"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
 |
Лоис МакМастер Буджолд "Cryoburn". Издательство Baen Books, Advanced Reader Copy, август 2010. Объем - 20 глав перевод мой, в процессе; (пока не закончен, большая просьба никуда этот текст не брать. если хотите, можете ставить ссылки) Ранее: гл.1, гл.2, гл.3, гл.4, гл.5, гл.6, гл.7, гл.8, гл.9, гл.10, гл.11, гл.12, гл.13, гл.14, гл.15, гл.16, гл.17, гл.18 |
Кибо-Дайни - планета, одержимая идеей обмануть смерть. Барраярский имперский Аудитор Майлз Форкосиган с этим не спорит: он пытался обмануть смерть всю свою жизнь, руководствуясь правилом, что повернуть доску на 180 градусов - это тоже честная игра. Но когда Криокорпорация Кибо-Дайни (бессмертная организация, призванная вести своих чересчур смертных замороженных держателей акций в неизвестное будущее) пытается открыть свой филиал в Барраярской империи, император Грегор отправляет своего лучшего специалиста по кризисным ситуациям положить этому конец.
На Кибо-Дайни тем временем все жарче разгорается тянущаяся поколениями борьба за деньги и ресурсы (несмотря на то, что замороженные граждане разрушили само значение слова "поколение"). Здесь Майлзу предстоит обнаружить маленького мальчика, который обожает животных и опасные тайны, Спящую Красавицу, запертую в ледяном гробу и мечтающую переписать свою сказку, и загадочную старуху - живое предупреждение "Не связывайся с секретаршами!" Взятки, коррупция, заговоры, похищения - подгнило что-то на Кибо-Дайни, и не только из-за неполадок с поставками энергии в Криомавзолеи. И Майлз, как всегда, в самом сердце неприятностей...
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
читать дальшеК удивлению Роика, оставшегося охранника из «Нового Египта» ему помог обезвредить доктор Лейбер. Когда Роик крикнул, Оки схватил ученого, вероятно, чтобы не дать тому сбежать, но через минуту обнаружил, что избавиться от своей жертвы ему еще сложней: Лейбер повис на его толстенной левой руке, уворачиваясь от мощной шоковой дубинки. За те секунды, пока Оки пытался его стряхнуть, Роик оказался вплотную и прицелился ему в упор прямо между глаз.
– Сдавайся, Оки, – любезно посоветовал Роик. – Все было кончено еще тогда, когда я отправил ваше признание куда надо. Я думал, вы, ребята, это сразу поняли.
Оки, пригвожденный к месту как нацеленным в голову оружием, так и непреклонным взглядом Роика, неохотно разжал пальцы и со стуком уронил шоковую дубинку на пол. Он опустил плечи и ссутулился, и Лейбер отступил в сторону, дрожа, но теперь держа спину гордо выпрямленной. Без всякого приказа Оки сам заложил руки за голову и так и стоял с совершенно несчастным видом.
Госпожа Сато, обезумевшая от испуга, упала на колени рядом с обмякшим телом сына. Мальчик был без сознания и бледен, но Роик с удовлетворением отметил, что порез у него на шее неглубок и едва кровоточит.
– Простите, что Джин попал в ореол луча моего парализатора, мэм, – сказал ей Роик. – Но, насколько я знаю, обычно ситуацию с заложниками необходимо решать как можно быстрей. Нельзя позволять им тянуть время.
– Кошмар какой-то! – простонала она.
Роик кивнул, соглашаясь, но добавил:
– А пока хватит разговоров, мэм. Ворон сейчас даст Джину синергин, – он повелительно повел глазами в сторону Ворона, – и тогда мальчик очнется даже без головной боли.
Ворон уловил намек и бросился в послеоперационный блок за нужными медикаментами.
Подошел милорд, подобрал шоковую дубинку и принялся с любопытством разглядывать пленников задумчивым взглядом биолога, который готовится препарировать многообещающий новый экземпляр.
Оки смерил его недоумевающим взглядом:
– Да кто вы такие, черт возьми?
– С твоей точки зрения, – пояснил милорд, – мы – служба доставки кармы. Почему, черт побери, ты и твой дружок Ханс не удрали сегодня как можно дальше? У вас же был шанс. То есть уже вчера, не сегодня. Чего ради вы вернулись к своим боссам?
– У нас семьи.
Милорд поднял брови. Интересно, он что, впервые об этом задумался?
– Если вы боялись их опозорить, то опоздали года на полтора.
Оки заметно стало не по себе.
– Ну, еще и деньги тоже. – Милорд поднял брови еще выше, и Оки добавил, защищаясь: – Мне в первый раз в жизни хватило денег. Мы купили дом.
Оки явно не привык жить на широкую ногу, как подозревал Роик. Если «Новый Египет» набирал свою охрану обычным путем, он, скорее всего, был честным человеком до того, как начальство втянуло его в это болото. Роик покосился на милорда, готовый и подсказать, и подтолкнуть локтем, если потребуется, но тот уже и сам сообразил.
– Даже сейчас еще не поздно тебе помочь. Каков местный эквивалент статуса Имперского свидетеля, кто-нибудь знает? У них должно быть что-то в этом роде.
– По-моему, свидетель префектуры, милорд, – подсказал Роик.
– Так совпало, что сейчас у меня на жаловании хороший юрист, который сможет тебе помочь, если ты станешь нормально сотрудничать со мной, – сообщил милорд пленнику. – Нормально означает: немедленно и сразу.
Роик подхватил намек и крепче сжал парализатор, глядя Оки в глаза поверх ствола, для усиления давления.
– Куда вы сейчас вели Лейбера и Сато? – спросил милорд. – Явно ведь не просто прогуляться.
– Акабане ждет нас на улице с фургоном, – пробормотал Оки.
– Финансовый директор «Нового Египта»? Сам?
Оки облизал губы:
– Понимаете, мы думали, что тут будет только Лейбер...
Глаза милорда загорелись.
– Вот и наш шанс, Роик. Застать его на месте преступления и задержать на принадлежащей нам территории, если получится. Промах врага – тактический подарок, которому нельзя дать пропасть впустую.
Тут Оки прорвало, хоть его никто не спрашивал:
– Они прикроются целой толпою адвокатов. Они – это президент Ким, операционный директор Чои, и глава департамента исследований Напак. Акабане перехватил нас после общего совещания. Когда стало ясно, что нас с ним собираются сделать козлами отпущения, и утром та тройка сдаст нас, не моргнув глазом, если мы что-нибудь не предпримем. А еще Акабане с того раза знал, что у меня зять в Наследниках-Освободителях, и...
– Разброд, шатание и паника, ага, – с удовольствием констатировал милорд. – Это многое объясняет. Поторопись, Роик. Акабане смоется отсюда на полной скорости, едва полиция объявится во всей красе.
Вернулся Ворон с аптечкой. Роик ненадолго передал парализатор милорду, обошел Оки со спины и сковал ему руки за спиной его же собственными наручниками, потом невозмутимо забрал свое оружие обратно, сцапал Лейбера за руку и потащил к лестнице.
– Что вам от меня нужно? – встревожился Лейбер, быстро сбегая вслед за ним по ступеням.
– Вам нужно опознать для меня Акабане. В конце концов, я совсем не хочу парализовать не того человека.
– Вы весьма вольно пользуетесь этой штукой.
– Все нормально. У меня лицензия на парализатор.
– А я думал, лицензия на убийство.
Роик поморщился.
– Это тоже есть. Но вы представить себе не можете, сколько бюрократических форм мне потом пришлось бы заполнять.
Похоже, Лейбер не понял, шутка ли это. Ничего удивительного – Роик и сам точно не знал. В следственных процедурах нет ничего забавного: ни сразу, ни задним числом.
Они вышли через тяжелую металлическую дверь с дальней стороны здания, повернули за угол налево и вышли к длинному фасаду. Короткий подъездной путь в форме подковы подходил к крытой стоянке у входа, где когда-то высаживались пациенты и посетители. В дорожной петле, судя по всему, когда-то была разбита аккуратная лужайка, сейчас прискорбно заросшая сорняками. Разметочная подсветка не работала, но света от мерцающих ручных фонарей хватало, чтобы рассмотреть толпу пожилых людей. Часть из них успела одеться, а часть выскочила полуодетыми, и теперь все они растерянно топтались на дороге и бывшей лужайке. К облегчению Роика, ночной туман с другой стороны комплекса не подсвечивали отсветы оранжевого пламени: только блики разноцветных мигалок, словно светомузыка. Два ряда парковочных мест тянулись вдоль фасада криоцентра: сперва шло здание приемного отделения, за ним – административный корпус (Роик мысленно отметил расположение апартаментов госпожи Сюзи на его верхнем этаже). В конце парковки комплекс огораживала обветшалая железная сетка.
Дальше на улице за воротами виднелись только несколько темных силуэтов стоящих машин, но прямо у ворот возле полуразрушенной будки охраны в тени припарковался знакомый фургон. Ворота, что любопытно, были взломаны и распахнуты настежь.
– Отлично, – сказал Роик. – Подождите, пока я не займу позицию за будкой, тогда выходите к лужайке и присоединяйтесь к остальной толпе. Убедитесь, что вас видно с улицы, но держитесь от дорожки на расстоянии вытянутой руки.
– Погодите, что, вы хотите сделать из меня приманку? – возмутился Лейбер. – Я думал, что нужен вам для опознания!
– Так и есть, – логично подтвердил Роик. – Тот, кто попытается вас схватить, и есть Акабане. Плюс к тому мы выманим его из машины на территорию комплекса.
– А зачем?
– Во-первых, не могу же я парализовать его через стенку фургона, и во-вторых, тогда лорд Марк обвинит Акабане в нарушении границ его частной территории. Так мы сможем задержать его на всю ночь, а утром будет уже слишком поздно.
– Но я думал, это место принадлежит тому человеку, Фуве.
– Лорд Марк уже заполучил его, или я его совсем не знаю. – «А кто знает? Даже милорд, и тот вряд ли. Разве что мисс Карин». – Идите. – Роик дружески подтолкнул Лейбера в спину и двинулся к воротам, скрытно пробираясь от одного пятна тени к другому. Он занял позицию между караульной будкой и зданием, так, чтобы его не было видно с улицы.
Лейбер весьма убедительно топтался по сорнякам, хотя и несколько дальше, чем предпочел бы Роик. Он оглядывался по сторонам, точно в замешательстве, и прекрасно демонстрировал себя в фас и профиль. Какое-то время Роик еще сомневался, клюнет Акабане на приманку или им придется придумывать новый ход, но тут фургон проехал мимо будки. Роик пригнулся в тени. На одно мгновение он ужаснулся, что неверно оценил ситуацию: вдруг Акабане просто поднимет машину на пару метров и обрушится на свою жертву сверху? Размазанный по земле Лейбер больше не опасен как свидетель. Милорд рассказывал Роику, как однажды нечто подобное пытались проделать с ним: все равно что гигантский ботинок хочет расплющить тебя по мостовой и промахивается буквально на каких-то пару сантиметров. Роик напрягся, как бегун на старте, готовый броситься на спасение своей приманки.
Но то ли в местные машины встраивали датчик безопасности, который предотвращал несчастные случаи такого рода, то ли Акабане помешало присутствие доброй сотни свидетелей. Фургон просто опустился на лужайку, скрыв Лейбера от стариков, которые и так пялились в другую сторону, туда, где вспыхивали мигалки. Боковая дверь отъехала в сторону.
Темная фигура выпрыгнула из фургона, Лейбер отпрянул. Роик выстрелил с колена и подсек нападавшего, упавшего с приглушенным воплем изумления и ярости. Теперь Роику хватило нескольких шагов, чтобы выйти на позицию для своего любимого выстрела: с близкого расстояния и на малой мощности в основание шеи.
– Быстро помогите мне затащить его в фургон, – скомандовал он тяжело дышащему Лейберу; тот кивнул и повиновался.
Финансовый директор Акабане выглядел как типичный местный житель; он мог бы сойти за злобного дядюшку Ворона, если бы у клонов-Дюрон вообще были какие-нибудь дяди. Хотя сейчас Акабане выглядел не особо злобным, а лишь бледным и обмякшим. И, как надеялся Роик, сломленным.
Уже не первый день милорд вел свою игру против верхушки «Нового Египта», но лишь теперь Роик увидел своего врага в лицо (несколько снимков с камер не в счет). До сих пор все военные действия у них шли на расстоянии, точно в космическом сражении. Или, может, в некоей мутировавшей версии шахмат, где правила меняются каждые два хода. Знаменитый отец милорда, отставной адмирал космофлота, в подобной ситуации чувствовал бы себя как дома, да и милорд не терялся, но для Роика все происходящее казалось странным, бескровным и отстраненным – хотя за «бескровное» он был откровенно благодарен.
Интересно было бы посмотреть, как эти шишки из криокорпораций, полагавшие, что у них уже все схвачено, растерялись, когда милорд непонятно откуда ворвался в их дела, точно сеющая за собой хаос комета? Воображаемая картина заставила его улыбнуться, правда, от этой улыбки Лейбер неуверенно попятился.
Уголком глаза Роик заметил мигалки машин спасательных служб, сворачивающих на улицу; через несколько секунд они въедут в ворота.
– Смешаемся с толпой. Встречаемся снова у задней двери, – проинструктировал он Лейбера и быстро последовал своему же совету. Для Роика представляло собой изрядную проблему затеряться в этой толпе, будучи на голову выше всех и лет на сто моложе прочих. Но вокруг творилось черт знает что, и никто даже не посмотрел в его сторону.
Лейбер подошел почти сразу.
– Это все? – поинтересовался он.
Роик кивнул.
– Остальное – задача милорда. Парализатор свое дело сделал. – Какую-то секунду Роик скромно наслаждался прекрасно выполненной работой. – Дальше в игру вступают слова. А это уже не моя область. – Он сделал задумчивую паузу и подытожил: – И слава богу.
***
Джин, моргая, открыл глаза, и обнаружил, что смотрит в потолок – потолок послеоперационной палаты, сообразил он, повернув голову. Он потрогал свое лицо – кожу покалывало – и несколько раз подряд крепко зажмурился. Не тошнит и голова не кружится. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он чувствовал себя совсем уж хорошо. Глупость какая-то. Он лежал на одном из высоких и узких смотровых столов, не накрытом даже простыней, и потрескавшийся старый пластик неприятно царапал кожу.
– Джин, ты в порядке?
Он повернулся, опираясь на локоть, и увидел, что над ним склонилась мама. На ней снова была фильтрующая маска и плотно запахнутый халат, и смотрела она с беспокойством.
– Наверное. – Он снова потер лицо, осторожно почесал макушку, где до сих болело, оттого что Ханс тащил его за волосы.
Мина подлезла под руку к маме и с любопытством разглядывала его.
– Тебя застрелил оруженосец Роик. Я никогда не видела, как в человека по-настоящему стреляют.
Джин тоже ни разу не видел. Очень странно – когда в тебя стреляют. Он впервые задумался, как себя чувствовал Майлз-сан, когда в него выстрелили иглогранатой. Конечно, быть просто парализованным – не так страшно, но все же было это жуткое мгновение, когда он увидел непреклонное лицо оруженосца Роика и понял, что не может ничего сделать, слишком поздно, у него отнимают весь мир, а он абсолютно беспомощен... Джин нахмурился: ощущение было таким неприятным!
– ... Не сломано, – раздался голос Ворона-сенсея, и ему ответил голос Форлынкина – Неужели вы не поверили мне на слово?
Джин повернулся, и увидел, что эти двое заняли соседний смотровой стол. Форлынкин сидел на краю, свесив ноги. Свой плащ с широкими рукавами он снял и отложил в сторону вместе с накидкой, а рукава рубашки были закатаны. Ворон-сенсей стоял перед ним и возился с его левой рукой, которую Форлынкин, точно защищаясь, прижимал к себе.
Форлынкин отмыл лицо, и отметины от когтей Нефертити превратились в три тонких красных черточки под блестящим слоем прозрачной пластповязки. Но воротник рубашки весь пропитался засохшей кровью, брызги были и на одежде, и Джин поежился от вины за своего нового питомца.
– Синяки у вас будут внушительные, – продолжал Ворон-сенсей.
– От лома? Неудивительно. Повезло, что он лицо не зацепил.
– Форлынкин-сан нашел еще ниндзя! – объяснила Мина Джину. – Они дрались и Форлынкин-сан победил.
Форлынкин покосился на нее и улыбнулся с каким-то сожалением.
– К счастью для меня, это были не ниндзя. Просто пара наемных громил из местного отделения Н.О.Н.Н., которые попытались наконец-то воплотить в жизнь свой девиз.
– Я думал, их всех арестовали после нападения на участников конференции, – удивился Ворон-сенсей.
– Это типы из ранее отколовшейся от них группы крайне радикального толка. Насколько я в курсе, Н.О.Н.Н. не славилась единством и в лучшие времена. – Форлынкин повернулся к Джину: – Я встретил эту парочку за дальним углом следующего здания. Они пытались выломать дверь и пробраться в туннели с зажигательной смесью. Если бы им это удалось, тут случились бы большие неприятности.
Ворон-сенсей поднял брови:
– Что, поджигатели надеялись выбраться оттуда живыми?
– Трудно сказать. Похоже, здесь внизу заблудиться ничего не стоит. Но пожарный департамент сумел быстро локализовать возгорание в здании теплообменника, едва я сообщил им, что тут использовали астеризин. Очень мерзкая штука – астеризин. Начнешь заливать его водой, случится неприятный сюрприз. Можете поверить, пожарные устроят Н.О.Н.Н. веселое утро.
Джин наморщил лоб:
– А лом-то зачем? Дверь с другой стороны всегда оставляли незапертой.
Форлынкин поморгал, рассмеялся и тут же поморщился, потрогав свою исцарапанную физиономию.
–Просто потому, что никто из нас об этом не знал. После того, как я отобрал у них лом, я смог задержать их до прихода полиции. И кое-кто из пожарных тоже был не против мне помочь. Эти двое показали, что их наняли охранники из "Нового Египта", явно только для того, чтобы, прикрываясь диверсией, похитить доктора Лейбера. Правда, по-моему, кое-кто из Освободителей переусердствовал с исполнением инструкций. Но вся цепочка приводит точно к топ-менеджеру «Нового Египта», на которого нацелился лорд Аудитор Форкосиган.
Мама потерла лоб. Вокруг глаз у нее пролегли глубокие морщины.
– Только если им не удастся снова спустить все на тормозах.
– Думаю, на сей раз – нет, – возразил Форлынкин, ободряюще ей улыбаясь.
– А где Нефертити? – внезапно встревожился Джин.
Мина показала на полки у дальней стены. Из темноты под ними слышалось бормотание и рычание.
– Она прячется. Может, ты уговоришь ее выйти, когда она успокоится. Я попыталась выманить ее на еду, но, наверно, она сейчас не такая голодная.
Ворон-сенсей обошел вокруг смотрового стола, улыбнулся Джину, посмотрел ему в глаза, оттянул веки, проверил пульс.
– Голова болит? Тошнит?
– Нет, совсем ничего. – Джин ощупал онемевшую физиономию и наткнулся пальцами на полоску пластыря на шее.
– Там просто царапина, – заверил его Ворон-сенсей.
– У меня лицо онемело.
– Это нормально и через час пройдет. Если не пройдет, скажи мне. – Ворон-сенсей помолчал и откашлялся. – Лорд Форкосиган просил передать тебе, когда ты очнешься. Те несколько минут, на которые вы с Миной задержали бандитов из "Нового Египта", оказались решающими, чтобы успела подойти спасательная партия.
– Ого! – восхитилась довольная Мина.
Ворон-сенсей кивнул.
– Он сказал, что если бы вас вытащили из здания до того, как мы подоспели, «ситуация потребовала бы долгого упорного преследования» – знаешь, он так он выражается по-военному. А значит, нам пришлось бы черт знает сколько времени за вами гоняться. Хотя, наверное, он бы и тут справился. Он, э-э... такой, настойчивый.
Джин сел полностью, в первый раз с тех пор, как очнулся. Он увидел, что в стеклянном боксе рядом с маминым заперты двое здоровенных дядек из «Нового Египта». Джин вздрогнул от страха, но тут понял, что Ханс неподвижно лежит на полу, а Оки сидит, сгорбившись, с руками, связанными за спиной, и ничего не замечает.
Джин представил, как их всех увезли бы в глухом фургоне непонятно куда и снова забрали маму... Он сглотнул – на шее натянулся пластырь. Тогда его отчаянная борьба с высокими, большими мужчинами казалась ему бесполезной, тщетной, но, может быть...
В эту минуту в комнату своим быстрым шагом вошел Майлз-сан, а за ним – оруженосец Роик. Оки даже и не поднял головы, и Джин вспомнил, что боксы изолированы и изнутри ничего не слышно.
– А, – Роик улыбнулся и дружески помахал Джину, – ты уже пришел в себя. Хорошо.
Джин насупился, не в силах прогнать совсем недавнее воспоминание: Роик глядит сквозь него, словно Джина просто нет, и целится из парализатора. Физиономия Роика чуть погрустнела, хотя он тут же попытался улыбнуться Мине – и она ему ответила. Получается, его улыбка – просто притворство? Какой Роик настоящий: большой улыбающийся человек или тот – холодный, напряженный, страшный?
– Замечательно, все здесь, – оповестил собравшихся Майлз-сан. Он забрался на стул, точно учитель на кафедру для чтения лекции, и макушка у него оказалась почти вровень с головой Роика. Все повернулись к нему. Это должно было смотреться довольно глупо, но почему-то так не получилось, хотя Джин и не понимал, отчего.
– Полиция Норбриджа будет здесь через несколько минут. Они заберут наших гостей из «Нового Египта», – Майлз показал на бокс-камеру, – и начнут снимать со всех показания. Вот-вот к нам присоединится пара сонных адвокатов; госпожа Ксиа категорически настаивает, что у нее нет необходимого опыта в уголовном праве, но мы подняли на ноги двоих ее сослуживцев из соответствующего отдела. Да, глава ее фирмы тоже подъедет сегодня, но попозже, когда мы вернемся в консульство и немного отдохнем.
Мама застыла.
– С юристами нам раньше никогда не везло.
– На сей раз они будут на вашей стороне, – пообещал Майлз-сан. – А у нас – Ворон, доктор Лейбер, консул Форлынкин – пока как раз есть время согласовать наши рассказы.
Ворон-сенсей выглядел заинтересованным, Лейбер-сенсей встревоженным, а консул Форлынкин – смирившимся.
Майлз-сан продолжал:
– Цепь событий слишком сложна и взаимосвязана, чтобы можно было подправить много, но в целом я предпочел бы, чтобы мое имя всплывало там как можно меньше – по причинам, относящимся ко второй части моего расследования на Кибо. Не беспокойтесь, госпожа Сато, оно никак не пересекается и не конфликтует с вашим делом. К счастью, на роли местных героев вполне подойдут Ворон и доктор Лейбер.
Брови Ворона-сенсея поползли вверх. Лейбер уставился на Майлза-сан с мрачным подозрением.
– Вкратце все выглядит так. В первый день, доктор Лейбер, мы Вороном приехали к вам потому, что группа Дюрона собиралась развернуть свою деятельность в Норбридже, и он хотел переманить к себе на работу ведущего химика в области криорастворов. Кстати, именно этот пост они вам и предложат, если только мы сумеем избежать вашего ареста.
– О! – Лейбер-сенсей так и сел, на лице у него расплылась удивленная, но благодарная улыбка.
– Тогда же доктор Лейбер рассказал нам о своем плане положить конец "Новому Египту" за историю с некачественным криораствором и перепродаваемыми контрактами и сообщил, что он изъял криотруп госпожи Сато, обеспечивая ее безопасность как будущего свидетеля. Пользуясь возможностью, он нанял доктора Дюрона для ее оживления, поставив это как одно из условий своего найма, и доктор Дюрона так стремился заполучить ценного сотрудника, что согласился.
– И я привез эту украденную криокамеру сюда, в мою секретную лабораторию? – сухо уточнил Ворон-сенсей.
– Именно так. – Майлз-сан жизнерадостно ему улыбнулся. – Хотя давайте не использовать в ваших показаниях термин "украденная", если вопрос все же всплывет. Вполне подойдет "спасенная" или "помещенная в безопасное место".
Ворон-сенсей махнул рукой, соглашаясь.
– А дальше что?
– Попытка доктора Лейбера покинуть Кибо была отвлекающим маневром, призванным отвлечь "Новый Египет", пока проходит оживление госпожи Сато, чтобы она смогла свидетельствовать против них. К несчастью, попытка получилась слишком убедительной. Однако его спас Роик – по просьбе Ворона; я разрешил ему вмешаться в это дело, оказывая любезность компании, которая принадлежит моему брату. Сегодня вечером я приехал сюда лишь затем, чтобы приглядеть за Марком, чьи перемещения представляют неизменный интерес для Барраярской Имперской СБ по чисто барраярским политическим причинам. Что, кстати, тоже правда. Убедившись, что новое предприятие Марка интересам Империи не угрожает, я собираюсь вскоре покинуть Кибо-Дайни, как только завершу здесь свои дела.
Джин заморгал, услышав новость. Ну да... конечно, так и должно было случиться. Люди всегда уходят. Ничего не остается ни неизменным, ни безопасным. Он прикусил губу.
– Я полагаю, сегодня вечером о покойной Алисе Чен мы умолчим, и, скорее всего, ее имя вообще не всплывет, но на случай, если это всё же произойдет... Ворон изъял ее из хранилища также по требованию доктора Лейбера, как вещественное доказательство эффектов некачественного криораствора. Ворон в равной степени ученый и бизнесмен, чтобы не подвергать свою компанию риску на основании одних только слухов.
Ворон склонил голову и усмехнулся.
– Для меня – подходит.
Майлз-сан повел плечами и потянулся. Лицо у него приобрело бледный, несколько сероватый оттенок – ничего удивительного для четырех часов утра – но тут все устали не меньше. Зато его глаза сияли. Он повернулся к маме Джина:
– Ко мне с барраярского посольства на Эскобаре уже летит опытный эксперт экономического отдела. Так получилось, что вся необходимость в нем уже по большей части отпала из-за событий вчерашнего дня, однако, чтобы оправдать стоимость его перелета, я решил одолжить его вам на пару дней. Я думаю, он сможет оказать значительную помощь в стратегическом планировании ваших дальнейших шагов, решите ли вы возобновить деятельность вашего политического комитета или нет.
Мама потерла лоб и хрипло произнесла:
– Но что если полиция решит забрать Джина и Мину?
Эту ужасную мысль Джин тоже гнал от себя прочь с той самой минуты, как Майлз-сан объявил о скором прибытии полицейских.
– Полагаю, вряд ли они станут допрашивать малолетних, когда под рукой так много взрослых очевидцев. Вы – их ближайший родственник; им придется запросить ваше разрешение на допрос детей, и я полагаю, что вы им в таком разрешении откажете на основании того, что дети и так слишком травмированы недавней попыткой похищения.
Мина издала короткий возмущенный возглас. Джин не был так уверен.
– Адвокат вас поддержит, – продолжал Майлз-сан. – Если полиция станет спорить – в чем я сильно сомневаюсь, поскольку все события завершились буквально только что – отвечайте, что они могут навестить вас с детьми в консульстве позже, если понадобится. Маловероятно, что они придут, но даже если так, там мы будем уже на своей территории.
Форлынкин успокаивающе кивнул, а мама с сомнением покачала головой, но Джин увидел, как морщинки вокруг ее глаз немного разгладились.
Джин поднял взгляд и увидел, что оруженосец Роик смотрит на него в упор. Он неуютно поежился и отвернулся.
– Госпожа Сато, – произнес Роик своим звучным, глубоким голосом, – вы позволите Джину с Миной на минуту выйти со мною в коридор? Я хочу им кое-что показать.
Джин повернулся, уже готовый отказаться, но тут Мина запрыгала – "да, да!" – не давая ни слова вставить маме, которая все равно хотела сейчас что-то обсудить с консулом, так что Джина в конце концов выдворили в коридор вместе с сестрой. Роик плотно прикрыл за ними дверь.
Затем, к удивлению Джина, Роик опустился перед ним на колено, оказавшись почти одного с ним роста – хотя все равно оставался выше Мины.
– Я подумал, – пояснил Роик, – что вам захочется пострелять из моего парализатора. – Из кобуры под курткой Роик вытащил то самое оружие, которое сделало Джину так плохо, и мальчик вздрогнул.
– Ух ты! – завопила Мина. – Вау, а можно мне?
Теперь Джин даже не мог отказаться. Он осторожно кивнул.
– Никогда не направляй оружие на человека, если только не собираешься в него стрелять, – начал короткую лекцию Роик. – И тут не важно, думаешь ли ты, что оно не заряжено, или стоит на предохранителе, или еще что-нибудь. Пусть это станет для тебя непререкаемой привычкой, в которой ты никогда не будешь сомневаться. – Он показал Джину, как устроен парализатор, и назвал детали, в том числе датчик на рукоятке, настроенный на его собственную руку – затем Роик отключил его, набрав код. Лишь тогда Роик позволил ему взять оружие, удостоверившись, что дуло направлено в пустой коридор.
Рукоятка еще хранила тепло от ладони Роика – так бывает, когда сядешь на стул, с которого кто-то только что встал. Парализатор оказался не таким тяжелым, как думал Джин, но все-таки был довольно увесистым, в основном из-за батареи в рукоятке. Он совсем не выглядел игрушечным.
Джин всмотрелся вдоль линии прицела, как его научил Роик, и нажал курок. Внезапное жужжание в руке испугало его, но отдачи не было, так что Джин ухитрился не выронить оружие.
Ободренный, Джин дал Роику показать, как работает автоматический лазерный прицел, и выстрелил снова. На этот раз он уже не вздрогнул. А потом он стрелял и стрелял. Теперь заряды попадали в стену почти там, куда он целился. Джин старался держаться серьезно, но чувствовал, что все равно расплывается в улыбке.
К этому моменту Мина так хотела тоже попробовать, что просто вопила: "Дай мне! Дай!" – и Джин неохотно уступил парализатор ей. Роик еще раз повторил свою инструкцию, осторожно опустился на колени позади Мины и поддержал рукой ее ладошки – ей пришлось ухватиться за рукоятку двумя руками сразу – и урок повторился.
Затем Роик поднялся, взял парализатор, сбросил код отмены и убрал оружие в кобуру.
– Лучше? – спросил он у Джина.
– Ага, – с удивлением ответил Джин. – Это такой инструмент. Просто инструмент.
– Верно.
На этот раз Джин ответил улыбкой на улыбку Роика. И они все втроем вернулись в палату.
***
Майлз подался вперед, к кодированному устройству записи, и самым оживленным тоном произнес.
"На всякий случай, Грегор, я хочу чтобы ты знал: если после всего эта планета погорит, моей вины тут нет. Растяжка от мины была натянута задолго до того, как я об нее споткнулся".
Он с минуту подумал, пойдет ли это в качестве первого предложения его Аудиторского доклада, потом протянул руку и стер. Единственная хорошая вещь в задержке галактической связи, проистекающей из того, что информация путешествует со скоростью света между П-В туннелями и на кораблях – через эти туннели: если ты не подумал перед тем, как сказать, ты можешь еще подумать перед тем, как отправить. Хотя лучшие свои идеи Майлз выдавал как раз тогда, когда его мозг не поспевал за болтливым языком. "Правда, и худшие – тоже". Интересно, к какому виду относится последний случай?
Он оглядел консульский узел связи, который получил в свое полное распоряжение для секретной и личной записи, выставив отсюда вымотанного Йоханнеса. Поскольку отдаленное консульство в качестве аналитика СБ располагало только лейтенантом Йоханнесом, большую часть времени из двух последних дней Майлз провел, натаскивая беднягу на работу с данными: учил, какую именно информацию тот должен отсеивать из шумихи местных планетарных СМИ, сортировать и пересылать в Департамент по делам Галактики на Комарру.
Хорошая штука – многозадачность. Йоханнес показал себя достаточно прилежным учеником. Да, будь атташе одной из восходящих молодых звезд Имперской Службы, он бы получил пост не здесь, а в более горячей точке. Но будь он менее ответственным, его бы не послали сюда в автономное плавание.
Майлз отметил в примечании добросовестность лейтенанта и заодно вспомнил про свои прежние подозрения в адрес клерка, Юичи Мэтсона. Позавчера, когда пресса только начала осаждать консульство, он случайно подслушал хвост короткого разговора на кухне между Мэтсоном и его начальником Форлынкиным.
– Мне говорят, что на этой работе я бы мог набить карманы взятками, – жаловался клерк, – вот только за все пять лет мне никто ничего не предлагал. А когда теперь наконец начали, то лишь потому, что их интересуют сплетни о Сато-сан. Сато-сан! Как будто я стану это делать! Пфф!
Голубые глаза Форлынкина сощурились. – Вы все не так делали, Юичи. Вам нужно было не ждать предложений, а просить самому. Или как минимум намекать. Спросите милорда Аудитора, пусть вас научит.
Мэтсон только покачал головой и вышел, лелея в руках чашку с зеленым чаем, а в душе – обиду.
Майлз усмехнулся и добавил в отчет еще одно доброе слово про перегруженного работой консульского клерка.
Чтобы снова собраться с мыслями, Майлз просмотрел длинный список приложений – и сырых данных, и его выводов – которые он подготовил для Штаб-квартиры СБ; рутина скучная, но необходимая. Вполне хватит, порадовать работой какую-нибудь несчастную команду аналитиков Департамента по делам галактики на срок от одной до трех недель, пока Майлз до них лично не доберется. Загрузить уж точно, во всяком случае. Имперский Советник (как именовался барраярский вице-король Комарры) тоже окажется приглашен в круг доверенных лиц, едва сообщение дойдет по сжатому лучу. А полный анализ этой аферы с планетарными акциями и план подходящих контрмер вполне подождут, до тех пор, пока лорд Аудитор не окажется на орбите Комарры.
Майлз немного поразвлекался, представляя себе, как Рон Винг и его приятели выходят из криостаза в надежде, что заполучили целую планету, а оказываются такими же нищими и неприкаянными, как старый Йани. Увы, но их махинацию пресекут на гораздо более ранней стадии. Мировая справедливость – весьма привлекательная штука, но и обычное правосудие тоже сработает.
К тому же, составляя Аудиторский доклад, Майлз сидел внизу и не попадался на глаза посетителям консульства, пока последствия ночного совещания у госпожи Сюзи разворачивались во всей красе. Руководство "Нового Египта" арестовали по обвинению в тайном сговоре и, возможно, убийстве. А когда скандал с испорченным криораствором и продажей контрактов подхватили новостные агентства, стало похоже, что к обвинениям прибавятся другие, и "Новый Египет" уже не сможет отвертеться. Попытка похищения, да еще детей, оказалась для них особенно губительна и принесла еще одно очко в этой игре Джину с Миной – кстати, надо не забыть сказать им. Юристы уже готовили иск от имени госпожи Сато и ее группы, а она сама дала первое интервью под бдительным присмотром Форлынкина. Новый адвокат снабжал ее мудрыми советами и с энтузиазмом воспринял этот непредвиденный поворот событий.
"Белая Хризантема" и множество других криокорпораций, которых разразившиеся события преждевременно призвали к ответу, наконец-то завопили, как и полагается обманутым жертвам, и Майлз, ухмыльнувшись, пожелал Рону Вингу всей удачи в попытке спасти положение, какую он заслужил. Астеризин хорош, чтобы поджечь здание, но если ты хочешь поджечь целый мир... что ж.
Майлз в энный раз себе напомнил, что ему не стоит дальше вмешиваться в это дело с высоты своего положения. Консул Форлынкин присматривает за интересами и Барраяра, и семейства Сато, а Марк возглавляет дела с того конца, который имеет касательство к клинике Дюрона. Майлз и так оказался опасно близок к тому, чтобы поставить под удар изначальное задание с "Белой Хризантемой", расследуя интереснейшую побочную ветвь с "Новым Египтом". Впрочем, учитывая новое предприятие Марка, в конце концов, и это послужит на пользу Барраяра. Майлз должен был отдать должное случаю и интуиции – действительно, не сунь он нос дальше, чем вроде бы требовалось, то ничего в этом направлении не узнал бы. Вот на что надо обязательно указать Грегору.
Ах да, Грегор. Сопроводительное послание предназначалось только для императорских глаз и ушей. Чтобы набраться вдохновения, Майлз вызвал на комм неподвижное изображение Грегора: в полном мундире, с суровым взглядом и в той официальной позе, что сам Грегор называл "будто кол проглотил". Увы, оно вдохновляло Майлза лишь на то, чтобы по-клоунски дурачиться, пока это мрачное лицо не расплывется в улыбке. А клоунов в жизни Грегора и так хватало, начиная с половины Совета Графов, хотя те редко вызывали у него улыбку.
Майлз снова включил запись, и начал излагать, эффективно и четко.
"Добрый день, Грегор. Как и говорилось в моей поправке к тревожному сообщению Форлынкина, мы вполне справедливо заподозрили "Белую Хризантему" в мошенничестве на Комарре. Первичные данные и мои выводы по ним – в основной части доклада. Я не уверен, как мне поступить со взяткой. Возвращать я ее не собираюсь, но и обещанного Вингом она не стоит, так что ей один путь – в Имперский госпиталь для ветеранов в качестве сомнительного пожертвования. Однако это мы можем решить и потом. По пути домой я остановлюсь в Солстисе, на случай, если у комаррского СБ и у Имперского советника еще будут ко мне вопросы, хотя, по правде говоря, им уже есть с чего начинать."
"Кстати, о Форлынкине. В его личное досье в Департаменте иностранных дел следует записать мою Аудиторскую благодарность за образцовую помощь во время моего визита и, гм, инспекции. А также после него, поскольку я завтра улетаю и всю подчистку результатов сваливаю на бедного малого". “Лучше он, чем я”.
"Тем временем я лучше дам тебе краткую сводку по скандалу с "Новым Египтом", который пересекается с моим расследованием. Все началось с того, что кучка местных идиотов вломилась на криоконференцию с намерением взять меня в плен, и хотя в этом они не преуспели – что я кратко описал в предыдущем докладе – однако потом... "
По возможности лаконично Майлз подытожил события последних дней, от повторного появления Джина у задних дверей консульства до успешного ареста руководства "Нового Египта". Закончив рассказывать, он даже несколько запыхался. Майлз постарался не кривиться, представив, с каким выражением на лице Грегор все это выслушает. Озадаченно? Страдальчески морщась? Бесстрастно? В бесстрастности Грегор мог дать Пиму сто очков вперед.
"Пока никакие уголовные обвинения мне не грозят, и я надеюсь оказаться далеко от Кибо-Дайни прежде, чем кто-нибудь здесь вообще об этом задумается", – радостно заверил он.
Как бы теперь оптимистично все закончить? "Только на Кибо можно вызывать мертвых, чтобы те свидетельствовали против преступников – реальное воплощение мировой справедливости, если таковая вообще существует".
Припоминается какая-то архаичная цитата, жуткая, аж мороз по коже… Из чего-то, что он читал в дни своей учебы в Академии, точнее, в увольнительных между учебой. Древнее предание со Старой Земли, еще с тех времен, когда крионику не только не изобрели, но даже представить себе не могли. Слова звучали странно пророчески, клеймом горели у него в мозгу, хотя сам литературный источник был давно забыт, похоронен под хаосом прошедших десятилетий и, возможно, затронут криоамнезией. "Проложу я путь в глубину преисподней, подниму я мертвых, чтоб живых пожирали – станет меньше тогда живых, чем мертвых!.. "
Пожалуй, не стоит делиться с Грегором такими вещами. У Грегора, и Майлз это доподлинно знал, и так хватает собственных кошмаров в его императорской голове, так что порой только изумляешься, как она у него до сих пор не разлетелась на кусочки. Наконец-то Майлз придумал финал.
"Хотелось бы знать, не окажутся ли исследования Марка в области омоложения, которые он здесь планирует провести, в долговременной перспективе важней, чем моя нынешняя работа? Пока слишком рано судить, но на Группу Дюрона стоит посмотреть, и не только серебряными шпионскими Глазами Гора. Пусть Лаиса приватно намекнет об этом своей тете, если та ищет лучшее вложение денег, нежели "Солстис – Белая Хризантема". Может, это станет подходящей наградой за то, что она первой обратила наше внимание на это дело".
"На сегодняшний коммерческий рейс до Эскобара я не успеваю, но уже заказал каюту на завтра. Я жду не дождусь, когда же окажусь дома".
"Да, и передай Лаисе от меня: знатный улов!"
Майлз закрыл запись, запечатал доступ, приложил ее к своему закодированному рапорту и отправил.
-
-
24.09.2010 в 02:01Эх, всего одна глава осталась... А когда планируется выложить финал?
"В бесстрастности Грегор мог дать Пиму сто очков вперед." звучит так, словно речь не о выражении лица, не о маске, а о действительной, внутренней бесстрастности.
-
-
24.09.2010 в 02:06Надеемся, последняя глава будет до конца недели, но пока не обещаем.
-
-
24.09.2010 в 02:13Мне он никогда не казался безэмоциональным, холодным и т.п. Бесстрастные люди с балкона броситься вряд ли захотят.
Он вел себя сдержано, лицо его часто было бесстрастным, но считать Грегора бесстрастным - принижать его личность, имхо
-
-
24.09.2010 в 07:25Ну ладно, считай, что я его принижаю.
"Такой самоконтроль у столь юного человечка показался Корделии пугающим. Ему бы следовало сейчас реветь в голос", "Грегор Угрюмый и вправду рассмеялся над чем-то, сказанным Лаисой.. Ей еще трижды представился случай испытать его сдержанность, скользя с ним по инкрустированному полу бального зала." "Майлзу случалось видеть Грегора спокойно светски
обаятельным, спокойно обреченно бравирующим, спокойно отчаявшимся, спокойно решительным. Но никогда прежде он не видел его спокойно разгневанным. " (с) и так далее
-
-
24.09.2010 в 10:26А он все равно по жизни, с очень юных лет, скуп на внешнее выражение эмоций.
+1
На внешнее. В том-то и дело.
А не понравившееся мне выражение звучит так, словно речь о действительной, внутренней бесстрастности, об осутствии эмоции (а не об их выказывании и самоконтороле).
-
-
24.09.2010 в 10:57-
-
24.09.2010 в 11:06Увы, звучит. Предыдущие фразы дело не спасают.
-
-
24.09.2010 в 13:21-
-
27.09.2010 в 01:31А главное - воспринимается нормально, глаз не цепляется.