21.06.2012 в 10:10

Пишет  adept-13:

немного из Буджолд
мне на самом деле очень редко симпатичны женские персонажи. Но есть ряд дам, которым хочется аплодировать. Таковой является и Корделия.
сильный персонаж, жаль, что ее мало в большей части книг, разве что эпизодически упоминается.
А один из самых запомнившихся моментов-это "методика бетанских женщин по решению проблем" . Это я про авантюру во время переворота Фордариана.
Давно на эту тему хотелось нарисовать что-то, и вот руки дошли. по случаю, так сказать.

---

фик, "История искусств"

Название: "История искусств" (Art History)
Автор: Glishara.
Слэш, PG. Кросссовер с White Collar. Саймон Иллиан/Нил Кэффри
archiveofourown.org/works/122508

*

Саймон Иллиан почувствовал, что его явно дурачат.

Он понял это в первую же минуту, как встретился с этим человеком глазами, с первой его едва заметной улыбки. В свое время он встречал сотни и тысячи лжецов и каждого из них помнил. Он помнил все рассказанные тайны, все хоть чуть-чуть неправильные детали поведения, и он был очень, очень умел в распознавании подобных вещей.

А этот человек пытался его разыграть.

Это была по-своему забавная мысль, и поскольку работа доставляла Саймону не слишком много развлечений, он ценил каждое на вес золота. Большинству людей просто не хватало духу предпринять нечто подобное по отношению к шефу СБ, но только не этому человеку. Он смотрел прямо на Саймона с честным, открытым выражением на лице и чуть смущенной улыбкой.

Саймон прочел из чипа памяти имя, которым этот наглец назвался: Стивен Тейбернакл, Колония Бета. Специалист по истории искусств, получил приглашение на открытие коллекции портретов Влада Ученого, лишь недавно вернувшейся государству. Саймон проглядывал его файл раньше, бегло, но мог бы детально ознакомиться с ним на досуге, будь у него время.

Тейбернакл подошел к нему.

- Здесь собралась весьма изысканно одетая публика, - произнес он вместо приветствия.

- О да, - подтвердил Саймон, вежливым ответом выигрывая время на оценку. Он позволил себе короткую улыбку и скользнул взглядом по помещению. Выражение лица Тейбернакла он оценит позже, по записи, уделив внимание всем нюансам. Сейчас он играет роль шефа Имперской СБ, который охраняет прием и вежлив с гостем. Причем подвыпившим гостем, уточнил он. Вряд ли Тейбернакл действительно нетрезв, но есть ощущение, что тот пытается это состояние изобразить.

- Не совсем мой круг, - поделился Тейбернакл, придвинувшись поближе, чтобы сказанное им не достигло больше ничьих ушей. – На подобных сборищах я всегда чувствую себя не в своей тарелке. Представить не могу, за какие такие заслуги я попал в список приглашенных.

- Я совершенно уверен, что список императорских гостей отбирался со всем тщанием, сэр, - изобразил Саймон невозмутимого служаку. Он ждал продолжения игры.

Тейбернакл склонился вперед и легко взял его за локоть.

- Уверен, эти люди проверены самое меньшее до нижнего белья.

Изумленный, Саймон встретился с ним взглядом. Тейбернакл улыбался.

*

- С Тейбернаклом что-то нечисто, - проговорил Саймон в свою гарнитуру. - Отследите его. Проверьте скан сетчатки на признаки подделки. Я хочу знать, кто он такой.

- Хотите, чтобы мы убрали его с выставки, сэр?

- Нет. - Саймон огляделся в поисках Тейбернакла и обнаружил того возле классического портрета леди Иванны Форховиц, написанного почти триста лет назад. Тейбернакл изучал живопись критическим оком, что-то негромко втолковывая даме из эскобарского посольства.

- Нет, сэр? - капитан Фортала был удивлен.

- Нет. Просто свяжитесь со мной немедленно, как что-либо выясните.

- Принято.

Саймон прошелся по залу, миновав на расстоянии вытянутой руки леди Элис Форпатрил. Та приостановилась.

- Добрый вечер, леди Элис.

- Добрый вечер, капитан Иллиан. Надеюсь, сегодня вечером никаких проблем не возникло?

- Ничего, что бы нарушило ход мероприятия. Скажите, что вам известно о Стивене Тейбернакле?

Удивленная, она проследила направление взгляда шефа СБ и посмотрела на бетанца.

- Не слишком много. Он проводил исследования на Эскобаре вместе с доктором Оскаром Пулидо. Доктор Пулидо был в нашем списке гостей по умолчанию, так что мы распространили приглашение и на доктора Тейбернакла.

- Хорошо, - кивнул Саймон.

Леди Элис знала его достаточно, чтобы не задерживать и не стараться выпытать сейчас больше информации. Он отошел в ту часть комнаты. где стоял Тейбернакл.

- … Оттенки синего, вы видите, здесь и здесь. Ив Форвейн был истинным мастером своего искусства. Работа выполнена вручную в те времена, когда не были доступны никакие специальные технологии. Поразительно.

Эскобарка не была художественным критиком, и ее, на опытный взгляд Саймона, сейчас куда больше интересовала задница Тейбернакла, чем его отзыв о творении Форвейна. Однако сам Тейбернакл в картине, кажется, разбирался: его анализ согласовывался с теми исследованиями, что Саймон прочитал. В первый момент Иллиан увидел в нем потенциального шпиона, но, послушав этот рассказ, пересмотрел свое мнение в пользу похитителя картин. Художественный анализ был проведен им весьма глубоко.

Тейбернакл поднял взгляд и поверх плеча эскобарки и посмотрел Саймону прямо в глаза. Он коротко улыбнулся, и Саймон почувствовал, что ему самому хочется ответить улыбкой. Так он и сделал. Подыгрывать мошеннику – это искусство. Оно требует умения отслеживать, но не подавлять, свои непроизвольные реакции и обуздывать поток мыслей и эмоций, не меняя их внешнего проявления. Покажешь свои чувства слишком слабо - мошенник определит, что ты настороже; слишком сильно - и он поймет, что ты его разыгрываешь. Нужно уметь прокручивать в голове сразу две истории одновременно.

К счастью, именно это Саймон умел отлично. Он продолжил двигаться, покосившись на Тейбернакла, но не изменив шага.

Пискнул его наручный комм.

- Иллиан слушает.

- Капитан, у меня доклад насчет вашего человека, - сообщил Фортала.

- Перескажите его мне.

- Нил Кэффри, сэр. Он связан с именем «Тейбернакл», и сканы его сетчатки соответствуют тем, которые мы взяли у Тейбернакла по его прибытии на планету. Кэффри три года подвергался бетанской терапии за жульничество с ценными бумагами и состоял под следствием на Верване за вымогательство и кражу произведений искусства, но обвинения были сняты в результате цепочки проблем в базовых свидетельских показаниях.

- Спасибо, капитан Фортала. - Саймон Иллиан задумчиво покрутил в голове новые сведения.

- Нам следует его вывести из зала, сэр?

- Хм. О, нет. Пока нет, капитан. Подождем и посмотрим, как станут развиваться события. Но все же выделите одного человека для наблюдения за ним здесь и другого – мне в сопровождение. Похоже, у этого человека имеется некая игра. И я бы очень хотел знать, в чем она состоит.

*

Тейбернакл - Кэффри – уже отошел от эскобарки, с которой имел такое живейшее обсуждение, и теперь изучал коллекцию миниатюр на столике в центре зала. Саймон обошел зал по периметру, притормозив на самой границе поля зрения Кэффри, чтобы произнести в свой комм некий выговор. Микрофон в комме включен не был. Саймон принял вид раздраженного начальника, чьи подчиненные облажались в небольшом, но весьма досадном вопросе. Он прибавил язвительное оскорбление, бесследно пропадающее в не включенном на передачу комме – неясно, умеет ли Кэффри читать по губам, но такую возможность исключать не стоит.

Сделав паузу для выслушивания воображаемого ответа, Саймон коротко рявкнул: "А теперь сделайте все правильно!" - и лишь тогда позволил себе оглядеться. Он сразу встретился взглядом с Кэффри. Тот наблюдал. Саймон всерьез рассчитывал, что тот умеет читать по губам - жаль будет, если эта реплика пропадет без слушателей. Пожалуй, стоит ее запомнить на будущее.

Кэффри улыбнулся ему, и Саймон тоже позволил уголку губ дрогнуть, но притворное раздражение было еще достаточно сильным, чтобы удержать его от полноценной улыбки. Он повернулся – и оглянулся через пару секунд. Кэффри пожал плечом, Саймон чуть склонил голову. Эта мизансцена длилась несколько секунд, пока Саймон оценивал полученное приглашение. Потом он словно бы незаметно сделал шаг в сторону Кэффри. Оба понимали, что это игра. Как далеко она зайдет?

- Должно быть, для вас такие приемы - просто кошмар какой-то, - произнес Кэффри вместо повторного приветствия.

- Вы думаете? Похоже, большинство присутствующих им наслаждается.

- Но вы-то не любитель искусства.

- Что заставляет вас так думать? - Саймон улыбнулся, допуская такую возможность хотя бы в качестве вызова.

- Вы разглядываете людей, а не картины.

- Это моя работа.

- Интересная работа, должно быть.

- Да, временами.

Кэффри усмехнулся, открыто и безыскусно.

- А как насчет сейчас?

До Саймона запоздало дошло. «Боже, этот тип что, пытается меня соблазнить?» Неужели такого рода слухи о шефе барраярской СБ достигли Колонии Бета? Или, быть может, Эскобара либо Вервана. Разумеется, он и раньше был в курсе, что такое про него говорят, но и не подозревал, что эти разговоры так широко разошлись.

Вместо прямого ответа он наполовину обернулся к миниатюрам:

- Вот это - работа Луизы Форвользе. Ее творчество пришлось на начало эры рационализма, главным покровителем которой был Влад Ученый. Искусная техника, но в ней недостает эмоциональной искренности.

- Вряд ли вам пришлось проводить изыскания, чтобы это выяснить, - заметил Кэффри, придвигаясь чуть ближе и проводя рукой над силовым куполом, защищающим миниатюры. - Достаточно было один раз услышать. Я полностью в курсе про ваш чип памяти, капитан Иллиан.

- А я - про ваши мошенничества с ценными бумагами, мистер Кэффри, - парировал Саймон сухо.

Кэффри ухмыльнулся, но Саймон успел заметить, как тот на мгновение дрогнул.

- И все же мы оба здесь.

- Верно.

- Вы меня не арестовали.

- Вы не совершили преступления. Пока что.

Кэффри не сводил от него глаз.

- Это довольно примитивная критика, - сказал он, наконец. – Вы, вероятно, читали сера Террила, а он чрезмерно строг к рационалистам.

- Правда? - Саймон дал Кэффри возможность сменить тему беседы.

- Конечно, - твердо ответил Кэффри. - Суть рационализма в обращении к геометрической точности, и это видно по тому, как Форвользе выводит линии рук и расставляет фигуры в композиции. Но для ученого именно отклонение от геометрии скажет о многом. Посмотрите на абрис губ, на направление взгляда. - Он смолк и протянул к Саймону руку. – Позвольте?

Саймон приподнял брови, но все же ответил:

- Да пожалуйста.

Кэффри взял его за руку и потянул ее к картине.

- Посмотрите, как нарушается система - здесь и здесь. Представьте естественные формы, лежащие за этим рисунком, а потом снова посмотрите на него. Что вы видите теперь?

Саймон посмотрел на небольшую акварель, в которую почти упирался его палец. Он сам не знал, откуда понял это, но почувствовал инстинктивно:

- Она одинока.

Кэффри рассмеялся и выпустил его руку.

- Для меня это достаточно искренняя эмоция.

Саймон не ответил шуткой про искренность и честность. Они с Кэффри стояли почти вплотную, не отводя друг от друга глаз. Как далеко все это может зайти?

Он ощущал дыхание Кэффри на своей коже.

Наконец тот отвернулся, снова уставившись вниз, на миниатюры, и протянул руку, словно хотел взять одну из них, но не донес на несколько дюймах. Разумеется, рисунки были прикрыты силовым колпаком, и Кэффри не мог бы их коснуться, даже если бы осмелился на такой шаг прямо рядом с главой имперской СБ.

- Почему вам потребовалось сегодня быть здесь? - спросил Кэффри, помолчав. – Не обессудьте, но личная охрана выставки - не вашего ранга дело.

- Сегодня днем ее посетил император. Я должен был лично убедиться, что это место безопасно.

- Но он уже уехал.

- Да.

- Так значит, и вы можете уйти?

- А вы, значит, можете завершить то дело, ради которого здесь оказались?

Кэффри поднял голову.

- Вообще-то я и сам думал уходить.

У Саймона была лишь пара секунд, чтобы сравнить их реакции. Как далеко хочет зайти этот человек? И как далеко хочет зайти сам Саймон? Глаза Кэффри были так близко от его собственных, они бросали вызов, приглашали. Самая хитрость игры с мошенником: отслеживать свои естественные реакции, но не сдерживать их. И Саймону захотелось ответить согласием на это приглашение.

- Жду вас снаружи через пять минут.

*

Кэффри прислонился к стене дома чуть дальше по улице. Саймон знал, что где-то рядом его СБшный «хвост», но обнаружить его не мог, настолько тот был хорош – что ж, в противном случае ему пришлось бы попозже прочитать своим подчиненным чрезвычайно язвительную лекцию. Саймон приблизился, держа руки в карманах.

- Мистер Кэффри, я не уверен, что...

- Зовите меня Нил, - ответил Кэффри, делая шаг к нему. Его рука поднялась, точно он собирался потрепать Саймона по седеющим волосам, но замерла на целую секунду. Нил вопросительно склонил голову, точно спрашивая: «Можно? Или мне прекратить?»

«Не надо».

Рука Кэффри обвила его шею, губы прижались к губам Саймона, и тот почувствовал себя настолько живым, как не бывало уже много лет. Что ж, сухо заметила изолированная часть его рассудка, это определенно даст массу новой пищи для сплетен. Но эта мысль помаячила вдалеке и сгинула. И вообще, пока Кэффри вместе с ним, он не вернется в зал. Объект вызывает подозрения, и Саймон намерен наблюдать за ним с очень, очень близкого расстояния.

Подозреваемый провел всю (не очень скромную) ночь в номере отеля. Не один.

*

- Добыл, Мозз?

- А как же! - самодовольно заявил второй человек, который определенно не был Дугласом Уотерсом. - Но я думал, что я спину сорву, таская эти подносы. Барраярцы не дураки выпить. Эти бокалы весили целую тонну. - Он поводил плечом и помассировал его другой рукой, разминая сустав.

- Дай, - Нил протянул руку.

Они поднимались на орбиту на разных катерах и по отдельности сели на скачковый корабль, встретившись только после того, как миновал первый П-В тоннель. Ни у кого из них проблем с отлетом не возникло.

Моззи вложил в руку Нила крошечную камеру:

- Разрешение тут довольно неплохое. Но угол съемки – так себе, только с краю, и освещение было довольно скверное, так что тебе надо будет оценить цвета в сравнении.

- Ты уже говорил с Доджером?

- Да. Он весьма заинтересовался, услышав твое предложение о длительном сотрудничестве. Через семь недель он будет на Эскобаре.

- Отлично. - Нил прищурился в глазок камеры. Начать работать над картинками он сможет самое раннее через несколько дней, и все зависит от того, найдут ли они удачное место для работы на Комарре.

- Ты молодец, что увел оттуда этот живой видеомагнитофон, - похвалил Моззи. - Я не думал, что кому-нибудь удастся стронуть его с места. Он ужасающ.

- О, не так уж он и плох, - заметил Нил рассеянно.

- Что до меня, ноги мой больше на Барраяре не будет, - искренне признался Моззи. - И вообще, как ты ухитрился этого типа увести?

- Я дал ему то, что ему было нужно.

- Э... любовника? - со скепсисом переспросил Моззи.

Нил усмехнулся:

- Загадку!

@темы: переводы, кроссовер, Буджолд, Иллиан, таймлайн: правление Грегора

---

фик, «Самый преданный мошенник императора»

Название: «Самый преданный мошенник императора» (His Most Loyal Con-Man)
Автор: phi
Переводчик:  Heidel
Слэш, R. Грегор Форбарра/Майлз Форкосиган
Саммари: Он всегда был предан Императору, пусть даже его поступки иногда, казалось, говорили обратное.
Ссылка на оригинал: http://archiveofourown.org/works/85303

*

Елена улыбалась по своему обыкновению лукаво.

- Будет весело. Давай, Майлз, ты же хочешь.

Майлз упрямо выпятил нижнюю челюсть.

- Не хочу. И не буду.

- Нууу пожааалуйста, Майлз. Ты всегда играешь за Форталию Верного. Это уже надоело. И Грег очень удивится, если ты сыграешь за Форрьюду. – Елена умоляюще смотрела на него, упрашивая присоединиться к её игровому мятежу. – Я разрешу тебе дергать меня за косички, и тебе ничего за это от меня не будет. Обещаю.

Майлз всё еще колебался.

- Ты бы и так меня не ударила. У меня бы что-нибудь сломалось, твой отец проследил бы, чтобы матушка Хисопи тебя наказала, и ты это знаешь.

- Ненавижу, когда ты оказываешься прав, - пожаловалась она. – А что если я предложу отвлечь отца, пока ты завтра втихую уведешь Серебряного покататься?

- Замётано.

Позже в полдень Грегор расхаживал перед Майзлом и Еленой.

- Ты испортил игру, Майлз. Я расскажу дяде Эйрелу, что ты отказался играть свою роль.

- Вовсе нет!

- Именно это ты и делал, если решил, что Форрьюда будет на стороне Императора Льва.

- Я знаю! Форрьюда - глава восстания. Но я не мог восстать против тебя, а Елена уговорила меня играть за Форрьюду. Поэтому я изменил правила, чтобы мы играли в игру «что будет, если». Что, если это Форрьюда был верен, а не Форталия? - Майлз смотрел в глаза Грегору, но подбородок у него дрожал. - Ты не… ты не сердишься на меня, ведь правда? - Он сцепил руки, строго напоминая себе, что фору не пристало вертеться. Даже если ему всего семь лет, и он посмел обмануть Императора.

- Елена? Это правда, что ты заставила его играть за Форрьюду?

Лицо Елены помрачнело.

- Он не должен был рассказывать тебе! Я просто, ну, хотела добавить немного неожиданности. Удивить тебя, - ответила девочка.

- Вот уж я точно удивился.

- Кроме того, он сделал это только потому, что я обещала ему, что помогу ему тайком покататься на Серебряном, если он согласится, - сказала она, бросив на Майлза строптивый взгляд.

Грегор громко рассмеялся, и его еще по-мальчишески высокий голос наполнил игровую комнату.

- Да, Майлз, восстание стоит того, чтобы прокатиться на новом жеребце твоего дедушки. Но я всё еще не понимаю, почему ты изменил историю.

- Потому что я не мог пойти против тебя. Ты император.

- Но Майлз, это же всего лишь игра!

- Граф говорит по-другому, - честно сообщил Майлз. – Дедушка Пётр говорит, что военные игры - это подготовка к настоящей войне, и никогда не следует делать в игре того, чего бы ты не сделал взаправду. Так что, понимаешь, мне пришлось изменить историю, - он сделал паузу, быстро перебирая в уме возможные варианты. – В конце концов, я знал, что ты был бы не против помочь мне прокатиться на жеребце.

Грегор усмехнулся, взъерошил волосы Майлза и обнял Елену.

- Ты прав, я был бы не против, мой самый верный мошенник.

***

Майлз наклонился вперед и прошептал:

- Ты должен сбавить скорость, Дурачок.

Толстый Дурачок нетерпеливо мотнул головой и дернул уздечку. Он знал, как должен скакать, даже если глупый всадник этого не понимал.

- Я знаю, малыш, знаю, но ты должен мне поверить.

Вторая половина дня началась с того, что Грегор метался по Форкосиган-Сюрло, энергия переполняла его и перехлестывала через край. Регент решил, что запланированные полугодовые каникулы, вне зависимости от текущих обстоятельств, пойдут на пользу юному императору. В свою очередь, юный император считал, что регенту, быть может, следовало бы прислушаться к желанию августейшей персоны остаться во дворце, откуда он мог бы наблюдать, как Эйрел и Саймон управляются с восстанием греков.

- Мне скучно, - во всеуслышание объявил он. – Вот бы Айвен был здесь… я люблю бороться.

Майлз вздернул подбородок.

- Я умею бороться не хуже, чем мой кузен.

Елена прикрыла рукой улыбку и посмотрела на Грегора: ей было любопытно, как ему удастся загладить оскорбление, которое он нанес форской гордости Майзла.

- Майлз, ты натренирован не хуже Айвена, и если бы мне было столько же лет, сколько тебе, и я бы весил столько же, сколько и ты, я бы согласился. Но я на пять лет старше тебя и вешу на три стоуна больше, - сказал он, осторожно обходя тот факт, что разница в росте между ними составляла четырнадцать дюймов, а у его друга от рождения были хрупкие кости.

Грегор выпрямился, и на его плечах словно появилась невидимая мантия.

- Ты же не думаешь, что Мы вступили бы в неспортивную, неподобающую фору, драку с одним из верных Нам подданных, ведь правда?

Он замер словно мраморное изваяние, ожидая ответа Майлза.

Майлз опустил глаза, сдаваясь.

- Я еще могу скакать верхом, - пробормотал он, пнув камешек через лужайку.

- Скачки, ну конечно же! – лицо Грегора просветлело. – Ты можешь взять Дурачка, и я уверен, что граф Пётр не посмеет запретить мне взять Серебряного.

Майлз лихорадочно соображал. С одной стороны, он любил ездить верхом, но с другой стороны, он, можно сказать, вырос в седле, его учил лучший всадник в Империи. Он обгонит Грегора, даже если тот будет скакать на лучшей лошади из конюшен Петра.

- Да! Скачка! Но не по прямой, лучше давай выберем какое-нибудь определенное место на той стороне леса. Тогда будет не просто проверка того, чья лошадь быстрее, а заодно и нашего умения двигаться по маршруту.

Майлз решил, что это будет то, что нужно. Когда они стартовали, Елена, взяв воздушный мотоцикл, полетела к финишу, чтобы определить победителя…

Ржание Дурачка заставило Майлза вынырнуть из своих мыслей.

- Тихо. Мне нужно слушать, - приказал он. – У меня есть для тебя сахар, но ты получишь его позже.

Он склонил голову и услышал треск кустов за спиной, к востоку. Чёрт возьми! Грегор не должен был отыскать оленью тропу. Он направил лошадь к длинному оврагу, зная, что ему потребуется не меньше четверти часа, чтобы преодолеть его, даже если он будет мчаться галопом. Дурачок, счастливый от того, что снова бежит, свернул в сторону. А его всадник надеялся, что Грегор помнит: если он будет держаться этого направления, то найдет тропу, по которой скот гоняют на водопой, и она приведет его к финишу.

***

Майлз с Грегором сидели в одной из редко используемых гостевых комнат особняка Форкосиганов. В комнате было тихо, тяжелые гобелены поглощали каждое звяканье тяжелого графина и богато украшенных кубков, из которых двое молодых мужчин смаковали любимое вино старого графа.

- Ты прав, - произнес Грегор внезапно, нарушив молчание. – Даже в тот раз, когда Елена уговорила тебя играть Форрьюду, ты нашел способ остаться мне верным

- Но как? – Лицо Майлза расстроенно перекосилось. – Что такого Фордрозда сказал, чтобы убедить тебя, что я собираюсь начать мятеж?

Грегор обмяк в кресле.

- Он сказал… нет, не важно, что он сказал. Я не должен был слушать. Майлз… - его голос дрогнул и сорвался. Он встал и подошел к креслу, на котором сидел Майлз.

- Майлз, - едва слышно прошептал Грегор и опустился на колени перед своим другом.

- Пожалуйста, Ваше Величество! Ты не должен стоять передо мной на коленях, - Майлз вздернул подбородок и, взяв Грегора за плечи, потянул его вверх.

- Не титулуй меня сейчас, Майлз. У тебя есть полное право злиться, но для тебя я всегда хотел быть только Грегором. - Упрямо продолжая стоять на коленях, он дотронулся до руки Майлза. - Я обидел тебя и как друг, и как сеньор. Я умоляю простить меня.

- Я не сержусь, Ваше… Грегор. Я… - Майлз оборвал себя, не желая показывать свою боль. – Мне следовало знать, на что это будет похоже, когда прибавлял к флоту один корабль за другим, нанимал солдата за солдатом...

- Нет, Майлз, даже собери ты флот из десятков тысяч кораблей, я должен был тебе доверять. Пожалуйста. Пожалуйста, прости меня…

Когда Грегор дотронулся до его лица, Майлз не смог устоять и, повернув голову, поцеловал его ладонь.

- Ты же знаешь, я прощаю тебя. Разве я мог бы поступить иначе? – Еще один поцелуй на внутренней стороне запястья Грегора. - На мгновение я испугался. – Запонки, звякнув, упали на стол. Следующий поцелуй, в сгиб локтя. - Я думал, что потерял тебя - и твою дружбу - навсегда, когда я вошел в Залу Совета… - Он позволил увлечь себя на пол.

- Никогда не допущу, чтобы это случилось, - прошептал Грегор, возвращая Майлзу каждый поцелуй. Когда пламя потухло, они поклялись, что будут верны друг другу.

***

Майлз проснулся в полной темноте. Пытаясь справиться с паникой, он понял, что Грегор положил руку ему на лицо, заслонив свет. Он тихо выбрался из оплетавших его рук, ног и простыней и подошел к восточному окну взглянуть на восход солнца.

Майлз всё еще смотрел в окно на внутренний дворик, когда получаса спустя Грегор проснулся. Он не повернул головы, когда Грегор обнял его и уткнулся носом в волосы.

- Грегор, нам нужно поговорить.

- Поговорить? Еще чего! Я этим и так целыми днями занимаюсь. Избавь меня от разговоров. – Грегор провел рукой по шрамам, крест-накрест пересекающим грудь Майлза, и укусил его за ухо. – У нас есть сорок минут до того, как я должен встретиться с твоим отцом-графом. Давай потратим их с пользой.

Майлз повернулся в кольце его рук и оказался лицом к лицу со своим любовником. Ему было трудно сосредоточиться: умелые руки Грегора гладили его спину и пытались пробраться за пояс его штанов, но, в конце концов, он все-таки сумел выдавить:

- Это насчёт Катерины.

- У тебя были любовницы и прежде. Мне плевать. – Грегор изящно пожал плечами. – Кроме того, ты не возражал против моей помолвки с Лаисой.

Майлз задумался над ответом, но так ничего и не сказал. Им обоим было прекрасно известно, что Император должен жениться. Умереть, не оставив наследника, для Грегора было почти равносильно государственной измене. И раз уж он должен жениться, пусть то пусть невестой станет кто-то, к кому он испытывает влечение и что-то чувствует, а не какая-нибудь злополучная форесса, которую подберёт ему мать Айвена.

- Тут всё не так. Грегор, я думаю, что хотел бы жениться на ней.

Лицо Грегора застыло, словно маска, руки безвольно упали по бокам тела, он отступил назад. После долгой паузы он голосом, в котором не было ничего, кроме вежливости, произнес:

- Поздравляю, друг мой.

- Я не сообщаю. Я спрашиваю. – Как Майлз ни старался, ему не удалось придать своему лицу беззаботное выражение. Он никогда не рассчитывал влюбиться в настоящую форессу, которая понимала бы, что значит быть Форкосиганом, и, несмотря на это, согласилась бы выйти за него замуж. Вообще-то, во всех своих романтических приключениях он тщательно скрывал, что он лорд Форкосиган, всегда называясь адмиралом Нейсмитом. Но вот же, он любит и любим лучшим человеком во всей Вселенной, и это только делает его несчастным.

- Ты единственный сын своего отца, так же, как и я. Ты нашел женщину, которая не только готова выйти за тебя и стать членом вашей сумасбродной семейки, но и любит тебя. Я рад, что тебе повезло, - выражение лица Грегора оставалось совершенно безразличным, но его тон был неестественно искренним.

- Марк тоже сын моего отца. Я не обязан заботиться о наследнике.

- Может быть, он и Косиган по крови, но не фор в душе, и никогда им не станет, - Грегор смолк – осознание поразило его, словно выстрел из плазмотрона. – Майлз, почему ты пытаешься убедить меня запретить тебе сделать это? – Он понял, что попал в точку, когда Майлз опустил глаза и начал смотреть на ковер, на светильники, на вазы с цветами, куда угодно, но только не ему в лицо. Он позволил Майлзу несколько мгновений переминаться с ноги на ногу, прежде чем приблизился к нему и зарылся пальцами в его волосы, заставляя поднять голову. - Что такое? Почему ты расстраиваешься теперь, хотя ни один из нас никогда не беспокоился ни об Элли, ни о Тауре, ни о ком-либо еще? Может, я и был у тебя первым, но уж точно не единственным.

Он замолчал, терпеливо дожидаясь ответа Майлза.

- Это совсем другое дело. Это было в космосе, я был Нейсмитом. А сейчас…

- Для меня нет никакой разницы, - перебил его Грегор. - Я уже давно смирился с необходимостью делиться тобой с другими. - С этими словами он подсадил Майлза на низкий столик, наклонился к нему и жадно, взасос поцеловал. Он был требовательным, словно собственник, и не унялся, пока не почувствовал, как в его плечо вонзились ногти, а твердый член любовника не уперся ему в бедро.

- Я поделюсь тобой, потому что должен. Но никогда, слышишь – никогда! - не думай, что это означает, будто я соглашусь отпустить тебя.

@темы: переводы, Буджолд, Майлз, Грегор, таймлайн: правление Грегора, Фанфики

---

фик: "Поздравляю! Наверное..."

Название: "Поздравляю! Наверное..." (Congratulations! Maybe...)
Автор: ana
Мини
Взято с archiveofourown.org/works/323146

Императорский дворец - празднование помолвки Грегора с Лаисой

"Мне нужно подойти к нему. Нет, он сейчас занят и не звал меня - выйдет подозрительно. Выбрось это из головы. За последнее время столько всего случилось - Майлз получил свою новенькую цепочку и капитанство (черт, это я был первым!), Грегор помолвлен, у Иллиана в мозгах произошло короткое замыкание... Держу пари, за всем этим про меня он и не вспомнит. Что я вообще собираюсь ему говорить? Черт. Жуткая неловкость. Вроде того, как несколько раз подряд делать предложение разным девицам - и на все получить отказ. Что ж, им же хуже. А мне нужно уйти. Не хочу же я случайно налететь на Марсию, чтобы она перечислила еще тысячу причин, почему за меня не пойдет. Я-то думал, женщинам приятно, когда их зовут замуж - а, оказывается, предложение способно их разозлить. Подумать только! Ладно, Марсия, за два раза я урок усвоил... О! Он идет сюда".

- Айвен.

Айвен выпрямил спину и ответил официальным поклоном. При одном взгляде на адмирала у него невесть откуда взялась давно позабытая холодная дрожь в желудке.

"Вице-король граф Эйрел Форкосиган. У дяди тяжелый взгляд - по нему видно, насколько весомы все эти титулы скопом".

Айвен сглотнул:

- Сэр?

- Я думал, ты сам мне расскажешь о своем повышении в чине.

"Черт. Опять я все напортил".

Мать же говорила ему об этом, со своим обычным усталым терпением на лице: "Разумеется, твой дядя об этом и так узнает, Айвен, но не в этом дело". Но, записав десятка три сообщений графу Форкосигану, ни одно из них он так и не отправил. Все они звучали... пафосно, и вдобавок Айвен никогда прежде не писал дяде личных писем: просто из уверенности, что его персона - последнее, о чем тот хочет слышать.

Айвен откашлялся.

- Я знаю, насколько вы заняты, сэр. Я...

Дядя посмотрел на него странным взглядом, и Айвен уверился, что идея была скверной с самого начала. Как обычно, ощущение было такое, словно его загнали в угол и вынуждают защищаться, только непонятно, от чего именно.

- Что ж, я знаю, что ты упорно к этому стремился, Айвен. Мои поздравления. Давно пора.

- Эйрел? - раздался в эту секунду голос тети Корделии. - Тебя ищут.

И, кивнув Айвену, его дядя удалился.

- Спасибо, сэр, - выкрикнул Айвен куда-то в то место, которое граф Форкосиган уже покинул. И эхом повторил его последние слова: - "Давно пора". Что?

"Хотел ли он сказать, что давно пора меня повысить - по моим заслугам, или что я уже давно и сильно этого добиваюсь? Но я, между прочим, все это время трудился. Упорно! Я, черт возьми, заслужил! Но что же он хотел сказать? Что?"

- Ты чего, Айвен? - окликнула его подошедшая Марсия. – Вид у тебя такой, словно ты впервые в жизни решил включить мозги и подумать.

Айвен инстинктивно сделал шаг назад и защитным жестом поднял руки.

- Марсия. Я виноват, что вообще подошел к тебе с предложением. Все? Довольна?

- Что, хочешь изобразить передо мной страдальца? И не думай, Айвен Форпатрил! Это самое лживое предложение руки и сердца из всех, какие я слышала. Ты лишь потому подошел ко мне, что тебя отшила Делия – а сама по себе я как жена тебя не слишком интересую, да и вообще вряд ли ты намерен жениться! Ты толком не понимаешь, что это значит.

- Ты уже гово... Погоди! Что значит "самое лживое из всех, что ты слышала"? Тебе уже предлагали выйти замуж? И сколько раз?

Марсия вздернула подбородок и ожгла его сердитым взглядом.

- Не твое дело! Да уж побольше, чем ты получишь предложений о браке до самой старости, будь уверен.

Повисло молчание. Наконец Айвен решился:

- Слушай, а если бы ты рассказала одному человеку новость, а он сказал бы "давно пора", как бы ты это поняла?

- Чего? – непонимающе воззрилась на него Марсия.

- Я спросил твоего мнения.

- А я с тобой не разговариваю!

- Разве? Не похоже что-то. Так что, по-твоему, это могло бы значить?

Марсия воздела руки.

- Вот дурацкий вопрос! В каком контексте это было сказано?

- Это… тебя не касается.

- Тогда иди и узнавай сам у этого своего человека! А я по-прежнему с тобой не разговариваю! - И она удалилась прочь, бормоча под нос что-то нелестное про мужчин, офицеров и Барраяр как таковой.

Айвен совсем уже решился спросить у дяди. Но... "Как я его спрошу? Как заговорю об этом?".

"Давно пора". Черт! Ну зачем дядя Эйрел это прибавил? Не мог не ограничиться поздравлениями? В тот самый единственный раз, когда я мог сказать ему что-то правильное. Тот самый чертов раз! А подойди я к нему с вопросом сейчас, он решит, что я идиот!"

О-о…

"А разве он так уже не думает?"

"Черт. Мне следовало понять сразу. Вот и мой ответ".

"Мне определенно надо выпить".

@темы: переводы, Буджолд, Айвен, Куделки, джен, таймлайн: правление Грегора

---

фик, "Барраярский этикет для недавно помолвленных"

Название: "Барраярский этикет для недавно помолвленных" (Barrayaran Etiquette for the Recently Betrothed)
Автор: Gwynne
Гет, R. Майлз/Катерина
Взято с archiveofourown.org/works/413046

*

Сперва Катерина этих вещей не замечала.

Сперва была кульминация ее сделанного на глазах у всех предложения Майлзу взять ее в жены. Потом – нарастающий градус безумия, которое должно было завершиться императорской свадьбой. И, наконец, спешное, пугающее до замирания сердца знакомство с прославленными Форкосиганами-старшими, ее будущими свекром и свекровью; времени было мало, они собирались вскоре возвращаться к себе на Колонию Хаос, как это место называла Корделия. (Корделия! Она зовет графиню Форкосиган по имени!)

Она присутствовала на ужине во дворце, в одной из, как это здесь называли, " небольших гостиных" (вероятно, во дворце любая комната по размерам меньше посадочной площадки для катера считалась небольшой и уютной). Она сидела ЗА ОДНИМ СТОЛОМ С ИМПЕРАТОРОМ, стараясь ничего не пролить и не ляпнуть чего-нибудь глупого. Она даже наловчилась принимать участие в беседе и не выглядеть оцепенелой в присутствии знаменитостей идиоткой. Майлз подкинул ей наводящий вопрос насчет садов, и она ко взаимному удовольствию обсудила вопрос переустройства дворцового сада с... с Грегором (император - ИМПЕРАТОР! - попросил называть его по имени. И она это сделала!). А потом еще имела беседу о сергиярской флоре со своим будущим свекром (нет, называть его Эйрелом она пока что была не в состоянии. Для такого нужно время).

Лаиса (новая ИМПЕРАТРИЦА Лаиса!) несколько раз приглашала ее во дворец выпить чаю, как подобает истинным барраярским леди. У них завязалась дружба, в которой нуждались обе: обеим предстояло стать замужними дамами и пережить тот сложный период, когда вся твоя жизнь меняется. Неофициальной группой поддержки в этом вопросе выступали Оливия и Делия Куделки, которые тоже были готовы вот-вот окунуться в бурные воды замужества.

И еще были волнения и хлопоты, связанные с полученным ею новым заказом на сад: на сей раз это было переустройство в буквальном смысле слова затоптанного внутреннего садика в особняке Форратьеров. И необходимость записаться на занятия в университете, еще один невообразимый шаг вперед.

Итак, стремительная светская жизнь, новая работа и учеба погрузили Катерину в водоворот всяческих волнений. А над ними сияла ослепительная радость, которую дарил ей Майлз, радость любить и быть любимой. И больше не оставаться одинокой.

Так что сперва об этом Катерина не задумывалась.

Майлз был чудесен. Он любил ее, поддерживал, облегчал многие совершенно жуткие светские моменты. (Ладно, она была в состоянии воспринимать императора как близкую родню и справиться с тем фактом, что вице-король и вице-королева - ее свекор и свекровь, но… леди Элис в качестве тетушки? На этом она чуть было не расторгла помолвку). Он приходил повидаться с ней почти ежедневно, то оставаясь на ужин у Фортицев, то приглашая их всех в форкосигановский особняк. Они с Катериной даже несколько раз ужинали наедине, вдвоем, в собственных апартаментах Майлза. Ужин, беседа и немного самых пристойных объятий, а потом он отвозил ее обратно к Фортицам. Катерине нравилось вместе с ним планировать совместное будущее, выслушивать его грандиозные планы в отношении обоих - он действительно мыслил в масштабах целой планеты. Помолвка определенно вознесла его на вершину блаженства. Как и ее саму.

Но постепенно она начала замечать. Было нечто... нечто оказалось упущено. Не сказано. Повисло в ожидании.

Когда она была помолвлена в первый раз, такого быть не могло. Хотя она отчаянно старалась избегать сейчас постоянных сравнений, ведь нынешняя помолвка была и должна была быть совершенно другой. Но в прошлый раз тот раз не было этого чувства... постоянного ожидания. Было волнение, немного нервов, потому что для девушки первый раз всегда пугает. Форская девица должна быть непорочна до самой до брачной ночи, и они с Тьеном, разумеется, воздерживались до этого момента. Но на этот раз она ничем не походит на невинную деву: она вдова, она выносила и родила ребенка.

А-а! Вот в чем дело.

Существуют ли правила поведения до свадьбы на такой случай?

Считается ли, что им следует воздержаться от близости до первой брачной ночи? Ведь они с Майлзом уже взрослые, искушенные в этом смысле люди. Она - не дева, чистоту которой которую надо оберегать (вообще-то, никто и никогда не оберегал ее в каких-либо важных вещах). Майлз так много делал для нее, но защитить ее от жизни не пытался ни в коем случае - напротив, поощрял ее получать удовольствие от того, что ее окружает. Так чего же она ждет? И чего, на самом деле, ждет он?

Майлз ждал, пока Катерина окажется готова. Он никоим образом не давил на нее, и она это знала. Решение было за ней.

Значит, все, что ей нужно сделать, это... Просто сказать ему. В конце концов, нельзя же смущаться, когда просишь любимого тобою человека о...

Майлз был прав. она чересчур чопорна.

Но мало просто сообщить Майлзу, что она хочет, гм, остаться у него на ночь. Есть еще его оруженосцы, домашние слуги, ее дядя с тетей и...

Это не важно.

Черт.

Она не просто хотела доставить Майлзу удовольствие. Она хотела его, он был ей нужен. Нужен со всей своей дикой энергией, предельной концентрацией. Она хотела ощутить неистовство желания. Сделаться совершенно, полностью живой. Узнать, каково это: спать с мужчиной, но не с Тьеном. Будет ли все по-другому - с другим? Останется ли она сама прежней? Майлз… от одной мысли, чтобы потрогать его и дать ему себя коснуться, по ее телу пробегала сладостная дрожь. Кожа просто ныла в жажде прикосновения. С ним все должно оказаться по-иному. И она жаждала это узнать. Так зачем ждать? Они оба свободные, давшие добровольное согласие, взрослые люди. Помолвка связывает почти так же крепко, как брак.

Майлз не собирается просить, не собирается давить на нее. Она сама должна решить и взять то. чего хочет. А она определенно хочет. Просто подготовка потребует некоторого времени.

Она взрослая. Зрелая опытная женщина. У нее есть право, гм, остаться на ночь со своим нареченным. Так что она просто войдет к нему и...

Ну, вообще-то потребуется немного планирования. Но, так уж случилось, что Никки остался ночевать у своего приятеля Артура Пима. А у Катерины с Майлзом сегодня планировался ужин на двоих, благодатная перемена после всех этих официальных форских сборищ. (И когда это ее жизнь стала так богата на события, что даже ужин во дворце утратил прелесть новизны? Майлз определенно меняет весь мир вокруг себя).

Прежде всего, упаковать сумку с собой на ночь. В таких обстоятельствах женщине потребуется что-нибудь шелковое, струящееся и соблазнительное. Катерина обшарила свой гардероб и выбрала самое подходящее. Еще в сумку легла одежда на следующий день - невозможно вернуться домой одетой в то же, в чем ты была прошлым вечером. Есть незыблемые стандарты.

- Тетя Хелен, - она сглотнула, - сегодня вечером я ужинаю с Майлзом. И... не появляюсь дома допоздна. Точнее, до раннего утра. Завтрашнего, я хочу сказать.

- Прекрасно, дорогая. У тебя есть с собою все, что необходимо?

Чтобы вывести тетю из душевного равновесия, нужно было нечто большее, чем решимость ее племянницы получить ночь наслаждения еще до свадьбы.

За ней заехал Пим.

- Милорд задержался на совещании, миледи. Он вернется вскоре и надеется, что пока вам будет приятно полистать книги в библиотеке.

- Спасибо. - Напряжение момента спало. Екатерина, вцепившись в свою сумку с вещами, смотрела, как за окном проплывает Форбарр-Султана. "Нет. Не занимайся самоуничижением. Ты решительная, свободная, взрослая женщина, которая собирается сегодня ночью получить максимальное удовольствие. Держись этого подхода".

В особняке Пим проводил ее в библиотеку. Там она, глубоко вздохнув, протянула ему свою сумку.

- Пим, будьте добры, не могли бы вы отнести это в комнаты лорда Форкосигана? Я останусь здесь на ночь.

Он был безупречен - даже не моргнул.

- Да, миледи. Через пару минут я принесу вам сюда чаю.

Катерина уставилась на полки. Возможно, среди слуг уже заключаются пари, как скоро она решится. Интересно, кто сейчас сорвал банк? Пим, сомнений нет. Казалось, этот человек знает все о любом событии еще до того, как оно произойдет.

Майлз ворвался в библиотеку буквально через несколько минут, переполненный свежайшими политическими сплетнями и жалобами на недавно проявленный Советом Графов идиотизм. Катерина позволила его энтузиазму увлечь ее за собой. Она любила его энергию, его предельную сосредоточенность, его чувство юмора и энергичный ум. Когда он был рядом, весь мир выглядел отчетливей и словно более настоящим.

Майлз продемонстрировал ей том, недавно откопанный им в дальнем углу библиотеки: историческую хронику, в которую с упоением и на многие дни погрузилась бы тетя Фортиц. Затем он провел ее по огромному особняку необычным окольным путем; его планировка до сих пор не укладывалась у нее в голове. Смущенная перспективой когда-нибудь потеряться в собственном доме, она была вынуждена считать повороты. (Что вообще за человек его проектировал? Тот, кто в своей жизни нарисовал множество различных головоломок). Наконец они дошли до его гостиной и насладились там изысканным угощением матушки Кости. Потом, довольные, наевшиеся и комфортно устроившиеся, они обсудили ее программу обучения в университете и спланировали поездку в Форкосиган-Сюрло.

Наконец Майлз потянулся и счастливо вздохнул.

- Обожаю эти наши вечера вместе. Но тебе пора ехать. Не хотелось бы привезти тебя домой слишком поздно и потревожить твоих дядю с тетей.

Она набрала воздуху в грудь и внезапно не смогла удержаться от улыбки, хотя нервное напряжение мешало ей сохранять голос идеально ровным:

- Вообще-то, Майлз, я предполагала вернуться домой завтра утром. Если ты не против.

Он на мгновение застыл, а потом его губы растянула такая же безудержная улыбка, как и ее собственная.

- Ох... правда? Ты хочешь... остаться? Здесь? На эту ночь? - Теперь он тараторил все быстрее. - Со мною?

- Самым определенным образом - с тобою. Мы помолвлены, и у меня есть на это право.

- Ооо... требовательная женщина!

- Чертовски верно. Я требую себе... тебя.

Ей стоило бы сильнее сейчас волноваться, но все, что она чувствовала – искушение сжать Майлза в объятиях и выяснить, на что это похоже: позволить себе полностью отдаться чистому - или восхитительно грязному - физическому удовольствию.

Майлз изысканно поклонился, взял ее руку и поцеловал.

- Слушаю и повинуюсь, миледи.

В дверях в спальню оба замерли. Освещение в комнате оказалось приглушено, в камине тлел огонь - совершенно необязательный летом - разливая по комнате теплое сияние. Кровать была уже расстелена, и белая ночная рубашка Катерины сияла рядом с черной шелковой пижамой.

- Пим обо всем позаботился, - Майлз, казалось, выбирал между изумлением и озадаченностью.

- Пим до крайности умен. Чур в ванную я первая. - Она подхватила ночную рубашку и поспешно скрылась.

Уже недолго осталось. Скоро, скоро она все узнает. Хочется, чтобы все получилось идеально. Но Майлз... у него были женщины по всей галактике. Чего он ожидает от нее? Сумеет ли она оказаться на высоте? Что ж, значит, им потребуется какое-то время практиковаться, и Катерина была готова учиться столько времени, сколько будет нужно. Она усмехнулась, представив себе университетский курс по обучению радостям плоти. Что потребовалось бы, чтобы получить по нему "отлично"? "Целься выше".

Когда она вышла из комнаты, то поняла, какой Майлз превосходный тактик – он, должно быть, пулей сбегал в другую ванную комнату, потому что сейчас уже растянулся на кровати, так экзотично привлекательный в своих пижамных штанах из черного шелка, с голым торсом и шевелюрой, все еще влажной после короткого душа. Он приветствовал ее ослепительной улыбкой и потянулся к выключателю, намереваясь погасить в спальне свет.

- Нет, оставь. Я хочу тебя видеть. - Ей хотелось коснуться этой бархатной кожи, проследить пальцами каждый шрам, прочесть всю прошлую жизнь, записанную на его теле. Ощутить это тело рядом со своим, кожа к коже.

С чего же начать? Просто накинуться на него не казалось мудрым решением, хотя такое искушение было.

Внезапно она почувствовала, что на ней слишком много одежды. Она медленно потянулась и развязала ленту у своего горла, позволив сорочке спуститься с плеч. Мягкая ткань с шуршанием стекла по ее рукам, обнажила грудь, соскользнула до бедер и осела на пол вокруг ее щиколоток. Катерина стояла обнаженная, открытая и уязвимая.

- Катерина... милая моя леди, умеешь же ты поразить!

Она шагнула к кровати, в его объятия, в его теплые руки. Он провел пальцами по ее плечам, спустился ниже, лаская груди, очерчивая прикосновением каждый сосок по очереди, а затем склонился вперед и нежно повторил это движение это языком. Катерина задохнулась при этом прикосновении, она ощущала себя сейчас более живой, более чувствительной, чем когда-либо случалось в ее жизни. Она потянулась к нему, почувствовала, как перекатываются под кожей его мускулы и выступают угловатые кости.

Энергия Майлза была сейчас под контролем и направлена на одно. Долгую томительную минуту он старался пробудить к жизни все ее тело. Они принялись исследовать друг друга, жадные до новых открытий. Катерина стащила с него и нетерпеливо отбросила прочь пижамные штаны. Она по-настоящему насладилась звуками, который он издал, когда она добралась до его члена и стала двигать ладонью, овладевая новой территорией.

Майлз тоже щипался, кусался, целовал ее, возбуждал пальцами, сосал и пробовал на вкус. Он легко провел ногтями по ее коже – волшебные, серебряные ощущения. Он перекатил ее на живот и шлепнул, он был яростен и энергичен, нежен и полон восхищения. Ее удивила его сила и то, как ее собственное тело откликнулось.

Она издавала звуки, которые прежде никогда даже не слышала. Она отыскала способ заставить и его охать, стонать и громко кричать от наслаждения. Прежде она никогда не считала себя шумной в постели.

Ей не потребовалось строить мысленные фантазии, реальность захватила ее куда сильней, чем любая из гадких, порочных грез, которые ей требовались при сексе с Тьеном. С Майлзом она полностью оставалась в настоящем; с ним шум в ее голове умолк. Никаких картинок, комментариев, напряжения, вопросов, беспокойства. С Майлзом она была живой на все сто, полностью сама собой и сознавала все происходящее - на новом уровне. Она рассмеялась от чистой радости, застонала, закричала, когда необузданные ощущения сделались еще сильней.

Целую жизнь спустя она лежали, обнявшись, насытившиеся, в угасающем свете камина. Катерина медленно поглаживала руку Майлза, наслаждаясь правом на прикосновения после полученного удовольствия.

- М-м? Все хорошо?

- О-ох, да.

Они немного так полежали, потом медленные движения стали настойчивей, дыхание участилось, и неистовство охватило их обоих снова.

В конце концов, вымотавшись до последней капли, они соскользнули в сон без сновидений.

Проснувшись, Катерина растерялась. В ее постели кто-то есть. Мужчина. Мужчина в ее постели? Она открыла глаза. Постель была не ее. А вот мужчина - ее собственный.

Майлз пошевелился и одарил ее коварной усмешкой.

- С добрым утром, миледи. Не хотели бы вы сделать его еще более добрым?

Майлз был прав, рост не важен, когда вы лежите. И утро получилось чудесным.

Запыхавшись от своих сладких трудов, они лежали, прижавшись друг к другу. Катерина подумала, что с Майлзом всегда будет стараться улучить еще немного прикосновений - так чудесно чувствовать собой тепло его тела.

Из гостиной донеслось звяканье чашки и голос Пима: "Доброе утро, милорд. Завтрак на столе" - а затем звук закрывающейся двери в коридор.

- Хм-м, завтрак подан на час позже. И никакого кофе в постель. Пим предусмотрителен.

- Даже знать не хочу, как он догадался, когда именно нести завтрак. И снова - чур я в ванную первая?

- Ха. Я женюсь на любительнице водных процедур. Предвижу жизнь, полную страданий, поскольку меня всегда будут оттеснять в конец очереди.

- За что я крайне благодарна. - Она хулигански усмехнулась, придавая реплике новый подтекст, и поспешила в ванную.

Бесценный Пим накрыл завтрак на термосберегающих тарелках, а не как обычно, на фарфоре. Майлз усмехнулся. Однако ему и самому было бы интересно знать, откуда Пим угадал время, потребное им двоим, чтобы наконец выйти к завтраку. Нет, лучше не слишком застревать на этой мысли.

Завтрак был еще горячим, хотя постыдно запоздал. Катерина появилась в гостиной, привычно безупречная с виду, только сейчас она то и дело улыбалась и даже хихикала. Майлз самодовольно распушил перья. Приправой к завтраку сегодня служила нежность ласки: они двое никак не могли перестать касаться друг друга, поглаживать, просто наслаждаться мыслью о том, что теперь знают друг о друге.

- Майлз?

- М-м? - он допивал вторую чашку кофе, и мир этим утром был прекрасен.

- У тебя были все эти женщины, там, вне Барраяра...

- Ну, не все. Парочка досталась Айвену. И еще мне приходилось отвлекаться на выполнение служебных заданий.

Она отмахнулась:

- Не все, но много. Гораздо больше, чем... я хочу сказать, до тебя у меня был только один. А у тебя гораздо больше.

- Э-э... да? - уточнил он осторожно.

- Ну, просто... если есть что-нибудь такое, что тебе нравится… Чего ты хочешь. Что-нибудь из того, что делали они… я хочу сказать, что у меня не было… ээ, разнообразия. Я, наверное, не знаю… ну, то есть… если есть что-то, чего ты от меня захочешь, то дай мне знать, я согласна, но… ты должен будешь меня научить, я обещаю быть хорошей ученицей...

Майлз прервал ее поцелуем и чуть отстранился

- Давай начнем с чистого листа. Все в новинку, и мы пробуем все по очереди, выясняя, что приятно нам обоим.

- Такой метод может потребовать времени.

- О да! И мой ответственный подход к работе тебя поразит. Я отдаю делу всего себя.

- Тогда я буду полностью твоя, без остатка. И… Майлз?

- Да?

- Спасибо. За то, что ты есть. Что ты такой чудесный. И за то, что ты сделал... нет, это мы обсудим позже. Но спасибо за то, что ты дождался пока я не окажусь к этому готова.

- Катерина... - он внезапно посерьезнел. - Ты... ты вся моя жизнь. И у тебя есть безусловное право на все, что я могу совершить или отдать. Мое время, внимание, все, что тебе только нужно - ты это получишь. Ты - чудо, на которое я никогда надеялся и не мог его себе вообразить. Милосердие, честь, тепло, любовь - ты все это принесла мне. Я ждал тебя целую вечность. – Майлз был сейчас смертельно серьезен и невероятно напряжен.

- Спасибо. - Горло ее перехватило от эмоций, и вышел только шепот. - Майлз...

Еще один, отдающий кофе, поцелуй – поцелуй не страсти, а, скорее, благословения.

- Моя.

И в это мгновение ни одно другое слово не могло быть так сладостно.

@темы: переводы, Катерина, Буджолд, Майлз, гет, таймлайн: правление Грегора

---

кусочек из еще не вышедшей книги

Цитирует/дразнится Toni Weisskopf, главный редактор Baen Books

Дверной звонок в квартире Айвена задребезжал почти в самую полночь по комаррскому времени, как раз тогда, когда он, оклемавшись от скачкового синдрома, сбитого к чертовой матери суточного ритма и дневных трудов, решил поспать. Он поворчал себе под нос и неохотно потрусил к двери.
Он понял, что инстинкты его не обманули, когда увидел, кто ждет его в дверном проеме.
- О боже...
Бай был идеально аккуратен, опрятен и ухожен, но взгляд у него был затравленный.
- Привет, Айвен, - объявил он, протискиваясь мимо него в квартиру. - Все еще здесь? Ага, отлично. Привет, Риш, Теж. - Он помахал женщинам за обеденным столом, которые ответили ему тем же жестом, нашел себе стул и со вздохом уселся.
- Если ты предполагаешь спрятаться тут от моей матери, это, наверное, не самое подходящее место, - заметил Айвен.
- Уже поздно. Милосердия ради, дай мне выпить.
- Разве сейчас по твоим меркам не раннее утро? Пить до завтрака - признак серьезной деградации.
- Ты даже не представляешь, насколько прав, Айвен. Только что я имел с твоей матерью очень долгую беседу. Это было еще хуже, чем доклад по результатам операции в СБ, и заняло целый день.
Айвен взвесил возможное милосердие и искушение оказаться безжалостным. Первое с трудом, но перевесило, и он протянул Байерли чистый бокал, чтобы тот мог налить себе стоящего на столе шампанского или апельсинового сока. Байерли явно был не в том настроении, чтобы спорить, поэтому он просто плеснул себе напитка, даже не посмотрев на этикетку, отпил первый небольшой глоток и лишь тогда приподнял бровь, запоздало оценив сорт.
- Я-то думал, тебе хватит ума от нее куда-нибудь скрыться, - удивился Айвен, снова усаживаясь.
- Мне не дали такой возможности. Едва я вчера вышел из катера в космопорте Форбарр-Султаны, взвод СБшных громил арестовал меня у всех на глазах и вывел оттуда в наручниках.

(с) lists.herald.co.uk/pipermail/lois-bujold/2012-J...

и сама Лоис:

Несмотря на все, этим утром Айвен ухитрился прибыть в наземное отделение Генштаба на Комарре вовремя, за полчаса до появления шефа - хотя скорее чаще, чем реже, Десплену удавалось испортить весь этот план своим экстремально ранним появлением. Айвен налил себе кофе, сел за свой защищенный комм-пульт, поморщился и включил его, чтобы выяснить, что же нового накопилось во "Входящих" адмирала с его прошлого дежурства.

У Айвена уже выработалась его персональная метафора касательно первой (после кофе) задачи на день. Это все равно как открыть дверь и увидеть, что ночная служба доставки навалила у тебя на крыльце здоровенную гору коробок с надписью "разное". На самом деле все они были помечены ""Срочно!", но если все является срочным без исключения, то для Айвена это все равно как "разное". В каждой из коробок лежало что-то одно из списка: либо живые, раздраженные ядовитые змеи, готовые удрать; либо змеи тоже ядовитые, но спящие; либо неядовитые садовые змейки; либо штуки, похожие на змей, но ими не являющиеся - например, гигантские вялые червяки. И ежеутренним долгом Айвена являлось открыть все эти коробки, определить биологический вид, энергичность, настроение и число зубов каждой извивающейся твари, а потом разложить все по реальной срочности.

Раздраженные ядовитые змеи направлялись прямиком Десплену. Садовые змейки складывались в стопку для дальнейшей работы самого Айвена. Дохлые змеи и ленивые червяки возвращались отправителю под шапкой "Офис адмирала Десплена" с ассортиментом разнообразных пометок, от терпеливых объяснений до коротких желчных комментариев, в зависимости от того, как долго их отправитель не может разобраться со своей чертовой ползающей фауной. У Айвена был весь ассортимент возможных ответов Десплена, и его задачей - и отчасти удовольствием, потому что в любой работе должны быть свои плюсы - было подбирать отправителю нужный ответ.

Как он одновременно ждал и страшился, среди утренних посылок обнаружилась срочная - какая же еще - депеша из комаррского отделения СБ, с приложенным к ней полным протоколом его вчерашнего допроса полицией. И сегодня улов живых ядовитых змей оказался разочаровывающе мал.

После короткой битвы со своей совестью Айвен поставил депешу в список "садовых змеек", хотя и в самый его верх. Десплен, наверное, самый здравомыслящий начальник из всех, с какими когда-либо работал Айвен, и меньше всего склонен к драматизму, и он предпочел бы, чтобы эти качества за адмиралом сохранились как можно дольше. Желательно - навсегда. Так что уже давно Айвен регулярно позволял просачиваться к адмиралу вещам банальным, но забавным, просто чтобы поддержать его боевой дух, а сегодня явно был подходящий день вставить в перечень змей парочку таких..

(с) bar.baen.com/index.php?t=tree&th=87447&start=0&

запись создана: 02.06.2012 в 12:24

@темы: Буджолд, Айвен, Байерли, "Союз капитана Форпатрила", Новости

---

АУ-фик. "Оливия"

Название: "Оливия" (Olivia).
Автор: Lanna Michaels
АУ. У Эйрела Форкосигана от первого брака есть дочь.
Взято с archiveofourown.org/works/166233
Перевод мой

1.

"Это будет девочка", - говорит Петр Эзару.

Ни разу не возникает вопросов о том, что же дальше. Генеалогическое древо должно расти, запросы Зерга должны держаться в тайне. Здесь нет места ни вопросам, ни возможности передумать. Нет места ни для чего, кроме политики. Она - форесса, а долг форессы совершенно ясен: в котле политики Оливия варится всю свою жизнь. Да и как же иначе, если ей было всего три, когда ее мать умерла, беременная бастардом, и дед получил императорское соизволение на то, чтобы взять опеку над внучкой. Их следующую императрицу не должны растить Форратьеры, ей никто не позволит стать частью этой семьи - память о Юрии слишком свежа.

Зерг чересчур напоминает Юрия, чтобы можно было когда-нибудь это забыть.

Свадьба в императорской семье - цирк, да и только. Оливия стискивает зубы и проходит через всю церемонию. Стискивать зубы ей приходилось всю жизнь, и если она не поступит так сейчас, то взорвется.

2.

- Если ваш сын подойдет ко мне еще раз, я отрежу ему яйца ржавым ножом, - говорит Оливия Эзару. – И, смеясь, стану смотреть, как он истечет кровью до смерти.

Негри несколько встревожен – он явно знает, что придется по этому поводу предпринять. Но Оливии хватило предусмотрительности взять с собой генерала, отправившись предъявлять свой ультиматум. Раньше она была его пешкой, теперь он - ее оружие.

- Что он сделал? - спрашивает Эзар.

- Заявился ко мне с ножом, - отвечает Оливия и поднимает оружие на обозрение. - Я отобрала его, а в следующий раз верну - острием вперед. Если вы не удержите его от меня подальше. У вас может быть сын или внук, сир. Выбирайте.

3.

Эзар выбирает внука. Жизнь маленького Грегора выкуплена ножом Негри в одну из ночей, его имя - императорская уступка одному из политических врагов Эзара, и Оливия становится вдовой в девятнадцать лет.

Кажется, ей это нравится.

Перед своей официальной помолвкой она заставила деда обещать, что он больше не позволит никому из Форбарр убить Оливию Форкосиган, и когда в ночь после похорон Зерга генерал Петр поднимает из колыбельки принца, которому едва месяц от роду, он произносит совершенно искренне:

- Позаботься, чтобы он вырос сыном своей матери.

В эту ночь Грегор плачет, а Оливия, несмотря на все свою официальную скорбь, улыбается так, как никогда в жизни.

4.

- Он славный мальчик, - говорит озадаченная Элис. - Но прости меня, Ливи, как ты можешь глядеть на него и не видеть в нем Зерга? Я не могу.

- Дай ему время. И, может, пусть волосы отрастут подлиннее. Родственная кровь, все само собой образуется, дай время. Может, он, в конце концов, станет похожим на Форкосиганов. Не самая худшая участь.

Ее отец женится на бетанке, которую встретил в долгом круизе где-то возле Эскобара, и, может, он наконец-то принесет деду внуков. Но сейчас генерал Петр навещает своего правнука, качает его на колене и, похоже, с его плеч свалился тяжкий груз, хоть он и не смог передать свою фамилию внукам.

Оливия советует Элис выйти наконец замуж за Падму. Одна из них заслужила счастья в браке, в конце концов. А ее сын может стать наследником Форкосиганов, если Эйрел Форкосиган будет по-прежнему игнорировать свой форский долг и строить свою жизнь назло отцу. Если бы только сама Оливия могла делать то же, думает она и тут же свирепо отгоняет эту мысль. Будь она хоть немного больше похожа на отца, она бы убила Зерга собственными руками за то, что он с ней сделал, и ей было бы плевать на последствия.

Элис смеется ей в лицо и спрашивает:

- Дорогая, ты что думаешь, Эзар будет жить вечно?

5.

В двадцать три года Оливия становится Вдовствующей Принцессой и годом спустя выходит замуж за лорда Регента Падму Форпатрила

- Ливия, ты просто ужасаешь, когда так свирепо берешься за политику, - говорит Падма. Впрочем, этот брак – как и ее первый, плод необходимости – и никаких вопросов.

Грегору уже восемь, когда капитан Негри передает СБ своему протеже. Падма смотрит на Саймона Иллиана, потом снова на Оливию, и она пинает мужа под столом, когда тот начинает смеяться.

- Какой милый щенок-простолюдин, - тихо говорит Падма. - Хочешь, поспорим, долго ли продержится у него этот вид?

Корделия проводит половину времени на Колонии Бета, а половину - здесь, в роли очень озадаченной леди Форкосиган, и однажды она привозит на Барраяр сотню маточных репликаторов и обученных с ними работать медтехников. В этот день Оливия впервые думает всерьез о том, чтобы завести еще детей.

Но вместо этого она объясняет Корделии, что форы не станут пользоваться этими штуками, пока кто-то не покажет им пример. Форкосиганы делают шаг вперед, и Петр Майлз Форкосиган оказывается первым барраярским фором, появившимся на свет из репликатора. Потом так же рождаются его братья и сестры. Этих детей ни отец, ни дед не принудят вступить в сговоренный брак. Это мне безразлично, убеждает себя Оливия.

Грегор обожает своих юных тетушек и дядюшек.

Когда ее сын в двенадцать лет впервые надевает военную форму, а не свой обычный парадный красно-синий мундир, Оливия уходит к себе в комнаты, достает спрятанный старый нож и долго на него смотрит.

- Ненавижу эту планету, - говорит она Элис совершенно спокойно, и Элис отнимает у нее нож и осторожно кладет на стол.

- Вот почему мы несем на нее перемены, - поправляет она.

6.

С Корделией Оливия сходится довольно хорошо. Даже удивительно. Когда она была моложе, инопланетники смотрели на нее словно с жалостью, а нынче и вовсе не смотрят - они считают, что могут понять ее с одного взгляда, что ее жизнь проста. Она - женщина в барраярской политике, мать императора, супруга Регента. Болтают, что она управляет мужем с помощью секса, и эти сплетни Оливия находит смешными: Падма спит с Иллианом, она сама - с Элис, а быть замужем означает, что другие мужчины не заигрывают с ней и не пытаются принудить ее к браку ради политических целей, и это прекрасно.

Она - Оливия Шарлотта Форкосиган Форбарра. Со своим отцом она цивилизованно беседует лишь тогда, когда они находятся на людях или их может услышать Грегор. Ее практически вырастил Падма, это же всем известно! Люди - идиоты, они никогда не видят личные отношения за сплетениями политических тонкостей.

Но бетанку она считает своим другом.

В конце концов, жизнь у нее очень странная, и за эту жизнь она благодарна. Чтобы заслужить ее, она пролила достаточно крови и слез, больше, чем любой мужчина на передовой любой войны.

7.

Двадцатый день рождения Грегора приносит облегчение всем. Оливия обещает ему, что устроит любую свадьбу, какую он только захочет, но выбирать невесту он будет сам.

"Выбирайте скорее, сир", добавляет Падма. Они ведут с Грегором долгую беседу о продолжении императорского рода и политике, но когда Оливия говорит ему, что хотела бы после окончания торжеств удалиться в одно из поместий, унаследованных Падмой от Ксава, Грегор бледнеет и упрашивает маму остаться.

Все эти годы они не скрывали от Грегора ничего, что касается его отца, кроме одного - обстоятельств смерти. Вскоре Оливия слышит, как Грегор рассказывает одному из детей Корделии, что Зерга убил в любовной ссоре Джес Форратьер, вот почему у него нет отца, а только отчим. Тогда она решает рассказать ему все.

Ей кажется, что Грегор воспринимает новость неплохо. Но потом он напивается и пытается выброситься из окна. Потому что, как объясняет он, лежа на койке Имперского Госпиталя, лучше никакого императора, чем он: человек из семьи, в которой можно приказать казнить родню, в которой гуляет безумие и для которой единственный способ выжить - это перерезать своих врагов в темноте. При этих словах он плачет, и Оливия ненавидит этот мир: мир, где ее сын хочет умереть, потому что иначе его не исправить. Оливия вспоминает, как много раз спрашивала себя саму, есть ли способ затормозить эту чертову махину - когда стены смыкались вокруг нее, и никто не слышал ее криков.

- Когда я была беременна, - говорит она, ласково гладя его по волосам, - я страшно боялась, что ты родишься мутантом или девочкой, и мне придется пройти через все снова. Так же чувствовала себя моя мать, когда носила меня, а я разбила ей сердце. Грегор, если хочешь ненавидеть прошлые дни, меняй настоящее. Эта планета сожрет тебя. И только в твоих силах не позволить ей это сделать. Не стой на месте, двигайся.

Она целует сына в лоб и знает, что ее война никогда не окончится. Она просто меняется.

8.

Вдовствующая принцесса управляет округом Форбарра, и ропот по поводу этого не смолкает многие годы, потому что это один из богатейших Округов планеты, а форкосигановское графство - одно из беднейших. Но когда шепотки о том, что Оливия перечисляет средства своему отцу, становятся явственнее, она отдает приказ Иллиану выяснить, кто их распространяет, потому что это уже не просто сплетня, но нечто худшее.

Вот очередной один урок Грегору, что такое измена. Впрочем, он вряд ли когда-то нуждался в новых уроках.

Генерал Форкосиган умирает во сне: первый из графов Форкосиганов, который скончался в постели и от в старости, а не от боевых ран. Теперь у Грегора жив только один дед: Эйрел Форкосиган, и это просто еще один нож, свистящий в ночи, еще одна попытка принудить Форбарр убивать родственников ради сохранения мира.

Оливия ненавидит Барраяр и тот выбор, который он заставляет делать. Она сжигает свой локон на могиле Зерга и проклинает его память. Да, сейчас все идет лучше, чем было бы, останься он в живых, но идти этим путем еще так долго!

Элис присматривает за двором, возглавляя столетней давности разведывательную сеть Форинниса как альтернативу СБ, а Оливии нравится играть в политику и дергать за струны за сценой. Падма сопровождает ее на официальных мероприятиях и держится тише воды ниже травы: он притягивает к себе потенциальные заговоры не меньше, чем было при жизни Зерга. Они сражаются на той же давней войне, только по-другому. Они до сих пор остаются тем триумвиратом заговорщиков и шпионов, каким они были в ночь перед ее свадьбой. Тогда Оливия угрожала убить себя, но не позволить семье пожертвовать ею, точно очередной пешкой на доске, а Падма с Элис поклялись ей, что по одному ее слову пойдут на измену, если она захочет.

Зерг мертв. Корделия провоцирует скандалы и переворачивает весь мир вверх дном так, как сама Оливия никогда не могла бы. Ее дочери, сестры Оливии, будут учиться в университете и выходить замуж по любви, и это значит, что Оливия выигрывает свою войну, только эта победа не отмечена трупами и кровью, как победы ее деда.

Элис дразнит ее, называя Генералом Оливией, а Оливия глядит на в небо на звезды и мечтает туда сбежать. Это уже совсем другие мечты.

9.

Наконец Грегор рассказывает ей, что влюбился, она обнимает его и говорит, как за него горда. В Середину лета, незадолго до своего двадцатипятилетия, он женится на дочери эскобарского посла. В его годы Оливии пришлось выйти за своего кузена, чтобы избежать брака с каким-нибудь жадным до власти хищником. Время меняет вещи к лучшему.

Элизабет, старшая дочь Корделии, носит при дворе бетанские серьги, обозначающие такое, для чего у светского общества Форбарр-Султаны даже слов нет. С детьми Корделии вечно случаются скандалы, и они изумительны. Теперь, когда у нового поколения на шее больше нет удавки, Оливия думает, что могла бы решиться завести еще детей. Все меняется так радикально, что она может видеть эти изменения напрямую, а не просто догадываться о них задним числом, Этот Барраяр не узнали бы ни Зерг, ни Эзар, ни старый генерал Петр.

И теперь ей проще улыбаться, сидя за тихим семейным ужином с Элис и Падмой и просто наслаждаясь этим вечером. Первенец Грегора – дочка. Оливия думает: теперь я победила.

@темы: переводы, АУ, Буджолд, таймлайн: правление Эзара

---

ах, эти аксельбанты

26.05.2012 в 20:29

Пишет zergius в ru_barrayar:

Харьковское ГАИ косит под муниципальную охрану Форбарр-Султаны.
К Евро-2012 харьковским гаишникам пошили новую форму

@темы: юмор, косплей, Фото

---

новый фик, "Цепочка спасения"

Название: "Цепочка спасения" (Trading Rescues)
Автор: philomytha
Персонажи: Элис, Саймон, Катерина.
Джен, PG.
Время действия - финал "Криоожога"; содержит спойлеры к книге.
Взято с: philomytha.livejournal.com/78149.html
Перевод мой.

*

Сегодня они с Саймоном почти не говорили. У Элис было чувство, что все ускользает у нее из рук. Она пробежалась по мысленному списку. Майлз с Корделией вместе с его детьми, и, надо надеяться, присутствие малышей их утешит. Грегора она наконец-то уговорила перестать улаживать мелкие детали процедуры и уделить больше внимания прочим делам в империи. Марк… Марк был ей точно не под силу, и она просто надеялась, что Карин сможет по-прежнему – каким бы образом она это ни делала - удержать его в стабильном состоянии. Дру полчаса прорыдала у Элис на плече, но у нее, в конце концов, есть для поддержки муж. Лаису Элис постаралась со всем тактом удержать подальше от официального штаба, поскольку слишком многие стариканы-военные уперлись бы и не пожелали иметь дело с комаррианкой на похоронах Эйрела. Еще было пятнадцать дипломатических звонков и длительное совещание с Аллегре. А еще - Саймон. Он бродил в застывшем молчании с того самого момента, как узнал печальную новость, и при одном взгляде на него у Элис болело сердце.

Единственный раз, когда он проявил хоть какую-то эмоцию, случился, когда они обсуждали само погребение и перечень тех, кто понесет гроб; Саймон просто вписал свое имя в список первым пунктом. «Ты уверен...» - начала было Элис, зная, что у него болит спина, и он только что начал поправляться после операции, но Саймон практически рявкнул на нее в ответ, обнажив зубы, словно волк, защищающий свое логово, и Элис смолчала. Его боль была слишком похожа на ее собственную, а у нее не было сейчас времени ни на какую боль.

Она задержалась у зеркала, разгладила воротник черного жакета-болеро, заправила выбившуюся прядь волос и глубоко вздохнула. Ей надо двигаться дальше. Первый этап похоронных мероприятий состоится завтра, и она в ответе за все приготовления. Сейчас никто другой на это не способен. И все же ей хотелось лечь на пол и зарыдать от полного изнеможения.

-Элис? – окликнул ее мягкий голос из-за спины.

Элис повернулась. Это была Катерина. На мгновение Элис порадовалась, что та назвала ее по имени: ей потребовалось четыре года, чтобы перестать обращаться к Элис "миледи".

- Хотите, я вызову вашу машину? Уже поздно.

- Нет, спасибо. Пока не надо.

- Я только что отправила Корделию немного поспать, - тихо и настойчиво продолжала Катерина. – Вам нет необходимости оставаться. Отдых нужен и вам, хотя бы немного.

- Я жду звонка через, - она посмотрела на хроно, - через час точно и хотела бы занять для этого кабинет здесь. Ехать домой мне сейчас смысла нет.

Катерина подняла бровь.

- В пол-первого ночи?

- Мне нужно переговорить с аут Пел, которая находится на борту цетагандийского корабля. Вероятно, их бортовое время соответствует Эте Кита, куда бы они не направлялись. Там , наверху, у нее сейчас самый разгар дня.

- Они этим нас оскорбляют, - отрезала Катерина. - В такое время, как сейчас?

- Разумеется, оскорбляют. Но я не стала спорить, потому что сейчас ведутся переговоры о том, сколько цетагандийских имперских гвардейцев вправе сопровождать на государственные похороны аут-лордов и аут-леди, и если в этих мелочах они добьются своего, СБ будет счастлива.

Катерина покачала головой.

- Такие вещи нам приходится терпеть, - пробормотала она. - И все же… у вас усталый вид. Желтая гостиная сейчас все равно уже готова, можете подняться туда и прилечь ненадолго отдохнуть. Я пришлю мисс Пим, чтобы она вас разбудила за нужное время до звонка.

Элис сглотнула внезапный комок в горле.

- Спасибо, - выдавила она, но не двинулась с места. Катерина взяла ее за локоть.

- Или, если хотите, поезжайте домой, а с цетами поговорю я. Я уже имела с ними дело прежде, так что не вызову межпланетного скандала. Вы делаете столько всего, чтобы заставить колеса вертеться, но этой работы слишком много для одного человека.

- На вас Майлз и дети - за ними нужно присмотреть, - слабо запротестовала Элис.

- А еще у меня полный штат прислуги в доме и никаких политических дел, - возразила Катерина. - Позвольте мне помочь вам, Элис.

Элис уже была готова отвергнуть ее предложение. Это ее собственная работа. Но Катерина в состоянии сделать это. А аут Пел пойдет на пользу, если та увидит на экране комма графиню Форкосиган вместо леди Элис и будет вынуждена извиняться за то, что побеспокоила невестку Эйрела. Более тонкого способа обратить легкие уколы леди Пел в ее же собственную сторону Элис, пожалуй, и придумать не могла. И она кивнула.

- Я буду очень вам благодарна, - добавила она слегка севшим голосом.

Катерина порывисто обняла ее.

- Вы не должны делать все сами. Сейчас вам приходится не легче, чем всем прочим.

Этот простой, мягкий голос вдруг окончательно подкосил Элис. Она сама не понимала, как пять минут спустя оказалась на диванчике в уставленном цветами кабинете Катерины, рыдая у нее на плече. Катерина просто сидела рядом, впитывая в себя ее горе тихо и без суеты, и ее спокойное материнское присутствие утешало сильней, чем Элис могла себе вообразить.

Эта сцена могла бы неловкой, когда Элис наконец выплакалась. Она села, задышав ровнее; глаза у нее жгло, и она ощущала одновременно облегчение и изнеможение. Но Катерина просто налила ей стакан воды из графина, дала пачку носовых платков и мягким прикосновением пригладила встрепанные волосы. Элис не стала говорить спасибо – ей не хватало слов, чтобы выразить свою благодарности, и она просто сжала руку молодой женщины в своих ладонях.

- Дорогая моя... - заговорила она, но Катерина покачала головой.

- Я вызову вашу машину. Уезжайте, отдохните. Мы с вами увидимся завтра и тогда сделаем последние приготовления.

Она вышла отдать распоряжения швейцару, оставив Элис сидеть на диванчике. Элис откинулась назад, прикрыла глаза и положила голову на подушки. Ее разум был пуст и почти умиротворен.

Спустившись к ожидающей ее машине, она удивилась, обнаружив, что в пассажирском отделении уже сидит Саймон.

- Что ты здесь делаешь? - спросила она прямо. - Неужели специально заехал забрать меня?

Он покачал головой и подвинулся, давая ей место.

- Я возвращался от Куделок. У Ку нашлась старая пыльная бутылка форкосигановского разлива, которую мы вместе приговорили, а потом я подумал, что заеду сюда посмотреть, не освободилась ли ты.

Элис разглядывала его в желтоватом свете аварийной подсветки. Он выглядел усталым и немного пьяным, но выражение на его лице оставалось прежним: холодным, бесстрастным, сухим. Таким оно стало тихим, умиротворенным полднем, когда она сообщила ему это известие. И все же она не отвела взгляда.

Они отъехали от особняка Форкосиганов и свернули знакомой дорогой к дому. Глядя в окно, Элис отметила новое крыло Имперского Научного Института и сразу припомнила, скольких трудов им с Эйрелом стоило добиться финансирования на его строительство больше десяти лет назад.

Саймон тоже глядел в окно и избегал встречаться с нею взглядом. Вдруг он подался вперед и сказал водителю:

- Здесь поверите налево.

Элис подняла бровь, видя, что они съехали с привычного маршрута и движутся Долгой Дорогой в сторону центра города.

- Вот здесь по приказу Фордариана в его машину выстрелили акустической гранатой, - показал Саймон. - Прямо... вот тут. Почти сорок лет назад. Черт, иногда кажется, что это было вчера.

Никаких следов того покушения не осталось - ни на выветрившихся от времени зданиях, ни на булыжной мостовой - но Элис видела это место даже не в своих собственных воспоминаниях, а отраженным на лице Саймона.

Они проехали Новый Мост - тот, что построил Эйрел.

- В городе он повсюду, - тихо произнесла Элис, Саймон покосился на нее, и их глаза наконец-то встретились. Теперь уже она склонилась вперед и обратилась к водителю:

- Пожалуйста, везите нас длинным путем. Вокруг дворца и обратно.

Они разглядывали по-ночному тихий город, и Элис знала, что в каждой улице, на каждом углу Саймон видит Эйрела, точно так же, как и она сама.

Машина выехала на Главную Площадь, пустынную в этот час, и миновала приспущенные флаги. Знамя Форкосиганов полоскалось на ветру поодаль, обрамленное траурной каймой. Не так давно Элис выдержала два часа споров с некими представителями Совета Графов, возражавших против на основании того, что смерть ни одного из правящих графов такой церемонии удостоена не была. Элис вежливо слушала, успокаивала их и так и не произнесла вслух то, о чем кричало ее сердце: ни один из этих графов не стоит того, чтобы целовать Эйрелу сапоги.

- А здесь подложили бомбу комаррские террористы, - снова показал Саймон. – И в кабинете Эйрела вылетели стекла. Он ужасно разозлился, потому что в тот день шел дождь, и все бумаги на столе промокли. - Он улыбнулся, быстро и напряженно. - Он заявил, что всю ночь сидел и делал пометки - не помню, что там были конкретно за документы – так что теперь приказывает мне подключить к делу криминалистов, чтобы они восстановили все написанное, поскольку он по второму разу делать работу не намерен.

Элис улыбнулась. Они выехали с площади и двинулись в объезд дворца, мимо идеальной формы садов, освещенных прожекторами. Когда они проезжали мимо купы деревьев рядом с аккуратно подстриженной лужайкой, Элис глянула на Саймона.

- А помнишь… - начала она.

- … Инопланетных послов и прогулку по саду? - договорил он. Сейчас его глаза горели.

Элис припомнила тот день. Эйрел буквально только что вернулся из визита на Комарру и даже не успел увидеться с женой до того, как они вместе должны были сопровождать галактических послов в экскурсии по садам. Послы завязали крайне скучную беседу, которую поддерживала Элис, а тем временем Эйрел с Корделией куда-то исчезли. Четверть часа спустя они тихонечко прокрались обратно, и Элис пришлось их перехватить по дороге, прежде чем разразится скандал.

- Я должна была прежде стряхнуть всю траву с мундира Эйрела и заново уложить волосы Корделии. Тем временем Эйрел продолжал отпускать эти ужасные шутки, а Корделия - произносить и вовсе жуткие бетанские вещи. Она замолчала только тогда, когда я начала красить ей губы, только этого надолго не хватило, потому что Эйрел...

- А мне потребовалось выделить шесть агентов СБ, чтобы не подпускать никого к тем кустам, - парировал Саймон. - И лично побеседовать с каждым из шестерых после этого.

Они переглянулись, и Саймон снова рассмеялся, судорожно всхлипывая, и этот смех резко перерос в рыдания, завершившись снова смешком. Элис положила свою ладонь на его руку, и он крепко ее сжал.

- Я не могу... поверить не могу, что он не сейчас на Сергияре или не с флотом, что он не вернется через несколько недель или месяцев и не сведет нас всех с ума, заставляя за ним угнаться. Что он... умер.

Элис осознала, что Саймон в первый раз произнес это слово вслух. Она инстинктивно прижала его ближе к себе. На мгновение он словно застыл, оледенев, и пробормотал: «Извини... я не могу...» - и Элис наконец поняла, что все это время он ограждал ее от своего горя, чтобы не мешать ей работать. Она любила Эйрела как брата, но для Саймона он был центром вселенной тридцать лет подряд.

- Саймон - прошептала она, - все нормально.

В эту минуту она почувствовала, как тает лед, Саймон обмяк, прижавшись к ней, уронил голову ей на плечо, и его полузадушенные рыдания сотрясали обоих, но теперь она была в силах это вынести. Она сидела, обнимая его, смотрела в окно на улицы, оставленные Эйрелом им в наследство, и разделяла с Саймоном горе и ту силу, которую передала ей Катерина. Любовь к Эйрелу связывала их всех вместе, как страховочная веревка держит альпинистов на леднике, и если один упадет, то другой его вытащит. Ее вытащила Катерина, а теперь она могла вытащить Саймона, и так пойдет дальше по цепочке. Они будут скорбеть и делиться друг с другом своими силами, пока раны не начнут зарастать.

@темы: переводы, Катерина, Элис, Буджолд, Иллиан, джен, таймлайн: правление Грегора

---

А вот!

и

(последнее, правда, если учитывать стихи и драбблы. ничего, на командной игре наверстаю).
И пиривотчег еще!

@темы: Я

---

фик. "Честь Дома Форкосиганов"

Название: "Честь Дома Форкосиганов" (The Honour of House Vorkosigan)
Автор: Blaise (philomytha)
Джен. Эзар, Петр.
Взято с www.fanfiction.net/s/8019581/1/The_Honour_of_Ho...
перевод мой

*

"Все обернулось очень странно. Все решили, что двое ее любовников убили друг друга – клянусь, он вовсе не
планировал этого – и она от отчаяния покончила с собой. Никто даже не спрашивал его ни о чем".
(Осколки чести, гл. 3)

*
- Если ты не поостережешься, - заметила вдовствующая графиня Форлайтли, для выразительности взмахнув тростью, - то в один прекрасный день обнаружишь в своем гнезде кукушонка. - Она поставила свою трость на пол. - Да, спасибо, я выпью чаю.

Петр выжил в войне в Дендарийских горах в первую очередь потому, что никогда не позволял загнать себя в ловушку, а старые привычки умирают трудно, даже если речь идет о старой приятельнице, сидящей в твоей гостиной, а не о цетском самолете-беспилотнике над твоей головой. Он кивнул оруженосцу Томасу, который так вовремя отвлек графиню предложением чая и тем самым дал своему лорду мгновение, чтобы небрежно, с совершенно не обеспокоенным видом откинуться на спинку кресла. - До этого не дойдет. Ирина имеет буйный нрав, но она не глупа. Она знает, что если поступит так, то поплатится жизнью вместе со своим ребенком.

- Что ж, твоему Эйрелу надо побольше стараться, когда он приезжает домой в увольнительную. В последние несколько месяцев его жена ведет себя слишком вольно с мальчишкой Форхаласов. Капелька флирта - это одно дело, но кто-то должен научить ее тому, где проходит граница. О чем Эйрел думает, оставляя ее дома одну, при таком-то поведении? Лучше бы он ее бил.

Петр и сам не раз испытывал искушение нанести своей невестке визит с хлыстом в руках. Он был бы в своем праве, если так поступил, но Эйрелу бы это не понравилось, а он сомневался, что в состоянии сейчас сильнее надавить на сына. Когда двадцать лет было самому Петру, он поднимал своих людей на бой в Округе, а не болтался без дела на борту корабля, пока жена наставляет ему рога, но нынешнее поколение - слабаки.

- Согласна, Петр, что происхождение у нее прекрасное, но в самом-то деле! Для этого подошла бы девушка попроще и более уравновешенного нрава, а после того, как он бы сделал ей наследника, они оба могли бы флиртовать по собственному вкусу. - Вдовствующая графиня решительно отпила чаю.

- Забеременеет пару раз - и с этой чушью будет покончено, - ответил Петр. Хотя порой он задавал себе вопрос, пытался ли Эйрел вообще сделать ей ребенка. Петр выбрал Ирину за ее сходство с братом, посчитав, что это привлечет к ней его сына, несмотря на его склонности. Да и то, обрюхатить девицу - не велик труд, даже если тебе это не слишком по душе, а Эйрел знал свой долг.

- Если они зайдут так далеко. И ей следовало бы жить под твоим присмотром в вашем особняке, когда Эйрел в отъезде. От новых обычаев только проблемы. У вас там места точно хватает, пусть ванные и не по последней моде.

- Квартира была частью ее приданого, - примирительно заметил Петр. Решение сына жить с женой отдельно от него он и сам не одобрял, но семейная солидарность требовала его сейчас поддержать. Он не раз пытался уговорить Эйрела привести невесту в отчий дом, как то было бы правильно и должно; они могли бы занять для себя целое крыло. Но Ирина тогда расплакалась, а Эйрел принялся сверлить его сердитым взглядом, и на том спор был окончен. Петр думал, что все эти эмоции - признак того, что она в тягости, и был склонен прощать ее капризы. Это было еще до того, как он узнал, что она за штучка.

- Как бы то ни было, - заявила графиня, отставляя чашку, - ты должен знать, о чем я услышала вчера вечером.

Петр чуть подался вперед. Наконец-то графиня подошла к тому, ради чего явилась. У Форкосигана уши были по всему городу, но вдовствующая графиня Форлайтли превосходила в этом даже его.

- Леди Форкосиган, - она буквально сплюнула это имя, - на балу у Лизетт вешалась на всякого, на ком были надеты штаны, а твой сынок, вместо того, чтобы призвать ее к порядку, пошел заливать свои печали вином в компании этого мерзкого Форратьера. К концу вечера его погрузили в катер и отправили выспаться на корабль. Первая же ночь после того, как он невесть сколько болтался по космосу, и он не проводит ее дома с женой! Тут неладно, Петр, и лучше тебе самому побыстрее в этом разобраться. - Она поднялась на ноги, и Петр был вынужден тоже встать. - Говорю тебе как друг. Если так будет продолжаться дальше, твой Эйрел станет посмешищем всей столицы.

Петр проводил вдовствующую графиню до ее древнего экипажа, с поклоном усадил, вернулся и вызвал к себе Томаса.

- Милорд?

Томас приходился ему сводным дядей, будучи сыном одного из многочисленных дедовых бастардов, но по годам они с Петром были скорее сверстниками. Томас служил ему, когда они сражались против цетов, а потом стал его оруженосцем. В ночь, когда пришли головорезы Юрия, Петр оставлял маленького Эйрела на Томаса - и Эйрел жив. Мало с кем граф Форкосиган был так откровенен, как с Томасом, и еще меньше было тех, кому он бы столь абсолютно доверял.

- Ты ее слышал? - спросил он, и Томас кивнул. - По-моему, она на что-то напала. Я собираюсь назначить тебя к лорду Эйрелу. Выясни, когда он снова спустится на планету, и дальше следуй за ним. Приглядывай, куда он ходит и с кем говорить И держись поближе. Будут неприятности.

После цетов и Юрия нынешняя столичная политика казалась Петру до крайности скучной. Ставки низкие, действий минимум и нет ничего, чтобы отняло у него более минуты на поиск решения, и это в самом сложном случае. Теперь, в первый раз за несколько лет, он почувствовал себя так, будто снова идет в бой.

*

Граф Форкосиган ждал в приемной. Первый раз в жизни Томас подвел его - потерял след Эйрела, а потом догнал слишком поздно, чтобы помешать дуэлям. Петр вскипел от гнева - по большей части на сына, но и самому Томасу повезло, что ему не пришлось докладывать графу лично – за это промах Форкосиган мог бы пристрелить его на месте. Сейчас он самую малость подостыл и, по крайней мере, был в курсе, что именно произошло. Ну как, как мог Эйрел так поступить? С чего он именно сейчас решил вспомнить о своем форском гоноре? А теперь Петру нужно будет сражаться за его жизнь.

Эзар не заставил его прождать долго. Сообщение, которое Петр ему отправил, было коротким и составленным так, что на его невозможно было пропустить: старый шифр времен сопротивления, обозначавший необходимость срочного рапорта. Когда Петра проводили в личный императорский кабинет, он ощущал знакомую дрожь перед близкой битвой.

Эзар стоял у окна, прислонившись к стене и скрестив руки. Моя собственная манера, узнал Петр.

- Эзар, - начал он без церемоний, - мой сын только что убил на дуэли двоих человек. Лорда Таллина Форхаласа и министра тяжелой промышленности.

Он не обратился к Эзару "сир". Он хотел говорить не с монархом, а с человеком, который некогда козырял ему в Дендарийских горах. Но и Эзар многому у него научился.

- Милорд граф, - произнес император негромко, - это очень серьезное дело.

- Айвор – это большая потеря для тебя? - автоматически сменил тему Петр.

- Нет. Должен признаться, я считаю это уборкой мусора. Твой парень оказался сыт по горло играми своей жены, так? Я не раз задумывался, на сколько его еще хватит, прежде чем он сломается. Она все еще жива?

- Да. У них после этого случилась ссора, и он вернулся на корабль. - Петр сам откровенно изумился, Томасу не пришлось пресекать попытку Эйрелу в самоубийственном порыве сдаться муниципальной страже. Но Эйрел вернулся на корабль. Петр подозревал, что и свой корабль, и космос его сын любит в конечном итоге куда больше, чем жену.

- Она беременна?

- Нет. - Он разглядывал лицо Эзара, выжидая момента. Пока тот продолжает играть с ним. Мало кто умел читать выражение лица императора, но у Петра была в этом смысле кое-какая не очень честная фора.

- Утрата Айвора не так важна, и с этим проблем не окажется, но выкупить у меня жизнь Форхаласа тебе будет сложней.

- Знаю. Если желаешь, я отошлю Эйрела с Барраяра на какое-то время. - Томас уже делал сейчас необходимые приготовления, просто на всякий случай. Пути отступления всегда могут пригодиться.

Эзар покачал головой.

- Я хочу, чтобы он был у меня под присмотром. Ты говоришь, что он лоялен и знает свой долг, но я хочу увидеть это своими глазами.

- Как пожелаешь. - Петр набрал воздуху и дал наконец тот залп, который хотел: - Эти двое убили друг друга. Они дрались за Ирину и убили друг друга.

Эзар поднял бровь:

- Пять минут самого поверхностного анализа судмедэксерта, и от этой гипотезы камня на камне не останется.

- Знаю. Но это дело СБ, потому что в нем замешан Айвор. Может стать делом СБ. А тогда эксперты скажут то, что от них потребуется.

Эзар какое-то время его разглядывал, и Петру внезапно сделалось тревожно, что он не смог вообще прочитать выражения его лица.

- Ты просишь о многом.

Петр молчал, выжидая.

- И это будет иметь свою цену.

За своего сына он заплатил бы чем угодно, и Эзар это знал. Как и Эзар заплатит за своего, каким бы разочарованием тот ни стал для отца. Петр коротко кивнул.

- Достаточно долго я был для тебя "твоим мальчишкой". Я видел, как ты то и дело напоминаешь об этом перед Советом, с министрами, со мной самим. Генерал граф Петр Форкосиган, делатель королей, такой могущественный, что способен усадить на трон своего протеже и из тени дергать за ниточки. Так вот, больше ты не сможешь разыгрывать эту карту. Вообще. Никаких больше анекдотов времен гражданской войны, никаких забавных историй о тех днях, когда мы партизанили в Дендарийских горах. Ты склонишь передо мной голову. Во всех смыслах.

Глаза Эзара были яркими, взгляд - проницательным и твердым. Императорский взгляд. Обещание, которое Петр увидел в нем столько лет назад, наконец исполнилось. Он преклонил колени на ковер и склонил голову.

- Я умоляю вас, сир, о жизни моего сына, - произнес он, обращаясь к императорским сапогам.

Руки Эзара легли ему на голову – знакомая ласка, только теперь роли поменялись. Он не произнес ничего оскорбительного, но Петр знал, о чем они оба сейчас думают, что вспоминают после тех лет, которые они провели вместе в партизанских пещерах.

- Ты получишь то, что просишь, - сказал Эзар. - я поговорю с Негри.

Он поднял его голову за подбородок, заставив поглядеть в глаза. Петр уставился на своего императора, пристально и гневно. Только ради Эйрела он вот так подчиняется человеку, который некогда подчинялся ему. Хотя парень никогда этого не поймет и даже не узнает. Наконец Эзар улыбнулся, не разжимая губ, и поднял его на ноги.

- Но у тебя еще остается свидетель, - заметил он через секунду. И, великодушный в своем торжестве, добавил: - Если хочешь, Негри займется для тебя еще и этим.

Петр вздернул подбородок. Здесь он проведет границу. Эзар получил то, о чем просил, но дальше он не уступит ему ни пяди.

- Нет. Она моя. Я выбрал ее для Эйрела, я все и исправлю. – Как хотел бы он заодно разобраться и с ее братцем! Однако, хоть граф Форратьер и признал его власть над дочерью своего рода, отдавая ее замуж в дом Форкосиганов, но к сыну это не относилось. Почему Эйрел не мог просто путаться с деревенскими девчонками или с проститутками, как приличный фор? Не то, чтобы Петр всегда следовал этому принципу сам... Он кинул взгляд на Эзара, припоминая кое-что. Но баланс власти в этой комнате теперь безвозвратно изменился, и прежние дни остались в прошлом.

- Люди все равно станут болтать, - заметил Эзар, - и с этим я поделать ничего не смогу.

Петр в ответ только пожал плечами. Если будут думать, что это Эйрел виновен во всех смертях, но вышел сухим из воды, его поостерегутся трогать. Если не будут – он потеряет для них интерес. В любом случае его сын будет в безопасности. На этом его цель достигнута. Он повернулся было, чтобы уйти, но вовремя вспомнил: теперь он должен ждать позволения удалиться.

Глаза Эзара сверкнули - он явно не оставил без внимания оборвавшееся на полушаге движение Петра.

- Что ж, тогда я полагаю, наше совещание окончено. У тебя еще много дел. - Он протянул руку. Петру потребовалось мгновение, чтобы осознать, что означает этот жест. Он не видел подобного с тех пор, как мальчишкой присутствовал при дворе императора Дорки. Последнее испытание для него. Со всей плавностью, какую позволяли его суставы, он опустился на одно колено и поцеловал перстень с печатью на императорском пальце.

Эзар слегка улыбнулся и коснулся комм-линка на своем запястье.

- Пришли ко мне Негри, сейчас, - приказал он кому-то, и Петр понял, что прошел испытание.

Он вышел из кабинета и направился к своей машине. Цена за жизнь Эйрела высока, но Петр не жалел о ней. Эйрел был единственным из оставшихся у него детей, и Петр сделает что угодно, чтобы его защитить, защитить будущее свое рода. Если это будущее еще существует. Когда Ирина окажется убрана с пути, Эйрел должен будет жениться снова, и дело это потребует не меньшей тонкости, чем пробежка по минному полю. Но на сегодня он спас Дом Форкосиганов. Завтрашний день подождет.

@темы: Эйрел, Петер, Эзар, джен, таймлайн: правление Эзара

---

"Барраяр" - новая обложка

переиздан "Барраяр"
Корделия вполне себе Корделия, хотя голову Фордариана и держит с небрежной легкостью, будто та из папье-маше
Зато, кажется, жестоко пострадал Ботари. это не человек - это тролль по меньшей мере

@темы: Корделия, Ботари, Рисунки

---

переписка в стихах

Из фэндома ЛоГГ, написано по заявке "Райнхард фон Лоэнграмм и Грегор Форбарра"

Автор:  Lai_J:

1.
Император - такая профессия, выбор не мой,
Каждый ход, каждый жест политически безукоризнен.
Несвободней раба - очевидно, на благо отчизны.
Вам, коллега из книги, зачем-то слагаю письмо.
Я справляюсь, наверное, раз не летим под откос.
Проступают тенденции к лучшему - можно гордиться.
Размываем, как глину, слои закоснелых традиций,
Ежедневно следим за возможностью внешних угроз.
Только, знаешь - бывает охота, подобно тебе,
Брать свое, создавать государства и рушить основы.
Быть правителем в полном значении этого слова,
Все решить самому...
Но граница прочна у небес.
Время сбора камней - такова объективная явь.
Лишь со старых картин - незнакомые грозные лики.
Здесь еще до меня завершилась эпоха великих.
Вслед подобным тебе в мир приходят такие, как я.

2.
Что же, здравствуй и ты, мой коллега из книжной страны,
Параллельной Вселенной, иных начертаний созвездий.
Адмирал ежедневного фронта, я жажду известий
Об успешных маневрах солдат вашей тихой войны.
Много мной было сказано резких, стремительных слов
О заслугах того, кто достоин сидеть на престоле,
Что не вырвавший право в бою - он и власти не стоит,
Что династии - бред, и рождают никчемных ослов.

Но - пока над Вселенной победные трубы трубят -
Я одно скажу - пусть будет сын мой похож на тебя.

(с) отсюда

И мое собственнное, ответное, снова от Грегора:

На экране комм-пульта, в окне между "есть" и "быть может" -
Мой коллега, овеянный славой военных побед.
Полководец. Герой.
В мои десять-одинннадцать лет
Я мечтал обязательно вырасти кем-то похожим.

Жизнь внесла коррективы. Пускай за спиной моей строем
Воздвигаются предки, суровая форская рать -
Я наследовал гению. Мне не пришлось воевать.
Управлять государством - не легче, но это другое.

Мне сражений азарт до сих пор остается неведом,
И удобнее штатский костюм, чем парадный мундир...
Это к лучшему, ибо негоже держать леди Мир
Беззащитной заложницей страсти к боям и победам.

Что ж, сойдемся на том, что правитель не только в бою.
Отстоять к вящей славе способен державу свою.

@темы: кроссовер, мое, Грегор, Стихи, Фанфики

---

счастливый Эрик

какой привлекательный мужчина!
Эрик Форберг - в хорошем настроении... и более ни в чем.

(c) санча с ранчо

@темы: Победивший платит, Рисунки

---

весенний Слэшкон

Кстати. На весеннем СК буду, ищите меня здесь или в свободном плавании

7 мая. Москва.

Народ, а народ?
Кто хочет:
- лично сказать мне что- нибудь приятное
- увидеть мои книги (ПП и Эскобар) и узнать, как добыть себе такую
- обсудить грядущую форконовскую игру
- получить автограф
- добыть себе или другу значок,
- поговорить за фики и прочий креатив
?

Подходите. Официоза не будет точно.

запись создана: 26.04.2012 в 19:52

@темы: я, Слэшкон

---

драббл про предательство

И снова слэш-драбблфест "Значит война"
Заявка: Гражданская война (любая, историческая или вымышленная, фандом или оридж). Влюбленная пара, где оба имеют некое влияние на политику/исполнительную сторону; жаркие споры о необходимом насилии; оба думают, что обязательно смогут переубедить другого; измена одного, из принципиальных соображений.

400 слов

*
- … Всю эту мерзкую породу под корень вырежу!
Глаза у Юрия страстные и выразительные, они тлеют, точно янтарные угли, опушенные золой мохнатых ресниц. Красиво. Но правильное лицо сейчас перекошено гримасой – уголок рта подрагивает, злой оскал обнажает крепкие зубы, словно тот так бы и загрыз живьем подлых врагов. Император в жгучей ярости, и его сердечный друг и наперсник не знает, как быть.
Не на Доно Форратьера направлена монаршая злость, но терпеть ее невыносимо. Она как буйное пламя, готовое без разбору жечь всякого, кто приблизится. Если бы сейчас с Юрия рисовали портрет, следовало бы изобразить его в багровом, огненном ореоле.
- Трусливые изменники только и ждут, чтобы прийти за моей жизнью! При дворе льстиво пресмыкаются, а ненависть копят, запершись по домам!
Умел же Доно прежде обращать эти вспышки в постельный жар? Но сейчас тело Юрия под осторожными прикосновениями любовника каменеет. Поведя плечом, император сбрасывает его ладонь. Им владеет иная страсть, духа, но не тела.
- Родня! Банка с пауками, и я передавлю их всех. Заставлю захлебнуться кровью каждого, кто посягает на мое место…
- Я тоже твоя родня, - неосторожно напоминает Доно и прикусывает язык, но уже поздно.
- Что, - ласковым змеиным шипением парирует император, и глаза у него внезапно делаются белые от бешенства, - и ты на мой трон заглядываешься, дружок?
Доно цепенеет под его взглядом. Он сам Форратьер, пряной капелькой безумия его не удивишь, но… То, что нынче плещется в глазах Юрия, не капелька – океанский прилив. Может, передаваемое шепотом из уст в уста прозвище «Безумный» - не просто клевета на молодого императора?
Пламя ярости или цунами сумасшествия – все равно итогом будет смерть.
– Ладно, хоть ты мне верен, – снисходит Юрий и, благословение всем богам, отводит глаза. – Иди ко мне. Ну!
Он целует Доно горячо и самозабвенно. Знакомый вкус губ и дыхание, родной трепет души и сбивчивые слова страсти, и телесное содрогание, такое привычное…
Юрий переводит дух после поцелуя и говорит негромко и буднично:
- Форбарры, наше ядовитое семя. Мои гвардейцы покончат с ними этой ночью. Со всеми до единого, не исключая баб и щенков. Выпей со мной за эту победу, мой милый.
Доно покорно глотает терпкую рубиновую жидкость, и в ней ему чудится привкус крови.
Он совсем не герой, но в эту секунду он понимает, что, едва Юрий захмелеет, он выскользнет из этой комнаты и бросится бежать подальше отсюда.
Это будет предательство. Но, может, он еще успеет кого-то предупредить.
Может, еще есть шанс превратить бойню просто в гражданскую войну.

(c) отсюда

@темы: драбблы, мое, Юрий, таймлайн: правление Юрия, Слэш, Фанфики

---

драббл про неуставные отношения

Слэш-драбблфест "Значит Война"
Заявка: "Молодой солдат влюблён в харизматичного полководца (и откровенного бисексуала). Неясное томление, желание совершать подвиги во имя, случайно выпавшая возможность стать ближе к кумиру".

Мини, 450 слов

Явившись по приказанию, мичман воздвигается у двери капитанской каюты во весь свой немалый рост и козыряет. Стойка у него одеревенело-безупречна, словно он офицерский стек проглотил.

Форкосиган поднимает на него глаза. Глаза красные, а резкое лицо выглядит сейчас настолько измотанным, что даже требуемая уставом при распекании младших офицеров свирепость на нем почти сгладилась.

- Что произошло, мичман? – скучно уточняет он. Вопрос, разумеется, чистая формальность: у мичмана на физиономии все и так, гм, написано.

- Неосторожность при проведении учебных спаррингов, сэр! – чеканит проштрафившийся, а сам обреченно думает: «Не поверит ведь, как пить дать, не поверит. Уж он не кто-нибудь, он подчиненных насквозь за три метра под землю видит». А распухшую челюсть только слепой идиот не заметит.

Идиотом сейчас себя чувствует он сам.

- У тебя в личном деле написано – чемпион курса по рукопашной. Ты все еще настаиваешь, что это была неосторожность?

Мичман добросовестно созерцает стену. Не дождавшись ответа, Форкосиган вздыхает.

- Я понимаю, что уклониться от ответа на вопрос начальства о драке – естественный рефлекс всякого свежеиспеченного офицера. Но подумай вот над чем. Во-первых, нас всех запихнули в такую чертову дыру, что даже списание с этого корабля может рассматриваться только как поощрение, но не наказание. А во-вторых, нам здесь вариться в собственном соку как минимум полгода до возвращения на базу. И что я буду делать с драками среди своих офицеров?

На этот вопрос ответить легко.

- Больше не повторится, сэр! Имел разъяснительную беседу со старшим помощником, осознал, исправлюсь.

Молодой старпом, с иголочки лощеный и вдобавок фор, явился уже к концу драки. Что-то ему, видно, успели шепнуть на ухо, потому что он дождался, пока они останутся одни, а там почти по-дружески посоветовал заткнуться и слушать. «Дураком не выставляй себя. Можешь сколько хочешь восхищаться Форкосиганом, мы все так делали, зеленые новички в особенности. Но про его историю с Форратьером в столице знали все, да и на флоте людям уши не заткнешь. Поэтому молчи на эту тему и не лезь в бутылку. Понял?»

Понял, чего тут не понять. Защищать честь командира кулаками… глупо, что ли. Даже – или тем более – такого, за которого жизнь отдать готов. Того самого Форкосигана, про которого ты еще в училище с горящими глазами выискивал каждую газетную заметку и не мечтал своими глазами увидеть, иначе как на параде в День Рождения. Покорителя Комарры. Кумира военных. И вот он, герой его фантазий, сидит сейчас перед ним, в совсем непарадном виде, небритый и, похоже, с похмелья. Но смотрит незло, и не насквозь, а прямо на него, видит по-настоящему, и, кажется, то, что капитан видит, ему по душе.

Может, не стоило ему лезть с кулаками, и прав был Тейфас со своим гнусным: «А что, ты - красавчик, парень. Форкосигану понравишься»?

Даже сейчас мичман Куделка не может признаться себе, чего эта мысль вызывает в нем больше – радости или ужаса.

(с) отсюда

@темы: драбблы, мое, Эйрел, Куделки, таймлайн: правление Эзара, Слэш, Фанфики

---

драббл про сержанта Ботари

04.04.2012 в 12:11

Пишет  Лопоуша:

*
Сержант Ботари двигался по бетанскому торговому центру, как тяжеловооруженный крейсер, выполняющий посадку на захолустном космодроме какой-нибудь аграрной планетки. Подобно самонаводящейся торпеде, он отыскал в пестрой мешанине разнообразных лавчонок маленький магазин игрушек, а когда боком вдвинулся в дверь, несколько сугубо штатских посетительниц неосознанно прижались к стенам.
Сержант окинул взглядом магазинчик. Через пару дней им предстояло покинуть Бету, и кто знает, когда они снова вернутся к цивилизации. Этим утром Ботари пришло в голову использовать имеющуюся возможность и купить Елене подарок. Выстроившиеся на полках ряды плюшевых медведей, зайцев и не поддающихся зоологической классификации лохматых шариков с блестящими глазами были придирчиво осмотрены и признаны условно годными к строевой службе. Сержант уже присмотрел самого лихого на вид медведя, когда его поразила внезапная мысль: Елена уже не ребенок, она выросла и дарить ей, наверное, нужно что-то иное.
Мысленно скомандовав медведю «вольно», сержант Ботари обманчиво неторопливой походкой вышел из магазина и на минуту застыл в нерешительности. Поток покупателей обтекал его, словно скалу. Впрочем, задумчивость сержанта не продолжалась долго. Он вновь сдвинулся с места и скоро уже входил в другой, хорошо ему знакомый магазинчик, а вышел оттуда, бережно держа в руках идеальный подарок – штурмовой пистолет новейшей модели, с системой автоматической коррекции прицела и с возможностью веерной стрельбы осколочными гранатами.
Почти у самого выхода внимание Ботари привлек еще один киоск – там упаковывали подарки. Подарок для Елены, безусловно, заслуживал самого лучшего оформления.
Хорошенькая продавщица выполнила его пожелания, проявив истинно художественный вкус, и когда минут через пятнадцать сержант покинул торговый центр, в руках у него красовался штурмовой пистолет, перевязанный атласной розовой ленточкой с роскошным бантом.

@темы: драбблы, Ботари, джен, Фанфики

---

тридцать раз, и золотой ключик у нас в кармане!

Играю в общефэндомную игру - написать N текстов (драбблов,фиков, у кого как получится) на заданые темы по выбранным персонажам. Все вместе зовется сообществом fanfic100, подробности читайте там.

Мои персонажи - Фэндом: Барраяр.; группа: Форбарры
Мое количество - 30 штук
Мои темы - Категории I.5. (Херт-комфорт), II.4.(Детектив/преступление), V.2. (Штампы)

№	V. Штамп	I. Херт-комфорт	II. Детектив
01.	Самопожертвование	Боль	Вторжение
02.	Измена по пьяни	Рана	Убийство
03.	Амнезия	Болезнь	Вандализм
04.	Ранение	Перелом	Похищение
05.	Любовный треугольник	Помоги мне	Контрабанда
06.	Они притворяются, что они вместе	Недоверие	Измена
07.	Делиться телесным теплом	Обними меня	Кража
08.	Признание в любви	Навязчивые воспоминания	Мошенничество
09.	Подслушивание	Прощение	Страсть/аффект
10.	Пьяный поцелуй	Плед	Самозащита

Все написанное - драбблы, ровно по 200 слов.

new

Болезнь

Болезнь

У сестры ветрянка.
Вет-рян-ка. Веселое, легкое словечко – сначала Соня думает, что это такая игра, и очень расстраивается, узнав, что всего лишь болезнь.
«Ветрянка – это значит ветром принесло? Надуло?» - вворачивает она где-то подхваченное слово. Ох, хватается за щеки няня, что за глупости, деточка! Твоя сестра скоро выздоровеет, и уж будь добра, маленькая леди, не повторяй при ней такого.
Соня пропускает выговор мимо ушей. Няня вечно волнуется и ворчит.
Вот мама не ворчит почти никогда. Но сегодня и у нее непривычно сжаты губы, когда она отдает приказы няне и всем слугам. Соня, забравшись к маме на колени, специально выспрашивает про «карантин» и сразу бежит к запертой сестриной двери:
- Тебя не выпускают, да, Оля? И к тебе нельзя? А давай играть, что тебя дракон запер в башне? А я…
Ей уже восемь, она прочитала целую кучу сказок. Только на мгновение она задумывается, кого же ей сыграть.
- … А я твой верный оруженосец!
Семнадцатилетняя принцесса Оливия всхлипывает за дверью. Ей не до игр. Скоро должны приехать гости, а ей целых три дня нельзя показаться никому на глаза.
От неспецифических местных инфекций не спасет никакой прекрасный рыцарь, даже молодой герой войны, граф и генерал. И обещание покататься вместе с ним верхом.

Самозащита

Самозащита

"Я не должна, не должна была ее отпускать!"
Вдовствующая принцесса Карин вжалась в спинку кресла, с усилием потерла виски, словно ароматический бальзам мог прогнать неослабевающую головную боль. Она знала, что это не поможет.
В последние дни она слишком часто прибегала к сослагательному наклонению, перебирая свои ошибки одну за одной, как бусины ядовитого ожерелья.
«Я не должна была отсылать от себя Дру». Дру спасла бы ее мальчика, в это Карин верила с иррациональностью отчаяния.
Дру не погубила бы Грегора.
Хотя, если вдуматься, что смогла бы агент Друшнякова там, где не справился ее могущественный шеф?
И все равно. Друшнякова всегда была последней линией защиты, прикрывающей Карин и ее дитя. Но после утверждения регентства принцесса позволила себе успокоиться, безрассудно поверить, что больше не стоит на линии огня. И даже страшное покушение на леди Форкосиган, казалось, это подтвердило. Кстати, именно ловкая девочка Дру поймала убийцу.
«Как бы она была нужна мне здесь!»
Как защита. Как утешение. Как… подруга?
Поздно сожалеть об ошибках. Она сама отпустила Дру с женской половины дворца туда, куда та мечтала: к «настоящей военной» патронессе.
Ее подвели все, на чью помощь она рассчитывала: Дру, Негри, Форкосиган. Она осталась одна.
«Одна. Какое страшное, холодное слово».
Что ж, пора научиться защищать себя самой.

Похищение

Похищение

- … Опять занята на работе в министерстве? Придется тебя похитить! – Принц Ксав решительно завладел ладонью своей дамы и слегка ее поглаживал. Ничего неприличного даже по строгим барраярским меркам, а по бетанским и вовсе. - Впрочем, все по правилам. У тебя же есть старшая сестра, и она пока не замужем.
- Не что? - уточнила Агата, рассеянно не отнимая ладони.
- Не нашла себе партнера для родительской лицензии, - быстро перевел Ксав. – Уф, как вы язык на этом не ломаете?
- А! Не спарилась, - поправила его девушка. - Сейчас говорят так. Но при чем тут моя сестра?
Она смотрела серьезно и явно ждала объяснения.
- Это шутка, - слегка смутился Ксав. - Барраярская. У нас не принято, чтобы младшая дочь уходила из семьи раньше старшей. Считается, что тогда влюбленный похищает свою даму сердца из семьи, и они вьют свое счастливое гнездышко где-нибудь подальше. Родители, разумеется, в курсе, но официально гневаются до тех пор, пока у нее не родится первенец.
- Ты собираешься меня похитить и отвезти получать родительскую лицензию? - восхитилась Агата, выдернув ладонь и всплеснув руками. - Прямо на глазах мамы и обоих ее брачных партнеров? Здорово! Только подожди, пока придет из университета сестра – она тоже захочет посмотреть.

Перелом

Перелом

Когда Форкосиган подъехал к полянке, чалая лошадь паслась себе у дерева как ни в чем не бывало, а всадник уныло сидел на земле.
- Здорово болит? – неторопливо спешившись, поинтересовался граф.
- Не-а, – двенадцатилетний Зерг помотал головой и скривился. Болело, конечно же, зверски. В лодыжку словно иголку вогнали.
- Отек знатный, - заметил Форкосиган без особого сочувствия. Он возвышался над Зергом как парадная статуя. – Вставать не пытайся. Есть ли перелом, не знаю, доктора скажут. Вызвал ты их?
Принц неохотно ткнул в кнопку комма.
- А то вы, дядя Петя, сами с лошади не падали, - вздохнул он с обидой.
- Падал. – Форкосиган прислонился к дереву и невозмутимо чистил ногти щепочкой, с высоты своего роста поглядывая на Зерга и прекрасно видя и распухшую ногу, и злые слезы на глазах. – И влетало мне за небрежность от инструктора, парень, по первое число. Не то, что тебе.
Можно подумать, Зерг не предпочел бы трепку от инструктора короткому разговору с отцом. Тот хоть и разрешил, чтобы принца учил верховой езде его старинный приятель Форкосиган, но без восторга. «Баловство», читалось как обычно в его холодном взгляде - вот так посмотрит, словно припечатает, и вернется к своим делам. «Неудачник».
Да. В положении кронпринца империи есть свои минусы.

Контрабанда

Контрабанда

Бутылка контрабандной гиперводки заставляет глядеть на многое под другим углом.
- Давай, лейтенант, – предложил император Эзар почти добродушно. - Объясни свое возмутительное поведение. Завтра тебе писать объяснительную: потренируйся с ответом на мне, пока еще языком ворочаешь.
Несмотря на монаршее присутствие, Эйрел Форкосиган благоразумно даже не пытался подняться с дивана. Взгляд у него поплыл. Должно быть, в глазах парня сейчас хорошо двоилось, и единоличный монарх Барраярской империи, вопреки положенной всякому гвардейцу политической лояльности, представал ему сразу в нескольких экземплярах.
- Напиться во дворце – положено, правильно и пристойно. А угостить императора к тому же парт… порт… тьфу. – Помотав головой, Форкосиган по слогам продекламировал: - Па-три-о-тич-но.
«Мальчишки», подумал Эзар рассеянно. «Которым идея напиться вдрызг в императорских покоях кажется смелостью сегодня – и окажется полным идиотизмом назавтра».
- Маешься от безделья, да, Эйрел? – спросил он напрямую.
- С корабельной службы меня списали, - пожал тот плечами. – В плакатные гвардейцы, куда вы меня заткнули, я экстерьером не вышел. Отец, и тот от меня отстал. Пить? Хорошая идея.
"Бравирует. Еще бы".
Эзар покачал головой.
- Ждешь от меня разноса? Обойдешься. Ты большой мальчик, и имеешь право нажраться того, чего сам желаешь. Пока не вывернет.
- От гиперводки нет похмелья, - усмехнулся Эйрел.
- А разве я про нее?

Амнезия

Амнезия

На Зимнепраздничном балу Майлз был оживлен и энергичен; он постоянно крутил головой – хотя непонятно, что было тому причиной: азарт, привычный тик или высокий воротник мундира раздражал свежие шрамы.
- Рад видеть тебя здесь, - улыбнулся Грегор, когда они улучили минутку наедине.
- Я тоже скучал, - понятливо усмехнулся Майлз.
- Знаешь… Я совсем было решил, что мы тебя потеряли. И скверное это было ощущение! Не делай так больше.
- Я сам себя чуть не потерял, - Взмах рукой разом отсек и упреки, и сочувствие. – Не помнил себя вовсе, как отрезало…
- Плохо было? – вырвалось у Грегора.
- Нет. – Признание было неожиданным, но честным. - Скорее странно. Поплохело мне уже потом, когда я себя вспомнил и сообразил, каких размеров дыра образовалась у меня в голове.
Император ограничился сочувственным хмыканьем. Чем дальше, тем больше он ощущал себя идиотом от того, что вообще завел этот разговор. Ни жалеть Майлза, ни жаловаться ему у него никогда толком не выходило.
- А быть никем... тревожно, но увлекательно, - неожиданно добавил Майлз, помолчав. – Весь мир открыт, а ты в нем сразу и беспомощен, и свободен.
- Знаю, - обронил Грегор и спешно прикусил язык.
По давнему обоюдному согласию они с Майлзом «Грега Бликмена» вслух не поминали.

Подслушивание

Подслушивание

- … Гарантируешь, что здесь нет эсбэшных микрофонов, а, Джес? Голову на отсечение дашь?
Кронпринц гулко хлопнул ладонью по стенной панели.
- У тебя есть свой начальник охраны. - Адмирал Форратьер даже не потрудился встать с дивана. - Если он пропустил "жучок", сними с него голову... а мою не трожь.
- Увиливаешь.
- Ага. - Джес отпил вина. Приятное забытье маячило рядом, но заключить его в объятия не спешило. Как и озабоченный глупостями Зерг.
- Тебе наплевать, пьяная ты скотина, - пожаловался тот, садясь рядом. - Знаешь же, что эти сволочи слушают мои разговоры…
- … И смотрят твои… развлечения? - "Потрахушки" - точнее, но теперь Зерг и в постели больше ворчал и жаловался. Приходилось нешуточно напрягать фантазию, чтобы увлечь его чем-нибудь свеженьким. - Пусть завидуют.
- Да при чем тут!.. - возмутился кронпринц. - Все папаше на стол ляжет. Этот позавидует, как же…
- Расслабься, мон шер, через десяток П-В туннелей микрофон не протянуть. Чего бы шпионы твоего от… Негри, - поправился Джес машинально и суеверно, - ни наслушались, не доложат, пока мы не отгуляем свое на Эскобаре и не вернемся домой. А там… - он обнадеживающе улыбнулся и притиснул Зерга поближе, - глядишь, докладывать они побегут уже тебе.

Обними меня

Обними меня

- Охрана? - Влад пренебрежительно махнул рукой . - Да ладно. Смотри, Гас, что у меня есть.
- Это что, для лошади? – удивился четырнадцатилетний Огюст Форратьер, глядя на сложное переплетение ремней и защелок.
- Сам ты лошадь, - снисходительно пояснил Влад. - Обвязка это, с гравирулеткой, армейская. Я ее ста… подарили мне ее. Мимо охраны мы не пойдем, а выйдем, брат Огюст, на балкон…
Из распахнутой стеклянной двери тянуло летним ночным ветерком из дворцового сада.
- И прыгнем. Иди сюда.
- Как это прыгнем?
- Тандемом. - Влад торжествующе воздел палец. – Рулетка у нас одна, так что обними меня, покрепче. Только жениться не обещаю. – Он хмыкнул.
Вот зараза! Подумаешь, что на полтора года старше и на полголовы выше! Огюст поморщился, но искушение прыгнуть с третьего этажа пересилило обиду.
Он вцепился в приятеля, как в канат на физподготовке, сердце подскочило к горлу, ветер засвистел в ушах – Влад явно не церемонился со скоростью. Земля неожиданно ударила по пяткам, и оба повалились наземь…
- Доброй ночи, ваше высочество, милорд, - приветствовал их часовой.
Влад досадливо застонал.
Еще бы, откуда было кронпринцу Владу знать, что посты под всеми балконами установлены согласно личному распоряжению отца. Соблазнительная штука, эти балконы, про это император Грегор знал давно …

Навязчивые воспоминания

Первый

*
- Да куда я его мог засунуть!… - возопил Ксиан, нервно расхаживающий от стены к стене.
- Знаешь, засовывают… кхе. - начал Форталия и осекся. Запретное продолжение фразы вертелось на кончике языка, однозначно просясь наружу. А нельзя было.
- Скипетр. Как можно потерять скипетр? - Ксиан плюхнулся в соседнее кресло. - Это, между прочим, регалии, а не хрен собачий…
Императору выражаться можно, но ему…
Кто виноват, что Форталия Храбрый недавно ввязался в пьяный спор со своим другом и сюзереном? И был незаслуженно обвинен в сквернословии? Нормальный мужской способ выражаться, не более того, тут Ксиан был категорически неправ. Это не причина подначивать его на идиотское пари, что "достойному лорду Форталии под силам хотя бы неделю выражаться в присутствии сюзерена со всем вежеством, не прибегая к лексикону, достойному лишь столичных трущоб".
- Ну? Что скажешь?
- Такую штуку сложно про.. проглядеть, - выдавил Форталия. Сформулировать было нелегко. Богатый внутренний мир, со всем изобилием однокоренных слов, навязчиво стучался в стенки черепа. В память лезло множество запрещенных сложностосоставных выражений, которыми он мог бы точнейшим образом прокомментировать растяпистость своего императора - и все они были под запретом.
Иногда жизнь чертовски несправедлива!

Второй

*
С первого раза пилотирование ты завалил. И со второго тоже. Не катастрофа, конечно - машину посадил, пусть и зацепил три световых вешки. Инструктор только сказал с уже привычной сухостью - "бывает, кадет".
Они все так говорили, если ты ошибался. Суровым дядькам в погонах, обучившим на своем веку десятки новичков, неловкость была совершенно не по чину. Просто они никак не могли взять в толк, как им следует с тобой обращаться. Так что твои преподаватели, как один, на всякий случай делали каменную физиономию с плаката и держали дистанцию. А ты, тринадцатилетний, смущался, стискивал зубы и от этого смущения сам подхватывал их скупую манеру держаться. Это было достойно. По-взрослому.
И не рассказывать же офицерам, героям войны (в то, что эти железные люди на завтрак закусывают космическими катерам, ты еще немного верил) про свои глупые страхи?
Да, ты боялся летать. Хотя нет, "боялся" - неверное слово. Ты терялся. То чудился в кабине никак не возможный запах гари, то окрик инструктора вызывал в памяти совсем другой голос, сорванный до яростного хрипа. Едва стоило завыть турбине двигателя, ты проваливался в прошлое, в короткую вспышку воспоминания восьмилетней давности.
Черт с ним, с пилотированием, хуже другое. Вправе ли император вдруг почувствовать себя растерянным младенцем, которого куда-то увозят от мамы?

Плед

Плед

- ... Такие яркие цвета. И клетка. Удивительно, что Карин, при ее элегантности, положила это покрывало в своей гостиной.
- Она разумная женщина. - Граф Петр пожал плечами. - Талисман приносит удачу даже тому. кто в него не верит.
- Талисман? Вы меня разыгрываете, сэр! - эта фраза за сегодняшний вечер, казалось, прилипла к языку Корделии. Трудно предположить, что суровый свекр вздумал над ней подшутить, но…
- Ничуть, девочка. Наш народ бывает суеверен, но дурного в том нет. Мы любим символы. Талисман, - он назидательно воздел палец, - это символ. Как герб... как знамя, если тебе это понятнее. Ты же офицер.
Капитан в отставке Корделия Нейсмит послушно сложила руки на округлившемся животе и приготовилась слушать. Лимузин полз медленно, и рассказ Петера был неплохим способом скоротать время в поездке.
- По слухам, именно под ним император Ксиан однажды нашел свой закатившийся скипетр. Это, конечно, легенда, а вот что старший оруженосец императорав Влада махал им в окно, подавая знак подходившим подкреплениям - чистая правда. Неудивительно, ведь расцветка - действительно вырви-глаз. - Он усмехнулся. - И так далее. Не всякий кусок ткани способен стать знаменем, но история подтверждает, что гербу Форбарр благоволит шотландский плед в цветах клана МакМастер. Хотя никто так и не знает, почему…

Вторжение

Вторжение

Император смотрел в окно: седой, ссутулившийся, мрачный, как грозовая туча.
-Я переезжаю в летнюю резиденцию. Не спорь. Хватит с меня придворного шума. И южный климат в мои годы полезнее для здоровья.
«Его годы? Это шестьдесят-то?»
- А ты поступаешь в распоряжение лорда Форсмита для обучения; покидать его я тебе запрещаю. Официально.
- Ты отсылаешь меня?.. Думаешь отсидеться за городом, пока эти мутанты займут столицу? Выбрал трусость и меня заставляешь?!
Отец даже не повернул головы. Поморщился:
- Остынь. Знаю, ты бы предпочел с саблей наголо атаковать цетагандийский крейсер. Красиво и безумно. Смею только тебе напомнить, что нарушение моего приказа будет считаться изменой. Даже для тебя.
- Я не…
- Помолчи. – Дорка сделал паузу сам и добавил почти брезгливо: - Надо все разжевывать? Ладно. После поражения при Керославе от барраярской армии остались ошметки; цеты ждут нашего открытого сопротивления, как подарка, чтобы довершить разгром. Черта с два. Я старый, больной, усталый человек, и я демонстративно отправляюсь в загородное имение вместе с преданной дочерью и декоративным эскортом. Ксав – в галактику за помощью, потихоньку. Молодой Форкосиган – в свои горы, строить отряды герильяс, чтобы сорвиголовы вроде тебя не полегли зря прежде времени. А ты – учиться у полковника Форсмита, Юрий. Долго. Вернусь – решу, доверять ли тебе армию.

Пьяный поцелуй

Пьяный поцелуй

- ... опора и надежда Барраяра, мой дражайший кузен!
И он позволяет себе вольность смачно облобызать императора, расцеловав в обе щеки.
Юрий невольно отшатывается, губы складываются в недовольную гримасу, едва прикрываемую любезностью.
- Вижу, ты празднуешь свое повышение в чине с самого утра, генерал? - говорит он чуть брезгливо.
Темные, выразительные глаза императора вспыхивают опасным огнем, но кузен не замечает и лихо салютует бутылкой.
- Так точно, сир! Разрешите удалиться и продолжить празднование?
Взмах рукой сходит за позволение.
Эзар вываливается за дверь, где крупные холодные звезды горят над черной плоскостью плац-парада. Пустая дорожка ведет к дворцовым воротам, там его ждет машина.
Генерал пересказывает происшедшее своему водителю. Сухо, четко, как докладывает. Тот не поворачивает головы от дороги, но плотный затылок закаменел в напряжении.
- Стоило ли так рисковать, сэр? Без этого представления можно было и обойтись.
- Можно. Но я обязан был изъявить благодарность, чтобы не потерять новенькие погоны вместе с головой. А еще мне нужен был благовидный повод поскорее убраться из столицы. Теперь он есть. Придется за городом поразмыслить над своим поведением, - он смеется. – Тебя в детстве матушка в угол не ставила?
- Да вы пьяны, - без осуждения говорит шофер.
- Издержки маскировки, Негри, - соглашается генерал Форбарра.

Измена по пьяни

Измена по пьяни

Стояло лето. Императорский дворец плавился в духоте. Император Дорка недовольно вытер взмокшую ладонь о сиденье бархатного кресла. А глава его головорезов даже китель не удосужился накинуть: расхаживает по кабинету, рукава шелковой рубашки закатаны. Щеголь, что не говори.
Он как-то сказал это Пьеру, но тот только хохотнул, что раз уж у него руки по локоть в крови, грех пачкать приличную одежду. Пьер Кровавый Форратьер, хм. Порой казалось странным, что этот черноволосый красавец, такой же эффектный, как и его сестра-императрица, умеет быть столь свиреп.
- Это для тебя. Крепость под контроль, с наследником посадишь своего человека, Форвенту ко мне в кандалах. Ну, сам знаешь.
Шурин склонился, положил ему ладонь на загривок, стиснул пальцы. Дорка блаженно зажмурился, повел затекшими мышцами.
- Могли бы подождать со своим заговором, пока похолодает, - усмехнулся Пьер. Ладонь двинулась дальше под воротник, разминая и лаская. Хитрец.
- Тебе лень ехать по моему велению, Форратьер? - спросил его Дорка сурово.
Пьер, не ответив, перегнулся через его плечо, пробежал глазами строки. Фыркнул.
- Застольные мятежники?
- По пьяни можно жене изменить, - отрезал Дорка. - Но не императору.
Он вывел на указе резкий росчерк, брызнув чернилами с кончика пера, и облегченно вздохнул.
Потом допил степлившееся вино и поцеловал Пьера в губы. Наконец-то.

Вандализм

Вандализм

Толстый глянцевый альбом выпустили к тридцатой годовщине победы. Издание редкое, дорогое, в своем неприкрытом официозе способное вызвать восторг разве что у премированной за него редколлегии. Оно пылилось на полке в дворцовой библиотеке, пока не попалось на глаза одному любопытному лейтенанту.
Нет, "попалось" - неверное слово. Этот альбом лейтенант отрыл в результате упорных тайных поисков среди многих килограммов подобной литературы, горстей фильмокниг и часов хроники. И все ради одного.
Вот этого фото.
Старый снимок, партизан в полевом камуфляже с картой на коленях. Краски выцвели, но на изображении еще угадывался розоватый отблеск зимнего заката и яркое пятнышко барраярской военной эмблемы на рукаве. Взгляд приковывало молодое упрямое лицо, не старше того лейтенанта, который разглядывал снимок. Горящее знакомой энергией, но еще не помеченное временем, не скрытое от прочих смертных бронебойным стеклом императорской власти.
С капитаном Эзаром Форбаррой можно было бы, пожалуй, присесть рядом на бревно, обнять за плечи, и… Ничего. Ничего такого на свете нету, "а если есть, то не про нашу честь".
Новоиспеченный императорский секретарь Иллиан провел пальцами по глянцевой бумаге, вздохнул и захлопнул альбом.
Потому что фото запечатлелось в электронной памяти не хуже, чем в сердце, и было бессмысленно вырывать лист и прятать в карман.
И потому, что портить книги - это вандализм.

запись создана: 18.06.2009 в 14:33

@темы: драбблы, мое, джен, Слэш, Фанфики, Флэшмоб

---

05.04.2012 в 19:15

Пишет  Элайджа Бейли:

Помните блок-схему скандинавских катаклизмов?
Перечитываю Барраярский цикл (впервые - в хронологическом порядке!), и есть у меня смутные предположения...

Автора оригинала не знаю, но надеюсь, что он будет не в обиде

@темы: юмор