веснушчатое лицо брата Эйра украсит небольшая рыжеватая бородка.
Домой Терренс вернулся поздно, жутко вымотанный и довольный до неприличия – он не только успел к праздничному ужину, но наконец-то нашел для дорогого Этана идеальный подарок.
Наевшись до отвала салатами и кровяными колбасками, Терренс с Этаном уютно устроились на диване, оставив разноцветно светить только крохотные настенные лампочки.
- У меня для тебя кое-что есть, - объявил Терренс, с невинным видом протянув партнеру маленькую копию мешка Старшего Брата Мороза, - знаю, что дарить надо позже, но… счастливого Новозимья.
- О, спасибо, - Этану явно было приятно – он улыбнулся и, сев поудобнее, развязал мешок. И покраснел до корней волос, когда достал из него фигурку маленького человечка в зеленом кафтанчике и высоком колпачке.
- Это радиобрелок для твоей машины, - объяснил Терренс как ни в чем не бывало и потянул за колпачок. Над вытянутыми руками гномика повис голографический интерфейс с просьбой активировать нужную машину. Этан смущенно хмыкнул, снова дернул колпачок, и голограмма пропала. Он поднес фигурку к глазам и погладил блондинистый вихор гномика.
- Иногда и правда хочется носить тебя с собой повсюду в кармане, - признался он, чуть заикаясь.
Терренс сверкнул глазами и повалил его на подушки. Празднование Новозимья прошло самым приятным образом.
Желание Второе
- С дороги! Посторонитесь! У меня роды! – Джеффри Миллер как угорелый пронесся по коридорам Репродукционного центра, взлетел на второй этаж, в родильное отделение, и, задыхаясь от нехватки воздуха, из последних сил добежал до нужной палаты.
- Успокойтесь, папаша, ничего еще не началось, - пожилой медтехник ворчливо кивнул на плексигласовое окно, за которым брат Ли только промывал руки антисептиком.
Схватившись за сердце и пытаясь перевести дыхание, Джеф привалился к стене. Милый Роберт выпросил разрешение на то, чтобы партнер присутствовал при рождении их первенца, а Джеф едва не опоздал – перед Новозимьем работы в кондитерской существенно прибавилось.
Брат Ли заметил его и ласково улыбнулся. Джеф помахал ему и прижался носом к стеклу, приготовившись не пропустить ни секунды.
До мелочей знакомую за эти девять месяцев емкость подкатили ближе к окну. Брат Ли с медтехником откупорили крышку, и Джеф с замиранием сердца уставился на переплетение трубочек, под которыми находился мешочек с его сыном. Роберт поднял виброскальпель, прикоснулся им к трубочкам, и Джефу показалось, что в палате стало темнее.
- Дышите, дышите, - раздался рядом окрик все того же пожилого медтехника. – Еще не хватало вас тут откачивать. Ну, вдох, выдох, вдох, выдох!
Джеф послушно задышал.
Брат Ли четким движением разрезал трубочки, отодвинул их в стороны, открывая шевелящийся серебристый мешочек. И тут свет в палате окончательно вырубился.
Джеф очнулся от укола в предплечье. Он сидел кожаном диване в коридоре перед палатой и смотрел прямо в глаза встревоженного медтехника.
- Вот потому мы и не разрешаем отцам присутствовать, - сурово заметил тот, отодвигаясь.
Джеф покраснел и тут же выпрямился, обеспокоенный.
- А мой сын, где он?
- Там, за дверью. Встать можете?
Но Джеф уже его не слушал – он рванул в палату и в два прыжка оказался возле обожаемого Роберта, стоящего перед детской кроваткой с младенцем на руках.
- Покажи мне его, Роб, - прошептал он севшим голосом. Роберт улыбнулся и протянул ему сына. Из вороха пеленок на Джефа смотрело сморщенное розовое личико с задорной кудряшкой надо лбом.
- Такой маленький, - благоговейно прошептал он, не решаясь взять ребенка на руки. – Здравствуй, Михе-ель, - прогудел Джеф, кончиком пальца пощекотав крошечную пяточку. Младенец недовольно скривился и отдернул ножку. Ли рассмеялся. А Джеф, спохватившись, осторожно обнял его и поцеловал в губы.
- Спасибо, - пробормотал он. – Устал?
- У меня все замечательно, - Роберт склонил голову ему на плечо, – от этого невозможно устать. Как ты себя чувствуешь?
Джеф смущенно крякнул.
- Я целый день не мог есть, так волновался, - поторопился объяснить он. – Да еще сейчас столько заказов. Ничего, вот Михель подрастет, будет папиным помощником.
Роберт фыркнул ему в шею, а Михель причмокнул, не открывая глаз, и сжал кулачок в маленький кукиш.
Желание Третье
Меверик Тайер всегда называл его «Тот Тип». За всю свою карьеру полицейского орбитальной станции он ни разу не сталкивался с необъяснимыми загадками. Все поступки окружающих поддавались если не логическому анализу, то, по крайней мере, вписывались в некоторые стандарты его, Тайера, представлений о жизни. А гермафродит продолжал оставаться головоломкой, неразрешимой за отсутствием ключа к ней. Чутье подсказывало Меверику, что дело тут нечисто, но не подсказывало – почему именно. Пока через два года после отлета Солэра, в канун Новозимья, Тайеру с очередным почтовым кораблем не пришло письмо. Знакомых за пределами Афона у него не было, так что Меверик распечатывал конверт, даже проверенный цензурой, с некоторым подозрением. Внутри лежал голоснимок с лаконичной подписью «Самому настойчивому кавалеру от благодарного подследственного. Спасибо, что позволяли продлевать мое пребывание на вашей гостеприимной планете и делали его не таким скучным». Со снимка озорно улыбался коротко стриженый блондин, грациозно развалившийся на корабельной койке и одетый только в свободные светлые штаны. Тайер пару мгновений стоял как громом пораженный. Потом вспыхнул и, в сердцах выкинув письмо в корзину для мусора, выбежал из кабинета.
Через два часа Тайер вернулся весь запыхавшийся и с выражением паники на лице. Он тут же кинулся к корзине и принялся в ней копаться, не успокоившись, пока не нашел снимок и не убедился, что тот остался цел.
- Вот поганец, - с плохо скрываемым облегчением проворчал он, глядя на изображение.
Даже выйдя в отставку и став менеджером по маркетингу кондитерской «Миллер и сыновья», Меверик Тайер так и не нашел себе брачного партнера. А гости, захаживающие в его холостяцкую квартиру, с любопытством разглядывали красивые до неправдоподобия черты лица юноши на голографии, которая висела в кабинете Тайера на самом видном месте, и подозревали стоящую за ней историю о разбитом сердце и несбывшихся надеждах.
- Это мой Ирвин Адлер, - пояснял на это Меверик и загадочно подмигивал.