красавцы мои!

фанфары и вопли восторга!

Иллюстрация к "Рыженькому" - Эйрел Форкосиган с мичманом Тони
Которых воплотила на бумаге прекрасный автор Wei
Слэш, PG

@темы: Эйрел, Рисунки, Слэш

---

острый глаз и хорошая память

Народ, мне снова нужна помощь зала

Пока не буду говорить, зачем именно, но, пожалуйста, попробуйте подсказать самые разные фильмы, кадры из которых (общий план, обстановка, интерьеры, декорации, антураж) визуально напоминают лично вам какие-либо сцены из "Победивший платит". Из читавших, конечно. Если у вас будет отсылка на то, какой именно эпизод или локацию в фике вам фильм напоминает - еще лучше, но, в принципе, не сугубо обязательно.

@темы: Победивший платит, Вопросы

---

две истории Эйрел/Саймон

Название:"Пир во время чумы"
Автор: menada

Категория|Рейтинг: слэш, R, ~1500 слов (мини)
Краткое содержание: пожилой Саймон сидит в сквере на скамеечке и вспоминает дни своей молодости

*
Светило солнце, барраярка с роскошными каштановыми волосами медленно шла через парк, уткнувшись взглядом в модный планшет. Рядом вприпрыжку бежал мальчик.
— Мам, смотри! Разноцветные люди! Мама! Кто это?
— Наверное, цирковые артисты, — не глядя ответила женщина, беспрерывно чиркая стилусом.
— Мама! Ну посмотри же! Они кидаются всякими вещами! И ловят их!
— Это называется – жонглировать, — всё так же не поднимая головы, пояснила женщина. У неё на руке висела сумочка, она не отвлекалась от планшета и постоянно что-то в нем отмечала.
Увести егозу от красочного представления мог бы только тяговый гравилуч – однако, как ни удивительно, непоседливый мальчик не убегал далеко, даже притом что руки у женщины были заняты и держать его было некому.
— Мам! А почему вон тот дядя не танцует с ними, а сидит совсем один на лавочке?
— Наверное, потому, что он не умеет жонглировать, — не отрываясь от своего занятия, ответила барраярка.
Мама и сын пересекли парк и скрылись из виду, ребенок постоянно оглядывался на танцующих, выворачивая шею. Немолодой уже человек, замеченный им ранее, задумчиво проводил их взглядом, а потом вернулся к своему наблюдению.
Капитан Иллиан знал, что такое – танец… На лезвии ножа, в перекрестье плазма-лучей, под прицелом десятков вражеских глаз, хотелось бы сказать — длиною в жизнь... А так – длиною в жизнь «до». Он балансировал на обманчиво надёжной плоскости Империи, на нитях минной паутины высшего света, когда особенно не везло — то с завязанными глазами. Его танец пока не закончен, нет, стал более плавным, превратился в реку, наполненную горчащим мёдом "анданте". И всё же неумолимо движется к финалу.
А жонглировать… Более двадцати лет практики: мириады фактов, миллионы тайн, тысячи подчинённых, сотни шпионов, десятки чужих миров, Форкосиганы наперечёт по пальцам одной руки, три планеты, два флота — официальный и тайный, Император.
Кто скажет, что он не умеет жонгли…
Воспоминание полоснуло наотмашь, залипло перед глазами картинкой – зелёные обшлага форменного кителя, собственные руки, подкидывающие шарики в неприметной обёртке… — и просыпалось, хлынуло осколками разбитого витража.

Имперский крейсер шёл к Эскобару, поступки — а говоря без купюр, просто выходки — адмирала Форратьера традиционно шли вразрез с общественной моралью, опальный коммодор Форкосиган шёл к тому, чтобы окончательно разрушить свою жизнь, но утопить мерзавца, а лейтенант Иллиан просто шёл с ужина к себе и по пути проверить подопечного.
Эйрел обнаружился в углу каюты, руки сцеплены в замок, брови сведены, челюсти сжаты — угрюмый, решающийся на непоправимое, уговаривающий сам себя повременить и не слишком преуспевающий в этих уговорах.
Иллиан, как обычно, сел в кресло у комм-пульта, отмечая почти полную бутылку виски на столе и распечатанную коробку круглых конфет в невзрачных бумажках. Форкосиган сидел, застыв, как горгулья над столичной штаб-квартирой СБ, на его присутствие не реагировал, и лейтенанту не нравилась такая неподвижность. Эйрела следовало отвлечь любым способом и при этом не спровоцировать бурю. Как? Говорить бесполезно, касаться так и просто опасно, удивить, ошеломить – чем?
Иллиан действовал по наитию, не раздумывая.
В Эйрела полетела конфета. Гулко стукнула его как раз над широкой изломанной бровью и отскочила на пол. Форкосиган встрепенулся, потер лоб… выражение лица у него было неописуемое, чип Иллиана машинально отметил его на будущее. Он переводил взгляд с конфеты на полу на Иллиана, на коробку со сладостями на столе, снова на пол, словно не мог поверить собственным глазам. Лейтенант и сам себе едва верил, но раз уж взялся удивлять… Он разок подкинул на ладони и запустил второй шарик.
Форкосиган его моментально поймал и сходу метнул обратно, но в него уже летел третий, и четвёртый, и пятый… И кто бы знал, почему нельзя было позволить им упасть.
В каких-то пять минут ситуация превратилась в фарс. Два боевых офицера сверлят друг друга взглядами, между ними по эллиптической орбите летает направляемый в четыре руки шоколадный набор, и никто не хочет уступать.
Иллиан успел засомневаться в своей затее, это был тупик, но тут во взгляде Эйрела что-то дрогнуло, черты лица расслабились, его явно отпустило.
— Не знал, что в СБ такому учат, — поддел он.
— Не знал, что такому учат на флоте, — парировал образцовый СБ-шник.
Эйрел улыбнулся уголком губ, ловко поймал конфеты одну за другой, встал и пошёл плеснуть себе в лицо водой, мимоходом ссыпав сладости обратно в коробку. И вот так просто ситуация выправилась. Бурю отвели, фарс развеяли, неловкость даже как-то и не возникла. Иллиан вздохнул, решил, что заслужил маленькую награду и потянулся за конфетой. Вкусно, шоколадная, а начинка с ментоловым холодком. О, а вот вторая — чистый термояд, специй намешано похлеще, чем в горской аджике, и где-то тут был графин с водой...
Мироздание, конечно, не упустило случая ехидно напомнить ему, что самоназначенные награды не отменяют того принципа, что добрые дела наказуемы. Оно явилось ему в лице Эйрела, который вернулся в каюту посвежевший и с мокрым воротничком, глянул на пустые фантики и с порога начал извиняться, добавив в коллекцию на чипе ещё одно неописуемое выражение.
Нет, конфет Форкосигану, разумеется, не жалко, вот только это не совсем те конфеты, перед вылетом он собирал заначку, ну там, выпить-закусить, что под руку попадётся, и перепутал коробки, думал, это «Столичный салют», а оказалось — контрабандные сладости с Мю Кита, двадцатилетней давности, их тогда специально в похожие упаковки фасовали – шифровались, вот, завалялись дома, а он цапнул не глядя… Что значит «не совсем те конфеты»? С добавками они. Очень популярны были в своё время на закрытых суаре форской молодёжи. Снижают внутренние запреты, повышают постельную выносливость…
Иллиан слушал и не знал, что ему делать в первую очередь – отвесить самому себе подзатыльник за вопиющий непрофессионализм (ну право слово, в СБ быстро отучают тянуть в рот что ни попадя), на всякий случай посчитать пульс или срочно запретить себе представлять молодого Форкосигана в антураже закрытой вечеринки – блестящего офицера с пока ещё капитанскими «кубиками» на расстёгнутом кителе, шальными глазами и яркой улыбкой, измазанной контрабандным шоколадом.
Испарившийся ранее из ситуации фарс, оказывается, никуда из каюты не делся, просто ждал своего часа, дождался – и тут же конденсировался капельками незваного возбуждения.
А пульс уже сорвался в галоп, да, помимо прочего. И никуда не денешься. Идти со стояком через весь корабль что в медотсек, что в спортзал – выводить посторонние вещества из организма внеплановой физической нагрузкой – равносильно профессиональному самоубийству. На судне Джеса Форратьера – так ещё и совершённому с особым цинизмом, поскольку утянет за собой и маниакально любимую жертву выебонов адмирала. Которая, жертва то есть, вдруг по-горски резко машет рукой ("В переводе с дендарийского — нечто среднее между "была не была" и "пошло оно всё", — невозмутимо подсказывает чип. — "Мимика и жесты замкнутых этнических групп Барраярской Империи", под редакцией Фордзацца".), ухмыляется и заглатывает коварную конфету.
— Вы что делаете?
— То, что обязан сделать, как честный человек.
Не можешь управлять – участвуй, и говори, что так и надо. Против фарса хорошо помогает апломб. А для внеплановых физических нагрузок необязательно тащиться в спортзал. Достаточно затащить кого-то в постель. Снова действуя по наитию (одни и те же грабли, ну погоди, отличник Иллиан!), Саймон взял зубами конфету и потянулся вперёд.
Шоколадный шарик, наполненный игристым вином, они разделили губы в губы. Не засох за двадцать лет, надо же, цетагандийское качество, мать его так… В разделенном поцелуе вино неожиданно отдало горечью.
В абордажных командах проводят базовые тренинги на доверие – десантники по очереди падают спиной вперёд с возвышения на руки своим товарищам по команде. Саймон только что рухнул вниз. Помесь тюремщика и няньки, нарушившая правила игры. И его поймали, с маху переписав эти правила, и похрен, чья подпись под ними стояла изначально. На пороге катастрофы уже не страшно.
Смешно и горько – он офицер СБ, а дать может только иллюзию безопасности. Но раз может – значит, даст. И разделит бесшабашный пир, когда за переборками правит бал чума. Даже станет там главным блюдом. И первый — раз за разом — упадёт спиной вперёд, если это значит, что, когда будет нужно, ему позволят подставить руки и поймать.
Хорошо, что койка намертво привинчена к стене, да и стена удобная, за неё держаться можно, и звукоизоляция на уровне. Чёртовы конфеты, и захочешь – не смолчишь. Но не обидно, потому что обоюдно. Эйрел тот ещё стервец, коммодор-то коммодор, а безжалостен, как некоторым адмиралам и не снилось. Иллиан подозревал, что тут далеко не заслуга шоколадного допинга. Облезут цеты, фасовать барраярский темперамент по фантикам… А пока поцелуи отдают ментоловым морозцем, по коже промежности гуляет жгучий от пряностей язык, на члене остаются потёки тающего и – зар-раза! – застывающего не хуже воска шоколада, липкие пятна, где можно и нельзя, смазки маловато, а под сладкими разводами на теле множатся царапины, укусы и засосы. В общем, уютная камерная оргия в традиционном форском духе.
Фарс не сдюжил и полночи. К утру (по стандартному времени) выдохся даже искусственный угар.
Забросив тяжёлую руку ему на пояс, Эйрел уткнулся лицом Саймону в спину, между лопаток. Этот жест Иллиан не смог бы понять неправильно, даже если бы захотел. И эгоистично надеялся, что однажды Эйрел позволит себе спрятать лицо у него на груди.
Нестерпимо хотелось пить, встать, потревожив Эйрела, было немыслимо, Саймон гипнотизировал взглядом графин. На гранёном боку играл свет от ночника и мерцающего комма, Иллиан моргнул…

…возвращаясь в реальность. Как это бывает с внезапными экскурсами в прошлое, утекло не так уж много времени. Колоритная семейка Арква всё ещё ритмично топтала лужайку, виртуозно прощупывая почву. К нему самому почтительно спешил очередной чин из штаб-квартиры СБ. Иллиан не мог вспомнить слёту его фамилию. Но к подобному он уже привык.
Гораздо больнее стало вдруг от того, что во рту отдаёт шоколадом, а он не помнит название тех контрабандных сладостей.

---

Название: "Первая помощь" («First Aid»)
Автор: phillomytha

Категория|Рейтинг: слэш, NC-17, 4600 слов (миди)
Переводчик jetta-e, бета menada
Краткое содержание: после возвращение с Эскобара и отставки Эйрел Форкосиган пошел вразнос, и любящим его людям это не все равно.

*
Было четыре семнадцать утра, когда зазвонил комм-линк. Продираясь сквозь сон, Саймон потянулся к прикроватной тумбочке и, не открывая глаз, ответил:

— Коммандер Иллиан слушает.

— Сэр, — донесся из комма молодой голос. Чип Саймона опознал его по образцу: мичман Бриггс. Едва вместе с именем звонившего чип донес до него информацию, что сегодня ночью Бриггс командует нарядом СБ, «ведущим» Эйрела, Иллиан проснулся окончательно. – Я… извините, что я вас побеспокоил, но… в общем, я не знаю, кого мне еще попросить, и я знаю, что вы сейчас находитесь не очень далеко отсюда и, гм, я не совсем уверен, как мне поступить, а вы говорили…

Усталый, нервничающий, досадливый голос… и вдобавок он несет какую-то околесицу.

— Объясните ситуацию, — коротко потребовал Иллиан. – Вас что, не учили, как надо рапортовать, мичман?

— Это не рапорт. Я просто… ну, в эскобарскую кампанию вы были назначены к лорду Форкосигану, вот и я подумал…

— Начните с начала, — Саймон сел в кровати и потер глаза. — Где вы? Что там происходит? Есть ли опасность прямо сейчас?

— Никак нет, сэр, – Бриггс прямо на глазах взял себя в руки. – Я с отрядом из шести человек следую за лордом Форкосиганом, наша смена ночная…

После этого изложение полилось вполне четко. Некоторое время назад Бриггсу было поручено обеспечение безопасности Эйрела в том случае, когда тот выбирался в город выпить. Саймон знал, что обычно все шло по предсказуемому сценарию: Эйрел выбирал какой-нибудь офицерский бар и забивался там мрачно в угол, оскорбляя всякого, кто пытался с ним заговорить. Потом алкоголь брал верх, он засыпал, и тогда наряд СБ мог спокойно забирать его, чтобы отвезти обратно в особняк Форкосиганов и сдать на попечение слугам его отца. Но этим вечером он купил бутыль медовухи и с нею отправился шляться по городу, напиваясь и по ходу пытаясь задирать свой СБшный эскорт, а также прочих встречных. В конце концов, он рухнул в канаву и уселся в грязи, потягивая оставшуюся медовуху.

— Он там сидит уже почти пять часов, сэр, — пожаловался Бриггс. – Не желает двигаться, не позволяет моим людям отвести его куда-либо, не соглашается даже взять пальто – а сегодня дождь льет всю ночь. В последний раз, когда я попытался с ним заговорить, он вытащил нейробластер и заявил, что если еще какой-нибудь СБшный ублюдок его побеспокоит, он будет стрелять. Я знаю, что мы не должны его сердить, но это было полтора часа назад, сэр! Так больше продолжаться не может.

Как раз эту картину Саймон мог вообразить себе с пугающей ясностью.

— Где вы сейчас? — уточнил он.

— В этом-то и дело. Мы на Окружной Заставе, прямо за мостом монорельса.

В пяти минутах ходьбы от квартиры Саймона. Он понял, к чему этот разговор.

— То есть, вы хотите, чтобы я пришел и попробовал уговорить его внять голосу разума?

— Ну, сэр... – голос мичмана был застенчивым: он считал, что просит сейчас о значительном одолжении. Парень просто не мог знать, что тут и говорить не о чем: когда бы Саймон ни понадобился Эйрелу, он придет — днем или ночью, в рабочее или в личное время. А почему это так, знали, наверное, только Негри и Эзар, да еще, быть может, сам Эйрел.

— Хорошо. Я буду у вас через десять минут.

Он выключил комм, прервав путаные благодарности Бриггса, и оделся: старые брюки от полевой формы, ботинки, ношеный свитер и плащ. Ни намека на официальный вид, ни в коем случае. Однако он захватил с собой нейробластер, парализатор и комм-линк.

На улице было не по сезону промозгло и холодно, накрапывал дождь, с реки дул сильный ветер. Проходя по предрассветным улицам, Саймон поднял воротник плаща. Первым его встретил солдат из внешнего оцепления отряда Бриггса, четко ему отсалютовавший, несмотря на то, что Саймон был в гражданском. Затем из тени выступил сам Бриггс, который намеренно держался вне зоны видимости Эйрела.

— Большое вам спасибо, что пришли, сэр!

Саймон отмахнулся.

— Вот что мне от вас нужно, — распорядился он. — Отведите ваших людей как можно дальше, но не разрывая охранный периметр. Не приближайтесь. У вас есть машина?

— В Плутовском переулке, — ответил Бриггс.

— Хорошо. Надеюсь, я смогу довести его до машины, а вы тогда отвезете домой. Но пока подстраивайтесь под любые мои действия, как бы я ни поступил.

— Разумеется, сэр.

Саймон глубоко вздохнул и свернул за угол. В первую секунду он даже не разглядел Эйрела в темноте: тот и вправду сидел, склонив голову, в канаве для стока воды, проложенной между стеной дома и мостовой. На мгновение Иллиан застыл — отчаяние Эйрела было ощутимо, словно физическая боль – но потом тщательно восстановил самоконтроль. Его чувства не важны – важно, что способен воспринять Эйрел. Он медленно вздохнул, успокаивая нервы, и пошел к Эйрелу. Ни сказав ни слова, он сел на землю рядом с ним, в ту же самую грязь.

Эйрел повернул голову:

— Ты, — глухо проговорил он.

— Ага.

Саймон кинул на него мгновенный взгляд, а потом уже тщательнее рассмотрел образ, запечатленный в чипе. Лицо в ссадинах и синяках, нижняя губа лопнула, костяшки на руках ободраны и распухли, глаза налиты кровью, взгляд пустой. Одежда вся вымазана и промокла, и к тому же одет он совсем не по погоде. Эйрел дрожал – это хорошо — но просиди он здесь еще час, и даже дрожь прекратится. Возможно, это еще один новоизобретенный способ самоубийства. Саймон слишком ясно распознал в Форкосигане инерцию отчаяния.

— Я же сказал, что пристрелю следующего идиота-СБшника, который подойдет близко, — заявил Эйрел.

— Мне передали, что ты сказал про ублюдка, — ответил Саймон. – Мне не о чем было волноваться.

— Я сказал именно то, что сказал.

Саймон снова кинул быстрый взгляд в сторону: на нейробластер, свободно лежащий у Форкосигана на коленях. Он не сказал Эйрелу правды: по его искреннему убеждению, скорее барабанившие по голове капли дождя обернутся стомарковыми банкнотами, чем Эйрел хладнокровно выстрелит в него. Вместо этого он объяснил:

— У тебя пальцы совсем занемели. Я удивлюсь, если ты сможешь просто взять этот нейробластер в руки, а уж тем более — прицелиться из него хоть куда-то. Или снять его с предохранителя.

Пальцы Эйрела дернулись, но движение оборвалось, и это доказывало, что Саймон прав.

— Знаешь, — добавил Эйрел после минутной паузы, — ты — один из самых надоедливых типов, каких я встречал за всю свою жизнь!

— Это не новость. И сколько еще ты намерен тут сидеть? Рано или поздно ты вырубишься — от холода или от этой гребаной медовухи — и тогда тебе прямая дорога в Имперский госпиталь. Там над тобой станет суетиться куча надоедливых медсестер и санитаров. Причем много дней подряд. Ничего забавного в этом не будет, и выпивки ты там не получишь ни капли.

— Поправлюсь — самый надоедливый.

— Как вариант, еще я могу арестовать тебя.

— И за что?

— За помехи движению на императорской дороге. Праздношатание. Появление пьяным в публичном месте – ты знаешь, что Юрий выдумал эту статью, чтобы иметь удобный предлог для чьего угодно ареста? Нарушение общественного порядка, — Саймон усмехнулся. — Вообще-то, я СБшник, а мы обходимся без специальных причин. Негри нравится, когда мы приносим ему правдоподобное объяснение, но вообще-то для этих дел есть юридический департамент.

Эйрел уставился вдаль на мокрую унылую улицу.

— Не хочу домой.

«Вполне понятно».

— Помнишь ту квартирку в здании СБ? Могу снова приютить тебя там, — предложил Иллиан.

— Ха. Ну, уж нет, спасибо.

Саймон задумался. Да, основной целью сейчас было завести Эйрела куда-нибудь в помещение и отогреть, но он подозревал, что им самим двигали и личные мотивы.

— Моя квартира в пяти минутах ходьбы отсюда, — предложил он наконец.

Эйрел, тут же заметивший едва слышную слабину в его голосе, поднял взгляд:

— Да ну? И часто ты водишь домой пьяных?

— Увы, нет.

Эйрел задумчиво его изучал.

— Ты сидишь в грязи, — вдруг заметил он.

— Ты тоже.

— Ты не уйдешь, пока я не сдамся, верно?

Саймон бесстрастно кивнул. Эйрел вздохнул:

— Ладно. Но пусть все прочие идиоты держатся от меня подальше. Видеть их не желаю.

Только со второй попытки Саймон сумел поднять его на ноги, уже заплетающиеся от медовухи, но еще не до конца застывшие от холода. Он закинул руку Эйрела себе на плечи. Тот был тревожно холодным на ощупь, его шаги – неуверенными и неровными, однако он упрямо держался на ногах.

Вместе они заковыляли по улице. Бриггс со своими людьми успешно не попадался им на глаза. Прогулка, на которую в среднем Саймону хватало пять минут, сейчас заняла добрых пятнадцать, но Эйрел оскалил зубы, едва он только заикнулся про автомобиль. Наконец они достигли его безымянного дома, не без труда поднялись на лифте и ввалились в однокомнатную квартирку Иллиана. В дверях Саймон автоматически приостановился, проверяя показания датчиков безопасности, но за те полчаса, что он отсутствовал, дома ничего не случилось. Подумав, он переключил внутренние камеры в режим «запись без трансляции». Эйрела он усадил в кресло и передвинул реостат комнатного обогревателя на максимум.

— Станешь надо мной кудахтать, я тебе все руки переломаю, — сообщил Эйрел, наблюдая за его деятельностью.

— Сначала попробуй ради этого встать из кресла, — парировал Саймон. – И вовсе я не кудахчу.

Он вскипятил чайник и сделал обоим по кружке крепкого сладкого чаю. Прищурясь, он всмотрелся в Эйрела — тот начал дрожать еще сильней.

— Тебе надо снять эти мокрые тряпки.

— Угу. Сперва привел меня к себе домой, теперь раздеваешь?

Саймон поставил рядом обе кружки и подтащил второе кресло поближе к Эйрелу:

— Вот.

Эйрелу удалось взять кружку обеими руками. Саймон не сводил с него глаз. Он знал, что все эти колкие шуточки скрывали под собой нечто реальное. За время эскобарской кампании он не раз видел и фиксировал взгляды, который Эйрел на него бросал: почти профессиональные, но не совсем. А уж собственные чувства ему были предельно ясны, просто он по возможности пытался их игнорировать. У Эскобара эти чувства были бы не просто неуместны — Негри бы с него за такое живьем шкуру спустил. Но сейчас... сейчас в его внеслужебное время и в его личной комнате сидел Форкосиган, который вообще вышел в отставку и формально был гражданским. Наверное, Эйрел сейчас слишком замерз, пьян и измучен для чего-то неприличного, но сам факт... И разве от гипотермии не спасаются, ложась вместе, прижимаясь телом к телу? Вреда не будет, а как средство от самоубийственной грусти — тоже сойдет.

Он глубоко вздохнул и внезапно почувствовал, как сильно бьется сердце — так, словно он собирался идти в бой. Он все знал о просчитанных рисках, и это был один из них.

— Раздевайся и давай в постель.

Наступило молчание. Эйрел допил последний глоток чая, неуклюже отставил кружку в сторону и поднялся на ноги, не сводя с Саймона глаз. Саймон выдержал его взгляд в упор.

А потом, моргнув, Эйрел пошатнулся, и Саймон подхватил его. Множество раз они прежде касались друг друга – и чип немедленно начал подcчитывать, сколько именно, и классифицировать все эти случаи — но лишь сейчас ощущение чужого тела под руками Саймона было таким болезненно острым, когда он помог Эйрелу устоять на ногах и повел к кровати.

Эйрел попытался стащить с себя китель, не смог, обернулся к Саймону.

— А я рук совсем не чувствую, — пожаловался он.

"Помоги мне", вот что слышалось за этими словами. Саймон стащил с Эйрела мокрый китель, потом все остальное — тоже промокшее, и по ходу дела быстро оглядел его на предмет травм, но ничего не обнаружил, кроме поверхностных ссадин. Тот безостановочно дрожал, бледная кожа на ощупь была влажной, однако взгляд, которым он пожирал Саймона, оставался напряженным и почти хищным.

Саймон укутал его в одеяло, достал из шкафа набор первой помощи и принялся очищать порезы на его лице и руках. Эйрел странно затих, позволяя ему тщательно смыть грязь и кровь с разбитых костяшек и ободранных ладоней, а затем обрызгать их антисептиком, заживителем и синтекожей – СБ снабжала своих людей всеми до единой галактическими новинками. Взяв Эйрела за подбородок и наклонив его голову к себе, Саймон убрал кровь, которая еще сочилась из разбитой губы. Все это время Эйрел смотрел ему прямо в лицо, а теперь чуть приоткрыл губы, следуя за касанием пальцев. Саймон медленно отставил баллончик с антисептиком в сторону, не разрывая контакта глаза-в-глаза.

— Саймон... — тихо обронил Эйрел.

Саймон поцеловал его, аккуратно, стараясь не коснуться ранки. Но Эйрела такая осторожность не волновала — и секундой спустя Саймон почувствовал во рту смешанный вкус антисептика, крови, медовухи и льда. Он стиснул Эйрела в объятиях и держал — ради тепла, поддержки, близости. Глаза он закрыл. Он понимал, что до глупого неравнодушен к Эйрелу, к пьяному, сломленному отставному офицеру, чья жизнь потерпела крушение. Просто, каким бы тот ни был, на пике или спаде своей карьеры, он оставался в сознании Саймона недосягаемо высоко. Это чувство не было похоже ни на неутоленную похоть к случайному постельному партнеру, ни на преклонение новоиспеченного мичмана перед своим первым командиром. И все же сейчас коктейль из преданности, восхищения и чистого желания ударил ему в голову не хуже эйреловской медовухи.

Однако дрожь, охватившая Эйрела, рывком вернула Саймона к реальности. Резко отстранившись, он надавил ладонями, заваливая Эйрела на кровать.

— Не терпится, лейтенант? — в голосе Форкосигана вновь прорезалась едкая ирония. Хотя глаза его до сих пор были распахнуты сильней обычного, а губы чуть припухли.

Саймон ответил ни слова – даже не поправил, что он теперь коммандер; в конце концов, все эти месяцы Эйрел звал его лейтенантом, и он привык. Он встал, разделся, споро развесил сушиться свою и Форкосигана влажную одежду и отыскал в своих запасах несколько химических грелок. Забравшись в кровать рядом с Эйрелом, он подложил обе грелки ему под спину. Тот испустил тихий стон, то ли боли, то ли удовольствия, и обнял Саймона.

Эйрел действительно весь промерз, его кожа почти обжигала холодом. Стиснув зубы, Саймон улегся рядом, плотно, тело к телу, а когда Эйрел свернулся и сжался, обвил его руками.

— Коммандер, — вдруг поправился Эйрел задумчиво и без его напоминаний. — Извини. Ты потрудился, чтобы заслужить это звание. А я забыл, — и он коротко и без претензий пошутил: — Не у всех из нас твоя память.

Эйрел лежал теперь вплотную, проводя по его телу ладонями. Саймон чуть шевельнулся, но понял, что больше всего того сейчас интересует, где у него кожа теплее. Он замер неподвижно. Эта ночь — не для него, для Эйрела, и чего бы Форкосиган от него ни хотел, он это получит.

Эйрел молчал, свернувшись в постели рядом. Сперва его затрясло только сильнее, но потом дрожь постепенно утихла, кожа стала теплей на ощупь, дыхание выровнялось и замедлилось. Иллиан решил, что, должно быть, тот сейчас уснет – что ж, это к лучшему.

Но тут Эйрел заговорил, негромко, запинаясь:

— Я сегодня зашел навестить Амелию. Вдову Ралфа. Она беременна, — слова выплескивались из него короткими, болезненными точками, словно против воли. — Их третьим сыном. Ему подойдет срок через несколько недель. Она сказала мне… сказала… сказала, что Ралф хотел назвать его в мою честь. Эйрел Форхалас. И я ничего не мог ей ответить, — по его телу снова пробежала дрожь, но теперь скорее от эмоций, чем от холода, и Саймон инстинктивно придвинулся к нему поближе. – Конечно, Ралф оставил свою семью достаточно обеспеченной, да и граф сделает для нее все, что ни потребуется, но… я готов был отдать им все, вплоть до крови своего сердца. Она была так ласкова со мной. А я не мог ей… рассказать, не мог сказать «Хватит!».

А, уйдя от Форхаласов, он испробовал новый способ самоубийства – спиться насмерть. Все сходится. «Ну что бы Бриггсу самому мне этого не доложить?» посетовал Саймон мрачно. Впрочем, мичман наверняка просто не понял, что это значило для Форкосигана. Черт побери, приглядывать за Эйрелом должен не кто-то посторонний, а человек, понимающий, что с ним творится!

Эйрел крепко его стиснул, а потом намеренно разжал объятия, отказываясь даже от этого небольшого утешения. Саймон подавил порыв обнять его в ответ, сжать сильнее, поцеловать еще раз. Сейчас за такую инициативу от Форкосигана можно и в морду получить. Он всего лишь помолчал немного и ровно заметил:

— У тебя руки до сих пор холодные.

Он начал отогревать эти несчастные руки в своих, потом прижал холодные ладони к собственному телу, маскируя утешение под медицинскую помощь. Эйрел вздохнул и не стал сопротивляться. Это было помощью скорее для души, чем для тела, но нужда в ней была столь же неотложной.

Однако он не расслабился и снова, точно не в силах прекратить, заговорил. Боль выходила из него рваными словами:

— Знаешь, по какой еще причине это должен был быть именно я?

Саймону нетрудно было понять, о чем идет речь.

— М-м?

— Из-за моей фамилии. Худшим ночным кошмаром Эзара была капитуляция эскобарцев перед Зергом прежде, чем к ним подойдет подкрепление.

«Надо будет убедиться, что все записи с "жучков" в квартире уничтожены», подумал Саймон, отмечая в чипе эту задачу как важную. Но которую можно отложить на потом.

— Если бы они капитулировали, — продолжал Эйрел, — Зерг выиграл бы все, а Эзар — проиграл. Поэтому эскобарцам намеренно сообщили: «Здесь Форкосиган!». Мясник Комарры. Они были слишком перепуганы моей репутацией, чтобы сдаться.

Да уж, то, о чем Эйрел предпочитает говорить в постели, обеспечит кошмары любому. Что можно на такое ответить? Саймон подумал и просто лег немного по-другому, так, чтобы выглядеть открытым для атаки и беспомощным перед нею: на спину, открыв горло и намеренно подсунув одну руку Эйрелу под плечи. "Никакое ты не чудовище, я тебя не боюсь и абсолютно доверяю". Эйрел вздрогнул и стиснул его плечо, замер на секунду, а потом склонился и поцеловал Саймона — крепко, отчаянно, словно утоляя голод. Нет, не голод, подумал Саймон сквозь туман в голове. Жажду — как будто Эйрел хотел опьянеть от поцелуя, ища забвения если не в бутылке крепкого алкоголя, то в любом другом доступном ему виде. Он обнял Эйрела другой рукой, принялся поглаживать его по спине, стараясь помочь расслабиться. Если тот ищет забвения, любовник лучше, чем выпивка. Хотя после тот, наверное, пожалеет. Не самый интересный вариант для них двоих.

Поцелуй Эйрела почти не оставлял Саймону шансов думать связно, но всё же он очень постарался, смягчил поцелуй как мог, сделал свое прикосновение мягким и успокаивающим. На него снова накатило возбуждение, теперь уже в унисон с отчаянной настойчивостью Эйрела, но он сдержался. Ему не шестнадцать, он может повременить.

Хотя вдруг Эйрел подумает, что ему не хочется? Выйдет скверно. Саймон провел рукой вдоль по его спине – не такой каменно-мускулистой, как было в дни их совместных спаррингов, похоже, месяцы самонаказания сказались и на физической форме Форкосигана – по боку и между бедер. Член Эйрела уже наполовину отвердел, одно это прикосновение заставило его дернуться, и он тут же перекатился на кровати, с силой подмяв Саймона под себя. Тут не то, чтобы двинуться – дышать стало трудно. Ему и не хотелось бы просить: «Эйрел, полегче!» — однако на мгновение показалось, что придется. Но, глубоко вздохнув, Эйрел, кажется, сообразил, что делает и ослабил хватку. Саймону снова стало удобно, и дела пошли на лад – и не в таком неистовом темпе, что обнадеживало. Наверное, сработает. Он улыбнулся, любовно погладил Эйрела по щеке и поцеловал его в грудь – прямо напротив сердца.

Эйрел застыл с закаменевшим лицом. Саймон запоздало понял свою ошибку: в этом демонстративном жесте он слишком выдал себя, предложил больше, чем Эйрел мог бы принять. Он попытался дать задний ход, но было слишком поздно. Эйрел отодвинулся от него, лег, опершись на локоть.

— Ты ничего не изменишь, и сам это знаешь! — выпалил он почти свирепо. — Не надо... у нас сейчас есть просто эта ночь, Саймон. Что произойдет завтра, не твоя печаль. Не твоя ответственность. Я — больше не твоя проблема, и что бы со мной ни случилось, ты не виноват.

«Будь это так, ты бы об этом даже упоминать не стал». Саймон неожиданно разозлился — на Эйрела, на себя самого, на всю эту ситуацию. В приливе злости он навалился на Эйрела, опрокинул, прижал коленями к матрацу и перехватив оба запястья по обе стороны от тела. Их лица разделяли сейчас считанные сантиметры.

— Вот вложу свои руки в твои, — отрезал он, — тогда и приказывай, беспокоиться мне или нет. Милорд.

Эйрел удивленно заморгал, а затем рявкнул так же зло:

— Я своих вассалов не трахаю. Одно из двух, Саймон!

— Повезло, значит, что я не произносил клятвы! Но я не намерен лежать тут и слушать, как мне прямо в лицо заявляешь, что все вот это — не на самом деле.

Он замер, ощущая тело Эйрела под собой, а когда снова заговорил, то грубостью и резкой горечью его голос мог сравниться с форкосигановским:

— Не беспокойся. Я знаю, в чем дело. И что ты делаешь, и почему, и отчего я не могу тебе помешать, — он сделал несколько глубоких вдохов, восстанавливая самоконтроль, и погладил Эйрела по лицу — намеренно нежно, в той идеальной копии прежнего жеста, которую мог предоставить только чип. — Но будь я проклят, если дам тебе пройти этот путь до самого конца в одиночку.

Эйрел затих, и напряжение сошло с его лица, точно так же, как в ту минуту, когда он согласился уйти к Саймону домой.

— А, ясно. Что ж, отлично, — он поднял руку и сам погладил Саймона по щеке. — Тогда в дорогу мне не найти компании лучше.

Со слабой улыбкой он взъерошил Саймону волосы.

— Знаешь, мне тебя не хватало. Тебя, стоящего у меня за спиной, попадающегося мне на глаза всякий раз, как я обернусь. Сперва я от этого бесился, но… Я знаю, что ты следил за мной. Но ведь и я за тобой следил. И то, что я увидел… — он вздохнул. — Я не заслуживаю… подобного, но эгоизм не позволит мне отказаться.

Саймон чуть улыбнулся. Какой это, к чертовой матери, эгоизм! Это симптом того, что Эскобар не сломал Форкосигана до конца, что в нем сохранилось желание жить и быть счастливым. И самый обнадеживающий симптом из всех, что он отметил в Эйреле за несколько месяцев.

— Хорошо, — ответил он коротко, но на секунду прижался щекой к его груди.

Но только он попытался шевельнуться, слезть с Эйрела, как тот придержал его за бедра.

— Куда полез? Так хорошо, — пробормотал тот, притискивая его к себе, кожа к коже. Былой ее холод сменился жаром. Саймон повторил поцелуй и понял, что на этот раз получилось лучше. Эйрел наконец-то расслабился, сбросил настороженность, опустил свои колючки. Лаская его тело, спускаясь с поцелуями ниже, Саймон с довольством и радостью отметил, что член у того снова встает, а дыхание учащается.

Едва Саймон коснулся языком его соска, как в его спину жестко впились пальцы, а бедра под ним дернулись вверх. Что ж, одна рука у него еще была свободна – и, когда его пальцы коснулись члена Эйрела, то в первое мгновение он подумал, что еще буквально пара минут, и все. Однако Эйрел обуздал дыхание, собрался, ухватил Саймона за подбородок, задирая ему голову. Глаза у него сияли.

— Знаешь, попутчик, — пробормотал он, — ты мне отлично подходишь, но, по-моему, ты слишком много думаешь. Интересно, могу я с этим что-нибудь сделать? Хм…

Он внезапным резким движением вывернулся из-под Саймона и сполз к изножью кровати. Его движения теперь были вполне ловкими и аккуратными. А дальше Саймон и вправду перестал думать, потому что его член оказался у Эйрела во рту, и тот отлично знал, что делает. Саймон зажмурился, и даже чип в его голове замолк, а разум заполонили ощущения, которые электронная память была не в силах ни записать, ни воспроизвести. Он ахнул с наслаждением – и от этой внутренней тишины, и от умелых касаний — и запустил пальцы Эйрелу в волосы.

«Гениальный стратег! Переиграл меня даже в постели», — это была его последняя смутная мысль, а потом все ограничилось возгласами "да!" и "еще!". Он вцепился в Эйрела, наслаждаясь таким редким умиротворением. В последние годы слишком часто сексуальные партнеры оказывались в его постели не сами по себе, а в ходе тех или иных секретных операций. Ни о какой возможности расслабиться или доверии при этом речь не шла. Но с Эйрелом по-иному просто быть не могло.

Он приоткрыл глаза, желая поймать эту картинку и сохранить в памяти. Лицо Эйрела было внимательным, сосредоточенным, он подходил к минету с такой же вдумчивостью и концентрацией, как к планированию военной кампании. И уж от собственных невзгод Форкосиган отвлекся сейчас более чем полностью – так, как Саймон даже не рассчитывал.

Эйрел перехватил его взгляд, и его глаза сверкнули… да, наверное, можно было бы это назвать улыбкой, не будь сейчас его губы заняты совсем другим, и делал он это другое всё энергичнее, так, что Саймон не мог думать вообще больше ни о чем. Он снова прикрыл глаза и отпустил разум на волю, представим всему идти, как идет, потеряв даже счет времени – он и понятия не имел, как быстро он вцепился в Эйрела, выталкивая из себя крик, выгибаясь дугой, а потом рухнул на кровать в расслабляющем тумане удовольствия.

Прошла минута, прежде чем Саймон неохотно открыл глаза и увидел, что Эйрел его разглядывает, а его физиономию освещает довольная улыбка.

— Я уж подумал, что ты заснул, — пробормотал он, — и мне придется решать свои проблемы самостоятельно.

Саймон помотал головой, улыбаясь. А потом подался вперед и поцеловал Эйрела, вдумчиво и неторопливо, чувствуя, как тот немедля отзывается. "Теперь он здесь и со мной". Не точно в соответствии с первоначальным планом, но все до единого дополнения к этому плану Саймон одобрял.

Он не стал делать паузу для того, чтобы поинтересоваться, что именно Эйрелу хочется – наверняка тот снова ощетинился бы при намеке на любую заботу. Он всего лишь перекатился и теперь снова лежал на нем сверху, вознагражденный довольным вздохом, когда позволил себе налечь на Эйрела всем своим весом. Эйрел был возбужден до такой степени, что его трясло, его тело вздрагивало при каждом движении и касании, и Саймон сомневался, сможет ли растянуть это состояние подольше, как бы ему ни хотелось. Несколько поглаживаний и поцелуев — и Эйрел застонал и прижался к его бедру, а его член ткнулся к нему в руку.

На этот раз Саймон не закрывал глаз, наслаждаясь зрелищем. Эйрел запрокинул голову, губы у него были полуоткрыты, дыхание рваное. Стоило сравнить – буквально, с помощью чипа – две картинки: лицо Эйрела сейчас и несколько часов назад, когда Саймон к нему только подошел. Возможность доверять своему партнеру в постели — бесценный дар, но дар не меньший — возможность искренне и без помех радоваться его удовольствию.

Он завел руку у него между ног, назад, надавливая и проникая, и Эйрел резко выдохнул и вздрогнул, беззвучно ругаясь, а потом резким движением насадился на его пальцы. Его глаза широко распахнулись, изумленные и совершенно отсутствующие, и хватило пары движений, чтобы он излился Саймону в ладонь и обмяк на кровати, тяжело дыша. Саймон тоже расслабился, распростершись на нем, а Эйрел приобнял его, аккуратно, не стискивая. Саймон уронил голову ему на плечо, и так они лежали, вместе и постепенно восстанавливали контроль над дыханием и рассудком.

Эйрел не заснул мгновенно, как Саймон того почти ожидал, хотя совершенно не пошевелился и не предложил помощь, когда Саймон скатился с него и принялся вытираться. Разрядка и усталость словно выжали Форкосигана досуха, но уголки его губ приподнимала улыбка, спокойная и расслабленная. Теперь его тело было горячим до самых кончиков пальцев, но Саймон все же предусмотрительно укутал их обоих одеялом. Эйрел повернулся на бок и обнял его, закинув тяжелую руку поперек груди. Он молчал, но слов и не было нужно: Саймон прекрасно понимал, о чем тот сейчас думает. Этот покой был без сомнения хрупким, но настоящим.

Через пару минут Эйрел все же захрапел. Саймон встал, приглушил свет и улегся обратно. Он знал, что сейчас оказал лишь первую помощь, но не вылечил; все это были неотложные процедуры, направленные на то, чтобы спасти жизнь. Что касается самого лечения... коварный чип немедленно предоставил ему нужный образ: рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам оранжевой тюремной робы. Но эта женщина не приехала, ее здесь нет. Придется обойтись своими силами. Эйрелу уже случалось успешно переживать тяжкое горе самому, и теперь Саймон был уверен, что тот снова сумеет это сделать и отыскать собственный путь к исцелению. А до этого момента Саймону только и остается, что крепко его держать.

@темы: переводы, Буджолд, Эйрел, Иллиан, WTFC, таймлайн: правление Эзара, Фанфики

---

рисунки - разные и прекрасные

Изумительные арты Wei с Зимней Битвы:

Название: "Спецотряд блондинок на привале"
Персонажи: сестры Куделки: Делия, Оливия, Марсия и Карин
Категория|Рейтинг: джен, G

Название: "Поцелуй"
Персонажи: Айвен Форпарил и Байерли Форратьер
Категория|Рейтинг: слэш, PG

Название: "И мой хомяк со мною"
Персонажи: Бел Торн
Категория|Рейтинг: джен, G

Название: "Прямо из душа"
Персонажи: Бел Торн
Категория|Рейтинг: джен, R за топлесс

Название: "Братские чувства"
Персонажи: клон-братья Дюрона, Ворон и Ястреб
Категория|Рейтинг: слэш, NC-17 за откровенный секс

@темы: Айвен, Бел, Байерли, Куделки, джен, Дюроны, WTFC, Рисунки, Слэш

---

грандиозная шпионская история

Название:: "Барра-Комарра"
Размер: 22 тыс. слов (миди).
Категория|Рейтинг: гет, PG-13
Автор: sabaytis
Бета: Айриэн
Жанр: политический боевик, романтическая драма
Персонажи: Оригинальные, а также персонажи канона - Гришнов, Ки Танг, Эйрел Форкосиган, Эзар, Негри.
Краткое содержание: Элли Валерия Кавендиш, преуспевающий комаррский бизнесмен, приобретает по дешевке квартиру в элитном районе столицы. Но выгодное приобретение привлекает шпионов всех сортов. Цетагандийцы, бетанцы, барраярцы... Найдется место и романтике прыжков из окна, и роялям в кустах. А еще - политическим интригам, межпланетным заговорам, любви и предательству... Таймлайн - до барраярской аннексии Комарры.

*

Второй кофе был лишним. Не потому, что Валерия сидела на какой-либо диете — регулярные посещения спортзала и персонального специалиста по обмену веществ делали старинные мазохистические ритуалы необязательными. И даже не потому, что чашечка напитка с Новой Бразилии в этом заведении стоила полтора бетанских доллара — после сложной цепочки сделок Валерия могла себе позволить и более дорогостоящие угощения. Но, поскольку человек, с которым мисс Кавендиш договорилась встретиться по вопросу продажи роскошной квартиры с видом на городской парк, не прибыл и даже не отправил на комм извинений за опоздание,— смысл во второй чашке казался сомнительным. Впрочем, нет. Приготовленный вручную напиток только что из турки, должно быть, сумел приглушить досаду от сорвавшейся сделки.

Квартира досталась Валерии по дешевке сразу после того, как предыдущий владелец выставил ее на городской торг. Сделал он это крайне неумело, без тщательной рекламы, даже не выложив трехмерную модель помещения, ограничившись формальной документацией и десятком заключений служб купола. Ведущие риэлторы обошли невзрачную собственность стороной... и серьезно прогадали. Доходность сделки с этой недвижимостью могла приблизиться к ста процентам, а сто процентов от стоимости элитного жилья в Солтисе могли серьезно сказаться на банковском счете такого специалиста по недвижимости, как Валерия Кавендиш.

Вызов на комм совпал с моментом традиционного переворачивания чашки с целью погадать на кофейной гуще. Валерия не считала себя суеверной, но психологи рекомендовали этот способ считывать знаки из собственного подсознания — тем более за полтора доллара...

Гуща растеклась в подобие карикатурного парализатора, когда из динамиков комма раздался молодой женский голос.

Джоанна Куинн, любезно подсказал встроенный автосекретарь, попутно выводя в отдельное окно краткое досье звонящего. Впрочем, Валерия сама вспомнила девушку, полгода назад оказавшую неоценимую помощь на станции Клайн. Дело было сложным, в схеме участвовало семь заинтересованных сторон и шестнадцать объектов недвижимости — от грузового дока на станции до поля для гольфа на одном из эскобарских курортов. Чтобы распутать этот клубок и получить кругленькую сумму, пришлось снять временный офис и нанять помощника из коренных обитателей станции.

Но теперь-то что эта девушка забыла на Комарре?

— ...дал согласие на строительство дополнительного жилого сектора в северо-западном сегменте. Экологический модуль на время работ будет отстыкован и вернется на место только после окончания строительства. Это потребует дополнительных затрат, но в целом данный инвестиционный проект обещает увеличить грузооборот станции на 8 процентов и существенно сократить время транзитного ожидания.

Автосекретарь услужливо пропустил скороговорку через семантический фильтр; только за счет этого Валерии удалось вовремя сообразить, о чем речь.

Вторая чашка была не лишней: сейчас мисс Кавендиш подмывало даже заказать третью, и только врожденное умение считать деньги удерживало от столь безрассудного шага.

— Инвестиции — это то, что на Комарре найти легче легкого, — нацепив на себя деловую улыбку, сообщила Валерия в ответ. — Надо только быть в курсе местной специфики. Межпланетная торговля приносит стабильные доходы. Мы здесь не любим, чтоб деньги лежали и бездельничали. К кому вы бы предложили обратиться в первую очередь?

На небольшом экране комма было видно, насколько этот вопрос смутил Джоанну.

— Наши основные специалисты сейчас вынуждены работать с Полом, где требуют пересмотра транзитной ставки, а потому пришлось лететь мне. Но вы, Валерия, мой единственный персональный контакт на планете — я думала поискать посредников в сети, но сначала решила обратиться к вам...

Целый сектор на станции! В голове у риэлтора закрутились цифры с большим количеством нулей. Даже если десятая часть процента от инвестиционного потока пойдет на счет мисс Кавендиш, то это — золотое дно. Сорвавшаяся сделка с квартирой в этом свете выглядела предельно скромно, а настроение моментально подскочило до потолка. Для того, чтобы столь перспективное дело не сорвалось в самый первый же день, следовало как можно скорее удержать эту Куинн от желания уйти в в более крупное агентство.

— Разумеется, я найду для вас инвесторов в самое ближайшее время и на самых выгодных условиях, — сообщила Валерия, мысленно подыскивая подходящий вариант. Знакомых, готовых вложиться в таком объеме в космическую станцию у черта на куличках, у нее не было, но был Роберт, считавший себя без пяти минут мужем Валерии. Если бы не разъездной характер работы, мисс Кавендиш уже год как сменила бы фамилию на Венье, но гостевой брак для двух деловых людей — не брак, а одно название.

При мысли о браке Валерия на секунду подумала о том, что Роберта стоило бы затащить на уик-энд в эту, так и не проданную, квартиру... и тут же отбросила эту мысль, потому что нашла другое применение для непристроенной недвижимости.

— Нам потребуется солидное место для проведения переговоров. Не временный офис с почасовой оплатой, а солидное помещение с хорошим видом и неформальной обстановкой, — радуясь своей находчивости, заявила Валерия. — К счастью, у меня кое-что имеется. Как вы, мисс Куинн, посмотрите на то, чтобы на время поиска инвесторов поселиться в роскошных апартаментах? Разумеется, за мой счет...

* * *

Переселение Джоанны из дешевого гостиничного номера около космопорта в просторную пятикомнатную квартиру заняло большую часть дня. Полтора часа до встречи, непродолжительный разговор с уточнением планов и перспектив, заселение, оформление договора... Привычная суета захватила Валерию, и увлеченность не схлынула даже после звонка офицера полиции.

— Мисс Кавендиш? — осведомился лысеющий мужчина, предварительно продемонстрировав полицейский сертификат на имя Яна Дворжака.

— У нас тут обнаружено тело Саймона Гарриса. К нашему величайшему сожалению, он мертв. В коммуникационной компании нам сообщили, что он звонил вам этим утром, а потом вы еще трижды набирали его номер. Могу я узнать, о чем вы разговаривали?

— Он... хотел купить квартиру.

Мысли ненадолго застопорились. Жизнерадостный толстячок лет пятидесяти, еще сутки назад шутивший и пытавшийся подкатывать к Валерии, никак не желал представать в ее воображении мертвым. Но деловая жилка взяла верх над сентиментальностью: переговорив с офицером и пообещав ему дать показания в случае необходимости, Валерия решительно удалила номер Гарриса из комма и сразу же вернулась к оформлению Джоанны в качестве временного коммерческого партнера. К этому моменту женщины уже перешли к неформальному общению, обменялись воспоминаниями о станции, впечатлениями от путешествия и жалобами на последствия П-В прыжков.

От предложения пообедать вместе, мисс Куин отказалась, сославшись на тот же постпрыжковый синдром. Договорившись встретиться завтра, Валерия выскочила на улицу и тут же наткнулась на рослого мужчину в просторном костюме тускло-серого цвета.

— Прошу прощения, —только и успела произнести она, прежде чем потерять сознание.

— Через пару минут будет готова,— доложил кто-то расплывчатый, тут же исчезая за пределы видимости. — Устойчивость девятнадцать единиц, четверть часа гарантирована.

Над Валерией угрожающе нависал потолок и лампа в дешевом абажуре. В ушах звенело, а во рту поселился противный металлический привкус.

— Время пошло! — прохрипел кто-то сбоку, и тут же перед Валерией возник подтянутый коротко стриженый мужчина европейской наружности.

— Имя?

— Элли Валерия...

— Фамилия?

— Кавендиш.

В этом совершенно естественном ответе, казалось, было что-то неправильное, но, прежде чем это удалось понять, Валерия ответила еще на несколько вопросов.

— Как давно вы работаете на барраярскую разведку?

Вкупе с полной дезориентацией в пространстве и времени этот вопрос вверг Валерию в состояние, близкое к обмороку. Подавленный суперпентоталом или чем-то вроде него организм начал заливаться про солидных клиентов, сыпал брендами, именами, контактами...

Собеседник скривился, но минуты две или три все же слушал, после чего оборвал монолог:

— Не коммерческие вопросы, Валерия. Расскажите о своей работе на Барраяр.

Про работу на Барраяр мисс Кавендиш могла рассказывать часами. Опыт работы по подбору апартаментов для Эндрюса Формонкрифа был эпопеей, которая превращала даже самый унылый междусобойчик в веселую компанию, где собеседники с трудом сдерживали смех. Такой чопорности и глупости, как у этого клиента, Валерия не встречала ни до этого, ни после.
Удивительно, но мужчина ни разу не засмеялся; только сзади кто-то коротко и сдавленно хрюкнул, когда Валерия дошла до эпизода с мусоропроводом.

— Похоже, что это пустышка, сэр, — выдохнул кто-то за спиной Валерии после того, как вопрос про Барраяр был с тем же успехом повторен в шести или семи различных вариантах. — Или же этот контакт закамуфлирован даже от нее самой.

После очередной серии вопросов похитители согласились выслушать историю про покупку квартиры и причитания по поводу смерти несостоявшегося клиента.

— ...впрочем, я все равно уже начала получать доход с этой недвижимости, пусть пока что и не в денежной форме, — заключила Валерия.

— Время…— хрипло простонал голос сзади.— У нас всего три гарантированных минуты, а потом надо еее выпроваживать.

— Если она ничего не знает, то и черт с ней. Убивать нельзя: два трупа, тем более связанных только одной квартирой— слишком подозрительно. Пусть отдает ключи и выметается, думая, что просто их потеряла. А уж домовую сигнализацию мы обойдем.

Вопрос о ключах снова поставил Валерию в тупик. Из трех положенных ей комплектов от квартиры два благополучно хранились в ее персональной банковской ячейке, вместе с оригиналами документов, а третий она незадолго до похищения отдала Джоанне.

— Тысяча чертей! Кто такая Джоанна? — взревел допрашивающий ее мужчина, но вместо Валерии ответил спокойный голос сзади:

— Джоанна Куинн, ее младший коммерческий партнер. Она рассказала про эту женщину в самом начале. Наверное, имеет смысл...

— Время!— провозгласил еще раз хриплый голос, и в шею Валерии воткнулся хоботок инъектора.

* * *

Валерия могла поклясться, что выходила из дома, в котором поселила Джоанну, еще в светлое время суток. Каким образом вечер наступил так быстро — оставалось загадкой. Вроде бы ничего толком не сделала, перекусила на скорую руку чем-то, что даже не задержалось в памяти. Затем дошла до городского парка, заплатила за место на панорамной скамейке и тупо просидела на ней почти полтора часа.

«Это переутомление», — констатировала она, открывая органайзер и думая о том, куда бы воткнуть внеочередной визит к психологу без угрозы бизнесу. Прилет Джоанны сам по себе перевернул месячное расписание с ног на голову, так что задача не выглядела легкой. Покопавшись в датах и персоналиях несколько минут, Валерия послала все куда подальше и сделала то, о чем думала с утра — отзвонилась Роберту, сопроводив вызов тэгом «Деловая беседа».

Будучи настоящим комаррцем, мистер Венье среагировал моментально:

— Станция Клайн... Ох, как же оно не вовремя-то! Сейчас на рынках только-только наметилось обратное движение капитала в сторону Комарры. После этого ужасного оттока капитала, вызванного страхом барраярского нашествия, нашей экономике надо хотя бы пару спокойных лет без масштабного заграничного инвестирования. Хотя заманчиво... заманчиво. Если бы я тогда, когда ты улетела на эту станцию, не вложил все свободные средства в торговый караван Гауптмана, то обязательно стал бы вашим партнером. Сейчас, к сожалению, совсем никак. Возвращение каравана только через пять с половиной месяцев, а кредита под долю в нем мне либо не дадут, либо ограбят до нитки. Я не от хорошей жизни устроился старшим администратором по обеспечению флота Селби, дорогая. Ближайшие полгода даже самые заманчивые предложения— не для меня.

— Может, тогда поделишься соображениями, кто мог бы сейчас войти в это дело?— предложила Валерия, пропустив мимо ушей жалобы на нехватку свободных средств. — Наверняка ведь среди коммерсантов найдутся параноики, для которых даже специализирующийся на блокаде п-в туннеля флот не является гарантией безопасности. Я уж совсем не говорю о том, что стоит нашему Сенату только свистнуть, и тут будет не протолкнуться от гемов. Ты же на поставках сидишь и вроде как должен быть в курсе.

— Знаешь, есть такой человек, — немного покрутив свою адресную книгу, согласился Роберт. — Некий Теодор Гален, боковая ветвь клана Галенов. Он достаточно успешен, чтобы держать в кармане несколько весьма важных для Солстиса контрольных пакетов. Участвует в поставках энергетического оборудования для Селби, но относится к нему весьма специфично. Я сейчас сброшу тебе его контакты и дам свою рекомендацию. Потом сочтемся.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь...

Завершив разговор, Валерия обнаружила смущенного мужчину в белом костюме, протягивающего ей визитку.

«Альфред Макинтайр, аналитик-консультант», — прочитала Валерия, обратив внимание на стильный голографический узор.

— Элли Валерия Кавендиш,— машинально представилась она, зачем-то полным именем, звуки которого отозвались в памяти смутными невнятными воспоминаниями, каким-то подсознательным диссонансом.

— Я проходил мимо и случайно услышал фрагмент вашей беседы, — Альфред провел банковской карточкой по сенсору, оплачивая право присесть на соседнее место.

— Видите ли, у меня имеется неплохой опыт в аналитике инвестиционных потоков, а потому на имя Теодора Галена сработало что-то вроде рефлекса.

Голос господина Макинтайра был удивительно располагающим, а представительная внешность и легкий парфюм дополняли впечатление.

Должно быть, он не местный, отчего-то подумала Валерия. Ни за что не пропустила бы такого красавца. Похоже, в моей жизни началась белая полоса. Одна случайность цепляется за другую, словно мостит мне дорогу. Квартира, Джоанна, парк, разговор, случайный и симпатичный консультант...

— Это специфический человек, с которым не каждый сможет иметь дело. Достаточно сказать, что остальной клан Галенов держится с ним подчеркнуто официально. Там какая-то невнятная история с наследованием или что-то в этом роде.

Если он запоет, я, должно быть, потеряю сознание от эстетического шока, решила Валерия. Таких голосов просто не может существовать в природе. Пусть говорит что угодно, а я буду только слушать, слушать...

— ...поэтому я рекомендую не ограничивать себя одним только Галеном, а обратить внимание на тех, у кого своих денег не так много, но зато достаточно связей. В частности, вот на этого молодого человека.

В руках Альфреда появилась еще одна визитка, на этот раз более строгая.

— Джон Рузвельт Смит? — переспросила Валерия, только чтобы Макинтайр не молчал и что-то сказал в ответ. — Это же депутат городского Совета от соседнего района. Ему можно написать требование, жалобу, но для разговора об инвестициях нужен личный контакт, а я через несколько слоев профессиональных секретарей-вышибал не пробьюсь. На политиков слова об упущенной выгоде действуют слабее, чем на простых смертных.

— Вам будет достаточно назвать первому же секретарю код, написанный на оборотной стороне, — пояснил Макинтайр, вставая со скамейки. — Вас тут же соединят и согласятся на личный разговор.

— Но... — увидев, что мужчина еее мечты собирается уходить, Валерия запаниковала.— Как же мне вас отблагодарить? Это ведь полноценная консультация, причем по вопросам бизнеса.

Макинтайр остановился и внимательно смерил Валерию взглядом, от которого хотелось застыть неподвижно или сжаться в комочек. Никакого страха, просто прилив откуда-то взявшейся покорности судьбе.

— Я найду вас чуть позже, Элли Валерия Кавендиш, — пообещал Альфред и быстрым шагом скрылся за поворотом.

* * *

Валерия, ты непроходимая дура, думала мисс Кавендиш, разглядывая две оставленные красавцем визитки. Влюбилась с первого взгляда, разоткровенничалась, чуть ли не побежала за ним вслед... Деловые женщины, особенно если им за сорок, так себя не ведут. На память сразу же пришел ранний и катастрофически неудачный брак, в котором не было ни капли расчета. Сплошная романтика и сексуальное влечение — разве на этом можно построить хоть что-то прочное? Два с половиной года, выброшенных на помойку, только личный опыт и остался. Хорошо еще, что детей не завели — с ребенком возможность вести деловую жизнь стремятся к нулю.

По дороге домой Валерия старательно вспоминала своих школьных подруг, которые вот так же выскочили замуж в молодости и тем самым навечно приковали себя к семейному очагу. Как средство борьбы с наваждением в лице Макинтайра прием помогал слабо, зато настроение портил на полную катушку. Вдобавок выяснилось, что вместе с ключами от недавно приобретенной квартиры Валерия отдала Джоанне еще два — от дома и от офиса. Возвращаться к партнерше, которая наверняка после серии прыжков и перелетов легла спать, не хотелось, да и банковская ячейка с дубликатами располагалась всего в паре кварталов. Посетовав на закат своей удачливости, Валерия пошла пешком по практически безлюдной в это время суток улице. В отделении банка ее хорошо знали, и все формальности заняли не более пары минут. Заполучив второй комплект ключей и выпив стакан сока из автомата в холле, Валерия внезапно ощутила сильный голод.

Это было немного странно: в памяти прочно осела информация о не слишком вкусном, но довольно сбалансированном обеде в одной из мелких забегаловок, что ютились вокруг парковой зоны. Только вот отчего-то на кредитке от этого обеда не осталось никаких записей, словно бы ее кто-то угощал или она ушла, не заплатив, чего быть никак не могло.

Странное что-то происходит, решила Валерия, быстрым шагом двигаясь к дому. Происходящее ей очень не нравилось — в этом свете даже встреча с Альфредом выглядела как-то зловеще и мистически. Периодически оглядываясь и разыскивая взглядом полицейские камеры для оперативного отслеживания улицы, она дошла до перекрестка и остановилась пропустить одинокую черную машину.

Что именно произошло потом, Валерия поняла много позже по отрывочным воспоминаниям. Началось все с того, что сзади, непростительно близко от нее, внезапно оказался кто-то еще. Рука Валерии машинально потянулась к баллончику с защитным спреем… но тут резко распахнулась одна из дверей начавшей торможение машины. С заднего сидения навстречу вылетел незнакомец в каком-то военном мундире.

Мгновением позже подошедший сзади резко толкнул мисс Кавендиш под колеса, а также попытался вырвать у нее сумочку. Но если с сумочкой у него все получилось, то с падением жертвы под колеса вышел конфуз: — военный, едва не ударившись лбом о ветровое стекло, успел схватить Валерию за локоть и, чуть не вывихнув его, подправить траекторию, завершившуюся не под машиной, а на ее капоте.

Пока Валерия и водитель машины ошеломленно разглядывали друг друга через стекло, драка успела завершиться победой военного.

— Барра-комарра! Чертовы правила на этой планете! Франсуа! Ах, нет, он уже убежал...

Валерия медленно сползла по капоту на тротуарную плитку, машинально подобрала любезно протянутую ей сумочку и только сейчас смогла разглядеть лицо спасителя. Впрочем, если бы он не нагнулся чтобы подать ей руку, пришлось бы подниматься самой и задирать голову, поскольку он оказался заметно выше ее. Немолодой — сначала Валерия по привычке дала ему где-то шестьдесят, но, разглядев не свойственный комаррцам загар, опустила планку до своего возраста. Волевой подбородок, короткая стрижка, глубоко посаженные глаза. В нем не было красоты и изящества Макинтайра, но зато по части мужественности он мог бы дать красавчику Альфреду пятидесятипроцентную фору.

— Прошу прощения, мисс...

Говорил он с легким напряжением, будто пытаясь тщательно, но безуспешно скрыть свой акцент.

— Элли Валерия Кавендиш,— она снова отчего-то использовала свое полное имя, ощутив при этом какое-то подобие deja vu. Альфред и спаситель выглядели едва ли не антиподами, а уж в том, что они с разных планет,не было ни малейшего сомнения.

— Мисс Элли Кавендиш, — послушно повторил он. — Боюсь, что наше с Франсуа появление форсировало запуск цепочки не слишком приятных событий. Но, поскольку у нападающего был нож, мне кажется, сначала он собирался воспользоваться им.

— Я не люблю, когда меня называют Элли, у меня с детства аллергия на это имя и дороги из желтого кирпича. Лучше просто — Валерия Кавендиш...

В этот момент Валерия распознала акцент собеседника, и у нее закружилась голова. Пришлось снова воспользоваться услужливой помощью спасителя, сделать пару шагов и прислониться к машине. Барраярцы, варвары, до недавнего времени нагонявшие страх на планету. Вместо того, чтобы быть благодарными комарро-бетанской экспедиции, сумевшей открыть путь к потерянной колонии, они отстроили приличных размеров боевой флот и неторопливо выдавили комаррские диспетчерские службы к самому последнему п-в туннелю. Год или два назад угроза нападения на Комарру приобрела реальные очертания, после чего Сенату пришлось отбиваться от предложений Колонии Бета и Цетаганды о вводе ограниченного контингента для защиты прыжковой точки. Но что они делают здесь, в одном из самых безлюдных районов Солстиса? Отчего остановились, и кто был этот человек с ножом?

— Леди нуждается в отдыхе и чашечке кофе, — заметил Франсуа, покинув водительское сидение, чтобы подобрать валяющийся на тротуаре нож. Валерия судорожно сжалась, когда он подошел к ней и продемонстрировал длинное лезвие с серой пластиковой рукояткой.

— Биопластик, — вздохнул спаситель, изучив находку. — Этот материал с аппетитом пожирает все органические следы, даже лаборатория вряд ли сумеет определить личность нападавшего по отпечаткам пальцев или остаткам ДНК. Впрочем, это необязательно — его выдал стиль, в котором он пытался сопротивляться.

— Кто это был и кто, черт побери, вы сами? — Валерия с трудом подавила дрожь в голосе, но нервные интонации все равно проскальзывали. Баллончик со спреем не казался достаточной защитой от этой парочки.

— Барра-комарра... Некоторым вещам все-таки надо учиться с детства, — пробормотал спаситель. — Непростительная промашка... Позвольте представиться, меня зовут Николай Гришнов, я из посольства Барраяра на вашей гостеприимной планете. А это мой водитель, Франсуа Лабуре. В свою очередь о том типе, который убежал не представившись, могу сообщить только то, что он — цетагандийский шпион.

Поклон, который изобразил Гришнов, был несколько неуклюж, но определенно искренен. Только вот объяснение барраярцев звучало... фантастично. Даже слишком.

— Меня пытался убить цетагандийский шпион? — Валерия попробовала картинно хохотнуть, но вышло слишком похоже на икоту.

— Франсуа, посмотри по карте, где тут ближайшее круглосуточное кафе, нам с леди необходимо поговорить за чашечкой чего-нибудь горячего.

— Я покажу...

Валерия специально выбрала знакомое заведение, где в случае чего можно было положиться на персонал и службу безопасности. А еще где-то в списке входящих вызовов прятался телефон того полицейского, который сообщил о смерти мистера Гарриса. Отчего-то казалось, что эта смерть каким-то образом связана с вечерним происшествием. В куполах убивали достаточно редко, главным образом в домах, под прикрытием закона о частной жизни; делать это на улицах, под присмотром камер наблюдения решались только инопланетники.

Официант, принявший заказ от барраярца, не удивился столь экзотическому соседству. Валерия часто встречалась по деловым вопросам с самыми разнообразными людьми.

— Вы не ушиблись, там, на перекрестке? — обеспокоенно спросил Гришнов, пристально и крайне бестактно вглядываясь в лицо Валерии. От такого взгляда хотелось спрятаться подальше, пусть его обладатель и был всего лишь варваром с отсталой милитаризованной планеты. — Головокружение, ощущение тошноты, пульс в висках, мигрень?

— Н-нет, — чуть запнувшись, ответила Валерия, пораженная сочетанием внимания и бесцеремонности. — Хотя да, голова немного кружится.

— Внезапные немотивированные эмоции? Резкие перепады настроения? Провалы в памяти? Негативная физиологическая реакция на определенные слова или поступки?

Голос Гришнова стал чуть тверже, завороженная им Валерия не заметила, как ее запястье оказалось в его руке. Проверка пульса.

— Полагаете, у меня сотрясение мозга?

— Полагаю, что вы уже встречались с тем господином, который хотел вас недавно убить, мисс Кавендиш. Но если эта встреча отчего-то выпала из вашей памяти, должны были остаться какие-то побочные следы от медикаментозного вмешательства. Например... след инъектора в районе затылка.

От мысли, что этот варвар будет прикасаться к ее волосам, Валерию передернуло.

— Вы бредите, мистер Гришнов! Чем тешить свою паранойю, лучше расскажите мне, каким образом это нападение может быть связано с убийством Саймона Гарриса?

Теперь передернуло уже Гришнова. Валерия уловила это практически незаметное движение по тому, как вздрогнули пальцы на ее запястье.

— Вы были знакомы с мистером Гаррисом... Знаете, это многое объясняет.

К сожалению, на этом лаконичный рассказ подошел к концу. Пауза, во время которой Гришнов пил кофе, уступила место паузе с какими-то глубокими и, вероятно, не очень приятными размышлениями. Валерия считала себя неплохим физиономистом — это серьезно помогало в работе с клиентами, но тут она словно наткнулась на прочную стену. С разбега наткнулась.

— Знаете, Валерия, — неожиданно переходя на менее официальный стиль, произнес Гришнов после еще одного глотка кофе. — Вы стали случайной жертвой большой и очень нехорошей политической игры. С участием шпионов, убийц, психопатов. Мне, право слово, очень жаль, что так получилось. Я не знал мистера Гарриса лично, но в курсе, на кого он работал — такие вещи, как правило, не проходят мимо меня, особенно во время небольшой приватной поездки, косвенно связанной с происходящим тут.

Отчего-то в этот момент Валерии стало так страшно, будто слова барраярца открыли коробку со всем накопленным за день страхом. Затаив дыхание, она вслушивалась в тихий неторопливый монолог.

— Поверьте моему опыту в играх подобного рода, эти люди не оставят вас в покое. Им нужна эта квартира, так некстати выкупленная вами с торгов. Более того, она нужна им срочно, в течение нескольких последующих суток. Вы неосторожно привлекли к себе внимание, и теперь эту ошибку придется исправлять. Мой совет— поскорее избавьтесь от этой недвижимости. Я готов даже сам выкупить эту квартиру по той цене, которую вы за нее дали на торгах — к сожалению, сейчас фонды барраярского посольства исчерпаны, и бОльшую сумму выделить не удастся. Кредит же мне вряд ли выдадут: в этом финансовом году нашу планету принято недолюбливать. Когда же от квартиры получится избавиться, поправьте свое здоровье на каком-нибудь курорте, позвольте себе небольшой отпуск: достаточно месяца или двух, чтобы все утихло и пришло в норму.

И ему тоже хочется получить мой трофей, догадалась Валерия. Только чуть более цивилизованными методами, нежели нож в спину или толчок под машину. С одной стороны это соображение несколько успокаивало, но с другой — дико раздражало.

— Благодарю за совет, мистер Гришнов, — она встала и поправила свой пиджак, каким-то чудом не перепачкавшийся во всех уличных передрягах. — Я воспользуюсь им сразу же, как представится возможность. А сейчас, прошу прощения, мне необходимо отдохнуть. Доброй вам ночи.

Не дожидаясь ответа, Валерия быстро зашагала к выходу, внутренне готовясь к неприятному повороту. Если это произойдет, то пусть лучше здесь, где обслуживающий персонал может легко вызвать дежурный отряд полиции...

— Франсуа проводит вас, мисс. Для вашей же безопасности.

И все. Никакой агрессии, никаких попыток остановить или удержать. Только чуть повышенный голос — для того, чтобы она гарантированно услышала реплику. Это было... неожиданно.
Растерявшись, Валерия позволила проводить себя до дома и, лишь заперев дверь на все три замка, поняла, что слишком измотана даже для того, чтобы добраться до холодильника и поужинать. Сил хватило только на путь до кровати и настройку будильника на персональном комме.

* * *
Из дремоты Валерию вывел запах хорошего кофе. Он был неуместен, порождал какие-то совершенно сумасшедшие ассоциации, беспокоил и требовал скорее проснуться.

Полтора бетанских доллара за чашку, подумала Валерия, открывая глаза. Следующая мысль была более приближена к реальности, а потому заставила мисс Кавендиш подскочить и броситься к шкафу, в одном из отделений которого лежал купленный когда-то давно «для самообороны на диких планетах» парализатор. Потому что дома взяться этому запаху было решительно неоткуда. Кофемашина на кухне выдавала продукт с менее насыщенным ароматом, а варить кофе в турке Валерия так и не научилась, хотя во время замужества и предпринимала несколько попыток.

— Не стоит беспокойства, — произнес за ее спиной мягкий женский голос, сопровождающийся усилением кофейного аромата. — Я взяла на себя смелость нарушить ваше уединение, мисс Кавендиш, только потому, что это был вопрос вашей жизни и смерти.

Рука Валерии замерла в нескольких дюймах от заветной коробки. Скосив правый глаз, она разглядела в боковом зеркале невысокую шатенку спортивного телосложения, в деловом костюме комаррского кроя и с кофейной чашкой из праздничного сервиза.

— Осмелюсь заметить, что батарея вашего парализатора разряжена, и как оружие в ближайшие шесть часов он не представляет угрозы. С вашей стороны правильно соблюдать технику безопасности, но запасную батарею все-таки стоит держать заряженной.

Парализатор лежал в коробке с того момента, как Валерия вернулась со станции Кляйн. Правила компании-перевозчика запрещали перевозить его в заряженном состоянии, вспомнила она, медленно поворачиваясь к незнакомке. Ситуация была бы более неловкой, если бы вчера вечером хватило бы сил раздеться, а не завалиться на кровать сразу после откидывания в сторону туфель.

— Аманда Торн, — представилась женщина, делая несколько шагов навстречу и протягивая Валерии кофе. — Старший консультант бетанского комитета внешней ассимиляции. У вас тут были серьезные проблемы, а потому, мисс Кавендиш, нам пришлось вмешаться. Приношу свои извинения за бестактность, однако, после вашей встречи с заместителем министра политического воспитания...

— Кем-кем? — переспросила Валерия, расплескивая горячий кофе по ковровому покрытию. Руки с утра и так дрожат, а тут еще это...

— Николай Гришнов, заместитель министра политического воспитания, — терпеливо пояснила Аманда. — Так на Барраяре называют подчиненную императору тоталитарную организацию. Преследование инакомыслящих, ограничение свободы слова, цензура, контроль за поведением граждан — воспитательный процесс на Барраяре выглядит именно так. Поверьте, я знаю, что вы были не в курсе. Только цетагандийцы не знают. Для них вы — барраярский агент, поставивший под угрозу одну из их операций.

— Это повод вламываться в мой дом без предупреждения?

Валерия успела взять себя в руки, попробовала пройти на кухню и обнаружила, что Аманда нисколько не препятствует ее передвижениям, ухитряясь оставаться неподалеку, но не путаться под ногами.

На кухонном столе Валерию ждал сюрприз — расстеленная металлизированная ткань, на которой лежало два десятка почерневших и оплавленных пуговиц. Во всяком случае, больше всего эти предметы напоминали именно пуговицы, а не что-либо другое. От стола слабо пахло паленым пластиком.
— Я была не первой, кто заходил сюда без предупреждения.

Аманда взяла одну из «пуговиц» и протянула ее Валерии.

— Эти подслушивающие и подсматривающие устройства цетагандийцы установили в вашей квартире вчера вечером. Еще пять «жучков» до сих пор находятся в вашей одежде, но сигнал от них сейчас блокируется. После того как вы переоденетесь, я расправлюсь и с ними. Кстати, два из этой пятерки — барраярские, сразу видна более грубая технология.

Валерия вспомнила лицо Гришнова, такое прямое и бесхитростное, такое обманчивое. Преследования, установка подслушивающих устройств. До чего же мерзко!

— Успокойтесь, Валерия, все самое страшное уже позади. Мы отследили кодированную передачу еще вчера вечером, а потому в курсе того, о чем вы разговаривали в кафе. К сожалению, цетагандийский код сложен, и все, что было до вашей застольной беседы с Гришновым, осталось за кадром. Вы не могли бы прояснить некоторые моменты?

— Раз уж вы проникли ко мне в дом, то отчего не прибегли к суперпентоталу? — огрызнулась она в ответ на последний вопрос. — Я ведь догадываюсь, что под вывеской комитета внешней ассимиляции тоже скрывается что-то вроде разведки. И я не настолько наивна, чтобы считать, будто вы поверите каждому моему слову.

— У вас очень специфическая реакция на суперпентотал, — призналась Аманда, присаживаясь в углу. — Следы его распада долго не выводятся из вашей крови и делают повторное применение вещества неэффективным. Так что еще как минимум шестьдесят-семьдесят часов серьезно нарушенный обмен веществ защищает вас от медикаментозных форм допроса. Впрочем, это известно только мне и цетагандийцам, барраярцы могут и рискнуть — ведь в случае чего анафилактический шок будет у вас, а не у них.

В качестве завтрака Валерия выбрала яичный пирог с ветчиной, в основном, потому что ветчину следовало резать на мелкие ломтики, а настроение как раз располагало к работе с ножом. Но первый же разрез напомнил происшествие на перекрестке и оружие несостоявшегося убийцы. Образ Гришнова как-то не сочетался с бессмысленным убийством — по виду этого человека можно было сказать, что тот готов убивать, но не готов делать это беспричинно.

— До нашего разговора в кафе... — начала было Валерия, однако сообразила, что осведомленность Аманды только с этого момента может иметь альтернативное объяснение. Более грубая технология, говорите? Но только включением барраярских «жучков» можно объяснить информированность мисс Торн. Должно быть, Гришнов прицепил подслушивающие устройства, когда помогал ей усесться за столик. Черт побери, а ведь жест выглядел так галантно — вот и доверяй после этого светским манерам варваров! Только вот и словам этой Аманды, получается, надо доверять через раз.

— Я возвращалась домой, когда на меня неожиданно напали со спины, — к счастью, у Валерии была возможность взвесить каждое слово: процедура дегидрации яичного пирога отвлекала от разговора. — Кто-то хотел сбросить меня под колеса машины или, если это не выйдет, ударить ножом в спину. Мне повезло, что в автомобиле ехал Гришнов...

Теперь, рассказывая, Валерия и сама слышала, как наивно и натянуто звучит эта версия. А что если Аманда решит, что имеет дело с барраярской шпионкой?

— Одинокая машина в нужном месте и в нужное время? — хмыкнула за спиной мисс Торн. — И прекрасный принц, спасающий главную героиню в последний момент... Все это выглядит не слишком достоверно.

Прекрасный принц... Валерия вспомнила Альфреда и отчаянно закусила губу. К счастью, у нее осталась визитка и хороший повод связаться с ним после встречи с мистером Смитом.

— Возможно... Но мне в тот вечер было не до проверок. То одно, то другое... стоп! Вы сказали, что я защищена от суперпентотала еще на несколько суток... Получается, что меня кто-то накачал, а я не в курсе? И почему я ничего не помню?

— Сильная индивидуальная реакция вкупе с одним хитроумным препаратом для прочистки мозгов.

Аманда даже глазом не повела, когда Валерия протянула ей приготовленную порцию.

— У этого препарата имеется ряд побочных эффектов, из-за которых наша служба старается его не применять. Например, в сочетании с некоторыми группами лекарств он может вызывать краткосрочные, но невероятно острые приступы влюбленности. Так что если у вас вдруг появились какие-то романтические мысли относительно Гришнова — буду вынуждена вас разочаровать: не совсем банальная, но химия.

Валерии страшно захотелось запустить в Аманду тарелкой с пирогом. А еще залить сверху остатками молока. Альфред! Альфред, а не этот дурацкий варвар, будь он хоть самим императором!

Осторожность и привычка не совершать импульсивных поступков оказались сильнее эмоционального порыва. А еще, сообразила Валерия, если о существовании мистера Макинтайра узнает бетанская разведка, то и он может попасть в оборот. Пускай пока что все его следы, скрываются в пухлой визитнице, среди сотен других, мало чем отличающихся деловых контактов. А если это на самом деле только химия и ничего больше, то через несколько дней она просто поблагодарит своего консультанта за хороший совет да переведет на его счет небольшую сумму. Любовь любовью, а бизнес требует обширных деловых связей.

— В любом случае, я бы не стала доверять Гришнову, — то ли не заметив мимолетного приступа ярости, то ли неправильно его интерпретировав, Аманда продолжила разговор. — Для Барраяра ваша планета — слишком лакомый кусочек, можно сказать, дверь в Галактику, защищаемая при помощи сложной системы политических компромиссов и одного сравнительно небольшого флота наемников. Если бы не наше гуманитарное влияние, здесь бы уже пылала война, а десантники барраярцев и цетагандийцев встречались бы на улицах чаще, чем местные жители. Вам, комаррцам не повезло оказаться меж двух империй, патологически жадных до завоеваний. Но если у Цетаганды есть выбор, то у Барраяра его нет. Наша историческая миссия — удержать этих варваров взаперти до тех пор, пока переизбыток агрессии, накопленной за века изоляции, не устремится в конструктивное русло — от военных завоеваний к научной деятельности, экономической экспансии, духовному развитию. Пусть сейчас с точки зрения самих барраярцев мы и выглядим злодеями, но через век-другой они скажут нам спасибо за оказанную помощь.

Валерия жадно поглощала завтрак, не забывая вовремя кивать головой и одобрительно мычать там, где это предполагалось.

— При этом нельзя и о цетагандийцах забывать! Ведь кто может пойти на столь бескомпромиссное нарушение закона помимо зацикленных на войне гемов? Воинственный Барраяр— та самая игрушка, о которой они мечтали с детства. Каких трудов нам стоило прогнать их с только что открытой планеты! Какие дипломатические усилия были потрачены, на сколько рычагов пришлось надавить, чтобы Цетаганда сделала то, чего раньше не делала никогда — отпустила добычу. Вот она, подлинная победа гуманизма и демократии: мы не сделали ни единого выстрела, не убили ни одного цетагандийского военного — но победили! Только гемы хотят украсть нашу победу, по возможности вместе со всеми вашими п-в туннелями и доходами за их использование.

Валерия вспомнила дебаты более чем годичной давности, когда Сенат обсуждал вопрос привлечения цетагандийских сил к защите барраярского п-в туннеля. У варваров появились боевые корабли в количествах, превышающих силы гражданской обороны. На верфях, конечно же, заложили сразу шесть новых крейсеров, но любому комаррцу, умеющему считать деньги, становилось ясно, что это тупик.

Больше боевой флот — больше текущих эксплуатационных расходов. Расходы в свою очередь бьют по кошельку, отвлекают людей и ресурсы от выгодных коммерческих маршрутов. А не приведи господь, начнется гонка вооружений? Варвары обладают ресурсами и полезными ископаемыми целой планеты! В их распоряжении пояса астероидов в системах промежуточных прыжков, они— фанатики, готовые голодать, но строить боевые корабли один за другим...

Как все-таки хорошо, что Сенат решил поставить на защиту туннеля флот Селби, один из самых мощных наемных флотов в галактике. Даже если варваров не удастся сдержать, будет выиграно необходимое время. На эвакуацию самого ценного, на вызов цетагандийского флота, на оказание дипломатического давления со стороны Беты... Но последствия возникшего тогда оттока капитала сказывались до сих пор.

От мыслей про отток капитала ассоциативная цепочка перешла к проблемам поиска инвестиций; от инвестиций, минуя Альфреда, — к Джоанне. Если цетагандийцам была нужна не столько сама Валерия, сколько купленная ею квартира, что мешало им проникнуть туда этой ночью?

— Я предлагаю вам, дорогая, не слишком задумываться над моим предложением. В наше время роль внештатного агента — это возможность легкого и не слишком обременительного заработка без отрыва от основного рода деятельности. Наша экономика в состоянии не только содержать преданного ей человека на довольно высоком уровне, но и обеспечивать его максимально реалистичным прикрытием.

Продавайте и покупайте, получайте доход — мы не будем вмешиваться. Разве что иногда порекомендуем какую-нибудь выгодную цепочку сделок или особо сговорчивого инвестора.
Она не знает про Джоанну, догадалась Валерия, складывая грязные тарелки в посудомойку. Надо предупредить партнершу и подыскивать для нее какое-то более безопасное жилье. А затем быстро продать злополучную квартиру и забыть обо всей шпионской круговерти, как о ночном кошмаре.

И тут в дверь очень некстати позвонили. Валерия вытащила из кармана комм, чтобы активировать функцию «глазок», но Аманда среагировала еще быстрее. Подскочив к окну, она распахнула его и высунулась наружу.

— Второй этаж, не страшно, — тихим голосом произнесла бетанка. — Можно встать ногой на аварийный компрессор справа от окна и спрыгнуть уже оттуда. Только быстрее, быстрее! Это цетагандийцы!

Валерия не колебалась. Врала Аманда по мелочам или нет, но что такое цетагандийцы, было уже понятно.

— Стой! Тебе надо переодеться! Жучки!

Пришлось спрыгивать с подоконника обратно на кухню и, срывая с себя одежду, помчаться в спальню. Аманда тем временем уронила шкаф в прихожей и теперь устраивалась за баррикадой.

— Все, включая нижнее белье! Я не отслеживала, куда конкретно прицепили подслушку, а проверять каждый шов — нет времени!

Цетагандийцы тем временем убедились, что открывать им не будут, и приступили к взлому замков. Судя по тому, с какой легкостью в квартиру проникла Аманда, это был вопрос нескольких минут.

— Идиотизм, — прошипела Валерия, оставшись в чем мать родила. — Сейчас сюда ворвутся вооруженные до зубов вояки, а я тут выбираю, какую блузку натянуть...

От переизбытка адреналина дрожали руки, плохо гнулись пальцы, клацали зубы... привести себя если не в приличный, то хотя бы в относительно одетый вид удалось только тогда, когда цетагандийцам удалось открыть первую дверь. Вот уж пригодилось многократно раскритикованное устройство комаррских домов — с двойными окнами и дверями, с атмосферной подкачкой на случай декомпрессии.

— Быстрее, быстрее! — прошипела Аманда. — Уходите и прячьтесь где можете. Я вас потом разыщу.

— Они вас не убьют?

Встав на компрессор, оказавшийся пыльным и шатким, Валерия сообразила, что бетанка не собирается уходить.

— Им нужны вы, а не я. Между Бетой и Цетагандой пока что соблюдаются определенные негласные соглашения, так что отделаюсь парой часов паралича и приступом мигрени. Кроме того, их только двое — есть неплохие шансы сыграть вничью, а там меня подстрахуют.

Ее подстрахуют, подумала Валерия, присматривая место для приземления. А вот кто подстрахует меня? Или тех же цетов — неужели никто не страхует их?

Основная масса офисных рабочих уже проследовала к своим рабочим местам. Пересменок технических служб проходил еще раньше, улица снова была почти что пуста — по ней прогуливался только один флотский, коренастый парень лет двадцати пяти с задумчивым лицом восточноазиатского типа. Как назло, именно сейчас он проходил как раз под окном Валерии.

— Поберегитесь! – чуть повысив голос и постаравшись сделать так, чтобы он не дрожал, попросила Валерия, собираясь с духом. Мужчина с любопытством поднял голову, остановился, цокнул языком и отступил на пару шагов.

Если я сейчас сломаю или подверну ногу, меня убьют, всплыла трусливая мысль. А если высунутся из окна, увидят свою жертву стоящей на компрессоре и выстрелят из парализатора — то и шею могу сломать.

Непроизвольно и совершенно иррационально зажмурившись, Валерия оттолкнулась от стены, полетела вниз… и приземлилась прямиком в мужские объятия.

— У меня на родине такие трюки с выскакиванием из окон обычно проделывают мужчины,— широко улыбнувшись, произнес поймавший Валерию. — Кроме того, культурная традиция требует, чтобы леди, если она прыгает откуда-то сверху, кто-то ловил.

— Нам надо отсюда поскорее убраться, — выдохнула Валерия, не зная, как реагировать на подобную вольность. — Мне нельзя тут оставаться.

Она сама не знала, откуда у нее вырвалось это «нам». Чуть позже, когда Валерия мысленно разобрала ситуацию, возникло предположение, что ей не хотелось оставлять свидетелей своего прыжка на расправу кровожадным гемам.

Мужчина коротко хмыкнул, но не опустил Валерию на землю, а подхватил ее покрепче и побежал с неплохой скоростью.

— Куда? — коротко выдохнул он, приближаясь к первому перекрестку. — Я не местный…

— -Направо, — скомандовала Валерия. – Там стоянка такси.

До стоянки было еще полтора квартала, к финишу мужчина покрылся легкими капельками пота, однако темпа не сбавил и с дыхания не сбился.

— Я плачу, — попытка вернуть контроль над ситуацией в салоне такси также провалилась.

— Если мы удираем по-настоящему, то не стоит светить своей кредиткой,— заметил парень, поправляя свой мундир. — Кроме того, у меня флотская карточка, и чтобы отследить, кому конкретно она принадлежит, необходимо проникнуть в компьютеры главной бухгалтерии на флагманском корабле. Один звонок знакомому офицеру — и запросы подобного рода будут отслеживаться с повышенной тщательностью.

— Такой молодой, а ориентируешься быстро, — Валерии хватило сообразительности, чтобы в качестве цели назначения указать не злополучную квартиру, а расположенный неподалеку парк. — Только зря ты так стремительно влез в эту историю. Один труп тут уже есть, и вот-вот может появиться второй, мой.

— Я с Земли, — пожал плечами парень, — Кстати, забыл представиться — младший лейтенант Ки Танг, флот Селби. До полуночи в краткосрочном отпуске вместе с еще двумя сотнями флотских. Поскольку дело серьезное, целиком и полностью к вашим услугам, мэм.

— Ээээ... Валерия, — она прикусила язык, подавив желание снова произнести нелюбимое имя, — Кавендиш.

С этой фразой «Элли Валерия Кавендиш» определенно было что-то не так. Если цетагандийцы допрашивали ее менее суток назад, а затем заставили забыть подробности допроса… не могли ли они при помощи гипноза оставить в ее подсознании какую-то команду, реагирующую на подобный ключ?

— Вы очень загадочны, мисс Кавендиш, — оценил крохотную заминку перед фамилией младший лейтенант. – Я соберу все свои силы, чтобы умерить свое любопытство и даже отвернусь, чтоб вы привели себя в порядок. Насколько я помню карту, мы прибудем минут через пять-шесть, а в таком виде вы, безусловно, привлечете к себе внимание.

Только сейчас Валерия сообразила, что надела блузку наизнанку, а из кармана делового пиджака торчит рукоять так и не заряженного парализатора. Хорошо еще, что ничего катастрофического не случилось с брюками, потому как натягивать их пришлось на голое тело.

Из такси ей удалось выйти в сравнительно нормальном виде, даже относительно причесанной — расческу любезно одолжил Ки Танг, хотя зачем она ему, бреющемуся налысо, Валерия так и не поняла.

— Тут неподалеку живет мой коммерческий партнер, — убедившись в отсутствии кого-либо поблизости и взяв лейтенанта под руку так, чтоб было похоже на прогуливающуюся парочку, зашептала она. Сейчас я попрошу тебя зайти к ней, передать привет от коммерческого директора компании «Поллукс трэвел», а затем намекнуть, что ей стоит прогуляться с тобой до вон той скамеечки. Когда вы придете, подождите минут пять, я подойду к вам.

— Мы уже «на ты»?

— Я не могу выдерживать официальный стиль в приватной беседе с мужчиной, у которого была в объятиях менее четверти часа назад, — напустив на себя загадочный вид, произнесла Валерия. — Остальные подробности обещаю рассказать, когда вы вернетесь, не приведя за собой слежку. Пересказывать дважды было бы… нерационально.

Ки Танг быстрой походкой направился в указанном направлении. Проводив его взглядом и отметив, что парень слегка покраснел от смущения, Валерия устроилась в беседке неподалеку и принялась перебирать содержимое захваченной в последний момент сумочки.

Говорят, что в дамской сумочке скрываются неевклидовы пространства и пятимерные туннели, а потому в ней можно отыскать что угодно. Но именно этого сейчас и не хотелось. Валерия помнила, что с этой сумочкой ходила целый день по Солтису, что именно ее вырывал цетагандиец и любезно подавал Гришнов. И цетагандийцы, и барраярцы вполне могли поместить туда один из своих «жучков». Что уж говорить, бетанцев из этого списка тоже не следовало исключать. Обследовав сумочку и все ее содержимое Валерия с облегчением исключила гемов и Гришнова из списка подслушивающих. Спрятать что-то в дамской сумочке, причем незаметно для ее обладательницы, смогла бы разве что Аманда, и то потому, что сама являлась женщиной.

Пара из Джоанны и Ки Танга вышла симпатичная. Они даже чем-то были похожи, то ли энергичной упругой походкой, то ли озадаченным и заинтригованным выражением лица.
После сжатого рассказа младший лейтенант нахмурился, а Джоанна явно расстроилась.

— Я тут с таким мужчиной познакомилась… Он просто супер. Сильный, галантный, богатый, а еще обещал позвонить сегодня вечером и помочь с поиском инвесторов.

По ряду косвенных признаков Валерия заключила, что знакомство растянулось на всю ночь и прервалось незадолго до прибытия Танга. Это объясняло расстройство Джоанны — провести следующую встречу в дешевом гостиничном номере космопорта было бы слишком… эклектично.

— Повышенная активность разведок, — выдохнул Ки Танг, почесав затылок. – Это не сулит ничего хорошего флоту. В договоре прописана оборона двух п-в-туннелей и всего внутреннего космического пространства. Первый туннель, как всем известно, ведет к Барраяру, но мало кто знает, что второй соединяет Комарру с Цетагандой, а первую скрипку в этой игре сейчас ведут гемы. Сейчас я отведу вас в безопасное место, а затем буду вынужден удалиться в расположение штаба. Наши офицеры сотрудничают с вашей полицией, а потому смогут получить досье на Саймона Гарриса — и, быть может, тогда удастся узнать, зачем всем нужна эта чертова квартира.

— Мне всегда казалось, что дом или фрагмент дома – это недвижимость, а недвижимость невозможно похитить, спрятать и так далее,— поддержала лейтенанта Джоанна.

— Ты слишком мало крутишься в нашем бизнесе. Риэлторы способны еще и не на такие фокусы, хотя в данном случае я бы предположила, что им необходимо что-то очень хорошо спрятанное в квартире. Возможно — то, что нельзя бесшумно похитить или перевезти, не подняв на ноги полицию, — подытожила Валерия, в целом соглашаясь со словами Танга. — А что за безопасное место у тебя на примете?

* * *

— Военно-исторический клуб?

Танг лаконично кивнул, то ли в знак подтверждения, то ли просто здороваясь с проходящим мимо старичком.

— Идеальное место. О нем вообще мало кто вспоминает, кроме любителей. Здесь хорошая библиотека, есть гостевые комнаты — клуб регулярно приглашает для чтения лекций всевозможных инопланетников. А еще тут не принято вмешиваться в дела друг друга, главное — соблюдать тишину и порядок... ну, за исключением дебатов или разыгрываемых на голографическом симуляторе сражений.

Джоанна посмотрела на лейтенанта с уважением.

— Я здесь имею кое-какие связи, — смутился Ки, поглядывая по сторонам. — Но это главным образом из-за моего происхождения. Дело в том, что яс Земли, многие места сражений и военные музеи посетил лично. А вчера вечером читал здесь лекцию о военном искусстве Древнего Китая.

Гостевая комната оказалась скромным двухместным номером, украшенным старинными репродукциями. Здесь имелась собственная душевая комната, туалет, но не кухня — ее Танг показал чуть позже, после того, как о чем-то поговорил с администратором клуба.

— На ближайшие пару суток вы в безопасности, — подытожил лейтенант, уладив все формальности по размещению спутниц. — Увы, мне надо будет бежать в штаб. Связь — только по комму Джоанны, чтобы не засвечивать контакт с флотом. Как только появится информация о Гаррисе, позвоню.

Слово «позвоню» запустило для Валерии очередную цепочку ассоциаций, завершившуюся осознанием того, что надо срочно связаться с Венье.

— Как ты думаешь, он из земной разведки или просто добрый самаритянин? — поинтересовалась Джоанна, когда младший лейтенант удалился.

— Предпочитаю второй вариант... в противном случае очень легко впасть в паранойю. Ты лучше подумай, как я могу отсюда выйти на связь. Наметился любопытный инвестиционный вариант, через Теодора Галена, но, чтобы выйти на него, надо уточнить кое-что у Роберта. А после того как мы добудем гарантии инвестиций, можно будет отправиться к тебе домой — подальше от всех этих шпионских разборок. На Станции Кляйн мы будем уже неинтересны ни цетам ни барраярцам.

Про Аманду и сделанное ей предложение Валерия предпочла умолчать. Некоторые вещи лучше обдумывать молча, ни с кем не делясь соображениями.

После непродолжительного мозгового штурма деловые партнеры решились посетить близлежащий торговый центр и позвонить из неприметной закусочной с несколькими выходами.
— Ты куда запропастилась? — с ходу набросился на Валерию Роберт. — Комм дома не работает, мобильный отключен. Так себя во время поиска денег на крупный инвестиционный проект не ведут. Я тут кручусь как белка в колесе, пробиваю тебе дорогу к Галену, а ты развлекаешься невесть где...

— Стоп!

Возможно, Валерии передались интонации Аманды и Ки Танга, а возможно, сказалась атмосфера военно-исторического клуба, но этой короткой реплики хватило, чтобы Роберт моментально замолчал и выслушал краткий пересказ событий последних суток.

— У меня нехорошие предчувствия, — мистер Венье не тратил времени даром, параллельно изучая список деловых контактов. — Этот Саймон Гаррис плотно увязан в вопросах поставок для флота Селби. И если ты стала невольной жертвой разборок спецслужб, то относительно этого типа так не скажешь. Похоже, квартира должна была достаться ему, но ты вмешалась раньше, и он решил исправить ошибку, пусть даже ценой потери кругленькой суммы. Но не успел. Так что он тоже наверняка чей-то шпион. Мне придется поднять на уши всю нашу службу безопасности, чтоб перепроверить все каналы поставок и сами поставки, в которых он отметился. Может, это перестраховка, но вероятность саботажа или диверсии исключать нельзя.

Валерии пришлось признать, что в словах Роберта имелось рациональное зерно. Диверсии на флоте могли сыграть на руку как барраярцам, так и цетагандийцам, разве что Бету непонятно, как приплести. К черту! Шпионами пусть занимается кто-нибудь другой, для этого существуют профессионалы. А у нее другая забота: деньги на строительство нового сектора.

— Возвращаемся к нашим делам: что там с аудиенцией у Галена?

Венье сделал пометку в органайзере и только после этого ответил на вопрос.

— Сегодня, в 16:00 в его офисе. Тебя и твоего партнера будут ждать. Только, ради всего святого, найми на следующие пару-тройку дней частную охрану. Вряд ли инопланетники решатся устраивать здесь массовые кровопролития, а от парализаторов и ножей в спину квалифицированный телохранитель должен защитить.

— Я... подумаю над этим предложением, —— пообещала Валерия, прикидывая, во сколько обойдутся услуги профессионала, особенно когда тот узнает, с кем придется иметь дело.

* * *

Основной проблемой пребывания в гостевой комнате военных историков являлась неисправность стоявшего в ней комм-пульта. Опасаясь использовать свой аппарат, в который тоже могли при желании насажать «жучков», Валерия полчаса мерила шагами предоставленное им помещение — от стены до стены.

— Это избыток адреналина, — констатировала Джоанна, оккупировав одну из кроватей. — У меня такое тоже случалось.

Бесцельное хождение представлялось крайне неэффективным способом тратить свою внутреннюю энергию, а потому на ум как-то сам собой пришел Альфред. Пришел и под давлением многочисленных сомнений в естественности чувств к нему тактично удалился. Его место заняла мысль назначить встречу с тем самым Джоном Рузвельтом Смитом. Визитка с кодом на обратной стороне помогла — первый же секретарь сообщил, что в расписании мистера Смита имеется сегодня, едва ли не прямо сейчас, небольшое окно и что, если дамам будет угодно, он зарезервирует это время для делового разговора. У Валерии даже возникло подозрение, что разговаривали они не с секретарем, а с самим мистером Смитом, но первая же его фотография из городской сети поставила все на свои места.

На пути до приемной Джоанна первое время нервно поглядывала по сторонам, выискивая подозрительные лица, но уже на ресепшне успокоилась и, как показалось Валерии, даже начала слегка сомневаться в правдивости шпионской истории.

Джон Рузвельт Смит внешне напоминал Ки Танга, с тем исключением, что лейтенант предпочитал бриться налысо, а Смит— носить короткий куцый хвостик.

— Инвестиции за пределы системы? — удивился он, выслушав Валерию. — Увы, ваше предложение опоздало как минимум на полгода. Оно не в тренде. Сейчас капиталы прощупывают обстановку здесь и неторопливо возвращаются в традиционный деловой оборот. Данные с Солтисской финансовой биржи показывают уверенный рост, подкрепленный сообщениями о флоте Селби, к которому вчера присоединилось еще два корабля. В таких условиях я просто никак не могу позволить себе выводить капитал за пределы Комарры. Предложение очень выгодное, и я превосходно понимаю, как на нем можно заработать, но стоит мне сейчас войти в ваш проект — и это обернется полным крахом политической карьеры. А это уже совсем другие деньги! Как вы полагаете, сколько пройдет времени, прежде чем дотошные журналисты и мои прямые конкуренты за место в Сенате раскопают информацию о том, что я вместо того, чтобы вкладывать деньги в родную экономику, стараюсь спрятать их подальше отсюда? Кто из этих борзописцев первым сделает предположение, будто я знаю нечто конфиденциальное, из-за чего иду против течения? Я очень сожалею, мисс Кавендиш, но до следующих выборов в Сенат мои руки связаны. Хуже того, я даже не имею возможности кого-либо вам рекомендовать. Стоит только пойти слухам...

Образ безупречного консультанта-аналитика, встреченного в парке, после этого монолога заметно поблек. Зачем мистер Макинтайр дал ей этот контакт, если совершенно очевидно, что Смит не в состоянии выделить деньги на строительство или назвать несколько перспективных имен? Это было... непрофессионально, а если Валерия на что-то и обращала больше внимания, нежели на внешность— то именно на профессионализм.

— Прошу прощения, — они с Джоанной уже собрались уходить, но тут мистер Смит, немного поколебавшись, взял инициативу в свои руки.

— У меня к вам имеется другое предложение, мисс Кавендиш. Не относящееся к инвестиционному проекту, но тоже довольно привлекательное для человека, умеющего считать деньги. Дело в том, что мне необходима новая квартира в респектабельном квартале, а у вас как раз есть в собственности то, что мне хотелось бы купить.

— Вы знаете, о какой квартире идет речь? — насторожилась Валерия, вспоминая предостережения Гришнова. — Но каким образом? На городских торгах этот лот был довольно скудно оформлен.

— В этой квартире... ммм... скажем так, некогда проживал один мой знакомый, — смутился политик.— Где-то год с лишним назад или около того он приглашал меня на небольшой домашний концерт. Акустика помещения и вид из окна... короче говоря, это стало моим пунктиком. Увы, я не сразу узнал, что квартиру выставили на продажу, а когда спохватился и нашел требуемую сумму, выяснилось, что за два с половиной часа до этого она перешла в собственность некоей мисс Кавендиш. Теперь вы понимаете, что посланы мне самой судьбой? Я не в состоянии упустить подобный шанс и готов выслушать ваши условия.

Когда-то давно, когда Валерия еще не порвала с родителями и не вышла замуж, отец пытался научить ее простому, но эффективному правилу ведения дел: никогда не совершай сделку, не обдумав последствий. С тех пор в действенности этого правила мисс Кавендиш убеждалась не один десяток раз.

Вот и сейчас, уже приготовившись начать торг, в котором все преимущества были бы на ее стороне, Валерия неожиданно подумала, что мистер Смит мог быть каким-то образом связан с одной из инопланетных разведок. А если и нет, то такая продажа заставит цетагандийских убийц взяться за комаррских политиков, а после смерти Смита полиция сложит два и два, обвинив в его смерти незадачливого риэлтора... Ведь во время допроса под суперпентоталом скрыть свою осведомленность о гемах, барраярцах, бетанском комитете по внешней ассимиляции и тому подобных вещах не удастся. Можно ли придумать лучшую кандидатуру на роль козла отпущения, нежели одинокая бизнес-леди, ужинавшая с барраярским политвоспитателем, завтракавшая с бетанской разведчицей, а обедавшая с цетагандийскими гемами?

(продолжение в комментариях)

@темы: гет, WTFC, таймлайн: правление Эзара, Гришнов, Фанфики

---

с Битвы - в нашу коллекцию фэндомных песен

Название: "Дней вереница"
Автор текста: Лисо Абисс, анестетик
Исполнитель, автор музыки: Severus T. Snape


Дней вереница тянется как струна.
Пробовал всех спасти - только сам не спасся.
Мало кто скажет, здесь ли моя вина,
Здесь - или раньше, в буйные мои двадцать.
Верил - не верил, жил - и не жил, любил -
Крошево камня, ярость слепого рока.
Память - не бог, забудь, погаси огни.
Трижды снаряд взрывает одну воронку.

В Форкосиган-Сюрло тихий летний день.
Зелень беседки не пропускает света.
Лучший столичный медик устал и сед,
Граф только брови хмурит и ждёт ответа.
Медик молчит. Взгляд графа - седая сталь.
- Ставьте диагноз, доктор.
- Диагноз... сложен.
Телом здоров, душой - не берусь сказать.
... Он бы молился, если б не был безбожен.

Трижды желал быть счастлив и трижды - был,
Впрочем, теперь-то что ворошить былое.
Мой капитан вернулась в привычный мир,
И, говорят, вернулась туда героем.
Я ей к чему, вояка и бывший враг?
Эта любовь - последняя, безусловно.
Если бы только, если бы только шаг,
Если бы только взгляд, если б только слово!..

После отставки нечем себя занять.
Книги уже скучны, как и люди, впрочем.
Может быть, буду жить и женюсь опять,
Может быть, будет сын, или, может, дочка.
Дочери имя знаю уже давно...
Память не бог - но свод самых важных правил.
Шаг на тропинке.
Бронзовый блеск волос.
- Здравствуй, мой адмирал.
- Я в отставке.
- Знаю.

@темы: Эйрел, Корделия, WTFC, Песни, Стихи

---

видео с Битвы

А вот на это попрошу обратить особое внимание - наши клипы с Зимней битвы, все авторства ehoo. Героизм этого человека, собравшего из ничего - то есть из воздуха, мастерства, чувства ритма, ловкости рук и полнейшего отсутствия видеоматериала по канону - не один, а целых три прекраснейших клипа, заслуживает аплодисментов. Стоя. Бурных и продолжительных!

Ролик про ЛМБ (часть визитки).
Персонажи: Лоис Макмастер Буджолд и ее фэндом (немного)
Размер: 9МБ, 1:47

wtf lmb from WTF Barrayar on Vimeo.

---

Название: "Альфа Ки Танга"
Персонажи: Ки Танг (vs Эйрел Форкосиган за кадром)
Размер: 27,2МБ, 02:23
Исходники:

указаны в титрах

Аудио: Jack Trammell - Crushing blow, Digig - Ученик воина
Видео: EVE Fanfest Cinematic Trailer (2012), EVE - A Future Vision, EVE Online - Day of Darkness II (HD), Eve Online Amazing Video, Mass Effect 3 - Take Earth Back Extended Cut Cinematic Trailer (2012), Starship Troopers Invasion 2012 Trailer Music Movie, PROMETHEUS Trailer 2 - 2012 Movie - Official [HD], Squadron 42 - Full Cinematic Trailer

KyTung from WTF Barrayar on Vimeo.

---

Название: "Run, boy, run"
Персонажи: пять поколений престолонаследников Барраяра
Примечание: Беги, парень, беги. Разве ты сможешь сбежать от себя, если в твоих жилах - кровь психов и убийц?
Размер: 37,6МБ, 02:33
Исходники: Dishonored - Cinematic Trailer; EVE Fanfest Cinematic Trailer (2012); Halo 4 - Liveaction trailer; Mass Effect 3 - Take Earth Back Extended Cut Cinematic Trailer (2012); Starship Troopers Invasion 2012 Trailer Music Movie; Status Quo - In the army now (video clip); Woodkid - Run Boy Run (Official HD Video)

Run, boy, run from WTF Barrayar on Vimeo.

@темы: джен, WTFC, клип

---

фик, "Засевшие в Шиповнике"

А вот это один из самых любимейших мною текстов с Зимней Битвы. Нет, у нас там все прекрасное было, но именно это - чудо из разряда того смеха, который продлевает жизнь.

Название: "Засевшие в Шиповнике, или Шляпа из ГеноМодифицированной Соломы"
Автор: tuully
Категория|Рейтинг: гет, PG
Размер: 5200 слов
Юмор. Пиеса в трех действиях и шести актах, с моралью.

*

Действующие лица:
Граф Форгаллас
Графиня Форгаллас
Их дочери – Лизетта – 21 год, Козетта – 19 лет, Жаннетта – 15 лет, Жоржетта – 12 лет.
Буковски – муж Лизетты.
Хазелл – муж Козетты.
Тайный Агент Службы Безопасности
Тайный Шеф Тайного Агента
Служанки
Оруженосцы
Господин Марон, дальний родственник Форгалласа
Доктор К. Ли Остро, странствующий психотерапевт
Каштан, жеребец из конюшен Форгалласа.
Воспоминание Форгалласа о себе молодом

Действие 1
Сцена 1.
Солнечное утро. Из зарослей эндемичной барраярской растительности выезжает Граф Форгаллас верхом на Каштане. Заросли постепенно отползают в разные стороны.
Граф (печально) : Ох-хо-хо… Вот ещё один день начался. Ещё одна ночь прошла зря… Как же мне тяжело живется!
(Каштан издаёт приглушённое, сочувствующее ржание).
Граф: Только ты меня и понимаешь, верный Каштан! Хотя что ты можешь понимать, у тебя-то таких проблем отродясь не было. У тебя детей всего восемнадцать…
Каштан гордо поднимает голову.
Граф: А у меня целых четверо. И все, как назло, девочки…
(Он спешивается, выходит вперед и объясняет зрителям).
Помню счастливый год после свадьбы! Помню, как моя любимая, моя дорогая Мюриэтта ожидала ребенка, а я носил ее на руках! Сначала Мюриэтту… (сзади сцены, за зарослями, пролетают в темпе вальса счастливое Воспоминание Форгалласа: он сам, только сильно моложе, кружит на руках сильно омоложенную версию Графини; он же, чуть постарше, кружит маленькую Лизетту, всю в кружавчиках) , потом Лизетту, потом обеих вместе. Потом родилась Козетта (Воспоминание вальсирует с Графиней, Лизеттой и еще одним младенчиком, спотыкается, падает, но поднимается) . Потом Жанетта. (Воспоминание танцует с Графиней, волоча за собой всех троих. Падает, из последних сил уползает) , и, наконец, Жоржетта. Ей, сказать по чести, я обрадовался гораздо больше, чем ее старшим сестрам, ведь моя дорогая Мюриэтта целых пять лет уверяла, что наш четвертый ребенок родился мальчиком, просто ему требуется маленькая-маленькая доза бетанской гормональной терапии…
Позади зарослей появляются взрослые версии дочерей Форгалласа. Лизетта и Козетта танцуют, Жаннета смущенно топчется, Жоржетта в мальчуковом костюмчике, с тонкой полоской усиков над верхней губой выбегает последней. Она танцует зажигательный народный танец, сочетающий чечетку, греческое «сиртаки», хоровод, кавказскую лезгинку и прочие выкрутасы.
Жоржетта вытанцовывает вперед. Закончив один танец, она начинает второй, с ножами. Из-за активных движений девочки Каштан пугается и падает в обморок, Заросли страдают, а временами даже громко ойкают.
Граф (задумчиво) : На самом деле Мюриэтта права. Разница между дочерью и сыном, конечно, существенна, но не так уж велика. Конечно, можно постараться вырастить из Жоржетты полноценного Жоржа, да и хирурги обещали помочь…
Тут Жоржетта, слишком размахнувшись для очередного па, ранит себя ножом. Все громко вскрикивают. Граф зовет на помощь, Лизетта, Козетта и Жаннетта уводят пострадавшую сестренку.
Граф (недовольно) : Вы только посмотрите на нее! К чему тратить марки на гормоны и операции по перемене пола, пока она даже кинжалом толком не научилась пользоваться! Нет, все-таки из дочери сына не сделаешь. Да и нельзя, после приснопамятного превращения леди Донны Форратьер издано соответствующее императорское постановление. И в любом случае, Жоржу всего двенадцать, до ее совершеннолетия еще палкой не докинешь.
Нет, наследник мне нужен сейчас. Где бы его взять? .(расхаживает по сцене, напряженно вглядываясь в зрительный зал) . Кто станет следующим графом Форгалласом? Кому мне передать провинцию и банковские вклады?
Из-под Зарослей появляется и медленно ползет Марон. В нужный момент он подскакивает и обращает на себя внимание графа:
Марон: Добрый день, дядюшка.
Граф: Какой я тебе дядюшка…
Марон, угодливо: Четвероюродный.
Граф, продолжая выискивать среди зрителей хоть какого-нибудь наследника: Уйди, мешаешь.
Марон: Не злитесь, дядюшка, я ведь помочь хочу.
Граф, с горестным смешком: Да чем ты мне поможешь… Мне нужно сына родить. Хоть бы с пятой попытки удалось…
Марон, угодливо: Вы, дядюшка, старайтесь. Только очень вас прошу – лекарств не пейте. И всяким там инопланетникам не доверяйте. Знаете, кого они из вашего генетического материалу в свои кастрюли репликаторные заделают? Вот и никто не знает! Нельзя, нельзя лучший на Барраяре генетический материал подвергать угрозе инопланетного копирования! Мы же не цетагандийцы какие-нибудь! Вас, дядюшка, тринадцать поколений предков засмеют, коли поймают за сцеживанием драгоценных генов в инопланетную банку!
Граф (нерешительно) : Так и уж засмеют? Да кто им скажет…
Марон: Скажут, уж не беспокойтесь. Вы, дядюшка, знаете, какая у Имперской Службы Безопасности репутация.
(Заросли и Каштан настораживают уши)
Они всё знают, и, когда могут, этими сведениями делятся. Вашу репутацию испортят. А настанет день вашего наследника в Совете Графов представлять, так и скажут: этот лорд Форгаллас появился из банки! Лорд – не настоящий!
Граф (нервничает) : А если по секрету? А если никому не говорить? Жене скажу носить подушку, оруженосцам велю молчать…
Марон: Всё равно кто-нибудь да проболтается. (в сторону) Себя-то я знаю…
Граф: Что же делать? Что делать?! Решиться на пятого ребенка, иль не решиться? А вдруг опять девчонка? А вдруг – мальчик…
Марон: Вы, дядюшка, не торопитесь. Подумайте хорошенько.
Граф: Тогда я пойду думать… (широким шагом удаляется)
Марон, не замечая притаившегося в Зарослях Каштана, выходит вперед и радостно потирает руки: Ты думай, старый пень, думай! А годы идут. Твоя жена моложе не становится. Она… Тс-с! Вот она идёт!
Отступает в сторону.
Выходит Графиня.
Графиня: Дорогой, ты где?
Марон: Я здесь, моя прекрасная леди. Я здесь, у ваших ног. Готов служить, читать сонеты, чирикать зябликом, жужжать мушкой, струиться газом…
Графиня (в сторону) : Усыпляющим…
Марон: А?
Графиня: А?
Марон, после паузы: Чем я могу служить прекраснейшей из женщин?
Графиня: Скажите, где мой муж. Хочу его обрадовать, что Жоржу стало лучше. Что это вы так на меня смотрите?
Марон: Ах, моя леди, на вас именно так и нужно смотреть… Пожирать взглядом. Вкушать ваши прелести. Наслаждаться каждым дюймом вашей упоительной, мягкой, нежной плоти…
Графиня, в ужасе шарахается от него: Каннибал!
Марон, чуть сдержаннее: Всего лишь в вас влюбленный! Нет, я не то хотел сказать. Вас, тетушка, я почитаю идеалом красоты. Ваш тонкий стан… Фигура древней амфоры… Изящество и прелесть, все это так волнует.
Графиня (с некоторым самодовольством) : Диета, йога и пилатес.
Марон: В вас столько шарма. А нежный шелк волос…
Графиня: Шампунь с самой Земли.
Марон: А эта грудь…
Графиня (отправляет Марона в нокаут) : Джиу-джитсу.
Марон (стараясь отдышаться) : Вы ко мне пристрастны. Я, тетушка, блюду ваши интересы. Когда вы останетесь вдовою с четырьмя детьми, кто о вас позаботится? Кто пожалеет?
Графиня (ядовито) : Уж всяко не вы, любезный племянничек. На всякий случай, предупреждаю. Еще раз распустите руки, по ним же и получите! (Уходит с гордо поднятой головой)
Марон (сердито) : Задавака, кривляка и ломака! Я с тобой разберусь… я еще тебе устрою…
Возвращается Граф. За ним идет Графиня и прочие.
Граф: Все, все сюда! Жена, оруженосцы, Каштан, вы, девочки… Я всё обдумал и, наконец, решил.
Все замирают, чтобы услышать важное сообщение.
Все знайте, я – решился! Пусть будет пятый! Пусть родится! Улучшим демографию в стране!
Графиня счастливо хлопает в ладоши. Дочери графа тоже выражают радость, их мужья обмениваются недоумевающими взглядами.
Пока же сын растет и входит в возраст, наследником назначу… (показывает в сторону Марона).
Но не успевает Марон обрадоваться исполнению его замыслов, как два графских зятя отпихивают его в сторону и пытаются занять место потенциального наследника.
Графиня, подсказывает: Жоржа?
Граф: Нет, пусть в школу ходит. И перестанет, наконец, размахивать кинжалами без дела. Ей пора выучить, что на заседания Совета Графов с кинжалами не пускают, пусть в другом тренируется, пока есть возможность. Так что наследником будет…
Зятья вообще выталкивают Марона в Заросли. Тот шипит, сражается с колючками, но безуспешно, в итоге падает под копыта коня. Каштан отскакивает и оказывается на середине сцены, перед графом.
Наследником пусть будет он!
Все, хором: Каштан?!
Граф, радуется: А что, хороший выбор. Лорд Каштан. Звучит неплохо… Эй, кто-нибудь, морковку! Для моего наследника пять фунтов яблок и ковригу хлеба! А мы… (обнимает графиню) пойдем займемся сыном. (граф и графиня удаляются)


Сцена 2.
Там же. Те же, за исключением Графа и Графини
Дочери графа и их мужья собираются вокруг лошади.
Лизетта: Каштан?
Козетта: Каштан?
Жаннетта: Каштанчик?
Жоржетта: А у меня болячка на коленке… Кому-нибудь показать?
Буковски: При всем моем уважение к милорду графу, я вынужден сказать, что он –неадекват.
Хазелл. Согласен. Полный неадекват.
Жаннетта: Каштанчик миленький… (гладит лошадь) . Он будет хорошим лордом.
Буковски и Хазелл, друг другу: Семейное, наверно.
Жоржетта: А еще у меня недавно зуб выпал. Последний из молочных! Кому подарить?
Лизетта, мужу: Дорогой, ты должен что-то сделать!
Козетта, своему мужу: Ты тоже должен что-то сделать! Нас засмеют!
Лизетта: Нас оборжут!
Козетта: Это просто подло! Неправильно! Мы так старались! Мы слушались, дурное слово молвить боялись, ни в чем ему не перечили!.. А он… какого-то коня…
Лизетта: Добро бы чемпиона породы… А то обыкновенного, ни кожи, ни рожи… Копыта тарелками, никакого образования…
Каштан смущается.
Жаннетта: А ничего! Пускай побудет лордом! (нежно треплет коня по гриве) Ведь кони долго не живут…
Немая сцена, во время которой Каштан с нарастающей паникой пытается отодвинуться от воркующей Жаннеты, а остальные хищно подкрадываются с разных сторон.
Появляется Оруженосец. Все сразу смущаются и делают вид, что просто гуляют вокруг Зарослей.
Оруженосец: Милорд Каштан, позвольте сопроводить вас в конюшню. (уводит коня).
Жоржетта: Эй, хотите посмотреть, у меня болячка! А еще порез! Эй, куда вы?! Стойте, вы еще не видели, какой у меня чирей вскочил!
Графские дочери удаляются.
Буковски: Ну вот. А я так ждал, что старикашка объявит наследником нашего с Лизеттой сына!
Хазелл: А я ждал, что – нашего с Козеттой.
Буковски: Погодите, но у вас же пока нет детей.
Хазелл: Так ведь и у вас нет! Но ведь будут!
С подозрением смотрят друг на друга.
Тишину нарушает горестный вопль. На сцену, покачиваясь и горюя, выходит растрепанный Граф.
Буковски, Хазелл: Что, что случилось, граф? Милорд, вы живы?
Граф: Жив я, жив… но я… (страдая) но я не смог…
Прибегает Графиня, в шелковом халатике, обнимает мужа и, не обращая внимания на смущенных ее приоткрытыми прелестями зятьев, утешает.
Графиня: Ты не дрожи, всё будет супер. Подумаешь, один разок твой буйный бык решил не покидать родное стойбище. Бывает. Его прикормим мы салатиком, постимулируем таблеточкой…
Граф: Нет, никаких лекарств! Я их боюсь.
Графиня, еще крепче прижимает мужа к груди: Не бойся, маленький! Мама тебя не даст в обиду! (уводит его, печального и несчастного)
Буковски, смотрит им вслед: Старый ловелас… Да он просто псих! Старый псих!
Хазелл (прищелкивая пальцами) : Ведь точно!
Буковски: Что вы имеете в виду, зятёк? Нет, не убегайте и не делаете покерное лицо, я вижу, что вы что-то задумали! Давайте играть честно.
Хазелл: Честно?
Буковски: Да, поможем друг другу, чтобы потом поделить наследство пополам. Не думаете же вы, что я останусь в стороне? А что, если ваши планы помешают моим? А если мои перекроят ваши? Нет уж, давайте действовать сообща, так шансы будут выше.
Хазелл, после размышлений: Согласен. Итак, я думаю… (оглядывается, понижает голос и продолжает почти шепотом) Мы должны объявить его сумасшедшим.
Буковски: Точно! Одно признание коня наследником чего стоит! Значит, нам надо найти подходящего специалиста.
Хазелл: Да. Но вот вопрос – где нам его искать?
Бродят по сцене в глубокой задумчивости.
Марон из Зарослей выбрасывает несколько визиток. Буковски поднимает одну:
Буковски, читает: «Прием ведет профессор К. Ли Остро. Специалист в области инопланетной медицины и всяческих наук».
Хазелл: Давайте свяжемся с ним! Прямо сейчас! Уговорим!
Буковски: И побыстрее!
Уходят. Из Зарослей выбирается Марон.
Марон: Сработало. Вот визиточки и сгодились. Я сам хотел порекомендовать профессора Остро дорогому дядюшке, а тут такой случай. Пусть эти два столичных хлыща поработают! Как вспомню, сколько дядюшкиных денег они потратили, а ведь это мои деньги, мои доходы, хоть и в будущем… (спохватывается) Чего это я зря время трачу? Надо проведать Каштана. Вдруг он умеет убеждать директоров банка предоставлять льготные кредиты графским родственникам? Или хоть отравить попробую…
Удаляется
Из Зарослей выходит особо колючий Куст и снимает часть маскировки. Оказывается, это Тайный Агент:
Тайный агент: Какие здесь волнения! Какие преступления злоумышляются! Свяжусь я с шефом. (говорит по комму) Аллё, шеф? Это я. Доброго вам утречка. Как вам спалось? Как завтракали? Сердечко не шалило ль? А как с утра воробышки, не беспокоили, не? Не, я не спятил. Нет, говорю ж – не спятил. Нашему взводу велено вас лишнего не волновать, потому и уточняю. Значит, не волнуетесь вы, нет? Ну и ладненько. Значит, докладываю. Граф Форгаллас объявил наследником коня и удалился делать другого наследника, но не потянул. Чего-сь? (дует в комм) . Чего-то связь барахлит. (снова в комм) Говорю же – не вышло у него! Да, потому и коню обрадовался! Ага… Ага, ага… Продолжаю следить, куда ж без этого. Тут евонных дочек оба мужа решили графу доктора сыскать. И за ними следить? Буду. Да еще племянник евонный крутится, злой весь, колючий, мне все корни поглодал, думал, маскировку от злости сожрет совершенно… Что, и за ним приглядывать? А… хорошо. Ну, рад стараться!
Проследим. Уж будьте так спокойны! Пусть знает каждый барраярец – Служба Безопасности его Империи его всегда устережет!
Делает под козырек.
Занавес


Действие 2
Сцена 3
Особняк Форгалласа. Просторный холл, из которого лестница уводит наверх, видны раскрытые двери в гостиную, в библиотеку. В центре холла – Колонна, служащая основанием для большого вазона с цветочной композицией.
Важно входит Остро. Навстречу ему из гостиной выдвигаются Буковски и Хазелл.
Буковски: Итак?
Хазелл: Итак? Какие новости, наш друг?
Остро: Спешу сообщить отличные вести. Граф согласился на терапию. Как раз сегодня у нас сеанс, и я спешу, джентльмены. Отличного вам дня.
Из библиотеки выходит Графиня. Зятья медленно отползают в гостиную (за кулисы).
Остро: Ах, миледи… позвольте ручку… и другую… а теперь обе… Ах, мое почтенье, мой восторг… Позвольте засвидетельствовать… (продолжает лобзания)
Графиня (недовольно отстраняется) : Полно, полно… Скажите, профессор, как продвигается лечение моего супруга? Вот уже неделю вы с ним проводите сеансы, и я очень, очень жду, какой же воспоследует эффект.
Остро: Не беспокойтесь. Нами проводятся осторострессовая терапия, рассчитанная на пациентов с буффоцентрическим артикардическим бронтоспазмом, холированных цепенно-мета-ацедил-дифтонговой связью и полным расстройством влечений.
Графиня: Буффо… каким спазмом?!
Остро, воркующе: Лучше спросите, каких влечений…
Графиня, на секунду поддавшись обаянию профессора: И каких же? (выскальзывает из раскрытых объятий, отбегает в сторону) о, что со мной… Так, Мюриэтта, возьми себя в руки… возьми в руки хоть что-нибудь… (Нервно теребит цветочную композицию, постепенно обходя ее по кругу. С другой стороны композицию обходит Остро, весь улыбчивый и предвкушающий).
С перил лестницы скатывается Жоржетта.
Жоржетта, весело: Мам, смотри, чему я научилась! (танцует задорный народный танец. Чечетка, квикстеп, хава-нагила, пасодобль отдыхают).
Графиня: О, деточка! Конечно! Пошли наверх, найдем тебе… кинжал? А вы, профессор, уж справьтесь с мужем. Муж вам будет рад.
Остро, уходящей Жоржетте и Графине: Да-да, конечно. Будет, очень будет…
Из-за кулис появляется Марон.
Марон: Пст! Пст!
Остро, с важностью Да? Чем могу помочь? Знакомы ли мы с вами, мистер?
Марон: Пока не так, чтобы знакомы, поэтому представлюсь для начала: три восемьсот.
Остро, недоумевающе: Чего?
Марон: Имперских Марок. Три тысячи и восемь сотен, а справитесь в неделю – будет сверху пять. Итого четыре триста. Справитесь в три дня – плачу пять тыщ. Ну как?
Остро, заинтересованно: Что надо сделать?
Марон: Соблазнить жену.
Остро: Мою?
Марон: Зачем мне ваша?! Графиню Мюриэтту! И прилюдно. Так, чтобы скандал сотряс весь этот дом, от шпиля до подвала. Чтоб кони ржали в своих стойлах, в гаражах дымились кары, чтоб у кухарки пыль шла из ушей… Как, справитесь?
Остро, после некоторого размышления: Идёт. Договорились.
Пожимают друг другу руки, расходятся на противоположные края сцены. Одновременно озвучивают сокровенные думы:
Остро: Прилюдный адюльтер…
Марон: …Испортит напрочь дамы репутацию. Развода ей потом не избежать! А нет жены – нет и детей. Как ловко я придумал!
Остро: …Униженная…
Марон: … брошенная им…
Остро и Марон, одновременно: Она падёт в мои объятия!
Удаляются.

Сцена 4
Кабинет Форгалласа. Бархатные портьеры, книжные шкафы, солидная мебель. Граф лежит на кушетке.
Остро, заходит: Милорд! Настал сеанса час. Готовы ль вы нырнуть в глубины подсознанья?
Граф, торжественно: Готов.
Остро, усаживается рядом, в кресло: Нас ждет лавина сокровенных слов. Готовы ль вы услышать свой диагноз?
Граф: Готов.
Остро: А там мы погрузимся в ваше детство. Услышим наставленья папеньки и тихий плач младенца, и та рука, что тянет колыбель…
Граф, с осторожностью: Моего папани наставления? Или какого-нибудь другого?
Остро: Конечно, вашего! Так вот, про колыбель…
Граф: Тогда вам лучше спрятаться. Мой граф-отец терпеть не мог бетанцев. Он по ним стрелял.
Остро, обеспокоенно: Да что вы?
Граф: Еще стрелять любил он по комаррцам. По банковским счетам. По адвокатам. Когда же монорельс в округе провели, залег он с миной тепловой, чтоб поезд рвануть к черту. Полгода жил в подвале, пока СБ не бросила его искать. Так может, нам не стоит беспокоить папу?
Остро, сползая с кресла на пол, под защиту бархатных портьер. Хоть какое-то укрытие: Не будем. Пусть его. Вернемся в детство ваше. Доверьте мне воспоминанья, ваши чувства, стихи и сфинктеры…
Граф: Чего?
Остро, поспешно поправляется: Ну, сейфы… (спохватывается) Сны. Да, поговорим о снах. Готовы?
Граф: Готов. Значит, сон… Мне часто вспоминается один, который я увидел, когда мне было десять лет. Я очутился – во сне, не наяву, прошу об этом помнить, - я оказался острым сталагмитом, растущим на полу пещеры. Вокруг меня собралась тьма существ, всех, как один, вооруженных. Клыками кто, а кто-то – кулаками, в железе, бронзе, кожаной броне. С дубинками, с кинжалами, мечами… Скажите, док, зачем всё это снилось мне?
Остро: Кхм… кхм… Мне кажется, милорд, источник сна – ваш детский пубертат.
Граф: Да? Как скажете. Так вот, толпа вопит, и забирается ко мне поближе. В пещере солнце вовсе не горит, со сталактитов капает по капле, и я – один. Против орды. Несчастный… обнаженный…
Остро: Кхм, кхм… Что могу сказать? Вам, барраярцам, свойственна культура, в которой даже черт сломает ногу. Ваш сон – про страх быть голым. Только и всего.
Граф, продолжает, воодушевляясь все больше и больше: Но вдруг я начинаю шевелиться. Вы представляете? Я, камень, вдруг я жив! Я шевелюсь! И я освобождаюсь! И я… и я… вооружаюсь! Силен я и могуч!
Остро: Подумать только… Что же дальше?
Граф: Я устремляюсь в бой! Прочь из пещеры! Бегу я, легкий, как олень, и вдруг…
Остро: «Вдруг»?
Граф, уныло: Врезаюсь в стену. Оказывается, я под ноги не глядел. Роняю меч, расколот череп всмятку… Люминофор потух, темней всё и страшней… И каменею я, весь маленький и жалкий… и растворяюсь я до плесени совсем…
Остро – теряется в догадках.
Граф, устать ждать научного толкования: Скажите, доктор, оно лечится?
Остро, преувеличенно бодро: Конечно, да!
Граф: Так значит, болен я? А чем?
Остро: Конечно, нет! Вам просто надобно… увидеть нужный сон. И ваше подсознанье, увидев вероятностный исход, окрепнет и нальется новой силой… Что ухмыляетесь?
Граф, пряча улыбку: Я не смеюсь, я тихо предвкушаю. Давайте сон ваш, док. И побыстрее, чтоб уже к вечеру мне перейти от воспоминаний и всяких там толкований к практике.
Остро, недоумевающе: Какой еще практике?
Граф, самодовольно: К пещерной! Надеюсь, вы не таблетками меня лечите? Я их не ем.
Остро: Нет, это всего лишь приборчик… Его надвиньте на виски… Вот так, и напряженье увеличьте… И спите. Спите! Спать! (делает усыпляющие пассы. Граф замирает, сложив руки на груди, с довольной улыбкой на устах) . Вот так. А я пока займусь чем-то другим...
Графрезко открывает один глаз. Остро этого не видит – он уже направляется к выходу. Когда профессор покидает кабинет, Граф подпрыгивает с кушетки, достает из-за портьеры прячущегося там Оруженосца.
Граф: Значит, так. У меня срочно дело к миледи графине. Сейчас, пока не кончился запал. В смысле, пока терапия еще действует, надо ловить момент. А ты на вот, лечись, а потом мне всё перескажешь в подробностях… (выпрыгивает в окно).
Оруженосец недоуменно крутит приборчик, не придумав, что с ним делать, одевает на коленку. Сидит в глубокой задумчивости.

Сцена 5
Холл. Из гостиной выходит Служанка, одетая в платье Графини.
Служанка, задумчиво: Вот господа… опять у них любови. Опять она изображает графа, в кожаном камзоле и с плеткой, а ему подавай мое ситцевое платьишко и кружевной фартучек. В следующий раз не дам. Пусть фартучком и обходится. А то… Платье, конечно, мне от щедрот выдали, не голой же ходить, но ведь потом возвращать придется. А оно мне к лицу… Я, может быть, вообще на миледи похожа, если слишком не присматриваться…
Прохаживается в ритме танго по холлу. Из библиотеки выскакивает Жоржетта. На сей раз ее привычный мальчуковый костюмчик разбавлен деталями женского туалета – шляпка с вуалью, пышные накладные рукава, веер.
Жоржетта: Танцуешь? Что ж без меня?! (Подхватывает Служанку и кружит ее по холлу. Когда неуклюжая Служанка сбивается с шага и падает на Колонну, продолжает танец сама, вытанцовывая и мужскую, и женскую партию. Танго сменяется самбой, и с визгом «Бамбалейло!!!» Жоржетта уносится прочь, активно работая бедрами во все стороны).
Служанка, подбирает брошенный веер: Вот доченьку родили…
Сверху, с лестницы спускается Марон. Заприметив Служанку, он принимает ее за Графиню, подкрадывается и обнимает сзади.
Служанка, не своим голосом, закрываясь веером, будто он может ее спасти: Энто хто?
Марон: Ваш преданный поклонник, моя леди.
Служанка, все еще не веря: Поклонник?
Марон: Ваш верный раб, и ваш любимый котик. Или орел. Вам стоит пожелать, я буду и мяукать, и рычать… Я буду вашим наслаждением, пирожным на ночь, сладенькой конфеткой…
Служанка, стараясь не спугнуть счастье: Я… энто… сладкого не ем…
Марон: Вы мне не верите… Ну конечно, кто вы, прекрасная Графиня… Кто я, несчастный, обреченный... Но проблемы нет! Для вас – на всё готов.
Служанка: молчит, соображает, как быть дальше.
Марон: Скажите день и час, миледи.
Служанка: Сегодня вечером. В саду. У зарослей. Там, где конюшня…
Марон: Отлично. Буду непременно. (Целует край веера и ускользает прочь).
Пока Служанка, пребывающая в бурных чувствах, пытается осознать ситуацию, откуда-то выскальзывает Остро. Он тоже принимает Служанку за Графиню.
Остро, почтительно: Миледи…
Служанка, уже привычная, из-под веера: Да-да?
Остро, облизываясь на аппетитные формы, подчеркнутые красивым платьем: Я вынужден вас огорчить.
Служанка, испуганно: Что так?
Остро: Ваш муж уже на грани.
Служанка: КАК?!
Остро: Выздоровленья. И мой долг спросить – готовы ль вы?
Служанка: К чему?
Остро показывает, что имеет в виду: К объединенью. Ведь если жидкость наливать в сосуд негодный, она прольется. Если ж форму не наполнить нужной массой… верней, объемом… Будет просто пшик.
Служанка: Ах, вот как!
Остро, делая вид, что ищет у Графини пульс, ощупывает будущую пациентку: У вас я вижу признаки совершенного нездоровья. Колени вялые, локотки неупругие, вымечко проседает…
Служанка, оскорбленно: Что?!
Остро: Вам нужна особая гем-мнастика. Не путать с гимнастикой. Гем-мнастика – это особое искусство растяжения и упражнения мышц, практикуемое специалистами Райского Сада в поисках райского наслаждения… (доверительно понизив голос) Гарантия беременности стопроцентная.
Служанка, оскорбленно: Да вы за кого меня принимаете?!
Остро: Миледи, я принимаю вас за жену, которая всеми способами старается порадовать супруга долгожданным рождением наследника.
Служанка. А, за нее… тогда да. Точно.
Остро: Так вы согласны? Отлично. Тогда до встречи?
Служанка: Вечером. В саду. Там, у конюшни…
Остро: Буду очень ждать… (уходит, весь из себя загадочный и соблазнительный)
Служанка: Вот гадость. Какого ж выбрать? Как говорит наш граф – Дилемма.
В задумчивости удаляется.
Оставшись в одиночестве, Колонна оживает. Снимает вазон с композицией и оказывается Тайным Агентом.
Тайный агент, по комму: Аллё, шеф? Как спалось? А как давление? Ага, повышенное… Тогда докладываю без прикрас. Обнаружен заговор. Ага, и против графа, и супротив графини. И против лорда Каштана. Я еще утром слышал, как старшие графские доченьки договаривались накормить наследника капустой, чтоб он оскоромился во время званого ужина неприличным пуканием. А вечером графиньина служанка назначила аж два свидания. Знаете, что я скажу? Вот от таких девах нам, мужикам, сплошное униженье. Нам хоть одну найти, так некогда, всё время служба! А ей двоих подай! Что? Опять инсульт? Ну, шеф, мое почтенье. Лечитесь там… Нет, погодите, вы скажите только, мне за кем следить, и помирайте там на доброе здоровье. Что?.. Понял. Всё как есть исполню! Да, отбой. (отключает комм. Объясняет вазону) Что ж… начальством велено нам раздвоиться. Вообще размножиться, следить за всеми. А раз начальством велено – нам выполнять с тобой придется.
Напрягается и усилием воли распочковывается на два идентичных экземпляра. Тайные агенты делят цветочную композицию на два букета и расходятся в разные стороны, соблюдая полнейшую конспирацию.

Действие 3
Сцена 6
Поздний вечер. Те же Заросли эндемичной барраярской растительности, освещаемые тусклыми барраярскими лунами. Граф и Графиня удобно устроились под Зарослями, беспорядок в их одежде выдает, что в повествовании были пропущены несколько очень бурных сцен с малым количеством диалогов. Каштан до сих пор под впечатлением, потому только и может, что вздрагивать правым ухом.
Граф: А чё, ниче так развлеклись.
Графиня, ластится к нему: Мой милый сталагмит… Мой кремнелобый орк… Мой носорожек…
Каштан издает короткое ржание.
Графиня вдруг вспоминает, что она в достаточной степени не одета: Ой, сюда идут!
Граф: Прячемся, подруга. (скрываются в зарослях)
С разных сторон появляются Марон и Остро.
Марон, шепотом: Эй, птичка!
Остро, шепотом: Эй, рыбонька моя! Ау-ау!
На небо наползают тучи. Темнеет еще больше.
Марон: Чёрт, ни зги не видно! Эй, миледи!
Остро: Миледи? Где вы?
В полутьме они проходят друг мимо друга. Под кустами разворачивается оживленный диалог. Языком жестов Граф обвиняет жену в том, что ее ищут два каких-то посторонних идиота, Графиня отвечает, что если третий идиот не перестанет подозревать ее в чем-то неподобающем, она сей же час уезжает к маме. Но все равно, он ее самый любимый сталагмитик.
Остро и Марон слышат шорох, идут на звук и сталкиваются друг с другом. Решительно обвивают пойманного за плечи и целуют в губы.
Природа застывает в недоумении.
Граф, шепотом: Что там происходит? Почему так тихо? Нет, я не понял, почему – графиня?
Графиня: Говорю же, это не ко мне. Два каких-то идиота, ну а я – по-прежнему с тобой.
Граф: Так давай их спросим… (поднимается во весь рост. Луны выходят из-за туч и позволяют Форгалласу насладиться картиной без лишних сложностей). Марон? Профессор Остро?
Марон и Остро частично приходят в себя. Отпрыгивают друг от друга.
Графиня, тоже поднимается во весь рост: Вот так-так…
Марон: Миледи… Я пришел, как вы сказали!
Остро: Позвольте. Это я свиданья ждал. (Поворачивается к Марону, подмигивает, намекает на их договор). Всё, как договорились!
Марон, в ужасе: Я – с тобой?! С каким-то проходимцем?! Я?! Да никогда!.. Стреляться! Честь моя задета, поэтому стреляться сей же час!
Граф: Эй, Оруженосец! Кто-нибудь!
Появляется Оруженосец. Он сильно прихрамывает, но толкает перед собой Буковски и Хазелла.
Граф: Так, вопросы множатся. Давайте по порядку. Что с тобой?
Оруженосец: Как вы велели, грел коленку. А оно вдруг стрельнет! Так до сих пор подраненный хожу.
Граф, с недоумением: Потом тебя мы вылечим. Коль рана не смертельная, продолжим. (спрашивает зятя и зятя): Вы как здесь оказались?
Оруженосец: Сидели в засаде. Он справа (трясет Буковски) , он слева (трясет Хазелла) . Еще приборы ночного виденья взяли. Шпионили, выходит…
Буковски и Хазелл хором начинают оправдываться.
Буковски: Нет, никогда… Придет такое вам…
Хазелл: Шпионить? Пфф, зачем нам это дело? Мы вышли погулять…
Буковски: Природа, ароматы…
Каштан громко ржёт.
Хазелл: Ну, может быть, капусты могло быть меньше, ну а так… Природные красоты. Да, созерцать мы любим их… Приборы ж взяли, чтоб не заблудиться…
Буковски: Чтоб наверняка попасть…
Хазелл: Не заблудиться, и чтоб наверняка…
Граф, с внезапным прозрением: Ах, вот оно что… Так вы сюда пришли вдвоем, чтобы… Вот как они (указывает на Марона и Остро, шокированных такой аналогией), подлунно целоваться?
Графиня, тоже догадывается. Хватается за сердце: А девочки знают?! Бедняжки! Обе сразу!
Из кустов слышатся голоса Лизетты и Козетты: ЧТО?!
Лизетта выбирается из кустов. Подходит к мужу, награждает его пощечиной: Подлец!
Козетта, бьет своего мужа: Подлец!
Лизетта, выдает вторую пощечину: Развод!
Козетта, не отстает от сестры: Развод!
Буковски и Хазелл, в один голос, умоляюще: Но, милая…
Лизетта и Козетта оскорбленно вскидывают головы, берутся за руки и быстрым маршем удаляются прочь. Бывшие мужья, уничтоженные и морально растоптанные, ползут следом, вымаливая прощение.
Граф и Графиня поздравляют друг друга.
Граф: Двумя головными болями в нашей семье меньше.
Графиня: Они и мне никогда не нравились. А девочки всегда могут найти кого-то получше.
Граф: Так, переходим к следующему пункту. Оруженосец, сейчас же бери его, (указывает на Марона) и бегом в СБ. Докладывай, что я остановил дуэль, что я вообще такой, законы чту, на Императора молюсь, и вообще, весь белый и пушистый.
Графиня, похрюкивая от удовольствия, целует мужа в ушко: Цыпленочек…
Марон: Нет, не надо уводить меня! (вырывается из рук Оруженосца) Я здесь главный! Я будущий наследник! Я почти граф Форгаллас!
Граф, начиная подозревать родственника в нечестной игре: Не ты, а он (указывает на Каштана).
Марон, яростно: Не он, а я! Я истинный фор! Я Форгаллас, пусть не по имени, но явно по призванью! Хочу быть графом! Сказано, хочу!!! (топает ногой)
Как по волшебству, раздается шум вертолёта. Откуда-то сверху (с геликоптера или флайера, не видно, да и не важно) спускается воздушная Жаннетта в легком газовом пеньюаре.
Жаннетта: О, мой герой! Мой храбрый рыцарь! Твоя прекрасная кобылка пришла к тебе, чтобы припасть к твоим ногам! Пропеть тебе хвалу! Прочесть сонет! О, мой герой, тебя прекрасней нет!
Девушка бежит через сцену, и все, в том числе и Марон, думают, что она бежит к нему. Но Жаннетта пробегает мимо, чтобы прильнуть к Каштану.
Присутствующие несколько шокированы выбором девушки.
Граф, значительно и уверенно: Вот этого я точно не потерплю. Каштан, ты, собственно, мне друг, но разум дочери дороже. Поэтому прости, но ты поедешь в Округ и будешь забавлять туристов. За сим повелеваю, граф я, или же не граф. Родню – в кутузку. Дочь – в светлицу. Коня – в конюшню. Эй, где вы там? Оруженосцы, горничные, почему вы до сих пор не здесь?
Появляются прочие Оруженосцы, уволакивают Марона, уводят Каштана и уносят Жаннетту.
Граф: Ну, а вас, профессор…
Остро (вздрагивает): Да? Чем могу служить?
Граф: Ответьте на вопрос. Вы от чего меня взялись лечить? Какой прибор стрельнул в его коленку (указывает на пострадавшего Оруженосца)? Какую леди вы искали здесь? И почему смотреть вы смеете, не отрываясь и безбожно не краснея, на прелести моей жены полураздетой? Вообще, вы кто? Вас привели в мой дом два извращенца, что в кустах свиданье назначали, так значит, вы – из них?
Остро: Прежде, чем я отвечу на прочие ваши вопросы, я должен сказать, что действительно специалист в вопросах охраны здоровья. Может, я и проявил нескромность, рассматривая миледи графиню, но на самом деле я, как врач, нашел в ее внешнем виде массу подтверждений успешности проводимой с вами терапии. Неделя психоанализа – и вот, уж нету горьких снов, нет и сомнений… Вернулась бодрость к вам…
Граф: Рассматривал?! Мою жену?! Оруженосец, бластер!
Остро, не дожидаясь, пока оруженосец дохромает до графа, берет с низкого старта, перепрыгивает через Заросли, через сцену, мчится через партер и скрывается из виду.
Граф, торжествующе: Наглец! Пошли, жена, продолжим терапию!
Графиня: А давай… (шепчет мужу неприличности).
Граф взбрыкивает, издает задорное ржание, подхватывает жену на руки и уходит, счастливый.
Слышен шум. Сквозь Заросли активно пробирается Служанка. Не веря собственным глазам, она ощупывает порядком истоптанные большим количеством людей заросли, падает на колени.
Служанка, горестно: Опоздала… Двух сразу упустить… Как горько! Я теперь зарежусь… (вcхлипывает) .
Луны уходят, и сцена погружается в темноту.
С противоположных концов сцены подползают два одинаковых куста.
Тайный Агент 1: Вот так. Истории конец.
Тайный Агент 2: Нет. Еще отчет нам предстоит сготовить.
Тайный Агент 1: Озвучим сразу эпилог, иль подождем недель двенадцать?
Тайный Агент 2: Нет, лучше сразу. Пройдет неполный год, и в этом доме… (указывает в сторону, где, предположительно, находится Особняк Форгалласов).
Тайный Агент 1: Раздастся топот новых детских ножек.
Тайный Агент 2: Младенца будут обожать и почитать.
Тайный Агент 1: А граф поймет, что дочерей уж пять…
Тайный Агент 2: И снова он захочет застрелиться.
Тайные Агенты, хором: Мораль истории проста. Не доверяй природе, простота.
Тайный Агент 1:Спонсор представления – Репродуктивный центр Округа Форкосиган.
Тайный Агент 2: Однополым парам скидки.
Из темноты и Зарослей появляется Служанка.
Служанка - Тайным Агентам. Ну-кось, поди сюда...
Тайный Агент 1, Тайный Агент 2 (удивляются): Кто, я?
Будучи сотрудниками Службы Безопасности, они подвергают сомнению добрые намерения неотступно подбирающейся к ним женщины. Но время упущено - Служанка оказывается на расстоянии вытянутой руки от 1-го Тайного Агента. Ловит его, нейтрализует, ловит и второго, погружает в бессознательное состояние. Взваливает обе жертвы на закорки и тащит в Заросли. Спустя некоторое время кусты, сомкнувшиеся за ее спиной. начинают вздрагивать.
Выскакивает Жоржетта с соответствующим реквизитом. Она танцует «Танец С Саблями», активно и зажигательно.

@темы: юмор, WTFC, Фанфики

---

туристам и любознательным

Одна из прекрасных работ нашей Визитки.

Название: Путеводитель по вселенной ЛМБ
Автор: Геммиона
Форма: флэш-ролик
(Можно также открыть его в новом окне более крупном масштабе
или альбомом статичных картинок)

@темы: WTFC, клип, Рисунки

---

Дамы! не пропустите

Еще одна очень интересная вещь, которая обязана своим появлением на свет Зимней Битве

Название: "Гербовые украшения"
Автор: Severus T. Snape

Материал: фурнитура, пластика, акрил, стекловидный лак.

1. Кольцо, серьги.
2. Кулон
3. Брошь или кулон (можно сделать с ушком под цепочку или с застежкой на оборотной стороне).
4. Серьги
5. Серьги, брошь/кулон (аналогично п.3).

Всем этим можно не только любоваться, но еще купить и носить. Цены символические: серьги 250 р., кольцо (безразмерное) 150 р., броши 150 р., кулоны 200 р.
Вариации на тему рисунка и оформления тоже возможны.
Мастер находится в Москве и просит списываться с ним по у-мылу.

@темы: хэндмейд, сувенирка, фэндомное, WTFC

---

фик, "Сектор развлечений"

Продолжаю выкладывать то, что мы натворили.
На этот раз - слэш! И еще какой!

Название: "Сектор развлечений"
Авторы: Awaiter, jetta-e
Размер: 11 тыс. слов
Категория|Рейтинг: слэш, NC-17
Персонажи: Марк Форкосиган, Байерли Форратьер
Краткое содержание: Марк ищет способы создать на Барраяре сеть развлекательных центров, а находит очень необычного делового консультанта

*
Говорят, к хорошему быстро привыкаешь.

Истинная правда. Марк очень быстро привык к тому, что его обшивают теперь лучшие портные Форбарр-Султаны. Обычай был, безусловно, семейный, а вот наслаждение, которое Марк испытывал от идеально сшитой одежды – особенное, его собственное.

Майлз… что Майлз? Стоит прошагать десять лет в строю, и мозги у тебя тоже поворачиваются в определенную сторону. Для Майлза одежда была либо формой, либо броней. Безопасно, идеально подстроено под тебя, предсказуемо для окружающих. Недаром он носил все эти скучные серые костюмы, похожие друг на друга, как серые мыши в одной стае. Удовольствие от самого факта одеваться по-настоящему модно беднягу минуло, как, впрочем, и всех тех, с кого он брал пример. Их отец-граф чувствовал себя комфортно в старой военной форме, да и старика Иллиана после отставки одевала с иголочки леди Форпатрил, а не он сам, по собственному почину. Надо быть человеком штатским с самого начала, чтобы тебе не отшибло этот вкус, с гордостью подумал Марк, направляясь на очередную примерку.

Жизнь, конечно, не обязана состоять из одних удовольствий, как говорят всякие морализаторы... но надо быть глупцом, чтобы в погоне за великой целью упускать мгновение настоящего, приятные мелочи самого разного рода. Улыбка любимой женщины. Вкусная и изысканная пища. Интересные знакомства. Вовремя капнувшие на счет годовые дивиденды по паре небольших, но занимательных венчурных предприятий (ох, уж эта барраярская экзотика – здесь считают финансовый год не по календарному, как все нормальные люди, а отсчитывают его от императорского Дня Рождения). Дорогой костюм из натуральной тонкой шерсти, простроченный шелковыми нитками, в знак особого престижа. Бесшумная мощная машина, за окнами которой светит мягкое барраярское солнце.

А особенно приятно получить в свое распоряжение весь форкосигановский особняк. Не считая домочадцев, оруженосцев и охраны, огромное здание, можно сказать, пустовало – сразу после императорского Дня Рождения братец решительно взял отпуск и повез свое семейство в Форкосиган-Сюрло, пока погода не испортилась.

Сегодняшний день задался с самого утра. Еще бы, завтрак от матушки Кости способен любую погоду сделать солнечной. Матушка обожала Марка и всегда обхаживала его, когда приезжал на Барраяр и жил здесь. Сегодня она приготовила лично для него тонкие, просвечивающие блинчики с начинкой из сладко-соленых кусочков форели в легком маринаде с хрусткой зеленью. Пальчики оближешь! Ну и так, по мелочи, пудинг с кленовым сиропом и молочным желе...

На лучшем форкосигановском лимузине Марк прибыл к мсье Тинкеру, и тот принял его у себя в гостиной с помпой, словно посла инопланетной державы.

Тинкер был модным кутюрье, у которого одевалась вся форбарр-султанская молодежь. Сперва Марк, конечно, заказывал костюмы только у императорского портного, но потом нашел того чересчур… барраярским. Солидность, власть, статус фор-лорда – это все хорошо, но в обычном вечернем пиджаке его работы Марк ощущал себя, словно престарелый генерал в мундире. А подходит ли это человеку, который заслуженно гордится тем, что уже к тридцати годам будет стоить около ста миллионов?

Требовалось найти, профессионально выражаясь, новые каналы поставки и свежие бизнес-решения. Хотя Марк потихоньку начал подозревать, что консервативность – это беда всех барраярских творцов.

– Нет, лорд Марк, шелковый костюм – не лучший ваш вариант! – старательно пытаясь не перейти границы приличий, убеждал Марка Тинкер за чашкой какой-то особенного чая. – В нем, вы, простите мою дерзость и прихотливое воображение, станете походить на ребенка в пижаме, пробравшегося на взрослый бал...

Марк набычился и втянул... нет, агрессивно выпятил живот. Хороший шелковый костюм с джексонианских времен ассоциировался у него с властью и богатством, а в барраярском сукне начинала непонятно почему чесаться спина. Но не признаваться же в такой слабости! А тем более – не тратить драгоценное время на споры. Признаться честно, Марк и сам не знал, что именно хочет, одно было ясно: результат должен был смотреться солидно и роскошно.

По требованию несговорчивого заказчика портной развернул перед ним всю коллекцию тканей. Марк скинул пиджак и, образно говоря, засучил рукава.

– А чем плох вот этот бархат? – ткнул он пальцем в первый же приглянувшийся образец. Он вытянул край рулона и приложил ткань поверх своей белой рубашки и шелковых подтяжек – кстати, им ведь тоже не обязательно быть этого скучного землисто-серого цвета? — Богато смотрится.

– Полагаю, милорд, графиня Формюир будет не в восторге, если на ближайшем приеме вы появитесь в костюме из той же ткани, что и она сама. Хотя, безусловно, вас это сделает более… скажем так, загадочным, в глазах некоторых, э, заинтересованных джентльменов.

– А как, по-вашему, выглядит мужчина обычной сексуальной ориентации?

– Как надутый индюк в мундире, – проворковал Байерли Форратьер, просунувший в примерочную сперва голову, в затем и всего себя целиком. – Ох, мэтр, я не предполагал, что вы сейчас так заняты… с таким крупным клиентом. Мое вам нижайшее почтение, лорд Марк.

«Вот Майлз наверняка бы обиделся шуточке насчет "крупного клиента", пусть даже и не подал бы виду», подумал Марк самодовольно, глядя, как Байерли бесцеремонно и со знанием дела принимается перебирать ткани и пропускать между пальцами ленту канта. «А я – нет. Я даже, пожалуй, послушаю, чего дельного этот язвительный тип скажет. Про индюка – это он верно подметил».

– Вот занятный образец, – Бай оттянул краешек ткани. – Фактура достаточно тяжелая, под стать вашей фамилии, а вместе с тем – с искрой и легким блеском. И переливается, смотря откуда падает свет: от лилово-грозового до черного вот при таком изгибе, – его пальцы легко смяли материю, – а при таком – от черного до мрачно-бирюзового.

«Мрачное и грозовое – то, что надо», одобрил мысленно Марк. Кутюрье, заметив перемены в его лице, воодушевился и поспешил взять инициативу в свои руки. И желательно – не в присутствии этого говорливого визитера. Он со всей любезностью выдворил Бая из примерочной, а сам буквально парой штрихов набросал на планшете и показал Марку нечто вполне симпатичное. После уточнения таких важных нюансов, как ширина лацканов и цвет подкладки, он с поклоном препроводил Марка обратно в гостиную, пообещав, что буквально через полчаса представит на его суд уже подробный эскиз модели.

В гостиной, кстати, обосновался Бай, и без намерения куда-либо уходить. Его компании Марк обрадовался.

– Ценю вашу решительность, Марк. Только не соглашайтесь на двубортный пиджак, – начал тот с места в карьер. – Этот фасон устарел уже года два как. Сейчас его носят исключительно дяденьки без чувства прекрасного и лет на десять постарше вас. А мы с вами можем себе позволить изящный стиль. Кстати, я тоже одеваюсь у Тинкера. Он довольно покладистый малый, вот увидите.

– Я почти потерял надежду получить у барраярского портного то, что я хочу, – поделился Марк своими опасениями.

– Вы упрямый человек, Марк, и умеете добиваться желаемого, – польстил ему Бай, без стеснения таращаясь прямо в глаза. – Но, конечно, надо точно знать, чего именно вы желаете. И кого собираетесь очаровать, облачившись в шедевр портновского искусства нашего дорогого Тинкера. Он сам, к слову, не всегда осознает подобные нюансы...

Марк вопросительно поднял бровь, и Байерли жестом карточного фокусника выхватил один модный журнал из стопки лежащих на столике:

– Пожалуй, проще показать вам на примере, о чем я толкую... Вот, смотрите.

На развороте журнала обнаружился элегантный мускулистый красавец в идеально сидящем костюме-двойке так популярного на этой планете псевдовоенного стиля.

– В этом, – ткнул Байерли пальцем, – можно в гости к леди Элис. А в этом, – он перелистнул пару страниц, – к ней — запросто, а вот на обед к Фортугаровым – ни ногой. Будут с полгода потом зудеть, что ты – выскочка без должных представлений о традициях форства.

Был ли это переход на "ты" или собирательное выражение, Бай ловко оставил невыясненным, продолжая листать каталоги и решительно высмеивая по ходу добрую половину красавцев-фотомоделей во вполне приличных нарядах. Марк постепенно понял, что перед ним реальный эксперт в барраярской моде.

За полчаса беседы Бай создал у него обзорное, но вполне четкое представление о том, что пресловутое высшее общество распознает своих «по одежке» и делится как минимум на три категории, каждая из которых интересовала Марка по отдельности: кондовые высшие форы, близкие к власти прогрессисты и золотая молодежь. Как птицы разных видов, они различались не только по силуэту и яркости оперения, но и по местам обитания. И если об императорских приемах у Марка успело сложиться вполне четкое представление, то в традиционные клубы для джентльменов – оказывается, здесь существовали и такие – он был не вхож. А как выглядят здешние ночные заведения, и вовсе понятия не имел.

– А к которому из них принадлежите вы? – спросил Марк прямо, пытаясь отнести в правильную категорию хотя бы этот конкретный и болтливый пример в элегантном костюме в тонкую полоску.

– О, – махнул рукой Байерли, – я вхож повсюду. Еще ни одно мало-мальски приличное общество не закрыло передо мной двери. Хотя, как я могу представить, наибольший интерес для вас представляет то, что таится за полузакрытыми дверями… Впрочем, мы с вами заболтались. Вот, я вижу, к нам идет милейший Тинкер, и наверняка с хорошими новостями.

– Для вас, уважаемый Форратьер, они будут хорошими только в том случае, если я вовремя дождусь обещанной вами платы за заказ. Вы ведь ради этого ко мне зашли? – невинным голосом уточнил кутюрье. Ага, подумал Марк, он определенно пытается до начала переговоров с новым заказчиком выставить вон того, кто может подвергнуть сомнению его авторитет.

– Увы, – развел руками Бай, – вы удивительно проницательны и так же безжалостны, мэтр. Я питаю надежду получить небольшую отсрочку. Вы же знаете, такой давний заказчик, как я…

– Знаю, – покивал головой Тинкер. – И именно поэтому настаиваю на оплате, сами понимаете.

– Но… – Байерли сделал паузу, прикусил губу и решительно обратился к Марку: – Послушайте, Марк. Мне чертовски неудобно просить вас об одолжении, но выручите меня и протяните руку помощи, одолжив сто пятьдесят марок. Обещаю вернуть вам этот долг вскорости.

Байерли вовсе не походил на человека, который исправно отдаст долг, а репутацию безденежного фора имел уже тогда, когда нога Марка только ступила на Барраяр. Марка кольнуло под ложечкой — то сильное, острое и не совсем приятное ощущение, которое всякий раз приходило к нему при угрозе потери денег. Он подобные вещи, как говорится, нутром чуял. Но протест неразумного нутра Марк волевым усилием подавил, рассудив, что риск потери этой небольшой суммы — приемлем, а выгода может оказаться непрямой, зато существенной. Инвестировать сто пятьдесят марок в Форратьера, чтобы тот оказался в долгу… Уже сейчас его импровизированная консультация оказалась полезной. А, судя по намекам, Байерли явно обладал еще более ценной для Марка информацией, причем сам не понимал, насколько. Такой расклад был явно удачен, и им стоило воспользоваться.

Оценивать бизнес-риски моментально Марк умел. Он выдержал полусекундную паузу, внимательно глядя в лицо Форратьеру, и согласился:

— Отчего же не ссудить, если не надолго, — и многозначительно улыбнулся.

Впрочем, Байерли его решительность не впечатлила. А зря.

Ровно через неделю Марк позвонил ему и предложил встретиться в кофейне. Обитые бархатом стулья, тихая обстановка, хороший кофе в крохотных фарфоровых чашечках и меренги размером с пятимарковую монету создавали нужную обстановку. Пообедал Марк предусмотрительно заранее. Он догадывался, что Байерли сам предпочел бы угоститься обедом за его счет, но в свете предстоящего разговора считал это преждевременным.

Марк ненавязчиво завел беседу о знакомых именах. Форратьеру многого не потребовалось, чтобы начать делиться новостями, сопровождая каждую насмешливым комментарием, богатым на подробности. Марк потягивал кофе и слушал вполуха, тщательно обуздывая свою жадность до новой информации. Новости о сорвавшихся помолвках и домашних скандальчиках его не волновали вовсе. Немного больше смысла было в том, что Сигур Форбреттен теперь делает карьеру под крылом у дядюшки по материнской линии, занимающего какой-то важный пост в министерстве лесного хозяйства, а у того дом в пригороде, и Сигур с женой по субботам приглашают туда знакомых поиграть в мяч…

Спортивные игры как способ налаживания деловых контактов? Любопытно, но представляло для Марка лишь академический интерес. И все же он не преминул поинтересоваться:

— Кстати, как играют в этот чертов мяч?

— Играть необязательно, — блеснул понимающей улыбкой Бай, — а приглашение я могу устроить. Вам интересно?

— Можно на "ты", Байерли, — предложил Марк. Вышло скорее требовательно, чем обаятельно, но обаяние никогда не было его сильной стороной. — И заодно позволь мне небольшую приятельскую бестактность: когда ты собираешься отдать мне долг?

Байерли изобразил сложную мимическую пантомиму — руками, плечами, выразительной гримасой — и только хотел уже приступить к более подробным объяснениям, что долго он непременно вернет, но вот прямо сейчас это никак не получится, как Марк продолжил, переходя к тому, ради чего и позвал сюда Форратьера:

— Давай честно. Я в курсе, что сейчас ты на мели, и сколько продлится это самое "сейчас", сам точно не знаешь. С другой стороны, сто пятьдесят барраярских марок — не те деньги, от которых зависит мое благосостояние. Однако это вопрос принципа и взаимного уважения: как фор фора, ты должен меня понять. Но я не только фор, но и деловой человек. Поэтому я мог бы посмотреть на этот вопрос по-иному и даже расстаться с некоторой дополнительной суммой в обмен на небольшую услугу с твоей стороны. Или несколько услуг, если тебе интересна мысль о регулярных премиальных за дружеские, по сути, одолжения.

— Одолжения? Услуги? — Бай выразительно поднял брови. В его голосе сквозила сладчайшая и ядовитая ирония: — Я всегда рад в меру своих слабых сил и доброго сердца помочь хорошему знакомому. Но, позвольте, лорд Марк, уж не предлагаете ли вы мне на вас работать? Звучит до отвращения бессмысленно! Работа — это нечто пошлое и совершенно противоположное моими взглядам и принципами.

— Работать – безусловно, нет. Консультировать — да. По отдельным вопросам сугубо светского и пристойного содержания, — уточнил Марк, с ходу опровергая возможные подозрения Байерли насчет того, не предлагают ли ему некую форму шпионажа. Не то, чтобы Форратьер был этому занятию чужд — хотя об этом тс-с! — но Марк понимал, что даже в мыслях Байерли он не должен составлять конкуренции его основному работодателю.

— Не изволите ли слегка подробнее? – язвительно потребовал Бай.

— Попробую начать издалека, не возражаешь? — Марк твердо держался обращения на "ты", и ему было приятно, что даже в этой мелочи победа осталась за ним. — С твоих слов я понял, что барраярский высший свет делится на несколько самых разных слоев, а ты вхож во все. И если об императорских приемах и людях, близких к правительственным кругам, я и сам имею неплохое представление, то частные клубы и места, где собирается эта ваша "золотая молодежь", от моего внимания ускользнули. Полагаю, что зря. Я хочу свести с этой публикой знакомство накоротке и научиться говорить на их языках. А от тебя требуются, скажем так, своевременные советы и эскорт-услуги.

— Эскорт-услуги… Какой любопытный термин, — Бай усмехнулся, но уже без враждебности. – Предполагает определенную степень… душевной близости, как мне видится.

Опустив свои колючки, он по контрасту сделался неожиданно… мил. Да-да, самое точное слово. Марк вдруг понял, что на протяжении всего разговора Байерли старался ему понравиться, причем делал это не навязчиво, а почти неосознанно, как кокетничает хорошенькая женщина. Просто Марк, не считавший себя слишком симпатичной личностью и не избалованный чужим вниманием, этого не замечал. Ну, Форратьер, вот так пройдоха!

— Соответствующее регулярное вознаграждение позволит тебя почувствовать достаточно близким моим деловым интересам, а, Байерли? — уточнил он.

Байерли возвел очи горе, прочитал на потолке нечто невидимое глазу, задумчиво пощелкал пальцами и сообщил:

— Тысяча марок в месяц.

— Пятьсот, — улыбнулся Марк, – плюс оплата счета в ресторанах. Договор на два месяца. Аванс сорок процентов, прямо сейчас.

Бай явно хотел поторговаться, но искушение авансом свое дело сделало.

– Согласен! — он мягко прихлопнул ладонью по колену. – Ты меня впечатлил, Марк. И я, прямо скажем, удивлен. Ваше семейство славится занудной респектабельностью и упрямством. А ты, боже мой, желаешь узнать вкус ночной жизни столицы? Это достойный интерес для фор-лорда...

— Скорее бизнесмена, чем фор-лорда. А что, она непременно ночная?

— По большей части, — Форратьер деликатно зевнул, прикрыв рот ладонью. – Вообще-то, у меня сейчас раннее утро, отчего этот дивный кофе весьма кстати.

— Довольно неудобный режим.

— Тому есть причины. С одной стороны, — Бай сделал изящный жест кистью, — ночь – естественное время для вещей не самых пристойных и немного опасных, а потому даже скучная вечеринка ночью сильнее будоражит кровь. С другой, веселясь по ночам, ты показываешь всем, что свободен от необходимости тратить бесценные мгновения своей жизни, с раннего утра зарабатывая на пропитание. Или, как вариант, что ты молод и неутомим, и бессонная ночь для тебя ничто. Имидж – все, мой дорогой друг.

— Ну, уж, не для меня, — отрезал Марк безапелляционно. С такой внешностью, какая досталась ему от брата-породителя, и с его собственным замкнутым характером он вряд ли мог бы убедительно сойти за светского бездельника или неутомимого гуляку. Возможно, идея пройтись с Форратьером по ночным клубам и не так удачна, как ему показалась…

— Верю, Марк, охотно верю. Не подлежит сомнению, что ты — деловой человек, и у тебя собственный стиль. И я совершенно не претендую на все твои ночи, — чертов Форратьер тщательно подчеркнул двусмысленность усмешкой. – Поверь, среди клубных завсегдатаев люди, ведущие бизнес, встречаются чаще, чем можно ожидать. И они тоже не отсыпаются потом целыми днями, а исправно делают то, что, увы, не всем дано… я имею в виду — делают деньги. Непостижимый талант, с моей точки зрения: у меня получается их только тратить. Возможность получить сколь-нибудь яркие впечатления появляется не часто: раз, два в неделю, и это в лучшем случае. Нам, грешным, хочется всякий раз чего-то особенного, уникального. От невинного до достаточно пикантного…

Его руки так и порхали, обрисовывая в воздухе нечто прельстительное. Достаточно пикантное? Марк не был ханжой, и идея пришлась ему по душе. Он вдруг подумал, что этот человек мог бы сделать неплохую карьеру в области продаж, если бы понятия «Байерли Форратьер» и «карьера» могли хоть как-то сочетаться.

Тем временем тот продолжал объяснять:

— Когда в наших кругах узнают о каком-либо стоящем развлечении – выставке, шоу, редком угощении – разумеется, никто не рассылает приглашений, и об этом не печатают в газетах. Новость передается приватно, из уст в уста. Избранное общество знает друг друга и как бы само собирается в нужном месте в нужный день, то есть в ночь. Кстати, ты совершенно правильно обратился ко мне – к человеку с большим опытом в отыскании подобных жемчужин.

Марк усомнился, что Барраяр предложит ему, знакомому с развлекательной индустрией цивилизованных планет, что-нибудь по-настоящему стоящее, однако его интерес к ночной жизни был преимущественно деловым, поэтому такие вещи его не слишком волновали. В конце концов, Байерли – ушлый тип, может, и отыщет что-нибудь любопытное.

И все же по намекам Бая Марк предположил, что тот его поведет в некий безнадежно провинциальный и тайный вариант бетанского Шара, разбросанный по десятку разных местных заведений. Следовательно, это требовало определенных… приготовлений.

Барраярские сексуальные правила до сих пор казались Марку чудовищно странными, хотя, слава богу, не имели отношения к нему лично. Однако из объяснений матери он уяснил одно: мужские и женские сферы развлечений, если и существовали, то оставались на этой планете строго отделенными друг от друга. Барраярская женщина просто ничего не могла знать про те места, где проводит свой сомнительный досуг ее мужчина. А Карин была барраяркой… и, чтобы не позволить себе в их отношениях умолчание, почти граничащее с ложью, Марк обязан был ее предупредить и спросить ее согласия.

Однако их разговор прошел на удивление легко. Карин совершенно не обеспокоило то, что ночами он будет где-то пропадать, и его предупреждение про эротический характер будущих шоу – тоже. «Иди и не волнуйся. Чтобы понять, что тебе нужна я, тебе просто необходимо смотреть на других. Опцион – это не собственность, а только право заключить сделку в будущем», улыбнулась она и поцеловала его. Это была их общая шутка; барраярцы ее плохо понимали, даже Майлз с его мозгами и хоть каким, но обучением на Бете. «Опцион друг на друга», обещание, что в будущем они смогут пожениться по-настоящему, если этого захотят; право, но не обязательство. – «Но…» — «Обязательно нужно условие? Тебе так проще? Давай так, сокровище мое. Мы с тобой партнеры, поэтому никаких сделок на стороне без моего ведома». Марк мысленно перевел изящную формулу, высказанную Карин, в простое правило: «если ты с кем-то переспишь, то должен рассказать мне об этом». Конечно, это не было никаким особым условием, он бы и так не утаил от нее ничего и никогда, но с оговоркой действительно оказалось проще.

Но, как ни увлекательно расписывал Бай ночную жизнь, на поверку она оказалась вовсе не такой утомительной, пикантной и экзотичной. Пожалуй, Марк перестраховался, серьезно поговорив с Карин заранее, и зря испугался длительности ночных вылазок. Она была вполне по силам здоровому и крепкому мужчине вроде него, хоть и непривычно было возвращаться в особняк, когда на горизонте небо уже светлело.

Марк убедил себя, что все эти ночные забавы ему полезны. Он пригляделся к нужным людям, и они постепенно стали воспринимать его как привычную фигуру в своем обществе. Крепкий, даже тучный, коротышка с решительной физиономией и в богатом костюме по контрасту с атлетичными высокими барраярцами запоминался раз и навсегда, а затем и примелькался окружающим. Но, даже став среди этих людей своим, он все равно не мог понять их вкусов. Разумеется, Бай мог и приврать, называя все эти простейшие способы хоть как-то убить время «редкими жемчужинами ярких впечатлений». То, что в каждом подобном развлечении – шоу, выставке, дегустации – присутствовала эротическая пикантность, такую догадку только подтверждало. В примитивное блюдо всегда кладут много специй.

Вот, например, виденная ими камерная постановка пьесы была скучноватой, и актеры очень вычурно держались на сцене. Но, очевидно, все дело было в финале, где оба главных героя показались совершенно голыми. Причудливый страстный танец пары, едва касавшейся друг друга, был поставлен превосходно, но намеренно не показал их полностью анфас, и зрители покинули зал, шумно обсуждая, что даже из первых рядов не удалось разглядеть ничего из прелестей актрисы, а вот задница актера мелькала со сцены чаще, чем стоило бы. А кулинарное представление в ночном ресторане, которое они посетили в другой день, оказалось примечательным скорее нарядами официанток и шоу на сцене, на столе же ничего сверхъестественного не было, а якобы бетанские блюда не имели никакого отношения к Колонии Бета.

Способы, которыми люди предпочитают развлекаться, в последний год живо интересовали Марка. И вовсе не потому, что он скучал. Он вплотную задался вопросом, какие долгосрочные и сверхприбыльные инвестиции можно еще сделать на Барраяре. Перед инопланетными магнатами, которые тоже зарились на этот развивающийся рынок досуга, у него было преимущество: фамилия, открывающая те двери, которые наглухо закрыты для чужаков. И чутье финансового аналитика подсказало Марку, что самым выгодным для него сейчас будет вложиться в развитие торговых и развлекательных центров. Вовремя заняв этот сектор рынка, он мог бы единолично решать, какие бренды и инопланетные компании пропускать на Барраяр, а какие — нет.

Разгуливая с Баем по ночным ресторанам и элитным клубам, Марк еще раз убедился: здешние посетители – не его клиенты. Это барраярский средний класс может с охотой ходить в молл, смотреть кшатрианские голофильмы и покупать разноцветное печенье в форме бетанских пиктограмм; это они подадутся соблазну тратить деньги в развлекательных центрах на яркие аттракционы, необычную кухню и броские товары. Завсегдатаи дорогих клубов так и будут наслаждаться дальше своими «экзотическими жемчужинами». Однако, и это было важней, среди элиты должны быть те, кто заинтересуется проектом инвестиций в строительство торговых сетей, увидит выгоду в торговле рекламными площадями или поможет ему с документами, упростив первые бюрократические препоны. Короче, Марку были нужны высокосветские барраярские акционеры его нового проекта.

Поэтому они с Байерли условились так. Бай своими путями собирал информацию и подробно рассказывал Марку о людях, которых тот успел приметить, особенно упирая на то, какой у кого источник доходов. Затем с его помощью Марк сводил с ними знакомство, хотя никаких деловых разговоров в ночных клубах, разумеется, не велось: там обсуждали спорт, секс, вино и погоду.

Сам Бай чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он рисовался, ворковал, играл, актерствовал из всех сил, распушая хвост – у рыб ведь тоже есть хвост? У всяких декоративных, безобидных вуалехвостов в аквариуме. Бай был яркой декоративной рыбкой в этих ночных водах среди потенциальных акул бизнеса и молодых бойцовых петушков, сменивших дневной мундир на щегольской пиджак. И на него приятно было посмотреть. Это сначала показалось Марку странным, но потом он понял, в чем дело. Байерли почти все время играл на него, на своего босса, заказчика, компаньона – хотя напрямую они друг другом в клубах почти не общались, если не считать нескольких фраз представления и точных указующих взглядов. Тем не менее, к третьему или четвертому ночному визиту Марк уверился, что Форратьер разыгрывает свой театр одного актера персонально для него, словно говоря: «Ну-ка, погляди, как я хорош!».

С опозданием он припомнил слышанные как-то разговоры, что Байерли Форратьер с равным интересом ходит по обеим сторонам улицы, то есть, переводя с барраярского, бисексуален. Это заставило Марка мысленно усмехнуться. Мужчины перед ним еще никогда так не… выставлялись. И не сказать, что происходящее было ему неприятно. Марк ощущал себя перед этим типом в безусловно доминирующей роли, а, значит, стесняться было нечего.

Несмотря на свою манерность, Байерли был взаправду хорош. Он на удивление ловко поддерживал контакты с самыми разными людьми, его острый язык знал меру и не доводил до скандала, а осведомленность в мелочах была приятно глубокой. Марк не сказать, чтобы не умел разбираться в людях – но он не испытывал интерес к изощренным социальным контактам. Бай же этими вещами наслаждался, а факты и фактики о собеседниках откапывал для Марка с ловкостью ищейки, вынюхивающей под землей драгоценный гриб трюфель.

Еще на той пьесе с актерами ню Форратьер показал ему на мужчину средних лет по фамилии Форреми, ведавшего парой рекламных агентств. К сожалению, когда Марк попытался после представления подойти к интересному господину и познакомиться, тот уже скрылся. Марк интереса ради проштудировал все, что было на Форреми в открытом доступе комм-сети, и решил, что это знакомство было бы крайне выгодно для него.

Однако барраярский рекламщик оказался совершенно неуловимым типом. На паре обычных деловых приемов в ближайшие дни его не обнаружилось, и ночных шоу он больше не посещал. Когда Марк встряхнул Бая как следует, немедля выяснилось, что Форреми сторонится светских дел и обязанностей, ссылаясь на слабое здоровье супруги и ссору со своей форской родней, а потому слывет оригиналом. Но его капитал и деловые интересы отнюдь не были средними, к тому же Бай описал этого человека как удачливого бизнесмена, похвалил его деловую хватку и достижения в игре с рискованными акциями. Марк всерьез заинтересовался и дал Баю команду «Фас!».

Миновало полмесяца, за которые Марк успел завести немало полезных знакомств и вчерне обрисовать для себя группу потенциальных акционеров, но на неуловимом Форреми он мысленно поставил крест. И тут на очередной встрече Байерли, интригующе улыбнувшись, похвастал ему своими успехами. Оказалось, что он буквально недавно, во время случайной встречи на частной вечеринке, с исключительным теплом и интересом отрекомендовал рекламщику Марка, а потом, приложив массу усилий, выяснил у знакомых, где именно тот предпочитает отдыхать. Так что, как говорится, осталось обложить и взять его голыми руками прямо на этой неделе. А поскольку Карин уехала на несколько дней в провинцию на какой-то семейный праздник, все ночи были в распоряжении Марка, и он дал Баю согласие на любое время, какое тот выберет.

Клуб, где они должны были встретить Форреми, оказался для Марка новым. Неприметное с улицы помещение внутри было забавно устроено – скорее театр, чем ресторан. После полуночи там было довольно жарко и темно, ярко освещалась только сцена в самом низу. От нее пустой площадки танцпола возле сцены поднимался по восходящей десяток ярусов то ли лож, то ли закрытых кабинетов, в один из которых Бай его и провел.

— Мы что, так и будет сидеть тут вдвоем? – недовольно буркнул Марк, оказавшись в полумраке маленького кабинетика с безвкусными бархатными диванами и входом, обрамленным какими-то занавесками. – Не лучший способ завязывать деловые контакты.

— Не торопись, мой деловой друг, — усмехнулся Бай. Он был явно на подъеме, гибкие пальцы так и сплетались в нервном жесте, который служил у него признаком возбуждения. – Посмотри шоу, закажи что-нибудь…

Цены неприятно поразили Марка, но он сделал мужественный выбор в пользу разумного мотовства. Потом подумал и прибавил к заказу бутылку шампанского – не следовало выглядеть скупым при встрече с потенциальным бизнес-партнером.

— А здесь есть на что посмотреть?

Выступающие на сцене были закутаны в такие балахоны и перья, что нельзя было даже толком разглядеть, кто это — мужчины или женщины. Раскрашены танцоры были, во всяком случае, не хуже самого заядлого гема. Марк поежился при этой ассоциации. Столько лет прошло, а он все равно вздрагивает, вспоминая, как бегал от цетагандийцев по лондонской дамбе.

— Еще бы! Очень… стимулирующее зрелище, скажу я тебе.

Марк присмотрелся. Актеры разомкнули круг, и в центре обнаружился более понятно одетый, то есть хорошо раздетый, молодой танцовщик, которого эти создания держали на пушистых веревках. Он тут же начал изящно вырываться, извиваясь всем телом и делая сложные пируэты ногами.

— Это какое-нибудь авангардное искусство или честное эротическое шоу? – с сомнением уточнил он. Может, барраярец и нашел бы в этом какой-то смысл…

Бай рассмеялся:

— А ты что бы предпочел?

— Я бы предпочел… — «лежать сейчас в собственной постели со своей женщиной?» Нет, это невозможно, поскольку Карин все равно в отъезде и вернется не раньше конца недели. Да и какого черта изображать страдальца, которого принуждают смотреть на грешное зрелище? Которое, кстати, не грешное, а действительно забавное… неужели этими веревками парня в золотых плавках собираются самым настоящим образом отстегать? Ну, и балет здесь у них…

Байерли с намеком хмыкнул, и до Марка вдруг дошло, что он, пялясь на сцену с безвкусным, в общем-то, шоу, затянул паузу слишком долго. Поэтому он договорил сурово:

— Я бы предпочел заняться делом, ради которого мы пришли. Ты про это не забыл?

— Форреми только что пришел, не пикировать же на него прямо в дверях, — попытался оправдаться Бай. Вид у него был взволнованный и какой-то жалкий. – Марк, ты не волнуйся, я…

— Я не волнуюсь. А ты поешь, — Марк благодушно придвинул тому тарелку с закусками, которые все равно не шли ни в какое сравнение с лакомствами с форкосигановской кухни. Но еда кого хочешь успокоит, так? Однако шампанское он пока не открыл: рано им еще напиваться, делу время – потехе час, и все такое. Байерли с готовностью цапнул рыбку с бутербродика, жадно выхлебал стакан минеральной воды и выскользнул наружу, пообещав скоро вернуться.

За это время танцовщика на сцене не только выпороли, но и разложили. Поднятый на силовых лучах, он томно распластался в воздухе в окружении компании костюмированных ангелов-демонов и принялся недвусмысленно извиваться. Марк почувствовал смутное неудобство, то ли морального, то ли физического плана. Моральное состояло в том, что он настроился сегодня на деловой лад, а уж никак не на эротическое шоу, да еще в сомнительной компании Бая, а физическое… Физическое заключалось в том, что телу было плевать на мораль и на все его деловые планы, и однозначно интересное представление оно приветствовало на свой лад.

Нет, возмутился Марк, поймите меня правильно. Эрекция – для мужчины штука хорошая и естественная; можно сказать, предмет гордости и источник удовольствия. Прошли те времена (с благой помощью бетанского терапевта и Карин), когда сам секс вызывал у него паническую атаку и удушье, а возбуждение казалось опасным, как неразорвавшаяся граната. Теперь, когда он смотрит на эротику, то и реагирует, как положено нормальному мужчине. Чистая логика с физиологией. Когда видишь лимон — во рту кисло, а когда смотришь, как танцоры в перьях в шесть рук лапают одного красавчика с отличными акробатическими данными и пластикой соблазнительной змеи, то в штанах тесно.

Но Марк, в конце концов, сюда о деле разговаривать пришел! А иначе подобрал бы себе более подходящую компанию. Уж не Байерли, точно. Хотя как раз Бай свалил и не возвращается. Может, воспользоваться минутой и сходить в туалет, э, освежиться? До того, чтобы задернуть штору у выхода в кабинетик и по-быстрому устроить себе свидание с левой рукой прямо здесь, Марк еще не дошел. Но если Бай еще с полчаса будет где-то пропадать…

По закону подлости Бай вернулся почти сразу, озабоченный, перевозбужденный и суетливый, и сообщил, что с Форреми все отлично, поймать его накоротке удалось, он в хорошем настроении и не против свести новое знакомство, вот прямо сейчас, надо поспешить… В чем спешка, он не сказал, но Марк почему-то перевел: если они не поторопятся, предмет их поисков примется шустро завязывать в этом клубе новые знакомства, и уже совсем не деловые. Тьфу, зараза, насмотрелся! Он вздохнул и поспешил.

Байерли очень старался обставить эту встречу как надо. Войдя в ложу Форреми, он отвесил тому какой-то глупый театральный поклон – зачем, интересно, если они четверть часа назад уже разговаривали? — и указал на Марка нарочитым взмахом руки. Форреми предложил им садиться, и Марк выдвинул себе стул, а вот Бай тут же оказался за плечом его нового знакомца и принялся что-то энергично нашептывать ему на ухо. Марк расслышал что-то вроде «мой дорогой друг… имеет честь… и приятное времяпрепровождение…»

От многозначительных одобряющих улыбок Байерли и его подчеркнуто суетливой любезности Марку сделалось неуютно. «Можно подумать, Бай меня цетагандийскому императору представляет», подумал он недовольно. «В конце концов, я – Форкосиган, и если кто-то из форов, пусть даже выгодных в плане делового сотрудничества, не рвется иметь со мной дела, тем хуже для него». Он потянулся взять со стола что-то, хоть фрукт, чтобы занять пальцы и успокоить нервы, но заколебался. Персик – только способ глупо перемазаться и оказаться с занятым ртом в ту секунду, когда придет время для его ответной реплики, яблоко в здешнем высшем свете как-то особо хитро едят с ножом… а, вот, виноград. Он мрачно отщипнул ягодку.

— В этот милый вечер, господа, когда вы сведете знакомство достаточно, чтобы поговорить начистоту и без стеснения, — нес Форратьер какую-то ахинею, — я весьма надеюсь, вы сможете заинтересовать друг друга встречными предложениями. Достигая, так сказать, общих перспектив и горизонтов… И я, как скромный посредник…

Белобрысый и легко краснеющий Форреми только смеялся в ответ на весь бред, что вещал Бай. Он был заинтригован, весел и подшофе. А сам Байерли, кажется, нервничал и готов был пойти вразнос. Определенно, пора было вмешиваться.

Марк раздраженно сжал в пальцах виноградину, и она лопнула. Лишь усилием воли и воспоминанием о хороших манерах он машинально не слизнул с пальцев сок.

— Форратьер! Сядь-ка сюда, — он показал на стул рядом. – Займи… себя, – сказать «свой рот» было бы слишком, — чем-нибудь съедобным и дай нам спокойно познакомиться.

— Вы любопытный человек, лорд Марк, — произнес Форреми с удовольствием. – И… решительный. Это ведь вашей инициативой было прийти сегодня сюда?

— Я последовал доброму совету моего… — «служащего? нет, не стоит так прямо», — … друга, и вижу, что не прогадал. Надеюсь, мы с вами сможем достичь определенного взаимопонимания, — ответил Марк, стараясь выражаться в стиле формальной дипломатии, чтобы привлечь внимание Форреми и не дать разговору скатиться к пьяной болтовне не о чем. Свое мнение о том, следует ли сочетать знакомство с эротическим шоу, он решил придержать.

— Молодость и решительность – то сочетание, которое делает ваше предложение особо привлекательным, — заметил барраярец туманно. – А рекомендация Байерли – тем более. Сколько вам лет, наверняка нет и тридцати?

Безусловно, акуле бизнеса предпочтительней иметь молодые зубы, мысленно согласился Марк, но не намекает ли этот тип на его возраст и на то, что он недостаточно взвешенно обдумал свою идею?

— Меня прежде всего интересует барраярский сектор развлечений, — начал он прямо. – И о том, как, имея достаточно средств – а вы человек состоятельный, именно поэтому я хотел бы привлечь вас к инвестициям — и четкий план действий, можно его разнообразить, сделав привлекательным для возможно более широкой тарджет-груп. В настоящий момент я собираю закрытое акционерное общество…

— Вы так забавно выражаетесь, Марк, — Форреми широко улыбнулся. – Решительность действий и витиеватость слов. Что ж, идея присоединиться к вашему… закрытому обществу меня увлекает. И финансировать его – тоже.

Марк решил не обращать внимания то, что рекламщик раскритиковал его способ выражаться – в конце концов, эта публика обычно придирается к словам — зато обрадовался, что ему ответили скорее «да», чем «нет».

— Я бы хотел рассказать вам об этом подробнее, лучше всего не здесь, конечно. Ну, знаете, целевая аудитория, на которую ориентируется мое предприятие, типы сетей, которые я планирую ввести на рынок…

— Да-да, безусловно, не здесь, — барраярец поднялся и, подойдя к Марку, доверительно взял его за плечо. Марк инстинктивно дернулся и строго напомнил себе, что сломать собеседнику руку – не лучший шаг для начала делового партнерства. Надо отстраниться как-то поаккуратнее… но пока он решал, как именно, Форреми вполголоса продолжил: — Я предлагаю, господа, подняться в здешние апартаменты. И если вы позволите мне присоединиться к вашему, как я понимаю, уже сложившемуся дуэту, то я был бы рад обсудить этот ваш сектор развлечений с любым из вас, на ваш выбор. Или сразу с обоими. Постели здесь достаточно широки.

Бай отчаянно закашлялся. Марк оцепенел. Он почувствовал, как его вежливая улыбка перекосилась до гримасы, в лицо словно плеснули жаром, мышцы рук начали подрагивать. В голове у него пронеслось одновременно две мысли, и обе неконструктивные: одна, нецензурная, «ах, ты, блядь!», причем он не был уверен точно, к кому это определение относится, а вторая, мрачная, что руку кое-кому ломать все равно придется, и это самое меньшее. Обе мысли уложились примерно в пол-секунды, а потом он вскочил и заорал, прямо в это наглое, слащавое и глумящиеся лицо:

— Да пошел ты! – в шоке Марк забыл все подходящие направления для посыла и прочие ругательства. – Ты… Ты… Совсем спятил? Что ты ко мне лезешь?

Ханжой он не был, но подтекст случившегося его взбесил. Его – его, Марка, состоятельного предпринимателя, Форкосигана и солидного мужчину! – приняли за одного из бездельников, развратных типов, ищущих общества мужчины с толстым, хм-м, кошельком.

Форреми отпрянул.

— Что за игры, Форкосиган? – выпалил он оскорбленно. — Цену себе набиваешь?

Они воздвиглись друг напротив друга как пара рассерженных шипящих котов, и то, что Марк не доставал белобрысому барраярцу даже до плеча, не делало его в этой стычке менее опасным из двоих.

— А, ты, долбанный извращенец! – ругнулся Марк. – Сомнительные развлечения от бизнеса отделять не умеешь, что ли?

Форреми совершенно издевательски хмыкнул, хотя по его физиономии было видно, что и ему не по себе.

— Ну-ну. Сначала твой дружок Форратьер всячески тебя расхваливает, а когда доходит до дела, ты намерен прикинуться, будто оскорблен, как невинная девица, и заявился в ночной гей-клуб поговорить о бизнесе?

Кстати, о Форратьере и гей-клубах. Марк отчетливо понял, кому именно он должен сломать руку, а, возможно, и свернуть шею. Он быстро оглянулся, но только качающаяся занавеска отмечала путь благоразумно ретировавшегося Байерли. С Форреми они остались один на один.

— Да, о бизнесе! – рявкнул он. – Хочешь — верь, хочешь – нет, но я пришел к тебе именно за этим, а не в поисках компании на ночь. Ты меня заинтересовал как медиа-магнат, а не как любитель мальчиков, если тебе так понятнее.

Форреми таращился на него недоумевающее и раздосадованно. Похоже, этим вечером Марк оказался одновременно идиотом, слепым и неудачником, только что сорвавшим крупную сделку. Но если и так, теперь он прекрасно знает, кого в этом винить. Он сцепил зубы и предложил:

— Вот что, предлагаю… договоренность. О том, что наболтал тебе Форратьер, забудь. Дальше ты извинишься, а я признаюсь в собственной глупости, и на этом мы постараемся забыть, что когда-то видели друг друга… И, видит бог, я не советую тебе оскорблять Форкосиганов вообще и конкретно меня в частности. Огребешь. Ясно?

— Ты мне угрожаешь? – процедил Форреми сквозь зубы. Вот уж чертовы барраярские форы! Гордость всегда превыше здравого смысла.

— Информирую, — буркнул Марк и вылетел в коридор прежде, чем от его пылающих щек успела бы загореться занавеска при входе. После эротического шоу у него еще и стояло колом, и уж этот озабоченный Форреми эту подробность наверняка не упустил.

В коридоре он дернулся в одну сторону, в другую, с красными от бешенства глазами хотел было ломануться к выходу, но вовремя вспомнил, что в обеденном кабинете оставил свой шикарный новый плащ, пошитый у того самого Тинкера, чтобы его черти взяли вместе с его клиентурой! Нет, на такую жертву он был не согласен.

Плащ в кабинете действительно был. А еще там был Байерли. Инстинкт самосохранения – а проще говоря, хитрожопость – Форратьера, увы, подвел.

Увидев угрожающе надвигающегося на него Марка, тот вскинул руки:

— Погоди-погоди! Это просто недоразумение, я сейчас все ула… то есть объясню.

Марк ухватил Бая за лацканы пиджака и от всей души приложил об стену. Бай выглядел перепуганным – хотя и вполовину не настолько, как ему стоило бы быть, знай он, что в подобной позиции Марк способен его убить одним ударом.

— Байерли, ты идиот! Недоумок! Трепло! Что ты ему наплел? Ты меня подставил! У меня вся сделка сорвалась из-за твоей бездарной выходки! – Марк шипел, его голос прерывался от гнева и выходил из него порциями, булькая, как кипяток. Его рука крепко прижимала сейчас горло мерзавца, и он невероятным усилием воли удерживал себя от сладостного желания придушить Бая без дальнейших разговоров.

— Дай мне хоть пару слов сказать… – просипел Бай, обмякнув в его хватке.

— Ты уже достаточно наговорил! Какого черта ты приволок меня в этот притон и сосватал этому… этому… Я тебя убью, изничтожу, задницу надеру и голым пущу на Южный континент! Я тебя увольняю…

Руки у Марка тряслись от гнева. Бай вдруг непонятным образом выскользнул из его хватки и сполз по стене так, что Марк при всем невеликом росте смотрел на него сверху вниз.

Лицо Форратьера блестело от пота, глаза стали совсем сумасшедшими. Подвижные черты выражали такую сложную смесь страха, вины и чего-то еще, смутного и любопытного, что Марк чуть отступил, буквально на полшага, чтобы разглядеть это выражение получше. И тут он понял, что Бай находится в состоянии, которое было ужасно знакомо ему самому: когда все вокруг сломалось, и ты теряешь контроль над ситуацией, и надо что-то срочно сделать, но ты не знаешь, что! Это Майлз умеет с блеском выходить из таких безвыходных положений…

Но тут мысли Марка были внезапно прерваны чем-то странным. Пальцы Байерли судорожно дергали за особо надежную застежку от мсье Тинкера, причем не на его собственной одежде, а на брюках Марка.

Похоже, Бай не додумался ни до чего более умного, чем рвануть атомную бомбу на поле битвы, которую он разгромно и ужасно проиграл. Чтобы никто не ушел живым. Этой бомбой оказались его губы, которые он поспешно и энергично сомкнул на крепко стоящем члене Марка

Марк не дернулся, а замер соляным столбом – потому ли, что он обалдел от происходящего, или вовремя вспомнил, что неразумно дергаться, пока самое тебе дорогое находится в чужом рту. Тем временем Байерли аккуратно опустился на пол, сев на пятки и слегка вытянув шею, так что его физиономия приходилась прямо напротив экватора марковского живота. Его лицо – точнее, видные Марку сверху макушка и краешек лба — сделалось безмятежно, а когда он чуть повернул голову, Марк просто обалдел, увидев, что глаза у Бая полузакрыты. Теперь он, похоже, делал то, в чем прекрасно разбирался, и паника совершенно покинула его черты. Марку пришлось чуть склониться вперед и втянуть живот, чтобы лучше видеть, что там вытворяют с его мужским достоинством. Бай размеренно двигал ртом по всей его длине, не забывая работать и языком. Похоже, достоинство попало в хорошие губы, тьфу, и руки тоже, поскольку в этот момент Бай положил ладони Марку на бедра и стиснул пальцы. Когда ногти царапнули кожу, это оказалось уже слишком: Марк хрипло застонал и кончил.

В глазах слегка помутилось, а когда он их распахнул пошире, еще тяжело дыша, то увидел, как поднявшийся Байерли Форратьер промакивает губы салфеткой и жадно пьет минералку.

— Брюки застегни, — буднично посоветовал он.

Марк осознал, что шедевр портновского искусства сполз ему до щиколоток, а колени слегка дрожат. Он поспешно бросился приводить себя в порядок, но в эту самую минуту Форратьер попятился, развернулся, схватил со стула свой плащ и выскочил за дверь, словно вспомнил о чем-то срочном.

Марк посидел еще, подышал, выхлебал для уверенности пол-бутылки одиноко стоящего шампанского, дождался счета, усомнился, не приснилось ли ему происшедшее только что – и, наконец, вернув себе равновесие духа, все же вызвал такси и отправился домой.

Пока машина везла Марка по рассветным улицам к особняку, он остыл настолько, что ничто не мешало ему размышлять. Гнев, досада, обида — непродуктивные эмоции. Похоть, правда, тоже…

Начнем с гнева. На что он так разозлился? Сегодня ночью он оказался в глупом положении, но то же самое может сказать про себя и Форреми: они оба пали жертвой одного и того же недоразумения, и ни один не оказался в выигрыше. Хотя и стоимость проигрыша не чрезмерно высока, а это для натуры Марка-финансиста было утешительным соображением. Ни одному из них нет оснований подвергать огласке неприятный инцидент, значит, и моральный ущерб минимален. Более того, Марк завершил этот разговор обоснованной угрозой в ответ на оскорбление, и Форреми не смог ему ничем ответить, следовательно, Марк оказался в этом противостоянии хоть немного, но сверху. Пусть казуистика, зато успокаивающая.

Они с Форреми пострадали из-за самоуправства Байерли, однако пройдоха Бай нашел невероятный способ компенсировать Марку все неприятные эмоции этой ночи. Воспоминание о Бае, стоявшем перед ним на коленях, отзывалось сладостной дрожью где-то в затылке даже сейчас.

Так что же: «привет дурной наследственности, осознай свою гомосексуальность, парень»?

Марк фыркнул. Уж он-то прекрасно знал, кто именно ему нравится, и, в отличие от дремучих барраярцев, не имел причин рвать на себе волосы по малейшему подозрению «ах, я пидор». Он знал, что любит Карин, что желает ее, и что никакие мужчины вместо нее ему и даром не сдались…

Но все же было одно «но», маленький такой нюансик. Они с Карин очень тщательно поддерживали хрупкое равновесие взаимной заботы, полнейшего и честного равенства в отношениях. Сегодня же Марк внезапно ощутил, как чертовски приятно оказаться в сексе безоговорочно сверху, наслаждаясь не просто умелыми губами, но и полным подчинением этого мужчины.

Марк полузакрыл глаза и позволил себе немного помечтать про вещи интересные, хоть и малоприличные. Про покорного Бая со связанными руками, который сам опускается возле него на колени и услужливо раздевается… нет, раздеваться связанным неудобно, значит, раздевается, потом сам себя связывает… «а потом суслик сам снимает с себя шкурку и лезет в печь жариться…». Брр-р! Марк потряс головой, отгоняя дремоту. Если целую ночь не спать, еще и не такое привидится. И все же, с какой радости Байерли, этот скользкий и хитрый тип, представляется ему в образе джексонианского секс-раба? Когда он подряжал Форратьера на эскорт-услуги, он ничего такого не подразумевал, между прочим.

Марк нормален. Вот, совершенно нормален, кого угодно в смысле душевного здоровья обставит, как пить дать. И в отношении секса тоже, даже и не переспрашивайте. Значит, что-то не в порядке с Форратьером, и Марк непременно выяснит, что, вот только отдохнет чуток. Спать-то как хочется…

***

Проснувшись, Марк увидел ночное приключение уже в другом свете. Первым делом он позвонил Карин, однако твердо решил заранее, что по комму посвящать ее в детали не будет. Он просто рассказал ей, что переговорил с пятым потенциальным инвестором, но он, скорее всего, отпадает. Карин отрапортовала ему о том, как идет ее исполнение дочернего долга и насколько оно еще может затянуться, а затем живо перешла на деловые темы: про те несколько абзацев, которые она хочет внести в приложение к договору о предоставлении информационных услуг. Это была знакомая и безопасная тема, и поговорили они с удовольствием, завершив звонок привычным «люблю-целую».

Что до остального… Марк не чувствовал себя виноватым, и что удивительно, само отсутствие чувства вины его тоже не смущало. Он знал, что обязательно расскажет всю эту историю Карин, но позже, с глазу на глаз. И хорошо бы еще, чтобы это прозвучало смешно, однако сегодня Марк был не в состоянии над происшедшим посмеяться: ситуация уже не казалась ему обидной, но по-прежнему — дурацкой.

Хотя определение «дурацкий» относилось лишь к той части, что касалась Форреми. Про завершающую точку, поставленную Баем, Марк изо всех сил старался не думать, потому что она была одновременно восхитительной, наглой, нелогичной и требующей разъяснения.

Между тем, дела по открытию акционерного общества требовали личного внимания Марка, причем весьма неотложно. Преодоление целой сети бюрократических сложностей, обычных для Барраяра, требовало усилий. Но Марк уже неплохо знал, с какой стороны нужно есть этот пирог, и его захватил самый настоящий азарт. Он по праву гордился тем, что умеет провернуть за пару дней то, на что другим потребовался месяц, а то и больше.

Байерли, кстати, в эти пару дней не объявлялся, пропал, как в воду канул. И это был непорядок, который Марк решил так не оставлять и позвонил ему сам.

— Форратьер, — начал он сходу, едва физиономия Бая нарисовалась над пластиной комм-пульта. – Ты полагаешь, что, один раз напортачив, ты получаешь право дальше вообще ничего не делать?

— Безделье – моя профессия, — сверкнул кривой улыбочкой Бай. – Но позволь, Марк, разве ты меня так впечатляюще, э-э, не уволил?

Марк выдержал паузу. В последнее время это искусство удавалось ему все лучше и лучше, потому что на физиономии Бая медленно, как тайные чернила на листе после нагревания, проступило беспокойство. Лишь тогда он ответил:

— Ты привел мне довольно веский аргумент против, Бай. Похоже, ты умеешь признавать свои ошибки и оперативно исправлять их последствия. Так что эта тема все еще открыта. Конечно, если ты настаиваешь…

— Я? – Байерли изобразил лицом нечто. – Боюсь, мой скудный разум не в силах уследить за полетом твоей мысли, Марк. Но если ты хочешь сказать, что я по-прежнему остаюсь твоим светским консультантом, я, разумеется, этому рад…

— Я сказал, что тема еще открыта, — сообщил Марк почти ласково. – Согласись, Бай, теперь нам есть что обсудить и оговорить условия дальнейшего сотрудничества.

Байерли скривился:

— Ты же не думаешь…

— Думаю, — прервал его Марк. — И это разговор не для комма. Я жду тебя, — он движением пальца пролистал календарь, — в моем офисе завтра в восемь. Вечера, не перепутай. Адрес… — и он продиктовал.

Форбаррр-султанский офис МФК Энтерпрайзес простаивал большую часть года, пока Марка не было на планете, поэтому для этих целей он ограничился небольшим помещением в одном из небоскребов деловой части города. Там был кабинет для переговоров, который легко трансформировался в гостиную, и комнатка секретарши – свирепо эффективной леди старше средних лет, которая отсиживала рабочий день от секунды до секунды, а потом срывалась к своим маленьким внукам. Марка это устраивало. Разговор с Баем обещал быть сложным, и он предпочел бы его провести с глазу на глаз.

Имел ли в виду ли Бай своим «не думаешь», что Марк теперь мог бы захотеть от него еще и сексуальных услуг, и как он понял его ответ? Возмутился ли или, наоборот, углядел определенную выгоду? Гадать на эту тему Марк мог хоть до посинения. До фантазий Форратьера ему было все равно далеко, а его собственные были хоть и жадными, но полностью безобидными. Хотя было роскошно представлять Бая возле себя на полу – с закрытыми глазами и широко открытым ртом – но встречу наедине Марк ему назначил, чтобы без помех припугнуть и призвать к порядку, а отнюдь не чтобы поиметь. Вот так.

*продолжение в комментах*

@темы: Байерли, Марк, WTFC, таймлайн: правление Грегора, Слэш, Фанфики

---

Зимняя Битва: итоговая цифра

ИТОГО: на Битве мы уверенно вошли в двадцатку и заняли 16 место

18.03.2013 в 04:10

Пишет  WTF Combat:

Результаты голосований: по местам
Примечание: ОБ - оргбаллы; БГ - баллы за голосование

№

Команда

Визитка

Тексты G-PG-13

Визуал G-PG-13

Тексты R-NC-17

Визуал R-NC-17

Челлендж

Спецквест

Бонус

Итоговое голосование

Итог

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

БГ

ОБ

16

WTF Barrayar

25

282

44

237

50

220

42

195

50

221

75

170

50

194

15

183

2053

@темы: WTFC

---

фик, "Знай свое место"

Следующее мое творение с Зимней Битвы. И тоже про СБ, в каком-то смысле. По крайней мере, для себя я мне удалось сформулировать один из вариантов ситуации, в которой старый СБшник в отставке мог поступить именно так, как поступил в каноне.

Название:: "Знай свое место"
Размер: 4700 слов.
Категория|Рейтинг: джен, G
Жанр: драма
Краткое содержание:поломка чипа памяти чуть не стоила капитану Иллиану жизни и отправила его в отставку по состоянию здоровья. Теперь он окружен всеобщей заботой и наконец-то может жить в покое. Но бывший шеф СБ - человек непроницаемый, и кто знает, что творится у него в голове?
Примечание: таймлайн от «Памяти» до «Союза капитана Форпатрила».
*

Жизнь Саймона Иллиана никогда не была спокойной и тихой. Но те последние две недели в госпитале были подобны неуправляемому полету под откос: скорость все выше, неизбежный финал все ближе...

Под конец воспоминания проносились перед его глазами ровной чередой, смазанными вспышками – говорят, так мелькают звезды перед мысленным взором П-В пилота в скачке; впрочем, у этих бедолаг свой имплантант, а у него – свой. Мозговой имплантант, чип памяти, иллирийское чудо – его благословение в течение трех с лишним десятков лет и проклятие последних дней. В отдельные минуты Иллиан все же понимал, что чип превратился в ловушку, и тогда он отчаянно старался не тянуться к нему разумом. Куда там! Не думать о белой обезьяне – пустяшная задача в сравнении с требованием отрешиться от назойливой электронной памяти. От своего всегдашнего подспорья. От бьющей в упор пулеметной очереди нарезанного на мелкие кусочки прошлого. Смертельный выстрел, что ни говори.

А потом он свалился в волшебное облако беспамятства.

Какое точное слово. Беспамятство. Человек-без-памяти, с ватной тишиной в мозгах. Ни чипа, ни половины прошлой жизни с ним заодно. Нет, конечно, это редкостное везение – не разбиться всмятку, а приземлиться в мягкий ком ваты. Да и избавиться от чипа было его давней мечтой... кажется. Грех жаловаться, сказал он себе строго. Ты жив, здоров и даже в здравом рассудке.

На самом деле он выздоровел за какие-то пару месяцев. Сразу после выхода из госпиталя его до дрожи пугало, что из головы постоянно улетучиваются события последних часов и что простейшие действия, вроде прогулки по городу или игры в карты, делаются неподъемными трудностями, однако это как раз прошло. Его прошлое оставалось густо посеченным осколками, но это было, увы, безвозвратной потерей. В настоящем тоже случались пробелы, конечно, но через некоторое время Иллиан подметил странную вещь: обычные люди тоже почти никогда не уверены в своих воспоминаниях. Заметив это сперва у коллег-отставников, он счел плохую память признаком подступающей старости. Но потом понял, что старческий склероз не при чем, и не стоит принимать обычное человеческое несовершенство за болезнь. Тот же Айвен бывал поразительно рассеян и не помнил самых очевидных вещей – если не желал их помнить или отвлекался на что-то более интересное. Только Айвен за это порой получал выговор от своей матушки, а Иллиану, наоборот, теперь удавалось избегать любых неприятных разговоров с помощью простой уловки «увы, не могу вспомнить».

«Короче, добро пожаловать обратно в человеческий род, экс-киборг Иллиан. Плати оптом по счетам за прошедшие тридцать пять лет и присоединяйся к сонму глубокоуважаемых пенсионеров, чьи заслуги дают им право на почтение, но не более того».

Почтение и забота, этого в его жизни теперь хватало с избытком. Разительное отличие от тех эмоций, что расцвечивали его жизнь прежде. До болезни он был шефом Иллианом – а теперь вдруг стал просто Саймоном, и вокруг него вдруг обнаружилось на удивление много не коллег, конкурентов и соратников – а родных и близких людей.
И Элис, да. Его спасительница, его любовь, его семья. Та, которая принимала его всяким: в ложе императорской оперы – обходительным кавалером в вечернем костюме, в уединении ее квартиры – близким другом в вязаной жилетке и тапочках, и в постели – любовником, чей возраст лишь гармонировал с ее собственным. На такое чудо он прежде не смел даже рассчитывать. Сейчас же Саймон порой думал, что где-то во вселенной заложено понятие справедливости. Чтобы обрести семейную жизнь, сперва ему пришлось пожертвовать хитрой иллирийской штучкой, так?

Брр. При одном воспоминании об этой жертве – даже нынешнем, смутном, размытом воспоминании – его бросало в дрожь, и зоркие глаза Элис это, разумеется, всякий раз замечали. Женщина безупречного такта, она ни разу не унизила его прямой жалостью и не расстроила собственным огорчением, но если от памяти у бывшего СБшника оставались одни ошметки, то ум, к счастью, не пострадал, да и зрение – тоже. Поэтому он постарался, так сказать обернуть острые осколки последних воспоминаний в вату забвения, и просто жить.

Жить жизнью, которая стала полностью и исключительно семейной. Для немолодого Иллиана это было странно внове. Он всегда жил работой и всегда был одинок; дальняя родня в Керославе, племянницы и племянники – не в счет. Теперь же на том фронте, где его сверстники уже дожили до "генеральских" званий бабушек и дедушек, ему предстояло вступить в бой зеленым новобранцем. Но если даже этот паршивец Майлз ухитрился организовать ухаживание за дамой как настоящую секретную операцию – правда, по своей всегдашней склонности, поставив все с ног на голову, усложнив вдесятеро, попутно ввязавшись еще в полудюжину дел и чуть не доведя до инфаркта окружающих – то солидный человек с опытом стратегического планирования должен был сделать все четко и безошибочно. И Саймон Иллиан взялся за эту задачу так ревностно, как раньше брался за дела имперского масштаба и жизненной важности.
Оказалось неожиданно увлекательным строить свою жизнь вокруг жизни другого человека. Предугадывать желания Элис, постигать ее интересы, сопровождать ее в свете, гласно и наедине окружать ее любовью, которой ей так не хватало в предыдущие годы. Элис Форпатрил на три десятилетия подряд замкнулась в своем вдовьем одиночестве: прекрасная, полная самообладания и самоотверженная. Шеф Иллиан знал – а отставник Саймон смутно помнил – что ее одиночество было почти так же совершенно, как его собственное. И так же являлось результатом осознанного выбора; барраярской вдове приличия позволяли личную жизнь, не ограниченную рамками брака, но безупречная леди Форпатрил, Хозяйка императорского дворца, строго соблюдала правило, установленное ею самой для себя. И то, что она вдруг отказалась от принципов ради Саймона, стало бесценным подарком, за который он был обязан достойно отплатить.

Элис заслуживала того, чтобы он постарался сделать ее счастливой.

Месяцы пролетели, как один бесконечный счастливый день, не разделенные на отдельные кванты воспоминаний, полные безмятежного счастья в их общем доме – Элис помогла ему снять квартиру поблизости, но он проводил там все меньше времени – и неподдельного дружеского участия за его стенами.

Иллиана регулярно навещали бывшие сослуживцы, старше него самого, а потому прочно обосновавшиеся на пенсии – но, увы, ему показалось сомнительным типовое времяпрепровождение стареющих отставников, неизменно начинающееся со слов «а помнишь…». Он многого не помнил, и трудно было сказать, что цепляло его сильней – пробелы в его памяти или виноватое выражение на лицах его немолодых приятелей, которые машинально, позабывшись, обращались к нему с этой нехитрой фразой. Ошибка, которую Элис не допускала никогда.

Постепенно Саймон привык к непреложному правилу «не трогай – не болит» и к тому, что его леди незаметно помогает ему обходить острые углы повседневного общения.

Вечерами Элис часто сидела рядом с ним в тишине их общей квартиры, склонив голову ему на плечо, и его сердце переполняла нежность, которой он и не ожидал в себе найти. Неожиданно он поразился: как раньше они оба не замечали этой необоримой взаимной притягательности? Каким образом тридцать лет подряд он ухитрялся видеть в этой великолепной женщине только коллегу по общему делу, как и она в нем – только друга? Что занимало его ум и сердце настолько сильно, что он оставался иммунным к ее сокрушительному обаянию?
Эта мысль вдруг заставила его содрогнуться. Что он еще мог забыть – не из суперсекретной рабочей информации, но из того что составляло его жизнь, заставляло сердце биться чаще? Лишиться чего-то столь великого, пусть он даже толком не помнил, чего именно – все равно, что пережить ампутацию руки или ноги. Но конечность можно заменить протезом, а чем заменяется страсть?..

Нет, так думать было бы недостойно. Его с Элис роман – вовсе не протез чувств для двоих одиноких людей на склоне лет.

– Саймон?.. – переспросила Элис тихо и встревоженно. От ее глаз не ускользало ничего.

Но ведь я и не должен ничего от нее скрывать, напомнил Иллиан сам себе. Как там говорит миледи Корделия, "честность – единственное, в чем мы обязаны близким людям"? Звучало красиво, но сама мысль об абсолютной откровенности все равно не вязалась с его прошлым СБшным опытом, даже настолько поеденным молью. В результате он остановился на нейтральном:

– Да… вспомнил кое-что нехорошее, – точнее было сказать, "не сумел вспомнить", но Элис, кажется, и так поняла. И поддакнула, умница:

– Осень всегда и на меня навевает грусть, Саймон.

Он крепче обнял свою любимую женщину за плечи, прижался щекой к ее распущенным волосам, шелковистым, тяжелым и источающим тонкий аромат духов:

– Хочешь, оставим осень позади и ненадолго наведаемся туда, где солнце? Фрукты на палочках, а?

Былое намерение Элис сразу после императорской помолвки выгадать себе полмесяца отдыха на южном побережье как-то само собой сократилось до шести жарких дней. Жарких в обоих смыслах, следует отдать им должное, но таких недолгих. После этого была подготовка к свадьбе Грегора, потом сама свадьба, а после этого Элис не успела и глазом моргнуть, как стала незаменимым Светским Секретарем при императрице Лаисе. Наедине с Саймоном она не раз вздыхала, что, мол, давно уже не юная девочка и мечтает отдохнуть от этих обязанностей. Он галантно возражал ей насчет «не юной» и благоразумно не заострял внимание на остальном. Помнится, он тоже когда-то притворно жаловался: «вот бы уйти на пенсию и убрать из головы этот чертов чип…». Но не спешил претворять это в жизнь.

А местечко на юге было замечательным. Провинциальным настолько, что Саймон на мгновение ощутил себя лопоухим школьником в родном захолустном Керославе.

В музыкальном голосе Элис прозвучали виноватые нотки:

– Не в ближайшее время, Саймон, прости. Прием для представителей Межзвездной юридической комиссии…

– Э-э, это через… – он с предсказуемо безнадежным результатом порылся в памяти. Нет, сегодня Элис точно не говорила ему ни про какой прием. А раньше – бог весть. Он сдался: – Когда?

Названная дата на мгновение повергла Иллиана в оторопь. До даты приема оставался еще месяц, он должен был состояться уже после Императорского Дня рождения – ох, слава богу, хоть день, когда родился Грегор, он помнил непреложно, с чипом или без. Но все же… месяц?

– Ты будешь все это время настолько занята? – уточнил он осторожно.

– Как получится, мой дорогой, – вздохнула Элис и, слегка повернув голову, поцеловала его в уголок губ. – Но ведь ты не откажешься меня сопровождать по вечерам?

Любопытно. Не считая того безвестного курорта, вся их с Элис культурная программа ограничивалась мероприятиями, на которых леди Форпатрил присутствовала не столько по желанию, сколько повинуясь долгу. Или нет? Он попытался припомнить, где они бывали вместе за эти месяцы – и в памяти сложился список светских, высококлассных, благопристойных и в высшей степени традиционных зрелищ. В том ли дело, что его леди предельно консервативна, или все эти визиты в театр, приемы и благотворительные ярмарки для неё – прежде всего работа? При этой мысли он странным образом ощутил себя домохозяйкой, которая просит загруженного делами службы супруга сводить ее куда-нибудь развлечься.

– Не сомневайтесь, моя леди, – с улыбкой проговорил Иллиан. А сам решил, что обязательно запомнит, точнее, запишет в свой органайзер важное правило: в организации их с Элис совместного досуга излишней инициативы не проявлять. К чему ставить ее в неудобное положение?

«А Эйрелу повезло больше», неожиданно и совершенно некстати подумал он. «Отставка с поста премьер-министра по медицинским показаниям – не то, что инвалидность после мозговой травмы, а паритет вице-короля с вице-королевой куда лучше, чем роль чудаковатого кавалера на пенсии при активной и деятельной светской леди».

Да, этот имидж сложился отчасти в результате сознательных усилий. Еще летом, вскоре после императорской свадьбы, Иллиан имел щекотливый разговор с нынешним шефом СБ генералом Аллегре. Генерал был со своим предшественником напряжен, крайне вежлив, выразил надежду на его скорейшее и полное выздоровление, а затем намекнул, что отдел информационной безопасности будет по гроб жизни признателен экс-шефу, если тот не станет возражать против некоторой публичной дезинформации. А именно – создания ему репутации человека почти что тронутого, рассеянного старичка, потерявшего всю свою грозную осведомленность вместе с половиной мозгов в результате несчастного случая. Мысль была на первый взгляд здравой и даже оказалась бы забавной, не втолковывай ее Ги с такой преувеличенной четкостью и подробностью. Как будто ожидал от Иллиана то ли старческих капризов, то ли старческого же маразма на самом деле.

– Ты уверен, Ги, что это пойдет мне на пользу? – осторожно уточнил Иллиан.

– Конечно, сэр! Я не сомневаюсь, что ваши прежние враги гораздо быстрей утратят интерес к вашей персоне, если будут считать, что вы им больше не опасны и не сможете стать источником служебных секретов.

«Я и сейчас уже не опасен», мысленно вздохнул Саймон. «А что из ошметков в моей голове является горячим секретом, а что – многолетним мусором, без чипа теперь не разобраться ни мне, ни вам».

– Вы ожидаете покушений на меня? – спросил он честно.

Генерал поморщился:

– Я не исключаю такой возможности, сэр.

– И в… большем объеме, чем прежде, или хотя бы в сравнимом?

– Скорее всего, в меньшем, – признал Аллегре так неохотно, что Иллиан испытал искушение немедля поставить на эту информацию гриф «секретно». – Но и ваше нынешнее положение стало более уязвимым, вы же понимаете, сэр. Разумеется, мы сохраним уровень вашей охраны прежним, и все же…

Иллиан держал паузу, ожидая, как генерал договорит фразу «вы ведь больше не способны защитить себя сами». Но он недооценил Аллегре, потому что тот закончил весьма убедительным:

– В конце концов, теперь рядом с вами леди Элис!

«… За которой, как персоной, близкой к императору, СБ должна неусыпно бдеть и так». Саймон, разумеется, не помнил никаких подробностей процедуры охраны VIP-персон, но его уверенности в том, что леди Форпатрил защищена по самому высшему разряду, это не меняло.

А, впрочем, что ерничать – по сути Ги был прав: он обязан всеми силами минимизировать ту потенциальную угрозу, которую может нести любимой женщине. И Аллегре ему предлагает простой способ отсечь, по меньшей мере, тех врагов, которые стремились бы выгадать из нападения на бывшего шефа СБ какую-то рациональную пользу, а не просто отомстить за былые обиды.

– Даю вам добро, – пожал он плечами. – Только не переборщите с правдоподобием.

«Те, кто хорошо меня знают, не должны будут легко поверить в образ старого маразматика, ведь так?»

Он надеялся на это, и все же СБшная привычка к паранойе заставляла его искать нотку излишней заботливости в голосах всех близких людей. Ну, Форкосиганы-старшие ладно – он столько лет плотно опекал Эйрела с Корделией, что теперь они просто отвечают ему взаимностью то ли в рамках дружеской мести, то ли неосознанно копируя его обычную манеру. Или это он должен ее копировать? Как все запуталось.

Но Майлз! И Грегор! Эти дети не должны говорить с ним с такой ласковой снисходительностью – и плевать, что детям за тридцать, что один из них – властелин империи, а второй – его представитель с неограниченными полномочиями. Как-то надо уважать возраст, что ли. Саймон безрадостно хмыкнул, подумал, что старость в сознании резвой молодежи хорошо рифмуется с маразмом, и искренне усомнился, проводят ли сейчас мальчики границу между ним и старикашкой Форпарадисом, тем самым, который, как известно, громогласно называл Эйрела Форкосигана «младшим мальчиком Петера». В конце концов, тот – хоть и дряхлый, но действующий (почетный?) Аудитор, а сам Иллиан – безнадежный отставник.

Форпарадис неизменно мелькал на всех дворцовых приемах, гордо демонстрируя, что ему еще рано в могилу и что нынешняя молодежь не имеет никакого должного уважения к старшим (или на эту тему он разглагольствовал раньше, когда Саймон еще был в силе?). Вот и на очередном его тощая сутулая фигура в красно-синем торчит посреди толпы, как памятник былому величию. Иллиан покосился на старикашку Аудитора и выбрал противоположную сторону залы.

В противоположной стороне обнаружилось скопление инопланетных дипломатов, проявивших к увечному шефу СБ напряженный хищный интерес. Группка инопланетников ожидаемо двинулась в его сторону. Саймон узнал среди них цетагандийского военного атташе – в свое время дела с этим господином доставили ему столько проблем, что его раскрашенная физиономия отчетливо просвечивала сейчас сквозь любые дыры в памяти.

Старый враг. Опасный враг. Или уже нет?

– Я хотел бы лично принести вам поздравления с выздоровлением, капитан Иллиан, – произнес цетагандиец церемонно. Контрастные черно-белые спирали на ярко-синем фоне гем-грима не дрогнули, глаза смотрели бесстрастно. – У меня не было такой возможности ранее.

– Благодарю, гем… полковник? – Иллиан позволил себе добавить во фразу самую малость вопросительной интонации. Как среагирует цет? Читать цетагандийский грим Иллиана научили еще зеленым мичманом, до чипа, и хотя он не расшифровал бы сейчас всех деталей кодировки стилизованных букв, вплетенных в узор на лбу, но уж синее с серым, конечно, не перепутал бы.

Цетагандийский офицер приподнял бровь, удивляясь повышению в чине на пару званий, на мгновение помедлил, выбирая между вежливостью или точностью, и поправил:

– Гем-капитан.

– Капитан, конечно же, – поправился Иллиан чопорно и позволил досаде на мгновение мелькнуть на лице, прежде чем оно снова сложилось в непроницаемую маску, не хуже той, что под гем-гримом. – Не сочтите ошибку за неуважение.

– Никоим образом, сэр. Я не рассчитывал, что вы меня вспомните, – обронил цетагандиец меткую колкость под видом любезности. Обведенные извилистыми желтыми узорами глаза смотрели на Иллиана бесстрастно и очень внимательно.

Вот зараза, мысленно поморщился Иллиан. И ведь не в первый раз он так себя ведет. Пусть подробностей в пострадавшей памяти не сохранилось, и даже фамилия цетагандийского капитана вспоминалась смутно – что-то на А – но этот тип точно был его вечным источником раздражения. Это при том, что сам по себе вид гем-грима оставлял его равнодушным: работа – это то, что профессионалы исполняют с холодной головой.

С которой, кстати, у отставного капитана СБ давно было все в порядке, что бы ни говорили слухи. Цетагандийский атташе, разумеется, задел его не просто так – а желая получить точный ответ на вопрос, что же случилось с памятью Иллиана. И Саймона в его давнем пенсионном бездействии по-настоящему зацепил вызов: провести эту игру как следует, не сфальшивить, оставить собеседника почти уверенным, и все же капельку сомневающимся…

Молодой человек в ливрее дворцового слуги деликатно его окликнул:

– Мои извинения, сэр? В зеркальном кабинете закончилась императорская игра в звездный тарот. Вы просили вас известить…

Слуга отличался прекрасным воспитанием и идеальной выправкой, а также, безусловно, точнейшим следованием приказам начальства. Поскольку Саймону в его нынешнем состоянии даром не сдались карточные игры ни в императорской, ни в иной компании, то предлог был прозрачен, и в настойчивости СБшного посыльного сомневаться не приходилось. Пришлось на половине разговора оставить цетагандийского атташе с его любопытством. Неужели что-то случилось, и старик Иллиан опять нужен, какой он ни есть?

За поворотом коридора его поджидал полковник Фортала-младший, ведающий процедурами безопасности на императорских приемах. После полудюжины дворцовых мероприятий Иллиан его должность запомнил точно. Впрочем, он и сам рекомендовал бы на нее полковника, учитывая его предыдущий опыт.

– Мой человек успел к вам, сэр? – обеспокоенно начал тот. – Как только мы заметили, что на вас обратил внимание…

– … цетагандиец?

– Конечно! – Фортала приблизился еще на шаг и понизил голос: – Вы, разумеется, можете этого не помнить, но гем-капитан Астор является одним из главных резидентов их разведсети на Барраяре. Небезопасно…

– Дипломат намерен устроить диверсию прямо здесь, в императорском дворце? – Иллиан поднял бровь. – В таком случае в наибольшей опасности – не я.

– Это… понимаете, дело в информационной безопасности, – Фортала сделал явную попытку взять его за локоть и увести подальше. – Вам не стоит с ним разговаривать, поверьте мне, сэр.

«А ведь молодой Фортала искреннее считает меня недееспособным», вдруг понял Саймон. Не просто отставным капитаном СБ, прикрывающимся легендой старого маразматика. Нет – по-настоящему рассеянным старым чудаком, который нуждается в постоянной опеке и которого следует держать подальше от любой возможности сболтнуть лишнее. Вот черт.

– Спасибо за заботу, полковник, – ответил Иллиан бесстрастно. – Действительно, пойду найду себе какой-нибудь спокойный уголок, чтобы посидеть там без посторонних, пока не закончится прием.

В укромном уголке его вскоре отыскала Элис, наконец-то освободившаяся от светских обязанностей этого вечера, но ее он не стал ни развлекать, ни, тем паче, беспокоить подробностями случившегося. В сущности, ничего ведь не произошло? Нелестное мнение Форталы он как-нибудь снесет; не повод для спора. А лезть под руку людям, которые наверняка крутят сейчас вокруг цетов какую-нибудь сложную операцию по дезинформации, и вправду не стоит.

И все же дворцовые приемы с этого дня приобрели для него отчетливо неприятный привкус. Разумеется, леди Элис не имела права пропустить ни один из них – по долгу службы. Но сам Саймон решил, что обойдется пристойным минимумом по самым важным поводам. Да и то, что он там забыл? Новизна и прелесть статуса обычного гостя на балах, не имеющего никаких обязанностей, кроме развлечений и танцев, и открыто ухаживающего за своей дамой, приелась ему довольно быстро. Пожалуй, эти забавы – для молодых.

Разве что осталось записать в список упущенных в свое время достижений одно – «напиться пьяным на императорском Дне Рождения».

Пока Иллиан был носителем чипа, дозволенное ему спиртное ограничивалось самой малостью. И ладно бы это дела службы обязывали его оставаться трезвым, но проклятая железка вдобавок влияла на гематоэнцефалический барьер как-то так, что ему грозило напиться в хлам и уснуть с первой же пары рюмок. Конкретного механизма Саймон, естественно, уже не помнил, ну, и бог с ним; интерес тот теперь представлял только для истории. Зато он точно знал, что запрет на алкоголь отправился в утиль вместе с чипом.

Но кого взять по такому случаю в собутыльники? Невольно осатанев от обилия степенных физиономий и заслуженных отставников в круге своего общения, он на этот раз вдруг выбрал компанию Айвена. В конце концов, традиционную глупость следовало в этом случае усугубить, насколько возможно.

Айвен, в отличие от своих сверстников, до сих пор питал к Иллиану почтение пополам с неловкостью, хотя Саймон и подозревал, что тут больше заслуга Элис, а не его собственная. А впрочем, парню явно нравилось оставаться эдаким ласковым теленком в свои тридцать с гаком. Зато у него были два превосходных качества – доброжелательность плюс умение не сплетничать и не делиться чужими секретами (Саймон подозревал, что именно поэтому всю головокружительную череду своих романов парень заканчивал без скандалов и обид). В общем, кандидатура самая подходящая.

Напились они в унисон, а вот с взаимопониманием оказалось хуже. Айвену, похоже, показалось, что гм-отчим жалуется ему на то, как долго и безответно был влюблен в его матушку, да вот служба не позволяла, в ответ же он благородно решил поделиться невразумительным соображением, что все нынешние девушки «совсем н-не то!». К счастью, до более интимных признаний ни с той, ни с другой стороны дело не дошло. Но на притягательности принять хорошую дозу спиртного в публичном месте и всласть выговориться под это дело Саймон решительно поставил крест. Вот прямо со следующего утра и поставил, оторвав от подушки раскалывающуюся голову. Порция жалости от Айвена Форпатрила – не тот опыт, который он желал бы повторить.

И все же одним эти пьяные откровения оказались полезны: Саймон отчетливо поймал себя на таком нетипичном прежде желании выговориться и наконец-то расставить мешанину в своей голове по полочкам. Не леди Элис, конечно: как он ни был с ней откровенен, но знал, что один ее обеспокоенный взгляд – и он ощутит беспричинную вину за то, что расстроил свою леди. Да и вряд ли она была в курсе тех тайн его души, до которых он сейчас мечтал достучаться.

Что интересно, Майлз как-то обмолвился, что, приходя в порядок после криооживления и штопая дыры в собственной памяти, он прибегал только к безжалостной помощи Марка, и никого больше. Братьев у Саймона не было, но если кто-то и когда-то подходил на эту символическую роль, так это Эйрел Форкосиган. С ним единственным он мог бы поговорить обо всем, без стеснения и жалости, тыкая пальцем в зияющие прорехи в прошлом, уточняя забытое и полагаясь на его полную искренность и любые суждения. Но Эйрел был далеко, а в редкие и недолгие визиты на Барраяр его время так быстро делили между собой родные, деловые преемники, политические соратники и прочий народ, чья жизнь столько лет вращалась вокруг него, как вокруг центра вселенной, что Саймон отказался от этой мысли. В конце концов, такие щекотливые вопросы на бегу не решают.

Здорово было бы слетать к Форкосиганам самому. Сейчас все время мира было в его распоряжении, а Сергияр за свою жизнь он видел лишь дважды – и то мельком, из иллюминатора туннельной станции. Но Элис не может отлучиться от своих столичных дел дольше, чем на выходные, а уехать одному, без нее, значило бы незаслуженно ее обидеть. Она так заботится о нем, так старается, чтобы ему было комфортно, чтобы он обрел то, чего прежде не знал – опору, семью, домашний очаг…

Плед и тапочки. Точнее, собственный кабинет в апартаментах Элис – с комм-пультом, на который никогда не приходит ничего срочного, ридером, креслом и скамеечкой под ногами. Изысканные ужины и персональная ложа в опере. Одежда по последней моде и первая красавица столицы – под руку с ним. Любовь по ночам и ласковая опека – постоянно. Круглосуточная охрана СБ и визиты гостей из тщательно проверенного списка.

Стоит ли пенсионеру рассчитывать на большее?

«Старому брюзге и нытику, каким ты становишься – безусловно, не стоит», сурово одернул себя Саймон. Но желание повидаться с Эйрелом от этого выговора меньше не стало.

– Знаешь, Майлз, – начал он как-то осторожно, сидя в библиотеке форкосигановского особняка за рюмкой бренди, – мне очень жаль, что дела совершенно не отпускают твоего отца сюда. Вице-королевство – не игрушки, и все же я на его месте сильней скучал бы по дому. Мне казалось, Корделия бывает здесь чаще него – значит, они могут друг друга подменять? У них равные должности, в конце концов…

– О, матери никто не указ, Саймон, сам же знаешь. Она говорит, что неловко только штаны через голову надевать, и вот поэтому на Бете носят саронги, – он хмыкнул. – К тому же ее роль в политике всегда была почти незаметной. Поэтому она не стесняется презреть приличия и объявиться здесь, когда захочет.

– Приличия? – «Так, я явно что-то упустил!».

– Отец прекрасно понимает, что вице-королевская должность – помесь заслуженного отдыха со ссылкой, но его это не слишком волнует, – Майлз махнул рукой. – Чтобы не лезть под руку ни Грегору, ни Ракоци, он разумно предпочитает держаться в пяти П-В переходах отсюда. Иначе к нему мигом выстроится очередь из желающих пожаловаться, обсудить и получить мудрый совет. Вечная беда всех отставников из высшего эшелона, по его словам.

– Что-то к себе самому я не заметил очереди, – Саймон усмехнулся.

Взгляд Майлза сделался отчетливо виноватым.

– Ну, ты же, Саймон… Все прекрасно понимают, что по состоянию здоровья у тебя…. то есть, тебя не стоит беспокоить. Аллегре постарался, чтобы все СБшники старше лейтенанта это отчетливо себе уяснили.

– По состоянию здоровья, – механически повторил Иллиан. – Да, конечно.

Остаток этого вечера он молчал, пил мало и слушал байки Майлза с выражением сосредоточенного внимания на лице. Только так он, несмотря на все свое пресловутое самообладание, был в состоянии удержать бушевавшие внутри чувства.

Паззл сложился. Видимо, он и впрямь серьезно сдал, если с самого начала не понял, на что работает его нынешняя репутация. Способ не столько отвлечь внимание опасных врагов от отставного СБшника, сколько – отвадить от экс-шефа его прежних подчиненных. И весьма действенный.

Умен генерал Аллегре, ничего не скажешь. Не полагаясь на то, что его предшественник согласится благоразумно убраться подальше и не вмешиваться в дела Службы, решил подстраховаться, так?

Горькая муть обиды плеснула в голову.

Да, Саймон потерял работу, которой жил четыре десятка лет. Было тяжело, но с этим он справился. В конце концов, пример Майлза, который запутался и изолгался в попытках спасти личность Нейсмита, оказался очень своевременным и отрезвляющим. С самого начала, едва очнувшись от операции, он знал, как много от него отрезал скальпель нейрохирурга, и не рассчитывал на продолжение службы. «Если когда-то брал вершины – потом не согласишься на меньшее». Но одно дело – поставить себе ограничение самому, и другое – упереться носом в чужую стенку.

А еще неприятнее – вместе с работой потерять и кредит доверия. И то, что бывшие сослуживцы и ученики теперь не доверяют не его порядочности, а его разуму, ситуации не меняло.

Можно было бы сесть и начинать жалеть себя. Но вместо унылой обиды он ощутил злость и вызов.

«Даже если люди во что-то не верят, это не значит, что указанное «что-то» не существует?»

Мускулы не равны силе, иначе щуплый Майлз не возглавлял бы своих наемников, ходя в атаку наравне с остальными в боевой броне. Точно так же память не идентична опыту. Пусть даже иллиановская память о прошлом напоминала сейчас рыболовную сеть, полезных воспоминаний в ней застряло не меньше, чем у заслуженных адмиралов с тремя двадцатками. А ведь тем, несмотря на их старость, доверяют составлять стратегические планы во имя вящей славы Империи. Он тоже может…

Что именно?

Он представил, как приходит к императору Грегору и нижайше просит у него не списывать в архив четыре десятилетия опыта и дать ему работу. Как Грегор смотрит на него виновато и сочувствующе и обещает сделать все возможное, а потом, разумеется, советуется с шефом Аллегре, и… Саймон болезненно зажмурился. Ладно, предположим, ситуация будет развиваться более благоприятно, и император пойдет за советом к Майлзу, который…

Который видел Иллиана полностью спятившим в подвалах госпиталя и беспомощным после этого. Который не глядя выигрывал у него в карты и снисходительно не винил за тайну, выданную Катерине на званом ужине. Которого Иллиан как-то со всей искренностью убеждал, что да, он сгорел, с этим надо смириться.

А потом Грегор посмотрит на него самого, уже пару лет скромно держащегося в тени своей великолепной леди и без проблем наслаждающегося тихой отставкой, и ради его прошлых заслуг окажет щедрость. Почетная должность? Синекура?

Стыдно, капитан Иллиан.

«Стыдно выпрашивать. Стыдно поддаваться жалости к себе. Ты что, на самом деле – столетний дед в маразме?» Ему лишь недавно исполнилось шестьдесят – не возраст ни для командующего, ни для политика. Он много знает и не меньше умеет, в том числе пользоваться комм-сетями взамен ослабевшей памяти и… ждать.

Грегор должен сам и на наглядном примере понять, что старик Иллиан ему еще пригодится. Надо только выждать удобный случай, найти возможность, упущенную СБ. Рано или поздно – она подвернется.

Аллегре, разумеется, циничный прагматик и поступил в этой ситуации так, чтобы максимально себя обезопасить. Но это не отменяло ни уважения, ни известной симпатии, который тот все же питал к своему предшественнику. Если Саймон будет вести себя паинькой и не станет создавать нынешнему шефу СБ проблем, тот не откажется снабжать его ежедневными сводками. А там, и в этом Иллиан был уверен, рано или поздно мелькнет что-нибудь интересное. Что-нибудь, что даст ему шанс показать себя.

Если долго сидеть на берегу реки, мимо обязательно проплывет… жирная добыча. Которую он загонит и с торжеством преподнесет своему императору. Разве не так бывало всегда?

*
… А если добыча оказывается хищной и сама пытается поставить тебе ловушку, как джексонианский барон Кордона, это только увлекательней.

@темы: Иллиан, джен, WTFC, таймлайн: правление Грегора, Фанфики

---

Главный Тараканник

Ну что, карты раскрыты, маски сняты, им можно потихоньку начинать выкладывать свои работы здесь на погляд тем, кто по какой-то причине их пропустил (как отчаянно я ни кричала и не заманивала).
А начну я, как ни странно, с коллажа.
Почему странно? Потому что я фикрайтер, но никак не артер. Но тут... осенила идея, не было сил сопротивляться.

Название: "Она утонула"
Автор: jetta-e
Свое вдохновение при создании штаб-квартиры СБ я, в отличие от Доно Эксцентричного, черпала в офисе компании AT&T Long Lines в Нью-Йорке, парадном входе здания МИД в Москве и химерах с парижского моста Понт-Нёф.

@темы: СБ, юмор, WTFC, Рисунки

---

ПРО ЛЮБОВЬ!

Это будет пост любви к моей команде на Зимней Битве.
Теперь - можно!

Мне выпало удовольствие играть с отличным отрядом увлеченных людей. Которые придумывали неожиданное, делали потрясающее, работали изо всех сил, огорошивали шедеврами за пару часов до выкладки и заблаговременно наполняли командную копилку.

Первое. Аплодисменты новоприбывшим.
Битва привела в фэндом много совершенно новых авторов. Создатель потрясающих клипов (и это в чисто книжном фэндоме!) ehoo; fani, умеющая в хорошем смысле шокировать словом, иллюстрацией и хэндмейдом; Midnight Wind, автор самого популярного низкорейтиногового фика и прекрасный координатор бартера; изобретательный и изысканный коллажист MParker; наш блестящий художник Wei, которая не только выполнила стахановскую норму на квестах, но и вынесла на себе создание всех "технических артов" для выкладок; работающая в интереснейшем стиле иллюстратор-график Кицуне; отличные фикрайтеры Кэролайн и M.Foi, рукодельница ***Крысенок***, художник Призрачное Колесо, автор стихов Лисо Абисс, анестетик, от которых я очень буду ждать новых вещей.

Второе. Ура старой гвардии!
Люди, которых я знаю давно и на таланты которых рассчитывала, создавая эту команду - вы меня не подвели! Абсолютный чемпион по объему написанных к Битве текстов, причем отличных - sabaytis и не отстающая от него далеко по количеству и столь же великолепно пишущая tuully (которая еще и вышивает!); наша любимая всеми Геммиона, автор целого иллюстрированного Путеводителя по вселенной и множества артов; мой бессменный старпом и человек с неистощимым воображением Awaiter; чудесный исполнитель и изготовитель заманчивой разнообразной сувенирки Severus T. Snape; изобретательный фикрайтер и, как выяснилось, кулинар - Menada; автор отличных чувственных иллюстраций Грэй фон Геллет; Анна Штайн, так неожиданно и блестяще воплотившая канонную историю из последнего романа; фотограф Dotana van Lee и наши героические косплееры - eamele, Alex Kerven, Ingadar, Sammium. А еще Аркадий Цурюк, Айриэн, Энинг, Огненный Тигр, galax_om - вы молодцы!

И третье.
Еще хочу!
Надеюсь, в будущем году (нет-нет, на Летней Битве нас не будет) мы повторим.
И состав команды Барраяра только расширится за счет хороших и талантливых людей.

@темы: WTFC

---

хвастаюсь! и восторгаюсь

Пока шла Зимняя Битва, прекрасная Анна Штайн сделала мне в подарок вот такую потрясающую вещь - как она еще и польстила, "вместо медали нашему несгибаемому капитану":

"Барраяр"
Лэмпворк. Материал: стекло Моретти, Айон ДХ, серебряная фольга

Вариант того самого украшения, купленного Майлзом в комаррском сувенирном магазине...

@темы: хэндмейд

---

авторство работ, выложенных на Зимнюю Битву

Все! Битва закончена, маски сняты!

Визитка
путеводитель по вселенной	Геммиона
ролик про автора канона	ehoo
баннеры	Wei
аватары	Wei и jetta-e
текст	jetta-e
Фики низкого рейтинга, G-PG13
"Барра-Комарра"	sabaytis, бета Айриэн
"Засевшие в шиповнике"	tuully
"Знай свое место"	jetta-e
"Джексонианский овощ"	sabaytis
"That's my girl"	Midnight Wind, бета Айриэн
"Кружево для Доно"	Awaiter
"За закрытыми дверями"	Кэролайн
"Глупые дети"	Аркадий Цурюк
"Дипломатический союз"	Awaiter
"Ставьте диагноз, доктор"	сборная коллекция (Awaiter, jetta-e, tuully, Энинг, fani, Огненный Тигр, Кэролайн, sabaytis)
"Можно возвращаться в постель..."	сборная коллекция (Awaiter, Кэролайн, sabaytis, M.Foi, jetta-e, tuully, Огненный Тигр)
"Как мало мы знаем о людях"	сборная коллекция (tuully, Awaiter, Огненный Тигр, galax_om, sabaytis, M.Foi, jetta-e, Кэролайн, fani)
"Делайте с ней что пожелаете"	сборная коллекция (Аркадий Цурюк, Midnight Wind, jetta-e, Awaiter, Огненный Тигр, fani)
"Осколки льда"	Кэролайн
"Волшебная палочка"	Menada
"Ах, какая женщина!"	Menada
"Адмирал моей мечты"	Midnight Wind, Кэролайн
Арт низкого рейтинга, G-PG13
"Поцелуй"	Wei
"Спецотряд блондинок на привале"	Wei
"И мой хомяк со мною"	Wei
"Энрике и королева"	Кицуне
"Подарок любимому мужу"	Кицуне
"Фейерверк для сержанта"	Геммиона
"В образцовой форме"	Геммиона
"Живая скульптура"	Геммиона
"Мечта капитана Торна"	Грэй фон Геллет
"В беседке"	[L]Акихиме[/L] (он же - Асами Сато)
"Неудавшееся предложение"	[L]Акихиме[/L] (он же - Асами Сато)
"Ворон Дюрона"	galax_om
"Лейтенант Иллиан"	galax_om
"Цветы не взятка"	MParker
"Исследователь"	MParker
"Пес леди Форкосиган"	MParker
"Клены"	ehoo
"Цвет мундира"	ehoo
"Она утонула"	jetta-e
"Альфа Ки Танга"	ehoo
Фики высокого рейтинга, R-NC17
"Сектор развлечений"	jetta-e, Awaiter
"К солнцу"	tuully, бета l-m
"Проблема самоидентификации"	fani
"Первая помощь"	перевод jetta-e
"Беседка не для бесед"	Энинг, Awaiter
"Чужое солнце"	Анна Штайн
"Быть в форме"	fani
"Пир во время чумы"	Menada
"Настоящий мужик"	fani
"Dirty Talks"	Menada
"Происшествие в Сфере"	sabaytis
"Пластилиновый переворот"	Menada
Арт высокого рейтинга, R-NC17
"Любовники"	Грэй фон Геллет
"Барон знает толк в мести"	Грэй фон Геллет
"Братские чувства"	Wei
"Прямо из душа"	Wei
"Конкурс красоты среди гермафродитов"	fani
"Эзар награждает соратников"	fani
"Мятеж на острове Кайрил"	fani
"Розовая мечта Миллисора"	fani
"Таура"	Призрачное Колесо
"Things to forget"	MParker
"Run, boy, run"	ehoo
Челлендж
"Семейный портрет в интерьере"	Dotana van Lee (фотограф, дизайнер), eamele, Alex Kerven, Ingadar, Sammium (косплей-группа), eamele (пошив)
"Пони тоже кони"	Severus T. Snape
"Балет имени Минченко"	fani
"Дней вереница"	Severus T. Snape (музыка, исполнение), Лисо Абисс, анестетик (стихи)
"Гербовые украшения"	Severus T. Snape
"Форкосигановский бисер"	***Крысенок***; модель для съемок (анонимный доброжелатель) - herat
"Свободная дендарийская наемная тарелка"	Severus T. Snape
"Барраяр на цепочке"	Кицуне
"Зимнепраздничная вышивка"	tuully
"Барраярская выпечка"	Menada
"Сообразим на троих"	galax_om
"На грани фола"	коллективная работа (jetta-e, galax_om, Wei, Awaiter, Midnight Wind и др.)
"Дополнительная энциклопедия"	jetta-e
Спецквест
"Сказка, любопытство и лень"	tuully
"Свободный выбор"	Огненный Тигр
"Три порося"	Awaiter
"Про кота"	Awaiter, бета jetta-e
"Ведьма"	tuully
"Гори, гори ясно!"	Menada
"Десять лет спустя"	Кэролайн
"История на ночь"	Menada
"Семейное предание"	Awaiter
"Няня"	Menada
"Обида"	jetta-e
"Сказки дедушки Майлза" ("Спящая красавица", "Красная Маечка", "Русалочка")	MParker
иллюстрации к фикам ("Свободный выбор", "Ведьма")	Геммиона
иллюстрации к фикам ("Сказка, любопытство и лень", "Три порося", "Ведьма", "Семейное предание")	Wei
Бонус
В создании материалов принимала участие вся команда, но в первую очередь - Menada, Wei, jetta-e, ***Крысенок***, Кэролайн
Общий дизайн для выкладок команды
баннеры и заглушки на квесты, обработка снимков хэндмейда - Wei
Бартер
Под командными логинами на бартер ходили по очереди все члены команды. Координатор бартера - Midnight Wind

Спасибо всем, кто разделил с нами удовольствие от погружения в мир Барраяра!
Команда говорит вам "до свидания" - но не прощается с вами.

@темы: WTFC

---

голосование на Зимней Битве

Сегодня последний день.
Если вы хотите сказать, что усилия нашей команды не прошли зря, что наши работы вам запомнились на Битве, что мы молодцы - голосуйте за команду WTF Barrayar.

На ЗФБ все еще открыто голосование. Два самых последних списка. И это можно делать еще неделю, до 15 марта.
Открываете ссылку, находите самую верхнюю тему из открывшихся и в ней оставляете свой комментарий.

1) За спецквест
Обратите внимание, здесь голосуют за выкладку спецквеста целиком, а не отдельные работы в ней. Вид комментария-голосования - список из 3-5 (не больше и не меньше) строчек, в каждой из которых "номер-точка-пробел-название_команды"; все строчки должны быть разные, чем выше поставите команду - тем больше очков она получит:

1. WTF Barrayar
2. WTF Команда2
3. WTF Команда3
4. WTF Команда4
5. WTF Команда5

2) За команду в целом
А вот здесь голосуют за то, запомнилась ли вам команда на Зимней битве как таковая. Голосовать можно за любое число команд, от одной до хоть сотни, в любом порядке. Формат комментария-голосования - "название_команды", без всяких номеров или точек:

WTF Barrayar
WTF Команда2
... и далее сколько хотите

ранее было

За всяческий неформат (рукоделие, косплей, песни и т.д.)
- за челлендж (продлится до 8 марта) закрыто

За арт:
- за арт низкого рейтинга (продлится до 23 февраля) закрыто
- за арт высокого рейтинга (продлится до 4 марта) закрыто

За фики
- за фики низкого рейтинга (продлится до 19 февраля) закрыто
- за фики высокого рейтинга (продлится до 27 февраля) закрыто

Открываете ссылку, находите самую верхнюю тему из открывшихся и в ней оставляете свой комментарий.
Примерно такого вида:

1. WTF Barrayar - работа "Название работы"
2. WTF Еще-какой-то - работа "Название второй работы"
3. WTF Другой - работа "Название третьей работы"
4. WTF Иной - работа "Название четвертой работы"
5. WTF Какой-то - работа "Название пятой работы"

то есть важно написание: не забудьте точку и пробел после цифры, тире, слово "работа" и кавычки
В Вашем комментарии-голосовании должно быть отмечено от 3 до 5 работ обязательно разных фэндомов.
Позиция в списке также важна. Чем выше место вы отведете работе, тем больше баллов она получит.

***

Фэндом, дорогой мой и любимый!
Голосуйте.
А не голосуете - так хоть читайте и комментарии оставляйте. У нас в выкладке множество разных, вкусных, неожиданных фиков - от политического боевика до пьесы и от филков до слэша. Не упустите свое счастье. И много хороших рисунков и даже клипов.
И еще. Поскольку голосовать надо за список не менее чем из трех работ разных фэндомов, я буду только за, если вы будете здесь оставлять конкретные ссылочки на интересные работы других команд. Поможем друг другу!

запись создана: 06.02.2013 в 19:33

@темы: WTFC

---

и немного рисованного Иллиана

... молодого
"У двери каюты"
Автор: Кицуне

Рисунок к фику "Долог путь до Эскобара"

... и старого
"Скрытый вызов"
Автор: galax_om

Рисунок к фику "Знай свое место"

@темы: Иллиан, Рисунки

---

Спецквест! и три слепых барраярских мышонка

11.03.2013 в 13:41

Пишет  tuully:

И реклама номер 2:



Подробности искать в зашифрованных файлах Спецквеста

@темы: WTFC, клип