На фикатон: арт № 5

На фикатон "В ожидании новой книги"

Автор: M_A
Иллюстрация к фику jetta-e "Камасутра для камикадзе"
Как и в фике, рейтинг PG-13

@темы: Фикатон, Цетаганда, Эзар, Хенн Рау, Рисунки, Слэш

---

На фикатон: арт № 4

На фикатон "В ожидании новой книги"

Коллаж, автор: Геммиона
Иллюстрация к фику jetta-e "Визит дамы"

@темы: Фикатон, Бел, Рисунки, Фанфики

---

На фикатон: арт № 3

На фикатон "В ожидании новой книги"

Коллаж, автор: Найтингейл (Mysterious Obsession)
Иллюстрация к фику jetta-e "Быть первым"

@темы: Фикатон, Грегор, Бел, Рисунки

---

На фикатон: арт № 2

На фикатон "В ожидании новой книги"

Коллаж, автор: Лоз Конгрейв
Иллюстрация к фику jetta-e "Долог путь до Эскобара"

@темы: Фикатон, Эйрел, Иллиан, Рисунки

---

На фикатон: арт № 1

На фикатон "В ожидании новой книги"

Автор: adept-13
Иллюстрация к фику Abyss de Lynx "После падения"

@темы: Фикатон, Бел, дендарийцы, Рисунки

---

На фикатон: фик № 16. "Место службы изменить нельзя"

Название: "Место службы изменить нельзя"
Автор: Kai Ender

Рейтинг: джен, юмор
Персонажи: Байерли
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №8 - типичная неделя жизни Байерли - городского бездельника и агента СБ

***

Он никогда не стремился делать карьеру или служить в армии. Но в определенных обстоятельствах от определенных предложений не отказываются. Слабо утешало только то, что окружающие не видели изменения статуса и не знали, что записной бездельник Бай Форратьер вступил в ряды «честных тружеников».

Первую неделю новая работа развлекала. Но в четверг леди Элис ждала стандартный отчет. Поэтому в среду, позавтракав, Бай разложил письменный прибор – хозяйка дворца заслуживала послания в лучшем классическом стиле – полюбовался фактурой бумаги и цветом чернил и каллиграфически вывел в последней трети листа: «среда: составлял отчет».

Не форское это дело – бюрократия, понял Бай к ужину. Целый день мучений и краткие строчки результата. «Пятница: Эдвин Форвента получил чин капитана», «Четверг: заседание литературного клуба леди Форкерес», «Понедельник: лорд Форхалас прочел в клубе лекцию о вреде пьянства», «Воскресенье: столичная молодежь лечится по домам», «Вторник: со стапелей спущена новая яхта лорда Фордрозы»и «Суббота: капитан Форвента отмечал повышение».

Он начертал и «навеки Ваш, Байерли Форратьер» в конце и «Прекраснейшей Леди» на конверте, но, кажется, это не сильно помогло.

Леди Форпатрил, конечно же, ничего не сказала, но посмотрела так, что лорд Форратьер почувствовал себя молоденькой горничной, только что опрокинувшей кремовый торт на императорскую табуретку.

«Милорд, – леди Элис спрятала сталь тона под мягким бархатом интонаций, – я согласна довольствоваться общими словами, поскольку лично мне не настолько интересны приключения юного шалопая. Но вот аналитики, и тем паче бухгалтеры, СБ вряд ли будут столь любезны. Напомню, что именно от них зависит ваш статус и ваше жалованье… Вы же не разочаруете меня?» – леди встала и подала руку для прощального поцелуя.

Назавтра лорд Форпински решил тряхнуть стариной, отмечая первую седину и беса в ребре, так что караван-сарай гудел до сих пор. Бай лично приволок туда Айвена, чтоб обрадовать новостью о новом ухажере Таси Форвента, показать его и полюбоваться вытянувшейся физиономией кузена. Через час Айвен с трудом ворочал языком, но запивал он радость или горе, Бай деликатно не стал уточнять. Но под предлогом «помочь удержаться на ногах» не отказал себе в удовольствии облапать кузена в коридоре его дома и посмотреть, как стремительно может трезветь человек. Доставал ключи из кармана совершенно пьяный Айвен, а в замочную скважину попадал уже как бутылочное стеклышко: такой же зеленый и хрупкий, тронь – разлетится. Добрый Форратьер трогать не стал, помахал ручкой и отправился домой, в родную постельку

Там-то его и поджидал сюрприз. Никто не предупреждал, а оказалось, что и у Форратьеров бывает совесть! Которая не пожелала спать спокойно после выговора леди Элис, а начала нудеть: «Отчет, отчет, отчет. Вот напишешь и можно баиньки…» И заткнулась только после бутылки коньяка, залакированного бокалом медовухи.

Через три дня такого снотворного Бай решил попробовать другие способы – никакого же здоровья и всех достижений современной медицины не хватит, если столько пить! Не говоря уже о деньгах… Но назойливый комар зудел до рассвета, пока спички не упали из глаз на исчерканный листок, а Форратьер не отрубился за столом сном младенца. Наутро же не мог прочитать ни слова из вчерашних каракулей.

Байерли Жерар Форратьер был очень ответственным человеком и намек понял. Вопреки сложившемуся имиджу, к каждому своему занятию он относился очень серьезно – будь то кутеж юных форов в караван-сарае, поддразнивание кузенов или же работа на СБ.

Поэтому всю следующую неделю Бай старательно запоминал что, где, когда и с кем пил. И слушал злорадные комментарии внутреннего голоса каждый раз, когда уединялся с карандашом и бумагой, чтобы записать подробности. Ведь не может столичный фор просить чеки, чтобы составить карту напитков потом в спокойной домашней обстановке!

Впрочем, титанический труд на десяток страниц леди Элис не оценила. Сказала, что ей важнее слухи и разговоры, а такие подробности заинтересуют разве что лорда Фораронберга. И что СБ не расщедрится на оплату его счетов, если вдруг милорд Форратьер именно на это надеялся, сочиняя подобный отчет.

Со временем Бай все-таки научился писать отчеты и даже маскировать их под послания светской вежливости вроде «в родовом гнезде Форратьеров увядают розы и очередная графиня». И даже начал ловить себя на том, что, видя что-то любопытное, автоматически составляет в уме фразы для отчета.

И чаще прочих там появлялась фраза «Ну кто же знал, при четырех тузах, что у него роял-флеш?!» и «Один раз сходил ва-банк – всю жизнь отрабатывать»

@темы: Элис, Фикатон, Байерли, джен, Фанфики

---

На фикатон: фик № 15. "Корректор"

Название: "Корректор"
Автор: Eide

Рейтинг: джен
Персонажи: Йенаро, Айвен.
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №36 - "Айвен и лорд Йенаро создают нечто художественное"

***

- Лорд Форпатрил! Постойте, лорд Форпатрил! Айвен!

Айвен притормозил и обернулся – за ним, поскальзываясь на натертом паркете и смешно взмахивая длинными рукавами одеяния, бежал смутно знакомый цетагандиец. Вообще, их в последние дни развелась тьма - на свадьбу Грегора приехали, целой делегацией. Айвен, не слишком жалующий эту братию после достопамятных событий, внутренне поморщился.

- Ах, лорд Форпатрил, какое счастье, что я вас догнал, - цет картинным жестом утер воображаемый пот и ловко прихватил Айвена под руку. Видимо, чтобы не сбежал.

- Эм-м, - не желая создавать какой-либо дипломатический прецедент, тот уже собрался было вежливо поинтересоваться, какого, собственно, черта… как вдруг узнал раскрашенную цетскую морду. – Йенаро, - констатировал он убито.

- Польщен, что вы меня вспомнили! – гем-лорд как-то нехорошо разулыбался и потащил Айвена куда-то влево по коридору. Тот, ошарашенный более чем неприятной встречей, поначалу почти не сопротивлялся. – Я как увидел вас в толпе… Не примите за комплимент, но не узнать вас, даже через столько лет, совершенно невозможно, а я, как художник, храню в памяти прекрасные произведения искусства, а вы из их числа. Так вот, увидев вас в толпе, я невероятно возликовал. «Вот он, мой спаситель!», сказал я себе, «Он поможет несчастному Йенаро, который находится на грани отчаяния и в шаге от позора!»

У Айвена от этой болтовни голова шла кругом. Какое еще произведения, что еще за позор?! За следующим поворотом он встал как вкопанный, приняв решение не сходить с места, пока не выяснит, во что его опять пытаются втравить. Йенаро, которого по инерции унесло на полтора шага вперед, едва не упал.

- Что это вам от меня понадобилось? - подпустив в голос побольше холода, поинтересовался Айвен. И даже сложил руки на груди, выпятив подбородок. – Помнится, мы не слишком хорошо расстались!

Лицо Йенаро мигом приняло укоряющее выражение.
- Ах, лорд Форпатрил, неужели вы еще держите на меня зло за события столетней давности? Молодость, молодость, кто же не совершает ошибок? Я ведь уже извинялся перед вами и вашим маленьким кузеном за тот досадный инцидент, - он нервно махнул рукой, - я право, очень раскаиваюсь… Но сейчас речь идет действительно о жизни и смерти!

Не верил Айвен цетам, а этому в особенности, ни на йоту. С другой стороны, не убегать же. А тот, видимо, вдохновленный отсутствием возражений, разливался соловьем.

- Меня пригласили сюда, на Барраяр, как художника, лорд Айвен. Я к предстоящей свадьбе – всего лишь за неделю! – должен создать шедевр, достойный стать подарком вашему Императору и его прекрасной невесте. Вы понимаете, в каком я отчаянии? Будучи знакомым с Барраяром только по голоснимкам, вас с кузеном и послом Форобьевым, я нахожусь в полном отчаянии, что же представить на суд зрителей. Конечно, предварительный макет у меня есть, но я бы очень... - он подошел ближе к Айвену, умоляюще заглядывая ему в глаза, - очень был бы обязан, если бы вы хоть взглянули на него. Всего лишь бросили взгляд, оценили, передает ли моя скульптура дух Барраяра и торжественность момента.

- А? – не сразу понял Айвен. Это его, что ли, хотят заставить проверять, подойдет ли цетская статуя в подарок Грегору и Лаисе? Его, Айвена? - Я не э... особый ценитель искусства, - несколько ошарашено ответил он, - может, вам найти какого-нибудь профессионала?

- О нет, вы на себя наговариваете! – всплеснул руками Йенаро в жесте отчаяния, - я помню вас, как человека с тонким чувством прекрасного! Прошу вас, умоляю о помощи, я готов встать на колени, видите…

- Не надо! – Айвен нервно и резко вздернул его обратно на ноги. Судя по всему, дешевле будет посмотреть на «шедевр» и тем отделаться от назойливого цета.

***

- Хм. – Произнес Форпатрил, с глубокомысленным видом уставившись на макет будущего подарка. Как объяснил Йенаро, скульптура призвана была олицетворять «нежное единение душ Императора Грегора и его будущей супруги под сенью деревьев, роняющих свои лепестки им в дар и под пенье водопадных струй – аллегории вечной любви и мечтаний о наследнике». Айвен же видел две очень вытянутые человекоподобные фигуры с головами разного размера, но без лиц, которые, закрутившись друг вокруг друга и соединив свою руки-щупальца где-то далеко над головой, стояли перед вертикальными столбиками из капель и время от времени орошались быстрыми разноцветными огоньками. И все это под какой-то неясный звон. Правда, композиция что-то внутри задевала, но, вобщем-то, Айвен искренне оценил только капли – непонятно было, те падают сверху или поднимаются снизу.

- Вам не нравится? – с тревогой поинтересовался внимательно следивший за его лицом Йенаро. – Аллегория слишком условна?

- М-м, не то чтобы, - честно ответил Айвен. Нет, он был уверен, что скульптуру все равно разберут по винтику, так что и трудиться, ее делать, цету не имеет смысла, но что-то мешало ему признать ее шедевром и с чувством выполненного долга уйти восвояси. – Вот это, - он ткнул пальцем в левую фигуру, - Грегор?

Брови Йенаро расстроенно поползли вверх.
- Это Любовь, - тихо ответил он, - а Император - вот.

Айвен потер лоб. Императором оказалась одна из соединенных «ложноножек», как он мысленно окрестил «руки» фигур.

- Не очень похоже, - признался он, наконец, - Грегор более… э… плечист, наверное. И не так м-м… гибок.

Гем-лорд некоторое время смотрел на него пустыми глазами, потом перевел взгляд на свое творение.
- Плечист… - прошептал он со странной интонацией. – Плечист.

Айвену стало неуютно.
- А это Лаиса? – указал он на вторую «ложноножку», надеясь, что хоть сейчас понял верно.

- Это все еще Император. А это – его невеста, - с совершенно убитым видом скульптор махнул рукой на голову второй стоящей фигуры. – Император окружает ее своей заботой и доверием.

Форпатрил, сдавшись, замолчал. Иррационально захотелось извиниться – до того гем-лорд казался несчастным. В траурном молчании прошло минут пять, но, наконец, Йенаро оторвал взгляд от скульптуры и, быстро шагнув к Айвену, взял его за плечи.

- Скажите, лорд Форпатрил, ваши… вкусы характерны для вашей планеты? И для вашего Императора? Не жалейте меня. Я… я все вынесу. На Барраяре не поймут скрытый смысл инсталляции?

- Э… - Айвен, как никогда страдающий от своего косноязычия – черт, ну где же Майлз, который точно легко выкрутился бы из этой ситуации! – у нас просто образы как-то понятнее, - признался он, - то есть, может, и есть художники, которые ну… работают в вашем стиле, но я их не очень встречал.

Застонав, будто его ранили в самое сердце, Йенаро опустился прямо на пол и спрятал лицо в ладонях.
- Это конец, - прошептал он сдавленно, - мне никогда не создать ничего барраярского. Я буду опозорен. Перед своим покровителем, перед Цетагандой, перед Небесным Господином…

Айвену стало ужасно его жаль – на бедняге лежала такая ответственность, а он выглядел совершенно раздавленным.

- Ну, я думаю, и так нормально, - попытался утешить он цета, добавив в голос побольше оптимизма.

- Нет, нет, не надо лжи, вы были так искренни, не оскорбляйте меня лицемерием, прошу вас, – Йенаро поднял на смущенного Форпатрила несчастные глаза, - если бы вы только могли мне помочь…

- Как? – сердце Айвена тут же наполнилось черными подозрениями. Ну уж нет, он воробей стрелянный и не позволит вить из себя веревки!

- Если бы я только мог воспользоваться вашей консультацией! Создать новое творение под вашим чутким руководством!

Форпатрил от удивления даже отступил на шаг. Это что, его хотят сделать ответственным за подарок Грегору и тут?! Мало ему мамочки и полудюжины графов, которые решили, что Айвен – главный спец по вкусам императора?!

- Прошу вас, не отказывайтесь! – молитвенно сложил ладони Йенаро, - я погибну без вашей помощи! Я отравлюсь!

О, нет. Зачем он только согласился вообще идти с этим цетом, куда опять его втянули, ну что у него за судьба такая, быть в каждой бочке затычкой против своей воли! Ну почему на его месте не Майлз?!

***

Йенаро, закутавшись в накидки, прятался в тени возле своего подарка. Скульптура получилась красивой. Основательной, но при этом достаточно изящной, выверенной с точки зрения пропорций, почти математически правильной, но с ноткой дикарства. Очень барраярской. Все признавали его подарок исключительно удачным. Барраярцы мгновенно улавливали образ, созданный двумя обнявшимися фигурами, соотечественники-цеты - ценили плавность линий и соответствие духу планеты. Отзыв Императора Грегора был весьма лестным. Но с каждым часом Йенаро становилось все более и более неуютно, будто ему пытались навязать одежды с чужого плеча и хвалили, как он в них смотрится. Дело в том, что он не чувствовал ни капли родства со своим детищем. Ему не нравилась то ощущение практичности и приземленности, каким веяло от скульптуры, не нравилось, что от него самого, от его видения в ней, кроме идеи, ничего не осталось. Обратиться к Форпатрилу оказалось не такой удачной идеей, как он предполагал. Кто же знал, что юный лорд настолько чужд полету фантазии?

Возле многострадального подарка остановились двое форов и принялись с заинтересованным видом ее рассматривать.

- А ничего цетская штучка, правда? – заметил более полный из них своему приятелю.

Тот отпил вина и, сощурившись, обошел скульптуру по кругу. После чего отступил на шаг и скептически усмехнулся.

- По мне, так автор явно не вложил в свое творение душу, - лениво растягивая слова, ответил он, - это всего лишь достаточно качественный железный лом.

Тут его спутник обратил внимание на застывшего в своем углу Йенаро и, несколько смутившись, потянул критикана в сторону:

- М-м, Бай, по-моему, ты преувеличиваешь...

Незнакомый «Бай» пренебрежительно пожал плечами и позволил себя увести.

А Йенаро чувствовал, как сердце его освобождается, наконец, от тяжести. Конечно же. Какой он дурак. Он забыл главную заповедь настоящего художника – доверять лишь своему вкусу. В истинном шедевре, прежде всего, должен гореть огонь его создателя!

@темы: Фикатон, Айвен, Цетаганда, джен, Фанфики

---

На фикатон: фик № 14. "Думать о последствиях"

Название: "Думать о последствиях"
Автор: т*Лариен

Персонажи: Эзар, Зерг, Джес, Иллиан
Рейтинг: слэш, PG
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №6 - "взаимоотношения Эзара и Зерга: конфликт отцов и детей"

***

- А сколько вашему мальчику?
- Тридцать.
- Да-а… аборт делать уже поздно.

Отец принимает кронпринца в спальне – время позднее. Тяжёлый синий халат поверх пижамы, усталый вид, спокойный ровный голос.

- Мне доложили, что вы с Форратьером незаконно проникли в одно из окружных военных училищ под предлогом проведения инспекции. Он прочитал какую-то похабную лекцию, ты развлёкся с каким-то курсантиком в своём неподражаемом стиле, вследствие чего тот застрелился. Идиот, конечно, но не суть. Зерг, ну и что мне с тобой делать? – отец спрашивает и ждёт ответа. Наивный.

Зерг молчит. Когда отец спрашивает, нужно молчать и смущённо улыбаться. Сейчас он сам скажет, и думать не придётся. «Ой! А Джес-то прав оказался – парень был в шоке. Ну кто же знал, что он неустойчив психически…»

- Ну ладно, сам решу.
Принца разбирает досада. Да, всё решилось без его участия, но он не позволит отцу так к себе относиться!
- Папа, - начинает он, - по-твоему, я виноват, что у него проблемы с психикой? Те, кого ты трахал, не могли бы совершить самоубийство? Ну да, я знаю, матушке ты просто не дал…

В воображении принца всё происходит весьма драматично:
Император поднимается с кресла, быстро и резко, пересекает комнату и отвешивает сыну оплеуху – и только когда Зерг удивлённо прижимает руку к щеке, взметнувшиеся следом полы халата касается ног Эзара. Император и наследник молчат, глядя друг другу в глаза. Зерг прижимает ладонь к щеке сильнее, его глаза сияют, прикосновение и страсть, наконец-то, ведь августейший гнев – тоже страсть, а пощёчина - прикосновение…

В реальности иначе.

- Да, не дал. Не вижу в этом ничего постыдного, - очень невыразительно говорит отец и поднимает руки к лицу. Не прячет слёзы – массирует лоб и виски, осторожно вжимает в бледную, изрезанную морщинами кожу кончики пальцев. Видение тает. «Ну почему этого человека, этого жестокого человека ничем невозможно пронять!»

- Потому что я должен был родиться! – гнёт свою линию Зерг. – Только поэтому, папа!

«Ты что, не понял, что я сказал? Она хотела умереть, потому что ты трахал её, папа! Ты, холоднокровное! Какого чёрта ты не слышишь оскорбления?» Но император не желает пререкаться попусту.

- Этот разговор исчерпал себя. Саймон, покажи принцу выход.
- Я – знаю – где выход!!!

Только теперь Зерг осознал, что они с отцом не одни – из какого-то тёмного угла выдвинулся прежде незамеченный папенькин секретарь. Испуганная физиономия лейтенанта, попавшего между двумя Форбаррами, мелькнула перед глазами, но принц уже слишком взбешён, чтобы тратить время на изведение каких-то порученцев, а потому, развернувшись на каблуках, вылетает вон совершенно самостоятельно.

* * *

- Джес, - тоскливо спросил кронпринц уже у себя в покоях, бессвязно пересказав всю сцену. – Слушай, до чего я дошёл, а? Рвусь запугивать зелёных лейтенантиков – и сделал бы, не доведи меня… сам-знаешь-кто.
- Не шипи так, мон шер, тебе не идёт. В чём проблема?
- Тебе не кажется, что сводить счёты с младшими офицерами, это как-то… слишком низменно? Недостойно кронпринца, что ли?
- О. Слушай, Зерг, а тебе не приходит в голову… - вдруг заинтересовался Джес. – А что твой младший офицер – да не твой, знаю – делал у папаши так поздно?

- Ты хочешь сказать, он не просто лейтенант?
- Я хочу сказать… иди сюда, разомну спинку. И вообще, - глубокомысленно добавил Форратьер, - может быть, я хочу не сказать…

Когда высочество распластано на кровати лицом вниз, Джес Форратьер наконец дозволяет себе вспомнить другого. Лицо искажает то ли боль, то ли страсть. Он давным-давно перестал различать.

- Нашего мальчика, - полчаса спустя Джес приходит в себя и тут же шепчет заготовленную фразу, пока в сознание не вернулся любовник, - вполне могли прикончить порученцы твоего отца. Чтобы ты в другой раз не лез, куда не надо, и отвечал за всё, что приручил.

- Ах, суки, - сквозь зубы выдыхает Зерг и благодарно лезет целоваться. С рудиментарной совести нагрузка снята. Планка критического восприятия у него сейчас ещё ниже, чем обычно. И Форратьер прижимает его ближе. Ещё ближе – не увидать бы лица. Ах, делать ему нечего – только крайних искать, чтобы принц не плакал. А ведь нечего. Всё бы отдал за свои двадцать пять.

Но кому?

* * *

А тем временем Эзар Форбарра разламывает шоколад на аккуратные, ровные квадратики. Тонкая дорогая плитка почти не оказывает сопротивления. Квадратики выложены на блюдце, через минуту появляется Саймон с чаем. Обычные стеклянные стаканы, это подстаканники дорогие, дворцовые.

- Садись, - говорит Эзар. – Шоколад бери. Что мне с Зергом делать?
- Вас интересует моё мнение, сир?

Государь поднимает тяжёлые веки. И ещё - уголки губ.
- Спрашиваю – значит интересует. Сядь!
- Я бы попробовал решить проблему дурного влияния. И занять принца делом.
- Решить, занять… Умный больно. Ну, будут при нём цербера, форратьеров отгоняющие. Пока. И всё равно, при первой же возможности… Подумай вот - ни дела, ни скуки, ни страха, ни совести. И ни за что не отвечать. Представил?
- Так точно, - ага, представил, не заинтересован.

- Нравишься ты мне, Саймон, - невпопад брякает император. – Ты-то хоть пытаешься отвечать… - и прихлёбывает из стакана.
«А вот я не знаю, где выход». Задача решения не имеет. По крайней мере, в формулировке, выданной одному человеку другим про третьего. Чтобы она решалась, Зерг должен спросить… сам. Но он делает всё, только бы ускользнуть даже от чужого вопроса.

Секретарь отчаянно краснеет и смотрит в пол.
- Шоколад бери, говорю. Для мозга полезно. В нём железа много.
Эзар честно имел в виду шоколад, но получилось двусмысленно. И если бы достоинства Саймона заканчивались инородным телом под черепной коробкой – его бы явно здесь не было.

«Усыновить его, что ли, - невесело думает Эзар. – Хотя нет, с престолом - не выйдет. Тогда – Эйрела. Тоже нет, на кой бедняге такое счастье?»

А за окном застыли в ожидании бури ветви деревьев, и тяжёлые свинцовые тучи набухают первой в этом сезоне весенней грозой. Император поднимается, подходит к вскочившему вслед за ним Саймону и кладет руку на плечо. Потом – на шею. Туда, где петлицы.

- Глаза Гора закрыты. Негри, отключись. Полчаса, не больше.

На том конце провода начальник СБ пожимает плечами, извлекает штекер из гнезда и лезет в ящик стола за кипятильником. Звуковой канал, правда, ему остался.
- Не хочешь – не надо. Просто посидим.
Негри качает головой. Из динамика раздается:
- Так… Сапоги сам снимешь.

Есть от чего закатить глаза и сесть, обхватив голову руками.

@темы: Негри, Фикатон, Джес, Иллиан, Зерг, Эзар, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 13. "Дым осенних костров"

Название: "Дым осенних костров"
Автор: Огненный тигр

Персонажи: Доно, Оливия
Рейтинг: гет, PG
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №2 - "кризис идентичности Доно Форратьера"

*

Шаг, выпад, блок, переход. Раз за разом, пока оружие не станет продолжением руки. Пока ты не вытравишь из себя слабость.

- Милорд?

Доно обернулся к вошедшему оруженосцу. Обычно никто не тревожил графа во время тренировок, но...

- Миледи хотела бы видеть вас на обеде.

Вот как! Интересно, это передача слов Оливии или личная инициатива?

- Я буду. Спасибо, Йорис.

Последние дни Доно успешно избегал семейных трапез. Видимо, девочке это надоело. Ладно, она хотя бы не появилась в зале сама. Его передернуло.

Холодный душ окончательно погасил жгучую злость. Если быть честным, ненадолго, да и не загасил, а загнал вглубь, но под привычной маской это совсем незаметно. Появившийся в обеденной зале мужчина с прилипшими ко лбу мокрыми волосами был уверенным и обаятельным лордом Форратьером. А не бешеным запутавшимся существом.

- Моя светлая принцесса, тебе срочно понадобился пожилой дракон?

Оливия хихикнула:

- Мне очень не хватало твоего шипения, - голубые глаза чуть потемнели, - Знаешь, Доно, я почти тебя не вижу. Или ты занят делами, или тренируешься. И совсем не даешь мне упражняться.

- Только скажи, и весь тренировочный зал будет в твоем распоряжении.

- А ты?

- Я? По уши зароюсь в политику.

Уведенный от опасной темы разговор постепенно увял. Доно почти физически ощущал, как его словесные кружева становятся все более вымученными. Пора выходить из игры.

- Кстати, я собирался на недельку в Виэн. Думаю, несколько дней без меня Форбарр-Султана переживет.

- Но у Форбреттенов завтра праздничный ужин, и они нас приглашают. Я совсем забыла тебе сказать.

- Радость моя, мы не сиамские близнецы. Татя будет рада видеть тебя и с супругом, и без. А я слишком ценю твоих друзей, чтобы портить им вечер своей мигренью.

- Подожди. Ты болен?

- Ерунда. Обычная осенняя мигрень, ничего опасного. Мне просто нужно немного покоя и свежий воздух, а в старой дыре с избытком и того, и другого.

«В старой дыре? Форратьер-Виэн – красивейшее поместье, настоящий осколок древнего Барраяра. Доно обожает это место. Какая муха его сегодня укусила?»

Прежде, чем Оливия успела задать вопрос, ее муж поднялся из-за стола.

- Ты...

- Сладкого я не ем. Приятного аппетита, сердце мое!

Пирожные внезапно стали безвкусными. Да что случилось? Ей отчаянно хотелось броситься вслед, повиснуть у него на руке, и не отцепляться, пока все не разъяснится.

«Прекрати глупить. Ты первый день узнала, что Доно ведет здоровый образ жизни, то есть смотрит злыми глазами на сладкое и часами не вылезает из тренировочного зала? Для тебя откровение, что он скорее палец себе откусит, чем скажет «Мне плохо»? Тут прозвучало великое признание в мигрени, и ты удивляешься, почему твой дракон сбежал? Ешь пирожное и не нервничай».

Оливия всегда втайне гордилась своим умением брать себя в руки и рассуждать, как разумная женщина. Впрочем, ей редко приходилось применять это умение в семейной жизни. Обычно любое ее желание выполнялось. Как тогда, с ремонтом. Доно всерьез собирался придать особняку более современный вид, но после первого же возражения супруги о модернизации забыли. Дом остался мрачной темной крепостью - истинным подарком для любительницы истории.

Правда, через пару дней по окончанию ремонта в коридоре Оливия наткнулась на невесть откуда взявшийся портрет Пьера Кровавого. Надпись под грозным ликом гласила: "Темнота - друг любовников и заговорщиков. Кто из них ты?". Вызванный к месту явления предка Доно с самым невинным видом сообщил:

- Мы всегда знали, что по дому бродит призрак старого генерала. Вот только переписывается он в первый раз. Наверно, ты ему понравилась.

Послания от Пьера обнаруживались и после, но Оливии ни разу не удалось поймать мужа за их вывешиванием. Может, это даже не он, а кто-то из оруженосцев... Нет, родовое форратьеровское ехидство ни с чем не спутаешь.

Единственным камнем преткновения стали тренировки. Причем весь ее проступок - предложила супругу спарринг. Ну, не просто предложила, а крикнула: "Защищайся!", но реакция была просто ужасной. Доно швырнул на пол учебный клинок, выругался и вылетел из зала. Обиженная и ничего не понимающая Оливия разрыдалась, в общем, первая семейная ссора развернулась во всей красе. Но графиня Форратьер поступила как разумная женщина – от души поплакав, взяла себя в руки и решила, что продолжать скандал не будет. Когда муж пришел извиняться, она встретила его во всеоружии – в слезах, но с нежной улыбкой и поцелуями. На том ссора и угасла.

Зато с тех пор, стоило Оливии зайти в зал во время тренировок Доно, он прекращал упражнения и уходил. Никаких спаррингов, никаких совместных занятий. Впрочем, у каждого есть право на свои заморочки. Может, он искренне верит, что мужчина с оружием в руках непривлекателен.

Чай остыл, но к пирожным вернулся сладкий вкус. Нельзя посадить любимого на цепь, нельзя влезть в его мысли и душу. Если Доно хочет отдохнуть от семейной жизни (а за последние дни она в этом убедилась), пусть отдыхает. Лети, сердце мое! А когда ты возвратишься, тебя будут ждать письма от очень недовольного предка. Как раз за неделю я научусь копировать ваш дивный фамильный юмор.

*

После нескольких крутых виражей синий флайер вернулся к прежнему курсу на Форратьер-Виэн. Несмотря на неплохо выполненные пируэты, Доно поморщился. Нет, высший пилотаж не для него. Он выучился этим фокусам, но радости они не доставляли. Ему по душе была чистая скорость, когда даже обычный разворот становится опасным. В таких гонках Доно легко опережал и Айвена, и Байерли - парням просто не хватало реакции. А давно он не летал на полной скорости, ровно столько же, сколько не летал один. При всей уверенности в своем мастерстве рисковать жизнью Оливии...

Интересно, ей понравились бы эти виражи? Скорее всего, нет. Сейчас многие девушки учатся водить флайер, но она никогда не интересовалась полетами. Оливия любила историю и предпочитала коней машинам. Они и сблизились-то на общем интересе к истории. Доно знал достаточно любопытных фактов и легенд, чтобы увлечь девушку. И умел выслушать ее мнение без демонстративного мужского позевывания.

А белокурая девочка умна и наблюдательна. И отважна. Надо обладать сильным характером, чтобы при всеобщей молодежной моде на галактически-свободные нравы заявить: "Нам нельзя становиться ни Эскобаром, ни Колонией Бета. В своем развитии мы должны остаться Барраяром»... Да она больше патриотка своей планеты, чем развеселая компания благородных парней и девиц!

Среди своих сверстниц, знатных и незнатных, Оливия выглядела юной принцессой. Решительной, умеющей думать и действовать, и в тоже время бесконечно нежной.

"О да, она - чудо. А ты, мой друг Доно, сволочь!"

Машина устало приземлилась на площадке.

Когда-то Форратьер-Виэн считался приданым леди Донны. Было приятно сознавать, что часть семейных богатств принадлежит именно тебе. При каждом удобном случае она приезжала сюда. Здесь Донна отмечала дни рождения и лечила нервы тишиной, строила планы и лениво валялась на кровати с книгой в руках. В Виэне, в ее Виэне у самого обычного занятия появлялся особый вкус.

Теперь он великолепно знал, в каком ужасном состоянии дела поместья - потребуются годы, чтобы эти земли перестали быть дырой в бюджете - но очарования старой усадьбы знание не убивало. Дом не выглядел заброшенным: даже месяцами не появляясь тут, Доно исправно платил местным женщинам за еженедельную уборку. И когда бы ему ни пришло в голову приехать, комнаты и коридоры встретят его привычным уютом. И откликнутся на его слова только ему слышимым приветствием.

«Здравствуй, Виэн».

«Здравствуй, Донна».

Лорд Форратьер выругался сквозь зубы. Самое мерзкое, что старые стены правы! Ты носишь мужскую маску и играешь роль, а что внутри? Все то же, все та же.

- Милорд, с прибытием вас.

Охрана поместья давно привыкла к неожиданным явлениям Доно и знала его привычки.

- Собираетесь на вечернюю прогулку? Сегодня дождь будет.

И впрямь небо недвусмысленно покрыто тучами. Лорд кивнул, растянул губы в веселой ухмылке.

- Кажется, моя лень спасет меня от промокания. Абсолютно не хочется выползать на природу. Но спасибо за предупреждение.

Последний ритуал вежливости дня сегодняшнего - пообщаться с охранниками - исполнен. Хлопок тяжелой входной двери надежно отгородил его от мира. Мягкий свет реагирующих на движение ламп сопровождал графа до спальни. Впрочем, Доно легко прошел бы по коридорам и в полной темноте. Угу, во мраке, с сумкой на плече - аттракцион "Почувствуй себя вором".

Ухмыльнувшись, Форратьер поставил на прикроватную тумбочку бутылку коньяка, потом вытащил из рюкзака первую попавшуюся под руку закуску - пакетик орехов и копченое мясо.

"Достойная замена вину и сладостям, так?" - уколол внутренний голос. Лорд тихо зашипел. Он никогда особо не любил конфеты, но стоило полностью запретить себе сладкое, и любая мысль о них стала пыткой. Ну да, конфеты и шоколад, а кто форму держать будет? Разжиреешь, как Марк Форкосиган!

"Заботишься о фигуре? Умная девочка».

Натюрморт на тумбочке теперь вызывал не аппетит, а глухую ненависть. Ладно, к чертям, пусть его привычка лечить нервы вином, лежа в постели - бабская придурь, и коньяк это не облагородит. Но что должен сделать в такой ситуации настоящий мужчина? Нажраться в хлам?

Доно покосился на бутылку, но желания выхлестать ее залпом не возникло. Ну упьешься, завтра проснешься с больной головой, слабый и противный даже самому себе. Жутко мужественное поведение.

Что еще? Компания верных друзей хороша в семнадцать лет, когда вы все еще не научились использовать друг друга. Кого бы он мог пригласить, не опасаясь и не задумываясь, с какой целью приятель сюда явился? Айвена? Байерли?! Или человека, которому действительно можно доверять, друга умного, честного и веселого, хоть и вспыхивающего, как порох - Хельгу Формюир? Нет уж, дергать ее из-за своего плохого настроения - это свинство.

А может, мужчина должен не запираться в спальне с бутылкой, а попросту отправиться в бордель? Хотя после бетанской Сферы Наслаждений местные шлюхи... не интересны.

«Врешь! Изменять не хочешь».

Сказал бы кто Донне Форратьер, что она станет образцом супружеской верности! Два из трех ее браков закончились катастрофой, и, будем честными, не только по вине мужей. Можно было гладить вторую половинку по шерстке, не демонстрировать ум и характер, вовремя улыбаться-восхищаться и не воспринимать любовниц мужа как повод самой пополнять коллекцию. Мудрая женщина правит незаметно... только Донна не любила потакать глупостям, даже внешне. И после очередного скандала семейная жизнь разлеталась в осколки. Впрочем, не слишком-то ее эти осколки ранили. Так, царапины. А ведь потому и рушились браки (даже третий, лучший из всех), что муж не был смыслом ее жизни, да и другом не был. Просто... ценный экземпляр коллекции.

С женщинами все оказалось по-другому. Доно не успел поиграть в сердцееда, как его дорогу перешла белокурая Оливия. Совсем не та девушка, с которой хочется завести интрижку, развлечься. И вместо охоты за юбками ты обсуждаешь исторические коллизии. И хранишь невинность для первой брачной ночи.

Черт, он даже не думал, что его ухаживания будут такими... правильными. Ничего откровенней объятий до самой свадьбы. Оливии это нравилось, а в сорок лет воздержание - не трагедия.

Да, все иначе. И если светловолосая принцесса останется единственной женщиной в его жизни, он не будет чувствовать себя обделенным.

"А сколько времени она сможет тебя терпеть? Оливии нужен сильный муж, герой, заслуживающий восхищения, а не слабак, которого ей же пришлось спасать от кастрации. И все твои тренировки этого не сотрут. Однажды девочка устанет тебя жалеть и уйдет».

Удар в стену ободрал костяшки, но Доно не почувствовал боли. Этот момент ближе, чем кажется. Раньше она бы не отпустила тебя одного. Оливия шла с тобой повсюду. А сегодня...

Ну что, испытай ощущения анекдотического мужа. Вот ты неожиданно возвращаешься...

Форратьер, как наяву, увидел Айвена - глаза уже встревоженные, а к губам приклеилась блаженная улыбка. И рядом Оливия, обнаженная, не пытающаяся прикрыться, спрятаться.

- Извини, Доно, ты - хорошая подружка, но так хочется настоящего мужчину. И ты ведь не будешь стрелять в тех, кто защищал тебя?

Буду. Может, я и слабак, но восемь из десяти выбиваю. Рукоять плазмотрона – после покушения лорд стал носить оружие - удобно легла в ладонь. “К флайеру. Быстрее. Я поймаю их”.

У самой двери под ноги подвернулась складка ковра. Доно споткнулся и с разбегу врезался плечом в бронзовую раму большого зеркала. Мелькнуло перед глазами перекошенное лицо...

Может, подействовало отражение с безумным взглядом, может, боль от ушиба, но ярость ушла. Задыхаясь, лорд разжал пальцы - плазмотрон со стуком упал на пол.

"Хорошо, что не снял с предохранителя".

Мысли, как всегда после приступа бешенства, текли замедленно.

"Почему я сорвался? Оливия, Айвен... Какая чушь!"

Если бы девочка хотела вечного победителя, она бы бросила тебя еще тогда, после нападения. Оливии нужен муж и друг, а не телохранитель.

"Это точно, учитывая, что она сильнее и тренированнее тебя. Так кто из вас девочка?"

Очередной укол внутреннего голоса прошел почти бесследно - Доно слишком устал от злости, чтобы реагировать. К тому же, его испугала собственная ревность. Донну Форратьер никогда не волновали измены ее мужей. Гормоны, что ли, виноваты? Гормоны или нет, но ты чуть не угробил свой брак. Подозрений Оливия бы не простила.

Вернувшись в спальню, граф подошел к окну. Какие здесь звезды - в Форбарр-Султане такого неба увидишь, огни города скрывают эту красоту хуже облаков. Доно уселся на подоконник, подхватил с тумбочки пакетик орехов. Да уж, старые привычки не умирают. Когда-то девочка-подросток, спрятавшись за тяжелыми шторами, смотрела на небо, ела сладости и строила планы против ненавистного родича...

“Черт! Мне не хватает Ришара”.

Родственничек всегда стремился высмеять ее, пнуть в самое больное место. Она приучалась скрывать слабости и действовать молча. Вечная война развивала ее таланты, хотя бы и ценой шрамов на душе. Доно Форратьер тоже появился как оружие против Ришара. А потом родич исчез с горизонта.

"И я стал врагом самому себе. Начал грызть себя вместо Ришара. И преуспел в этом - он меня настолько не знал».

Форратьер прижался лбом к холодному стеклу.

Что теперь? Если Доно - всего лишь маска, нужно от нее избавиться? Не в смысле нового витка операций (лорд поежился), но хотя бы честно признаться Оливии в том, что я есть. Может, девочка сумеет привыкнуть к Донне.

Вот только... Леди Донна Форратьер, красавица, язвительная умница, коллекционерша мужчин... была ли она настоящей?

Осенью в Виэне всегда жгли костры из опавших листьев, и маленькая хозяйка усадьбы любила высматривать в дыме силуэты, гадать по ним. А сейчас ее (его?) жизнь распадается, ускользает меж пальцев, как этот дым.

*

Завтракать в одиночестве было непривычно. И немножко тревожно.

"Прекрати. Скоро он вернется».

В конце концов, от того, что вчера Оливия появилась без супруга у Форбреттенов, ничего страшного не произошло. Все было очень мило - дружеская компания, приятная беседа. Татя, кажется, еще больше похорошела. А Рене - идеальная пара для нее, настоящий сказочный паладин, из тех, что разъезжают на белых конях, спасают невинных девиц и лицом к лицу встречают драконов. Очаровательный... хотя, на ее вкус, слишком хороший. Всегда предпочитала драконов.

- Миледи, я должен поговорить с вами.

Обычно спокойный Цабо выглядел встревоженным. Казалось, слова даются ему с трудом.

- Что случилось?!

- Лорд Доно вчера ни разу не звонил. Комм у него выключен.

- Но он же просил не беспокоить его. У него осенняя мигрень, не удивительно, что ему не хочется разговаривать.

До этого момента оруженосец разглядывал что-то за ее плечом, но сейчас взглянул графине в глаза.

- Миледи, вам нужно это знать. Леди Донна никогда не страдала мигренью, ни осенней, ни весенней, ни какой-то еще. Бетанская хирургия таких последствий тоже не дает. Боюсь, здесь проявилось другое.

- Что?

- У Форратьеров предрасположенность к психическим болезням. Вспомните Пьера, вспомните Ришара.

"Пьер был чудаковатым коллекционером, Ришар - просто сволочь. Причем здесь... Вспомни другого Пьера. Доно гордится своим безжалостным предком-генералом».

- В чем болезнь Доно?

- Я не врач, чтобы поставить диагноз. У леди Донны были приступы дикой ярости, но всегда, хм, оправданные.

- В таких ситуациях взбесился бы каждый, - добавил замерший на пороге Йорис.

- Не каждый бы схватился за кинжал, - Цабо пожал плечами, - Впрочем, ничего другого мы не замечали.

Повисло молчание. Оливия остро ощутила, что значит быть графиней. Двое мужчин перед ней старше ее, дольше знают Доно, спокойно могли бы взять флайер и добраться до усадьбы, но они стоят и ждут ее решения.

- Летим в Виэн, - она попыталась смягчить резкость своих слов, улыбнувшись, но улыбка вышла растерянной и жалкой, - я просто была уверена, что Доно хочет немного отдохнуть от семейной жизни. Это по-мужски - иногда сбегать от жены.

Неожиданно Цабо улыбнулся ей в ответ.

- Миледи, скажу вам по-мужски, от любимых жен не сбегают, а лорд очень вас любит. И настоящим мужчиной он стал только рядом с вами.

Свернувшись на заднем сидении флайера, Оливия твердила про себя эти слова.

"Все будет хорошо. Доно ее любит. Он не... сделает никаких глупостей. И не смей думать о плохом».

Ну что может встретить ее в Виэне? Кошмарную картинку - Доно поднимает плазмотрон к виску - она мгновенно отогнала. Мужчина, оставшись на воле, способен напиться, устроить драку с лучшим другом, но это же не трагедия. А если у него любовница? Мысль не пришлось даже отгонять - Оливия не сумела представить мужа с другой женщиной. Он любит ее... а если что, не стал бы хитрить.

Судя по жизнерадостным лицам охранников поместья, ничего драматического здесь точно не произошло.

- Хорошо, что вы приехали, миледи.

- Здесь все в порядке? - после холодного вопроса Цабо оптимизм охраны явно съежился.

- Лорд... странно ведет себя. Такого еще не было.

Не дослушав, графиня бросилась к двери. Влетела в коридор. И почти что столкнулась лицом к лицу с Доно.

- Вот и ты? Привет. Может, и к лучшему.

Мятая одежда и спутанные темные волосы недвусмысленно намекали на попойку, но Форратьер был абсолютно трезв.

- Ты болен?

- Нет. Просто лорда Доно никогда не существовало. Я обманул тебя.

- Чем? Сердце мое, я знаю, кто ты, но...

- Сейчас все объясню. Идем.

Оливия покорно позволила привести себя в спальню, усадить на кровать. Господи, она приготовилась к буйной ярости, к пьянке, к чему угодно, но потухшие янтарные глаза и безжизненный голос пугали. Ее муж стал похож на призрака.

- Что с тобой?

- Оливия, Доно Форратьер - это маска и фальшь. Я старался быть для тебя идеальным мужчиной, но не справился. Все-таки из куклы живого не сделаешь.

- Значит, ты - женщина?
“А я - лесбиянка. Потому что я тебя люблю”.

Вот только ничего женского она в нем не видела. Ну не могла Оливия влюбиться даже в очень решительную и отважную даму. Что-то к тете Корделии ее никогда не тянуло.

- Да, наверно. Впрочем, в Донне тоже хватало фальши. Маски, сплошные маски без начала и конца, - Доно потер лоб, словно снимая их, - Может, помешанная на книгах и войне девочка была настоящей. И то не уверен.

- Почему?

- В твоих ушах постоянно звучит: "Ты не справишься. Девочки в этом не разбираются". Ты сжимаешь зубы и учишь математику. Штудируешь военную историю. А когда добиваешься результата, слышишь: "Сколько бессмысленной показухи!"
И ты уже не понимаешь, что тебе нравится, а за что ты схватилась назло им всем. Вдруг все твои успехи - это танец дрессированной собачки, маскарадный мундир? Вдруг, если ты перестанешь бороться и доказывать, окажется, что тебя интересуют только платья и сплетни? Ты побеждаешь, берешь новые вершины и теряешь себя.
Прекрасная и ужасная Донна Форратьер - сколько в ней было истины, сколько - желания позлить общество? Лорд Доно - наполовину оружие против Ришара, наполовину - кумир из старых книг. Я люблю тебя, Оливия, но больше ничего настоящего у меня нет.

- Но ты стал настоящим мужчиной! Айвен рядом с тобой мальчишка, да и другие тоже. Ты всего добился, никто не видит в тебе женщину.

- Хорошая вещь гормоны.

- Ах вот оно что, - Оливия чувствовала, как дрожат руки от невероятной смеси жалости и злости, - Ненавижу психологию!

- Почему?

- Терпеть не могу, когда душу разбирают по кусочкам! Это - лишнее, то - наигранное, это - комплекс, то - критические дни. И будут ковырять, пока до скелета не докопаются. Вот, мол, настоящий человек - одни инстинкты да гормоны, а прочее - ерунда!

- Крепко ты их приложила. Это личные счеты или просто методы не нравятся?

- Очень даже личные. Потому что, как современная девушка, я не могу верить в любовь с первого взгляда - атавизм, увы, нужно говорить умное бетанское слово "феромоны". Не зачем играть в принцессу, надо водить флайер, тайком примерять саронг и мечтать о десятке любовников.

- Десяток любовников - это скучно. Как правило, интересных среди них ни одного.

- А я старомодная и несовременная, с кучей комплексов и нежеланием быть грозой космоса и окрестностей. Не смейся! То, что я умею драться, еще не значит, что мне это особо нравится. Я хочу быть твоей принцессой, нежной и хрупкой. Хочу радоваться твоим удачам, быть рядом с тобой. И... может, книги Форскотта жутко сентиментальны, история в них чересчур романтична, но за любую из них я отдам все учебники по психологии. Потому что там чувства, а не гормоны!

- И прекрасные умницы-девы в белых платьях, да?

- И бесстрашные злодеи на вороных конях, способные на все. Почему-то положительные герои у Форскотта всегда молоды, а злодею обязательно будет около сорока.

- Это хороший возраст для безумств. Тебе еще хватает задора, чтобы строить сумасшедшие планы, и уже хватает опыта, чтобы их осуществить. Совершить пять преступлений и шесть подвигов, похитить прекрасную девушку, взять в свои руки власть. Потом, конечно, вмешается хороший мальчик...

- Ну уж нет! Предпочитаю остаться в руках злодея.

- Ты уверена?

- Абсолютно. А тебе хватит себя грызть! Ты - умный, смелый, решительный, и вообще - мое опасное чудо!

- А если это наигранное?

- Тогда играй! Когда от маски устаешь, она уходит сама собой, ее не надо сдирать. Не надо разбирать, что в тебе настоящее, что из книг. Лучше пусть жизнь будет романтической сказкой, чем серыми буднями. Что ты сейчас видишь за окном?

- Жгут костер. Сырые листья - огня почти нет, зато много дыма.

- А я вижу девушку на балконе замка. Она смотрит на дорогу, а там... Ох, ветер все смешал. Зато огонь стал ярче.

- Сейчас появятся новые фигуры. Сказки ведь не кончаются, правда?

- Пока мы их не оборвем.

- Принцесса, вы, как всегда, правы. Кстати, наши предки говорили: "Истина в бутылке". Как ты думаешь, в этой она может храниться?

- Ну не знаю, - слегка покрывшаяся пылью бутыль на тумбочке выглядела вполне внушительно, - Вообще-то в оригинале было вино, но коньяк ничем не хуже.

- Вот и хорошо.

- Что ты собираешься делать? Если пить, то я - пас.

- Выкинуть ее в ближайшее озеро. Знаешь, от чистой, абсолютной и ничем незамутненной истины ничего хорошего не бывает. И вообще, предпочитаю видеть истину в твоих глазах.

- Берегись. Иногда я бываю убийственно честной.

- Вот и прекрасно. Мир восстановлен, жизнь продолжается, можно возвращаться домой. Хотя, - Доно задумчиво оглядел спальню, - я не против задержаться здесь на пару часиков. С тобой.

- Да? А это даже любопытно. Сначала драматический разговор, потом... не менее волнующая сцена. Совсем как в романах. Правда, там эти сцены обрывались на самом интересном месте. Меня это всегда жутко злило. Явится какой-то добрый и светлый, и дальше сплошные вызовы и сражения. Просто обидно.

- Думаю, нам никто не помешает. Паладины остались в Форбарр-Султане. Принцесса, ты в моей власти.

- Милорд, миледи! С вами все в порядке?, - взволнованный Цабо открыл дверь, впрочем, тут же отступив, - О, простите! Приехала леди Хельга Формюир.

- И... и... и как это называется? - Оливия понимала, что ее смех выглядит натуральной истерикой, но удержаться не могла.

- Классика жанра, моя прелесть!

@темы: Фикатон, Доно, Куделки, гет, Фанфики

---

На фикатон: фик № 12. "Тени ваших матерей"

Название: "Тени ваших матерей"
Автор: Таэлле

Рейтинг: джен
Персонажи: Этан Эркхарт, Теренс Си и их сыновья.
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №13 - "Теренс Си в отцовско-воспитательской ипостаси и их семейная жизнь с Этаном"

***

…и
3. Следовательно, никакие мысли или действия женщины нельзя считать свободными от греха.

Цок-цок. Цок-цок. Лоуренс старался, чтобы мел постукивал ритмично. Три основных пункта готовы, один остался. Он отошел от доски посмотреть, ровно ли написано.

Ровно. Это его успокоило: ну вот, основные положения сегодняшнего урока выписаны четко и аккуратно, и долг его выполнен. Во всяком случае, часть долга: он повернулся и оглядел класс, проверяя, все ли записывают.

Ряды мальчиков, склонившихся над тетрадками, тоже выглядели аккуратно. Правда, кое-кто уже заканчивал и поднимал глаза к доске; а Джейми за третьей партой от доски задумчиво хмурился, будто собирался о чем-то спросить. Лоуренс тоже нахмурился: Джейми временами задавал на редкость неприятные вопросы — не грубые и не глупые, нет, просто вопросы, на которые Лоуренс не знал ответа. Вопросы, которые его потом еще долго тревожили.

На этот раз, слава Богу-Отцу, все обошлось. Возможно, более опытный учитель на его месте давно бы отругал мальчика за то, что тот беспокоит его глупыми вопросами, но так поступать Лоуренсу не хотелось. Джейми, в конце концов, хороший мальчик, совсем не злой, а его семья…

Нет, глупо, конечно, беспокоиться из-за семей мальчиков. Учителю следует думать о самих мальчиках; им это столько раз повторяли в учительской семинарии. О мальчиках и о том, как помочь им вырасти достойными гражданами. Больше ни о чем. И все равно он никак почему-то не мог избавиться от благоговения при мысли о том, что семейный партнер отца одного из его учеников — член Совета Населения. Такого человека не станешь беспокоить по мелочам.

Хотя, конечно, причин беспокоить его и не было. Откуда? Джейми, в конце концов, милый мальчик. Вот, он как раз посмотрел в тетрадь, снова взял ручку и что-то подчеркнул. Очень похвально: Лоуренс всегда ценил аккуратность записей. Конечно, у некоторых мальчиков почерк такой, что записи их читать невозможно, подчеркивай не подчеркивай; но с этим Лоуренс тоже планировал разобраться. В конце концов, он всего первый год работал с этими мальчиками — еще масса времени все исправить, развить их лучшие качества…

— Мистер Сэндерс?

Слава Богу-Отцу, вопрос. И даже не от Джейми. От Тадеуша в дальнем ряду у окна странных вопросов можно не бояться.

— Мистер Сэндерс, а как же быть с самками животных? Они что, тоже полны греха? Тогда как…

Лоуренс тихо и очень медленно выдохнул. Ну, это легко: на уроках по этой теме вечно кто-нибудь спрашивал про самок животных:

— Тадеуш, посмотри-ка в тетрадь еще раз. Что говорится в пункте первом? А теперь подумай, может ли это относиться к самкам животных? Учись делать выводы из того, что тебе говорят в школе, тогда ты сможешь принимать верные решения после окончания учебы и, в конечном итоге, находить место для мудрости Божией в своей повседневной жизни.

Снова за дело. Семь минут до конца урока.

* * *

Йен быстро натянул куртку и выбежал на школьное крыльцо. Сегодня у них с Джейми уроки кончались в одно время, и Джейми не придется его ждать — или идти домой одному. Так Йену было куда спокойнее: в одиночку Джейми вечно попадал в переделки, неважно, на школьном крыльце или по пути домой. А выпутывать его из этих переделок приходилось Йену.

Не то чтобы его это взаправду злило (даже когда ребята в классе посмеивались, что он Джейми как нянька). Джейми ведь не хотел ничего дурного — он просто был ужасно любопытный, и если ему вдруг чего в голову взбредало, он это и делал, не думая о последствиях. Ну а Йен предпочитал вовсе обходиться без неприятностей.

Правда, сегодня Джейми, судя по его настроению, явно было не до неприятностей. Йен потихоньку забеспокоился: его сводный брат редко бывал таким задумчивым, а уж таким тихим и того реже. Йен задумался, пиная на ходу камешки, попадавшие ему под ноги. Джейми часто его дразнил за эту привычку, но сегодня брат молчал. Йен искоса глянул на него; Джейми кусал нижнюю губу.

Йен всегда считал, что к проблеме нужно подходить без уверток. Особенно в их семействе.

— В чем дело, Джейми?

Помолчав, Джейми ответил:

— Я думал… про Ту Штуку.

— Штуку?

— Ну да. Ту Штуку. Которая на прошлой неделе. Я же тебе говорил, ты не мог про это забыть!

Теперь Джейми, похоже, взаправду расстроился; он смотрел на Йена одновременно гневно и умоляюще. Непривычный для Джейми взгляд. Когда они разговаривали про Ту Штуку, он куда меньше расстраивался. Йен, конечно, тот разговор почти наизусть помнил.

В тот день Джейми скорее одолевало любопытство.

— Получилось! — повторял он радостно, хотя их обоих отправили сидеть в детской вместо давно обещанной экскурсии. Когда Джейми чему-то радовался, устоять было сложно, так что Йен тоже расстраивался недолго. — Я все четко поймал, Йен! Об этом я точно догадаться не мог, так что это не просто странность!

Такой у них с Джейми был секрет: странность Джейми. Секрет по настоянию Джейми: Йен иногда подозревал, что родители тоже все знают, но упрямый Джейми не хотел им ни о чем говорить, не хотел советоваться. Он решил, что сам все выяснит (ну, с помощью Йена, как обычно): правда ли он иногда ловит чужие мысли, или это просто случайность или везение?

Йен предложил провести научный эксперимент (после того, как отец в прошлом году сводил его в лабораторию генетики, он устраивал научные эксперименты по любому поводу и при любом случае), но через пару дней Джейми решил, что Йен для такого эксперимента не годится.

— Твои мысли, Йен, кто угодно угадает, — сказал он мрачно. — Они у тебя на лице написаны.

Йен знал, что это, в общем, так и есть, поэтому просто спросил:

— Ну и что тогда будем делать? Может… — Он сомневался, что Джейми согласится поговорить с родителями, но иногда, если дело было важное и если не переставать Джейми теребить, он все-таки передумывал.

— Нет! — воскликнул Джейми. Потом, заметив, наверное, как Йен нахмурился, добавил: — Пока не надо, ладно? Давай просто подождем и посмотрим.

На том дело и остановилось, пока не случилась Та Штука. Когда отец пришел с работы неожиданно рано и застал их в разгаре исследовательских работ за его компьютером. («Ну уж в сеть Репродукционного центра ты ни за что не влезешь!» — сказал Джейми. «А вот и влезу!» — отозвался Йен, не без повода гордый своими компьютерными навыками).

Йен поежился, вспомнив лицо отца. Он-то не подумал о том, куда они полезли. О том, как важен Центр, и насколько конфиденциальная там информация и все такое. Для него в тот момент одно было важно — Джейми сказал, что ему этого не сделать, а он знал, что сумеет. Поэтому он думал о стоявшей перед ним задаче, а не о том, какой разочарованный и расстроенный взгляд будет у отца. Йен терпеть не мог сердить отца, но еще больше он не любил его разочаровывать. Слава Богу-Отцу, его тогда отвлекла Та Штука, а то бы он до сих пор места себе не находил от стыда и переживаний.

Поначалу-то он слишком отвлекся на попытки объяснить отцу, чем это они тут занимаются (он очень надеялся, что его объяснения не смахивали как оправдания, а то совсем было бы стыдно и глупо). Радостное возбуждение Джейми он заметил только тогда, когда их отослали в детскую.

Когда они остались одни за запертой дверью, Йен уселся на подоконник, посмотреть в сад и подумать — подоконник у него был любимым местом для думанья, — а Джейми плюхнулся на кровать. И подскочил. И еще раз подскочил. И еще раз. И еще немножко.

— Джейми!

— Все получилось! — вдруг заявил Джейми, вскакивая на ноги. — У меня наконец-то все получилось!

Тут уж Йен отвлекся от терзаний на тему о том, что подумал отец и как можно было показать себя таким идиотом.

— Что у тебя получилось?

— Подтверждение результата! Так четко пришло, и я точно не мог угадать, потому что кто бы мог угадать такую штуку?

— Какую еще штуку? — спросил Йен, слез с подоконника, пошел и сел на свою кровать.

— Про женщин. — Йен слегка поморщился от этого слова — все знают, что женщины существуют, но говорить-то про них зачем? — Ну, про одну женщину, — прошептал Джейми; глаза у него блестели. — Когда ты пытался нас выпутать из неприятностей. Не мог я угадать, что кто-нибудь про тебя подумает «Прямо как мать», точно не мог! И он еще такое при этом представил себе… Йен, это ж наверняка женщина была! Они такие чудные на вид! — добавил он, еще пару раз подскочив на кровати (в прошлом месяце отец пригрозил Джейми, что на следующий день рождения тот получит курс уроков по ремонту кроватей).

Когда Джейми волновался, добиться от него связного рассказа было непросто, но у Йена был в этом деле большой опыт. Правда, на этот раз рассказ получился уж больно странный. Женщина… Даже от повторения этого слова в уме он снова поморщился, но факты есть факты, без них ситуацию не проанализируешь. Его отец — или даже оба их отца знали женщину, и эта женщина…

Невозможно. Слишком фантастично все это звучало, даже больше, чем странность Джейми. Пару дней они пытались разобраться: сидели в саду — уже похолодало, и малыш Марти долго не гулял, — повторяли слова, не имевшие никакого смысла, и беспомощно пожимали плечами. Проводить эксперименты с чтением мыслей и то легче было; Йен заметил, что отец уже начал поглядывать на них с удивлением, а потом и улыбаться. Но они так и не придумали, как это могло случиться и что это могло значить. Йен почти начал верить, что Джейми что-то перепутал (Джейми он этого, конечно, не сказал).

А теперь вот у Джейми провели этот урок — про грех, женщин и про волю Бога-Отца, высказанную Отцам-Основателям. Йен это все тоже проходил, но успел подзабыть — ему было о чем подумать и кроме этого. Такие вещи никого особо не интересовали, все и так это знали, но сочетание урока с Той Штукой… Ну, понятно, почему Джейми расстроился. Йен и сам бы расстроился, но у него при слове «мать» просто отключалась способность к рассуждениям; Джейми вообще о серьезных вопросах чаще размышлял.

— О чем задумался? — спросил Йен.

— Об эмоциях, — отозвался Джейми почти рассеянно. — Наши отцы… ну они вроде как и не расстроены были. Ну то есть были — потому что мы в сеть Центра залезли. Но про женщину они думали примерно как про… ну я не знаю, про мистера Сэндерса, или про дядю Стива, или еще про кого-нибудь такого. Как будто это обычное дело.

— Ну, может, тогда и все в порядке, — ответил Йен, стараясь звучать как можно рассудительнее. — Ты можешь себе представить, чтоб отец когда-нибудь сделал что-нибудь неправильное? — Только вот похоже, он таки сделал, если Джейми ничего не напутал с Той Штукой. И ведь таки не напутал, похоже — уж очень он был уверен.

Джейми ухмыльнулся на секунду, но потом снова посерьезнел.

— Но это же ерунда какая-то получается! Женщины полны греха, как мистер Сэндерс и говорил. Все женщины. Ну ладно, мы знаем, что твой отец улетал с Афона, так что он их не мог не встретить. Но зачем бы ему их вспоминать? А насчет матери… Это уж совсем странно. И как-то даже гадко. Не может такого быть, чтобы у тебя была мать! Я хочу знать, в чем тут дело. И как быть с тем, чему учили Отцы-Основатели.

— Ну тогда нам придется их спросить, и все тут, — вздохнул Йен. — Я знаю, ты любишь секреты, но иначе мы так и будем биться головой об стенку, и все без толку.

* * *

Так что они спросили. Джейми, конечно, возражал поначалу, но с Джейми вечно так.

Они влетели в комнату; отец Йена как раз сидел с полузакрытыми глазами на любимом диване, и Йен очертя голову ринулся в разговор. Он знал, что иначе слишком засмущается, особенно если речь пойдет о женщинах.

— Отец, женщины правда настолько полны греха?

То, что дома сегодня оказался его отец, а не Джейми, Йена и радовало, и тревожило. С ним разговор было легче начать, но частенько труднее закончить — он не оставлял проблему в покое, как отец Джейми, а продолжал обдумывать и обсуждать ее, да так серьезно, что приходилось думать вместе с ним. С отцом Джейми такие вот разговоры вести было куда проще (с ним сложности были в другом).

А потом Йен заметил, что на ковре играет с кубиками малыш Марти. Ну все, понял он, теперь ему точно влетит — кто ж при маленьких мальчиках такие вещи говорит?

Но отец так ничего на этот счет не сказал. Он просто открыл глаза, внимательно посмотрел на Йена и Джейми и попросил Марти пойти пока поиграть к себе в комнату. Это было странно, но Йену и так уже было не по себе от непонятного настроения Джейми, и он не хотел задумываться еще и над этим.

— Ну, — сказал отец неспешно и без особого удивления, когда недовольный Марти наконец уволок из комнаты самые важные из кубиков, — учение Отцов-Основателей вы знаете не хуже меня, а может, и лучше. Джейми, насколько я помню, сейчас как раз должен это проходить в школе, но вы ведь не помощи с домашним заданием у меня просите, так?

Йен изо всех сил постарался успокоиться. Слишком уж дело было серьезное. Наверняка отец все объяснит, нужно только слушать внимательно.

— Ты же знал женщину, так? — сказал Джейми взволнованно. — Ну в смысле разговаривал и все такое, не просто видел парочку. Если женщины правда такие грешные, почему же ты Йена с женщиной сравнивал? Не может быть, чтобы залезть в сеть Центра был такой уж страшный грех, и вообще мы это вместе устроили! И у него что, правда есть мать? Как это у кого-нибудь может быть мать?

Йен просто беспомощно пожал плечами, глядя на отца.

Отец нахмурился и чуть наклонился вперед, положив руки на колени.

— Так, присядьте-ка лучше, — наконец сказал он со вздохом. — И Джейми, откуда ты это взял, насчет того, что я сравнивал Йена с женщиной?

И тут Йен понял, что и у отца тоже свои секреты, как у них с Джейми. Потому что в эту секунду он выглядел точно как учитель, о чем-то спрашивающий ученика. Как будто он уже знает ответ и просто проверяет, что скажет ученик.

Они сели на старый темно-коричневый диван, и Йен устроился на дальнем конце, чтоб удобнее было наблюдать. Джейми опять разнервничался, а если у отца и правда в этом деле свои секреты, лучше бы одному из них внимательно смотреть и слушать. Ему вдруг стало тошно оттого, что он так думает про отца. Еще один признак того, что в мире что-то пошло не так.

Он моргнул и все равно повернулся наблюдать за отцом и Джейми. Потому что ему надо было знать.

— Ну так как, Джейми? — Отец выглядел немного озабоченно, но в общем, как обычно, как в любой другой день, когда он точно так же отдыхал на этом самом диване, и они приходили к нему посоветоваться. Йен решил, что он, наверное, неправильно догадался — разве мог отец выглядеть как обычно, если он уже знал про Ту Штуку?

— Ты об этом подумал, — решительно заявил Джейми. — Я просто… просто иногда такие вещи ловлю, а ты посмотрел на Йена и вдруг подумал о каком-то человеке, и наверняка о женщине, потому что ни один мужчина не выглядит так странно, и тебе совсем не неприятно было о ней думать, и как это понимать? Как ты мог, если в школе такое говорят? И откуда ты вообще ее взял?

Отец запустил руку в волосы, убирая их со лба, и при этом растрепал их еще хуже, чем было.

— Насчет того, откуда я познакомился с женщиной — ты же знаешь, я только один раз улетал с планеты, и с меня, если честно, хватило. А по второму вопросу — видите ли, мальчики… — Он помедлил. Йен подумал, что отец говорил серьезно, но все равно… нормально. Значит, все-таки все в порядке. Значит, отец сейчас им все объяснит, и все станет как положено, без всяких странностей. — Не знаю, как это сказать понятнее. Понимаете, люди разные. Например, мы все стараемся идти по пути, начертанному Богом-Отцом, но не у всех это получается. Но это не значит, что мы не его дети, сколько бы ошибок мы ни совершали. Я верю в то, что и в других сферах жизни дела обстоят так же. Я путано объясняю, да?

— Исключительно путано, — ответил ему насмешливый голос от дверей. — Раньше, Этан, ты куда лучше объяснял теологию. — Йен ухмыльнулся; родители вечно так друг друга поддразнивали.

— Папа! — удивленно воскликнул Джейми. — Я не знал, что ты сегодня рано придешь.

— Вообще-то не так уж сейчас и рано, — ответил его отец, устраиваясь на противоположном конце дивана. Йен вдруг задумался: может, он тоже собирается за всеми внимательно наблюдать? — Просто вы все тут, похоже, слишком заняты, чтобы обращать внимание на время. Так с чего вдруг речь зашла о религии? — Это тоже смахивало на обычные домашние разговоры. Все было так нормально, что даже как-то странно.

— Ну понимаешь, у меня сегодня был урок, — начал Джейми, на этот раз куда медленнее и внятнее — похоже, он несколько успокоился. — Про учение Отцов-Основателей о грехе. — Слава богу, он хоть раз да избежал того слова — научный подход научным подходом, но все равно слишком часто повторять… странно. — И я не понимаю. Ну то есть… У меня на прошлой неделе такая… ну, Штука получилась, когда вы оба смотрели на Йена и думали о том, как он похож на какую-то… какую-то женщину! Но как это может быть?

— Штука? А, понятно.

Родители переглянулись, и это тоже было нормально, только это значило, что у них таки есть секреты, которые они не собираются объяснять. Почему бы Джейми не угадать их мысли? Йен почувствовал беспомощное раздражение: неужели он так и не получит ответов на свои вопросы?

— Видите ли, мальчики, — сказал наконец отец Джейми, прислонившись к стене; тон у него был спокойный и легкомысленный, будто он рассказывал про смешной случай на работе, — на самом деле все очень просто. Вы же знаете, почему Этану пришлось улететь с планеты, правда?

— Чтоб заказать новые яйцеклеточные культуры, — тут же отозвался Йен; отец редко об этом вспоминал, но ту историю все знали, — но…

— Ну и он встретил женщину, которая любезно согласилась пожертвовать Афону образец…

— Культуру, из которой ты родился, — добавил отец. — ЭК-1. — Это Йен, конечно, уже знал. Ну вот, «культура» и «образец» звучали куда нормальнее. Хотя по логике вещей культуры и получали … от женщин. Ну почему все время приходилось вспоминать это слово? Слишком оно неправильное, и слишком странно слышать, как его спокойно произносят родители. Йен с усилием сосредоточился на том, о чем говорил отец Джейми.

— … и поскольку нет на свете групп людей, которые все были бы одинаковые — попробуйте сравнить людей из одного поселения, или одной профессии, или рожденных от одной культуры — она оказалась не такая уж плохая, и даже очень нам помогла. Это, кстати, вообще интересная история: все началось с того, что кто-то украл культуры…

* * *

— А интересная история оказалась, — сказал Йен Джейми вечером, когда они готовились ко сну. — Подумать только, у наших отцов такие приключения!

Джейми его, похоже, не слушал.

— Джейми? В чем дело?

— У меня опять получилось! — прошептал Джейми. — Та Штука! Теперь от моего отца, и он думал «Да, ты-то точно на свою мать похож»!

* * *

— Ну что ж, — сказал Этан гораздо позже этим вечером, — это препятствие мы преодолели куда легче, чем я ожидал.

Теренс повернулся к нему с легкой улыбкой.

— Ты, как всегда, оптимист. Ты же понимаешь, что это только первое препятствие?

@темы: Фикатон, Афон, джен, Фанфики

---

На фикатон: фик № 11. "Полуночные кукушки"

Название: "Полуночные кукушки"
Автор: Lios Alfary

Рейтинг: слэш, PG
Персонажи: Флетчир Джияджа, Даг Бенин
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №9 - Цетаганда: любовники (мужеска полу) императора Джияджи и их закулисные интриги.

***

Ночь в столице всегда яркая, насыщенная огнями, дышащая своей особой жизнью. Любоваться ею одно удовольствие, а если попытаться рассмотреть с высоты мельчайшие подробности – представить, что за каждым огоньком чья-то забота, радость или печаль… Невозможно удержаться от восхищения.

Небольшой гравикар свободно летел над куполами домов: отметки на его боках давали ему возможность не следовать большей части существующих правил движения. Казалось, даже автоматические регулировщики салютовали ему, когда он проносился мимо. Впрочем, у его водителя, равно как и у его пассажира, был слишком высокий уровень гражданской ответственности, чтоб создавать возможность опасности для других.

Спустя некоторое время кар завис над землей: включилась система проверки посадочной полосы. И только после того, как пришел сигнал, подтверждающий – да, все чисто, гем-генерал Даг Бенин мягко ступил на посыпанное цветастым гравием покрытие площадки паркинга.

Это была одна из тех небольших площадок дворцового комплекса, о которых известно достаточно малому количеству людей – проектировщикам и служащим департамента внутренней безопасности императорской резиденции. Ну и тем людям, которым дано право воспользоваться ими, чтоб без лишнего официоза ступить на мраморный пол дворцовых террас.

- Его величество слушает кукушек в Саду Долгой Памяти, - прислужник склонил голову в вежливом поклоне. – Он извещен о Вашем прибытии и просит Вас присоединиться к нему сейчас. Следуйте за мной.

Гем-генерал ответил соответствующим коротким благодарным кивком: он, конечно же, знал, где сейчас находится император, но никогда бы не осмелился проследовать туда без приглашения. Он уже несколько раз удостаивался чести лично докладывать его величеству о самых разных аспектах безопасности Небесного Сада, но сегодня волновался так, словно шел впервые, как тогда, когда решился, наконец, «перепрыгнуть» через голову своего начальника гем-генерала Нару и побеспокоить монарха лично. Он шел по мощеной дорожке и перебирал в уме основные пункты своего доклада. Последний пункт… ох, последнему он был совсем не рад, но долг требовал от него именно этого. Как бы там ни было.

Кукушки пели октетом – «Бездну звездного света», классическое произведение аут-леди Райе Каэна. Прислужник оставил гем-генерала стоять и внимать пьесе у самого фонтана, в двух шагах от кресла императора. И Даг никак не мог решить – слишком близко это или все же слишком далеко. Мелодия захватывала, заполняла собой все вокруг, но самое ужасное – она создавала ощущение, что они здесь действительно наедине. Что нет следящих камер, готовых явиться по первому зову прислужников и стражей – только кукушки, гем-генерал Даг Бенин и Его Императорское Величество аут Флетчир Джияджа.

Это пагубное ощущение осталось, даже когда император указал ему на невысокий табурет, поставленный – теперь уж точно ¬– слишком близко к императорским ногам. Бенин предпочел бы стоять, но отказаться от монарших милостей было делом совершенно неслыханным. Он сел и начал говорить. Как он и предполагал, первые части своей речи ему удалось произнести совершенно спокойно. Гораздо более удивительным было то, что и к самой сложной части, к разговору о бывшем фаворите императора, а точнее – о его несомненно противоправных действиях, он перешел, без дрожи и не меняя тона голоса.

- Таким образом, через подставных лиц ему удалось воспользоваться новым изобретением гем-чиновника Сота Йенаро. Мы проверили: действительно, Йенаро оказался в этом замешан по недомыслию, взявшись создавать новый аромат «на спор». А уже потом его использовал аут Чивейо Локни.

- На спор? Он действительно талантлив… - «… однако, несколько обделен умом».

- Именно так, Ваше Величество. Естественно, меня сразу же заинтересовало, кто же спровоцировал спор.

- И кто же?

Кукушки, надрывая голоса, перешли к кульминации сюжета древней пьесы о любовном треугольнике.

- Аут Нел Вакхан.

Небольшая пауза в пении птиц совпала с паузой в разговоре. Если бы Даг не сосредоточил все усилия, чтоб держать спину прямо, он даже позволил бы себе вздрогнуть.
Наконец, император хмыкнул. Дагу даже показалось – довольно.

- Я подозревал что-то в этом роде. Конечно, они никак не могли успокоиться. Такое случается постоянно – мелкие шалости, шпильки обиженных, попытки вернуть то, что утекает сквозь пальцы – даже скучно. Но подлить в масляные лампы афродизиак… - он покачал головой. – Будто дети, право слово.

- Да, аут Вакхан пытался таким образом подставить аута Локни, чтоб вернуть Ваше расположение, ведь столь грубая выходка была бы непременно раскрыта. Он намеревался хорошо выглядеть на фоне его растерянности.
Гем-генерал взглянул на императора и, наконец, спросил:
- Но смею ли я надеяться, что Вы считаете действия службы безопасности оправданными?

- Естественно.

Да, действительно, различив практически незаметный посторонний запах в гамме привычных, логично прервать церемонию, пусть даже церемонию Внутреннего Круга и, прежде всего, вывести из помещения императора, а уже потом разбираться, что и откуда. Но Дага сейчас интересовало вовсе не это.

- Все действия? Включая… лично мои? – негромко уточнил он, слегка ошалев от собственной наглости. Кукушки пели, но сердце стучало так громко, что напрочь заглушало их мелодичные голоса.

Флетчир Джияджа усмехнулся, тонкая сеть мимических морщинок собралась у прищурившихся серо-голубых глаз. Протянул руку, коснулся щеки собеседника кончиками пальцев.

- Ты сомневаешься в моих словах?

- Это было бы неразумно.

- Тогда, возможно, ты жалеешь о каком-то из своих поступков?

- Ни в коем случае! – Даг никак не мог понять, что же ему легче будет сделать – склонить голову в виноватом поклоне или поймать чужую руку и как можно крепче прижать к своей щеке?

- Тогда в чем состоит вопрос? – ненавистные кукушки замолкли, наконец. Флетчир улыбался. Даг прищурился, оценивая свою решимость. Затем понял, встал и сделал ровно один шаг, чтоб наклониться к насмешливым губам и поцеловать. И, оказавшись в цепком кольце чужих рук, добавить поясняюще:
- Я – не аут.

- Ты даже не представляешь, - довольно ответил сюзерен его души, - насколько отвратительно предсказуемы ауты.

@темы: Фикатон, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 10. Златый эль и другие радости жизни."

Название: "Златый эль и другие радости жизни."
Автор: M_A

Рейтинг: слэш, PG-13
Персонажи: Йенаро, Айвен, гем-леди, ОМП.
На фикатон "В ожидании новой книги", номинально - по заявке №36 - "Айвен и лорд Йенаро", но на самом деле вне конкурса, бонус-трек

***

Когда мы зашли внутрь фонтана…
Случилось ли это именно тогда, когда мы зашли внутрь фонтана – или там я только осознал произошедшее, а случилось все и того раньше? Одна нежданная встреча может изменить вашу жизнь – и тогда хватает мгновения, чтобы понять, что вы созданы друг для друга....
Словом - когда мы зашли внутрь фонтана, я уже знал это. И, когда эффекты видеоскульптуры скрыли нас от посторонних глаз – клянусь, будь рядом гем, то я, потомок древнего воинственного рода, не сдержал бы себя!
Увы. На понимание моим визави столь решительных действий рассчитывать не приходилось!
Потому что, к моей крайней досаде, предметом моего интереса стал инопланетник…
Пришлось наступить на горло собственной песне и начать ухаживания самым благородным способом.
Я держал его руку. Я заглядывал ему в глаза. Я шептал ему на ухо, потому что шелест струй благосклонно не давал мне разговаривать с ним иным способом.
Я сделал ему все намеки, какие только может допустить приличный человек.
Только понял ли их варвар с Барраяра.

Тогда я срочно соврал, что собираю послезавтра маленькую дружескую встречу - и пригласил его.
Точнее, как и положено благородному человеку, я обратился я к его другу, хмурому горбатому коротышке. Он принял приглашения за обоих.

А потом, к моему прискорбию, с ним произошел тот досадный инцидент. Клянусь, в мои намерения это не входило!

***

Впрочем, вскоре это неприятное воспоминание вытеснили из моей головы другие вопросы, занимавшие меня куда более – кого пригласить, и, главное, кто за все это заплатит? Конечно, мой покровитель снабдил меня некоторым количеством денег… но моя профессия требует стольких затрат!
Последние я истратил на вытяжку верванского ландыша. И она того стоит, клянусь Большой Печатью!
Особенно если учесть, как нелегко ее достать при наших нынешних отношениях с Верваном.

Довольно долго я обдумывал важный вопрос – звать ли на вечеринку женщин. Надо ли говорить, что мне в этот раз была бы приятнее чисто мужская компания? Но не будет ли мой барраярский гость чувствовать себя неуютно без возможности покрасоваться перед дамами? О, он их тех мужчин, кого разогревают женские взгляды! Несправедливо было бы лишать его повода убедиться в собственной неотразимости – это волнует кровь, разжигает ожидания, притупляет рассудок и делает готовым к безумствам... Если честно признаться, мне даже нравится наблюдать, как он флиртует с дамами. Это так возбуждает!
Впрочем, в выборе женщин следовало проявить осторожность. Я пригласил леди Несеми (потому что она заказала мне духи), леди Сафиру (потому что мечтал свести знакомство с ее почтенной матушкой), леди Ашер (потому что она умна и кстати некрасива) и еще двух-трех по схожим причинам.

А потом я сел и написал приглашение гем-лорду Бастеру Джаммиту.
В двух словах, Бастер Джаммит – это богатый бездельник, не отличающийся особым умом. И к тому же вбивший себе в голову, что влюблен в меня.
С тех пор он заваливает меня подарками и пишет мне плохие стихи – а мне приходится все это терпеть. Надо сказать, что мозги у Бастера отсутствуют не полностью - иногда он бывает таким… забавным. Так что время от времени я позволяю ему выводить меня куда-нибудь и даже милостиво разрешаю заплатить за обоих. Должен же и он получать что-то взамен.

Правда, он, кажется, вообразил, что это дает ему какие-то права! Последний раз мне пришлось поставить его на место довольно решительным образом. А потому теперь я наполнил мое послание самыми смиренными извинениями и не поскупился на заверения в дружбе и преданности. Возможно, я немного приврал – но ах, Бастер был мне так нужен! Обожание, столь бесстыдно светившееся в его облике, всегда возбуждало мои чувства и обостряло интуицию. Нет более утонченного – и приятного – средства возбудить любовника, как дать ему увидеть, какой огонь желания ты вызываешь в чьих-то других глазах!

В конце послания я приписал:
«Жду на ужин двух бараярцев. Принеси что-нибудь интересненькое.»
Надеюсь, Бас поймет меня правильно. Верванский ландыш съел мои последние деньги.

Что до моего покровителя… на его вопрос о характере прекрасного барраярца я честно ответил: самолюбив, как кошка, и так же любвеобилен. Значит, выстави его дураком с женщиной, ответил он. А с мужчиной, невинно осведомился я. В ответ он рассмеялся и ответил, что связь с мужчиной в глазах барраярца является случаем позорным и недопустимым – а потому рассчитывать на это не приходится.
Если бы он знал, какую боль причинили его слова моему чувствительному сердцу. О! Барраярцы! Я знал, что они невежественные варвары, но – что настолько?
Но все же, признаюсь, я решил немного изменить предполагаемый план действий – к большей, так сказать, выгоде для себя.
Что до моего покровителя, я с обычной беспечностью подумал, что совру ему что-нибудь.

Непростительное легкомыслие!
Оно у меня от дедушки.

***

Праздник чуть было не был испорчен с самого начала.

Конечно же, первым заявился Джаммит – несомненно, рассчитывая застать меня в одиночестве. Видно, он вообразил, что пылкость моего слога требует от него немедленных ответных действий! Не знаю, право, что меня в нем больше раздражает – его наивность или полное неумение соблюдать хоть видимость светской утонченности. По счастью, он явился в сопровождении нескольких слуг и действительно принес все, что нужно, чтобы обеспечить приятный отдых – а потому мне удалось нейтрализовать его энергию, направив ее на расстановку мебели и сервировку столов. Поскольку нам помогали слуги, Басу поневоле пришлось держать себя в руках.
И все-таки он улучил момент, чтобы прошептать мне в самое ухо (попутно чувствительно укусив за мочку):
- О, Йенни…. Жду не дождусь, когда мы останемся одни! Я видел, что ты приготовил, - там, наверху!
Он? Был наверху?! О небеса! Я потратил несколько часов на то, чтобы свить там уютное любовное гнездышко! Надеюсь он там ничего… не сломал?!
Нет, дорогой Бастер, не беспокойся – я совершенно не тебя хочу нынче видеть там рядом с собой!

И если бы это был единственный удар за сегодняшний вечер!

Вскоре появились, мирно щебеча, две особы, которых я вовсе не жаждал лицезреть на своем празднике. Право, подумал я мрачно, вкусы барраярцев так далеки от настоящей утонченности, что они вполне могут уделить этим персонам куда больше внимания, чем мне бы того хотелось.
Что делать. Я сам виноват – вольно было мне объявлять, что на мои вечеринки можно приходить без приглашения!
Как и положено вежливому хозяину, я встретил их на пороге.
- Леди Арвин! – я расплылся в улыбке, от которой у меня заломило затылок. – Леди Бенелло! Вижу, слухи о моем скромном приеме достигли ваших прелестных ушек? - Вас никто не звал. Ну и зачем вы явились?
- О! – леди Арвин небрежно махнула рукой, - это все леди Гелла!
Разрази меня гром. А я-то считал леди Геллу дурой.
Впрочем, стоит ли удивляться: раз я прогнал ее от барраярцев, значит, один из них приглянулся мне – как еще могли рассудить ее женские мозги! Откуда ей понять, что барраярцы были нужны мне для дела…
Что печальнее всего – в конечном счете она оказалась права.
Будь проклята женская солидарность.

Я провел обеих гем-леди в гостиную и усадил рядом с Бастером.
Зря надеялся.
Бас сверлил меня обиженным взглядом. Женщины откровенно скучали.

Стали приходить гости. Это немного отвлекло меня. Слуга доложил о двоих неизвестных ему субъектах – сердце мое забилось, но это принесли мою верванскую покупку. Ну наконец-то хоть что-то приятное за вечер!
Тут же, на ступенях, держа флягу на положенном расстоянии локтя, я откупорил пробку…
О, да! Верванский ландыш. И превосходного качества.
Верванский ландыш – один из самых эффектных афродизиаков из всех, что мне известны. Не самый сильный – но один из самых изысканных. Истома, которую он навевает … это лучше пробовать. А в комбинации с некоторыми другими средствами он дает отчетливые и причудливые любовные видения, которые я, признаться, всегда предпочитал этим новомодным искусственным снам...
Когда-то я обозвал свой стиль «ретроавангардом» и до сих пор сам не могу понять – чего в нем больше?
Вернувшись в зал, я незаметно плеснул из флакона в курильницу. Не повредит.
В конце концов, во всех официальных торговых каталогах верванский ландыш идет как релаксант.

***

Как раз в это время прибыли мои барраярцы. С сильно бьющимся сердцем я вышел им навстречу – и застал прекрасного фора рассматривающим обстановку моей прихожей с трудноописуемым выражением лица.
Как и положено благородному человеку, я заговорил с его другом.
- Вашим ногам лучше, лорд Форкосиган?
- Гораздо лучше, благодарю. Наверняка выживу, – отозвался тот с усмешкой.
Я невольно почувствовал уважение – маленький барраярец держался достойно.
Но пока мы возвращались по извилистому коридору, он ненавязчиво шел между мной и лордом Айвеном.

Покуда я представлял барраярцев остальным гостям, один из гем-лордов внимательно принюхивался к моей так кстати обогащенной верванским компонентом ароматической композиции. Делал он это долго и со вкусом, регулируя глубину вдоха и расстояние от источника запаха. Ох, люблю ценителей! Он, несомненно, унюхал все компоненты.
- Неплохо, Йенаро, – сказал он, пряча улыбку. – Твое творенье?
- Спасибо! – отозвался я, пытаясь, чтобы голос не звучал ехидно. – Да.
Наш диалог привлек внимание моего барраярца. Он осторожно нагнулся к источнику запаха. Я засмотрелся на изгиб его корпуса… ах! Сколько грации! В его позе сквозила недоверчивость, как у красивого, но дикого животного. Полно, лорд Айвен! Вы опасаетесь дышать в моей близости? Право, это было бы не плохо, будь оно вызвано иными причинами!
- Только ароматизаторы? – спросил он недоверчиво.
- Тут много всего смешано. В том числе, э, мягкие релаксанты, подходящие к обстановке.
Видишь, я не лгу тебе, милый варвар… не бойся, этот аромат вдыхали все. Вреда точно не будет.
Зрачки у моего барраярца слегка расширились. Ага!
Сколь малого хватает для варвара.
Я как раз собирался взять его под руку и рассказать, как устроена эта курильница – на самом деле, очень сложное техническое устройство, расчленяющее ароматическое вещество на мельчайшие молекулярные цепочки. Величина этих молекулярных единиц может быть отрегулирована – чтобы получить оптимальный ароматический эффект. Помню, я как-то подшутил над одним из приятелей, когда испытывал дорогие новомодные духи - настроил ее на атомарное расщепление… она разложила всю органику на углерод и водород, и потом он задешево отдал мне остаток «этой дряни».

И тут между нами снова ненавязчиво возник маленький барраярец… Чтобы как-то отвлечь его, я спросил:
- Вас это не интересует, лорд Форкосиган?
Я ожидал, что, как человек воспитанный и явно не лишенный ума, он скажет «нет» и отойдет. Не тут -то было.
- Если честно, не очень. Но я с удовольствием осмотрел бы вашу лабораторию.
Нет, я не понимаю – он это нарочно?
Впрочем, я могу во всем отыскать положительные стороны. И то сказать – неудобно ходить с бутылью ландышевой вытяжки в рукаве. А тут еще леди Несеми, которой я обещал духи.
И потом, я хотел взять в лаборатории еще кое-что…
Я оглянулся на лорда Айвена. Судя по тому, как он переглядывался с дамами, верванский ландыш подействовал на него даже больше, чем я ожидал. Что же, подумал я, пусть – женское внимание разожжет его аппетит!
Как же я был неправ!

В лаборатории, покуда коротышка рассматривал мой молекулярный анализатор, а леди Несеми развлекалась, нюхая пробники, я быстро убрал фляжку с ландышем – не забыв, однако, влить небольшую часть в маленький флакон, который нетрудно спрятать в рукаве. Надо сказать, там была уже собрана небольшая коллекция снадобий. Целая радуга состояний – от ленивой неги до лишающей ума страсти… Я еще не решил, каким именно из них я воспользуюсь.
А потом я достал кое-что совсем другое – и сунул в левый рукав.
Этот состав имеет анестезирующие свойства. В гомеопатических дозах используется как успокаивающее. В больших же…
Мне не нравится, как на меня смотрит Бастер Джаммит.

***

И точно – как только я вернулся из лаборатории, Бас встретил меня ревнивым взглядом собственника. В ответ я изобразил на лице что-то успокаивающее, и, украдкой прикрыв ладонью губы, послал ему поцелуй сквозь раздвинутые пальцы.
Нет, в самом деле – что он себе воображает? Что мы вдвоем с барраярцем обладали леди Несеми на моем рабочем столе?! Одна мысль о возможности такого в идеально убранном приюте моих трудов заставила меня содрогнуться! А взгляд Джаммита красноречиво свидетельствовал, что воображает он именно это, а также нечто худшее… а именно – что между нами не было леди Несеми.
Я невольно перевел взгляд на маленького барраярца. Какой ужас.

Обведя взглядом комнату, я понял – ужас отнюдь не в этом.
Леди Арвин и леди Бенелло целенаправленно взяли предмет моей страсти в оборот.
А глупый варвар был и рад тому!
Признаюсь, я поддался панике. Я представил, как выманиваю леди Бенелло в коридор – дорогая, а что вы хотите за то, чтобы оставить моего барраярского друга в покое на этот вечер?! Хотите, я буду составлять для вас духи весь ближайший год? Клянусь, я был в таком отчаянии, что эта мысль показалась мне не лишенной смысла.
В очередной раз проходя мимо любезничающей с барраярцем парочки, я глазами указал рыжей гем-леди на проем коридора. Она сделала знак ресницами, что сейчас выйдет.

Барраярец ничего не заметил. Эти заезжие варвары так беспечны!

Я пробрался в полутемный коридор, что соединял зал с прихожей, и перевел дух.

А напрасно.
У моего правого локтя материализовался Бастер Джаммит.
И, как всегда, одной материализацией не ограничился – припер меня к стене (прискорбно, но Бас, будучи на голову меня ниже, обладает изрядным преимуществом в весе), явно намереваясь – надеюсь, что только устроить сцену.
- Йенни, где ты был? Где ты пропадал с Несеми и тем коротышкой?
К счастью, мои уши уловили цокот обуви, и я лучезарно улыбнулся через плечо Бастера:
- Леди Бенелло! Решили подышать свежим воздухом?
- Я… да. Милорд Джаммит… Простите – я совершенно не хотела вам мешать!
Какова плутовка. Знает, что Бас только и ждет случая…
Но он хотя бы отлип от меня. Уже хорошо.
- Удивительно. Мне казалось, вы решили посвятить весь вечер просвещению наших барраярских гостей
В ее глазах блеснула сталь.
- Дорогой мой Йенаро! – промурлыкала рыжая гем-леди и как бы невзначай взяла меня под руку (Бастер испепелил ее взглядом). – Если ты намерен запугивать нас рассказами о том, каким образом лорд Айвен появился на свет – уверяю тебя, мы с Арвен куда как не столь впечатлительны, как бедняжка Гелла… В конце концов, долг истинных цетагандиек – обучать варваров утонченности, и разве не пристало нам во имя этого закрывать глаза на присущие им недостатки.
"Это наша добыча. Не смей ее трогать."
Да-а… Похоже, леди Гелла провела серьезную работу.
- Леди Бенелло, - произнес я самым вкрадчивым голосом, подпустив чуть-чуть интимной хрипотцы, - ваши слова делают вам честь… Я не сомневаюсь – вы способны на многое… в деле обучения нашего инопланетного гостя. Только учтите, - я вкрадчиво провел пальцем по ее руке (представив, что это плечо лорда Форпатрила. Получилось убедительно. Бастер испепелил взглядом и меня), - что эти… барраярские варвары… отличаются завидным темпераментом… и незаурядной выносливостью. По крайней мере мне так говорили…Я не сомневаюсь, дорогая Белл – ваши усилия окупятся… многократно.
Не покушаюсь я на вашу добычу… мир, леди Белл?
В конце концов, барраярцы улетят – а с этими мне еще жить. В смысле видеться.
А, может, леди Бенелло заподозрит подвох – и они наконец оставят барраярца в покое...
И потом – а что еще я мог сказать ей при Бастере?!
- Вот как? Ты обещаешь? – промурлыкала она, и я широко улыбнулся в ответ, надеясь, что она поймет намек и в обмен на мою ретираду окажет мне ответную услугу.
Она милостиво снизошла.
- Милорд Джаммит (Бастер испепелил ее взглядом вторично), какая чудесная вышивка. Я всегда поражалась, как искусно вы подбираете ткани. Не откроете ли вы секрет…
Я выскользнул у Бастера из-под локтя – и кинулся к гостям.

Какой же я глупец! И я еще надеялся о чем-то с ними договориться?! О, женщины! Предательство вам имя!
Покуда Белл выманивала меня в коридор, леди Арвин куда-то увела барраярца.

***

Спокойствие, только спокойствие.
Затесавшись среди гостей, я украдкой проследил за леди Бенелло, когда она вернулась. Уж она-то не даст Арвин наслаждаться барраярцем в одиночестве!
Интересно, она сотворила с Джаммитом что-нибудь плохое?
Вряд ли - бережет силы для варвара.

Ах, я зря беспокоился. Лорд Айвен просто переместился на куда менее освещенный диван...

Я вдруг почувствовал прилив ярости. Неужели этот варвар так глуп? Неужели две – да, признаю, две очень красивых женщины – это предел его мечтаний?! Или он, может, вообразил, что он – предел их мечтаний?! Благое небо! Лорд Форпатрил, поверьте моему давнему опыту – вы просто пешка в глупой игре их женского тщеславия!... Неужели ты еще не понял, о мой красивый варвар - эти женщины просто используют тебя!
Бросьте этих женщин, лорд Форпатрил. Бросьте. Они вас не стоят. Идемте со мной. Я научу вас, как это делается на Цетаганде.

Меня охватили одновременно злость и жалость. Пусть я покажусь бестактным – но, клянусь, пора принимать решительные меры и вырывать лорда Айвена из их когтей! Просто подойти и – на правах хозяина дома – увести его. И мне все равно, что сделает потом леди Бенелло. Я покажу ему дом… сад… А потом… Когда надо, я могу быть очень… убедительным.
А если он не пойдет со мной? О небеса, женщины, похоже, серьезно задурили ему голову!
Как бы мне выманить его оттуда…

Ну конечно.
Все знают, на что еще, кроме женщин, падки варвары.
Во всяком случае, так рассказывал мне дедушка.

***

Я вышел, чтобы отдать слугам распоряжение вносить накрытые столы. Когда я вернулся, в руках у меня был графин, лучившийся бледным рубином, и моя рука ласкала его не менее вдохновенно, чем взор варвара с Барраяра – его прекрасных визави. В пальцах у меня был скрыт сосуд из правого рукава.
Мысль казалась мне прекрасной. Приглашение к вину заставит лорда Айвена бросить дам и подойти ко мне. А потом я уведу его осмотреть дом – и то, что я подмешаю в эль, поможет нам закончить осмотр в, мм, правильном месте…
Я принес три чаши. Конечно же, мне хотелось выпить вдвоем с варваром - но это было бы слишком откровенным намеком. Так что, получается, в моей затее должен пострадать кто-то третий. Но, думаю, он как-нибудь… позаботится о себе.
Я глубоко вздохнул, чтобы удержать сердцебиение.
- Лорд Форпатрил, - обратился я к нему вежливо, - Полагаю, вы гордитесь барраярскими винами? Попробуйте-ка вот это.
И пусть только попробует не слезть со своего насеста!
Или… он что – ждет, пока я сам к нему подойду?!
Нет, но какова наглость!
Я не двинулся с места. Вместо этого поставил поднос с чашками на низенький столик. В самом деле – не на весу же мне разливать драгоценный напиток! Я не фокусник, лорд Форпатрил!
Наконец-то. Поднялся. Сделал шаг.
Я почувствовал, как пальцы, в которых я держал флакон из правого рукава, покрылись испариной. Движением мизинца я откинул с флакона пробку…

Проклятье!
Обе гем-леди встали и двинулись за ним.
И, в довершение всех бедствий, мои действия наконец-то привлекли внимание собравшихся.
– О! – раздалось у меня за спиной. – Златый эль!
Со скольки раз вы угадаете, кто произнес эту фразу? Разумеется! Лорд Джаммит не спускал с меня глаз весь вечер и тщательно следил, куда я пошел и что я сделал! А теперь, похоже, еще и намекал с присущей ему тактичностью, что имеет право на мои закрома!
Меня окружили со всех сторон!
Даже если сейчас я вылью содержимое флакона в эль – моим сокровищем тут же завладеют эти хищницы. И, будьте уверены, они не оставят мне даже косточек. А что же касается меня самого… гем-лорд Джаммит сопел у меня за плечом. Благое небо, только не это.

А мой прекрасный фор уже подошел ко мне – и обе леди с улыбками висли у него на плечах!
О-о!
Пара ловких движений – и я отправил в графин снадобье из левого рукава.

Нет, довольно ты издевался надо мной, юный варвар! Каким же глупцом я был, когда надеялся, что ты способен оценить красоту нашей случайной встречи! Ночь за окном полна строф и ароматов – а ты готов бежать за первой же гем-леди, поманившей тебя пальцем! Уж если мне не суждено проснуться в твоих объятьях под пение птиц – им ты тоже не достанешься! Обещаю – стоит вам добраться до спальни, и они навсегда потеряют к тебе интерес!
И тогда, мой прекрасный варвар, к тебе приду я. И я не буду таить зла. И я буду милосерден. И нежен. И у тебя все получится. Клянусь.
Антидот лежал у меня за поясом.

Потом я разлил эль на три чаши и с улыбкой протянул поднос лорду Айвену.

Он взял одну. Он был похож на ребенка, которому досталось сахарное облачко. О, барраярцы!

У меня безупречная координация. В тот самый миг, когда обе гем-леди уже тянули свои прекрасные ручки к подносу (упаси небо – они сразу поймут, что я подмешал в эль!), я, по звуку дыхания за спиной определив, где находится милорд Джаммит, сделал пол-оборота и остановил поднос точно напротив него. Взяв свою чашу, я адресовал ему последнюю – вместе с подносом и горячим взглядом, долженствующим выразить, что я хранил Златый Эль исключительно для моего прекрасного Бастера и что вся эта вечеринка устроена лишь для того, чтобы мы могли вместе им насладиться.
Сработало. Гем-лорд Джаммит осушил свою чашу, не задумываясь.
Через несколько мгновений до него дошло.
Но к тому времени я уже скрыться за спинами гостей, внявших моему призыву поспешить к накрытым столам.

***

Дальше мне оставалось положиться на естественный ход вещей. Я наблюдал за лордом Форпатрилом – и одновременно старался не оставаться в одиночестве: взгляд Бастера красноречиво давал мне понять, что ему хотелось бы со мной сделать – и изнасилование было не самым худшим вариантом. К сожалению (для Бастера, разумеется, не для меня) на данный момент это было технически невозможно.
Из гостей я предпочел придерживаться лорда Форкосигана – это казалось мне наиболее безопасным. Однако, когда Арвен и Бенелло – хищница со вкусом и хищница со стажем, не удержался я от ехидной мысли, - увели лорда Форпатрила наверх, я очень скоро обнаружил, что и второй барраярец куда-то исчез.

Я немедленно расспросил гостей, куда он делся.
Ушел… с женщиной?! И этот?!
О! Барраярцы!
Кто же на него польстился.

Я продолжал болтать с гостями и украдкой наблюдать за лестницей. Прошло полчаса.
Сверху никто не спускался.

Маленький барраярец, наконец, вернулся. Я тут же подобрался к нему с вопросом, где это он пропадал так долго? Гулял с дамой, ответил он невозмутимо. Гм. Интересно, у него что-нибудь получилось? Судя по ошеломленному выражению его лица, что-то там определенно произошло. Нет, в конце концов, я не против, чтобы и он урвал у судьбы кусочек удовольствия! Она явно его не балует. Но почему, благое небо, почему именно сейчас, когда я так несчастлив?
- Не хотите ли выпить?
- Спасибо, с удовольствием!
Он издевается.

Клянусь, к тому времени я уже начал сожалеть о своей шутке. Клянусь, я уже был готов подняться к моему фору, броситься к его ногам и во всем сознаться! Я был готов умолять о прощении, я… я был готов на все, чтобы загладить свою вину.
Лорд Форкосиган занял место на одном из диванов – тоже следил за лестницей. Если я поднимусь, он точно увяжется за мной.
Потому я придвинул скамеечку и сел у его ног. Я болтал без умолку; когда я осознал, что серьезным тоном развиваю мысль о торговле духами с Барраяром – это я-то, для кого дух коммерции невыносим в принципе! - я понял, что нервы мои взвинчены до предела.
Что они с ним сделали? Мне ли не знать, на что способны разочарованные женщины! Может, сейчас они украшают мою спальню частями расчлененного форского трупа?!

Как переменчиво любящее сердце! Еще час назад я был готов его растерзать – а сейчас, когда Айвен Форпатрил, живой и вполне здоровый, и вдобавок застегнутый на все пуговицы, появился на верхнем пролете лестницы, радости моей не было предела. Я забыл и свое разочарование, и то, что мне, похоже, придется все начать с начала.
- Лорд Форпатрил! Вас так долго не было! – Ты в порядке, жизнь моя?
Его глаза полыхнули столь чистым, столь откровенным гневом, что я, вместо того, чтобы разозлиться или обидеться, залюбовался на него. Он что-то зло ответил. Это должно было бы вернуть меня на землю – но я только прошептал, не сводя с него глаз:
- Я… рад.

Потом он коротко переговорил с коротышкой, и они засобирались. Многое бы я отдал, чтобы он остался еще! Теперь мне, казалось, было бы достаточно просто смотреть на него… но даже это было выше моих возможностей.
Не могу сказать, что прощание вышло теплым.

Утешало только одно – судя по его разочарованию, женщинам он тоже не достался.

Потому, проводив барраярцев, я мигом ринулся наверх.
В конце концов, я так многим способствовал, мм, сближению Цетаганды и Барраяра, что, думаю, вполне мог надеяться, что со мной поделятся впечатлениями!
Женщинам так нужны слушатели.

Есть ли зрелище, более омерзительное, чем спящая женщина? Их мягкие бесстыдные тела, их разметанные волосы, их сопящие кошачьи носики!
Спящий мужчина – совсем другое дело.
И тем не менее у меня в спальне я наблюдал именно двух женщин. Спящими.
Сказать, что я был удивлен – это ничего не сказать. У меня отвисла челюсть.
Эти барраярские варвары, они что – и впрямь железные?!
Дедушка как-то рассказывал мне… но я не верил.

Пока я стоял и в изумлении разглядывал спящих гем-леди – кто-то еще поднялся наверх, бесшумно встал в дверях и загородил мне выход.

***

Ох… честно слово, меньше всего на свете сейчас я хотел столкнуться с Бастером Джаммитом. Конечно, снадобье, которое я подмешал в эль, будет действовать еще по меньшей мере до утра – но Бас иногда бывает таким не к месту изобретательным!
Интересно, что подумают мои гости, увидев хозяина дома выпрыгивающим из окна второго этажа?
Я повернулся к лорду Джаммиту, изобразив на лице, что весь вечер только и мечтал встретиться с ним здесь – но нас опередили. Да будут благословенны гем-леди, так вовремя занявшие собою кровать.
- Это не смешно, Йенни. – прошипел Бастер.
О небеса! Джаммит, видимо, считал, что вся вечеринка была задумана именно для того, чтобы так подло над ним подшутить! Есть же люди, которые умудряются не замечать никого, кроме самих себя, и считают, что мир вращается исключительно вокруг них!
- Конечно, не смешно! – отозвался я гневно: нападение – лучшая защита. – Ты весь вечер пялился на этого красивого барраярца! Что тут удивительного, если я потрял голову от ревности?
Это обвинение было полным абсурдом, но я говорил так убежденно, что Бастер, кажется, и сам поверил, что каким-то образом умудрился дать мне повод. Я воспользовался его замешательством и проскользнул из комнаты в коридор.

Спустившись в общий холл, я почувствовал себя в безопасности. Настолько, что взял обиженного Джаммита под руку и увел в укромный угол. В конце концов, я вовсе не хочу с ним ссориться! Я стал ласков, вежлив и предупредителен (очень хотел, чтобы он поскорее ушел), нашептал ему на ушко, что это была нелепая ошибка – что я раскаиваюсь – что у меня за поясом средство, которое вернет его в форму через несколько минут… Бастер немедленно воспользовался ситуацией и приобнял меня не самым приличным образом. Я гневно сверкнул глазами и с достоинством высвободился.
- Бас! Ты что – юный аут, кому для удовлетворения инстинктов достаточно любого ба с волосами?! Нет-нет, Бас! Поверь мне, ты достоин самого лучшего! – я указал головой на потолок и с досадой передернул плечами. – Но не могу же я ради нас выпихнуть женщин из кровати! Поверь мне, когда мы встретимся в следующий раз…
- Хорошо, Йенни, – отозвался Джаммит с неожиданным смирением. – Тогда я отправлюсь домой… ты не возражаешь?
Возражаю ли я? Честно сказать, я только об этом и мечтаю!
- Вот и отлично. Счет тебе пришлют завтра.
Счет?!
- О чем это ты, Бас? – спросил я как можно более небрежно.
- Ну… – он размашистым жестом обвел остатки нашего пиршества.
Шантаж, подлый шантаж. Он же знает, что я совершенно не при деньгах!
Я обворожительно улыбнулся.
- Бас, ты делаешь мне предложение, от которого я не в силах отказаться! – вид у Джаммита был такой, словно он готов был осуществить оное предложение немедленно, и я поспешно состроил укоризненное лицо. – Как ты можешь, Бас! Сейчас, когда вся страна в трауре по нашей Небесной Госпоже!
Бастер опешил.
- Но барраярец… - нерешительно начал он.
- Варвар! – с жаром прервал его я. – Ах, Бас, - неужели ты хочешь уподобиться этому дикарю! Встретимся через неделю.

***

Когда Бастер Джаммит, наконец, покинул мой дом, я подсчитал потери – и нашел свои войска потрепанными с обоих флангов.

Мой покойный дед проиграл Барраярскую войну и спустил состояние. Кажется, он был последним из Йенаро, кто действовал с размахом. Мой отец провел всю жизнь в добровольной ссылке, надеясь загладить вину нашего рода. А я оказался обладателем полуразвалившейся груды фамильных камней, нулевого дохода, кучи проблем - и Бастера Джаммита!

Может быть, аут-леди Небесного сада удалось открыть ген невезучести? Может быть, вот уже три поколения они испытывают его на гем-клане Йенаро?

Я устало думал о том, что бы такого рассказать назавтра моему высокопоставленному покровителю – и как восстановить добрые отношения с лордом Айвеном – и как через неделю избавиться от Джаммита.
Положим, господину сатрап-губернатору я совру, что все так и задумывалось…
Он, кстати, снабдит меня новым поводом для встречи с барраяцами. А заодно и деньгами, так что я смогу сводить Баса куда-нибудь… куда-нибудь, где будет людно.
«Все внимание уделяй текущей ситуации, и тогда план дальнейших действий появится сам собой», говаривал мой дедушка. Золотое правило. А, главное, удобное. Что же, попробую его держаться.
В конце концов, многие находят, что мы с дедушкой очень похожи.

@темы: Фикатон, Айвен, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 9. "Ведь роза пахнет розой..."

Название: "Ведь роза пахнет розой..."
Автор: т*Лариен

Рейтинг: слэш, PG
Персонажи: Эйрел, Джес
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №18 - "счастливое времяпрепровождение Эйрела и Джеса"

***

Джес Форратьер возлежал на кушетке головой на подлокотнике, в полурасстёгнутом мундире, и мирно дрых. Эйрел не мог не улыбнуться. Какая зимнепраздничная картинка, с ума сойти. Цвет кожи свежий, с лёгким румянцем, завитки смоляных волос, чуть подрагивают ресницы, лицо невинное, без той циничной искушенности, которой обожал щеголять Джес бодрствующий. Хороший… Пока спит зубами к стенке.

Эйрел даже подошёл полюбоваться – просто так, нарисовать такое ему было не под силу, надо очень хорошо владеть красками, но хотя бы запомнить. С трёх шагов он почувствовал нечто, что заставило его в удивлении придвинуться ближе, расширив ноздри. Роза? Да, верно. От Джеса чертовски сильно воняло розой.

«Одеколон он, что ли, пил?» - мелькнуло у Эйрела в голове. Да нет, кузен Джес, распивающий одеколон, даже самых дорогих марок – это за гранью добра и зла. Как, правда, и мужчина, выливший на себя флакончик женских духов, причем похоже, что целый. Стоп, а точно розой пахнет? А точно от Джеса?

Эйрел опомнился, только стоя на одном колене у кушетки и едва ли не уткнувшись носом братцу в шею. И то только потому, что дражайший кузен, просыпаясь, пробормотал что-то невнятное, и предпринял попытку его обнять, очевидно, со сна приняв за девицу. Это ж надо до такого допиться. Впрочем, зная Джеса, он мог спросонья не разлепить глаза.

Эйрел отпрянул. Вскочил, пробормотал извинение… что-то про розу и одеколон – ну да, точно. Быть так близко от бодрствующего Джеса с какого-то бодуна вдруг показалось ему некомфортно, тем более что дражайший кузен решил привести себя в вертикальное положение. Поморщившись, когда закружилась голова, и ухватившись без спроса за его, Эйрела, локоть.

- А, это? – Джес извлёк из кармана флакончик длиной чуть больше пальца и примерно такой же толщины. – Я стащил у сестры из сумочки, она и не заметила. Мне всегда было интересно, что молодые девицы с ними делают, но увы!

«Что он собирался обнаружить таким образом? – подумал Эйрел, и тут же: - Не хочу этого знать!» Начиная размышлять над любой из загадок Джеса, Эйрел ловил себя на том, что мысли непременно сворачивают на некие непристойные темы. Интересно, Джес это случайно или примерно такого эффекта и добивается?

- Вот, - сказал Джес, вертя безделушку в руках. – Ещё я хотел его раскурочить, но как-то не вышло. Сей предмет доблестно оборонялся!

«Да уж, - подумал Эйрел. – Доблестно. По тебе и заметно». Джес улыбнулся, что-то поймав по выражению лица – сам Эйрел умел читать по губам, но только Джес иногда ловил мысли по взгляду. Или так казалось… Аромат казался лишним, ведь Джес и сам походил на розу – наглый, бесстыжий, слишком яркий, назойливый, манящий, слишком…

Эйрел вдруг осознал, что они снова почти вплотную, едва ли не соприкасаясь коленями, и кожа Джеса кажется немыслимо горячей, и это не жар, не лихорадка… В свои двадцать он не видел наяву любовного румянца, заливающего тело, когда…

Эйрел отшатнулся. Несколько шагов спиной вперёд, потом развернулся, по счастью, и пошёл к окну, удачно сделав вид, что туда и направлялся. Стараясь забыть, как глупо выглядел только что.

- Н-ну прекрасно, - выдавил он, барабаня пальцами по стеклу. – Теперь верни, пожалуйста, эту вещь туда, где это было… если ты, конечно, не собираешься это пить.

Джес рассмеялся у него за спиной – неожиданно тихо, деликатно, потом двинулся к окну вслед за ним. «Не дышать!» - велел себе Эйрел. Взмолился о том, чтобы Джес ушёл раньше, чем приказ придётся нарушить.

А Джес поглядел в окно, сжал его плечо, пару секунд смотрел на снег, потом тихо сказал: «Всё-таки Зимнепраздник – это прекрасно…» Потом он снова засмеялся, потом – заявил, что пойдёт к себе, и предложил Эйрелу составить ему компанию. Тот мотнул головой, продолжая выбивать дробь.

Наконец, к облегчению Эйрела, шаги кузена затихли в коридоре. Джес ушёл в гостевую спальню, одну из – возможно, долгом хозяина было его проводить, но Джес не впервой в Форкосиган-Сюрло. Да и духу не хватало.

Джес не вернул флакон. Это Эйрел обнаружил случайно: возвращаясь на корабль, сунул руку в карман штормовки. Вещь, которую он обнаружил, не должна была там находиться. Впрочем, зная Джеса…

Через весь флакон шла надпись синим маркером: «сам верни».

Несколько секунд Эйрел жадно принюхивался, силясь вновь уловить проклятый аромат, а потом несколько минут крутил эту фитюльку в руках, пытаясь короткими мужскими ногтями расковырять крышку. Нажать кнопку он так и не осмелился – что может быть хуже, чем предстать перед сослуживцами, благоухая розой? – и, не в силах ни извлечь этот запах, ни забыть о нём, в отчаянии вышвырнул в утилизатор чёртов флакон.

Джес Форратьер в эту пору только начал продирать распрекрасные свои очи. Костерил службу и жаворонков-штабных, варил кофе – ложку в джезву, две на стол, и плевать, слуги приберут, для чего-то же их держат, этих бездельников? После первого глотка явилась первая мысль: так что, эта контрафактная цетская дрянь стоила три его зарплаты, так она того стоила или как?

Судя по тому, что Эйрел отскочил, как ошпаренный – возможно, и стоит. Хотя само зрелище окупало покупку разве что на треть. Но боги, какие же глаза были у дражайшего кузена! Нет, он точно повёлся.

Цетагандийский торговец тем же утром всё ещё мирно дремал, и лицо его выражало глубочайшее удовлетворение – пару дней назад он впарил богатенькому форчику хорошие, но совершенно обычные духи под видом (и по цене!) «Пламенеющей розы». Вот ведь лошарик попался! И ведь сам бы подумал, если бы это был афродизиак, при демонстрации недюжинно разволновался бы и покупатель, и продавец…

С другой стороны, барраярец, знающий о существовании «Пламенеющей розы» - это, конечно, само по себе интересно…

«Отец прав, - думал Эйрел. – Надо мне жениться, и как можно скорее. А то просто так мне женщины не дают, а без них я изведусь, ей-богу. Рука бойца… в общем, давно устала.»

Не то чтобы он как-то активно ходил и предлагал, но понятно же, что ему женщины – просто так, без свадьбы – не дадут. Да и как предлагать? Ничего, кроме сакраментального «мадам, позвольте вам впендюрить», не приходило в голову. А так, как гласит анекдот, можно и по морде получить. Правда, вот Джес утверждал, что ему удавалось впендюрить. Но утверждать-то Эйрел и сам мог. Проблема была не в этом.

Хотя, может быть, Джесу и удавалось, он ведь…

Эйрел вздохнул, вспоминая дразнящий запах и дрожащие ресницы, негромкий смех и руку на его плече.

Он ведь – Джес…

@темы: Фикатон, Эйрел, Джес, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 8. "В чужой монастырь"

Название: "В чужой монастырь…"
Автор: Eide

Персонажи: оригинальные, упоминается Терренс Си
Рейтинг: слэш, PG-13
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №47 - "на Афон прибывает гермафродит"

*

«- Хосе, ты спас, спас всех этих детей! Ты мой герой!
- Это неважно, Михель, я это сделал только ради тебя! Теперь ты согласишься?
- Да, да, конечно! Я стану твоим партнером, Хосе. И мы заведем двух мальчиков, правда?
- Конечно, любимый, как ты захочешь!»

На экране головидео двое прекрасных брюнетов слились в поцелуе, и Джеф, наконец, выдохнув, откинулся в кресле и сунул в рот недоеденный пончик. Триста семьдесят девятая, заключительная, серия «Просто Михеля» его не разочаровала. Михель остался с Хосе, а не со злодейским, но дьявольски притягательным Луи-Мануэлем, и сейчас весьма эротично тискал своего будущего партнера, намекая на бурное продолжение сцены после окончания титров.

Тут в дверь кабинета деликатно постучали, и внутрь просунулась русоволосая голова Роберта Ли, интеллигентного и застенчивого медбрата.

- Сержант Миллер, если не возражаете, сержант Тайер сказал мне подождать у вас, пока он, по его словам, «не разберется с задержанным»?

- Проходите, брат Ли. - Джеффри Миллер, сержант патрульной службы орбитальной станции Афона, поднялся со своего кресла и торжественно предложил его гостю – у кресла Тайера была сломана одна ножка, так что сидеть на нем, если ты, собственно, не сам Тайер, было невозможно, а единственный свободный стул, выполнявший в последнее время обязанности подставки для коробок с едой, был весь заляпан жиром.

Ли очень мило, на взгляд Джефа, покраснел, пригладил нехарактерно растрепанную шевелюру и неловко уселся, стараясь не оказаться спиной к собеседнику.

- Простите, что доставляю вам столько беспокойства, - вздохнул он, - и вам, и сержанту Тайеру. Бог-Отец свидетель, этот инцидент не стоит таких тревог.

Джеф неопределенно хмыкнул.
- Эх, брат Ли, одно существование Меверика Тайера меня так тревожит с момента знакомства, что все остальные треволнения по сравнению с этим бедствием – сущий пустяк. А вот вы, судя по виду, только что пережили выброс энергии, равный пятидесяти семи килоТайерам. Передохните. И расскажите, как ухитрились оказаться в эпицентре.

Медбрат засмеялся. Джеф привычно отметил, что этот смех ему очень нравится.

- Меня всегда поражала ваша манера речи, сержант Миллер, вы так заковыристо выражаетесь, что я иногда заслушиваюсь и не сразу понимаю смысл. Сержант Тайер застал меня беседующим, - он снова покраснел и продолжил тише, - мне даже неловко об этом говорить. С тем… человеком. С тем самым. Разговор был совершенно невинным, - поспешил заверить он Джефа, хотя тот и не демонстрировал никаких признаков шока или отвращения, - мистер Солэр всего лишь делился, что от него здесь все шарахаются, от бедняги. Но сержант Тайер почему-то решил, что... интерес мистера Солэра неприличен, - и Ли, печально вздохнув, покачал головой.

В общем-то, на этот раз Джеф своего напарника очень хорошо понимал – неискушенный Ли не заметил бы «неприличного интереса» даже окажись лежащим без одежды и в недвусмысленной позе перед толпой возбужденных… инопланетников. Миллер нехотя отогнал волшебную фантазию. Думать о подобном в присутствии этого ангела казалось верхом бесстыдства.

- И теперь гермафродиту можно смело отказывать в гражданстве, поскольку Тайер в гневе лишил его мужских признаков, оторвав яйца, и тем облегчил жизнь нашей иммиграционной службе? - Иногда Джеф проклинал себя за длинный язык, который совершенно распускался в присутствии симпатичных Джефу особ и тем самым их отпугивал. Правда, брат Ли, несмотря на всю свою воздушность, оказался не из робкого десятка и до сих пор никак не выражал недовольства этим свойством джефова характера.

Вот и сейчас он осуждающе покачал головой совершенно по другому поводу.
- Сержант Тайер задержал мистера Солэра за аморальное поведение совершенно безосновательно, если вы простите мне мою прямоту. У нас есть предубеждения насчет таких… людей, но разве можно осуждать кого-то заочно?

Джефу совершенно непроизвольно захотелось стать лучше. Неиспорченнее. Или хотя бы ради спокойствия этого неземного существа самому разобраться в ситуации. Но тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвалось цунами, торнадо и кара Отцов-Основателей, ниспосланная на патрульный отдел орбитальной станции. Сержант Меверик Тайер, похлопав напарника по животу в знак приветствия, пролетел к своему месту и забрался на трехногое кресло, тут же ради удержания равновесия принявшись на нем раскачиваться. Джефу иногда казалось, что Меверик настолько кипуч и деятелен из-за своего маленького роста и худобы. Будь он повыше и покруглее, такое количество энергии не концентрировалось бы в его тощем теле практически в критических пропорциях, а распределялось бы более равномерно.

- Я его прищучил, - довольно заявил Тайер, подхватывая со стола резиновый мячик и кидая его в стену, - ждут его двое суток в камере, будет знать, как приставать к… о! Брат Ли, вы написали уже свидетельские показания? Джеф, дружище, ты их проверил, завел дело?

- Я не написал, - тихо ответил Ли, опуская глаза, - и не буду. Я вам уже говорил, сержант, не было никаких приставаний.

Тайер перестал раскачиваться и едва не свалился, в последнюю секунду успев слететь с кресла и нависнуть, точнее, попытаться, над смирно сидящим Робертом. Миллер решительно поправил ремень и крепко взял напарника за плечо – еще не хватает, чтобы тот устроил разнос его ангелу! То есть, просто ангелу, конечно же.

- Джеф! - обратился к нему Тайер, не отрывая взгляда от медбрата, - нет, ты слышал? Гермафродит лапает брата Ли за руку, что-то нашептывает на ухо, а наш скромняга утверждает, что не было приставаний! Это со стороны такого существа, а?! Он наполовину… женщина, малыш, забыл! Как работать, когда главный свидетель порет чушь?!

Роберт молчал, но взгляд у него был отчаянным, и Джеф, пользуясь преимуществом роста и мышечной массы, развернул Тайера к нему спиной и подтолкнул в сторону двери.

- Во-первых, не орать на этого свидетеля. А во-вторых, у тебя с утра был запланирован обход шести секторов, так что давай, крути свои винтики, я здесь наведу порядок.

- А справишься? – подозрительно обернулся к нему Тайер, но по загоревшимся глазам было видно, что мыслями он уже в предстоящих обходах. К счастью, Меверик обожал заводить новые дела, но терпеть не мог вести их до конца и писать отчеты, так что отвлечь его новой целью было проще простого. – Этот… тип сейчас в шестой камере, было бессмысленно протоколировать его показания – все время врет. Но я нашел парочку свидетелей, главное, уговорить нашего, - он мотнул головой в сторону покрасневшего брата Ли, - потерпевшего.

- С получением показаний у завзятого вруна я справлюсь. Тоже развлечение, если подумать, - философски заметил Джеф. Правда, уже в спину Тайера, который подхватил со своего стола планшет и, помахав им в знак прощания, выскочил за дверь.

Джеф вздохнул. С одной стороны он спас Ли от опасности быть порванным пылающим жаждой деятельности напарником на дюжину маленьких медбратиков, с другой, теперь придется идти к этому проклятому гермафродиту, иначе дюжиной маленьких и одинаково кругленьких Джефов угрожает стать ему самому. Миллер натянул форменную куртку – с неудовольствием заметив, что надо делать меньше технических перерывов, иначе она вот-вот перестанет застегиваться на его вскормленном пончиками брюшке – и, откозыряв брату Ли, который в ответ лишь робко и благодарно улыбнулся, вывел того из кабинета и вышел сам.

Гелиос Солэр, гермафродит и головная боль иммиграционной службы Афона вот уже в течение трех месяцев, сидел на застеленной койке в позе лотоса и, закрыв глаза, медитировал. Джеф остановился в некотором замешательстве. Третий пол этого типа его не слишком смущал – сознание уже попривыкло за месяцы, да и иммиграционники успели столько нарассказывать про гермафродита, что тот казался неотъемлемой диковинкой станции. Ну, как Пьяница Эл, к примеру, который мог выдуть на спор полтора литра виски (в существование Пьяницы Эла было поверить гораздо сложнее, чем в гермафродита). Миллер, к тому же, видел Солэра пару раз, по долгу службы. Издали. В конце концов, у него не было такой навязчивой идеи выдворить того с планеты за аморальное поведение, как у Тайера, который просто хвостом ходил за гермафродитом...

Но, Отцы-Основатели, каким же тот вблизи был красавчиком! Вот уж поистине греховное отродье. Загорелое стройное тело, гладкие мускулистые руки, идеально вылепленные, почти ангельские, черты лица, длиннющая коса выгоревших добела волос, густые ресницы, порочные губы и – Джеф невольно сглотнул – низко сидящие светлые штаны открывали завлекательный вид на косточки бедер и плоский живот с изящным пупком. Совершенную красоту портила только неприятно гипертрофированная грудь, которую обтягивала короткая курточка из плотного материала. Тут прелестное видение медленно подняло свои неприличные ресницы, являя миру огромные синие глаза, которые оглядели потеющего Джефа с головы до пят.

- Что, уже вздрочнул, пухлячок? Или мне еще так посидеть? – мелодично поинтересовался гермафродит.

Миллер отстраненно подумал, что в последний раз так краснел лет в одиннадцать, когда, придя из школы раньше времени, застал отца с партнером на кухонном столе в интересной позе. К счастью, с тех пор прошло пятнадцать лет, и он более-менее научился собираться с мыслями в стрессовых ситуациях. А сейчас этому, как ни странно, поспособствовал и любопытный взгляд Солэра, который явно ожидал бурной реакции на свою гадость.

- Это оскорбление – такая неловкая попытка социализироваться на Афоне? Или вам уже настолько невтерпеж, что жаждете секса с первым встречным? – несколько нетвердым, но ехидным голосом спросил Джеф. – И в том, и в другом случае сразу могу предупредить – ни единого шанса.

Гермафродит фыркнул и, распутав ноги, слез с койки.

- Ну конечно, ни единого. И вы тут на меня слюни пускали, сержант, просто от голода. Сразу могу предупредить, - передразнил он, медленно проведя ладонями по животу и бедрам, - это блюдо вам пока не по зубам. Но кто знает, что произойдет в будущем? – и подмигнул, зараза, вновь заставив Джефа покраснеть. Только вызвав в воображении милое лицо брата Ли, тот сумел сохранить достоинство. А заодно вспомнить, зачем, собственно, явился в камеру.

- В вашем ближайшем будущем, мистер Солэр? Могу рассказать. – Да, это было мелочно, но Джефа даже Тайер не доводил до точки кипения так быстро. - Вы двое суток просидите под арестом за домогательства по отношению к брату Ли, уважаемому человеку, работнику станционного госпиталя. Не думаю, что это вам поможет заработать доверие иммиграционной службы.

Тут улыбочка Солэра дрогнула, и Джеф даже удивился – неужели этого красавчика так просто запугать?

- Ли - врач? – переспросил тот недоверчиво, - ого. – И тут же спохватился и зачастил. - Нет, послушайте, это меня ваш бешеный сперматозоид домогается уже третий месяц! Ходит, вынюхивает! Что ему, мало местных, а именно моя задница покоя не дает? Так может, мы бы договорились по-хорошему, чего он строит из себя Цербера? Он нарушает мое право свободно находиться на станции до принятия комиссией решения о выдаче мне гражданства Афона! Или я вас должен учить юриспруденции? Я на вас жалобу напишу за незаконное задержание гражданина Беты!

- Напишите, – Джеф флегматично пожал плечами, скрыв ухмылку в ответ на очень меткое прозвище Тайера, - вам порекомендуют вернуться на Бету, где со своими гражданами обращаются явно уважительнее. Правда, не понятно, почему же в таком случае они хотят эмигрировать.

- Ну уж точно не для того, чтобы торчать на орбите в обществе озабоченных мужиков, которые тут же теряют свою галантность, увидав грудь! – гермафродит воинственно выпятил вперед искомую часть тела, - тем более, что мужской комплект у меня в полном порядке, - и повел бедрами.

Джеф решил, что все-таки достоин того полукилограммового тортика, что завезли сегодня в любимую кондитерскую. Ведь он столько энергии потратил, чтобы не опустить взгляд и не оценить "комплект" по достоинству. А Солэр, понаблюдав за произведенным эффектом и удостоверившись, что на этот раз победа за ним, принял менее провокационную позу и пощелкал пальцами перед остекленевшими глазами патрульного.

- Сержант, прием! Возвращаем мозг на базу. Когда вы меня выпустите?

Ну и что ему делать? Брат Ли ни за что не напишет заявление, раз уж решил, хотя Джеф теперь был твердо уверен, что гермафродит все-таки клеился к этому ангелу. А тот либо не понял (что Джефа не удивляло, хоть и несколько печалило), либо… Нет, думать о милом Роберте в таком контексте казалось абсолютно невозможным. Но держать Солэра в тюрьме не было никакого формального повода, а Тайер за профессиональную нечистоплотность и самоуправство и вправду мог огрести выговор.

- Марш отсюда, - Джеф отпер дверь камеры и посторонился. – И чтобы вел себя тише воды, ниже травы. Ты у нас на заметке.

Получилось не слишком авторитетно, потому что в этот момент проклятый гермафродит повернулся к нему спиной, чтобы надеть ботинки, тем самым дав оценить более чем приятные округлости своего подтянутого зада. У Джефа зачесались руки. Уму непостижимо, почему эта скотина оказалась обладателем самого соблазнительного из виденных им тел. Хорошо хоть нагрузка в виде непропорциональной груди и зловредного характера действовала, как ведро холодной воды.

- Я знал, что мой добрый нрав принесет плоды и уверит в полной невинности, - подмигнул Солэр, выходя из камеры, - только перед законом, конечно же.

Миллер не ответил, занятый тяжелыми раздумьями – как можно одновременно испытывать животное вожделение к отвратительному типу и, ну уж признайся себе, Джеф, пылкую любовь к кроткому и доброму юноше. Обычно Джефа, спокойного и медлительного, такие противоречия не раздирали!

- Кстати, - уже на выходе из участка прибавил гермафродит, – не трону я твоего скромника, не бойся, больно мне нужны девственники.

И, прежде чем Джеф, хватающий ртом воздух, успел придумать ответ или хотя бы задать ему трепку за оскорбительный тон, помахал рукой и был таков.

А Джеф в растрепанных чувствах отправился в кафе-кондитерскую. Где обнаружил, к своим удивлению и радости, брата Ли, с задумчивым видом сидящего за чашкой кофе. Правда, тот тут же заулыбался и пригласил Миллера за свой столик. «Удивительное дело», думал Джеф, исподтишка лаская взглядом его милое лицо, «по долгу службы я на станции имел дело с пьяницами, хулиганами, дебоширами, самыми дерьмовым сортом людей. Я пять лет работаю с Мевериком, в конце концов. Но ни один из них не старался вытянуть из меня все нервы и поиграть на них в свое удовольствие. Проклятый гермафродит». Будто подслушав его мысли, Роберт, слегка замявшись, спросил:

- Вы будто были чем-то опечалены, сержант Миллер. Если я могу вам как-то помочь…

Джеф хотел было заявить, что уже одно присутствие брата Ли ему помогает успокоиться и не думать о том, что бы он хотел сделать с Солэром, задницей Солэра и… но это слишком напоминало сериальные страсти, так что он просто махнул рукой:

- Я все размышлял о вредоносности женской, простите брат Ли, природы. Даже часть ее способна настолько испортить человека, что мужские гены не способны с ней справиться. Недаром Основатели предупреждали нас о греховности любого контакта с… этими.

- Вы о мистере Солэре? – огорченно переспросил Роберт. – Он вас расстроил?

Джеф тут же ярко представил, как гермафродит, злобно ухмыляясь, расстраивает его нервы своей мерзкой игрой, а добрый брат Ли их расправляет и укладывает обратно.

- Знаете, я никогда не встречал человека, смыслом жизни которого было бы довести собеседника до белого каления. В три предложения он оскорбил меня, Тайера, Афон и… , - он прикусил язык, чтобы не проговориться про «девственника», - и все светлое, что у нас есть. Возможно, за эту особую порочность в организме отвечает именно женский ген. А значит, дефект телосложения служит своего рода маяком, предупреждающим «берегись!». Как желтая окраска у ос, к примеру.

Ему самому так понравилась эта теория, она оказалась такой стройной и так хорошо объясняла его атипичную реакцию на гермафродита, что Джеф, наслаждаясь наступившей ясностью, не сразу заметил грусть в глазах обожаемого Роберта.

- Что такое, брат Ли? – обеспокоено спросил он, - вы жалеете, что защищали его?

Медбрат тяжело вздохнул и рассеянно разгладил складку на скатерти.

- Когда я был аспирантом у доктора Эркхарта, нам раза три приходилось сталкиваться с тем, как ребенок рождается с родимым пятном на лице. И вы знаете, ни разу отцы этих мальчиков не роптали на нас, не пытались отказаться от детей, потому что, дескать, родимое пятно указывает на душевные пороки. – Он подался ближе к Джефу и неожиданно взял его за руку. Тому стоило огромных усилий сохранить внимание. – Внешность не имеет никакого отношения к испорченной натуре, сержант Миллер, поверьте мне, пожалуйста. И даже… вызывающее поведение мистера Солэра не указывает на злой умысел. Он – инопланетник, у них другой взгляд на мир. Возможно, если бы он понял, что вам неприятно, он бы прекратил нападки.

Н-да, тут его ангел немного загнул – даже отвлекающий фактор в виде теплой и мягкой ладони в его руке не помешал Джефу вспомнить, с каким наслаждением гермафродит его доводил. Да и неправомерное сравнение родимого пятна и принципиально другого набора хромосом сразу ставило вывод Роберта под сомнение. Но Джеф ни за что не стал бы разрушать чистые и идеалистичные представления того об окружающем мире или еще как-нибудь обижать свое сокровище. Тем более что в данный момент образ гермафродита в его воображении поблек, а мысли обратились к гораздо более приятным материям. Например, к тому, что, возможно, Роберт и не будет против, если он, Джеф, проявит немного настойчивости.

- Я подумаю над вашей точкой зрения, брат Ли, - пообещал он тут же посветлевшему медбрату, - но сейчас уже поздно. Может быть, вы разрешите вас проводить? – и чуть не прикусил язык. Ох, Бог-Отец, как можно было облечь свое выстраданное предложение в такой сериальный штамп!

Но Роберт только улыбнулся и доверительно сообщил, покраснев:

- Я знаю длинную дорогу…

На следующее утро путь перед Джефом был усыпан розами, его самого несли золотые крылья, а навстречу попадались лишь прекрасные и замечательные люди. Даже Пьяница Эл, в очередной раз блюющий у стены, был окружен волшебным ореолом. Короче говоря, сержант Миллер переживал самый пик романтической влюбленности и беззастенчиво получал от этого удовольствие. Вчерашний вечер прошел превосходно – они добирались до квартирки брата Ли полтора часа, и все это время шли под руку, а на прощанье договорились о следующем, уже официальном, свидании. Понятное дело, больше ни о чем Джеф думать не мог. И порция утреннего крика от «бешеного сперматозоида» (в воображении Джефа эта кличка теперь прочно пристала к напарнику) по поводу разбазаривания подследственных прошла совершенно мимо его сознания. Так что тот, плюнув, сбежал на обход, по дороге обещая устроить Джефу головомойку еще раз, когда с лица того сойдет блаженное выражение ударенного по затылку дебила. Миллер же к своим обязанностям приступать не спешил, а для начала налил кофе и с удовольствием в сотый раз предался воспоминаниям.

- … о, как раз сержант Миллер на месте, он вас и проводит, брат Си.

Джеф чуть не поперхнулся. В дверях кабинета стояли капитан Шербо, любимое - из-за нечастых встреч с ним – начальство, и Терренс Си, нынешний глава Департамента Иммиграции и Натурализации. И, что самое подозрительное, капитан взирал на бездельничающего Джефа с отеческой лаской. По лицу же самого проницательного и одновременно непроницаемого гражданина Афона ничего было не прочесть.

- Доброе утро, - пробормотал Джеф, отставляя чашку кофе и поднимаясь, - куда провожу?

- Брат Си решил самолично рассмотреть сложное дело с мистером Солэром, - все так же лучезарно улыбаясь, сообщил капитан, - а я не могу позволить ему пойти к этой не вызывающей доверия личности в одиночестве, особенно после вчерашнего задержания.

Джеф мысленно представил, как гермафродит набрасывается с неприличными намерениями на главу Департамена, который с каменным лицом отмахивается от него портфелем, и ужаснулся. А перспектива встречи с неприятным типом теперь не казалась самому Джефу такой опасной – после вчерашнего он был надежно закрыт щитом пламенных чувств и мог дать отпор любому покушению на свою нравственность.

Как по дороге сообщил брат Си, гермафродита предупредили о визите, и он должен был находиться у себя. Так что через полчаса глава Департамента, его секретарь и сопровождающий их сержант Миллер стояли перед дверью в номер Гелиоса Солэра. Брат Си закинул в рот леденец, как решил Джеф, для свежести дыхания, и позвонил в дверь.

Гермафродит открыл практически тут же, и сержант в очередной раз оказался сбит с толку. И, наверное, в каком-то смысле восхищен. Стервец на этот раз был укутан с головы до пят в какое-то покрывало, вид имел меланхоличный и страдающий, а вел себя более чем скромно. Явно пытался произвести на главу Департамента положительное впечатление. Что, по-видимому, ему удалось, потому что брат Си внезапно разулыбался, приведя секретаря и Джефа в состояние шока, и приступил к собеседованию.

- Какие причины побудили вас иммигрировать именно на Афон, мистер Солэр?

Гермафродит тяжко вздохнул и картинным жестом коснулся пальцами лба.

- Ах, ищите женщину, как говорили на старой Земле. Всегда в корне проблемы оказывается именно она. – Секретарь покраснел, а брат Си поощряюще склонил голову, не отрывая от собеседника поистине пронизывающего взгляда. – Не дай вам рок оказаться в подчинении женщины, - все в том же патетическом тоне продолжил Солэр, - коварство и мстительность – вот им имя! – И глянул искоса на секретаря. Тот поспешно закивал, видимо, совершенно согласный с утверждением.

- То есть, причина заключалась в женщине? – терпеливо уточнил брат Си.

- Совершенно верно! – Гермафродит вскочил и, эффектно закинув на плечо край балахона, заходил туда-сюда перед сидящим гостями. – Я систематически подвергался на работе – страшно сказать – сексуальным домогательствам! – Секретарь ахнул в ужасе. Даже Джеф против воли проникся сочувствием. Только брат Си оставался невозмутимым. – И, подумать только, наша идеология не позволяла мне пожаловаться, чтобы не оказаться объектом сплетен. Я ведь гермафродит! Должен быть сексуально раскрепощенным! И никого не интересовало, что, на самом деле, я, по больше части, – мужчина, и подобные приставания мне могут быть неприятны. – Джефу стало не по себе – если Солэр не считался у себя на Бете сексуально раскрепощенным, то что же представляли собой остальные гермафродиты? Терренс Си перевел на него взгляд и почему-то слегка улыбнулся. А Солэр громко выдохнул и без сил рухнул в свое кресло. – Поэтому, разочаровавшись в бетанских идеологических устоях и в женском поле, который использует свои, недоступные мужчинам, ухищрения, чтобы добиться желаемого, я решил иммигрировать туда, куда вход им, гарпиям, заказан!

Секретарь закрыл рот и начал быстро что-то строчить в своем планшете. Видимо, делал выводы. Брат Си потер лоб.

- Что ж, ваше негодование понятно. С этим мы разобрались. Второй вопрос – какую пользу вы можете принести Афону? Каков ваш род занятий?

- Я был замечательным спортивным инструктором, - с показной скромностью признался гермафродит. - На Бете существует культ тела, как вы, наверное, заметили, - он на миг стрельнул глазами в чудом не покрасневшего Джефа. - Я мог бы разработать специальную, революционную программу тренировок для афонцев. Быстрое избавление от лишнего веса, коррекция фигуры… - на сей раз, он явно обращался к брюшку Джефа. Вот зараза. Все зародившееся, было, сочувствие сержанта тут же улетучилось.

- Так, ясно. – Далее брат Си задал еще с десяток стандартных вопросов, на которые получил не менее стандартные, хоть и с артистизмом оформленные ответы. По окончанию беседы он еще несколько секунд рассеянно разглядывал Солэра, после чего удовлетворенно улыбнулся и начал прощаться. – Мой секретарь сообщит вам о решении Департамента в ближайшие дни. Благодарю за искренность, мистер Солэр.

- Всегда к вашим услугам, - слегка поклонился гермафродит и пожал руку сначала ему, потом – с гораздо бОльшим чувством – секретарю, на которого явно произвел грандиозное впечатление.

- А вы действительно собираетесь дать этому артисту гражданство? - недоверчиво спросил Джеф, провожая главу Департамента с помощником к причалу, - у него ведь явно и в голове какие-то лишние детали, не только… дополнительная комплектация.

Брат Си, помедлив, покачал головой.

- Не думаю. Это серьезный прецедент, и для него должна быть слишком веская причина, а не каприз частного лица. Но законно я его выдворить не могу, да и не хочу. Нам всем надо бороться с ксенофобией, сержант Миллер. Ради будущего.

Сержант даже почувствовал себя немного пристыженным.

Высокие гости отбыли обратно на Афон, а через несколько часов Джеф с некоторым злорадством узнал о резолюции. Гермафродит не представляет никакой опасности для населения, поэтому надлежит прекратить за ним пристальную слежку (это – к Тайеру), отрядить на выполнение общественных работ и повысить ему налог на пребывание на станции в связи с затратами на экстренные заседаниями Департамента. Солэр рвал и метал, но поделать ничего не мог.

На следующие три дня любимым развлечением патрульной службы орбитальной станции и всех ее случайных визитеров стало придумывание самых экзотических видов общественных работ для несчастного гермафродита. К своей удаче, Солэр не был свидетелем этих жарких споров и оставался в неведении, что его хотели сдать на опыты в лаборатории госпиталя, отправить мыть полы в «Веселую скотину», где частенько околачивался Пьяница Эл, сделать секретарем Тайера, чтобы тот глаз с него не спускал, и многое, многое подобное. Фантазия шутников не отличалась разнообразием, но каждое новое предполагаемое назначение встречалось взрывами идиотского хохота. Брат Ли, по причине святости своей натуры преисполненный жалости к гермафродиту, лишь качал головой и советовал образумиться.

А вечером четвертого дня в кабинет, куда за Джефом по сложившейся недавно привычке зашел Роберт, вбежал взъерошенный Тайер, который вращал глазами, махал руками, как лопастями, и вообще олицетворял собой крайнее возбуждение.

- За этим стервецом приехал дружок, спаси нас Бог-Отец! – заорал он с порога. – Такой же ущербный! Там сейчас собирается толпа зевак, поглазеть на чудо. Мало нам было одного урода! Джеф, а ну марш за мной, ох, боюсь, устроят они...

Кого именно он имел в виду – двух гермафродитов или толпу – Миллер не стал уточнять. Они с Робертом быстро подхватили куртки и кинулись следом за еще более «бешенным», чем обычно, «сперматозоидом» к причальному отсеку.

Оказалось, тот паниковал зря. Солэр и его неизвестный «дружок» - пилот с серебристыми имплантантами на висках – вполне себе мирно обнимались посреди отсека и что-то тихо ворковали друг другу на ухо.. Вид у незнакомого гермафродита был, правда, слегка ошарашенный – то ли толпой свидетелей, то ли нехарактерно растрепанным видом приятеля. Джефу на миг чуть не стало плохо – его разнузданное воображение тут же нарисовало картину нашествия толпы гермафродитов с Беты: все как на подбор писаные красавцы (судя по этим двум), со все более и более дефектными грудными клетками (грудь незнакомца была даже больше, чем у Солэра).

- … тебя забрать. – Взволнованно и громко говорил тем временем новый гермафродит. – Ты ведь улетишь со мной, правда? Не останешься на этой планете? – И у Джефа отлегло от сердца. По вздоху, прокатившемуся над толпой, стало ясно, что не у него одного.

Солэр обернулся, окинул зрителей насмешливым взглядом и протянул, будто в сомнении.

- Даже не знаю, Дэнис. Тут меня так полюбили! И предложили такие заманчивые перспективы. Работать мусорщиком на благо Афона, что может быть почетнее? – у Тайера, который стоял рядом с Джефом, задергалось веко. А Роберт, милый Роберт безуспешно пытался скрыть улыбку!

- Ну, я прошу тебя! – экзальтированно и торопливо воскликнул «Дэнис». – Ради нашей, э… любви! Не разбивай мне сердце! – и крепко прижал дружка к себе.

Тут Джеф заинтересовался – происходящее так напоминало его любимые сериалы, что он поневоле начал сопереживать разлученным возлюбленным. Он нашел руку Роберта, и тот нежно сжал его ладонь в ответ. В толпе раздались сентиментальные аханья.

- Ради любви и нашего будущего – я согласен! – полузадушено прохрипел Солэр, то ли страстно сжимая возлюбленного в ответных объятиях, то ли безуспешно пытаясь высвободиться.

Джеф готов был зааплодировать. А Тайер плюнул и, развернувшись, начал проталкиваться сквозь толпу на выход с причала. Видимо, смертельно обиженный тем, что ничего противозаконного не ожидалось.

Вскоре все разошлись. Солэр пошел за вещами и документами, его дружок вернулся на корабль, а Миллер с Ли отправились к дому второго очередной «длинной дорогой». На сей раз Джеф обнимал свое сокровище за талию, а тот склонил голову ему на плечо. Идти так оказалось не слишком удобно, но оба были счастливы. А на крыльце Джеф, наконец, сделал то, о чем мечтал последние месяцы – взял милое лицо своего Роберта в ладони и нежно поцеловал в губы. И был сильнейшим, хоть и приятнейшим, образом обескуражен, когда его не только страстно и нетерпеливо поцеловали в ответ, но и настойчиво потащили в квартиру.

Эпилог

Лейтенант бетанской службы безопасности, специальный агент шестого класса Дэнис Роудман в очередной раз проверил правильность маршрута и, потянувшись, зевнул. П-в переход всегда нагонял на него сон. К тому же он больше двух месяцев добирался до этого чертового Афона, и, честно говоря, устал скучать. А нахальная задница, ради которой он продел такой длинный путь, все еще принимала душ. Наконец, дверь пилотской кабины отъехала в сторону, и, приглаживая постриженные в антихудожественном беспорядке белые волосы, искомая задница ввалилась внутрь и, уместившись во втором кресле, со вздохом вытянула ноги.

- Что у тебя с головой? – поинтересовался Дэнис.

- Состриг к черту все наращенные пряди. Ох, Дэнни, какой кайф наконец-то не бояться в самый неподходящий момент остаться с половиной косы в кулаке! – приятель Дэниса запустил обе руки себе в волосы и принялся их с наслаждением ворошить.

- Во-первых – старший агент Роудман, во-вторых, я все еще жду объяснений, младший агент Александр Паргион. Полный рапорт составишь позже.

- Когда это ты успел старшим агентом заделаться? – проворчал агент Паргион, однако подобрал ноги и выпрямился в кресле.

- После операции по уничтожению твоих знакомых с Джексона, - Роудман усмехнулся, - надо же было кому-то расхлебывать то, что ты заварил, Санни. Итак, во-вторых, почему именно Афон, в-третьих, почему гермафродит, что за идиотизм? И, во-первых, на чем ты прокололся?

- Вместе с криптоключем и микрочипом случайно спер коробочку с «золотой пылью», - повинился Санни. – Честное слово, случайно. А Соринелли как взбеленились. Всего-то одна коробочка. Маленькая. Но не возвращать же. Пришлось прятаться. Но ключ я все-таки успел передать, а чип сохранить в целости, несмотря на передряги!

- Вот скотина, - с восхищением отметил Дэнис, - если бы не успел и не сохранил, черта-с два я бы за тобой приехал. Дальше давай. Куда дел деньги от продажи своей коробочки?

- Да протратил все, - Санни горестно вздохнул, - на пластику, на волосы, на сиськи эти гребанные, на шмотки, на билеты до Клайна и Афона, на саму эту орбитальную станцию, которая все соки из меня за три месяца выпила! Короче, Дэнни, то есть, агент Роудман, если бы ты приехал на месяц позже, черт знает, нашел бы меня вообще!

- Не дави на жалость, - поморщился Дэнис. – Дальше.

- Ну, на Клайне меня почти выследили и постепенно загоняли в угол. Так что нужно было срочно делать пластику и куда-то дергаться. На Афон как раз отходил частный рейс с редкими образцами какого-то генома для их медцентра. А они же все идейные. Пришлось выдумывать, что хочу иммигрировать на эту Богом забытую планету, туристом бы не взяли конечно. Еле успел оставить тебе координаты рейса.

- Так а гермом почему?! – этот вопрос никак не давал натуральному гермафродиту Дэнису покоя. - Ни один герм в твердом уме не попрется на Афон! Я тебя еле узнал.

- А если бы они все же дали мне гражданство?! – возмутился Санни его непонятливостью. – Так и сгнил бы я на этой планетке. А изображать герма было прикольно. Хотя бы первые недели. Я из себя такую суку строил, эх! Вспоминать приятно.

- Уверен, что только строил? – поинтересовался Дэнис желчно. – И что, никто не догадался? На всей станции не нашлось ни одного умника?

- Да вообще никто, представь! – заржал Санни. – Один раз я, правда, чуть не попался. Жутко перетрусил. Как раз незадолго до твоего приезда. Черт, Дэнни, ты не представляешь, как вовремя прилетел!

- Благодарить будешь позже. Я слушаю.

- Ну так вот, у меня была назначена встреча с их важной шишкой, главой Департамента по Иммиграции….

- Фамилия? – прервал его Дэнис.

- Си. Терренс Си. Раньше не слышал про такого. Неважно. Главное, что перед самой встречей я во сне повредил левую грудь. Эта сволочь-продавец утверждал, что гарантия на них два года! А у меня и полгода не продержалось!

- Ближе к делу.

- Да, точно. И пришлось заворачиваться в большой саронг с ног до головы, чтобы не было видно, что одна грудь болтается гораздо ниже другой, да еще и криво расположена. Не знаю, что этот тип подумал, но явно с трудом сдерживался, чтобы не заржать мне в лицо. Черт. К счастью, все обошлось.

Санни предусмотрительно решил не делиться с другом еще одним своим промахом – когда с голодухи чуть не закадрил хорошенького врача. Вот был бы конфуз... Повезло, что тот озабоченный и прилипчивый, как налоговый инспектор, коп его поневоле спас.

- Да уж, придуркам везет, - покачал головой Роудман, и Санни понял, что можно расслабиться.

- Слушай, а что это тебя там на пирсе потянуло на все эти разговоры о вечной любви, разбивании сердец? - хитро спросил он, подвигаясь ближе. Дэнис был редким красавцем с редким же по вредности характером, и обычно инстинкт самосохранения помогал Санни держать руки при себе. Теперь же спермотоксикоз отключил у него все инстинкты, кроме полового, и его члены как магнитом притягивало к роскошному телу рядом.

- А что мне было говорить? Агент Паргион, смирно, шагом марш на корабль? Афонцы, конечно, блаженные, но все же не идиоты. И я даже не буду притворяться, что не замечаю твоих маневров. Руки, агент!

- Да ладно тебе, - Санни сполз с кресла на пол и, обхватив колени Дэниса, потерся щекой о его бедро, - ну я же знаю, что у тебя ко мне слабость. Очень слабенькая слабость, но есть! Дэнни, у меня полгода не было секса! И у тебя месяца два – точно. Ну не строй из себя каменную задницу! Ты ведь почему-то прилетел за мной! Сам!

- Я с тебя самолично шкуру спущу, Александр, а потом то, что останется, отдам на растерзание начальству, у него к тебе тоже много вопросов, - Дэнис раздвинул ноги, и Санни со счастливой физиономией вполз между ними, обхватив его за пояс.

- Ага, только можно я тебя трахну сначала, а? Мочи нет терпеть. А потом что хочешь со мной делай.

- Ты вообще слышал, что я тебе сказал? – безнадежно спросил Роудман. – Не надейся, что эта новая симпатичная мордашка тебя спасет.

Обладатель симпатичной мордашки лишь согласно угукнул и сноровисто расстегнул его китель. Нижнюю футболку Дэнис не носил, так что Санни тут же зарылся лицом между его аккуратными грудями и издал вздох блаженства.

- Ах, богатство какое, - простонал он, стараясь не отрывать губ от мягкой кожи, - только идиоты не понимают, как вы, гермафродиты, офигительны, Дэнни!

@темы: Фикатон, юмор, Афон, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 7. "Женщина, помимо всего прочего"

Название: "Женщина, помимо всего прочего..."
Автор: Nata-Stasy

Персонажи: Доно, Майлз. POV Доно
Рейтинг: PG-13, слэш, намеки на гет, UST
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №2 - "кризис идентичности Доно Форратьера"

***

Чёрт… Чёрт, чёрт, чёрт…

И чего мне в жизни не хватает? Родной округ полностью в моих руках. Никто не отберёт. Жена - нежная, умная и красивая. Да ещё и отважная. Положение в обществе. (Эти растреклятые старые снобы всё-таки заткнулись.) У меня поддержка таких политических столпов, как Форхалас и Форкосиган. (Сказал бы кто раньше, что старый консерватор пойдёт рука об руку со своим непримиримым врагом! Ну, с его сыном, хотя для него особой разницы нет.)

Думал ли я когда-нибудь, что стану политиком?.. Или "думала"?..
Вот чёрт. Что за мазохизм, думать на русском, в котором столько указаний на пол?! Нет бы хоть на французском или, на худой конец, греческом?
Успокойся, Доно. Думай по-английски. Он роднее, да ещё и межпланетный.

Ехал как-то граф Форратьер по Форбарр-Султане. Размышлял о своём округе, о разных касающихся его законах, и понял, что необходима консультация. И не придумал ничего лучше, как заехать к кузену Форкосигану. Нет, сама идея посоветоваться с лордом Аудитором была просто блестящей. Но ведь стоило хоть предупредить его о визите!.. А ещё лучше - договориться о встрече и выбрать удобное время.

Чёрт… Так это наличие яиц столь отупляюще действует на мужиков? Я вломился в особняк Форкосиганов со всей форратьеровской наглостью. Да, меня не выгнали и согласились принять. Но подождать пришлось.

Ох… Лучше бы я ушёл… Ну кто бы мог предположить, что может наткнуться на что-то интимное в середине буднего дня в доме человека, лишь недавно женившегося на студентке, которой в это время положено быть на занятиях в университете?!

Леди Форкосиган зашла вместе с мужем в гостиную, куда меня провёл оруженосец, всего на пять минут. Но этих пяти минут созерцания самой необычной (хотя нет, мой потенциальный свояк поэффектнее смотрится) пары мне хватило за глаза.

От них несло сексом. Сумасшедшим сексом. Восторженным, нежным, всепоглощающим сексом. Было видно, что они сделали вынужденный перерыв, но намерены вернуться к этому занятию при первой же возможности. Высший секс. Восторг не только тела, но и души.

…И через пять минут Катерина предательски ушла, заявив, что без избытка политики обойдётся.

Почему я раньше не замечал (не замечала? да, так правильнее) бешеной сексуальности Майлза? Он её не показывал? Или я не смотрела? Наш родной барраярский страх перед мутацией! Или перед всем необычным, что точнее.

- А детей будете естественным путём заводить? - Это такой вопрос о моём округе? Кузен аж подпрыгнул и уставился на меня, как на полного идиота.

- Доно, ты собираешься заставлять Оливию рожать?!

Вот уж не думал, что он так взорвётся…
- Нет, конечно.

- Так какого чёрта на меня поклёп возводишь?

- Думал, тебе это политически выгоднее...

- Да плевать мне на всю политику и всех тупиц! Надо быть полностью отмороженным кретином, чтобы заставлять женщину так рисковать! А результаты своего генсканирования для озабоченных могу хоть на стене замка Форхартунг вывесить! Метровыми буквами!..

Спустив пар, Майлз стал потихоньку остывать.

- Хотя… - добавил лорд Аудитор, явно заинтересованный пришедшей на ум мыслью, - мне и так тоже выгодно. Послужу вывеской: "У мутантов могут быть здоровые дети".

Нда. Точно яйца отупляют. Майлз ведь сам наглядный пример риска естественного вынашивания. Сижу и чувствую себя кретином. Нет, не полностью отмороженным, но... кретином.

- Граф Форратьер!
Похоже, хозяин гостиной окликает меня уже не впервые.
- Ты за этим заглянул? Или просто чаю попить?

- А? Нет. Мне нужна твоя консультация в юридическом плане. Есть пара идей, вот только не знаю, что могу провести сам, а что требуется выставлять на Совет Графов.

Как же трудно сосредоточиться на прежней мысли, когда тестостерон пытается заполнить всё, что только сможет. Много во мне от Донны осталось. Очень много. Только сейчас заметил, что стал открывать для себя лорда Форкосигана, лишь сам став лордом из леди. И ведь смотрю на него с позиции женщины. Куда только запряталась разочаровавшаяся в мужчинах, трижды неудачно замужняя фор-леди?

И вот что необычно: желание возникает женское, но со всей силой мужской (а точнее юношеской) похоти. А ещё требуют ласки уже отсутствующие части тела.

Какой там приём у Катерины? Смотреть только на голову?.. Потрясающий эффект!

Если разбирать лицо по чёрточкам - не красавец, хоть и не безобразен. Просто довольно молодой мужчина. Обыкновенный. Но сколько же в нём жизни и энергии! А Оливия ещё говорит, что Майлз стал спокойнее... Кошмар.

Каких он там женщин предпочитает? Высоких, сильных и темноволосых? Хм... А ведь у Донны был шанс стать леди Форкосиган. Если бы она об этом подумала. Если бы просто посмотрела на четырёхюродного братца.

А сейчас что? Просить его пойти по стопам отца? Тоже опоздал. Дядя Джес был в жизни Эйрела Форкосигана лишь недолгое время и в более раннем возрасте. Эх, Айвен, Айвен... где ж ты был-то ещё хоть год назад?..

- Ты меня слушаешь?

Что? Я так погрузился в себя, что потерял связь с реальностью? Ничего себе!..

- С тобой всё в порядке? - сочувственный взгляд Майлза - не лучшее явление при данных обстоятельствах.

- Да… То есть… не совсем… Можешь сделать мне подборку по этому вопросу? Что-то у меня не выходит сосредоточиться… - Немного молчу и прошу, как в реку с моста: - У тебя медовухи не найдётся?

Вот это и есть фирменный взгляд лорда Аудитора Форкосигана? Где он только его наработать успел? Был в СБ вместо суперпентотала? Для привитых шпионов? Так и подмывает под этим рентгеном выложить, что я хочу его… Ага, и каким способом? Чтобы он меня, или я его?

- Медовухи я для тебя найду. Но вот пить здесь - не дам. Ты мне не нравишься.

Начинаю нервно хихикать. Ох. Зря я издевался (издевалась?) над мужиками, что у них все мысли вместе с кровью от головы к головке перетекают… Ведь действительно так. Бли-ин, и они с этим постоянно живут? Или учатся справляться? Что тут: привыкание? спадание ощущений при взрослении? самодисциплина?

- Доно, расскажи, что происходит. Вдруг как-то смогу помочь?

Майлз уже и от спинки кресла отлепился. Весь вперёд подался и сверлит меня взглядом бетанского психотерапевта.

- Нет, кузен. Если я скажу - ты меня к чёртовой матери пошлёшь.

- Ну, если считать чёртом меня, то возможно…

Ё… У меня настолько всё на лице написано? Я аж поперхнулся. И в кого это он такой проницательный, когда не его самого дело касается? Хотя, глупый вопрос. Прямая дорога мне на Зергияр. Выпрашивать аудиенцию у вице-королевы.

- Знаешь, в некоторой степени я сталкивался с твоей проблемой, - неожиданно продолжает братец. - Правда с другой стороны.

- Не понял…

- Мне было очень сложно воспринимать двойную сущность одного друга. Это гермафродит. Я познакомился с ним, как с солдатом… Знаешь, мне понадобилось схлопотать криоамнезию, чтобы увидеть, что он и женщина тоже… Тебе бы с ним поговорить.

- Хватит! Всё! Сам разберусь! Тебя это не касается, л-лорд Аудитор!

Я вскакиваю с места и пытаюсь чуть отдышаться. Мой визави откидывается на спинку кресла и облегчённо вздыхает.

Гад. Эта его улыбочка… Ловлю себя на странном и диком желании вдавить его поглубже в это треклятое кресло и… впиться в улыбающиеся губы. Нагло, сильно и глубоко. Почувствовать бедром жёсткую плоть. Прижаться к плоской груди. Скользнуть вниз, расшелушивая панцирь одежды. Ощутить мужской запах, вкус…

Стоп. Приехали. Баста! Пара глубоких вдохов и медленных выдохов. Скандалов мне точно не надо. С Форкосигана все скандалы скатываются, как с гуся вода, а вот я хожу по лезвию, прилаженному на канате над пропастью в дендарийских горах. Если я оступлюсь ТАК, мне точно не подняться. Несмотря на весь запас терпимости к Форратьерам, который заработали мои предки.

- Материалы в особняк переслать? Пим тебя проводит.

Да чтоб ему… Прав был Айвен, жалуясь, что Майлз временами просто невыносим. Выкатываюсь к своему лимузину с неимоверным облегчением, плюхаюсь в салон и застываю. В салоне стоит ящик. С бутылками. Медовухи… Когда успел-то?.. Сволочь. Нет, спасибо Богу, что не дал мне вовремя разглядеть это чудовище. А если бы у меня хватило дурости женить его на себе?! Теперь я знаю, что мне есть, за что благодарить Господа. Пронесло… Но какая же сильная женщина Катерина, если умудряется справляться с этим ублюдком! Да она ещё и счастлива. Такие вещи я вижу безошибочно. Она ходит, как кошка, которой подарили горшок сметаны, светится и мурлычет. Или она такая извращенка?... Вряд ли я найду ответ на этот вопрос…

Пропасть между мужчинами и женщинами нашей планеты оказалась гораздо шире и глубже, чем я мог думать. Во всяком случае - в моём поколении. Леди Донна совершила немыслимый скачок. Вот теперь мне точно нужно уткнуться в мягкую женскую грудь. Выплакаться. Моя малышка Ли всё понимает.

- Сабо, командуй - домой.

А к медовухе, и правда, надо привыкнуть. Она даже вкусная…

@темы: Фикатон, Майлз, Доно, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 6. "Пристрелка"

Название: "Пристрелка"
Автор: jetta-e

Рейтинг: джен
Персонажи: Негри, Иллиан
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №10 - "Негри и Иллиан. Обучение времен регентства Эйрела"

***

Капитан Негри сосредоточенно рассматривал трехмерную матрицу данных над комм-пультом, подавшись вперед - только что головой в нее не влез - и в такт собственным мыслям постукивал коротко обстриженным ногтем по стеклу стола. Иллиан уже привык рассматривать это тихое раздражающее тумканье как непременный аккомпанемент совещаний. Несколько раз он ловил себя на чуть не сорвавшемся с языка: "Хватит барабанить, сэр", - но сдерживался. Полдела, что это было бы бестактно - но, прежде всего, бессмысленно.

Не стоило раздражать шефа Имперской СБ через сутки после того, как неизвестный террорист на какой-то метр промахнулся акустической гранатой по машине регента Империи. У Негри было очень специфическое и слишком быстро заканчивающееся чувство юмора.

- Цетагандийцы, - поморщился Негри. - Как пить дать. - Он ткнул широким пальцем в один из узлов на схеме. - Разумеется, подтверждения этой милой версии мы получим не раньше, чем через две...?

- Три недели, - коммандер Иллиан, курирующий безопасность регента Форкосигана, кивнул. - И без каких-либо практических приложений. Мы же не отследили оружие и не взяли нападавшего.

- Вы не отследили, - подчеркнул капитан. - Ни до, ни после. Благодарите хорошую реакцию водителя, Иллиан. Очень некрасиво бы вышло, если для похорон главы государства мы бы не смогли наскрести достаточно кусочков.

Чёрный юмор Негри сейчас зашкаливал в область ультрафиолета. Иллиан смерил взглядом осунувшуюся от долгого бдения широкоскулую физиономию шефа и ответил в тон:

- Да, а то пришлось бы выпрашивать положительную резолюцию на рапорт о разрешении покончить с собой.

- Рад, что вы это понимаете, - подтвердил Негри язвительно и стер улыбку с лица. - Ладно, к делу. Ваша оценка ситуации, коммандер?

- Стандартный пневматический гранатомёт, один выстрел, заранее обустроенная засада точно на краю охраняемой зоны, - вздохнул Иллиан. - Диверсант был предельно осторожен и хорошо осведомлен о передвижениях Форкосигана. И это мне больше всего не нравится.

- Больше всего? - Негри, хмыкнув, движением запястья погасил схему. Иллиан знал, что шеф Имперской СБ недолюбливал "бумажную" работу, хотя бумаги как таковые отошли в прошлое еще во времена его молодости.

- Не считая того, что милорд регент обосновался в самой середине крысиного лабиринта, в буквальном смысле слова. Старые пневмотрубы под землей, отвратительно хороший угол обстрела с новых высоток и улицы, по которым наземная машина способна разве что ползать.

Это был старый разговор, и приводимые доводы были прекрасно известны им обоим. Оба знали, что жалоба была скорее риторической: так на каком-нибудь приеме двое светских пижонов могли бы болтать о погоде.

Бессонная ночь никому не идет на пользу. Иллиан потер виски, решив, что можно дать себе пять минут отдыха.
- Может, растянуть зону активного наблюдения...

- Нет смысла расширять охраняемый периметр, если "клоп" скорее всего сидит внутри, - произнес Негри как само собой разумеющееся. Иллиан, моргнув, выпрямился. Светская беседа определенно свернула в новом направлении.

- Вы предполагаете...?

- Я знаю, - отрубил Негри. - Виновник скорее всего одет в тот же мундир, что и вы. К сожалению, не знаю, кто именно. Жаль, что у нас нет достаточно большой бочки фастпенты.

- Я предпочел бы думать, что мои люди верны мне, - сухо возразил Иллиан. - Или хотя бы проверены более щадящими их гордость методами.

- Вы неплохой оперативник, Иллиан, но пора уже научиться мыслить как руководящий офицер СБ, - поправил Негри ворчливо. Иллиан давно подметил, что с его назначением на высокую должность при Форкосигане капитан окончательно оставил привычку называть давнего подчиненного на "ты". Хотя и субординация, и возраст позволяли. - Человек ненадежен. Предают всегда свои же люди, и есть предел, до которого можно доверять каждому из них. Ваша работа - определять этот предел. Для некоторых персон полезно знать свои, особые крючки. Деньги, гордость, честолюбие, личная привязанность. Но даже с вашей чудо-железкой в голове нереально держать ниточки к каждому. Единственное, что остается - не позволять своим людям знать лишнее. В бою выживает тот корабль, у которого герметично изолируются отсеки.

- Выживает, - парировал Иллиан. - но не сражается. Неумение делегировать полномочия - ошибка еще хуже доверчивости, а "доверяй только себе" - тупиковый путь. Глухая защита только кажется неуязвимой, вы это лучше меня знаете.

- Доверять можно только тому, кого контролируешь полностью. - Негри посмотрел на него холодно. - Странно, что я должен повторять эту простую истину, коммандер.

"А значит, ты не доверяешь до конца ни тому, кому служишь сам, ни тому, кто служит тебе. Из параноидального принципа шефа Имперской СБ было одно-единственное исключение, упокоившееся в земле два месяца назад, и с тех пор капитан Негри никому не верит", перевел Иллиан. Что ж, Эйрел отличается от Эзара, и нам тоже придется меняться.

- Что, даже мы с чипом не заслужили вашего доверия? - улыбнулся Иллиан, пытаясь свести опасную тему к штуке и вернуться к вопросам практическим.

Но капитан Негри шутки не принял. Сверкнул глазами, набычившись, и подтвердил невозмутимо:
- Разумеется. Откуда мне знать, что там творится в вашей технически оснащенной голове. В качестве мысленного упражнения на тему, Иллиан, сами задайте себе вопрос: что случится, если вам придется выбирать между безопасностью регента и императора?

- Оставлю Грегора в ваших руках и займусь своей частью работы, - ушел Иллиан от ответа.

Вопрос выбора между воплощением барраярской власти и ее реальной силой не имел решения в общем виде. Любой вариант был неправильным, и слава богу, что шеф не потребовал отвечать. Не суметь спасти императора - преступить присягу формально. Потерять всесильного регента - все равно оставить маленького императора под угрозой смерти или превращения в куклу в руках тех, кто рванется к власти. Предпочесть Эйрела - поставить под сомнение свою (и отчасти его) лояльность. Выбрать Грегора - нарушить свои должностные обязанности и вдобавок усомниться в компетентности самого Негри. Единственный верный ответ был возмутительно аполитичен и звучал бы как "Спасу, кого сумею".

- Вот и занимайтесь, - махнул рукой Негри. - А не спорьте о теории подбора кадров.

***

Иллиан вышел из здания Имперского госпиталя на улицу. Осенний ветер ударил как кулаком в лицо, сдувая остаток сонливости. Ночь выдалась на редкость полной событиями, и не сказать, чтоб приятными.

Он было поднес к губам наручный комм, намереваясь вызвать водителя, но в эту секунду короткий вой турбины, донесшийся из-за левого плеча, заставил его оглянуться и тут же сделать шаг обратно на тротуар. Машина затормозила в паре шагов от него, пискнул поднимающийся колпак, и из темных недр салона донеслось недовольное:
- Коммандер? Не стойте столбом, садитесь.

- Что-то срочное, сэр? - пессимистически уточнил Иллиан, послушно ныряя в машину. Скорее всего, нет - в голосе капитана Негри не слышалось излишней тревоги.

- Это мне у вас спросить надо, - отрезал Негри. - Наше утреннее совещание вы уже отложили на неопределенный срок, ничего толком не объяснив. "Нападение на секретаря регента" - это не ответ, а уход от ответа. Жив ли объект, в каком он состоянии, объем утечки информации, источник покушения. Рассказывайте.

Машина плавно приподнялась и тронулась с места. Негри не спросил, "куда". Значит, в штаб-квартиру.

- Я собирался делать доклад регенту Форкосигану сегодня днем, - пояснил Иллиан. - Пока у меня на руках только сырые данные. Вчера ночью лейтенант Куделка, будучи в увольнительной, подвергся нападению. Его травмы не опасны для жизни, он в сознании, я только что его допросил. Никакой утечки секретной информации через него не произошло. Предположительно, - уточнил Иллиан, поскольку о таких вещах офицер СБ никогда не говорит точно, пока не проверит неоднократно.

- Вы полагаете, Иллиан, что дело старшего офицера безопасности - лично расследовать кабацкие драки? Так соскучились по оперативной работе? - переспросил Негри не без язвительности. - Вы должны были ограничиться наказанием тому, что выпустил секретаря в город без наружного сопровождения, и заодно попросить Форкосигана вразумить своего лейтенанта лично, раз уж мы не можем наложить на него дисциплинарное взыскание.

- Не все так просто, - признался Иллиан нехотя. - Мой агент наблюдения исчез, а лейтенант Куделка так и не смог предоставить мне вразумительного объяснения, что ему понадобилось ночью в караван-сарае.

- Вы подозреваете лейтенанта в саботаже? - уточнил его начальник.

- Вряд ли. Секретарь регента не может быть таким идиотом, чтобы сознательно нанести вред Империи, дав себя избить да полусмерти в закоулках караван-сарая. - Иллиан вздохнул. Надо рассказать подробнее - иначе шеф от него не отстанет. - Нападавших было около десятка, классические образчики местных бандитов. Выживших я допрашивал сам. Про пропавшего агента они понятия не имеют, фаст-пента подтвердила.

- Выживших? - Малоподвижное лицо Негри скупо отобразило пантомиму иронического удивления. - В караван-сарае шли бои? Секретарь регента, насколько я помню, списан из действующей армии по инвалидности.

- С ним был форкосигановский оруженосец, отставной десантник, - объяснил Иллиан. - Троих им удалось уложить. А один, боюсь, на моем счету. Сильнейшая аллергия на фаст-пенту. Давно мне не случалось так глупо терять подследственного.

- С этого надо было начинать, Иллиан! - Негри внимательно прищурился, чуть подавшись вперед. - Вскрытие уже провели?

- Что? А, да. - Иллиан потряс головой. Он предпочел бы пройтись пешком, а не сидеть сейчас в душном полумраке машины. Еще немного, и он начнет зевать. - Вы спрашиваете, была ли непереносимость врожденной или искусственно привитой? Эксперты точно сказать не могут.

- И я должен подсказывать вам выводы? - нетерпеливо переспросил капитан. - Вам прекрасно известно, кто оснащает своих исполнителей блокировкой от допроса. Чертовы цеты! Я бы на вашем месте взял за гипотезу попытку похищения, замаскированную под местный криминал. Пропавший агент слишком хорошо укладывается в картину.

Иллиан потер лоб.
- Этот район насквозь прогнил, в прямом и переносном смысле, и половину муниципальной стражи, якобы следящей там за порядком, давно пора сажать, но.. цетагандийская сеть?

- По-вашему, - хмыкнул Негри, - наши раскрашенные приятели такие утонченные, что побрезгуют работать в караван-сарае? Отследите связи со стороны вашей пропажи, Иллиан, и вы будете удивлены, сколько вещей вы, оказывается, не знали про своих собственных сотрудников. И начните с детального допроса лейтенанта Куделки.

- Я это только что сделал, - поправил Иллиан, удивляясь, что из памяти шефа эта подробность вылетела слишком быстро.

- Как это у вас подследственный под фаст-пентой недоговаривает? - придирчиво переспросил шеф СБ.

Иллиан пожал плечами. - Он не подследственный, а пострадавший. Фаст-пенты не было.

Негри нахмурился, буравя его пронзительным взглядом.
- Отговорки. Ведь обработку на аллергию Куделке до сих пор не провели? Ваше упущение, но сейчас полезное. Вот и исправляйте. Если вы забыли, как проводить допрос под сывороткой правды, вам любой следователь подскажет.

- Может, мне было еще приказать ему обезболивающее отменить и руки выкрутить? - Шутка на грани фола, но Иллиан был сейчас слишком вымотан, чтобы соблюдать безукоризненную вежливость. - Парня, пусть по его же собственной глупости, избили чуть не до инвалидности - если бы он и так не был комиссован по здоровью. Добавлять к его травмам допрос с пристрастием я не считаю нужным.

- Его глупость интересует меня меньше всего. В отличие от вашего благодушия, коммандер, - отрезал Негри жестко. - Вы можете ручаться собственной головой, коммандер, что этот ваш секретарь - невинный агнец, не замешанный в потенциальном шантаже, шпионаже и так далее?

- Голова у меня - имперское достояние, и ручаться ей я не стану, - не уступал Иллиан. - Но пока у меня нет оснований думать о виновности Куделки.

Он с удивлением обнаружил, что начинает путаться в словах. В лексиконе СБшника не было подходящего выражения для по-бетански революционного понятия "безопасность - это и психическая устойчивость". Зато он прекрасно чувствовал, что всегда ровный, приветливый Ку сейчас балансирует на грани нервного срыва, хоть никогда в этом не признается. И понимал, что за такой срыв у личного секретаря регент своему СБ благодарен не будет.

- Он - человек регента, - договорил Иллиан твердо, - и если потребуется допросить его с пристрастием, я это сделаю только по санкции Форкосигана.

Негри повернулся всем корпусом и поглядел на него в упор; ну чисто танковая башня выцеливает объект.
- И как полагаете, коммандер, чье слово для него будет весомее, мое или ваше? - поинтересовался он.

- Не знаю, сэр, - Иллиан пожал плечами - И не горю желанием проверять при любом исходе.

- Чистеньким хотите остаться, Иллиан, - проворчал Негри. - Ладно. Через двое суток доложитесь мне по пропавшему агенту, и я приму решение.

Хороший способ сохранить лицо обоим, оценил Иллиан. Вот только бы знать, почему этот чертов агент как сквозь землю провалился. Если через два дня он не предъявит его шефу для допроса - живым, потому что в спиритические сеансы капитан Негри не верит, - тот непременно вернется к разговору о Куделке.

***

Иллиан медитировал над обедом - рассеянно разглядывал черточки зелени и рыжие точки жира на поверхности горячего борща и медлил приниматься за еду. Кафетерий был почти полон, но к нему никто не подсаживался и никто не мешал - к периодической отрешенности молодого коммандера с чипом в голове все уже привыкли. А перебирает он в уме рабочие данные или решает на досуге кроссворд, не поймешь.

Лишь осознав, что шум в кафетерии постепенно стих, он недоуменно поднял голову. Возле стойки стоял с пластиковым подносом капитан Негри, и пространство вокруг шефа потихоньку пустело. С обедом в руках не отсалютуешь, а демонстрировать начальнику пренебрежение к субординации явно никто не хотел. Негри раздраженно покрутил головой, высмотрел среди столиков достойную цель и решительно направился прямо к ней. То есть к нему.

Иллиан вздохнул. Что ж, логично. В последнее время внимание Негри было явно сосредоточено на нем. То ли много общих задач, то ли вот так учит экстерном, то ли привыкает видеть в нем, Иллиане, не прежнего лопоухого лейтенантика, а равноправного коллегу.

- Можно? - совершенно неуставно уточнил Негри и утвердил поднос на столе, не дожидаясь ответа.

- Да, пожалуйста, - отозвался Иллиан вежливо.

Негри придвинул стул и так же внимательно принялся изучать содержимое своей тарелки, словно надеялся отыскать среди фигурных завитушек макарон важные имперские улики. Интересно, с чего начнется их обмен репликами. "А вы заметили, сэр, какое нынче оживление в столовой?" или "Компот им сегодня особенно удался?". Иллиан тихонько хмыкнул.

- Ну и где вы нашли вашу пропажу? - поинтересовался Негри миролюбиво. Нашел компромисс между разговором о делах и развлекательной болтовней, хитрец.

Пропавший несколько дней назад наблюдатель, хоть и раненый, оказался жив и должным образом допрошен. Но никаких подробностей на эту тему Негри выслушивать в тот раз не захотел. Только коротко признал "Вы были правы, Иллиан" и переключился на вещи поважнее, чем судьба рядового агента. А вот теперь, выходит, полюбопытствовал.

- Мы не нашли - он сам нашелся, - признался Иллиан. История с агентом была такова, что, не подтверди ее фастпентный допрос, Иллиан первым обозвал бы рассказанное плодом буйного воображения и потребовал бы правды. - Верно говорят, все зло от женщин. Добавлю: и от чьей-то неуемной фантазии.

- Прятался у женщины? - коротко свернул объяснение Негри.

А вот и не угадал.

- Не совсем, - поправил Иллиан. - Действительно, мой агент завел себе подружку в одном из тамошних кабаков. Говорит, хорошее прикрытие. И, будучи в тот вечер одетым совсем неподходяще для караван-сарая, решил вызвать ее, чтобы она принесла ему куртку попроще. Неплохо придумано. Вот чего ему не стоило - это разыгрывать из себя героя, вступившегося за девицу перед местными хулиганами. Нож в живот, и мгновенный обморок от геморрагического шока.

- Спасибо, очень милая тема за обедом, - усмехнулся капитан, прихлебывая суп.

- Ага, - подтвердил Иллиан. - Самое интересное начинается дальше. Официанточка сообразила отвезти его в благотворительную больницу - парень обязан ей жизнью, это точно, - но не нашла ничего лучше, чем записать там по документам своего брата. Как она призналась, рыдая: спасая своего милого от мести конкурентов. По туманным намекам эта дура приняла СБшника за мафиози. Мы сутки напролет обшаривали караван-сарай, пока этот Ромео валялся без сознания в хирургическом отделении под чужим именем. Хорошо, ему хватило ума доложиться по комму, как только он пришел в себя.

- Вы там мелодраму снимаете или безопасностью заняты? - язвительно фыркнул Негри.

- Мелодраму, - согласился Иллиан мрачно. - Один молодой идиот решает разнообразить свою интимную жизнь борделем в самой дыре караван-сарая; другой строит из себя благородного разбойника с трактирной подавальщицей; а в результате мы с вами тщетно роем землю, высматривая происки цетов.

- Вы роете, - поправил Негри с удовольствием, отодвигая пустую тарелку. - Такая у вас работа, Иллиан. Вам стоит помнить, что за половиной расследуемых нами случаев стоит обычная человеческая глупость. Иногда даже смешная и безвредная, хотя не советую вам на это рассчитывать.

Практичный и конкретный до мозга костей шеф СБ никогда не утруждал себя общими словами, если из них не следовали некие практические выводы. И уроки.

- Если это вас утешит, мне на идиотские ситуации тоже везло. Самое нелепое расследование, которое у меня было... - Негри прищурился, вспоминая. Куда человеческой памяти до совершенного чипа! - В сорок седьмом, кажется. Дело о цетагандийской лягушке-диверсанте. И штурм зоомагазина.

В сорок седьмом году маленькому Саймону было шесть, и он любил слушать сказки. Вроде этой.

- Мои эксперты в конечном итоге так и не решили, являлось ли это прямой биологической атакой против семьи графа Форсмита, хотя ноту протеста цетагандийцам в тот раз, разумеется, выкатили. По правде говоря, аллергическая реакция на этих тварей, я имею в виду аквариумных лягушек, здоровью не угрожала, зато выглядела впечатляюще. Ярко-синие круги вокруг глаз, да...

Иллиан живо представил эту картину и изо всех сил сделал каменное лицо.

- Вольно, можете улыбнуться, - борьба за серьезность от шефа явно не ускользнула. - Эзар, кстати, когда закончил хохотать, устроил мне разнос и заявил, что не позволит раскрашенным цетагандийским мордам насаждать здесь свою эстетику.

Посмеявшись, Иллиан все же мысленно поставил галочку. Странно это. Негри никогда не увлекался составлением мемуаров. Точнее, если бы такие существовали в природе, их пришлось бы сжечь не просто до прочтения, но до написания. Железный капитан стареет, помягчел душой над стаканом компота или просто ненавязчиво демонстрирует подчиненному новый уровень доверия?

Если и да, то время шуточек быстро миновало. Вместе с компотом.

- Вот что, Иллиан. Хватит сидеть над обедом, как девица над приданым, - безжалостно заметил капитан, вставая. - Жду вас у себя в кабинете через четверть часа. Обсудим ваш малый список еще раз.

***

"Замахнется или нет?"

Негри ожесточенно расхаживал по кабинету и пару раз делал было шаг ближе к подчиненному, но останавливался, словно наткнувшись на силовую стену. В руках он бездумно вертел световое перо, опасно похрустывающее в его хватке.

За окнами кабинета теплился грязно-серый рассвет. Утро после солтоксиновой ночи оставляло на языке неуловимый мерзкий привкус. Не более мерзкий, чем вся нынешняя ситуация.

- У вас нет никаких оправданий, коммандер!

Капитан отбросил обломки стилуса, все-таки шагнул вплотную и сгреб Иллиана за грудки, намереваясь высказать свое негодование на максимально короткой дистанции.

"Если и замахнется, не фатально. Зато после рукоприкладства моментально остынет и неохотно извинится перед собратом-офицером. И дальше пойдет профессиональный разговор. А не выговор по сомнительным этическим основаниям."

- Вам, - выговорил Негри медленно и четко, явно борясь с искушением встряхнуть собеседника. - была поставлена конкретная задача. Обеспечение безопасности Первого лица и его ближайшего окружения. Даны для этого все ресурсы. Полномочия. И что?

"Впрочем, нет. Если замахнется, я стоять столбом точно не стану. Только что правильней: прикрыться от потенциальной оплеухи, рявкнуть в ответ или участливо предложить капитану воды и валерьянки?"

- Конкретная задача, Иллиан! - с отвращением процедил шеф СБ и разжал пальцы. - И даже с ней вы не справились. Форхалас похищает со склада оружие для теракта, проникает на охраняемую территорию, стреляет в окно регента, а вы ворон ловите? Это хуже, чем измена. Это халатность.

Иллиан одернул китель и с усилием сдержался, чтобы не потереть ладонью пылающие щеки.

- Особняк Форкосиганов подлежит охране по категории "А", - произнес он, понимая всю бесполезность сказанного. - И охраняется. Если бы я знал, где дыра в системе безопасности, ее бы не было.

- Это у вас в голове дыра! - огрызнулся Негри свирепо. Прошедшая ночь далась ему нелегко - похоже, не раз и не два он представил себе летальный исход вчерашнего покушения. И был готов в клочья разорвать подчиненного, допустившего подобную опасность. - Несмотря на электронные мозги, вы умудряетесь забывать очевидное, Иллиан. Одного покушения вам было мало, чтобы перевести регента во дворец с простреливаемой насквозь территории? Публичных угроз от Форхаласа - недостаточно, чтобы установить за ним жесткое наблюдение?

Переезд Форкосигана с семьей из родового особняка в императорский дворец, где тому было положено находиться по статусу, был предметом бесплодных споров в течение нескольких месяцев. "Все мы крепки задним умом". Даже выстрел по лимузину не поколебал решения регента жить с молодой женой в родных стенах. Иллиан убеждал его до определенного предела - и всякий раз отступал перед этим упрямством. Он не мог приказывать первому человеку в Империи и знал это, и Негри тоже знал, и знал, что Иллиан знает...

- Я поднимал вопрос о переезде еженедельно, но лорд регент отказался, несмотря на мои настояния, - дежурно напомнил Иллиан шефу.

Его самого это положение не радовало, но что было делать? Единственное, что он мог - до предела усилить караул вокруг особняка, остро осознавая, что не может ручаться за лояльность каждого солдата, патрулирующего периметр. Кстати, о Форхаласе. С чьей помощью либо по чьему попустительству он незамеченным преодолел внешнюю стену? И кто заронил в голову флотского офицера мысль о специфическом оружии террориста - газовой гранате с боевым ОВ и механическом арбалете, не отмечаемом на сканерах? Допрос с фаст-пентой однозначных ответов пока не дал...

- Еще бы. - Негри прищурился. - Опять наступаешь на те же грабли, Саймон? Хватит быть ласковым теленком. Пора и повзрослеть, на твоем-то посту.

Иллиан так удивился и неожиданному "ты", и самой фразе, что споткнулся на середине логической цепочки. - Что?

- Пока ты секретарствовал у Эзара, то мог подстраиваться под него и его желания - для того я тебя к нему и приставил. А теперь твое дело - охранять регента, и только, - информировал Негри желчно. - Не нравиться ему, не потакать его прихотям, не заслуживать его хорошее отношение, не бояться расстроить. Охранять. Милорд регент может считать тебя упрямым сукиным сыном с отвратительным характером, снимать с тебя одно звание за другим, устраивать разносы - но зато полностью полагаться на твое мнение относительно безопасности.

Он сделал весомую паузу и прибавил безжалостно:
- А ты позволяешь себе привязываться, Саймон. Снова. Тебе так хочется быть для охраняемого объекта "своим парнем", что ты позволяешь ему тобой вертеть. В высшей степени непрофессионально с вашей стороны, коммандер. И преступно.

Весь длинный монолог капитана Негри Саймон ошеломленно промолчал. Не столько из почтения к начальству, сколько потому, что просто не мог найти слов. Кроме довольно беспомощного, запоздалого:

- Можно подумать, вам часто удавалось переупрямить императора!

- Зато мне удавалось сохранить его от покушений! - рявкнул Негри.

Иллиан смолчал. Он подозревал, что не каждый былой заговор оказывался безвредно раскрыт шефом СБ в самом своем начале, но спорить не стал, задавив обиду. Говорить про Эзара сейчас и именно в этом контексте было взрывоопасно. "Позволяешь себе привязываться", да?

- Политика и компромиссы - императорское дело, - продолжил капитан Негри, понемногу остывая, - а не ваше: в обеспечении безопасности вежливых полумер не бывает. Ясно? Если вы считали, что в особняке Форкосигану грозит опасность - то обязаны были заставить его переехать. Не мне вас учить, как именно, Иллиан. Он бы вас потом еще поблагодарил.

Вышколенное профессиональное воображение немедленно нарисовало Иллиану три или четыре сценария, призванных с помощью простой инсценировки показать регенту: в своем доме он (а еще нагляднее - его жена) вот-вот станет жертвой покушения. Форкосиган упрям, но он не игнорирует фактов. Он согласился бы на переезд. Вот только что делать, когда инсценировка выплывет наружу?

- Регент не должен вертеть мною, - согласился Иллиан с неожиданным спокойствием. - Это никуда не годится. Есть только один худший вариант - если я попытаюсь вертеть им для его же пользы. Я ведь приносил присягу служить ему.

- Не разводите мне тут демагогию, - огрызнулся Негри. Но по существу не возразил. - Мы все приносили. Чистеньким на нашей работе остаться не удастся, однако это прощается, если мы выполняем её как надо. Понятно?

Еще бы не понятно. Иллиан подумал, что байка про две дежурные эзаровские стопки приказов, на повышение и разжалование, которую вполголоса рассказывали в штаб-квартире, не так уж и абсурдна. Негри так и остался капитаном не только из совершенно нулевого честолюбия, но из-за того, что за упрямство ему могло часто доставаться от разгневанного самодержца.

- Пока вы своей должности не соответствуете, - договорил капитан с холодным недовольством, но хоть орать прекратил. - Примите это к сведению и сделайте выводы. На долгие беседы времени нет: вас ждет с докладом Форкосиган. Свободны, коммандер.

***

- Иллиан, - лаконично окликнул голос Негри по комму. - Вы в здании? Поднимитесь ко мне.

Саймону Иллиану потребовалась секунда, чтобы отключиться от командирской симуляции, сообразить, что к нему обращаются, и ответить короткими "есть".

- Говорит Лидер-Один, тренировка окончена. Разойтись, - скомандовал он в микрофон. Висящее над комм-пультом созвездие огоньков - тактическая схема опергруппы - задвигалось, на глазах теряя геометрическую четкость, но продолжая в прежнем совершенстве сиять у него в памяти. - Вольно до моей команды, господа СБшники.

Взмахом руки он погасил комм, привычно удостоверился, что его гладкую поверхность не пятнает ни одна забытая бумажка, и отправился к шефу. Судя по голосу, дело срочное, но не происшествие категории "прим". И на том спасибо.

Негри ждал его за большим коммом, постукивая по стеклу пультом управления. Не иначе, готовит сюрприз? Сюрпризы в исполнении шефа совсем не походили на подарки из мешка Папаши Мороза, это Иллиан знал давно.

- Где вы были? - начал Негри без предисловий.

- У себя, - Иллиан постарался не показать удивления. Можно подумать, он пришел на вызов через час, а не положенные распорядком шесть минут.

- Не в хранилище? - уточнил капитан. В его голосе проскользнуло хорошо слышимое ехидство.

Иллиан вздохнул. Теперь понятно, о чем пойдет разговор.
- Вам звонил граф Форкосиган, сэр?

- Представьте себе, Иллиан. Полюбуйтесь. - Повинуясь движению начальственной длани, над поверхностью комм-пульта всплыла голограмма. Изрезанная морщинами жесткая физиономия со свирепо нахмуренными седыми бровями смотрелась ничуть не любезнее, чем полчаса назад, на собственном комме Иллиана. "Говорящая голова" застыла, схваченная на середине движения, и не произносила ни звука. Вместо нее заговорил капитан Негри.

- Генерал, не допущенный в здание Имперского научного института, выразил крайнее недовольство, - Негри фыркнул, - не только этим фактом, но качеством связи и недостаточным уровнем дисциплины среди моих сотрудников, а особенно - поведением младших офицеров, которые не осмеливаются предстать перед ним лично и ответить за свои действия. Дайте-ка припомнить... "молодой выскочка, которому покойный Эзар черечур потакал", да. Похоже, Саймон, он вас не слишком жалует.

- Это крайне прискорбно, сэр, - ответил Иллиан невозмутимо.

- Вы, коммандер, рискнули соврать, глядя в глаза Петеру Форкосигану? - спросил Негри обманчиво мягко. - Не самая искусная отговорка - "сожалею, сэр, я сейчас в подвальном хранилище, здесь неустойчивая связь". Неужели вы испугались встречи с ним? Генерал Форкосиган. Герой двух войн. Правящий граф. Личный друг покойного императора. Отец регента, - перечисляя, Негри загибал пальцы по одному. - И вы. Весовые категории чересчур неравны? Или вы полагали, что я вас прикрою от его гнева?

- Весовые категории действительно неравны. - Иллиан позволил себе улыбнуться. - Я - начальник охраны регента. И крайне неловко было бы поставить под угрозу здоровье одного охраняемого мною объекта при защите другого. Граф Петер - старый человек с консервативными взглядами, не стоит лишний раз его раздражать при личной встрече.

- М-да. - Негри хмыкнул без какого-либо намека на улыбку. - Я был не прав. Вы не испугались, а, напротив, преисполнились нахальства и, похоже, решили, что для офицера СБ правила субординации не писаны.

Грамотная логическая ловушка, одобрил Иллиан мысленно, но ответил только:
- Генерал не входит в мою цепочку командования, сэр.

- Это аргумент, - кивнул Негри равнодушно. - Так что там насчет лишнего раздражения?

- Генерал Форкосиган, - «упрямый и раздражительный старый черт, не привыкший, чтобы ему перечили, но шеф это сам прекрасно знает, не первый год знакомы», - выбрал крайне неудачный момент для решения своих семейных проблем. Именно сегодня, за несколько часов до завершения операции с Фордарианом. И меньше чем за сутки до экстренного заседания Совета. Я предпочел не тратить свое служебное время на беседу, рискующую превратиться в перебранку. Тем более, что все, что я могу ему сказать по поводу ограничений доступа, сводится к фразе "это императорский приказ, милорд, и точка".

- Вы не предполагаете, что граф Форкосиган действует в пользу Фордариана сознательно, отвлекая нас от решения более важной задачи? - спросил Негри неожиданно. - В свете последних трений в семье милорда регента...?

- Что? - Иллиан опешил. - Разумеется, нет. Поскольку заговорщики могут сместить Эйрела Форкосигана с поста регента, лишь его физически устранив... нет. При всей вздорности старого графа - ни в коем случае.

- И я так считаю, - шеф СБ кивнул и наконец-то позволил себе стереть с лица маску сурового экзаменатора. - Что ж, Иллиан. Могу вас только похвалить за быстрое и аккуратное решение. Наконец-то вы начали правильно расставлять приоритеты. Оставьте шанс пообщаться со стариком Петером до следующего раза, он не замедлит себя ждать. Возможности дипломатично послать высшего фора вам еще предстоит учиться на практике, - усмехнулся он. - Но сегодня нас интересует другой граф. Ваша опергруппа готова?

Вот он, весь Негри. Отчитывает долго и со вкусом, а хвалит нехотя, как будто смущаясь. Что ж, тем и ценней.

- Тренировка прошла без замечаний, - ответил Иллиан, непроизвольно подстраиваясь под стиль скупого на похвалу начальника. - А группа сопровождения доложилась мне из Форкосиган-Сюрло час назад. Вы по-прежнему считаете, что я буду полезнее в качестве тактического координатора, а не курируя личную безопасность регента?

- Для этого, - Негри воздел палец - у вас есть шеф охраны. И его молодцы. Формально арест Видаля Фордариана - это задержание лица, покушавшегося на жизнь регента, не так ли?

- По косвенным уликам, вы и сами это знаете. - Иллиан пожал плечами. - Форхалас на допросе не дал нам большего, чем основания для обвинения графа Фордариана в подстрекательстве.

- Когда мы сможем поговорить, - Негри со вкусом выделил это слово, - с Фордарианом лично, то, не сомневаюсь, улик у нас будет достаточно. К обвинению в измене и заговоре обвинение в организации покушения пойдет довеском - одну голову все равно невозможно отрубить дважды. Главное - взять его чисто. Арест правящего графа в наши бюрократические времена... - он расправил плечи, потянулся, - не такая простая задача, как было раньше.

Иллиан вспомнил кое-какие черные шутки про Негри времен гражданской войны. Да, тогда все было проще. И грязнее.

- Я полагал, все возможности для открытого сопротивления мы блокируем? - уточнил он.

- Если все пойдет по плану. - Негри кивнул. - Но коммодор Фордариан понимает, что он не иммунен к фаст-пенте. Ему хватит смелости закончить свою жизнь красиво, и ваша задача - не предоставить ему такой возможности. Вам, коммандер, сегодня придется с равным усердием охранять жизнь сразу двух персон: регента и заговорщика. И оба не собираются облегчать нам задачу, - усмехнулся он. - Так что идите, готовьтесь.

Все нужно будет сделать чисто и аккуратно.

***

Саймон Иллиан - не знавший на своем веку гражданской войны, родившийся как раз в тот год, когда с Юрием Безумным было покончено, - не угадал. Все оказалось слишком грязно и сложно.

Хотя даже пессимистическая фантазия опытнейшего капитана Негри не могла бы предсказать сегодняшних событий .

Что Фордариан окажется предупрежден и ударит первым. Что двери штаб-квартиры откроют заговорщикам их соратники из числа самих СБшников. Что форкосигановский комм внезапно замолчит как мертвый, и Иллиан с чисто барраярским суеверием проклянет свою выдумку насчет плохой связи. Что Негри с его солдатами сорвется с места, и последний раз от него будут известия на полдороге ко дворцу, а потом - тишина. Что здание Генштаба будет штурмовать тяжелая бронетехника. Что на Иллиана накинут сетку-парализатор его же офицеры с Глазами Гора на воротнике.

Что время ученичества закончится через полчаса. И настанет время спасать, кого сумеешь.

@темы: Негри, Фикатон, Иллиан, джен, Фанфики

---

На фикатон: фик № 5. "Тайны и планы"

Название: "Тайны и планы"
Автор: Ro

Персонажи: Айвен, Байерли, Элис, Корделия,
Рейтинг: слэш, PG-13
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №27 - "леди Элис узнает про связь Айвена и Байерли."

*

- Бззззз!

Маленький Эйрел Александр сидел на груди у дяди Айвена и собирался проделать ему дырку в голове игрушечной дрелью. Звук был отвратительным, а мальчишка тяжелым, так что Айвен дышал с трудом. И что за идиотские игрушки Майлз покупает своим детям? Совсем свихнулся от избытка отцовских чувств?

- Майлз… забери своего ребенка, черт возьми!

- Бзз! – ответил Майлз.

Эйрел приставил игрушку к дядиному виску и нажал кнопку... в последний момент Айвен с ужасом увидел, что дрель вовсе не игрушечная.

- Бззззз! – с ослепительной болью дрель вгрызлась в его мозг.

* * *

- Ааааа!

Айвен вскочил. Точнее – собрался вскочить. Сил хватило только на то, чтобы вздрогнуть, жалобно застонать и приоткрыть один глаз. Взгляд уперся в подушку. Пропутешествовал по ней дальше и обнаружил смутно-знакомое смуглое плечо. Плечо в ответ на стон Айвена поежилось и куда-то спряталось. Черт, ну и сон! Айвен искренне собрался перевернуться на другой бок, но отвратительный настойчивый звук снова вцепился в его висок. Ах вот оно что… это в дверь. Проклятье, кто мог заявиться в такую рань?

Морщась от каждого звонка, он постепенно сполз с кровати и доковылял до двери. В самый последний момент вспомнил, что не одет – от слова совершенно – и судорожно отдернул руку от кнопки «Открыть», ткнув вместо этого в видеоответ. И мгновенно проснулся. Потому что с экрана на него смотрело лицо леди Элис Форпатрил собственной персоной и при полном параде. Черт, мать? Заявилась лично? С чего бы это?

- Мам? Что-то случилось? – кхм, это его голос? Вот этот жалобный хрип?

- Неужели что-то должно случиться, чтобы мать захотела навестить родного сына?

- О… Я не… Почему ты не позвонила, я бы сам…

- Я звонила, - голос матери отдавал холодком. Совсем немного. Не больше, чем Северный полюс в Зимнепраздник. – Я звонила не один раз, но ты отключил комм.

Ах да, верно… отключил, как раз потому, что в порыве гениального предвидения надеялся избежать подобного болезненного пробуждения.

- Айвен, раз уж я пришла – может быть ты впустишь меня или предпочтешь общаться через дверь?

- Я… Нет, конечно… то есть… Я сейчас!

Он метнулся в спальню, спешно натягивая домашний костюм и путаясь в штанинах; настороженно взглянул на покоящуюся на подушке взлохмаченную голову. Разбудить или…? Нет, лучше выпроводить мать поскорее. Айвен тщательно задвинул дверь спальни и только после этого нажал кнопку «Открыть».

Мать выглядела… безупречно, как обычно. И взгляд, которым она окинула Айвена, был обычным осуждающе-оценивающим. Он постарался изобразить самую обезоруживающую из своих улыбок, но на матери они не срабатывали и в лучшие дни, а уж когда голова раскалывается… Оставалось только пригласить леди-мать в комнату и надеяться, что разговор будет недолгим.

- Итак… что привело тебя ко мне в такую рань, мама?

- Рань? – приподнятая бровь. – Айвен, когда ты смотрел на часы? Боюсь, даже поздним утром это время назвать сложно.

О… ну, возможно. Учитывая, как была проведена предыдущая ночь и во сколько она закончилась – он мог несколько потерять чувство времени.

- Я знала, что у тебя выходной и знала, что ты дома и, поскольку мне необходимо было поговорить с тобой, а комм не отвечал, я решила заехать.

- Ты могла бы… прислать кого-нибудь. Э... не подумай, что я не рад тебя видеть, просто…

- У меня не было уверенности, что ты послушаешь этого кого-нибудь. Те двое, кто способен был бы вытащить тебя из дома в любом случае… ну, Майлз с женой путешествуют, а у Саймона сегодня плановое обследование.

- Ага, - нет, не стоило кивать, голова отозвалась гулом и болью. – И ты заехала, потому что хотела поговорить о…?

- Видишь ли, вчера мне довелось побеседовать с леди Форкопытов и она рассказала мне про…

- Айвен, кой черт ты стащил с меня одеяло?

О нет. О нет-нет-нет… еще мгновение Айвен надеялся, что успеет выскочить из комнаты и захлопнуть дверь… но было поздно. В дверном проеме нарисовался единственный и неповторимый (хоть и несколько помятый со сна) Байерли Форратьер, и из одежды на нем была только нахальная улыбка. Которая мгновенно стала еще шире, когда он, чуть прищурив глаза, пробормотал:

- О… прошу прощения, леди Элис. Доброе утро.

* * *

- Бай, какого... какого черта тебе понадобилось вылезать из спальни?!

- Меня обуяла жажда. Не думаю, что после вчерашней вечеринки в этом есть что-то невероятное.

- Лучше бы тебя обуяла жажда самоубийства. Желательно вчера.

- О, но ведь тогда ночью тебе было бы холодно и одиноко? – бесстыжая форратьерская физиономия даже не покраснела.- Айвен, прекрати паниковать. Я не вижу ничего такого уж трагического в этом забавном утреннем происшествии.

- Забавном? Ну еще бы, это не твоя мать застукала тебя фактически в постели с… с…

- С любовником. Ну же, давай, произнеси это слово.

- С мужчиной! – прорычал Айвен. – Если тебя, конечно, можно так назвать.

Бай и не думал обижаться.

- О, так ты все еще сомневаешься? Идем, я тебе докажу… еще раз. Тебе понравится.

Айвен окинул взглядом комнату, но ничего подходящего для швыряния на глаза не попалось. На миг он прикинул возможность выдать происшедшее за розыгрыш. Нет, мать слишком умна. Если бы еще Бай держал язык за зубами, так нет же. Может быть, если срочно объявить сегодня о помолвке с какой-нибудь девицей? Или эмигрировать – услужливо подсунул совет начавший просыпаться мозг. Угу, на Бету. И сменить имя. И внешность. И пол... э, что? Айвен потряс головой и потянулся к бутылке с лучшим лекарством от похмелья, имевшимся в его немалых запасах. Бай бесстыже подсунул свой стакан:

- Не жадничай, Айвен. И успокойся, в конце-то концов. С чего ты такой дерганый? Неужели так боишься своей матушки?

- А то ты ее не боишься, - проворчал Айвен, с облегчением опрокидывая в себя стакан.

- Я, безусловно, уважаю леди Элис, - скривился Бай, развалившись в кресле, - Но даже при всем моем уважении – ты ведь уже большой мальчик, Айвен. Очень большой…

Бай похабно ухмыльнулся.

- Так зачем же переживать из-за того, что еще один человек узнал нашу маленькую тайну?

- Еще? Что значит еще? – Айвен чуть не вскочил. Но вовремя передумал. – Я, знаешь ли, рассчитываю на то, что никто больше этого не знает.

- О, Айвен, не притворяйся более наивным, чем ты есть. Наивность – это вовсе не так соблазнительно, как тебе кажется. Неужели ты думаешь, что о нашем весьма тесном общении никто не знает?

- Ты раззвонил…?

Бай протестующе поднял руку.

- Прежде чем ты обвинишь меня… меня – образец сдержанности и скромности… в склонности хвастаться своими постельными подвигами… Подумай сначала – неужели ты столь низкого мнения об Имперской Безопасности, что считаешь, будто она не в курсе личной жизни офицеров генштаба? Ты что, никогда не слышал о регулярных проверках? Эй, Айвен, термин «скрытое наблюдение» тебе говорит о чем-нибудь?

- Ты что, хочешь сказать, что о… о наших... встречах известно СБ?

- Не могу отвечать за всю Безопасность, но люди занимающиеся проверками личного состава наверняка в курсе. Как видишь, наш секрет давно уже не секрет, так что расслабься, Айвен.

Расслабься? Расслабься?! На мгновение порыв придушить Бая был слишком силен. Айвен не реализовал его только потому, что не менее сильным был порыв превратиться в камень. Черт побери, офицеры СБ, обсуждающие за обедом их с Баем развлечения? Черт! Черт!! Он готов был сгореть. С другой стороны, эта пугающая мысль оттеснила мысли о матери и ее реакции на второй план.

- Бай… только честно... и давно до тебя дошло, что это не секрет?

- Довольно быстро, - ухмыльнулся Бай. – Но я решил не пугать тебя. Ты такой нервный, Айвен, такой чувствительный, - промурлыкал он, проводя холодным стаканом по шее Айвена. Тот вздрогнул.

- Черт возьми, Бай. Ты неисправим. Спрашивается – и почему я терплю твое присутствие в своем доме и своей жизни?

- Разумеется, потому, что я великолепен в постели, - это высказывание сопровождалось весьма недвусмысленным жестом.

- Отвали, Бай. Ты в этом не одинок, знаешь ли. Я легко могу найти пару на ночь.

- О да. Но зато у меня нет ни строгих родителей, ни ревнивого мужа.

- Большой плюс, - хмыкнул Айвен.

- Разумеется. А главное, даже узнав о наших встречах, твоя мать не попытается загнать тебя под венец со мной.

- А вот тут я бы не был так уверен. В конце концов, мать – весьма близкая подруга леди Корделии. Та может внушить ей более бетанский взгляд на эти вещи.

Айвен с удовлетворением отметил, что улыбка Бая дрогнула и несколько полиняла. После паузы, замаскированной под опустошение бокала, тот протянул.

- Ты ведь не думаешь, что она действительно… захочет этого? Я имею в виду…Леди Элис слишком барраярка для такого. Так ведь?

- Кто знает, Бай, кто знает. Как думаешь, костюм невесты тебе пойдет? - эта маленькая месть немного подняла Айвену настроение. Совсем немного.

* * *

- Еще чаю, Элис?

- О... нет, спасибо, этого вполне достаточно.

- Так что ты собираешься делать в связи с… с этой новой информацией?

Леди Форпатрил задумчиво сложила салфетку, разгладила и только после этого взглянула на подругу. В особняк Форкосиганов она заехала, вообще-то, чтобы обсудить предстоящий прием и, что скрывать – чтобы поиграть с внуками Корделии. Жаловаться или даже просто упоминать утреннее происшествие она не собиралась, но разве можно что-то спрятать от этих рентгенов, которые у Корделии вместо глаз? Нет, она не давила и не расспрашивала, но леди Элис сама не заметила, как все выложила. С другой стороны – с кем же еще ей советоваться?

- Что делать? Честно говоря, я еще не думала об этом. По крайней мере, теперь понятно, почему он так ускользал от всех моих попыток женить его. Но кто бы мог подумать…

- Вообще-то, я могла, - протянула Корделия.- Слишком подчеркнутый, панический страх перед браком, и то, как ловко его подсознание перекрывало пути всем потенциальным невестам...

- Ты думаешь, это давняя связь?

- Думаю, да. Хотя, на твоем месте я бы просто спросила.

- Айвен не скажет. Он так испугался, бедняга… - Элис улыбнулась уголками губ.

- Я имела в виду скорее Саймона. Спроси у него, личная жизнь военных офицеров и сотрудников СБ никогда не была такой уж тайной для службы. Если это началось еще во время его работы – Саймон будет в курсе, да и сейчас он остается весьма информированным.

- Корделия, ты думаешь, он мог знать… и не сказать мне?

- Эта их секретность, Элис. Да и потом… я высоко ценю Саймона, но, возможно, ему не хватило смелости? – улыбнулась леди Форкосиган.

На пару минут в комнате повисла тишина. Затем леди Элис вздохнула:

- Полагаю, ты права. И полагаю так же, что мне стоит оставить все надежды на брак Айвена…

- Ну… он мог бы заключить брачный союз с Баем.

- Брак? Между мужчинами?

- Элис, ты же умная женщина и понимаешь, что в этом нет ничего невозможного.

- Не на Барраяре, милочка.

- Барраяр тоже может меняться. Если уж Совет графов проглотил Доно Форратьера... а Айвен даже не графский наследник... Кстати, ты знаешь, что Доно с Оливией заложили еще одну дочь?

- В самом деле? Я их понимаю, их старшая – само очарование.

Корделия выжидающе смотрела на подругу.

- Ну да, да, в этом все дело. Я не скрываю, что мечтаю о внуках.

- Собственно говоря, больше всего ты расстроилась именно поэтому, не так ли, а не из-за обнаружившихся пристрастий Айвена.

- Конечно. Корделия, тебе легко говорить, у тебя внуков уже четверо. Дело ведь не в продолжении рода, ты понимаешь.

- Понимаю. Хм… - Корделия задумчиво тронула пальцем губы. – В принципе, генная инженерия вполне позволяет двум мужчинам имеет общего ребенка. Ты думала об этом?

Элис покачала головой.

- Милочка, ты же знаешь Айвена. Ты можешь представить его примерным отцом? Я надеялась, что разумная женщина, возможно, сумеет… Но доверить внуков Байерли Форратьеру? Доверить ребенка этим двум… двум…

- Великовозрастным оболтусам, как выразился бы Эйрел? Хм. Никогда не знаешь, какие глубины откроет в мужчине отцовство… но я понимаю твою тревогу. Ну что же, тогда остается еще один вариант, - на губах Корделии появилась задорная улыбка. – Ты можешь начать все сначала. Если не получилось с сыном – возможно, получится с дочерью?

- Корделия! – Элис была опасно близка к тому, чтобы потерять душевное равновесие. – Что ты мне предлагаешь?

- А разве вы с Саймоном ни разу не думали о ребенке? Технически…

- В моем возрасте? Это просто… неприлично.

- О… Никогда не могла понять вас, барраярцев. Как один и тот же возраст может быть неприличным для того, чтобы заводить детей, но приличным для того, чтобы заниматься практикой, предназначенной природой для их зачатия?

- Но послушай, Корделия…

- Нет, послушай ты меня. Ты привыкла ограничивать себя тем, что принято. Ты являешься признанным образцом приличия и пристойности. Так кому, как не тебе, задавать новые эталоны приличий? Представь, какие перспективы. И потом – ты ведь хочешь внуков?

Леди Элис надолго замолчала. Потом на ее губах появилась слабая улыбка.

- Ребенок? Снова? Знаешь, когда-то я мечтала о традиционной большой форской семье, но когда Падма погиб – поставила на мечте крест.

Корделия довольно улыбнулась.

- Подумай над этим. Действительно подумай. А еще… представь лицо Айвена, когда он узнает о твоих планах.

- Айвена? Ха, представь лицо Саймона.

- Надо проверить на Эйреле … Ооо!

Две пожилые леди переглянулись и хихикнули, как девчонки.

@темы: Элис, Фикатон, Айвен, Корделия, Байерли, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 4. "Двойная звезда"

Название: "Двойная звезда"
Автор: Lios Alfary

Рейтинг: Слэш, PG
Персонажи: Флетчир Джияджа, ОМП.
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №34 - "Начало правления Флетчира Джияджи. Как из идеального аута создавался идеальный аут-император""

***

«Ночь – богиня, ночь – владыка. Ночь шагает по ступенькам, не спеша, почти неслышно. Ночь крадет и возвращает, ночь уверенно не знает, что скрывают ее дети, пряча сердце под полой. Ночь – для ревности и боли, ночь – для бездны и свободы, ночь – для страсти, ночь – для сказки, для упрямцев; карты, знаки, луны, звезды, слезы, нежность на ладони, ночь! Она для нас с тобой».

- Из ритма выпадаешь, - покачал головой Бенат, заглядывая любовнику через плечо. – Впрочем, я более чем уверен, что когда ты прочитаешь их вслух в Белом Зале, это будет названо весьма интересным отступлением от канонов. У тебя даже появятся последователи…

- Я не собираюсь это читать в Белом Зале, - Итурри отложил планшет и перевернулся на спину, закинув руки за голову. Усмехнулся. – Меня не поймут. Да и не время сейчас, верно? Когда все слагают стихи о будущем императоре, слагать стихи о времени суток… неразумно.

Бенат улыбнулся отражением, смахнул волосы, упавшие на высокий лоб Итурри.

- Ночь – она для нас с тобой? – продекламировал. Коснулся губами виска. Тягучая, невозможная нежность захлестывала его с головой. – Мне странно думать, что стихи могут поторопить Господина-Отца с выбором.

- И не поторопят. Только глупцы могут надеяться, что добьются этого лестью. Его императорское величество купается в лести ежедневно и ежечасно, у него давно выработался к ней стойкий иммунитет. Но! – он зарылся пальцами в волосы партнера. – Мы и так слишком долго не выдавали на-гора нашу порцию…

- Ты напишешь их для меня? Мне бы не хотелось обращаться за этим к матери, она и так слишком занята, а творчество ее прислужниц вязнет на зубах.

Итурри Кети коротко рассмеялся. Потянулся губами за поцелуем.
- А кто говорил, что стихосложение – занятие для женщин? – его смех мелодичным переливом колокольчиков упал в ночную тишину.

- Это я говорил не о тебе, - нашелся Бенат. – К тому же, если я напишу их сам…

Они смеялись вместе, лежа в объятиях друг друга. Два одинаково тонких браслета на запястьях – в узорчатое переплетение нитей они сами вплели по два волоса. Зеленовато-черных, как вороново крыло, и золотисто-медовых, как перо райской птицы. Двойная звезда. Тактик и стратег. Воин и экономист. Тонкая, умелая дипломатия. Знание истории. Умение внушать другим собственные мысли. Совершенные творения своих матерей.

Вот уже пять лет они играли теней друг друга, не слишком афишируя своих отношений, но и не пытаясь спрятаться – как можно всерьез рассчитывать спрятать подобное в Райском Саду? Умеющие видеть – видели, знающие – знали, что за сыном императора, так или иначе, следует сын созвездия Кети. Слишком многое они решали вдвоем, слишком опирались друг на друга – они знали об этой своей уязвимости, но ничего не желали с ней поделать. Они шли на сознательный риск, играя в придворные игры. Но не могли отказать себе в удовольствии идти рядом.

*

Император сидел в кресле, внимательно слушал соображения своего сына о будущей реформе. Да, система образования – несколько устарела. Слишком много внимания классическим наукам, слишком мало новым, современным исследованиям. Более того, ему об этом уже говорили. Несколько другими словами, но все же.

- Достаточно, Флетчир, - легкий взмах руки в останавливающем жесте. – Остальное я прочту в твоем отчете.

- Как будет угодно Господину-Отцу, - склонился в поклоне сын.

Его величество кивнул и встал из кресла. Время для паузы и коротких раздумий о насущном.

- Мне угодно обсудить с тобой будущее, - он поманил к себе принца, и тот послушно встал рядом с ним у окна.

- Отсюда не видна вся наша империя, - мягко начал император, - но у нас достаточно окон, чтоб рассмотреть ее. Но дело не в этом. Ты знаешь, что я уже достаточно утомлен властью. Это правда. И теперь тебя, наверняка, волнует, кого я назову своим наследником.

- Я постараюсь достойно и со всей ответственностью принять любое Ваше решение, Господин-Отец.

Легкий кивок, означающий «иного ответа я бы не принял».

- А чье имя ты назвал бы на моем месте?

Вопрос был ожидаем, но заставил задуматься, формулируя наиболее верный ответ.

- Бената. Мой старший брат обладает всеми необходимыми качествами для столь высокого поста: ответственностью, политической прозорливостью, гибкостью мышления. Кроме того, он отлично проявил себя на должности управляющего сектором и пользуется заслуженным уважением.

- Хорошо, - еще один кивок. – А что ты отнесешь к его недостаткам?

- Излишнюю категоричность суждений. Склонность к милитаристскому решению проблем, - Флетчир сделал паузу и со вздохом добавил:
- И Итурри Кети. Он зависит от его суждений.

- Ты считаешь, что твой брат не умеет мыслить самостоятельно? – полуулыбка на императорских губах могла быть равно насмешкой и одобрением.

- Нет. Но он старается обговорить все сколько-нибудь важные вопросы с ним. Это настолько уже стало привычным для него, что он не принимает более ничьих суждений. Если они разойдутся – или, что опаснее, если Кети умрет, - его решения могут иметь ошибочный характер.

- А что, ты думаешь, случится, если императором станет один из его братьев?

- Существуют две вероятности: первая – в том случае, если перед ними будет поставлена достаточной сложности задача, весьма вероятно плодотворное сотрудничество. Однако вторая вероятность более обоснована – Бенат слишком амбициозен, чтоб играть на вторых ролях. Это может расколоть империю, как минимум, политически.

- Все верно, - довольно кивнул император. – Благодарю, ты можешь идти.

Флетчир еще раз поклонился, запахнул накидку и вышел из отцовского кабинета. Он был уверен, что правильно понял отца.

*

- Это будет Флетчир, - покачал головой Итурри и уронил лицо в ладони. – Теперь это ясно, как белый день.

- Ты думаешь, Господин-Отец уже определился?

- Уверен в этом. Если ты мне правильно передал разговор с ним…

- Значит, Флетчир, - Бенат дернул плечами. – Хорошо хоть не Тайер.

Итурри невесело усмехнулся. Им обоим было хорошо известно, что старший сын императора в качестве кандидатуры для наследования даже не рассматривался. А остальные сыновья – были еще слишком молоды.

- Ты отозвал своих людей? – рука легла на плечо сидящему, слегка сжала, словно пыталась незаметно встряхнуть.

- Да. Успел.

- Возможно, стоило сделать попытку.

- Уже нет.

- Отцу некем было бы нас заменить…

- Нет. Что ты думаешь – сейчас вся служба безопасности занята его охраной! Нас раскатали бы, как ковер по асфальту. Сейчас нам стоит затаиться и подождать, вдруг Тайер или младшие попробуют взбрыкнуть…

Тихий писк сигнала на мгновение привлек их внимание и заставил Итурри осечься на полуслове.

- Дождались, - коротко бросил Бенат, выводя на экран изображение внешнего сада. Вдоль периметра медленно двигались серые бронированные тени, постепенно оцепляя усадьбу.

«Это я виноват», - читалось в, на мгновение широко распахнувшихся, серых глазах его друга, но тратить время на слова они не стали. Дело войны было делом Бената, он отдал несколько приказов своим гем-офицерам, и они начали спускаться по лестнице вниз. Запасной прогулочный аэрокар услужливо мигнул огнями. Даже слишком услужливо.

- Это…

- Я знаю. Но до яхты мы должны успеть добраться.

- С меньшим весом горючего точно хватит.

- Я знаю, - ему пришлось чуть ли не силком запихивать Итурри в машину. – Я знаю.

Он повторял это «я знаю» мысленно весь их недолгий полет. Им пришлось сесть, чтоб дозаправится. Они дозаправились – и сменили кар. И даже успешно долетели.

Но тот, кто поднялся на борт яхты вторым, слишком поздно уловил привкус взрывчатого газа в воздухе, слишком поздно крикнул: "Не стрелять!".

Это было ошибкой. Ночь не только дарила, но и отбирала.

Но им просто нравилось идти по этим дорогам вместе.

*

«Конечно, это просто ужасно», - говорили в Райском Саду.

«Всему виной – завышенное самолюбие», - шептали в Райском Саду.

«Но это так поэтично – самоубийство на Озере Влюбленных», - обсуждали в Райском Саду.

Флетчир Джияджа готовился к церемонии Посвящения и слушал. Он думал о последнем разговоре с братом, о разговоре с отцом, о копиях незаконченных документов с рабочего планшета Итурри Кети. Он думал, что история вышла весьма поучительна, что есть предел тому, что можно разделить. Власть делить нельзя, ответственность делить нельзя – от этого они теряют свою суть. Как бы ни было велико желание всегда иметь кого-то на кого можно опереться. Как бы ни было велико желание не просто, просыпаясь, целовать чужие губы, но спрашивать у этих губ совета и верить им, как себе. Кто-то может однажды захотеть большего, кто-то может захотеть это использовать… да и просто невозможно идти вперед, постоянно оглядываясь на свою тень.

Он думал о том, что убийство из зависти может быть приторно сладким. До оскомины на памяти.

@темы: Фикатон, Цетаганда, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 3. "Четыре четверти"

Название: "Четыре четверти"
Автор: jetta-e

Рейтинг: слэш и пре-гет, PG-13
Персонажи: Марк, Бел
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке № 29. - «Любопытные возможности для ошибок. Бел случайно встречает Марка на Колонии Бета».

***

- ... И вообще, - заявил Пыхтун, - ты о нас не заботишься.

- Вот еще, - буркнул Марк и свернул окошко комм-пульта. Домашние задания подождут. Спорить с самим собой - чудная привычка, но что поделать, если с Черной Командой иногда просто невозможно не спорить. А как иначе выяснишь, кто в этом теле хозяин?

- На люди нас не выводишь, - не отставал Пыхтун. - Ладно, Рева иногда с Обжорой вместе напросится, а я? На Барраяре ты меня вообще запрятал, ладно, я не в обиде, там и вылезти на свет страшно, ну а здесь? На Бете?

Марк аж удивился от такого нахальства. - А что две недели назад было, уже не в счет? С рыженькой из "Добрых услуг"?

- А мне мало, - сообщил Пыхтун простодушно.

- Обойдешься правой рукой, - беззлобно посоветовал ему Марк.

Прихав на Бету, он постепенно осмелел и, наконец, убедив себя что все не запрещенное разрешено, добрался в здешних каталогах до страницы с ПСТ. Сначала было неуютно. Потом приятно. Хорошо еще Марка отрезвляла мысль о том, что это всего лишь платная услуга, а то Пыхтун спустил бы на эту забаву все его карманные деньги. Нет, дело было не в жадности. Но физической стороны дела, пусть весьма приятной и будоражащей, было достаточно одному лишь Пыхтуну. Марку требовалось больше. Сейчас - особенно.

- Мог бы, между прочим не сидеть букой у себя в колледже, - подсказал Пыхтун. - Сережку вон прицепил бы.

- Зачем еще? - не понял Марк, машинально подергав себя за мочку.

- Девушки на тебя больше бы внимания обращали, - победно договорил Пыхтун. - Они там такие... такие.

- Не нужны мне все эти девушки, - признался Марк неохотно. Они действительно были такие, такие и еще вот такие, но не обращать внимания на обнаженный торс он вскоре привык и тогда же оценил по достоинству замечание Майлза, что бетанки только кажутся доступными все до единой. - Мне Карин нужна.

- Ага! - Пыхтун аж подпрыгнул. - Наша Карин?

- Не наша, - отрезал Марк. - И не моя даже. А ты тут вообще не при чем.

- Как это не при чем, - возмутился сбитый в самой основе своих логических рассуждений Пыхтун, - если мы ее хотим?
Он мысленно облизнулся - а это уж слишком, субличность может, на худой конец, спорить со своим владельцем, но никак не облизываться и не демонстрировать ему всяческие сомнительные жесты! - и прибавил:
- Она такая аппетитная. И ты ей нравишься, сам говорил.

- Мало ли чего я говорил, - оборвал его Марк.

Да уж, немало, особенно наедине с собой - хотя можно ли назвать словом "наедине" ситуацию, когда тебя нетерпеливо пихают изнутри сразу четверо из Черной Команды? Марк уже привык, что нежной, солнечной, жизнерадостной Карин с ним почему-то приятно. Что она видит в нем не только друга - а одного этого хватило бы, чтобы сделать его счастливым, - но и предмет романтического интереса. Карин настояла, чтобы вместе с ним ходить к его психотерапевту, и та была только рада, что-то бормоча о должной социализации либидо, если он не перепутал слова. Карин сама сказала, что хочет быть с ним, и они вместе решили насчет инициации по-бетански: имплантант, сережка, лекция, первый сексуальный опыт, и она будет свободна вести себя как взрослая женщина со своим взрослым мужчиной, и их "нравится" может зайти дальше, чем поцелуи в гостиной. Когда они целовались с Карин, с Пыхтуном просто никакого сладу не было, и Марк краснел от макушки до пяток: от напряжения, желания и страха не удержаться.

Все это так. Только теперь, когда Карин пригласила к себе опытного секс-инструктора, чтобы воплотить в жизнь их общий разумный план, Марк не мог найти себе места. От ревности. Черт, он же не замшелый барраярец, которому может прийти в голову предъявить монопольные права на женщину, запереть ее в клетку брака, словно собственность. Он прекрасно понимал, что все придумано разумно; он искренне радовался за Карин, для которой знакомство с собственной сексуальностью не окажется ни болезненным, ни пугающим... и он ужасно, слепо ревновал. И завидовал любезному специалисту по ПСТ, который будет обхаживать его золотую девочку.

Что, если новой Карин, попробовавшей секс на вкус, Марк разонравится? Ей теперь будет с чем сравнить, и не в его пользу. Он вспомнил, как воспарил, точно на крыльях, когда Карин доверительно призналась ему, что ценит в мужчине ум. Ум его и теперь никуда не делся, слов нет, но вдруг этого будет мало, мало, мало? Он так и не завоевал Карин Куделку, остановился в полушаге от цели, и мысль о том, что оставшиеся полшага теперь превратятся в пропасть, пугала его до дрожи в коленках.

- Все утрясется, - сказал он себе решительно. Точнее, не себе, а Рёве. Вот хитрец! Успел тихонько вылезти на первый план и, не говоря ни слова, давит самооценку Марка, довольно поскуливая от страданий.

- А если она нас бросит? - проныл тот. - А если ты для нее недостаточно хорош?

- Даже и не думай, - рыкнул Марк, запихивая Реву поглубже.

- Да ты посмотри на себя, - Рева не сопротивлялся толком, но весь обмяк и распластался, словно наказанный щенок, и никак не удавалось его окончательно оттеснить. - Псих, толстяк, чудовище, неопытный вчерашний девственник...

- Моя Карин, - произнес Марк с нажимом, - предпочитает в партнере ум, а не всякие долбанные... постельные таланты. И не смазливость.

- Ты сам говорил, что ничего не смыслишь в женщинах, - поддел его Рёва. Он был далеко не так простодушен, как Пыхтун, это Марк подметил давно. - Вдруг Карин распробует, что это такое, и захочет, чтобы рядом с нею был настоящий мужчина?

- Гермафродит, - усмехнулся Марк, - тоже не слишком тянет на настоящего мужчину. Я и не с такими справлялся.

Он чувствовал себя не так уверенно, как говорил, но вслух признаваться в неуверенности не стоило: Черная Команда тут же завалила бы его советами, прямолинейными и катастрофическими. Хорошие исполнители, но плохие советчики, ага. Но и врачу Марк рассказать не мог: не на глазах же у самой Карин, добрым ангелом-хранителем осеняющей все его психотерапевтические сеансы. И уж точно в качестве доверенного лица не подходила миссис Нейсмит. Бабушка была ласкова, энергична, полна оптимизма и, слава богу, ничем не похожа на свою сверхпроницательную дочь.

И тут его осенило.

**

В тот день, пару месяцев назад, неожиданностей ничто не предвещало. Миссис Нейсмит повязала нарядный саронг, уложила прическу, взяла под руку своего приятеля (бойфрендом называть дедулю лет эдак девяноста у Марка язык не повернулся, но смысл был именно таков) и, одарив Марка дежурным поцелуем в щеку, отбыла в соседний купол на юбилей к кому-то из своих коллег. Бабушка намеревалась провести день хорошо, и Марк тоже - хотя в отсутствие занятой в колледже Карин его планы ограничивались толстой книгой по экономическому анализу и еще более толстым куском диетического фруктового пудинга. На последнем они с Обжорой сошлись легко: тот был слишком простодушен, чтобы разбираться в калориях и цифрах, и когда Рёва его не подначивал "сделай назло, пусть нам хуже будет", вполне соглашался набить пузо тем, что предлагали.

На сей раз Рева мог быть доволен: с приходом почты вечер оказался испорчен. Марк так толком и не понял, что такое "гражданская квота жизнеобеспечения" и почему подпись миссис Нейсмит не подождет до завтра, но бабушка, с которой он связался по комму, всполошилась, и вежливый внук и оглянуться не успел, как пообещал приехать и завезти ей этот несчастный чип на вечеринку. Прямо сейчас. Только пудинг доест.

Скормив адрес автопилоту, Марк растянулся на сиденьи машины. На Бете никто не летает флаерами, кроме спортсменов-экстремалов; от поселения к поселению добираются либо на наземных машинах, либо тяжелыми аэробусами. Еще бы, при таких-то ветрах! Так что дорога была скучнейшей - за окном сплошь песок и белесое небо без облаков, а в голове упоенно ноет Рева: "Ну вот, все тебя используют, никто с тобой не считается..."

- Я же сам вызвался поехать, - устало отозвался Марк. Убедить Реву в том, что весь мир не ополчился против них - гиблое дело. - На новое место посмотрю, интересно.

- Да на что там смотреть, - картинно вздохнул Рева. - Старый поселок. Закопались вглубь, как кроты, на два десятка уровней. Только такой деревенщине, как мы, и интересно.

И вправду, входной шлюз одного купола был в точности похож на другой, коридоры с веселеньким геометрическим орнаментом - тоже, а разглядывать встречных Марк никогда не любил - чего доброго, они ответят ему тем же. А что они увидят? Толстого мальчишку? В саронге у него не было шанса смотреться хотя бы внушительно. А вокруг, как назло, на каждом шагу попадались женщины. Молодые и постарше, все чересчур решительно-спортивного вида даже для бетанских нравов... а, стоп. Марк хлопнул себя по лбу, развернул окошко комма и еще раз перечитал адрес: "Поселение Кварц, Уровень 9, зеленый сектор".

Кварц. Община гермафродитов.

Весь путь до девятого уровня Марк сосредоченно старался не пялиться на окружающих. Он прожил на Бете почти год, но бетанцем точно не стал - гермафродиты по-прежнему казались ему чем-то странным. Экзотическим. Немного неприличным, если уже совсем честно. Особенно сложно ему пришлось, когда Пыхтун начал скрестись изнутри, упрашивая: "Ну дай поближе посмотреть!". Пыхтуну всегда нравились необычные картинки, покрупнее планом и пооткровеннее. Из одежды на Марке был один саронг... при участии Пыхтуна могло выйти очень неловко. Рёва, конечно, расцветает, когда Марк выставляет себя идиотом, но кормить Реву у него сейчас никакого желания не было. К тому же при входе в банкетный зал пихаться с Пыхтуном плечами за право выбраться наружу принялся Обжора, и Марк еле дотерпел до появления миссис Нейсмит, веселой, раскрасневшейся и не подозревающей о проблемах своего младшего внука.

Короче, вполне понятно, почему обратно к лифту он вышел в скверном настроении и не желая никого видеть.

- Э-э, Марк? - раздалось мягкое контральто у него за спиной.

Марк раздраженно обернулся, уже готовый оборвать назойливого знакомого замечанием, что очень, очень спешит, и моментально осознал, что Вселенная имеет форму чемодана. Что касается Колонии Бета - совершенно точно. А еще у этого чемодана хитрые замочки, и пытаться выбраться из него - напрасный труд.

- Бел? Бел Торн?

Марк с Белом застыли на месте, совершенно по-дурацки убеждась, что их не обманывают глаза и они действительно оба здесь. Бел был в штатском - то есть почти без ничего, - загорелый, подтянутый, и даже серьгу в ухо вдел, как положено. Он казался сейчас много спокойнее, чем тот ироничный, деятельный капитан наемников, который некогда встретил Марка на "Ариэле". И явно старше. Но не настолько, чтобы его обнаженный торс не вызывал никаких фривольных мыслей. Негодник Пыхтун тотчас успел это отметить, и дежурное "рад-за-тебя-было-приятно-увидеться-ну-пока" тотчас примерзло у Марка к языку.

Впрочем, Белу отдала должное вся Черная Команда. Пыхтун радостно припомнил, как неплохо Бел целовался, Обжора вставил, что от него тогда пахло чаем с бергамотом, и вообще, стоило бы пригласить Бела посидеть где-нибудь в кафе, освежить воспоминания, и даже Убийца сдержанно похвалил коллекцию оружия, некогда развешанную по стенам каюты капитана Торна. Рева, конечно, не мог не напомнить, что у Торна на Марка давний зуб, но со стороны Ревы это было почти комплиментом.

Бел, однако, не заметил никакой неловкости. Он был явно рад видеть Марка и с удовольствием начал выспрашивать какими судьбами тот на Бете, о его родне, и лишь виновато запнулся, спросив про Майлза. Марк искренне ему посочуствовал.

"Если что - звони!" - сказал Бел ему на прощание. И Марк позвонил. Потом еще раз. А потом они как-то посидели в кафе, и снова ничего страшного не случилось.

Не сразу Марк понял, что именно его привлекает в общении с Белом, кроме общих воспоминаний. Тот был безопасен. Довольно странная оценка для самого боевого гермафродита в окрестностях, но факт. С Белом ему не требовалось выглядеть старше, взрослее, увереннее - он уже знал Марка и идиотом, и героем, и растерянным мальчишкой, и удачливым дельцом.

Имя Бела первым пришло ему на ум и сейчас. Торн разбирался в том, как мыслят и мужчины, и женщины, но притом он был единственным из гермов, к которому Марк в эту минуту не ревновал. Любой из встреченных мог оказаться Тем Самым, которого пригласила Карин, и лишь Бел был чист от этих подозрений.

Ну вот и прекрасно. Марк решительно потянулся к комму.

**

Бел оказался на высоте. Он не только нашел время для встречи, но и терпеливо выслушал все дифирамбы Карин, на которые Марк быстро свернул.

- ...Она лучше всех. Светлая, умная, жизнерадостная, честная... Иногда я думаю, что недостоин ее. - Марк запнулся под коротким осуждающим взглядом Бела, и поправился: - Верно. Не так. Что она достойна самого лучшего. Я бы весь мир положил к ее ногам, но как?

Бел посмотрел на него, подняв бровь.
- Знаешь, а это в майлзовском стиле. Не в твоем. Вот он умеет ошеломить. Вручить тебе всю вселенную, перевязанную подарочной ленточкой.

- Да уж, куда мне! - не мог не огрызнуться Марк. Рева радостно воспрял, предчувствуя, что ему будет где развернуться.

Бел никак не отреагировал на резкость, разве что задумчиво поцокал языком, и уточнил:
- Ты вроде говорил, что твой брат знаком со всей семьей Карин?

- Угу, - кивнул Марк, не понимая, куда тот клонит.

- Но она влюблена в тебя, а не в Майлза, - Бел усмехнулся. - Подумай об этом.

А ведь верно! Карин не раз говорила, что предпочтет общество Марка, со всеми его тараканами, получасу наедине с его блестящим братцем. И каждый раз Марк наполовину принимал это за лесть. Может, зря?

"Карин в меня влюблена". Эти слова звучали сладко и приягательно. Марк невольно расплылся в улыбке.

- Вашим отношениям уже не один месяц, если я верно понял, - продолжил Бел. - И ты по-прежнему в ней сомневаешься?

- Ну... - Марк подыскивал слова. - Отношения отношениями, а секс - это секс.

- Тем более у нас, на Бете? - Бел подмигнул. - Или, пока твоя девушка не надела сережки, ты хранишь ей верность?

- Нет, что ты! - Марк возмущенно затряс головой. - Понимаешь... тут сложно. Когда - если - она будет со мной, мы сами решим, хотим моногамию или нет. Вместе. - "Точнее, Карин решит. Я приму любое ее решение, но только бы она выбрала меня!" - А вот если я стану воздерживаться сейчас, получается, я ее подталкиваю. По-барраярски вообще никаких других вариантов не позволено. Только моногамно, на всю жизнь, и чтобы подтвердить перед законом и семьей. Я не хочу загонять Карин в барраярские рамки, она будет там несчастна... - договорил он тихо.

- Хм. Тоже объяснение, - прокомментировал Бел мягко. Но прочие варианты не озвучил.

"Наверное, имел в виду меня", гордо заметил Пыхтун. "Мол, ты не можешь удержаться потому, что мне все время хочется". Марк запоздало покраснел. Хотя вообще-то на Бете жизнерадостным интересом Пыхтуна ко всему, что движется, стоило гордиться. Да и психотерапевт настоятельно подчеркивала, что после снятия травматического блока Марку полезны сексуальные эксперименты.

Бел, заметив его замешательство, добавил:
- Знаешь, мне даже влюбленность никогда не мешала ухватиться за удобный случай. - И вздохнул. - Майлза это тоже не смущало, он еще шутил, "капитану наемников - атакующий стиль". Ну и что, тебя разочаровали здешние девушки?

- Да нет, - Марк пожал плечами. - Для начала достаточно. - Он встретил удивленный взгляд Бела и понял, что без объяснений не обойтись. - Пока я не приехал на Бету, у меня, ну, никого не было. По медицинским причинами, Теперь-то я в порядке, - добавил он торопливо.

- Хочешь сказать, я чуть было не стал у тебя первым? - тихо переспросил Бел. Черт, он слишком быстро соображает.

- Выходит так, - буркнул Марк. - И хорошо, что не стал. Я тогда был для тебя только дешевой копией Майлза, да еще я схлопотал бы астматический приступ при любой попытке расстаться с невинностью.

- Прости и прими мое сочувствие, - согласился Бел легко. - Но эти времена миновали. Мы говорили про сейчас и про твоих девушек. Тебе хочется чего-то, гм, большего, я правильно понял?

- Ну да. Они мне нужны, чтобы... чтобы наверстать то, чему нормальные парни научились давным-давно. Невинность во всех смыслах не прикольная штука, а уж если она у нас с Карин одна на двоих... - Марк покраснел, как закатное небо, но упрямо договорил. - Дело не в том, какую деталь засунуть в какое отверстие, ну, ты меня понимаешь. Я хочу, чтобы в постели со мной она чувствовала себя счастливой. А не старательной студенткой на практикуме. Но это ужасно трудно - научиться быть настоящим мужчиной. И у меня совсем нет на это времени.

Бел смерил его взглядом. Очень внимательным.

- Знаешь, - сказал он, наконец, - даже если проигнорировать, что я не спец по мужскому гендерному поведению... думаешь, я на глазок могу оценить, насколько по-мужски ты ведешь себя в сексе? Такие вещи в теории не решают.

Если это и был намек, то толщиной, пожалуй, с самого Марка в его нынешнем устойчиво-квадратном телосложении.

- Ты думаешь, я к тебе... - Марк хотел сказать "подкатываю", но голос у него неловко сорвался. - Ну, то есть тебе...

- Я не думаю, - сохраняя каменное лицо, ответил Бел, но глаза у него щурились от смеха. - Я даже не рассчитываю, знаешь ли. Но ты, кажется, упомянул, что со времени нашего знакомства успел разобраться с кое-какими медицинскими проблемами интимной близости...

Пыхтун тихонько захихикал: "Ну, вот видишь? Бел нас тоже оценил. Не теряйся. Он симпатичный и он хочет тебе помочь".

Но тут уж прямолинейное подзуживание Пыхтуна привело к обратному результату. Марк набычился.
- Вот уж благотворительности мне не надо, - буркнул он.

Пыхтун и Рева заспорили. Один возбужденно уговаривал: "Ну, давай!", другой раздраженно ныл: "А на что ты еще можешь рассчитывать?..." Марк чувствовал себя червяком - весьма толстым, следует заметить, - которым вознамерились подзакусить сразу две голодные лягушки, вот и тянут в разные стороны. "Цыц!" - мысленно прикрикнул он на расшалившуюся парочку и наконец-то рискнул поднять глаза.

Бел сидел перед ним, загорелый, сильный, даже сейчас сохраняющий привычную военную выправку - и небольшая подтянутая грудь смотрела прямо на Марка... ой.

- Ладно, - вздохнул он, наконец, и усмехнулся, - скажи уж честно, что страдаешь барраярскими предрассудками насчет моего пола, и покончим с этой идеей.

- Я не барраярец, - выпалил Марк почти автоматически. - И не дикарь. Я прекрасно знаю, что гермы отличные сексуальные партнеры... и даже Карин это знает, - договорил он совсем тихо.

Странно, но на сей раз эта мысль была окрашена скорее завистью, чем ревностью. Карин с детства внушали все эти барраярские прописи "что может и не может порядочная девушка", но она не минуты не колебалась, решив поступить разумно, а он сам... Сидит, как баран, напротив такого соблазнительного Бела, хотя давно уже мог потянуться и поцеловать. Поцелуй ведь ни к чему не обязывает? В сущности, это будет всего лишь долг вежливости, возврат взятого под проценты два года назад...

У Бела на губах был сладковатый привкус чая. Целовался он тоже сладко, полузакрыв глаза, спокойно и совсем не пытаясь перехватить инициативу. Пыхтун восторженно взвыл. Марк моментально взмок от волнения и желаний совершенно практического свойства, и поспешно отпрянул, почти втянув голову в плечи.

Совершенно иррационально он ждал от Бела хоть какого-то подвоха, но тот глядел на него в упор и чуть заметно улыбался.
- Еще?

- Тебе-то зачем это нужно? - только и догадался спросить Марк, восстанавливая дыхание.

Бел не понял его превратно.
- Мне, - серьезно ответил он, - не зачем. Мне это просто будет приятно. - Он помолчал и добавил: - Знаешь, ты не похож на Майлза. Может быть, мне самому важно почувствовать в самом прямом смысле, насколько ты не похож. Поможешь?

**

Парадокс. Наедине с Карин Марк всегда держал свою Черную Команду на коротком поводке. Хотя уж кто-то, а Карин знала их всех четверых в лицо еще с первых его сеансов у психотерапевта. И не боялась никого, даже хмурого Убийцу, изредка выглядывающего из своей норы. Это сам Марк боялся, что его субличности, дай им волю в интимный момент, испортят их с любимой девушкой Очень Важные Отношения раз и навсегда.

А вот с Белом он был не прочь выпустить их порезвиться на полчасика. Бел оценит.

То, что Марка было слишком много - шла ли речь о лишних килограммах или лишних личностях - Бела не смущало. Марк чуть не рассердился на своего гиперактивного братца - как тот вообще мог проморгать такое чудо? Хотя... Майлз же барраярец, бедняга. Хорошо, что сам Марк - нет. К черту отсталые предрассудки. Бел мог выбирать, иметь ли ему дело с новоявленным бетанцем, с неудавшимся комаррцем или с урожденным джексонианцем, но ни один из этих троих не оскорбил бы Бела невниманием только потому, что тот - герм.

Ой... интересно, надо умножать три национальности на пять личностей, или ну ее, такую арифметику? В постели такое количество может и не поместиться.

Приглашая платных красавиц, Марк давал немного свободы одному Пыхтуну, а уж стоило появиться на горизонте Карин, как загонял и того подальше. Не будь Пыхтун частью самого Марка, он бы решил, что в прошлой жизни тот был кроликом. Такой же глуповатый, робкий и вечно хочет трахаться. Но, правда, пушистый и безобидный. "Эй, Бел, как насчет толстых кроликов? Ты ведь не против?"

Бел оказался очень даже не против, благосклонно притянув его в объятия и позволив себя ласкать, как того Марку захочется.

Интересно, вдруг усомнился Марк, кого видит сейчас Бел, полузакрыв затуманенные удовольствием красивые глаза? Неопытного мальчишку - толстого, нелепого, пыхтящего? Четверку гримасничающих за его плечом физиономий? Своего обожаемого Майлза, хотя бы в воображении, - потому что Марка сейчас надо было поделить пополам, чтобы получить убедительное подобие его тощего брата? Или самого Марка, возбужденного происходящим до того, что оттащить его сейчас от Бела не вышло бы и гравилучом? Похоже, последнее, понял Марк с удивлением, слушая нежный шепот, и остатки недоверчивой горечи растаяли в теплом удовольствии.

Получилось так приятно, что Марк сам не заметил, как перестал беспокоиться о том, покажет ли себя настоящим мужчиной. Пыхтун взялся за дело ревностно и оказался на высоте, а Черная Команда подбадривала его благосклонными комментариями самого скабрезного толка. Даже занятый рот Марка не помешал засевшей его в голове компании болтать почем зря; разве что Обжора примолк.

В конце концов даже Рева осмелился вылезти и урвать себе немножко удовольствия. Уж если ты оказался в постели с гермом, а не с обычной женщиной, стоило использовать этот шанс на все сто. Марк, правда, опасался сперва - его прошлый опыт на эту тему был связан с опасными вещами самого неприятного свойства, а нечаянно разбудить Убийцу ему совершенно не хотелось. Но Рева был непревзойденным мастером канючить и упрашивать, да и Бела он чувствовал совершенно "своим". Секс с Белом был безопасным, расслабляющим и не налагающим никаких обязательств. И Марк, согласившись, ни о чем потом не пожалел. Ему вообще не пришло в голову, что это не пристало "настоящему мужчине", каким он хотел показаться.

А потом волна схлынула, и стало просто хорошо - они лежали, обнимаясь. Пыхтун был в блаженстве, Обжора сыт, и даже Рева утих и спрятался, и Марк мог о них сейчас не думать - просто лежать вот так, спокойный, цельный, разморенно уткнувшись в грудь Бела. И Бел, пропуская его волосы сквозь пальцы, вздохнул довольно, как это было здорово, а Марк не нашел в себе сейчас сил смутиться и только пробурчал нечто, способное сойти за ответный комплимент. Он терпеть не мог пафос и не умел говорить красиво, а слов у него не хватало и на половину той благодарности, которую он сейчас испытывал. Но Бел все понял правильно. И от этого благодарность была только жарче.

Отдышавшись, Марк вдруг как-то сам собой сообразил, что вопрос, на который он жаждал получить ответ, больше не имел смысла. Чтобы получить ответ, нужно правильно спрашивать. "Настоящий мужчина"? Глупости. "Взрослый", так бы звучало правильнее. Взрослые люди - те, которые устраивают свои отношения полюбовно и ко взаимному удовольствию. И которые сами решают, чем именно они будут заниматься за дверью спальни. Хоть на голове стоять.

Марк всерьез понадеялся, что с Карин у них это получится.

А потом, может быть, они расскажут друг другу на ухо, как это бывает в постели с гермом.

@темы: Фикатон, Бел, Марк, Слэш, Фанфики

---

На фикатон: фик № 2. "Салфетки о принце"

Название: "Салфетки о принце"
Автор: т*Лариен

Рейтинг: джен, PG-13 за лексику
Персонажи: ОМП, Эзар, Негри, Зерг, Джес Форратьер
На фикатон "В ожидании новой книги" по заявке №6 - "взаимоотношения Эзара и Зерга: конфликт отцов и детей"

***

-пролог-

- Я страдаю, - сказал Стась. - У меня такая идея...
Стась страдал регулярно, Веник иногда даже удивлялся, почему его приятель не любит кронпринца, хобби-то общее... а, конкуренции не терпит, понятно!
- Чего ты страдаешь?
- Да вот... у меня такая идея...
- И что?
- А когда её писать? Видишь, сколько работы.
- Дома.
- А дома мне лень.
В таком виде проблема казалась воистину неразрешимой.

-1-

Вся в напряге без просвета
Жизнь придворного поэта!
(с) Геммиона

Обязанности караульного занимали не так уж много времени. Короткие смены – чтобы не застоялись парни навытяжку у дверей, вдруг придётся действовать. Обязательное время в тренажёрке, которое, правда, можно отработать когда угодно в течение недели. Плюс построения в фиксированное время, раз в неделю планёрка и «тихий час», то бишь, простите, политинформация. Ну, ещё обязанности по распределению дежурств, положенные Венику как лейтенанту – их он вообще не считал работой, потому что всегда знал, кого из ребят куда ставить. Ну, просто знал, и всё. Сон в казарме, обед в столовой.

Но это всё будни, совершенно понятно и никому не интересно. Зато в перерывах Эндрю Форвейн обычно заглядывал к Стасю Букатову, барраярскому придворному поэту. Несмотря на совершенно раздолбайскую, энергичную и устрашающе телесную натуру, Эндрю любил стихи. И читать, и писать, и особенно матом.

- Ну, привет. Где застрял?
Стась оторвался от бумаг.
- «Увенчан». Рифма к слову «увенчан». Можешь?
- «Женщин», - уверенно ответил Веник. Это слово было у него на уме всегда.
- А ещё?
- А чего ещё? Дай посмотрю, чего там у тебя. Ну да. «Венцом Империи увенчан, желает он вина и женщин». Очень логично.

Стась вздохнул.
- Ясочка, а ты помнишь, что речь идёт о нашем императоре? - вкрадчиво начал он.
- Не так наш сюзерен ослаб, чтоб не хотеть вина и баб, - парировал Веник. - Вот принц немного не таков, он выбирает...
- Тебе капитан голову открутит, и ты потеряешь работу. Потому что церемониальный головной убор будет не на что одевать.
- Он выбирает вкусный плов! А что? Ты бы выбрал невкусный плов? На его месте?
- Да ничего, собственно, мне-то что... Эх. Мне к следующему месяцу ещё про принца подкинули. Чтоб он вовеки был здоров!
- Не приближал к себе козлов, предоставлял бездомным кров и думал верхней из голов...
- Веееник... - Стась всё-таки не выдержал и заржал. - Сволочь ты!

- Кстати, «венцом увенчан» - это тавтология, не заметил?
- Ой млииин, спасибо, что сказал.
Стась перечеркнул жирным химическим карандашом строку и задумался.
- Тогда вообще можно это не рифмовать, наверное... - чуть приободрился.

И тут у Веника пискнула рация.
- Кто? - рявкнул он в шипящий и чихающий словами агрегат. - Кронпринц? Когда? Зачем? А почему? Что значит «не знаю»? О-ё... ладно, ща буду. Стась, где мои перчатки?
- Вот. Что стряслось?
- Случилась страшная фигня, - вздохнул Форвейн. - Принц вызвал именно меня. Зачем бы?

- Ох, - сказал Стасек, вспомнив, о чем они говорили минуту назад. Нет же на свете телепатии, и даже если есть, зачем телепать именно их? Прослушка бывает, но не у принца же? Или у него тоже? Но зачем в кабинете простого придворного поэта прослушка?

- Пойду, - сказал Веник.
- Эндрю, - сказал Стась. Форвейн, привыкший к прозвищу, даже не сразу понял, что это к нему.
- А? - он облокотился о косяк на выходе, дружелюбно улыбнулся.
- Береги себя.
- А! Буду!
И Форвейн ушёл. На вызов.

- Такой-то славою увенчан, - по инерции продолжал Стасек, - Куда девать проклятых женщин? - имея в виду, рифму куда девать из головы?
Мозг ещё вертел задачу, но самому Стасю какое-то время было не до неё. Впрочем, скоро он опять увлёкся.

-2-

Зерга трудно рифмовать,
Зергу сложно не давать…
(с) Eide

Комнаты кронпринца отличались тем же, чем и практически все жилые комнаты в императорском дворце: огромным пространством, в котором тонет либо человек, либо мебель. Его Величество худо-бедно справился с этой бедой, ну так на то он и Эзар, автор Императорских садов, помимо всякого рода образчиков новой политической архитектуры.

А вот кронпринц, судя по всему, не только дизайн институтов имел в виду. Убранство комнаты выдавало хороший художественный вкус (как ни странно) вкупе с полным отсутствием систематичности мышления.

«Две трети выбросить, остальное переставить, - подумал Веник. – Это сюда, это туда, а это к окну. Нормально будет, да? А это, наверное, ширмой загородить. А ещё – подмести».

По всему чувствовалось, что обитателю этой комнаты никогда не приходилось не только самому наводить порядок, но и договариваться с людьми, которые будут делать это за него, не говоря уже о том, чтобы платить им деньги, но это было не исчерпывающей характеристикой происходящего в помещении.

Ну… есть бардак и есть бардак. Комната принца была нагромождением мебели и безделушек. Чертова прорва чувства прекрасного требовалась для того, чтобы выбрать каждую конкретную вещь из множества других, но на то, чтобы представить предмет в интерьере, моральных сил хозяина явно не хватало. В итоге получилось то, что получилось.

Веник взял с полки серебряное блюдце с гравировкой и начал рассматривать вне эклектичной композиции. Его отец в отставке занялся антикварной посудой и каждую вторую субботу месяца имел сыну мозги особенностями старинного серебра и фарфора – интересно, осталось хоть что-то от его поучений или…

- Лорд Форвейн, подойдите, пожалуйста, ко мне.

Мда. Ситуация называется «слона-то я и не приметил». По сценарию полагалось уронить блюдце и как можно дальше отскочить спиной вперед, аки рогатый прыгун, параллельно что-нибудь опрокинув. Чем больше «что», тем лучше, а высший пилотаж – запустить цепную реакцию предметов на десять, что при такой обстановке вполне реально. Тем временем блюдце должно разбиться. А, ну да, оно серебряное. Ну, значит, его надо погнуть или ещё как-нибудь расфигачить от неожиданности.

Эндрю представил это всё в деталях, фыркнул, поставил вещичку на место и двинулся на голос, осторожно переступая между всем тем, чему, строго говоря, вовсе не полагалось валяться на полу.

Принц полулежал в глубоком кресле, безвольно свесив левую руку и крутя перо в правой. На столе и вокруг валялись мятые листы. В мягком, бесформенном домашнем халате Его Высочество практически сливался с мебелью. Ореховые глаза казались мутноватыми - Форвейн винил бы цвет, но не мог не вспомнить, что на лице Эзара Форбарры того же оттенка глаза светились, как две сверхновые.

- Разрешите доложить, Ваше Высочество! Не лорд Форвейн, просто фор. Военная каста, но младшая ветвь.
- Захочу – и будете лордом Форвейном, - поморщился принц. – Ах, не приставайте ко мне с глупостями. Какая разница? Я не обязан помнить, кто у нас кто.
- Разница велика, и я не хотел бы носить чужой титул даже пять минут, - возразил Веник. – Тем более по ошибке.

«Ну и как он это себе представляет? – вертелось в голове. – Он прикажет, и граф Форвейн назначит меня своим наследником? Ага, аж два раза. Потом догонит и ещё назначит. Во-первых, приказать тут не может даже император. Да даже если бы принц имел такие полномочия, граф бы скорее удавился, чем имел бы дело с сыном моего старика. Чёрт, и не помирятся теперь, наверное, остолопы старые. Вот будь у меня младший брат…»

- Ох, ну неважно, какая разница? Вы Форвейн, друг придворного поэта, помогаете ему с рифмами – так?
«Ой», - подумал Веник, припомнив, с какого рода рифмами он Стасеку обычно помогал. Интересно, а принц об этом знает или нет? Если знает, то должен начать отрезать яйца, но что-то инструментов под рукой не видно. А если не знает, то как узнал про рифмы, не зная, какие они? Удивительно.

Далее всё оказалось ещё более удивительно.
-У меня большая беда, - сказал кронпринц, слабо улыбнувшись. – Я хочу писать, а вдохновение меня покинуло…

Это было так знакомо, что Веник улыбнулся. Зерг ответил плаксивой гримаской – жизнерадостные люди тоскующего принца раздражали, ему казалось, что они ничего не понимают в жизни. Стоило ему развеселиться, правда, и его начинали бесить зануды с кислыми минами, но сейчас хандра вступила в свои права.

- Лорд Форвейн… или как вас там? – сказал Зерг пустым голосом, пустыми глазами глядя в пустой листок. – Подберите мне рифму какую-нибудь. Интересную. А я вас за это щедро награжу.

«Ага. Таким голосом только награждают. Надеюсь, не альфа-С-Д-плазмидом?» - уныло сострил Веник, увы, только мысленно. Вот Стасю бы он мог это сказать, и тот расхохотался бы как ненормальный. А здесь – не-а, дохлый номер. Он не ответил на улыбку. Он не хотел выбираться – только другого утащить в болото. Значит, взаимное ехидство, которое царило в отношениях со Стасеком, здесь определенно не пройдёт.

«Не хочу в болото, - решил Веник. – Побуду с ним, пока не надоест, и отпрошусь. Не съест же он меня».

- К какому слову? – спросил Веник, с ужасом понимая, что сейчас ему скажут «к какому-нибудь», и это будет полный… дворец. Смахнёт слезу старик отец, и молодая не узнает, какой у парня был… м-да, по ходу, общение с Зергом быстро сказывается на оптимизме...

- Нууу, напримеееер, - кронпринц всё же попытался поставить более конкретную задачу, - к слову «тоскливо».
- Ленивый, - не задумываясь ответил Веник.
- Как-то не то. Не звучит! А к слову «скучно»?
- Взбучка, - предложил Веник первое, что ему хотелось дать некоторым хандрящим типам. – Или случка, - этого он, напротив, давать не хотел и свою честь приготовился защищать только так. Но от вселенской скуки – помогает. Одно из лучших средств!

- Хммм… а вот, например, есть ещё такое слово – сплин…
- Стрихнин! – «яду мне, яду!» - Героин, вазелин, адреналин, кринолин, властелин, павлин…
«Хоть что делай. Хоть колись, хоть стреляйся, хоть в политику лезь, хоть дамам под юбки – только ради бога, парень, не скучай! Достал уже, за пять минут и окончательно!»

- …турмалин, тирамин, гуталин, кретин. Ваше Высочество! - не выдержал наконец Веник. – Может, скажете, зачем я вам всё-таки нужен, по-настоящему? А то если вам надо рифмы подбирать, для этого программка в комм-сети имеется.

Ой да. Ой да… программка в комм-сети имелась. Когда Стасеку её подкинули, работа придворного поэта была парализована. Первым делом Стась набрал там достопамятный «знак» и через полминуты радостно сообщил, что рифма «знак-дензнак» в машинке присутствует. То есть машинка как минимум равна Венику по поэтическому дарованию, и это радует. Потом господин придворный поэт вместе с рекомым Веником пытались вспомнить без словаря, что за фигня армяк, кто такой кунак и каким местом всё это сочетается с вурдалаком и буераком…

В конце концов Стась решил, что программу использовать будет только в крайних случаях – слишком много вариантов, слишком сложно выбирать, и слишком легко сбиться и отвлечься. Человеческое подсознание всё-таки подбрасывает больше удачных вариантов в процентном соотношении, поскольку учитывает ассоциативный ряд.

Правда, в некоторых случаях ассоциативный ряд такой, что умри не воскресай, и это возвращает нас к кронпринцу. Нас. Веник от него, собственно, и не отвлекался.

А с принцем тем временем творилось что-то совсем загадочное. В поисках ответа на вопрос он нахмурился, скривился, поджал губы…

Наконец, Зерг принял решение. Но какое!
- Ой, да ну его совсем, этого Джеса, если ему так надо, пусть он сам тебя отвлекает! А мне вообще ничего не хочется, - и принц уставился в окно.
- От чего отвлекает? – переспросил Форвейн, чуть прищурившись. А потом, не дожидаясь ответа, выскочил вон и рванул по коридору так, будто за ним гнались.

О том, чтобы заскочить на официальный пост, он в этот момент даже не подумал. Ну что там, на посту? Дверь охранять, чтоб не спёрли? Ерунда какая. Форратьеры, увы, дверьми не интересуются.

-3-

Ещё одно обострение -
и схлопочет у меня эта язва...
Ральф Форхалас

«Вот щаз добегу, - думал Веник, - и скажу: Стасек, ты не поверишь, я видел принца, он такой мудак… тебе на пачку салфеток хватит. А он скажет… ох, только бы добежать, а!»

Добежал. Успел.

Вернее, даже не так. Когда Веник ворвался в кабинет Стася, эти двое как раз прощались в дверях.

- Может быть, вы всё-таки сегодня ко мне? – Форратьер.
- Да нет, я же на работе… а вечером я никакой, простите.
- Тогда позвоните дня за два, когда вздумаете заскочить. Я, знаете ли, тоже не всегда свободен…
- Милорд, спасибо вам огромное, я просто не знаю, как благодарить…
- Ну-ну, юноша, - голос Форратьера был покровительственным и немного вкрадчивым, - два человека с общими увлечениями всегда поймут друг друга. Уверен, вдвоём мы сможем что-нибудь придумать. Какую-нибудь, м-м, взаимно приятную форму благодарности?

- Прошу прощения, - прорычал Веник, вталкивая Стася внутрь кабинета и оставляя Форратьера снаружи. По долгу службы – другой службы, вернее, Службы - он бы послушал ещё, но уши у него уже завяли.

- У тебя тут что, вообще, происходит?
- Слушай, Веник, ты не представляешь…
- Видимо, нет! Ты что себе позволяешь? Ты понимаешь, что это Форратьер? Что ты ему наобещал уже?
- Веник, он святой человек!
- Чего?

Форвейн сел, чтобы не упасть. Слова «Форратьер» и «святой» у него в голове иначе как в форме стёба не сочетались. Наверное, именно поэтому он так отчаянно хватал ртом воздух, потому что какая-то маленькая пробежка так сильно утомить его не могла.

- Да, представь себе! У него дома старые книги, представляешь, ещё докосмического периода, на старой кириллице, в которой 33 буквы ещё! И он пригласил меня посмотреть на свою библиотеку! Ты же знаешь, я защищался по литературе докосмического периода, но я не знал, что вне Университета этим кто-то тоже интересуется. Это так здорово, когда человек развит разносторонне…

Так. Понятно. Люди с высшим образованием. Когда речь заходит о чём-то близком к теме диссертации, они все становятся немного невменяемыми.

«Как бы это объяснить, - подумал Веник. – Только быстро. А?»
- Стась, - сказал Веник. – Слушай сюда. Ты Форратьера срифмовать можешь?

- Мне, вроде, не давали такого задания, - озадачился тот. – И не влюбился же я, ему сонеты писать.
«А ведешь себя так, будто именно… ой, ну ладно. Тема диссертации – это святое».
- Ну ясочка. Ну срифмуй Форратьера. Ради меня, а? Да можешь стихов не писать, просто найди рифму к слову Форратьер.

- Изувер, - сходу сказал Стась. Выдал следующую рифму, абсолютно нецензурного содержания, и задумался. – Вомпэр, - добавил наконец, - в смысле, «клятый вомпэр». «Вампир», только с народным акцентом.
- Где ты видел народ, который говорит с таким акцентом? Ладно, не суть. Главное, что не размер, не пример, не барьер, не шифоньер, не вольер, и не уйма всякой другой хрени.
- А также не клавесин и не трюмо. А что?

- А при чём здесь трюмо? – ошарашено переспросил Веник.
- Да ни при чём. Примерно так же сочетается. Нет, подожди, - Стась мысленно всё ещё подбирал рифму…
- Вооот! – радостно выдохнул Веник. – Понимаешь теперь?
- Нет.
Пришлось объяснять.

- Скажи, кто у тебя обычно рифмуется так, что умри не воскресай?
- Зерг рифмуется. И не только у меня, у нас обоих.
- Нет, ясочка, у меня так рифмуются все, у меня мозги так устроены. А у тебя – только Зерг. Вот! - Веник снял с полки уже готовую работу. – Ода на последнюю победу адмирала Канзиана. Я помню, как ты её писал. Ни единой запинки, ни единого слова мата, «Эндрю, уйди, я занят». А про Форкосигана ты какие простыни строчил, когда он Комарру брал? Непринуждённо! Легко! Ты понимаешь, что это значит? Тебе сейчас Форратьер кажется симпатичным, да? А приглашение – нравится? Но ты посмотри, что ты с ним рифмуешь!

- Ты хочешь сказать, что у меня подсознание умнее мозгов? – переспросил Стась.
«Ой, - подумал Веник. – Кажется, я назвал его идиотом?» И виновато кивнул.

- Ничего себе. Так я, выходит… настоящий поэт? Подожди-подожди, это же классический мотив, очень старый – художник, понимающий, что его талант срывает покровы лжи, которые поначалу обманывают даже его самого! Ну, если отбросить пафос, как-то так. Понимаешь? И ты хочешь сказать, что я - такой?

С удивлением Веник увидел, что взгляд под этим углом увлекает Стасека не меньше, чем форратьерская библиотека.
- Ой, не знаю, Стась. Может быть. Но я те честно скажу: к Форратьеру лучше не ездить. Знаешь, зачем меня вызывал Зерг?
И Веник рассказал.

- Но… я почувствовал, что мои знания востребованы. Он просил меня сделать заключение о художественной ценности образцов… - начал Стасек. – Обещал заплатить, между прочим… Вот сволочь! А может, это нас параноит, а?

- Ну да. И Форратьер просто так попросил принца меня вызвать. Чтобы спокойно поговорить с тобой о литературе докосмического периода.
- Блядь, - Стасек закусил губу. Ему было обидно, а кому бы не было?
- Но что Форратьеру нужно от нас? – вслух подумал Веник, переводя мысли приятеля на новую тему.

- Да что бы ни было, - отрешенно сказал Стась. – Веник, у меня работу принимает лично министр политвоспитания. Хотя я до сих пор, конечно, не понимаю, зачем он это делает… - Несмотря на то, что зарабатывать талантом к письменной речи Стась решил лет десять назад, а придворным поэтом служил целых три, он всё ещё иногда удивлялся, как это его занятие могут считать работой и платить за это деньги. – В общем, если бы Форратьеру было нужно что-то от меня, он попросил бы Гришнова. Если он не может об этом попросить, значит, Гришнов это не слишком-то одобрит. Учитывая, что по части политики они союзники…

- Это даже не политика, это развлечения.
- Форратьерские.
- М-да. Стась, а я и не знал, что ты для Форратьера настолько сексуально привлекателен!
- Будешь стебаться – я тебя тоже начну рифмовать.
- Ой боюсь! Давай лучше Форратьера срифмуем.
- Не хочу я его рифмовать. Он меня всё-таки домой приглашал. Вдруг он от всего сердца, а мы с тобой снова придумали чёр-те что?

Веник вскочил было и даже открыл рот, чтобы возразить, но тут рация, как водится, пискнула.
- Что? Меня? Стоп, а зачем? А точно? Вы уверены? И Букатова?
- Эндрю? Что случилось?
- Ну полный… дворец, - пробормотал Веник, опускаясь обратно на стул. – Теперь нас император вызывает. Обоих. Доигрались.

- Веник, - осторожно поинтересовался Стась. – Ты что там такого сказал кронпринцу?

-4-

Лейтенант Иллиан, побывав на Иллирике,
Обратился внезапно к возвышенной лирике…
(с) АннаХ

- Ты ему точно наши салфетки не читал? – в третий раз спросил Стась.
- Да! Читал! – сказал Веник. – Если это тебя утешит. Я ему и своё читал тоже! «Вышел Зержик на крыльцо почесать своё… запястье. Не пригоден он для власти, ибо вырос подлецом». И всё приписал тебе. И император нас за это четвертует!
- Веник, сволочь! – Стась заржал.
- Да чего ты переживаешь? Всё нормально будет.

Исполнить приказание императора оказалось совсем небанальной задачей, даже если вызывали и особенно если вызывали. Однако благодаря обширным знакомствам Веника друзьям удалось без потерь миновать три рубежа обороны, почти не подвергнувшись бюрократической манямбе. Правда, на каждом рубеже их неизменно сверяли со списком и с удивлением там обнаруживали.

- Знаешь, - сказал Стась после первого рубежа, - может, сбежать ещё не поздно?
- Поздно, - утешил Веник. – Но можешь написать что-нибудь очень патриотическое про кронпринца, тебя простят!

- Могу. Почему бы и нет, - сказал Стась между вторым рубежом и третьим. – Я настоящий поэт, я могу. Ты думаешь, мне слабо? «Я без особенных прикрас скажу, что Зержик… славный малый, и собутыльник разудалый, но пробкой бьёт не в бровь, а в глаз».
- О! Это у тебя художественная правда жизни получается! – обрадовался Веник. – Я тебе уже рассказывал…
- Рассказывал, два раза, я этот случай и вспомнил. Твоя очередь.
- Э-э…

На самом первом рубеже, до того, как принесли новые списки, один придурок всё-таки попросил Веника показать пропуск и вытряс из Стася девичью фамилию бабушки по материнской линии. Больше такую глупость, правда, никто не повторял, потому что записывать фамилию Гедеванишвили (в форму, где столько букв не предусмотрено) дураков, видимо, не было. Ещё на каждом переходе между рубежами Веник шипел, что если приятели пошутили, он им голову открутит, а Стась резонно напоминал, что в списках они есть, и это подстроить даже его лихим гвардейцам было бы затруднительно.

В общем, оказавшись у двери в императорские покои, приятели находились в состоянии лёгкого обалдения. Когда живёшь вот так во дворце, как-то забываешь, что тут резиденция первых лиц, пятое-десятое, безопасность, трали-вали, и всё такое впридачу. А вот оно как.

Четвёртый рубеж обороны в лице императорского секретаря Стась уже не идентифицировал, а Веник просто не воспринял всерьёз. Ну то есть: сидит парень. По виду – ровесник, может, помладше даже. В том же звании. Что-то листает на комме. Явно просто так листает, от скуки, если бы читал, было бы медленнее. В общем, сидит парень. Страдает ерундой. А фигли ему западло поболтать? Всё равно же ждём! Ну, глаза Гора на шее официально, но это что, повод быть ханжой?

Вот так, слово за слово, Веник к Иллиану и прикопался.

- Привет! – спросил он курносого паренька с лейтенантскими кубиками, который явно бил баклуши. – Чё делаешь?
- Я на службе, - суховато информировал тот.
- Логично. Мы все на ней. А в чём смысл работы?
Тот поднял глаза от монитора.
- Помнить.

«Он явно на что-то намекает, - подумал Стась. – На что?» Эта новость до придворного поэта ещё не успела дойти, потому что в ту пору, когда у Эзара появился новый секретарь, он сдавал очередную эпопею про Зерга, Веник был при нём почти неотлучно, и сию порцию слухов пропустил сам.

«А-а, - подумал Веник. Для него это по содержательности прозвучало на уровне «дышать». Конечно, без этого работы не получится, но само по себе не занятие, в лучшем случае вспомогательная функция. – Ну, не хочешь – не говори, тоже мне! Экий важный. Нет, зануд, как и всех дураков, надо учить…»

- Ага, запомни тогда вот это: «У коммодора Форратьера вот-вот наладится карьера, хотя грядущий адмирал в войне не смыслит… вообще!» Стась, твой ход. А ты запомни. А лучше запиши. Для надёжности!

В принципе, Веника устраивал бы любой вариант: и прорвавшийся смешок, после которого парень мог бы разговориться и оказаться очень даже ничего, и обида – тогда мы в итоге имеем проученного идиота. Реакция, однако, оказалась какой-то третьей: внимательный взгляд, чуть сжатые губы…

Стась за его спиной прищелкнул языком. За развитием ситуации было бы интересно понаблюдать. Но именно в это время тяжелые двери распахнулись, и на пороге предстал человек, при виде которого лейтенант аккуратно и четко встал по стойке смирно, а Веник и вовсе вытянулся во фрунт, прищёлкнув каблуками, как на параде. Быстрое, синхронное движение разорвало жанровую сцену, превращая участников в две статуи из плоти и крови.

«Я вроде штатский», - подумал Стась и пожал плечами. А потом всё равно попытался исполнить нечто подобное - с большим опозданием и в меру умений. Уж больно заразительно оказалось безумие референтной группы.

Император, однако, на двух замерших лейтенантов и одного поэта особого внимания не обращал – договорил начатую в кабинете реплику, пожелал господину министру успехов, здоровья супруге, спросил об успехах сына, попрощался и уже потом, когда гость пересекал холл, озадаченно уставился на скульптурную композицию.

- А-а, - сказал наконец Его Величество. – Вольно, отомри.

Курносый лейтенант вытянулся ещё смирнее и отрапортовал о прибывших – занятно, учитывая, что они не называли ему фамилий – а также об уйме прочего. У Стася голова кругом пошла от попыток осмыслить и запомнить половину.

- А это… - «кто и зачем» явно застыло на августейшем языке, Эзар припоминал. – А. Точно. Мой придворный поэт и его соавтор. Саймон, ты тоже зайди... такого ты ещё не слышал, по-моему.

***

- Ну, вообще-то я тоже так умею... - пробормотал Саймон, педантично упаковывая фотокопии салфеток в папку после отбытия гостей.
- Да? А ну, расскажи чего-нибудь.
- "Идёт кронпринц, качается в подпитьи по дворец..."
- А дальше?
- Простите, Ваше Величество, дальше нецензурно.
- Хм. И что я, по-твоему, там не слышал? Впрочем, не красней, идею понял. Воистину. Он самый.

-5-

Идёт кронпринц, качается
В подпитьи во дворец –
Ой, папино кончается
Терпенье наконец…
(с) jetta-e

- Я запомнил, - очень тихо сказал лейтенант, названный Саймоном, по пути из холла вглубь императорских покоев. С другой стороны, Стась не видел его лица, не знал, шевелились ли губы. Могло послышаться.

- Нет, ты запиши, - посоветовал Веник, гадая, что ему будет за оскорбление лейтенанта-которому-их-собирались-показывать, и, судя по списку затронутых вопросов, личного императорского секретаря.

- А я записал, - совсем тихо повторил тот. – Забавно.
- Тебе понравилось?! – в полный голос воскликнул Веник, живо и непосредственно, и тут же осёкся, глянул в сторону начальства.
«Он тоже робеет, - подумал Стась. – Хотя и весьма непринуждённо это демонстрирует. Интересно». От самого факта ему стало как-то поспокойнее со своими переживаниями.

- Садитесь, - радушно пригласил Его Величество, занимая половину кожаного углового дивана – колени расставлены, руки заложены за голову.

«Тоже вольная поза, - подумал Веник. – Но какая! И тоже халат». Халат он откомментировать никак не мог, на императоре сей предмет одежды выглядел именно тряпкой на теле, а не излишне размягчившимся экзоскелетом. «А ведь правда. Говорят, Зерг совершенно иначе ведет себя, когда запакован в мундир – не только выглядит. Может быть, потому и об атрибутике так печётся, как будто в ней дело, и в истерики впадает при виде немытых сапог?»

***

- Внутренний стержень, - сказал Стась, когда несколько часов спустя Веник поделился с ним этим наблюдением. – Это называется «внутренний стержень». Кажется. То, что есть у Эзара, и чего нет у Зерга.
- А у меня он есть? – подумав, спросил Веник. Ему показалось, что внутренний стержень – это хорошо.
- У тебя-то? Ага. Скелетообразующее шило в пятой точке.

- Стась! Я серьёзно!
- А я тоже вполне серьёзно. Серьёзней некуда. И тебе идёт… Знаешь, а мы, выходит, зря смеёмся надо того, как кронпринц носится со своей атрибутикой…
- Зря смеёмся? – переспросил Веник. У него такое кощунственное заявление в голове не укладывалось.
- Ну, не то чтобы совсем зря, - скрепя сердце признал Стась, вспомнив, сколько приятных минут это им доставляло. – Но иногда мне стыдно, что наша дружба строится на этом. Тем более что если он так выживает, эти истерики имеют смысл.

- Ты адвокат дьявола, - Веник удачно ввернул услышанное выражение. – И слишком совестлив. Мне вот не стыдно, что я твой друг.
Стасю пришлось извиняться. Потом он не только признал, но и даже сформулировал это сам – опора на стержни внешние заслуживает уважения только тогда, когда внешний стержень более-менее надёжен, или поддерживается изнутри до надёжного состояния, и желательно транспортабелен таким образом, чтобы с ним можно было двигаться вперед.

***

Веник подтолкнул приятеля на вторую половину дивана, к монарху поближе, сам угнездился на подлокотнике – если не понравится, он переместится на пол. Было дано указание сесть, без уточнения, где находятся стулья. Но ему император ничего не сказал. Громы и молнии достались другому.

- Лейтенант Иллиан, вам требуется отдельное приглашение? – раздражённо рявкнул Его Величество. Курносый лейтенант едва ли не подпрыгнул на месте, сорвавшись за стулом. «Исполнительный какой, - подумал Веник. – Не завидую». Намерение поцапаться прошло, да и волнение откипело, теперь он парню немного сочувствовал.

Иллиан приволок стулья, в количестве двух штук. «Спасибо», - сказал Веник и остался где есть. Указания переместиться пока не поступало. А ему всегда было интересно исследовать границы дозволенного. Вот сейчас прикрикнут, чтобы он пересел, интересно?

Да нет, Эзару кажется, вообще по этому самому… а, вот, по барабану.
- Передай мне папку, вон ту, зеленую…
Иллиан вскочил снова, не считаясь с тем, что с его места удобнее всего было повернуться и дотянуться рукой. «Ё-моё, - подумал Веник. – Как тут всё запущено, сгорит же с таким-то рвением …»

А потом он поймал взгляд Эзара. И готов был поспорить, что видел там едва ли не то же, что чувствовал сам: раздражение, недоумение, умиление, сочувствие...

А может, и нет. Стась, очень занятый тем, как бы угнездить на коленях непослушные руки, не потерять нить мысли в сочиняемом произведении и обработать поступившую за последние полчаса информацию, этот обмен взглядами пропустил вообще, поэтому независимого свидетеля у Веника не было. Может быть, это и есть страшная вещь проекция, о которой Веник когда-то слышал от знакомого психолога.

- Ну что, молодые люди, - сказал Эзар, когда папка оказалась у него в руках, – поговорим о ваших подвигах…
- Я не нарочно разбил витрину в 62-ом, - быстро сказал Веник. – А штраф тогда заплатил, чтобы отвязались.
- М-м, приму к сведенью, - пообещал император, которого это признание явно застало врасплох.

А дальше – любопытство кошку сгубило - Веник сам переместился на стул, чтобы увидеть, что будут доставать из папки. Саймон поставил стулья так, чтобы вместе с диваном они создавали круг, и вакантным осталось место напротив монарха. Так что улики (фотокопии салфеток с эпопеей о кронпринце: «наш принц отважен, словно рак, любой дурак придёт вот так, наставит Зержику синяк, поскольку тот боится драк…») Эндрю Форвейн увидел вверх ногами. Собственно, ему хватило, чтобы определить тему беседы.

Осталось, как учили на уроках литературы, понять идею, то бишь - зачем. Ну да за этим дело не станет. На всякий случай Веник протянул руку и сжал стасево плечо – успокойся, мол. Я с тобой.

А Стась был совершенно спокоен. При виде пресловутых салфеток-о-принце тревога ушла – именно потому что они были худшим вариантом из всего, что, по его мнению, могло случиться, а значит, хуже быть уже не могло. Или могло?

- Итак, - продолжал Эзар, – должен сказать, что ваше творчество мне очень даже нравится. И я не придворные панегирики имею в виду, там я понимаю – условности жанра. Но «прекрасен, как хомяк, и сексуален, как маньяк» - это великолепно…

До Стася это всё даже не сразу дошло. А когда дошло, поверить он не мог.

- Я смеялся, - добавил Эзар. – Долго. Негри боялся, как бы со мной приступа не было. Много он понимает в медицине… - император махнул рукой и усмехнулся, разнимая страницы и перелистывая в поисках любимого. – Хотя, конечно, где почки – знает. Ну так вот. Шедевральные вещи. Как сейчас помню, «Зерг с принцессой спать не может, ждёт он, кто ему поможет». Прекрасное произведение, и мой сын в образе.

Потом Эзар очень пристально посмотрел на горе-сочинителей. Веник, не робкий от природы, почувствовал, что краснеет. Стась взгляд выдержал с удовольствием – пока его хвалили нечто столь сомнительное этически, ему было бы неловко, но вот это уже походило на меру морального воздействия.

«А главное, я сделать ничего не смогу, - подумал Букатов. – Если не записывать всё то, что вертится в голове – не чистить мозги - основных текстов не будет. Если прикажут прекратить, что мне делать? Менять работу? Придётся». Да не так уж и жаль, конечно. Только новая должность вряд ли будет при дворце, а значит, Веник забегать уже не будет. Может, так, по комму будут болтать…

«Ну вот, - подумал Эзар. - Хватило ума покраснеть, значит, не всё потеряно». Вообще говоря, смешные они. Идиёты малолетние. Впрочем, Эзар Форбарра никогда не забывал, что сам он в свои двадцать с хвостиком был и вовсе остолопом, и война не была тому помехой, отнюдь. «Но эти хоть понятные кретины, не то что мой... А что мой?»

У Его Величества была большая беда - он не понимал сына. Совсем. Кого угодно на третьем десятке, самых разных людей, от Эйрела Форкосигана до Падмы Форпатрила, но не Зерга. Он пытался понять. Пытался. Но кронпринцу недолго до тридцати, а у самого Эзара время на исходе...

- Я даже показывал кое-что фронтовым товарищам, - продолжил он. - Не про принца, конечно, тем более что это граничило бы с изменой, - вот пусть подумают, то ли он иронизирует над собственным положением, то ли это упрёк в их адрес, им полезно, - а вот эту, «На юг гем-лорды полетели».

«Матка боска…» - подумал Стась. Верующим человеком он не был, и навряд ли сознавал, что призывает в этот момент божью (или, в более поздних версиях христианства, божественную) матерь. Древние слова дошли по польской ветви его семьи почти без искажения - как универсальное ругательство.

Теперь о песне, упомянутой Эзаром. Веник был прав, нецензурно у Стася рифмовался по большей части кронпринц. Однако неформальная версия создаваемого шедевра появлялась на свет довольно часто. Так, «гем-лорды», к ужасу Стася, пошедшие в народ, были, увы, единственным результатом архивных изысканий по поводу подвигов Е.И.В. во времена цетской войны. Информации было так мало, а тема – настолько интересна, что у обоих молодых людей не на шутку разыгралось воображение.

Короче, в получившемся опусе будущий император представлялся отчаянным раздолбаем - хотя и с акцентом на слово «отчаянный». Веник, скотина, на правах соавтора выпросил это спеть в компании под гитару, обещая, что его не выдаст. Оказывается, СБ докопалась до авторства. Ну что ж...

- Так вот, - продолжал Эзар, не подозревая, что творится в душе у его придворного поэта, - Всем очень понравилось, что и требовалось доказать. Фортала, тот вообще не поверил, что это написали два молодых остолопа. Божился, что автору не менее пятидесяти, и с цетами он, возможно, и не воевал, но вот покойника определённо знал лично...

«Покойника? - удивился Стась. - Ах да, в песне фигурировал Юрий, тогда ещё кронпринц... Кронпринц. М-да.»

- А в авторство придворного поэта он не поверил вообще, ты, мол, на то только и годен, что бумагу марать и строчить тяжеловесную политическую заказуху... Это не моё мнение, учти. В общем, ребятушки, ваше творчество мне нравится, - заключил Эзар. - И «гем-лорды», и «вторая цетагандийская», и «салфетки о принце». Салфетки особенно смешны, разумеется. Однако не могу не заметить, что они написаны несколько в ином стиле, нежели предыдущее. Хотя нет, стилистика похожа, жанр другой.

-Так что давайте откровенно, - сказал Его Величество император всея Барраяра, - ребятки, чем вам не нравится мой сын?

-6-

Ergo, Зерг, он… вашу мать...
Так Эзара жаль опять…
(с) Eide

Гвардеец шумно вздохнул, собираясь с мыслями. Поэт, для которого такой поворот мысли не был неожиданностью, казался более подготовленным к разговору. И одновременно более податливым. Что если надавить?

- Вот ты, поэт, что скажешь? Не бойся, казнить не буду, пытать тоже...
- Если Его Высочеству что-то не нравится, я готов извиниться перед ним лично, - ответил Стась. - Мне очень жаль, если я его огорчил.
- Представляю, - пробормотал Веник.

- Принц об этом даже не знает, - отмахнулся Эзар. – Да я и не об этом говорю. Почему все, - взгляд в сторону Саймона, - пытаются выудить из моих слов нечто похожее на приказ - неуютно, когда я не командую?
- А вы не командуете? - немедленно встрял Веник. - Вот сейчас?
- Я пытаюсь понять. Эй, парни, мне нравится ваше рифмоплётство, искренне нравится. Но откуда такое отношение к человеку, которого вы даже толком не знаете? Вы его ровесники. Объясните. Вот ты, поэт, скажи: неужели мой наследник не заслуживает хотя бы элементарного уважения?

- Я думаю, никто ничего не заслуживает только за то, что он чей-то наследник, - ответил Стась. - Да и обидно как-то, такое уважение. Я был когда-то сыном своего отца, и только. Это очень горько. И, в отличие от кофе, совершенно не бодрит.

- А кронпринц сам по себе? Нет?
«Перед нами император и отец, - заявил внутренний голос, – так что на этом лучше остановиться». Стасек пожал плечами.
- Нет, - вклинился Веник.
- Поясни.
- Э-э, мне бы не хотелось.

- Тогда ты, - потребовал Эзар, снова обращаясь к Стасю. Это походило на перекрёстный допрос… или на групповое изнасилование, группа изнасилованных – встаньте. «У меня уже нет сил быть деликатным». А ещё – безумно хотелось поделиться. Высказать то, над чем он размышлял по ночам, и что не высказывал даже Венику, потому что вряд ли ему это всё интересно.

- Ваше Величество, я одно могу сказать. Кронпринц Империи со временем станет правителем. Это ограничивает его выбор будущей карьеры. Он не нуждается в том, чтобы себя обеспечивать. Это ограничивает его набор стимулов для развития. Но внутренняя потребность в развитии достаточно сильна, чтобы побуждать человека, - Стась знал. До того, как покинуть дом, он ни в чём не нуждался финансово. – Пока я вижу, что Его Высочество может выбирать что угодно - и что он выбирает?

- И что же он выбирает, по-твоему?
«Пиздец», - подумал Веник. Эзар мог сколько угодно играть в демократа, но строй правления на Барраяре авторитарный. А в голосе монарха звучала обида, обида за сына, собственническая – его наследник не мог быть хуже всех. «Наши родители обожают считать, что мы их собственность». Эта мысль заставила Форвейна улыбнуться, но улыбка тут же исчезла. Если Стась скажет правду, рискует огрести. Если нет – это будет уж слишком заметно. Что выбирает кронпринц? Веник уже насмотрелся, и охарактеризовать мог только и исключительно матом.

- Судя по тому, что я слышал - он не выбирает, - сказал Стась. - Его Высочество этим не утруждается. Поэтому – не могу его уважать.

- Принято, - сказал самый строгий экзаменатор. – А вы, Форвейн?

- Ваше Величество, ну чего вы от нас хотите? Вот так, по-настоящему? – Веник боролся с чувством дежа вю. И почему это во дворце никто не говорит прямо? Вон и Саймон этот… работа – помнить… Надо как-нибудь поспрашивать ребят, чего он имел в виду. - Если будет надо, я прикрою Зерга от пуль, а Стась строчит ему панегирики исправно и почти не портачит со сроками. Но если в наши обязанности входит его любить, то я увольняюсь, Ваше Величество.
- Я тоже, - сказал Стась. А что, помирать – так вместе!

Император вздохнул. Да, любой из троих мальчишек в этой комнате подошел бы в правители лучше Зерга. И Саймон тоже, хотя из него пришлось бы выбивать уставное рвение. «Где, вы говорите, научились пересаживать мозги? Ах, в тело клона... Очень жаль».

Да, у Эзара были и такие мысли, и если их срифмовать, получилось бы поближе к измене, чем у этих двух. Да и какая это, к ебеням, измена? Но Юрий, покойник, долго сдирал бы с них кожу. Что сделает Зерг? Император Зерг? Как горько. Да. И совершенно не бодрит.

- Я хочу услышать мнение. А вы клялись служить мне душой и телом, Форвейн.
- Хорошо, я отвечу.
- Итак. У меня сложилось ощущение, что вы недолюбливаете Его Высочество.
- Долюбливать принца не входит в круг моих должностных обязанностей, - брякнул Веник. - То есть, э-э, ой.

Да. Резонно. Этот аргумент уже звучал. Ну что ж, насильно мил не будешь.

- Можно мне сказать? – вмешался Стасек, и Форвейн вздрогнул от этого слабого и четкого голоса. – Я не думаю, что беды кронпринца происходят оттого, что его когда-то и где-то недолюбили.

Император высоко поднял брови.
- А отчего тогда? Говори, - потребовал, - не съем же тебя.
- Я не знаю.
- Но какие-то мысли у тебя должны быть, парень, раз ты заговорил.
- Очень жаль, если это так выглядит…
«Матка боска, - подумал Стась. – Чего ещё он от меня хочет, и зачем я влез?» Но оставить это так не мог – слишком часто это слышал. Бедный, недолюбленный жестоким отцом Зержик, жертва равнодушия, политического расчёта и кое-чьих извращенных амбиций… «Это неправда. Я должен был сказать, что это неправда. Кто-то же должен. Ну зачем, зачем я влез?»

- Послушай, поэт, ты же меня не боишься, а?
Стась прислушался к себе. Сердце билось вдвое быстрее обычного. Да, похоже…
- Страшно боюсь, но говорю правду.
- Хха! – выдохнул Эзар. – Не знаешь, - сказал он долгие десять секунд спустя. – Не знаешь. И я не знаю. В чём моя ошибка? Я рассчитывал, что Карин подарит принцу наследника; что, став отцом сам, Зерг поймёт, повзрослеет… либо придется… Но как я могу… - сюзерен яростно саданул кулаком по безвинной столешнице, - если я не знаю!

-7-
-три года спустя-

- Вы слышали, император Эзар умер.
- Да? Интересно, зачем ему это понадобилось.
(с) из барраярских анекдотов

- Ну вот и коньяк пригодился, - сказал Форвейн. – Помянем? Мировой был старик, мой куда несносней. И чего Зерг, покойник, с ним цапался?
- «Но как я могу», - повторил Стась, уткнувшись лбом в оконное стекло и глядя в ночь, - «если не знаю». Как ты думаешь, что он сделал?
- Кто сделал? Зерг? А, Эзар? Он умер, кажется. А что?

- Вот и я думаю. «Как я могу, если не знаю» - это, по-твоему, что?
- А при чём тут это? – Веник разливал коньяк по трём стопкам, черный хлеб – накрыть одну – уже лежал на столе.
- Мы говорили о рождении принца Грегора. «Или Зерг образумится, или придётся...» Зерг не образумился. Зерга убрали.

- Стась, ты с ума сошёл.
- Нет, именно убрали, и тому есть уйма причин. И доказательств, хотя бы и косвенных. Я долго об этом думал. Погоди, дослушай. «Но как я могу…» - что? «…если не знаю» - что? Какие идеи?
- Не знаю. А у тебя?
- «Но как я могу воспитывать Грегора», - проговорил Стасек, - «если не знаю, в чём ошибка с Зергом.» Ты помнишь, как он сдал за последние три года?
- Да, и что дальше? – до Веника дошло. - Да ты с ума сошёл.
Пауза повисла, как топор в прокуренной комнате.

- Нет. То есть… тьфу. Ты точно с ума сошёл! Не такой у Эзара характер, чтобы сдаться!
- Так он и не сдался, - отрешенно проговорил Стасек. - Ему Империя была нужна как результат и итог жизни. И преемник вменяемый - тоже. Сам он боялся второй раз проколоться, так что двинулся другой дорогой. А «воспитать сына самому» у него и не входило в число важнейших целей.
- Нет, это ты у нас, ясочка, двинулся, только не дорогой, а чем-то ещё. И «жить», по-твоему, туда тоже не входило?
- Ты же фор. Ты знаешь цену жизни. И что есть вещи поважнее.

- А почему бы не нанять воспитателя принцу?
- Ты думаешь, у Зерга воспитателей не было?
- Хорошо, а почему ты считаешь, что Форкосигану он больше доверяет воспитывать преемника? Потому что женат?
- Да потому что Форкосиган сам нормальный! – взвился Стась. – Понимаешь? Это как цепочка… зависимость… дурная бесконечность – тот, кого воспитали хорошо, знает, как надо растить детей! Поэтому я никогда не буду отцом, потому что мой отец вложил в меня слишком много себя, и я уже никогда этого не выну!

«А вот это ещё посмотрим, про отца, - весело подумал Веник. – Я тебя с такой девочкой познакомлю… в общем, с мужчинами такие вещи случаются неожиданно!»

- В твою теорию сам Эзар не укладывается, - быстро сказал Форвейн. – Он нормальный, а сын у него был… ну, в общем…
- Значит, бывают сбои, - буркнул Стасек. - Но в целом… Матка боска, если б я тогда это понял! Я бы мог его отговорить…
- Отговорить Эзара? – хмыкнул Веник.
- Я мог бы попытаться.

Да, он мог бы. Попытаться – да. Эндрю как наяву увидел эту картину – побледневший и решительный Стась, излагающий свои аргументы престарелому, грозному императору. «Страшно боюсь, но говорю правду». Это было так на него похоже, что у Форвейна защипало в носу.

- Глупости. Ну глупости же, - ласково сказал он. – Это могло означать что угодно. «Как я могу осуждать Зерга, если не знаю, почему он такой», например.
- Но знаешь…
- Ага, и раком он специально самозаразился… половым путём, не иначе. Стась, прекрати.
- Ну да, - сказал поэт всё так же отрешенно. – Я творческая личность. Люблю драматизировать. Выдумал чёр-те что.

Потом они выпили, в тишине, не чокаясь, накрыв чуть подсоленным чёрным хлебом третью стопку.

- И что в тебе от отца плохого? – приободрившись, сказал Веник. Он не умел долго грустить. – Ты же классный! И с тобой всегда весело.
- Сейчас вот особенно, - буркнул Стась.
- Ну или интересно. Не. Ты классный.
- Это тебе всегда весело, - сказал Стасек. – А со мной скучно. Ну что я? Днём пишу стихи, вечером стихи… Ночью сплю.

- Зато у тебя всегда что-то такое есть в голове. Ну вот сейчас ты такое выдумал… Погоди, как это у тебя выходит… Сначала Эзар убил Зерга об плазменное зеркало, да ещё с целым флотом впридачу – так? А потом ещё сам убился пораньше, чтобы взвалить внука на Форкосигана! Как в голоопере, честное слово. Или Шекспир ещё мог. Слушай, ну как у тебя так классно сюжеты получаются?
- А ты уверен, что это всё неправда?
- Да бред же полнейший! Что первое, что второе! То есть, конечно, красиво, но бред. А хотя, конечно, хрен знает. Ну и Негри, может быть.

- Негри не спросишь.
- Да и хрен не ответит. Ну и хрен с ним, да?
- Хрен с хреном. Рекурсия, однако…
- Ну ты как скажешь, Стась…

От императорского коньяка было тепло в груди.

- Ну… за Эзара Форбарру?
- За упокой души.
- За честь и память.

-8-

ааа! напиши, как Стасеку за работу
именной коньяк ВК (В Количестве) вручили, а?
(с) М_А

- Но как я могу… - сюзерен яростно саданул кулаком по безвинной столешнице, - если я не знаю!
- Это ко мне вопрос? – немедленно встрял Веник. – Или к Стасю? Или к Саймону?
Как-то сомнительно, чтобы у Эзара возникли вопросы к Саймону. Участие секретаря в беседе пока ограничивалось тем, что он внимательно смотрел на каждого говорившего, по мере необходимости переводя взгляд. Да и учитывая, как его тут воспитывают… Не повезло с работой. Но мало ли.
- Вольно, - отмахнулся Эзар. – Вопрос риторический, сам справлюсь. Хамьё малолетнее, распустились тут – советы давать императору…

Веник и Стась переглянулись, и первый усмехнулся, а второй пожал плечами.
- Я вам, ребятки, одно скажу. Вот этого, - неопределенный жест над официальными текстами од, - я, честно говоря, не понимаю, но Гришнову виднее, как меня правильно славить во благо Империи, - усмешка, - А вот это у вас получается прекрасно, - Эзар потряс в воздухе фотокопиями салфеток. – Саймон, убери на место, ладно? Я показывал Петеру, он ржал, как вся его кавалерия. А Фортала… впрочем, я уже говорил. Да и я от этого душой отдыхаю… В общем, если ещё что напишется – я в обиде не буду и другим вас трогать не дам. Особо не наглейте и читать никому не давайте, но не волнуйтесь, ко мне всё, что надо, попадёт. И вот ещё, раз уж он у вас срифмовался так удачно…

Эзар выдвинул ящик стола.

***

- Интересно, сколько стоит такая бутылка? – спросил Стасек, держа у сердца тяжелый, призывно булькающий императорский подарок.
- Флаер, - оценил Веник, даже не пытаясь переводить в деньги. - Самый плохонький, правда, но флаер.
- Сколько? – не поверил Стась. – Слушай, а почем сейчас флаера? Я не слежу.
Ага. И в этом весь Стась. Парень, который не хочет флаер и открыто в этом признаётся… Удивительное создание.
- Вот помнишь, ты хотел на Землю съездить когда-нибудь, мы ещё цены смотрели? Так вот, чуть-чуть добавить, и тебе хватит. Это нам на двоих, правда, но если хочешь – отдам тебе. Мне-то Земля до лампочки, сам знаешь…

***

О поездке, правда, речь зашла не сразу. Сначала, вывалившись из покоев Эзара с офигением фанфикёров, к которым автор канона заглянул на минуточку сообщить, что у них здорово получается (как оно отчасти и было), друзья завели речь о куда более насущных проблемах.

- Ну и денек… сначала кронпринц, потом император. Если меня ещё кто-нибудь вызовет, я за себя не отвечаю.
- По нарастающей, ожидать нам больше некого… - резонно заметил Стась. - Слушай, Веник, ты чего-нибудь понял? Чего они все от нас хотели? Кроме как наше творчество обсудить, конечно, - скептический тон явно показывал, что в такую значимость своих почеркушек для Барраярской Империи придворный поэт верит очень слабо.

- Кронпринц хотел, чтобы с ним поскучали, - припомнил Веник. – Но в основном дело было в просьбе Форратьера. Чего хотел Форратьер? Нет, сначала Эзар.
- Наоборот. Сначала Форратьер, потом Эзар. Не по порядку значимости, конечно, но хронологически так.
- А какая разница?
- Большая. Сдаётся мне, нас прикрыли.

- Чего?
- Прикрыли. Во дворце слухи летят быстро. По-моему, вообще неважно, о чём мы говорили. Эзар мог вызвать нас и полчаса молчать, но все уже знают, что мы побывали у Самого. И Форратьер с Зергом получили сигнал: «Моё, не трогать». Что скажешь?
- Ахуеть. Стась, ты умница.

- Дурак я, - с досадой отмахнулся поэт. – Не получается. Не такие мы важные птицы, чтобы нас защищать.
- Но правда, не думаешь же ты, что Эзар действительно вызвал нас, чтобы обсудить наше отношение к кронпринцу? Типа, не обижайте мальчика слишком громко…
- Нет, что-то не выходит в любом случае.

- Может быть, если понять, чего от нас хотел Форратьер… - задумчиво сказал Стась.
- Ну а чего он может хотеть? Разврата, - предположил Веник.
- А почему я? Если бы речь шла о тебе, я бы поверил. Всё-таки в гвардейцы отбирают редкостных красавцев… Хотя нет, экая редкость - во дворце-то. Ты вот что думаешь? Мои стихи, твоё тело – это всё не то, что ещё у нас есть?

- Информация, - понял Веник. – Стась, я кретин. Я понял. То есть… не понял, почему похищать собрались тебя, разве что в заложники… понимаешь, я случайно слышал один разговор. То есть, он был там, где я это мог слышать со своего поста, и я слышал. Думаю, Зергу… или Форратьеру, или обоим хотелось бы это знать.

- И защищают не нас, а информацию. Это имеет смысл. Не щёлкать же принца по носу открытым текстом. А так, предупредить… Подожди, Веник, но почему тогда Форратьер пристал ко мне?
- Откуда я знаю? Может, он думал, что я тебе сказал. Может, ты показался легкой добычей.
- Верно, я же не фор.
- А какая разница?
- Большая, не отвлекайся.
- Может, он решил взять тебя в заложники…

- Может, он действительно приглашал меня в гости. Может, мы не располагаем информацией, чтобы докопаться до правильного ответа… Слушай, Веник. Это «что-то» нужно Форратьеру, так?
- Скорее Зергу... Нет, или обоим? В любом случае, ряд проблем у них общий… Да нет, оно не важно, по-моему, может, они просто думают, что это важное.
- Отдать и не мучаться? Нет, подожди. Что важно, а что нет, мы не знаем. Выходит, лучше мне не знать, что ты подслушал, на всякий случай, верно?
- Ну да. И я обещал не говорить.
- Правильно.

«Да я и не смог бы». Его единственный по-настоящему ценный доклад как агента СБ – или он сам так думал. Возможно, что-то из прочих донесений и навело аналитиков на ценные мысли, как знать. СБ только собирает информацию, и не отдаёт обратно. Но конфиденциальный разговор принцессы Карин с Эйрелом Форкосиганом был настоящей жемчужиной.

И он сам же согласился, чтобы жемчужину вынули из оправы. Во всяком случае, с собственной подписью его ознакомили, хотя все знают, что СБ ничего не стоит подделать документы. И всё же Веник верил: он сам принял бы именно такое решение, если бы услышал что-то важное. Хотя любопытство грызло неимоверно.

Вот что Её Высочеству от Форкосигана было надо? Не от адмирала, между прочим, а от скандально известного, разжалованного до капитана потомка Дорки Справедливого со свежеприклеенным ярлыком «Мясник Комарры»? Ничего себе сочетаньице, правда?

Изменой там и не пахло. Ни кронпринцу, ни Империи. Это совершенно точно. Ну или Карин удачно от неё отмазалась, что менее вероятно. Отмажешься тут от Эзара, Негри и иже с ними. А Эзар её не просто не ругал… то есть насчёт «ругал» как знать, но по проторенной дорожке в провинцию не выслал, и несчастных случаев тоже не заказывал.

Напротив. «Рассердился император, и Карин от Зерга спрятал…» - это было вскоре после. Совпадение? Или нет? Что же, чёрт побери, сделала Карин? Его Величество долго сомневался, не желая идти на окончательный разрыв с сыном, и резон тут был, но от этого не легче. Спрашивается в задаче: каким образом Её Высочество дала Эзару понять, что всё именно настолько серьёзно, и при чём тут Форкосиган?

Если это вообще связано… тьфу. Очень хотелось обсудить это со Стасем, просто чтобы увидеть, к каким выводам он придёт. Но ведь суть была в том, что Венику лучше знать об этом как можно меньше! А, ладно.

Жаль только, что картинка в голове не сохранилась – хотя была ли? А всё равно. Как-то они выглядели вдвоём? Бледная, стройная, заплаканная женщина в синем платье и коренастый мужчина, воплощение силы и мощи.

Они были ужасно красивые, и Карин, и Форкосиган, Веник всегда восхищался. Принцесса казалась мраморной статуэткой, если только бывают мраморные статуэтки с глубоким, мудрым взглядом. А при виде лорда Форкосигана Веника разбирала хорошая белая зависть – наградила ж природа по-настоящему интересной внешностью, а не образцово-показательной, подходящей на плакат, и откровенно скучной…

Теоретически, медикаментозно спровоцированная амнезия обратима. Одной фаст-пенты для этого мало, но при наличии нужных препаратов и проведении крайне сложных процедур… Потеря памяти иногда приводит к мозговым нарушениям. Необратимая потеря памяти – к необратимым мозговым нарушениям. Агентом Форвейном решили не рисковать.

Ведь удобно же, чёрт побери… всем известно, что в караульную службу отбирают совсем не тех, кто годится в СБ. И внимания на охранников, как на мебель…

Иногда Венику казалось, что это ему не повезло с работой.

-9-

От заката до рассвета -
День придворного поэта.
(с) Krokodila

- Земля, - повторил Стась. – Родина Шекспира, Уэллса, Стругацких, Хайнлайна, Неттера…
- Билет четвёртого класса, - поддержал Веник, – шестиместная каюта, койка типа «гроб», соседи-алкоголики, скачковая болезнь, армейские рационы на завтрак, обед и ужин. Но всё же... Знаешь, а надо было с чем-нибудь подороже тогда срифмовать! Может, поехали бы вместе…

- Земля, - как зачарованный, сказал Стась. – А знаешь, шут с ней, с Землёй, я же на столько отпуск не выпрошу… Ну жалко продавать. Императорский подарок... Давай сами выпьем. На твоей свадьбе… или на моей. Как думаешь? А? Он столько простоит?
- Стась, - Эндрю рассмеялся. – Ты знаешь, какая у него выдержка? У самого Эзара и то поменьше. Это верно, такое без повода не пьют.

Стась чувствовал и ещё что-то, но выразить не мог. В его мире это было состоянием, в мире Эзара – бутылкой хорошей выпивки. Почему нельзя продать? Приобщиться к тому миру в любой форме он особо не жаждал никогда. Но ему подарили бутылку, а не состояние, перекинули мост между мирами, и этот мост нельзя было рушить … не ради того мира. А ради человека на той стороне моста.

- Это, наверное, самый дорогой коньяк на свете...
- Не уверен. Но да, из самых дорогих сортов. Ой, не переживай. Не разорится Империя от одной бутылки.
- Уверен?
- Или, может, мы за неё вообще не платили. Может, ему иностранные послы вручили в подарок. Прикинь, мы откроем, а оно отравлено. Упс! Может, лучше разобьём сразу?
- Веник!!! Придурок! Отдай бутылку!

Ради человека на той стороне моста. «И всё-таки Эзар нащупал потайную струну моей души, - подумал Стась. – Великий манипулятор, и всё же... Что я только не сделаю ради хорошего человека… Вот и теперь, например…»

- Веник, слушай. Может, больше не будем писать про Зерга? Если тебе, в принципе, тема неважна… про самого Эзара и то лучше. Так-то он посмеётся, а здесь… понимаешь, у человека горе. Зерг – это его беда. Настоящая.
- Ну… ладно, - пробормотал Веник. Он не очень врубался, какая Эзару разница, но, по правде говоря, Стасю он пообещал бы что угодно, только бы тот был рядом и не шлялся ко всяческим сомнительным Форратьерам. – Не будем больше. Ты только меня одёрни, если я забуду.
- А ты – меня. Идёт?

- Представляешь, а я даже в коньяке не разбираюсь.
- А тебе теперь и не надо. Прикинь, ты теперь любой коньяк, абсолютно любой, сможешь пить и кривиться. «Вот когда меня император бутылкой премировал, вот это был коньяк, а не пойло…» Сойдёшь за ценителя в любой компании!
- Эх, Веник…
- И этикетку, этикетку демонстрируй!

Разговор двигался как-то нелинейно, с одного на другое, а впрочем, эти двое прекрасно друг друга понимали.

- Я не понимал, пока не посмотрел ему в глаза. Это его горе. Понимаешь? Он не мог приказать прекратить, потому что… ну… и не мог просить, монархи не просят…
- Да понял, понял уже. Да, в общем-то, ладно, я наигрался. Зерг - очень скучный литературный персонаж.
- Ну да, ты его видел. Потом расскажешь?
- Да ну его.
- Ладно, а кто тогда интересный?
- Э-э… Ну, например, Форталия Храбрый!
- И его поиски предмета фаллической формы! Да, тема благодатная, надо обдумать на досуге…

- К тебе или ко мне?
- Я к себе, ты к себе в казармы.
- Логично. Слушай, давай тогда ещё погуляем, чтобы вечер не кончался?
- Ну, пошли… Только недолго, ладно?

- А всё-таки коньяк – это классно. Прикинь, придёт к тебе маньяк, а ты нальешь ему коньяк!
- Не дам коньяк переводить, - после заминки парировал Стась. – А с Форратьером вредно пить.
- Именно!

У них ещё вся жизнь была впереди.

-эпилог-

Обычно всякого рода ценные указания доходили через связного, но после того, как Эндрю Форвейн побывал у императора, капитан Негри мог пригласить его к себе без ущерба для легенды.

- Вот вы смеётесь, - с порога начал шеф СБ, - а когда кронпринц станет императором, у всех нас будет серьёзно болеть голова.
- А что, если мы будем заранее ходить с постной рожей, то потом от этого голова будет болеть как-то меньше?
Негри усмехнулся и кивнул, побуждая продолжать.

- Может быть, хорошо проводить время и крепить узы дружбы – это лучшее, что мы можем делать в спокойные времена. Те, от кого всё зависит - делают, что могут, я уверен. Но я всего лишь гвардеец, а Стась просто придворный поэт, хотя в будущем я хотел бы рассчитывать на большее.

«В самом деле, - подумал Негри. – Даже Эзар не ходил с кислой миной в их годы, да и намного позднее – тоже. Нет, особенно Эзар. Блажен, кто смолоду был молод?»

«И вправду, хотел бы», - подумал Форвейн. И это удивило его самого – он никогда не был амбициозен, не стремился к чинам, орденам и прочей мишуре, удачно притворялся бакланом в период учёбы и был доволен непыльной работкой караульного… первые лет пять так точно.

- И всё же вы пришли в СБ, - подытожил бессменный капитан оной структуры. – Вам тоже хотелось бы влиять хоть на что-то.
- А вы меня для этого вызвали? Узнать мою мотивацию? Вам хочется знать, за какие ниточки меня дёргать, в случае чего.
- Да, - ответил Негри.

Откровенность за откровенность – правильно?

- Я служу за совесть, но этого не докажешь. А насчёт ниточек… Форратьер был ближе всего к истине, как ни странно, - удивленно начал Веник, только сейчас начавший осознавать меру его правоты. – Стась – моё слабое место. Не давайте его в обиду. И я буду паинькой.

«Ну вот, сволочь, я тебе и выдал всю подноготную. «Страшно боюсь, но говорю правду» - так? Если я хоть что-то понимаю в людях, ты оценишь, - думал Форвейн. - На это вся надежда. Потому что это не то, что я смог бы скрыть».

- Понимаю, - сказал Негри. – Ничего обещаю, но приму к сведенью. Теперь обсудим новое задание…

@темы: Негри, Фикатон, Джес, Иллиан, Зерг, Эзар, джен, Фанфики