заряд позитива с утра

11.09.2008 в 23:23

Пишет  Геммиона:

Барраярский постер (ну и не без рецидива...)

Бялявая, чарнявая, а трэцця рыжа, кучаравая...

"Фаст-Пента" - девчачья поп-группа.
Ну, вы понимаете: "Виа-Гра" - это как-то... не по-барраярски...

@темы: юмор, Барраяр, Рисунки

---

мой новый фик. "Наставление для благовоспитанных девиц"

Название: "Наставление для благовоспитанных девиц"
Автор: jetta-e (при помощи Mister_key)
Персонажи: Эрик, Иллуми и юная мерисью.
Жанр: слэш, PG, юмор).
Саммари: респектабельная жизнь семейства Эйри-и-Форберг на Эскобаре. сиквел к "Победивший платит")

*

В этот день мы с удачей явно поссорились. В ту самую секунду, когда объект проходил мимо меня, у меня запуталось кольцо.

Массивное, из хирургической платины, тяжелое плетеное кольцо - родительский подарок на день окончания колледжа, самая дорогая и бесполезная вещица в моей шкатулке, которая неожиданно пригодилась сегодня, когда мне потребовалось придать себе налет респектабельности.

Я не люблю официальные приемы, бижутерию на руках и парадные блузки с жабо, а в этот раз все три антипатии сошлись в одной точке. И пока я, опустив подбородок и отчаянно стараясь не вытянуть нитку, выпутывала филигранный перстень из дурацкого кружева и проклинала тот момент, когда решила, что возьму брошку-камеру, нужный сеньор спокойно прошествовал себе в зал. Только я его затылок и видела.

Хорошее начало, ничего не скажешь.

И почему мне по жребию не достался полковник Густиоз? Мундир национальной гвардии украшает мужчину на любом снимке, а военная служба придает привлекательность даже самой скучной биографии. Но директор-фармацевт - хуже мог оказаться только школьный учитель, и шансов собрать на таком материале выигрышную статью у меня почти не было. А, значит, и приз - место стажера в редакции - пролетал мимо меня, приветливо сделав на прощание ручкой...

Я раздраженно расправила жабо, которое разлеглось у меня на груди, словно обморочный горностай, и подумала, что похожа на школьницу-переростка. А не на симпатичную и интеллигентную выпускницу факультета журналистики, желающую выгодно проявить себя на профессиональном поприще.

Ничего, все будет. Потом. Когда мне дадут и мощную камеру, и оператора, и половину первой полосы в газете. А пока хватит и того, что я наснимаю на брошку. Живой снимок, даже с такого расстояния, все равно будет лучше отглаженной физиономии с предвыборного плаката. Вот если только та спина в синем мундире перестанет мне перекрывать половину обзора...

Обладатель мундира словно услышал мои мысли и, должно быть, с присущим военным упрямством застыл возле объекта. Я быстро сделала пару шагов в сторону, одновременно прищурясь, будто снайпер, распрямив плечи и целясь в воображаемую мишень подбородком, как было написано в инструкции к дамско-шпионской технике. Впервые мне было всерьез жалко, что не вышла ростом в фотомодели. Будь я сантиметров на десять повыше, ракурс бы вышел как надо, а сейчас даже на высоченных каблуках я рисковала заснять лишь верх смокинга, крахмальный воротничок и гладковыбритую мужественную челюсть моего объекта.

Кстати, у меня нет привычки подслушивать. Ни в профессиональных целях, ни в каких иных. Но акустика в этом зале была превосходной.

- ...наслаждаешься жизнью, милитарист? - С этими словами сеньор Мужественная Челюсть сам шагнул вплотную к Синему Мундиру, и, несмотря на то, что был на полголовы выше собеседника, умудрился прекрасно за ним спрятаться. Вот невезение-то. - В следующий раз лично прослежу, чтобы ты на прием приходил одетым как приличный обыватель.

Офицер поднял руку в ответ и демонстративно покрутил запястьем в свободном рукаве. Его мне было слышно хуже, доносились только отдельные слова. - ... Запонки... их терпеть не могу... - И за этим совершенно привычным жестом накрыл руку моего собеседника своею.

Ну что бы мне специализироваться на бульварных сплетнях, а не на политическом предвыборном обзоре! Камера щелкнула точно в нужную секунду, запечатлев нежно переплетенные пальцы и умиленную симпатию на обоих лицах. Романтический снимок во всей красе.

К сожалению, пока я раздумывала, заходить ли на новую позицию для фотоохоты прямо сейчас или признать свое фатальное невезение на этот вечер, сентиментальный офицер обернулся.

- ... Видишь? - продолжил он реплику, мотнув головой куда-то в сторону дверного проема за моей спиной. Оба посмотрели туда - а если точнее, смерили взглядами вашу покорную слугу в самый разгар творческого процесса. Видно, зрелище было неординарное, потому что вопросительное удивление отразилось на обоих лицах.

У меня оставалось ровно полсекунды, чтобы решить, как быть дальше. Вывод был один: шпионские игры - не моя стезя, и пора сдаваться.

Я поправила воротничок (камеру выключить!) и с обреченной решимостью человека, который первый раз прыгает с гравипарашютом, шагнула вперед, надеясь, что джентльмены видят обычную для такого мероприятия привлекательную молодую особу в протокольном костюме, а не растерянную идиотку с дохлым жабо на груди.

Интересующий меня мужчина - высокий, статный, длинноволосый, в прическе которого переплелись черные как смоль и ярко-белые пряди - выпустил руку своего приятеля (тоже довольно интересного, признаться) и сделал шаг в сторону, а выражение его лица моментально сменилось на вежливо-официальное.

- Леди? - с милой экзотической учтивостью поинтересовался он, явно намекая, что мне не худо бы представиться первой.

- Терса Яски, "Вестник Сан-Милагро", колонка городских новостей, - я склонила голову и улыбнулась. Надо не забывать, что при улыбке у меня очень милые ямочки на щеках. На мужчин обычно действует. А вот про жабо - забыть! Ко всем чертям собачьим. - Я польщена вашим вниманием, господин Эйри, поскольку надеялась с вами поговорить, хотя никак не решалась побеспокоить вас сама.

Белозубая улыбка юной акулы пера сработала и никого не испугала, ура! Мне широким радушным жестом предложили подойти поближе, выражая вежливую радость по поводу знакомства, и представили второго джентльмена: Форберг д'Эйри, законный супруг моего объекта. Любопытно. Теперь буду знать, что означала строчка "женат" в короткой биографии, которой одарил меня справочник. Ладно, зато можно презентовать им снимок в семейный альбом. Больше он ни на что не сгодится.

- К предстоящим выборам в городской совет мы готовим серию очерков о претендентах, - объяснила я самым деловым тоном. - Сочтете ли вы это, сеньор Эйри, везением или несчастьем, но вы достались мне.

- И вы намереваетесь приступить к делу немедленно, если я правильно оцениваю ваш энтузиазм? - поинтересовалась моя будущая жертва со вздохом, а офицер покосился на него с усмешкой, одновременно иронической и теплой.

Нет уж, такой ошибки я допускать не собиралась.
- Ни в коем случае, сеньор Эйри, - запротестовала я с самым невинным видом. - С моей стороны было бы невежливо испортить вам удовольствие от приема. Но могу ли я взамен попросить вас о встрече в другой день, - и в порыве вдохновения я добавила, - господа? Когда вам будет удобно. Надеюсь, - я скосила глаза и разобрала, наконец, шевроны на рукаве, - комиссар Форберг тоже не откажется? Я обещаю быть краткой и кроткой, сеньор Эйри, и предоставить все написанное на ваше утверждение.

Нахальство - второе счастье. Я получила согласие на свидание сразу от обоих джентльменов, вот так-то!
На редкость удачный получился вечер.
Если не считать, что на злополучном жабо я все-таки сделала затяжку.

*

Увы, оптимизм был преждевременным. Неделю спустя, когда срок практически вышел, я лежала у себя дома в самой комфортной и творческой позе - ноги на диванном валике, подушка под головой, комм-планшет на животе и световое перо в пальцах, - но гениальные строки будущей статьи совершенно не шли мне на ум.

Господин Эйри оказался, как и честно предупредил, консерватором - что более простыми словами переводилось как "деловой зануда". Несмотря на всю свою галантность, он умудрился за два часа интервью не сказать ничего, что бы отложилось у меня в памяти. Конечно, диктофон меня выручал, но мне-то нужен не просто точный конспект его речей, но живой и яркий текст, залог моей победы. А тут...

Увы, даже если расцветить банальный образ теми мелочами, которые мне удается нарыть в банках комм-сети, сенсации не выходит. Господин Иллуми Эйри, натурализованный гражданин Эскобара, женат, год рождения... вот черт, и тут опечатки. Солидное вроде бы издание, а на корректора поскупилось. Посмотрели бы хоть на снимок, и сразу бы отпали все вопросы, что этому красавцу под семьдесят. Ладно, возраст не так принципиален, мне его не варить.

Я со вздохом прокрутила свою запись.

"- ... Вы избрали стезю политика в дополнение к весьма успешному бизнесу. Для чего состоятельные люди идут во власть? Особенно когда есть все и зарабатывать еще больше нет смысла?

- Это следует понимать как намек на прибыльность затеи? - тут мне явно послышался смешок. - Нет, мисс Яски. Своим теперешним делом я заработал бы больше. Скажу банальность - я чувствую себя в состоянии улучшить не только свою жизнь. И заинтересован в том, чтобы в перспективе лучше жилось не только мне".

Ну да, филантроп. Владелец и управляющий директор фармацевтической компании, учредитель благотворительного лечебного фонда, все такое. Хм, вот официальная запись в торговом реестре: совместное предприятие, часть активов размещена в Империи Цетаганда.

"- Ваш капитал имеет инопланетное происхождение. Отличается ли стиль ведения дел на Цетаганде и у нас, на Эскобаре?

- Я бы сказал - кардинально, хотя это и может быть расценено как недостаток для потенциального эскобарского политика, но такова правда. Цетагандийский делец опирается на поддержку кланов и властей, здешний же - на знание законов, в том числе и законов делания денег без чьей-либо поддержки."

Все, что общеизвестно про цетагандийцев - расисты, милитаристы, наносят на лица боевую раскраску и достигли невиданных высот в биотехнологиях. Ах да, и эта недавняя война с какой-то из отсталых колоний. Когда я училась в школе, статьями против захватнической политики Небесной империи то и дело разражались газеты. Потом стихло. Прогрессивное человечество добилось своего, Цетаганда оставила несчастных аборигенов в покое. С кем же они воевали-то? Впрочем, это неважно. Сам господин Эйри на милитариста не похож.

"- Значит ли это, что вы непременно желаете что-либо изменить в здешних порядках?

- Менять существующее всегда следует с разумной осторожностью, знаете ли. В моей жизни эпоха радикальных перемен закончилась давно, но растет и старое дерево."

Кокетничает? Как бы ни так. Я неожиданно вспомнила курс сравнительной антропологии и со вздохом убедилась, что красавец в самом расцвете сил действительно втрое меня старше. Может ли это элегантное занудство оказаться просто следствием возраста?
Я изо всех сил старалась подчеркнуть в своем интервью хоть какую-то необычную черточку в нашем кандидате, но сеньор Эйри прибивал мою затею на корню своими взвешенными скучными ответами.

"- Несмотря на ваш вполне традиционный род занятий, вы кажетесь человеком загадочным. Что привело вас на Эскобар?

- Выбор. Мой и моего партнера. Мы сочли Эскобар вполне подходящим местом для счастливой жизни и, к счастью, не ошиблись.

- Предполагаю, что нынешнее решение вы тоже принимали совместно с сеньором Форбергом?

- Как вы себе это представляете? - Эйри явно удивляется. - Мой супруг мог наложить решительное вето на эту идею, и я бы подчинился, но в дебри политических дел он не вникает вполне сознательно, это - не его стезя."

Да, это точно. Интервью с Форбергом было у меня на следующей дорожке, и там бравый комиссар всячески подтверждает, что, несмотря на его офицерское звание, важные решения в семье остаются все же за его партнером. Как оно там?...

"- Так вы с сеньором Эйри друг друга в некотором роде дополняете? Он производит впечатление если не абсолютного пацифиста, то человека, предпочитающего постепенное развитие резким действиям.

- Когда в нашей жизни потребовались радикальные изменения, инициатива принадлежала именно Иллуми, - решительно поправляет Форберг. - Если вы судите о нем, как об осторожном флегматике, вы видите только самый поверхностный слой, мисс".

Да уж. Если допрашиваемый мною сеньор Эйри был просто терпелив, мил и ровен, то его супруг оказался для меня вовсе сплошным разочарованием. Я посочувствовала коллегам, вынужденным брать у него интервью раньше. Как только из этого угрюмого типа без капли фантазии они делали бравого героя новостных передач?

Форберг за последние годы в сети засветился не раз. Если глядеть только выборку с его участием, можно было подумать, что наш городок последние пять лет находится в самом эпицентре катастроф. Наводнения, пожары, унесенные в море неосторожные купальщики, сбежавшая из зверинца пума и прорыв канализационного коллектора в бизнес-центре. Комиссар Службы Спасения Форберг давал по поводу вышеперечисленного свои комментарии.

Да, надо признать, речь у него интеллигентная, а голос довольно приятный, и говорит он без запинок человека, привыкшего работать исключительно руками и умеющего читать текст только по бумажке. Хотя карьера у него была явно не бюрократическая.
Затянутый в мундир сеньор Форберг хорошо увязывался с моим представлением о типичном цете. Я со вздохом прокрутила собственную запись до соответствующего куска:

"- Так вам, можно сказать, почти не пришлось переучиваться? Серьезная работа для серьезного мужчины - или Вы любите экстремальные развлечения, мистер Форберг?

- Развлечения, - фыркает интервьюируемый, - я люблю тихие, а работу действительно выбрал по привычке. Вербоваться в эскобарские вооруженные силы мне не хотелось: я свое отвоевал. - И на мой наводящий вопрос "где" добавляет скупо, словно на весах отмеряет: - Барраярская война, наземные силы. Я капитан в отставке".

И что это такое за "барраярская война", скажите на милость? Знакомое слово... Ну конечно же! Барраяр. Я хлопнула себя по лбу. Именно это название вертелось у меня в голове, когда я вспоминала, кого там пыталась завоевать Цетаганда. По крайней мере, у меня теперь было ключевое слово для поиска. Возможно, этот сухарь и солдафон упоминал что-нибудь увлекательное из своего военного прошлого раньше? Ма-аленькая цитата из чужого интервью не будет такой уж неэтичной. Я запустила полный поиск на сочетание слов "Барраяр" и "Форберг", и принялась ждать, покусывая в нетерпении световое перо.

Мне повезло. Один из более ранних выпусков, когда Форберг не был еще никаким комиссаром, а старшим патрульным, показал его во всей красе: закопченным до черноты после пожара на складе туристического оборудования. К правой щеке герой прижимал сложенный в несколько раз бинт с какой-то мазью и говорил потому довольно невнятно. Я прибавила звук: "... рядом с плазмотроном это еще ничего, кислородные баллоны в тебя не целятся. - Вы служили в полиции, офицер? - Воевал, мэм. - Да, вы же не здешний уроженец, а с... - С Барраяра".

Он сам с Барраяра? А Эйри - с Цетаганды? С таким уточнением семейная жизнь четы Форберг-и-Эйри, и без того не вписывающаяся в традиционную схему, не имела никакого смысла.

Разве что ангелы решили меня наградить подарком, не дожидаясь дня рождения, и преподнесли в скучной, как постная овсянка, предвыборной информации настоящую классическую историю про истинную любовь, соединяющую врагов по разные стороны фронта. Сеньор Эйри, такой элегантный и весьма симпатичный, особенно когда был немного помоложе, ведь эта война случилась ужас как давно. И сеньор Форберг, не такой красивый, зато весьма мужественного вида и решительный...

Я решительно открыла энциклопедию на главе про Барраяр.

Раздел в энциклопедии был сух, зато к нему прилагались красивые картинки. Постепенно мое воображение начало подсказывать подробности. Итак, допустим: тайные встречи под барраярской луной - или там две луны? еще романтичнее - ночью, между линиями фронта... интересно, а как эти пресловутые линии выглядят? Впрочем, вряд ли изысканный гем-лорд воевал. Дипломат, скорее всего. Так как же они познакомились? М-м... переговоры об обмене заложниками подошли бы. Взгляды встречаются впервые, в них вспыхивает страсть. Как пишут в книгах - война срывает маски. С сеньора Эйри она смыла грим, а от чего отказался его муж? Барраярцы, я читала, женятся по сговору. Хорошо бы смотрелась история с разорванной из-за любви к прекрасному цету помолвкой, ранее совершенной по настоянию родных. Можно, конечно, трагически прикончить нареченную барраярца, чтобы не мешала счастью двух сердец... В любом случае: разрыв с родней, побег, или, как это у военных, дезертирство?

Статья, решила я, подождет до вечера. В конце концов, кандидат в мэры и его супруг сами виноваты, что своими отговорками разбудили мою романтическую музу. Никому не будет вреда, если я немного пофантазирую: я же не собираюсь это публиковать?

"Форбергу страстно захотелось стереть с Эйри грим, проследить пальцами линию высоких скул и дотронуться до губ - так же они горячи, как взгляды, которые кидал на него цетагандиец во время переговоров. Томление плоти заставило его почти выбежать на улицу, чтобы вдохнуть прохладный воздух, чтобы тело перестало плавиться в присутствии врага, невыносимо желанного и недосягаемого."

Нет, не так. Добавить чувств.

"- Ни к кому я не питал такой безнадежной, всепоглощающей страсти, - взволнованно заговорил Форберг, перехватывая затянутую в тонкую перчатку аристократическую кисть. - Моя жизнь готова начаться с чистого листа, озаренного лишь пламенным цветом моей любви к вам. Будь я проклят, но я не могу считать врагом того, кому без остатка принадлежит мое сердце и мое желание."

Или даже?

"- Капитан, я вижу, вас снедает та же неутолимая жажда, что и меня, - выпалил цетагандиец горячим шепотом, - разделим же эту ночь на двоих.
К черту самоконтроль! Ни строгое воспитание, ни въевшаяся в плоть привычка прятать чувства под маской суровости, не помогали сохранить контроль над собой. Никогда еще его тело так не откликалось на близость чужого."

Я отложила световое перо и мечтательно закинула руки за голову. Следующий абзац надо было прочувствовать, прежде чем доверять его экрану комма. Пожалуй...

"... дивный, манящий запах незнакомого одеколона обжигал Форбергу ноздри. Его возлюбленный был так близко, он был почти обнажен - лишь тончайшая рубашка, почти не скрывающая его мускулистое тело, трепетала от прикосновений ночного ветра, врывавшегося в распахнутое окно землянки.
- Мое тело и сердце пусты, когда ты не рядом, - проговорил Эйри ему на ухо перехваченным от нежности голосом. Он сжал барраярца в объятиях, точно драгоценность, целовал его лицо и не мог насытиться. Теплые руки на чреслах, горячие губы на губах, все завертелось в вихре любовного дурмана".

А теперь прибавить драматизма?

"- Ни зависти, ни войне, ни людской косности - ничему меньшему, чем смерть, я не позволю разлучить нас, - горячо пообещал Форберг. - Мы воистину предназначены друг для друга, и я готов сказать это в лицо любому, и моей родне, эгоистически желающей, чтобы я сочетался браком по их выбору, - тоже".

О да, подобную прелесть я готова была писать страницами. Я мечтательно покосилась на недельной давности снимок, где двое мужчин, стоявших бок о бок, глядели друг на друга с плохо скрываемым чувством во взорах, и вздохнула. Ну почему мне не заказали чувствительную статью для дамского журнала? Я бы подала эту историю с блеском. А так...

Я вздохнула еще раз и развернула файл со статьей. Время поджимало. Сеньор Эйри, богач и консерватор, любезно дал мне интервью, и надо было отрабатывать этот аванс.

Когда я дописала последнюю строчку, за окном было темно, хоть глаз выколи, но все-таки пока не полночь. Значит, в сроки я уложилась. Многоречивые ответы сеньора Эйри я ужала вдвое, убрав оттуда воду, зато нашла место для взаимных комплиментов, выгодно характеризующих обоих супругов, сделала акцент на моем объекте как на поклоннике семейных ценностей и приложила то самое фото с брошки. Не знаю, поможет ли Эйри эта статья набрать очки в предвыборной гонке, но получилась она неплохо. Без оригинальничания, но с изюминкой. Я даже ухитрилась ввернуть туда чувствительную сентенцию "Два человека, каждый по-своему блестящий и неординарный, покинули свои родные миры, чтобы обрести счастье вместе. Эскобар приютил их любовь, и они мечтают воздать ему сторицей".

Я свела черновики вместе, отправила статью в редакцию и прошлепала на кухню за чаем и горстью имбирного печенья. Пускай уже поздно, но я могу побаловать себя заслуженным угощением, пока печатающая головка трудолюбиво посвистывает, распечатывая мой очередной шедевр для личного портфолио - ах, еще такой тоненькой папочки. Так, вот она, лапушка моя. Одна страница, две, три... что, целых десять? Я перевернула последний лист и как завороженная уставилась на роскошную фразу "... весь мир сейчас составляли прикосновения его рук, жар дыхания, ласка обнажённой кожи..."

Что?!

Я метнулась к комму с надеждой: может, чертова машинка просто сбойнула при печати? Чувствуя, как по спине сбегает целая стая мурашек, я развернула текст свежеотправленной статьи. Как и полагалось, начинался он с заголовка интервью для вестника "Сан-Милагро". А заканчивался... описанием бурной страсти очаровательного цетагандийца и страстного барраярца. С фамилиями. Собирая черновики в единый текст, я в спешке нечаянно прибавила к ним и свое вечернее развлечение. Со вкусом выписанная эротическая сцена между нынешним кандидатом в мэры и его тогда еще не законным партнером, несомненно, делала статью незабываемой. О, да.

Дрожащими пальцами я набрала номер личного комма главреда "Вестника", но ответа не было. Выпускающий редактор? Его координаты были у меня только рабочие, и я не сомневалась, что с утра он успеет прочесть все пришедшие статьи прежде, чем примется отвечать на звонки. И хорошо, если он просмотрит мой двухчастный опус до конца и сообразит, что с ним не так, прежде чем ставить в набор... от ужаса я аж зажмурилась.

Несколько следующих минут я упоенно предавалась мукам сожаления. Отчего я, подобно героине романа, - тут меня снова окатило холодом, - не могу умереть на месте от позора или еще чего-нибудь этакого? Впрочем, завтра у меня будет возможность проверить эту перспективу. Содрогнувшись, я снова перечитала последнюю фразу опуса.

Нет, умереть от стыда мне предстоит еще сегодня.

С обреченностью идущего на казнь я пролистала свой телефонный список до конца и набрала домашний номер страстного цетагандийца... виновата, добропорядочного бизнесмена и политика господина Эйри. Длинные гудки шли и шли, каждый был как электрический разряд, пронизывавший меня от кончика неповоротливого языка до замирающего от ужаса сердца и желудка, в которое сердце готовилось провалиться, презрев всякую анатомическую невозможность. Лишение лицензии, а то и иск... оскорбление чести и достоинства... ну же, Терса, соберись! В одиннадцать вечера нормально, что трубку не берут сразу, это еще ничего не зна...

- Дом Эйри, - произнес наш будущий мэр. После такой, хм, рекламы господина Эйри выберут, можно не сомневаться. Все домохозяйки города проголосуют за него.

- Сеньор Эйри, извините за поздний звонок, - выдохнула я. - Это Терса Яски, я брала у вас интервью, вы, наверное, помните...
Жалкое лепетание, но оно позволяло хотя бы на пару секунд отсрочить неизбежное.
- С моей статьей случились, - я так и не смогла преодолеть косноязычие, - э, непредвиденные накладки. Мне срочно нужно с вами переговорить. Лично. Пожалуйста!

Я стиснула зубы, чтобы не всхлипнуть. Вопреки распространенному в романах - ох! - мнению, мужчины не любят женских слез. А мне отчаянно было нужно если не расположение Эйри, то хотя бы помощь.

- Сеньорита Терса, - после небольшой паузы отозвался Эйри; голос в трубке был удивленным, но злости в нем не было, слава богу, - вы можете добраться до нашего дома? Виа Аугуста, сто восемь. - На заднем фоне мне послышалось чье-то покашливание и несколько смазанных слов. Проклятье, да господин Форберг меня утопит - прямо в знаменитом на весь город потолке-аквариуме. - Возьмите такси.

Автотакси приехало, едва я успела записать на датакарту злосчастное интервью с художественными приложениями. Я могла бы и сама сесть за руль, но вовремя заметила, что ручки у меня трясутся. Сама виновата, подумала я мстительно, застегнула куртку и ринулась в ночь. Если все пойдет скверно - последнюю ночь в моей жизни.

Несмотря на поздний час и непрошеное вторжение, встретили меня вполне дружелюбно: господин-будущий-мэр лично открыл дверь, и, если и сделал выводы по поводу криво наложенной помады или дрожи в коленках, ничего не сказал. Его супруг принес мне чаю и уселся напротив - а вот без этого я предпочла бы обойтись. Куда проще было бы объяснить идиотскую ситуацию кому-то одному из них.

- Господин Эйри... господа, - поправилась я на ходу. - Простите меня за беспокойство, но не уведомить вас о происходящем было бы еще большей бестактностью. - Эту фразу я успела отрепетировать в машине, с ней было легче. Дальше пошла терра инкогнита. - Я... допустила ошибку. Отправила в редакцию вместо готового варианта статьи ее черновик, содержащий, мнэ-э, материалы, тон и содержание которых вы бы не одобрили. И которые, э, не вполне соответствуют действительности.

От моих щек можно было уже прикуривать, а я так и не добралась до самого главного.

Супруги переглянулись. Судя по лицу господина Эйри, он еще не додумался до мысли о том, что дело похуже черновых наметок со стандартными для всякого журналиста "врет, как мерин" или чем-то в этом роде, зато его муж опасно прищурился.

- Черновик? - поинтересовался он. Сердце у меня ухнуло в пятки. - Мисс, а могли бы мы ознакомиться с его копией? Полагаю, она у вас сохранилась.

В этом "могли бы" звучал приказ. И я сдалась.

- Вот, - я обреченно протянула стопку листов, гадая, под рукой у офицера Форберга пистолет или за ним ему придется отлучиться, а я успею выпрыгнуть в окно. - Черновой вариант начинается, э, на пятой странице, это были просто личные наброски... ой.

Господин Эйри перегнулся через ручку кресла, и проклятую пятую страницу супруги изучали вместе. Если бы я могла, то зажмурилась бы, но я не могла - меня как парализовало - и потому не упустила ни одного из оттенков эмоций, пробегавших по лицам. Форберг покраснел, вероятно, от ярости, а что до Эйри, так его брови поднимались все выше и выше - к самой границе черных волос, заплетенных в косу.

Первым обрел дар речи именно Эйри. Железное самообладание политика. А может быть, Форберг больше привык сразу стрелять, в отличие от своего супруга. Я вжалась в кресло, мечтая стать маленькой-маленькой. Крошечной.

- Мисс Яски, - сказал Эйри на удивление нормальным голосом. У него лишь слегка дергалась щека. - Вы... поразительно щедры в описаниях.

- И неточны, - пробурчал побагровевший Форберг куда-то в сторону. Он несколько раз вздохнул, видимо, успокаивая ярость, и прибавил: - В землянке окон не бывает. Вы даже в этом ошибаетесь.

Эйри отобрал у него распечатки, пролистал до конца.

- Вот это, - он с чувством процитировал отрывок, посвященный "чистому листу, озаренному пламенным цветом любви", - не так уж далеко от истины. Но "жаркие поцелуи, дорожкой спускающиеся по твердому животу и рождающие томительное чувство сладострастия" - не то, что читатели ожидают увидеть в интервью с кандидатом на политический пост.

- Разве что, - добавил Форберг словно через силу, - понимать буквально... кое-чьи слова про бардак в политике.

- Это, - судорожно сглотнула я, - не предназначалось для читателей. И есть шанс, что не дойдет до них, если...

"Если выпускающий редактор утром успеет выпить свою чашку кофе, чтобы прочистить мозги. Это спасет реноме нашей газеты и самого Эйри, но мне уже не поможет..."

- Если что? - прервал мое блеянье Эйри. Форберг сжал его руку выше локтя, будто пытаясь удержать на месте. - Если ваш редактор прочтет этот романтический бред, у вас будут изрядные неприятности. А если напечатает, не прочитав, хотя это и маловероятно, "неприятностями" это уже не назовешь. Мисс Яски, я с трудом представляю себе, как можно предотвратить эту, ммм... катастрофу.

- Я сама не знаю! - Кажется, я сейчас разревусь. Как дура. - Я думала, вы... - Голос у меня сорвался на писк. Я вытерла глаза, схватила чашку с остывшим чаем и ожесточенно допила ее до дна.

- Вы не намерены впасть в истерику, я надеюсь? - строго спросил Эйри. - Посидите тут и поразмыслите над происшедшим. Мне нужно посоветоваться с мужем. И не делайте больше глупостей, прошу вас.

Супруги Эйри-и-Форберг скрылись, унося с собою злополучную улику. За закрывшейся дверью раздались странные звуки, словно что-то упало или морской конек из экзотического аквариума у меня над головой не упустил возможности поржать.

Мне было очень стыдно. Ужасно. А когда тебе ужасно стыдно, одни дурным поступком больше - уже не так принципиально. Только этим я могу объяснить, что вместо душеполезных размышлений я подошла к двери и плотно прижалась к ней ухом.

Сперва мне послышалось нечто вроде всхлипывания, а затем:

-... Иллуми, ты у нас теперь секс-символ города, ты в курсе?
- Ты тоже, заметь!
Фух, он, кажется, смеется. Значит, речь идет не о формулировке иска в суд, и убивать меня будут по крайней мере не сразу.
- Надо же, какой ты у меня горячий и романтичный тип, просто демонического нрава!
- А вот сейчас я тебе продемонстрирую, какой я горячий... - послышалась многообещающее.

Я запоздало отскочила от двери, сообразив, что при сцене изъявления супружеских чувств наблюдателей не требуется. Это, конечно, придало бы реалистичности моим писаниям... ой-ой! Мне вдруг стало так себя жалко, что я села на пол и тихонько разревелась. И уже не слышала, что там доносилось из-за двери. Мне было не до того: приходилось ожесточенно вытирать с лица остатки макияжа.

Слава богу, я успела это сделать прежде, чем дверь снова распахнулась.

- Я обдумал сложившуюся ситуацию, - произнес господин Эйри неприятно холодным тоном. - Вы поставили под удар наше доброе имя, и, по справедливости, вас следовало бы наказать за эту небрежность, а не помогать. Но, вынужден признать, исправление ситуации в наших общих интересах. Я прошу вас сосредоточиться и объяснить нам, где находится сейчас искомый компромат.

- Который, - добавил его муж, зачем-то поправляя воротник, - было бы крайне нежелательно кому-либо прочесть. Я на личном опыте могу сказать, насколько вредоносно он действует на человеческую психику.

Ну да, обреченно подумала я. То-то вы ржали, как целый кавалерийский полк. От шока, наверное.
- Я отправила его в редакцию, - горестно вдохнула я. - Все уже в комме у выпускающего, понимаете?

- Так позвоните ему и попросите удалить ваше творение, - с легким раздражением посоветовал Форберг. - Вы признались в ошибке, отдаю вам должное за храбрость - хотя не за ум - но теперь-то чем мы можем вам помочь?

Я помотала головой. - Не знаю... Редакция заперта до утра, там нет никого, а офисная рассылка у нас делается автоматически, по ночам. Я... очень спешила отправить статью, ведь сегодня крайний срок, и поставила на ней метку "в печать".

- Вы хотите сказать, мисс, - медленно переспросил Эйри, - что завтра утром _это_ будет опубликовано? Вы понимаете, что в таком случае у нас не будет иного выбора, как подать на вас в суд за диффамацию, мисс Яски?

- Нет! - испуганно вскочила я, замахав руками. - Конечно, да, понимаю, только нет, не надо! То есть, нет, не должно. В печать не должно. Это рабочие гранки... Их прочитают только в редакции.

Путаясь и спеша, я стала рассказывать, что такое автоматический робоверстальщик, которым я, кстати, уже умела неплохо управлять, и как создаются черновые гранки, и кому рассылаются, и почему редакция, где в штате всего-то пять человек, закрывается на ночь, и никакие уговоры не заставят пропускную систему впустить меня в здание ночью по дневной карточке...

- Перевожу, - хладнокровно поправил сеньор Эйри. - Подробности нашей личной жизни, вернее того, что вы представили таковой, будут известны завтра с утра всего полудюжине человек. Но стоит одному из них проболтаться, мы возвращаемся к предыдущей ситуации. Про плачевный в любом случае финал вашей профессиональной карьеры я просто умолчу.

- Погодите, - вмешался Форберг. - Вы говорите, что имеете доступ к этому вашему роботу-верстальщику. И знаете пароль? - Я молча кивнула. - Хорошо же поставлена безопасность у вас в редакции, если пароль известен каждой пига... каждой молодой стажерке, - вздохнул он. - Хорошо. Мы постараемся вам помочь.

*

"... через два часа. Припаркуйтесь в квартале от редакции, не включайте фары. И... переоденьтесь, мисс, на ваших каблуках вы себе ноги переломаете".

Что и говорить, Форберг умел отдавать приказы. Я только не поняла, при чем тут мои каблуки, зачем мне моток синтетроса и не перепутал ли меня комиссар с одним из своих бравых подчиненных. Тем не менее сейчас я была готова пройтись на руках, лишь бы исправить происшедшее. Я смогу! У меня получится! Я...!

Я вздрогнула, когда бесшумно подкатила большая машина.

На встречу приехали оба. Лицо сеньора Эйри было серьезным и холодным, он плотно сжимал губы. Форберг смотрел на меня испытующе, словно сомневался в моих силах, и я мысленно пообещала сделать все, но оправдать их доверие.

- Смотрите, - сказал Форберг, ткнув пальцем в возвышающееся в темноте здание. - В двух метрах от земли начинается пожарная лестница. Вам нужно тихо и быстро влезть по ней до нужного этажа. Не сбейтесь со счета. На каждом этаже есть аварийный люк, довольно узкий, но человек пролезет. Обычно он закрыт, но мне по работе известны коды замка. За стандартные три минуты вы должны будете проникнуть внутрь и закрыть его за собой. Пока что вам все ясно?

Я кивнула. Вопрос относительно каблуков уже был снят с повестки дня, то есть ночи, насчет веревки я была не столь уверена. Может быть, это чтобы повеситься, если ничего не получится. Штраф по такому иску... я мысленно застонала, но долго страдать мне не пришлось - Форберг нетерпеливо пощелкал пальцами прямо у меня перед лицом.

- Вы уснули? Слушайте дальше. Внутри идет пожарный лаз, - объяснил он. - Он дублирует систему вентиляции и проходит над всеми помещениями. По нему вы доберетесь до нужного кабинета. Вот план здания. Изучите число поворотов и выходов внимательно, запомните наизусть, на месте может быть слишком тесно, чтобы развернуть карту. Надеюсь, вы сможете узнать собственный кабинет, поглядев на него сверху?

- А если перепутаю...? - уточнила я обреченно.

- То вы вломитесь в постороннее помещение незаконно. И главное, совершенно бесполезно, - хмыкнул Форберг. - Мы будем по возможности пеленговать ваше местонахождение и давать подсказки. Но если вы ошибетесь в счете до... - восьми, кажется? - то провалите всю операцию.

Операцию? О Боже! Вот сейчас он выдаст мне рацию и гравипарашют...

- Так, а теперь поднимите руки, - скомандовал Форберг бесцеремонно. Мне удалось не отшатнуться с писком, когда он меня обнял... уф, нет, не обнял, а всего лишь надел на меня что-то, больше всего похожее на лифчик. - Плечами поведите. Нигде не тянет? Сейчас закреплю рулетку. Это страховка, мисс.

- А... зачем? - оторопела я. Не могла же шутка про парашют оказаться правдой?

Форберг хмыкнул. - Вы здоровая молодая женщина, но даже для вас может предоставить известное затруднение спрыгнуть в кабинет с четырехметровой высоты, не повредив оргтехнику и не переломав себе ноги. Да и спускаться по пожарной лестнице сложней, чем подниматься. Я не хочу ни при каких обстоятельствах обсуждать с коронерами, как именно отскребать вас от асфальта.

- Действуйте осторожно и не торопясь, - вмешался Эйри, до этого момента молчавший. Его молчание пугало меня еще сильнее, чем деловитые инструкции комиссара. - Мы будем на связи... в случае чего.

"В случае чего?" - в панике подумала я, оценивая взглядом лестницу. Сердце у меня ухнуло в пятки. Какой идиот придумал размещать редакцию на шестом этаже?

В качестве бонуса мне вручили налобный фонарик - "надеюсь, вы не боитесь темноты и паутины?" - гарнитуру для комма - "может включиться сигнализация; сохраняйте самообладание, мы вас предупредим - вам хорошо слышно в наушнике?", - и пару тонких перчаток - "надеюсь, вы понимаете, что оставлять отпечатки пальцев нежелательно?".

С каждым новым предметом мой ужас возрастал. Я не солдат, не спецагент, я не умею!

К счастью, начал накрапывать дождь, он охладил мое лицо и помог собраться. Здание высилось надо мной, как Нуэво-Монблан, и, черт побери, если я не достану проклятущее письмо из комма, завтра я свалюсь с этого Монблана с таким треском, что прошлогодний скандал с опубликованным не на то имя некрологом (шума было много, страховая компания вчинила иск, пострадавший запустил похоронным венком в физиономию доброжелателя, а замредактора спешно покинул газету) покажется мелочью, не стоящей внимания.

Сеньор Форберг подсадил меня на нависающую над головой лестницу - и слабым утешением в предстоящем испытании было то, как крепко и аккуратно он придержал меня за талию. Я бы предпочла, чтобы он пошел со мной, а еще лучше - они вдвоем, сильные мужчины, наверняка имеющие опыт штурма, взлома, спасения попавших в беду девиц и всяких тайных операций. Увы, это было невозможно. То, что с моей стороны в худшем случае обернулось бы нарушением пропускного режима, для почтенных граждан Эйри и Форберга граничило бы с преступлением.

"Удачи", прозвучало мне в спину, негромко и уверенно. От кого из супругов исходило пожелание, я так и не поняла. Мокрая от дождя лестница меня занимала куда больше. А еще больше - возможность с нее не рухнуть. И пакостная мыслишка о том, что это ведь только начало...

Мысль, кстати, была совершенно справедливой. Но оценить это я смогла только через час, когда, вся в пыли и грязи, стояла на четвереньках на полу кабинета. Руки-ноги у меня дрожали, и не от физической нагрузки. Ощупывать очертания каждого выходного люка - а там действительно была паутина, бр-р... ползти на животе, чтобы не задеть свисающие сверху кабели - к ним, о чем предупредил свистящим шепотом комиссар Форберг, подведена сигнализация... по его же приказу, замерев до полной неподвижности, вслушиваться в какое-то отдаленное тиканье, чтобы нажать ручку ровно на десятом щелчке... А закрывать-открывать аварийный выход по секундомеру - как я только вниз ничего не уронила! Или сидеть в полной темноте, выключив даже фонарик и хроно, потому что, как мне сообщили взволнованным голосом, внизу проезжает патрульная машина. А потом супруги Эйри никак не могли нащупать мой пеленг, и мне пришлось десять минут подряд, не двигаясь с места, подавать голос - я никогда не думала, что помню со школы наизусть столько стихов. Когда я увидела сквозь пожарную решетку кусочек знакомого стола, я чуть не прослезилась от радости. Я не подозревала, что мне осталось самое тяжкое испытание - медленно спуститься туда на веревке, пристегнутой к страховке чуть повыше попы. Несколько томительных минут я болталась в воздухе, послушно растопырив руки и ноги, молилась, чтобы эта штука не оборвалась, и давала себе самые страшные клятвы всегда проверять свою почту перед отправкой...

Ничего. Главное, я на месте.

Я торопливо обтерла грязные ладони о собственные штаны и включила общий комм. Передо мной развернулся полупрозрачный ворох страниц, светящийся в полутьме комнаты. Световым пером я подцепила за уголок менеджер автоматической верстки. Пароль... какой там пароль? С перепуга я чуть было не спутала буквы и ввела его только со второго раза. Список поступивших заданий... очередь на обработку... где, ну где же эта несчастная статья?! Нету. Как будто растворилась в сети, не дойдя до адресата. А скорее всего - спряталась в робоверстке там, где я не могу ее отыскать, чтобы утром выпрыгнуть, словно тигр из засады, и погубить меня, несмотря на все мои старания.

Я просмотрела все папки, облазила меню, успела не раз назвать себя безрукой склеротичкой, вообще не умеющей работать с коммом, и, наконец, обессиленно осев на стул, заметила в углу экрана мигающий значок почты. Я уставилась на него, точно кролик на внезапно подмигнувший ему глаз удава, и открыла ящик.

"Дражайшая мисс Яски, - читала я, обмирая, письмо главреда, - вынужден сообщить вам, что до сегодняшнего вечера я недооценивал особенности вашего художественного стиля, а также всей степени вашей журналистской отваги. Однако я не могу одобрить область, в которой они нашли применение. Неаккуратность и вольность в обращении с фактами - не те качества, которые я поощряю в своих сотрудниках. Исключительно благодаря удачному стечению обстоятельств и своевременному звонку сеньора Эйри я успел удалить ваши измышления из общего доступа. Надеюсь, что этот случай послужит вам достаточным уроком и вы исправите последствия вашей ошибки добросовестной работой в ночную смену. К завтрашнему полудню я жду от вас готовый материал, на сей раз полностью завизированный, - это слово было выделено красным, - лично Иллуми Эйри. Если вы справитесь с этим заданием в срок, в дальнейшем, полагаю, ваши способности найдут лучшее применение не в политических новостях, а в нашей колонке "дамское счастье". Эстебан."

Письмо было написано два часа назад. Как раз тогда, когда я спешила домой переодеться для ночной вылазки.

Вылазки... Шесть этажей по пожарной лестнице. Ползком по трубам. Попой кверху на веревке.

Гр-р! Вскипевшая во мне благородная ярость вытеснила начисто испуг и стыд за содеянное. Эйри знал. И они оба наверняка подсмеивались надо мной все то время, пока я изображала из себя суперагента. Хотя какое там "наверняка"! Что-то мне подсказывало, что декламирование стихов и ползанье по-пластунски под проводами как раз из этой области.

Я трясущимися руками выключила комм, решительно прицепила карабин к поясу и включила рулетку. Теперь мне совсем не было страшно. Подумаешь, провода, паутина, пожарный лаз, скользкая лестница! Внизу меня поджидала цель, одна в двух лицах.

- Операция закончена, - мрачно произнесла я в наручный коммлинк. - Возвращаюсь.

- Мы ждем вас, мисс Яски, - невозмутимо отозвался Форберг. - Будьте осторожны на обратном пути.

Черта с два, осторожна! Теперь мне стало понятно, что половина предосторожностей, которые я так тщательно соблюдала по пути сюда, оказались просто розыгрышем. Я подтянулась в отверстие, защелкнула решетку, за десять минут преодолела на четвереньках путь, по которому ползла почти час, и вывалилась на пожарную лестницу. Снаружи припустил мелкий противный дождь, но и он меня не пугал.

- Терса, - у меня в наушнике щелкнуло, и озабоченный голос Форберга добавил: - Не спешите. Пристегните к лестнице страховку, пожалуйста.

- Зачем? - огрызнулась я, еще не растеряв свой боевой задор.

- По технике безопасности, - пояснил он неожиданно сухо. - И это серьезно. Прошу вас, не заставляйте меня подниматься за вами, мисс.

Я с минуту раздумывала, послушаться ли мне и этого распоряжения, но благоразумие взяло верх над злостью. Ступеньки были мокрые, а лестница казалась ужасно высокой - такой, что припаркованный внизу автомобиль выглядел маленьким блестящим жучком. Мне хватило уже того, что в голосе комиссара прозвучало неподдельное беспокойство.

- Ну, - произнесла я, едва ступив на твердую землю, - и как прикажете это понимать?

Комиссар Форберг распахнул передо мной дверь. - Садитесь, сеньорита, прошу вас. Если вы хотите поговорить, нет необходимости делать это под дождем.

Я хотела было отказаться, но потом подумала и мстительно плюхнулась прямо на их чистенькое сиденье в перепачканном грязью мокром комбинезоне. - Вы знали, что этого чертова файла там нет, сеньор Эйри! - обвиняюще заявила я.

Эйри обернулся. - Знал, - признался он совершенно спокойно. - Эстебан убрал его по моей просьбе, через удаленный доступ. К сожалению, для этого он был вынужден предварительно прочитать ваш рассказ. Так что у него есть аудитория в три человека. Как минимум на одну персону больше, чем нужно.

- Надеюсь, это не означает, что вы намерены меня пристрелить, - съязвила я, избавляясь от опостылевших фонарика и обвязки. - Это может дурно сказаться на вашем предвыборном имидже.

- Да, - кивнул Эйри, усмехнувшись. - Это может тоже дурно сказаться. А я похож на людоеда, который кушает наивных девиц? Или все же Эрик?

- Если уж говорить о мифологических персонах, вы, сеньор Эйри, своей молчаливостью похожи на графа Дракулу, - сказала я неожиданно и хихикнула. Нервное, должно быть. - А вам, сеньор Форберг, я еще подберу сравнение, не беспокойтесь. Столь же злодейское. Никогда бы не подумала, что благородные джентльмены пойдут на такую глупую, мальчишескую, несправедливую выходку!

- Мальчишескую, каюсь, - Форберг кивнул. - Вы нас изрядно выбили сегодня из колеи, Терса. Сперва вы получили удовольствие, высмеивая нас, - потом мы посмели разыграть вас в ответ. Это было эгоистично с нашей стороны, да. Но в каком-то смысле справедливо.

- А вот простить такого рода эскападу за одни только женские слезы было бы несправедливо, - сухо добавил Эйри.

- И все же ситуация нами исправлена и ущерб предотвращен, - примиряюще сказал Форберг прежде, чем я успела выпалить, что уже взрослая девочка и не нуждаюсь в воспитательных мерах, - вы не лишились работы, вашей газете не будет выставлен иск, а наша личная жизнь не станет предметом несуразных сплетен. Как вы полагаете, это чего-нибудь стоит?

- Я полагаю, что это стоит ваших извинений, - фыркнула я. В его словах был резон: я получила место в редакции, о чем успела благополучно забыть, пока в гневе штурмовала пожарную лестницу. И великодушно добавила: - Ладно, и моих. Я сожалею, что вмешалась, э, в вашу семейную и политическую жизнь, господа. Сеньор Эйри, ваша очередь.

- А я сожалею, что связался с такой пробивной и бесцеремонной юной особой, в мои-то годы, - Эйри возмущенно тряхнул своими странными, черно-белыми, но без намека на седину, волосами. - Еще немного, и вы договоритесь до того, что это я вам должен компенсацию за недостойное обращение.

- Конечно, должны, сеньор, - радостно подхватила я. - Мы с вами еще не закончили статью, вы не забыли? Как насчет завтра... нет, уже сегодня, после завтрака?

Иллуми Эйри посмотрел на меня обреченно, а его воинственный супруг несколько раз свел вместе ладони, аплодируя.
- Вот это храбрость! - заметил он.

@темы: юмор, Победивший платит, Слэш, Фанфики

---

а хотелось бы узнать...

Геммиона, к нашей общей радости, уже нарисовала:
- Эйрела, Корделию, Майлза, Айвена, Грегора, Иллиана, Доно, Ботари, Бела, Тауру, Елену, аут-леди Райан и Хенна Рау.

Как по вашему, кого следующего стоит у нее выпросить?

Пока что.
По четыре голоса: император Эзар, молодой Джес Форратьер
По три голоса: Байерли Форратьер
По два голоса: Дув Галени, Даг Бенин
По одному голосу: Катриона, леди Элис, семья Куделок, Элли, Ки Танг, Марк, граф Петер, Негри, первая жена Эйрела.

Кто-нибудь еще хочет высказать пожелание?

запись создана: 10.09.2008 в 15:52

@темы: Вопросы, Рисунки, персонажи

---

и еще одна великолепная дама

Снова Геммиона
Корделия, на этот раз в парадной ипостаси леди Форкосиган

@темы: Корделия, Рисунки

---

Корделия от Геммионы

Очередная красота (с) Геммиона

Коммандер Корделия Нейсмит, Бетанский АЭК.

@темы: Корделия, Рисунки

---

классные стихи.

Сказ про то, как император Дорка своего генерала женил

В стихах.
От Kai_Ender
Взято здесь.

А тут текст

– Эй Ксав, не создавай затор!
Давай покинем коридор –
тут есть приватный разговор
не для чужих ушей...
Я стар, здоровье не ахти,
но прежде, чем во гроб сойти,
достойнейших хочу найти
для девочек мужей.

– Признаюсь, ждал других вестей,
отец, а не таких затей.
Внезапно отдавать детей
не стану замуж я!
Оливии семнадцать лет,
а младшей и десятка нет –
ей куклы, как в окошке свет...
Какие тут мужья?!

– Послушай, сын, семнадцать лет
прекрасный возраст – туалет
из шелка да блеск эполет...
Что ещё нужно ей?
А он герой, он генерал,
он от врага не удирал...
Чтоб его род не умирал -
что может быть важней?

– Я обещал моей Ливи,
что выйдет замуж по любви.
А не поедет, черт возьми,
в военный городок!

– Послушай, сын, идет война.
И верность графа мне нужна.
В таких условиях жена –
прекрасный поводок!
А если он в бою падёт –
провинция к нам перейдёт...
Коль тебе совесть не даёт –
то это Наш приказ!

– Мой император, я клянусь,
что завтра с этим разберусь,
чтоб жениха не ждал конфуз
и девичий отказ.
Но папа, как мне обьяснить
моей бетанке, что женить
здесь можно, как и хоронить,
по сговору отцов?

– Да кто из вас глава семьи?!
В дела имперские мои
не надо лезть! Так объясни
жене, в конце концов!

@темы: Петер, Ксав, Стихи, Фанфики

---

мое инкогнито раскрыто?

ржунимагу (c)

некая персона на лайвджорнал перепостила мой фик про Бела с Грегором, но без названия и авторства. Я, в общем, не против, но написала, мол, хорошо бы поставить автора.
И она честно поставила!!!
Цитирую: "... перевела Жоржетта, автор Лоис Макмастер Буджолд".

Ясно, как меня зовут?

@темы: юмор, фанфиковедение, Фанфики

---

Женский моб. Военизированный.

Отгадываем героинь Саги?
На этот раз у вопросов специфически оружейный оттенок.

1. Эта героиня имеет привычку закусывать тяжелой военной техникой - Корделия, угадано Родригес Тирсо де Эррера
2. ... а для этой была в новинку концепция, что платья - тоже оружие. - Таура, угадано Ольха
3. ... а эта мирная женщина держит ножны с оружием в сапоге - Хелен Фортиц, угадано Таэлле
4. ... а эта отличилась оригинальностью в выборе килограммовых боеприпасов - Карин Куделка, угадано Eide
5. ... а эта прятала оружие в декольте изящного бального платья - Оливия Куделка, угадано Марбл
6. ... а у этой с меткостью стрельбы была просто беда, но от того она делалась только опаснее - графиня Формюир, угадала Lexia_le_Forte
7. ... а эта помогала выбирать оружие для своего будущего мужа - Дру, угадано Ryne
8. ... эта женщина чуть было не перерезала горло влюбленному в нее парню - Вио д'Чиллиан, угадано Lexia_le_Forte
9. ... а эта - перерезала. без колебаний - Элли Куинн, угадано Роциель и Родригес Тирсо де Эррера
10. ... ну и эта, несмотря на хорошее воспитание, чуть было не устроила драку кочергой. - Катриона, угадано Роциель

@темы: юмор, Вопросы, Флэшмоб, персонажи

---

гон автомобильный

На старт.. внимание... поехали!

"На какой автомобиль похож каждый из персонажей Саги?"
Начинаем гон мы с Mister_key, ваши продолжения - прошу в комменты.

Майлз - командирский боевой мотоцикл. Причем с тактическим ядерным оружием на борту. Много ли надо лошадиных сил, чтобы провезти 50 кг урана?

Корделия - реанимобиль, с мигалкой, рупором, колесами от бигфута и выдвигающимся бульдозерным щитом спереди. Пройдет всюду, спасет всех. Правда, на трассу выходит редко. В основном приходят к ней, садятся, шепчут в радиатор... и она им рупором тихонько мозги вправляет.

Таура - длиннобазовый джип Хаммер в тигрином камуфляже. Со здоровенным "кенгурятником" и вертикальными фарами. Почти всегда соблюдает правила движения, просто... ему уступают как-то инстинктивно. Для имиджа общей безобидности выкрасила салон в розовый цвет, но это мало помогает.

@темы: юмор, Флэшмоб, персонажи

---

Растительные мотивы. Отгадываем?

Чем еще развлекаться в рабочее время?

Внимание, загадки. Сельскохозяйственного, так сказать, толка.

10 персонажей из Саги: отгадывайте, кто есть кто.
Ответы в комменты!

1. Этот человек приходится сводным братом цветочному букету - Фелл, угадано meg aka moula
2. ... А этот похож на луковицу - Майлз, угадано Геммиона
3. ... А этому не понравилось быть грибом - Форриди, угадано Lexia_le_Forte
4. ... А этот не скупился дарить своим девочкам розы из лучших магазинов. - Энрике Боргос, угадано Kaji Sonoko
5. ... А этому пришлось отбиваться от роз. - Айвен, угадано Eide
6. ... А этот рубил розы тесаком - Пим, угадано meg aka moula
7. ... А этот вообще швырялся из окна цветочными горшками. - угадано Kaji Sonoko
8. ... А этот разумно решил путешествовать в компании с капустой. - Куделка, угадали одновременно meg aka moula и Рамина
9. ... А этот совершил подлое преступление на цветочной выставке - сер Гален. Угадано telico
10. ... А этот использовал зеленый горошек в качестве вспомогательного тактического пособия. - Эйрел, угадано Рамина

PS Все загаданные на этот раз - мужчины.

@темы: Вопросы, Флэшмоб, персонажи

---

официальный кастинг на четыре персоны

это те четверо персонажей, относительно визуальных прототипов которых некогда высказалась сама ЛМБ, и тут хочешь-ни-хочешь, надо считать, что они примерно так и выглядели

(поскольку сама Лоис женщина уже немолодая, то и все нижеперечисленные актеры сейчас постарели, а то и вовсе покинули этот свет. Поэтому я делаю фотосет из более-менее давних их фото)



Эйрел Форкосиган - Оливер Рид

Корделия Форкосиган-Нейсмит - Ванесса Редгрейв

Дув Галени - Пол Дэрроу

Саймон Иллиан - Дэвид Маккаллум

@темы: кастинг, Эйрел, Иллиан, Корделия, Галени, Фото, персонажи

---

фик с американского фикатона. "Почитай мать свою..."

Название: "Почитай мать свою…"
Автор: philomytha
Взято с: community.livejournal.com/bujold_fic/91307.html
Переводчик Alla-Emily, бетинг мой

*

Корделия пристально смотрела на пустой экран и чувствовала, что отчаянно трусит. Она могла бы вернуться к этому делу попозже, а сейчас пойти прогуляться, найти Эйрела... но он может спросить её, как там обстоят дела с её письмом. Разделяя ее обиду и злость на мать за тайное соглашение с доктором Мехтой, он все равно мягко настоял, чтобы Корделия ей написала. Для Эйрела семья была очень важна. Для неё тоже, правда, но задача ей предстоит нелегкая.

"Дорогая мама!" - начала она.

Начало было несложным.

"Две недели назад я вышла замуж за лорда Эйрела Форкосигана."

Единой системы исчисления времени не существовало, и разница планетарных дат легко могла смутить кого угодно. Бетанцы придерживались универсального календаря, но барраярцы - нет, а потому Корделия была совсем не уверена, какой была дата её свадьбы по универсальному времени. Если её мать действительно захочет это выяснить, пусть разбирается сама.

Некоторое время она смотрела в пространство сквозь экран. Барраярские брачные обычаи были ей совсем незнакомы. На самой церемонии ей половину времени казалось, словно она собирает материалы для диссертации об устройстве патриархальной семьи, а вторую половину она просто смотрела на Эйрела.

"Это было маленькое бракосочетание в барраярском стиле. На нем присутствовали только несколько друзей Эйрела и его семья."

Матери наверняка хотелось бы узнать подробности. Но они вызывали у Корделии лишь острый приступ сожаления. Друзья Эйрела и его семья. Не её старые друзья с Беты и не её собственная семья. Когда она раньше представляла свое вступление в брак, там обязательно присутствовали её родители, её брат, люди, которых она знала всю свою жизнь - все они были на празднике и желали ей счастья. Реальность оказалась полной противоположностью её мечтам. Впрочем, за последнее время так оказывалось с массой различных вещей, не только со свадьбой.

Она не написала: "Мне жаль, что тебя там не было", даже если эти и было правдой.

Друзья Эйрела были очень гостеприимными, не жалели своего времени и предлагали всяческую помощь иностранке-новобрачной. Она явно до безумия понравилась его отцу, и хотя она немного робела перед строгим генералом, но его любезности было трудно сопротивляться. Но никто из них не знал её всю её жизнь. Они собрались отпраздновать свадьбу Эйрела, но не Корделии.

Будь она сейчас лучше расположена к своей матери, она включила бы в письмо детальное описание барраярской свадебной церемонии. Звезда из крашеного зерна, странный набор официальных подарков от невесты жениху и наоборот, весь день до церемонии, проведенный ими порознь, пожилая тётушка, которую Эйрел откуда-то вытащил, чтобы она подсказывала им слова... Корделии хотелось хоть с кем-то поделиться своими эмоциями по отношению к этому ритуалу - этой смесью удовольствия, изумления и смущения и, в отдельных моментах, недоверчивой оторопи. Но написать обо всём этом - это было сродни измене. Корделия предпочла Эйрела и Барраяр своей семье и Бете и не могла после этого спокойно и с удовольствием сплетничать со своей бетанской родней обо всех барраярских странностях. Для барраярцев эти вещи были нормальными, и граф Форкосиган - он потребовал называть его Петером, но у неё пока просто язык не поворачивался - как ни старался ей всё обьяснить, но не мог понять её реакции. Эйрел понять пытался, но даже он не мог полностью воспринимать свой мир, как это делает человек извне.

"Теперь, выйдя в отставку с военной службы, Эйрел намеревается вести спокойную жизнь. Мы планируем вскоре завести детей (посредством естественной репродукции: здесь это единственный возможный способ). Я уверена, что мне будет чем заняться".

Она до сих пор не была уверена, сможет ли здесь найти работу, да и нужно ли ей это. Эйрел сразу замолкал, как только она его об этом спрашивала, и она заметила, что на все интересные занятия на Барраяре монополия у мужчин. Что касается женатых друзей Эйрела, их брачные партнерши редко проявляли какую-либо экономическую активность, а если и занимались, то чем-то спокойным, вроде преподавания или, к большому удивлению Корделии, адвокатуры, что, кажется, было на Барраяре излюбленной женской профессией. Неужели ей придется до конца жизни сидеть сложа руки? Предполагается, что как минимум лет десять она потратит на воспитание детей, особенно если у них будет такая большая семья, как она хочет, но рано или поздно дети вырастут, и что тогда?

Ни об одном из этих тайных сомнений Корделия в письме не упомянула. Именно поэтому она вообще не хотела его писать: все то, что ее заставила забыть радость медового месяца, сейчас снова всплывало на поверхность. Пора менять тему.

"Мы не сможем попасть на Бету какое-то время, пока политическая ситуация не смягчится, но потом надеемся приехать в гости к тебе и всей остальной родне".

Бетанские новости подвергались строгой цензуре, прежде чем попасть на Барраяр. Корделия этого не одобряла, и все же это приносило ей облегчение. На Бете её подвиги, конечно же, были одной из главных новостей, и она прекрасно представляла, с какой точки зрения это всё подавалось в бетанских медиа. Она сделала грубый мысленный жест в их сторону, но решила не писать больше ничего о политике. Письмо, естественно, будет прочитано: возможно, устрашающим капитаном Негри или тем молоденьким лейтенантом, который не отходил от Эйрела ни на шаг во время войны, а потом - еще и бетанской секретной службой. Корделия только надеялась, что после всего этого письмо всё же попадет к матери. Странно, но она больше доверяла тому, как обойдется с её письмом барраярская секретная служба, нежели бетанская.

Кроме того, она покончила с политикой: и она, и Эйрел. Хватит - значит, хватит.

А теперь самая трудная часть.

"Я знаю, что это трудно принять, но надеюсь, что вы всё-таки поймете, что это лучший выбор, какой я могла сделать. Хотя я очень сожалею, что мне пришлось покинуть Бету, я счастлива здесь, с Эйрелом, и думаю, что найду здесь себе интересную жизнь".

Она ни словом не упомянула причину своего побега. Если её мать до сих пор верит в то, что барраярские секретные службы запрограммировали её на обожание Эйрела, то Корделия всё равно не сможет изменить это мнение. Всё её действия можно толковать как подтверждение теории доктора Мехты; возможно, мать даже верит, что и Эйрел был запрограммирован и только потому согласился на ней жениться. Это не имеет значения. По крайней мере, здесь, на Барраяре, ей не может повредить то, во что верит её мать.

Точнее, поправилась Корделия, не может повредить физически, не может разрушить её жизнь. Больно можно сделать и другим способом. Но Корделия задушила зарождающуюся жалость к себе. Несомненно, мать тоже страдает из-за происходящего, пусть по другим причинам и другим образом. Все, что могла сделать Корделия - не затрагивать эту тему в своем письме. Поэтому, решила она, чем короче - тем лучше, и она уже сказала всё, что было необходимо.

С минуту она колебалась, подписаться ли своим полным титулом замужней дамы, но, в конце концов, написала только:

"Любящая тебя дочь,
Корделия."

@темы: переводы, Буджолд, Корделия, джен

---

Рисунки. Ботари.

И снова Геммиона и ее восхитительная портретная галерея

Семейство Ботари: сержант и Елена.

 

@темы: дендарийцы, Ботари, Рисунки

---

фик, What Passing Bells, глава 7, перевод

Название: "What Passing Bells" (пока рабочее, не переведенное)
Авторы: E.E.Beck & Sahiya
Варнинг: слэш, PG-13, Грегор/Майлз. АУ. Романс, драма.
Резюме: сиквел к "Таким временам". Роман. Времена сразу после действия книг Саги. Майлз и Грегор с поддержкой друзей и родственников воплощают в жизнь свой Великий Долговременный План сочетаться браком...
Предыдущие главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6.

Оригинал взят с lookingglass.thelightgetsin.com/wpbfull.html
Переводчики: Regana и Faim, бетинг мой.

Глава 7.

Всё это заняло пятнадцать часов. Грегор, низведенный до роли наблюдателя, отметил несколько стадий, пока вечер сменялся ночью, а ночь рассветом. Около полуночи они перестали говорить о соматических повреждениях, и в разговорах стало постоянно всплывать слово «неврологический». В течение двух последующих часов все причины постепенно исключались – не мелкоочаговое кровоизлияние, не опухоль, не какое-либо наследственное заболевание мозга. Еще через несколько часов, когда зарево рассвета медленно протянуло робкие серые пальцы к восточному небу, и начал заниматься тусклый снежный день, медики перестали смотреть Грегору в глаза.

Где-то в середине ночи Корделия сама привезла Майлзу смену одежды. Она прошептала сыну пару слов, а затем присоединилась к Грегору.

- Здравствуй, дорогой, - это было все, что она сказала, потянувшись почесать между ушками Негри, свернувшегося на коленях Грегора. Грегор был очень напуган, но все же очень рад увидеть ее. Эта радость помогла на время собраться с мыслями, когда импровизированное совещание лучших медицинских умов Барраяра опять привело к изменению курса поисков. У Корделии гораздо больше опыта в таких вещах. Они почти не разговаривали, час за часом сидя рядом в удобной комнате ожидания дворцовой клиники. За окном сменились все оттенки ночи, и Грегор не мог сказать, сколько на самом деле прошло времени, когда Аллегре нерешительно подошел к нему.

- Да, - отозвался он, спуская Негри на пол и неловко поднимаясь, - одну минуту. – Он помедлил, затем прошел через комнату к Майлзу, который полусидел в удобном кресле, а от его головы тянулись какие-то провода к устройству, напоминавшему его стимулятор припадков. В последние часы он почти ничего не говорил, только отвечал на заданные вопросы. – Я должен ненадолго уйти, - предупредил Грегор, вдруг чувствуя себя нерадивым школьником, пытающимся улизнуть с урока. – Утренний доклад Службы Безопасности.

Майлз поднял на него покрасневшие глаза:
- Иди, конечно, - пробормотал он с отрешенной улыбкой.

Грегор задержался на мгновение:
- Тебе стоит сделать перерыв, и поскорее, - он чувствовал себя уставшим, издерганным и полностью вымотанным.

- Я думаю, осталось еще немного, - ответил Майлз со странным пророческим оттенком в голосе. – Мы почти закончили, - он твердо встретил взгляд Грегора.

Аллегре сопроводил его до кабинета. Он, похоже, тоже не спал, подумал Грегор.

- Давайте побыстрее, ладно, - устало произнес Грегор, садясь за стол.

Аллегре кивнул, мудро воздержавшись от комментирования текущей ситуации. Вместо этого он начал свой обычный доклад, и натренированный за многие годы мозг Грегора начал оценивать, сортировать и раскладывать по полочкам факты. Барраярские и комаррские перевозки в секторе Тау Кита проходили во всё менее благоприятных условиях, и все дипломатические меры были безуспешны. Еще было несколько упоминаний о неприятных политических событиях на старой Земле, и новостей гораздо ближе к дому - по комаррскому отражателю: последняя секция была уже собрана и должна быть запущена к весне. Здесь Аллегре помедлил, неуверенно покосившись на свои записи.

- Коммодор Галени предполагал, что время выбрано удачно, - мрачно добавил он. – Раз имя лорда Форкосигана так тесно связано с решением о починке и расширении отражателя, Галени считает, что его присутствие на завершающей церемонии будет весьма полезным. Для вас обоих, если говорить по существу.

- Согласен, - признал Грегор. Майлз, невероятными усилиями добившийся принятия комаррского проекта в Совете, несомненно, заслуживал каждую толику неохотного уважения и благодарности комаррцев, и ему следовало там появиться.

Аллегре подождал немного, а затем продолжил:
- У нас есть полная оценка объема контрабандного товара, обнаруженного на «Радуге сумерек» два дня назад. Всего на борту было более чем на миллион марок «попрыгунчика» и некоторое оборудование, по мнению наших техников, предназначенное для его производства, - скривившись, он добавил: – Улов приличный, но все больше и больше данных, что мы имеем на планете как минимум одну полностью укомплектованную лабораторию.

- Какая у них система поставок? – поинтересовался Грегор. – При такой организации можно ли быстро перенести это производство в чей-нибудь подвал?

- К счастью, нет, - сказал Аллегре. – Мне сообщили, что здесь речь идет об очень большом количестве громоздкого оборудования, а также об изрядном уровне шума, несмотря на глушители, не говоря уж об использовании некоторых весьма летучих и горючих химических соединений. По оценкам людей Дрейда, можно предположить, что мы должны искать нечто лишь немного уступающее по размерам обычному городскому кварталу. И нет смысла делить это производство на несколько лабораторий поменьше, - добавил он, предупреждая следующий вопрос Грегора. – Риск перевозки большого объема промежуточных соединений из одной точки в другую перевешивает все возможные преимущества.

- Ну, уже что-то, - подвел итог Грегор. – Полагаю, не стоит надеяться, что при зачистке Ист-Сайда кто-то из стражи на нее наткнется. Или что они сами себя обнаружат, случайно взлетев на воздух.

Аллегре уклончиво пожал плечами, давая понять, что ни он, ни его аналитики не могут предоставить однозначных прогнозов.

- Хорошо. Убедитесь, пожалуйста, что муниципалы выполняют зачистку без излишнего шума. Мы ведь не хотим спугнуть наших местных наркопроизводителей, чтобы они перебрались куда-нибудь подальше. Что там ещё?

- Граф Форпатрил прекратил свои выпады против вашей помолвки. Ему подсказали, что его поведение крайне непатриотично, так что он поутих.

Грегор кивнул. Ни он, ни Майлз, не говоря уж об Айвене, не ожидали от обычно нелюдимого и неприветливого Фалько Форпатрила такой открытой агрессии. Хотя это имело свою подоплеку: граф, после первого изумления и смятения, уже начал привыкать к мысли, что его родственник когда-нибудь накинет на свои плечи императорскую мантию.

- Мои агенты сообщают, что надеются схватить Франца Фэвила, основателя и идейного вдохновителя Телохранителей, в ближайшие несколько дней, - продолжил Аллегре.

- Хорошо, - сказал Грегор, нахмурившись. Телохранители существовали задолго до провозглашения Айвена Наследником, даже до того, как Майлз узнал о чувствах Грегора. Они были новыми выразителями старых идей и одной из первых группировок, открыто заявивших, что Грегор так долго правит один, потому что предпочитает собственный пол. Они ужасно взбесились, когда их предположения подтвердились, и теперь из банального политического раздражителя превратились в опасно непредсказуемую партию. Не то, чтобы Грегор или СБ могли назвать их серьезной угрозой его личной безопасности, но обнаружение в месте их обычных встреч тайника с самодельной взрывчаткой сразу переместило их на первые строчки списка.

Майлз, припомнил Грегор, наградил их только недоуменным пожатием плеч:
- У них явно проблемы, - разъяснял он Грегору всего неделю назад. – Последние пять лет они кричали всем и каждому, кто хотел слушать, что ты не можешь управлять Империей, потому что предпочитаешь мужчин. А когда это случилось, и ты предпочел меня, то их собственная паранойя – я отказываюсь называть это проницательностью – ударила им в голову. Если ты страдаешь этими вырожденческими вкусами уже пять лет, а может и дольше, почему ты до сих пор не вверг Барраяр в пучину беззакония и разложения? Нет, - заключил он, взмахнув рукой, будто отметая нелепые слова, - я беспокоюсь не о них. Они борются против нас по устаревшим правилам. Полностью непригодным, когда речь идет о борьбе за людские умы. Если Барраяр решит, что он не приемлет меня, это произойдет только потому, что я… Майлз, а не потому, что я лорд Форкосиган, или горбатый карлик, или мужчина, – по крайней мере, такова была точка зрения Майлза.

Грегор был склонен с ним согласиться, хотя и не собирался выпускать контроль над группой из своих рук. Телохранители состояли из барраярцев, неистовых в своей вере. Грегор никогда не позволял себе забыть, что его положение на самой вершине барраярской пирамиды власти означает, что он как раз и является наиболее уязвимым к любым, пусть даже очень кратковременным, волнениям, идущим с самых низов.

- Какие-то еще проблемы с этой стороны? – уточнил Грегор, собравшись с мыслями.

- Ничего нового, - сказал Аллегре, взглянув на свой листок, будто проверяя, не появилось ли там что-нибудь, пока он не смотрел. – Все проходит даже более гладко, чем мы ожидали, - добавил он, подняв взгляд. - Это заслуга как ваша, так и лорда Форкосигана.

Грегор уклончиво хмыкнул. «Гладко…» Он подозревал, что это слово больше не актуально.

- Есть еще кое-что, - продолжил Аллегре. – Думаю, лорд Форкосиган это оценит, - Грегор выпрямился, чуть-чуть расслабив плечи. Аллегре перенял привычку Саймона придерживать одну-две хорошие новости на самый конец доклада. Когда Грегор был помоложе, он сравнивал эту манеру с родительским методом вознаграждать ребенка сладким после послушно съеденного супа. Сейчас он ценил эту необходимую тактику, как один из немногих защитных приемов против цинизма и мизантропии, которые неизменно проявлялись после некоторого времени пребывания у власти.

- Ну? – подтолкнул он.

- Несколько групп ветеранов начинают объединять силы, - произнес Аллегре. – Их цель – улучшить отношение общества к раненым и инвалидам. Такое уже случалось раньше, правда, с переменным успехом, но сейчас у них действительно больше возможностей. Толчком, несомненно, явилось то, что лорд Форкосиган был ранен при исполнении долга, а также новые напоминания об истории с солтоксином.

- Ему это понравится, - улыбнулся Грегор. – Он как-то говорил мне, что в девяносто девяти процентах быть живым примером мерзко и отвратительно, но все окупается оставшимся одним процентом, - его улыбка померкла, а взгляд бессознательно обратился к двери.

- И, сир, - начал Аллегре, неловко прокашлявшись, - наверное, нам стоит обсудить новые обстоятельства. Если состояние лорда Форкосигана…

Грегор оборвал его резким жестом.

- Нет, - сказал он, - не сейчас. Мы не знаем, чем вызвано его состояние. Это будет только напрасной тратой времени. – Он встал, пресекая все невысказанные доводы. Аллегре волей неволей тоже пришлось встать и пройти вперед, чтобы открыть дверь перед императором.

Когда Грегор вернулся, Майлза уже освободили как от всех диагностических аппаратов, так и от внимания врачей, и он спокойно пил кофе и завтракал вместе с Корделией. Его руки, как заметил Грегор, чуть подрагивали. Усталость? Или…

- Они совещаются, - предупредил Майлз вопрос Грегора. Он взглянул поверх плеча Грегора на Аллегре: – Фортала вылетел отсюда минут двадцать назад, - добавил он и снова посмотрел на Грегора твердым невозмутимым взглядом. – Если бы надо было предполагать, я бы сказал, что он собирается начать полномасштабное расследование обстоятельств моего отравления.

Аллегре перевел дыхание:
- Сир, могу я…

- Идите, - Грегор кивком отпустил его. Он глубоко вздохнул, затем еще раз, и осторожно присел рядом с Майлзом. – Что заставило тебя так думать? – спросил он.

Майлз поставил чашку и сцепил руки на коленях.

- Они выделили в моем мозге некое химическое вещество, - пояснил он. – У меня создалось впечатление, что его там быть не должно, - Майлз пожал плечами. – Мысль об отравлении напрашивается сразу.

Горькое и едкое слово проникло в сознание Грегора. Он встретился взглядом с Корделией поверх головы Майлза: ее лицо было бесстрастным, но в глазах угадывался испуг.

Десять минут спустя вернулся лорд Фортала, держа в руках запечатанный контейнер для улик. Он отнес его консилиуму врачей в лабораторию, затем вернулся и предстал перед Императором.

- Они попросили на исследование кинжал, которым был ранен лорд Аудитор Форкосиган, - объяснил он. – Мы также проверяем кухню в особняке Форкосиганов, и здесь, во дворце и в клинике. Лорд Форкосиган, где еще вы ели за последний месяц?

Майлз наморщил лоб, а затем вздохнул:
- Спросите у леди Элис, - сказал он. – У нее есть мое расписание визитов. Кроме этого… я немного выпил с Дувом Галени вечером. В «Птичке и Медведе». Думаю, это все.

Фортала кивнул, сделал пометки и, извинившись, вышел.

Через некоторое время в комнату вошли представители медицинской элиты, мрачные все как один. Они разошлись по комнате, шурша бумагами и тихо переговариваясь. Тот, которого они явно выбрали своим представителем – полный седой мужчина лет шестидесяти – вышел вперед и поклонился.

- Я вице-адмирал Пирс Гейл, - представился он, правильно восприняв их вопросительные взгляды. Вчера он был всего лишь частью батальона докторов, подумал Грегор. – Я специализируюсь в нейробиохимии и имею некоторые познания в инопланетных токсинах… ядах, - он опустил взгляд на пачку бумаг у себя в руках, затем снова посмотрел на них. Он говорил для всех, но, казалось, обращался именно к Майлзу. – Химический агент, который мы выделили из вашей лобной доли, никогда мне ранее не встречался. Он присутствует там в необычайно малых количествах, из-за чего мы с большим трудом смогли его распознать и получить образец. У меня нет никаких сомнений, что он неестественного происхождения. Я не уверен, но есть ряд признаков, позволяющих считать его причиной ваших недавних проблем со здоровьем.

- Я получил его при ранении? – уточнил Майлз.

- Ну, формально нет, - произнес доктор, - но практически, нож был передающим звеном.

- Садитесь, - вздохнув, предложил Майлз, - это займет много времени.

Гейл сел, положив свои записи на стол, и опершись на них ладонями, продолжил:

- На лезвии ножа были обнаружены следы растворителя, обычный спектр бактерий, частички кожи нападавшего, множество других, вполне опознаваемых веществ, одно вещество, определяемое с трудом, но, кажущееся безвредным, и значительное количество вашей крови, лорд Форкосиган, - он кивком подозвал одного из коллег, который протянул ему маленький пузырек. – Это было взято у вас вчера вечером, - объяснил Гейл и поставил его на стол между ними. – Кровь была обследована на различные вещества. Ничего необычного не обнаружилось, за исключением той неизвестной субстанции с лезвия ножа. Это жирная кислота с короткой, слаборазветвлённой углеродной цепью, почти идентичная некоторым натуральным аналогам. В человеческой крови она полностью инертна и безвредна. Биологический обломок, если так можно выразиться, - впервые он посмотрел на Грегора. – Я хочу сказать, что нельзя говорить о некомпетентности или ошибке ученых СБ, проводивших исследование ножа. Или врачей, курировавших выздоровление лорда Форкосигана. Они попросту не знали, на что именно смотрят.

Грегор коротко кивнул:
- И о чем конкретно идет речь?

Гейл постучал по пузырьку.

- Здесь – ничего экстраординарного. У этого вещества есть необычное свойство, которое и натолкнуло нас в первый раз на правильный путь: оно проникает через гематоэнцефалический барьер. Очень немногие вещества имеют соответствующую растворимость и способны легко через него проходить – головной мозг имеет весьма сложную систему защиты от многочисленных попадающих в наш организм токсинов. Однако, как ни странно, в вашем мозге почти нет следов этого вещества.

- Оно преобразовалось в яд, - сказал Майлз.

- Да. Как только оно выходит из кровотока, то необычайно быстро переходит в другую форму. Мы выделили образец из вашей крови для исследования. Ничего не происходило, пока мы не додумались поместить его в химическую среду, сходную с человеческим мозгом. Присутствие совокупности нейромедиаторов было ключевым моментом.

- И что оно делает? – напрямую спросил Грегор.

Гейл глубоко вздохнул:

- Честно говоря, именно в этом я уверен меньше всего. У нас есть известные симптомы – тремор и быстрая потеря тонуса мышц в руках, временные короткие провалы в памяти, мышечная слабость в конечностях, возрастание судорожной активности, - он загибал пальцы. – Как я уже сказал, находясь в кровотоке, это вещество безвредно. Ваши мышцы физически без изменений, лорд Аудитор Форкосиган. Проблема чисто неврологическая. Изменены нейроны, и они действуют неправильно, давая ложные команды организму, - он помедлил мгновение. – Больше всего меня волнуют проблемы с памятью. Это предполагает прямое повреждение, а не изменение. Эффект пока еще слишком незначителен, чтобы четко отличить его от нормальных возрастных изменений мозга, но накопление этого вещества в лобных долях вызывает тревогу, - он перевел взгляд с Корделии на Грегора, а потом на Майлза. – Симптомы будут усиливаться, - сказал он напрямик. – Поскольку концентрация яда медленно возрастает, и повреждения расширяются, ваше самочувствие быстро ухудшится, могут возникнуть и новые симптомы. В лобных долях находятся центры принятия решений, планирования и мелкой моторики.

- А, - отозвался Майлз. Он поерзал в кресле и скрестил лодыжки. – Это убьет меня?

- Я просто не знаю. Если повреждения будут распространяться к центрам автоматизма в стволе мозга… мы должны продолжить исследования, прежде чем делать прогнозы.

- А, - повторил Майлз.

- Есть ли какое-то лечение? – впервые вступила в разговор Корделия.

- Думаю, по крайней мере, с половиной проблемы нам повезет, - медленно проговорил Гейл, раздумывая. – Как только мы обнаружили, что произошло, я начал прикидывать возможные пути очищения крови лорда Форкосигана от инертного компонента. Метод, которым мы получили образец, не годится – он полностью разрушает структуру крови. Также мы не можем удалить всю вашу кровь, а любой другой путь, достаточно медленный, чтобы быть безопасным, не приведет к долгосрочным результатам. Но еще остается изрядное количество прототоксина, полагаю, его можно так назвать, и если мы можем удалить его до того, как он превратится в яд… Я, правда, пока не уверен, стоит ли использовать механическую фильтрующую систему или создать искусственные антитела.

- А вторая половина? – напомнила Корделия. – Активный токсин?

- Он очень коварен, - Гейл развел руками и покачал головой. – Если решать логически, то первым шагом было бы воссоздание токсина, а затем приготовление антидота. Проблема в том, что это займет слишком много времени.

- А времени как раз может не быть, - закончил Грегор. Весь мир, казалось, сузился до этой длинной, выложенной белым кафелем, комнаты, до ее угла, до них троих, сидевших рядом на низкой софе, и мужчины напротив. «Разгадай свои химические загадки и расскажи нам о нашем будущем».

- Нет, - произнес Гейл. – Мы назначим команду заниматься этим, но в то же время будем пытаться искать и другие пути решения. – Он поднял руку, увидев, что Корделия хочет заговорить. – Если бы я знал - какие, я бы начал работу прямо сейчас, - мягко закончил он.

- Мои реакции на препараты всегда были необычными, - сказал Майлз рассеянно. – Не вижу, почему в этот раз должно быть по-другому.

- Я обратил внимание на это в вашей медицинской карте, - кивнул Гейл. – Кстати, я звонил вашему лечащему неврологу. Он может лучше оценить, как токсин повлияет на ваше судорожное расстройство. Я в этом не специалист. Мы попытаемся воссоздать уникальную биохимическую картину вашего мозга как можно быстрее, лорд Форкосиган, для клинических испытаний.

Губы Грегора не слушались, но он заставил себя говорить:

- Вероятно, вам следует провести отдельное исследование и для меня, - предложил он. – Ведь именно я был мишенью. Что это… вещество делает с Майлзом и что оно должно было сделать со мной, возможно, сильно различается. Это может помочь.

Гейл кивнул, и Грегор уловил мелькнувший в его глазах огонек сострадания.

- Мы возьмем образцы и у вас, сир, - согласился он.

- Планируйте работать прямо здесь, - приказал генерал Аллегре с места, где он стоял, около расположившихся как раз по обе стороны от двери Форталой и Инсери. Грегор вздрогнул: он не заметил, их прихода. – Сир, - продолжил Аллегре, - могу посоветовать вам держать эти исследования в максимально возможной тайне.

- Да, - согласился Грегор. Он прижал руку ко лбу и быстро ее опустил. Прошлые несколько недель были чудом эквилибристики. Они удерживались до настоящего времени, но что-то подобного масштаба...

- Прошу вас, вице-адмирал, сначала утвердите у меня выбранных для работы сотрудников, - повернулся Аллегре к Гейлу. Холодным оценивающим взглядом он обежал комнату: - Если хоть слово из прозвучавших сегодня достигнет прессы, в первую очередь мы подумаем о врачебном персонале.

- Доставьте сюда все необходимое, - обратился Грегор к Гейлу, - оборудование, в том числе. Я назначаю вас ответственным.

Гейл, не вставая, склонил голову:

- Вы извините меня, сир, но я не буду вас благодарить за такую честь, - тихо признался он. – Думаю, вы часто будете мне нужны, лорд Форкосиган. И, пожалуйста, сообщайте мне, если вы заметите какие-нибудь изменения в состоянии. Прогрессирование должно быть медленным, но неуклонным. Есть ли ко мне еще вопросы?

- У меня есть один, - произнес Майлз. – Если бы я обратился к врачу по поводу своих проблем раньше… это бы что-нибудь изменило? – в первый раз за все утро его голос чуть дрогнул.

Гейл отнесся к вопросу серьезно:

- Возможно, нет. А может быть и да. Если бы вы раньше поговорили с вашим лечащим врачом, весьма вероятно, он ничего не смог бы обнаружить. Яд бы присутствовал в вашем мозге в неопределимо малом количестве. Дало ли бы дополнительное время какой-то эффект, пока непонятно.

- Спасибо, - ответил Майлз.

Доктора вышли, оставив Грегора, Корделию и Майлза сидеть рядом – измученной, встревоженной группкой.

- Пора домой, дорогой, - тихо сказала Корделия.

Майлз кивнул и устало вышел, чтобы переодеться в одежду, которую мать ему принесла несколько часов назад. Грегор и Корделия долго смотрели друг на друга, затем Грегор склонился, пряча лицо в ладони.

- Как ты? – мягко спросила Корделия.

- Если великое испытание – это великий дар, то этот я не хочу. Я бы хотел вернуть все обратно, пожалуйста.

- Сожалею, малыш, но это не сработает.

- Почему нет? – жалобно протянул он.

- Возможно, дар в данном случае не лучшее слово, - поправила Корделия, печально скривив губы в задумчивой усмешке.– Стечение обстоятельств, быть может? Страдания раскрывают силу наших душ. В порыве чрезмерной боли мы вырываемся за пределы собственных границ – гораздо дальше, чем могли бы ожидать от себя. И неожиданно, когда все завершается, мы вдруг осознаем, что вовсе не достигли пределов своих возможностей, а только расширили горизонты.

Грегор покачал головой:
- Это слишком слабое утешение. Я не хочу расти. Я бы сжался в крошечный, маленький комочек, если бы это могло спасти его.

Корделия нежно положила руку между его лопаток:

- Мы все должны сохранять здравый рассудок, Грегор. Вокруг нас безумно много случайных жестоких событий, и я нахожу утешение в создании им предназначений.

«А я - нет. Не сегодня».

Майлз вернулся и прислонился к дверному косяку, глядя на них.

- Не думаю, что ты можешь поехать в особняк Форкосиганов вместе с нами, - обратился он к Грегору.

Грегор покачал головой.

- Сегодня утром запланировано несколько встреч, где я должен присутствовать, - вздохнул он. – Так что мне лучше остаться здесь, чтобы меня могли дергать, когда понадобится. Возможно, я смогу разобраться со всем к полудню.

- Ты уверен, что все в порядке? – спросил Майлз. – Ты просидел здесь всю ночь.

- Все нормально, - Грегор взглянул на Корделию. – Дай нам минутку? – она кивнула, прошла мимо Майлза, взъерошив его волосы коротким, сдержанным жестом, и закрыла за собой дверь.

Майлз прочитал его мысли одним пронизывающим взглядом, будто выдернул все непроизнесенные слова прямо из разума Грегора. «Я сделал это с тобой. Прости меня».

- Прекрати, - сказал Майлз, подходя и садясь рядом с ним.

Грегор склонил голову, уставясь в пол между своими ботинками.

- Именно так, - тихо заговорил он. – Когда я проигрывал в голове худшие варианты развития событий… что-то, черт возьми, так близко похожее на это. – Близко, но не совсем - без особых усилий он мог представить, как Майлз падает мертвым к ногам на камни бульвара.

- Я тоже, - отозвался Майлз. – Я уверен, ты уже думал об этом, но промах убийцы вовсе не означает, что заговор – а я все больше убеждаюсь, что это именно заговор – провалился. На самом деле, - он заколебался, и Грегор против воли поднял глаза. Майлз сидел напротив него в такой же позе, засунув ладони между колен и опустив взгляд. – На самом деле, - повторил Майлз, - возможно, я как раз преподнес им желаемое, словно подарок к Зимнепразднику. – Он безрадостно поднял взгляд: – Если ты продолжаешь настаивать, что именно ты столкнул нас в эту яму, должен подчеркнуть, что именно я буду тянуть тебя за собой глубже и глубже.

Голос на мгновение подвел Грегора. Он, наконец, осознал это, как понял бы любой, кто привык думать о подобных вещах. Заговорщикам, если они действительно были, не удалось отравить императора, зато они получили императора, открыто влюбленного в случайную жертву этого отравления. Единственным утешением Грегора, не имевшего близких родственников, было то, что отсутствие семьи укрепляло его позиции. Он знал, что тем, кого он любит, не причинят вред и не похитят с целью согнуть его волю. Этот его статус изменился неделю назад на глазах всего Барраяра.

- Мы справимся, - сказал он, наконец. «Нет ничего, что я бы отказался делать, чтобы прекратить твои страдания. Господи, помоги мне».

Майлз прижался к нему сбоку, обвил рукой плечи и крепко стиснул.

- Ступай на свои совещания. Дай Гейлу пару пробирок твоей крови. А потом приходи ко мне, - Грегор кивнул, и Майлз медленно отстранился и выпрямился. – Увидимся позже, - он коротко, сдержанно поцеловал Грегора и вышел в коридор к матери. Грегор остался сидеть на стуле, глядя в никуда, пока секретарь не пришел, чтобы позвать его на первую утреннюю встречу.

@темы: переводы, Буджолд, АУ-вселенная "Такие времена" и "По ком звонит колокол", Майлз, Грегор, Фанфики

---

флэшмоб жестокий.

Берем флэшмоб, портим по своему разумению.

Задача. Я вам загадываю трех героев из Саги, а вы отвечаете, кого из этих троих вы бы:

- выбрали себе в законные супруги
- отправили на Бету сменить пол
- назначили пожизненным комендантом острова Кайрил.

Ну, естественно, объясняете почему. Запросы на "тройку призеров" и ответы - сюда в комменты.

Для начала мои ответы.
Мне Эйде загадала:

Эзар, Иллиан, Эйрел

Эзар, Иллиан, Эйрел.
За Эйрела замуж. Увы. Стопроцентный архетип мужчины.
Пол менять, боюсь, что Саймону. И за работой он, негодяй, этих мелочей не заметит...
А Эзар будет править себе с северного полюса....

По результатам у нас оказались:
- на базе "Вечная мерзлота" - Эзар, Майлз, Байерли, Ботари, Роик, Ку, Риоваль, Джес, Айвен, Ивон Форхалас, Грегор, Бел, Форталия, Алекс Формонкриф, Фордариан
- в бетанской клинике пластической хирургии - Иллиан, Теренс Си, барон Бхарапутра, Гарош, Марк, Негри, Метцов, Тьен, Хенн Рау, Унгари, Ки Танг, ба Лура, Джоул, Ан
- в свадебном круге - Эйрел, Даг Бенин, Йенаро, Энрике Боргос, Рене Форбреттен, барон Фелл, Зерг, Миллисор, Галени, Баз Джезек, граф Петер, Доно, Гришнов, Ард Мэйхью, Илсюм Кети

@темы: юмор, Флэшмоб, персонажи

---

Улов по @дневникам, Майлз+Бел

Коллаж от telico

Зарисовка от Рыжего:
*
Багряные листья опускаются на землю: медленно и печально. Хотя нет. Медленно, но не печально. На Барраяре нет места печали и полутонам. Либо смерть, либо жизнь. Белое и черное. Печаль - это из области романтики. Адмирал, например не бывает печальным. Майлз грустит так деятельно, что лучше бы уж валялся в депрессии, честное слово. Удивительное место - этот Барраяр. Даже практичных бетанцев тянет на бессмысленные размышления.
Капитан Торн усмехнулся и медленно направился обратно к беседке на холме.
- Клены наблюдаешь? - улыбнулся Майлз, наливая травяной чай.
Бел с улыбкой кивнул, пригладив сбившийся воротник рубашки. На Барраяре удобнее быть мужчиной. Благо, при их стиле одежды скрыть скромные формы труда не составляет.
- Осень надо смотреть именно здесь, - он говорит со знанием дела, словно каждый год только и делает, что наблюдает осень. С утра до вечера. - Клены, рябина, прелая листва...
- Грибы, - глубокомысленно изрекает Бел.
Адмирал хмыкает.
На крышу беседки льется редкий, моросящий дождь. Чай с травами - это что-то особенное. Бел уже даже не помнит,что занесло их на Барраяр, да еще вместе, в летнюю резиденцию, в которой господствует осень. Да это и неважно.
Они бродят по дорожкам, засыпанным опавшими листьями, Майлз приводит его в оружейную. Парк, жухлая трава и уроки фехтования... Сцена из какого-то доисторического романа. И как люди с этим управляются? Ну да, плазмотрон удобнее и практичнее. Красиво? Очень! Да что вы, адмирал, я не издеваюсь... Выпад, укол, снова выпад… Движение вперед – слитным шагом, в нелепой стойке, которая разве что красива, если смотреть со стороны, но с непривычки мигом затекают ноги… Но Майлз так старательно объяснял ему, так увлеченно ставил его в эту стойку, показывая, разворачивая в нужную сторону непослушные руки и ноги – ну как тут отказать! Тем более, что ухватки кажутся чем-то смутно знакомым и через двадцать минут они оба увлеченно шагают по увядшей траве. А шпаги звенят, клинки тускло выблескивают в холодном воздухе… Финт, укол, отход. И острие – к самому горлу. Да я не сомневался в вас, адмирал. Ни капельки. И так хочется потянуться через эту холодную сталь к узким губам, изогнутым сейчас в мальчишеской улыбке ( «я победил! Победил!») и поцеловать…
Осень...
Безвременье. Их никто и нигде не ждет.
...
- Коллекционная, между прочим, бутылка!
- Да я верю, верю!
Бел почему-то кажется себе куда более пьяным, чем он есть на самом деле. Ну да, он умеет пить. Но при чем здесь воздействие алкоголя, когда вино в бокале, осень за окном, а ты влюблен... И даже не страшно признаться. Я люблю вас, адмирал! Эй, адмирал, не киснете в кресле -я люблю вас. Ну и пусть это правда только отчасти, черт с ней. Я ведь влюблен в вас... Да вы и сами знаете.
Легкий поцелуй.
Даже не приглашение - просто намек. Да и вообще - хочется. Хочется целоваться. Такое вот человеческое желание. Неудобная поза - дотянувшись до него, но не до конца. Не дождавшись ответа, наплевать на все и дернуться дальше, придвинуться, уткнуться носом в чужой жесткий воротничок. Вот сейчас - привычный отказ. Тихий голос, надо признать, слегка пьяный:
- Бел?
Содержательно.
- Адмирал?
Провести языком по шее, осторожно, едва касаясь - и поцелуй.
Судорожный вздох смешок.
- Никак не могу забыть, что ты мужчина...
- А вы помните, что я женщина. Глаза закройте.
Коснуться губами жестких ресниц. Раз, другой... Глупо, романтично, как на первом свидании. Хотя, в каком-то смысле... Сдавленный смешок.
- Над чем смеешься?
- Успокойтесь, не над вами.
Легко. И удивительно. Впрочем, он всегда знал, что даже если адмирал не решится, то будет потом жалеть. Выходит, он предпочитает не жалеть.
Бел откидывает с лица мешающую каштановую прядь, и наконец-то дотягивается до губ по-настоящему. Запах дождя, просачивающийся из окна, кружит голову. Это неверно, что дождь не пахнет. Еще как – и от волос Майлза пахнет этой свежестью, и немного прелой листвой, и даже тем самым травяным чаем… Бел задыхается, целуя узкие губы, практически не контролируя себя. А потом понимает, что ему отвечают. Что на затылок легла чужая рука – как будто там ее законное место. Что пальцы перебирают пряди каштановых волос, а поцелуй перерос в страстный, и уже не он целует, а его.
- Бел?
- Мммм? – гермафродит с трудом оторвался от вылизывания шеи любимого адмирала. Вид адмирал имел всклокоченный, но довольный.
- Пойдем…ммм… куда-нибудь… в эту... спальню, например…
Ужасно неудобно, надо сказать, целоваться на лестнице. Особенно, если тот, кого целуешь, гораздо ниже тебя по росту. Зато ужасно интересно. И сладко… И так… невозможно, как все, что связано с Майлзом.
Спальня… он толком не увидел, куда они ввалились. Да это и неважно.
- И вот от этого ты отказывался,- стягивая рубашку и проводя рукой по ширинке брюк. Бел улыбается, рисуя пальцем узоры на животе, гладя раскрытой ладонью грудь.
- И поэтому ты надо мной сейчас издеваешься? – выдыхает его почти-уже-любовник сквозь зубы.
- Я? – театрально возмущается Бел. – Ни в коем случае. Хотя стоило бы, - короткий укус. – В воспитательных целях.
С губ Майлза срывается такой тихий стон, что крышу уносит окончательно. И не возвращает обратно. Все-таки, кажется, у него хватило ума предоставить инициативу адмиралу, а не наваливаться на него… впрочем, адмирал быстро разобрался что к чему и принял инициативу в свои руки.. буквально…кажется…
…
Бел просыпается на рассвете. Рассвет условен – как и все на корабле.
На одеяле нахально лежит багряно-желтый лист клена.
Откуда здесь листья?
…
В коридор он выходит все еще слабо понимая, на каком он свете. Листья на кровати и этот безумный сон про осень на Барраяре… такой, черт побери, реальный сон…
Из-за поворота выворачивает Майлз.
Бел улыбается и вспоминает, каковы его губы на вкус. Дождь и травяной чай… Они здороваются, вместе доходят до каюты капитана.
- Знаешь, - говорит Майлз неожиданно. – Мне сегодня снился… такой странный сон…
Бел поворачивается к нему и мягко прижимает обомлевшего мужчину к стене.
- Мне тоже, адмирал, - мурлыкает он. – Мне тоже.
Поцелуй не такой, как во сне, но все равно стоит того…
У губ адмирала вкус дождя и травяного чая, а от волос чуть-чуть пахнет прелой листвой.

@темы: драбблы, Майлз, Бел, Рисунки, Слэш, Фанфики

---

френдам

Всем, кто меня потерял: жива-здорова зпт непреодолимые проблемы домашним интернетом зпт ловить днем дневниках вскл .

@темы: Я

---

с американского фикатона. "Притворство"

Название: "Притворство" (Pretending)
Автор: glishara

Джен, G, мини.
Взято с community.livejournal.com/bujold_fic/96211.html
Перевод Alla-Emily, бетинг мой

*

- Этому есть какое-то обьяснение, или оно слишком форское для моего понимания? – Лаиса, возясь с застёжкой ожерелья, взглядом встретилась в зеркале с глазами Грегора. Ее улыбка была теплой, несмотря на легкую иронию в голосе, и Грегор улыбнулся ей в ответ. Она любила его улыбку. И считала ее их маленьким секретом, потому что он очень редко улыбался так за пределами этих стен.

- Я думаю, - ответил Грегор, - что мало на свете есть вещей, которые ты не поймёшь.

Лаиса рассмеялась, обернулась к нему.
- Ты так красив, - похвалила она.

- Рад, что не заставлю тебя краснеть за меня. - Его темные глаза смеялись.

- Никогда, - она взяла его руки в свои и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку. - Итак, это чисто символический жест или нечто, что на Барраяре воспринимается реально? - Она оглядела мундир Грегора снизу доверху.

- В каком-то смысле и то, и другое, - признал Грегор, протянув к жене ладонь, и она прижалась щекой к его руке. – Тому есть исторический прецедент, так что консерваторы не могут ничего возразить, как бы они не хотели. А либералы будут рассматривать мой поступок как забавную политическую уловку, которая должна показать, что Форкосиганы в фаворе. Что, в сущности, так и есть.

Он неохотно опустил руку и предложил её Лаисе. Она взяла его под руку.

- Я думаю, это скорее для Катрионы, чем для Майлза, - объяснял Грегор, пока они спускались по длинной лестнице в окружении форбаррских оруженосцев. - Она хотела небольшую свадьбу. А Майлз всегда был уверен, что эти ее ожидания не оправдаются. Но императорское присутствие, увы, только усугубило бы дело. Мы слишком многим ей обязаны, - он чуть поморщился и придержал дверь перед Лаисой.

Остановившись в дверном проёме, она подняла на Грегора взгляд и лукаво улыбнулась. А потом подняла палец, косувшись его губ.
- Я думаю, - поправила она, - сегодня тебе нельзя употреблять императорское «Мы», любовь моя.

Он опять улыбнулся, но это уже была вовсе не их секретная улыбка. Она подняла его руку и прикоснулась к ней губами. Тень в его глазах пропала.

- Что, фактически, создает нам ещё одну проблему, - продолжила Лаиса, снова продев свою руку в его и направляясь к лимузину. - Если возникнет настоятельная потребность в императорском вмешательстве, тебе придеться переодеться, прежде чем заняться этой проблемой?

- Воротник с гербами рода сделан съемным, - объяснил Грегор с каменным лицом. – Как раз на случай чрезвычайной ситуации.

- О, бог ты мой. Что ж, нам придется быть очень осторожными и ни за что не зацепиться. Нам ведь не хотелось бы, чтобы посреди праздника вдруг объявился император!

- Я изо всех сил буду стараться быть осторожным, моя леди! – театрально выговорил Грегор, помогая Лаисе устроиться на широком сиденьи лимузина, а сам сел напротив неё. Оруженосцы заняли свои места в машине.

Какую-то минуту всё внимание Лаисы занимали её юбки. Смотрелись они весьма красиво, но в их присутствии самые простые вещи превращались в проблему. Точь в точь как дворцовая служба безопасности, в каком-то смысле.

Машина тронулась, и какое-то время оба молчали, разглядывая сквозь стекло простирающийся вокруг дворца поразительный, покрытый снегом пейзаж. Только после того, как они выехали из главных дворцовых ворот на улицы Форбарр-Султана, Лаиса спросила:
- Мы можем притвориться, на час-другой, что это реальность, а не просто политическая уловка? Я думаю, что это было бы… очень хорошо для тебя.

Грегор промолчал, посмотрев на неё, его лицо было очень серьезным и задумчивым.
- Мы... я могу попробовать. Для тебя.

Лаиса сверкнула улыбкой, и Грегор улыбнулся ей в ответ. На этот раз не императорской улыбкой. Просто как муж. Просто как мужчина.

Машина остановилась возле прекрасных дверей особняка Форкосиганов, и Грегор помог Лаисе выйти. Она немного повертелась, проверяя, лежат ли юбки как надо, и лишь после этого позволила ему провести себя в фойе, под провозглашенное оруженосцем объявление:

- Граф Грегор и графиня Лаиса Форбарра!

@темы: переводы, Фикатон, Буджолд, Грегор, джен

---

фик, What Passing Bells, глава 6, перевод

Название: "What Passing Bells" (пока рабочее, не переведенное)
Авторы: E.E.Beck & Sahiya
Варнинг: слэш, PG-13, Грегор/Майлз. АУ. Романс, драма.
Резюме: сиквел к "Таким временам". Роман. Времена сразу после действия книг Саги. Майлз и Грегор с поддержкой друзей и родственников воплощают в жизнь свой Великий Долговременный План сочетаться браком...
Предыдущие главы: 1, 2, 3, 4, 5.

Оригинал взят с lookingglass.thelightgetsin.com/wpbfull.html
Переводчики: Regana и Faim, бетинг мой.

Глава 6

Как и ожидал Айвен, следующая неделя была просто ужасной. Не помогали даже постоянные напоминания, что всё это во имя благой цели и что как только эти двое поженятся, все его проблемы прекратятся. Мысленный монолог Айвена состоял из утомленно-сварливого ворчания, жалости к самому себе и редких и неожиданных позывах выстрелить себе в ногу. Солдаты на передовой делали это всегда и, кажется, это работало...

Толпа имиджмейкеров Грегора не давала ему присесть. Айвен чувствовал себя разъездным коммивояжёром, который отмахивает милю за милей в попытке пристроить свои товары. «Товары», как он удовлетворённо отметил, радовались не намного сильнее его самого. Майлз работал по тому же графику, что и Айвен, а Грегор всё чаще глядел затравленными глазами кролика, чующего опасность.

- Я не знаю, - вздохнул Айвен, мрачно уставившись в своё пиво. - Сложно сказать, что сейчас думают окружающие.

- Думаю, мне бы больше понравилось, если бы люди говорили гадости мне в лицо, а не копили раздражение у меня за спиной, - предположил Майлз. Он отставил бокал с пивом и взял кувшин с водой.

Галени, сидевший между ними за маленьким угловым столиком на втором этаже «Птички и медведя», только хмыкнул. Это был первый вечер за неделю, когда Айвен оказался предоставлен самому себе, и он собирался спокойно выпить пару-другую стратегически важных порций в компании Майлза и их доброго друга Дува Галени в этой пивной, популярной у верхушки комаррских бизнесменов и их потенциальных деловых партнеров-форов.

- А вон Причард Делани, - внезапно заметил Галени.

Майлз, казалось, съёжился на стуле:
- Только не говори, что он идёт сюда. Он вообще рассуждает хоть о чем-то, кроме налоговых систем?

- Нет, - уныло ответил Галени.

Майлз со стуком поставил свой стакан на стол. Он прижал два пальца ко лбу, будто пытаясь прогнать головную боль. Айвен покосился на него, но зала была слишком плохо освещена. Майлз выглядел ужасно: серая кожа и синяки под глазами. Вероятно, приступ был накануне, что не удивительно, если принять во внимание заданный им после оглашения темп.

Помещение неожиданно наполнилось гамом: в дверь ввалилась еще одна группа людей. Айвен покосился через плечо и отметил, что это была разношерстная компания из младших форских сынков, офицеров среднего ранга, впридачу с Байерли Форратьером. Солнце только село, но они уже были изрядно навеселе. Кто-то заметил Майлза, и послышались перешёптывания и неостроумные замечания. Вошедшие заняли несколько столов в центре залы. Айвен просмотрел на хроно, размышляя, когда же он, наконец, сможет добраться домой и хоть немного поспать. Последнее время у него была слишком насыщенная жизнь...

- С тобой всё в порядке, Майлз? – спросил Галени.

Айвен испуганно посмотрел на своего кузена, который теперь усиленно массировал виски.

- Порядок, - резко ответил тот, опуская руки. – Я думаю, это просто... – он замолк, и Айвен оглянулся, чтобы увидеть, как явно выпившая ещё по одной компания Бая направляется в их сторону. Четвертая или пятая порция за вечер, очевидно. Они столпились вокруг стола, прежде чем Айвен понял, что происходит. Он быстро посмотрел на полковника Инсери, сидящего за соседним столом: тот передвинулся на самый краешек стула, готовый вмешаться в любой момент.

- Чем обязаны, господа? – миролюбиво поинтересовался Галени.

- Лорд Аудитор, - начал Тьери Форсуассон. Он поклонился, оступился и с размаху впечатался обеими ладонями в стол. Стаканы звякнули, и Майлз дернулся, как напуганный кот.

- Да? – ответил Майлз. Айвен, который уже выучил все его фокусы, видел, как он старается не тянуть шею, чтобы смотреть Форсуассону в глаза. Это бы только подчеркнуло его маленький рост.

- Хотел спросить вас... – Тьерри заморгал, тщательно фокусируя взгляд, и в этот момент его оттеснил старший брат.

- Что нам с этим делать? – спросил Мэтью Форсуассон, нависая над столом. Галени привстал, и Айвен тоже потянулся вперед, чувствуя, что его нервы уже на пределе.

- Прошу прощения? – сказал Майлз.

- Вы. Что нам будет, если мы вложим свои руки в твои?

Майлз потянулся за кувшином с водой, поддерживая одну руку другой, словно не был уверен в крепости собственных пальцев. Ему понадобилось несколько секунд, и толпа беспокойно зашевелилась. Подняв глаза, Айвен случайно встретился взглядом с Баем. Тот выглядел внезапно и ошеломленно протрезвевшим. Он держал под руки стоящих рядом, словно готовясь их оттащить. Айвен подумал, обуревают ли Бая такие же дурные предчувствия, как и его самого.

Молчание затянулось, и Айвен откашлялся:
- Думаю, все, что вы получите – это удовлетворение от того, что не совершили государственную измену.

Мэтью повернулся к нему:
- Да, ещё кое-что, Форпатрил. Чего это ты отступаешь и позволяешь кузену лишить тебя наследства?

- Да это моя самая заветная мечта, - откровенно признался Айвен.

Галени фыркнул, Мэтью моргнул, а его приятели что-то забормотали, переминаясь с ноги на ногу.

- К тому же я сомневаюсь, - произнёс Майлз, наконец-то подняв глаза и смерив всю компанию уничтожающим, презрительным взглядом, - что кто-либо из вас получит возможность выяснить это лично.

Повисла тишина, и только было слышно, как Айвен втянул воздух сквозь зубы. Лишь графы, наследники, высшие правительственные чиновники и генералитет приносили личную присягу верности Императору и Императрице. А в этой компашке дальних родственников вряд ли у кого-либо была возможность продвинуться так высоко. Черт побери, о чем Майлз сейчас думал?

Мэтью выпрямился с пьяным достоинством:
- Думаю, это многое объясняет, парни, - процедил он, глядя на Майлза, и сверкнул зубами в неожиданном оскале. – Да и кому захочется преклонить колени перед императорской подстилкой?

Айвен вскочил так быстро, что его стул опрокинулся. Галени поднялся одновременно с ним, и, как заметил Айвен, полковник Инсери тоже. Где-то на задворках разума внутренний голос говорил ему, что сейчас лучше всего было бы уйти. Вся остальная часть его существа, впрочем, была гораздо больше предрасположена вышибить кое-кому зубы.

Майлз медленно поднялся, и полковник Инсери тут же оказался рядом с ним. Но Майлз, даже не посмотрев на него, встал на стул и оказался на одном уровне с Мэтью. На его лице ничего не отражалось, и злобное удовлетворение физиономии Форсуассона переросло в замешательство.

- Майлз... – начал Айвен. Он не успел договорить, как все пошло к черту. Он не даже не заметил первого движения. И был уверен, что Мэтью тоже не смог.

*~*~*

Кеви постучал в дверь по истечении последней за этот день официальной аудиенции у Грегора. Когда это было возможно, Грегор предпочитал оставлять свободное от дел время на вечер, надеясь почитать или вникнуть во всё, что не успел охватить днём.

- Лорд Форкосиган интересуется, есть ли у вас для него пара минут, - сказал Кеви таким тоном, как другой бы произнес: «У нас во дворе стадо слонов».

Грегор развернулся на стуле у комм-пульта, довольный и немного озадаченный. Он не видел Майлза уже несколько дней. Но Майлз знал все его привычки, как никто другой, и знал, что всегда может прийти без объявления, хотя это и заставляло нервничать слуг, что бы ни говорил Грегор. В последние дни Грегор скучал без него, даже если в качестве совместного времяпрепровождения они бы просто читали в тишине, устроившись на диване, а Майлз клал ноги ему на колени.

- Конечно, - произнёс он. – Пропусти его.

Кеви кивнул с таким видом, словно хотел что-то добавить, но передумал. Последовала непривычно долгая пауза, прежде чем вошёл Майлз.

Грегор обеспокоенно встал:
- Что, черт возьми, случилось?

Пиджак Майлза была помят, воротник перекошен, а на скуле темнело то, что обещало стать потрясающим синяком.

- Со мной всё в порядке, - ответил он, закрыв дверь и подойдя к столу. Грегор хотел было подойти ближе и осмотреть его, но Майлз жестом попросил его вернуться на стул. Было что-то забавное в том, как он стоял, приняв одновременно раскаивающийся и совершенно неприступный вид.

- Твоё лицо, - пояснил Грегор, неохотно садясь. – Кто-то ударил тебя?

Майлз потрогал пальцем щеку и поморщился:
- Нет. Думаю, это кто-то из агентов СБ случайно зацепил меня во всей этой, гм, заварушке.

- Заварушке? – повторил Грегор. – Ты же собирался сегодня вечером просто пойти немного выпить, не так ли?

- Да, - ответил Майлз. – Начался... беспорядок. И, гхм, ты можешь услышать об этом в вечерних новостях.

Грегор внезапно почувствовал слабость:
- Что именно там произошло?

Майлз повозил по полу ногой:
- Ну... Нас загнала в угол группа подвыпивших форов и, гм, они кое-что сказали. Мэтью Форсуассон назвал меня... В общем, он сказал что-то, что мне не понравилось.

- И?

- И я сломал ему нос, - закончил Майлз.

- Ты сломал ему...

Майлз показал слегка ободранные костяшки пальцев:
- Кто-то в самом деле должен научить его, как уклоняться от удара.

- Ты подрался в баре с... Я полагаю, они офицеры?

- Ну, они не были в мундирах, - пояснил Майлз. – Но, гм, думаю, да.

Грегору внезапно пришло на ум, что он сейчас говорит не со своим женихом, а... Он сжал зубы и устремил тяжёлый взгляд на человека, стоявшего возле стола: плечи прямые, руки опущены по швам.

- Это не то поведение, которое я жду от моего Имперского Аудитора, - медленно сказал он.

- Я знаю. Простите, сир.

- Ради Бога, что на тебя нашло? – спросил Грегор. Он только сейчас начал понимать, что это была за заварушка, и его характер, обычно медленно раскаляющийся, сейчас пыхнул несвойственным ему жаром.

Майлз посмотрел в пол:
- Я... я вдруг очень разозлился, - тихо признался он. – Я знаю, что разочаровал тебя.

- Ты нашёл самое неудобное время, чтобы выкинуть что-то подобное, - сказал Грегор. – Это станет жареным фактом, понимаешь?

- О да, - ответил Майлз. – Там было, по меньшей мере, человек тридцать.

Грегор резко выдохнул. Майлз стоял спокойно, голова опущена, но спина прямая. Нет смысла драться, когда граната уже разорвалась.

- Как он назвал тебя? – спросил Грегор.

Майлз помедлил:
- Так, как я и ожидал. Неважно.

- Что он сказал? – повторил Грегор.

- Он назвал меня твоей подстилкой, - ровно произнес ответил Майлз.

Грегор заставил себя разжать челюсти. Широкий стол вдруг показался ему бесплодной равниной. Он поднялся, взял Майлза за руку и мягко усадил на диван, где они могли бы сидеть бок о бок. Косточки в руке Майлза были неожиданно острыми под его пальцами, и Грегор почувствовал частые толчки пульса под кожей.

- Мы знали, что это случится, - осторожно начал он, когда они устроились. – Мы знали, что подобные слова будут говориться... Делали предположения.

Майлз кивнул:
- Я знаю. Я думал, что буду готов. Но я просто...

- Просто что? – переспросил Грегор.

Майлз пожал плечами:
- У меня весь день болела голова. Не знаю. Я просто позволил им себя достать.

Грегор подпёр подбородок пальцем. Майлз выглядел разбитым, немного бледным и напряжённым.
- Ты вымотался, - заметил он.

Майлз покачал головой:
- Пожалуйста, не подыскивай для меня оправдания. Я сорвался и все испортил.

Грегор вздохнул:
- Да, и какое-то время только об этом и будут говорить. Полагаю... Я должен вызвать Ситзена.

- Я послал Айвена и Галени поговорить с ним, - пояснил Майлз. – Просто хотел прийти сюда первым, - Грегор обнял его за плечи, и Майлз устало прижался к нему. – Мне правда жаль.

- Ради его же блага, я надеюсь, - жестко начал Грегор, - что его старший офицер накажет его за неподобающее поведение. Я бы не хотел... делать это лично.

- Не надо, - сказал Майлз, покачав головой. – Это было глупо. Не имеет значения, что он думает.

- Ты любовь всей моей жизни, - произнёс Грегор, глядя на его тёмные волосы, линию уха, и чёткие контуры плеч.

Майлз немного расслабился:
- Я знаю, - он искренне улыбнулся. – Но рад это слышать.

Грегор прикоснулся к его лицу:
- Знаешь, ты действительно выглядишь совершено измотанным.

- Ты тоже не слишком-то хорошо выглядишь, - парировал Майлз. – Последние недели были не самыми лёгкими.

Грегор покачал головой:
- Ты ел?

- Нет. Я собирался пойти домой и что-нибудь перекусить после бара.

- Поужинаешь со мной наверху? – с надеждой спросил Грегор. – У меня должна была состояться встреча с министром Ваном сегодня вечером, но мы перенесли её из-за отсрочек в реализации проекта.

Майлз фыркнул:
- Почему теперь, когда мы помолвлены, - риторически начал он, - мы можем видеться друг с другом, только когда у нас выдаются случайные «окна» в расписании?

Грегор на минуту привлёк его к себе, пробежав вверх и вниз руками по спине Майлза и пытаясь сгладить всё ещё чувствовавшееся напряжение:
- Ты говорил, что у тебя болела голова?

- Она уже прошла. Думаю, чуть позже я проверю свой уровень нейромедиаторов.

Грегор отстранился, нахмурившись:
- У тебя был припадок меньше десяти дней назад, - сказал он. Он помнил это событие слишком хорошо. Они волновались, что Майлз повредит заживающей ране, если будет дёргаться в конвульсиях слишком сильно, да и сам припадок оказался неожиданно интенсивным. Прошло еще слишком мало времени, чтобы он повторился.

Майлз пожал плечами:
- Сейчас не самые лёгкие времена, - повторил он.

Тут появился Ситцен в сопровождении Галени и Айвена. Пиарщик удостоил Майлза несколько сердитым взглядом, но ничего не сказал, кроме как:
- Я позабочусь об этом, сир.

- Вы сможете раскрутить это? – приподнял бровь Грегор.

- И да, и нет, - он поджал губы, глядя на Майлза. – Вас выставят неуравновешенным и склонным к агрессии. В некоторых кругах это комплимент. А если учесть прошлое вашей семьи...

- О, прекрасно, - буркнул Майлз.

- Мне надо сделать несколько звонков, - сказал Ситзен. – Вам нужно ещё что-нибудь от меня, сир?

Грегор покачал головой и отпустил его.
- Ну, господа, - обратился он к Галени и Айвену, которые, как он заметил, щеголяли синяками не хуже майлзовских. – Присоединитесь к нам за ужином?

- Благодарю вас, сир, - ответил Галени, - но я уже приглашен на встречу.

- С родней? – уточнил Майлз.

Галени кивнул с едва заметным трепетом. Грегор не мог его винить: женитьба на Куделке влекла за собой внезапное приобретение огромного количества родственниц. Неудивительно, что Марк так тянул. В конце концов, Грегор был предупреждён, хотя Майлз, вроде, не подсчитывал его тётушек с материнской стороны. Во всяком случае, пока.

- Передашь им привет от нас? – спросил Майлз.

- Конечно, - Галени с поклоном вышел.

- Айвен? – спросил Грегор.

- Ээ...

- Иди домой и ложись спать, - отмахнулся Майлз.

- Спасибо, - благодарно ответил Айвен и удрал.

Ужин был сервирован на двоих на застеклённом балконе гостиной Грегора. Мягкий снегопад подсвечивался слабой дежурной подсветкой у двери, в комнате горел неяркий свет и было приятно тепло. Грегор помедлил, когда они подошли к столу, повернулся, опустился на одно колено и потянулся за поцелуем.

- А... – произнёс Майлз. – Как приятно.

- Когда я последний раз делал это? – спросил Грегор. Он встал, придержав стул для Майлза, и со вздохом опустился на свой.

Майлз оперся локтем на стол, другой рукой комкая салфетку. Здесь, в приватной обстановке, он выглядел не более расслабленным, чем только что внизу.

- Напомни мне, с чего я взял, что это была хорошая идея, - попросил Майлз, потерев лицо ладонями.

Грегор начал раскладывать салат:
- Мне припоминается что-то вроде истинной любви и желания изменить мир.

- Ах да, - Майлз вздохнул. – Я не забыл первую часть, уверяю тебя. Но мне кажется, что заботиться о второй все же слишком тяжело, - он покачал головой и произнёс: - Барраярцы! – это прозвучало очень похоже на графиню. – Ты видел тот жуткий исторический очерк на первой странице «Клариона» сегодня утром?

- Да, Аллегре указал мне на него. Судя по написанному, можно подумать, будто солтоксиновая атака случилась вчера.

- Да я не возражаю, - пояснил Майлз. – Нам полезно постоянно убеждать всех и каждого, что мои дети не будут мутантами, - он сердито посмотрел в тарелку. – Что же до остального... Мне гораздо больше нравилась анонимность, как это было всегда. И если уж на то пошло, я хотел бы, чтобы в моей биографии напечатали правду.

- Ты, - сухо признал Грегор, - всегда был потрясающе неподходящим для анонимности.

- Могу себе представить, - согласился Майлз. – Но я не был, если начистоту, скромным курьером СБ; в конце концов, это всплывёт и не по моей вине.

- Я представляю, - Грегор отпил вина, решив, что сейчас не время указывать, что проблемы Майлза вовсе не из-за его знаменитости, а из-за недостатка контроля за распространением информации. – Как твои родители?

- О, ты знаешь, как они. Они либо уже привыкли ко всей шумихе, либо привыкнут в любом случае. Отец поговаривает о том, чтобы скрыться в дом на озере, как только наступит весенняя оттепель.

- Гм... – помедлил Грегор, накладывая себе салат. – Я боялся, что он может...

- Что? – поинтересовался Майлз.

- Ничего важного, - Майлз ждал, изогнув бровь. Чёрт, не надо было ничего говорить. - Тогда, четыре года назад, он не был счастлив услышать о нас. Мне иногда кажется, что он бы хотел, чтобы наша затея провалилась до того, как мы зайдём так далеко.

Майлз нахмурился:
- Я не думаю, что это так, Грегор.

- Может, и нет, но... – Грегор пожал плечами. Он чувствовал, что эту тему не надо было поднимать сегодня вечером, когда Майлз на взводе. Но опять же, подходящего времени для такого разговора не бывает: только «плохое» и «еще хуже». Однако сейчас всё указывало на «хуже»...

- Он всегда поддерживал нас. Тебя, меня и нас.

- Я знаю, знаю, - Эйрел, оправившись после первого шока, был очень терпим по отношению ко всему происходящему. Но Грегор считал до сих пор, что не он единственный чувствовал, едва ощутимый поток невысказанной напряженности. - Я вижу, что ты не заметил, - он внезапно почувствовал себя глупцом и параноиком.

- Заметил что?

Грегор беспомощно пожал плечами:
- Он не... Я не знаю. Такое ощущение, что мне приходится стараться больше, чтобы заслужить прежнее одобрение. И когда мы разговариваем, он другой, - он, нахмурившись, посмотрел на Майлза. – Ты правда не заметил?

Майлз ответил вопросом на вопрос, приняв защитную позу:
- Тебе всё ещё нужно его одобрение?

- Нет, - ответил Грегор, позволяя сменить тему. – Но он исполнял мою нынешнюю работу очень долго и был великолепен. Было бы приятно быть... получить одобрение, так сказать.

- А, - протянул Майлз. – Ну... Может он просто считает, что тебе этого больше не нужно.

- Уверен, что так, - дипломатично согласился Грегор, решив отложить эту тему. Он чувствовал себя виноватым и боялся, что мог быть причиной напряжения, возникшего между Майлзом и его отцом, но не мог понять, как это выяснить. Но если это и было так, то Майлз ясно дал понять, что не хочет обсуждать эту тему. «А почему он должен? Ты – единственный, кого винит Эйрел».

Некоторое время они молчали.
- А как твоя мать? – спросил, наконец, Грегор. Графиня была более безопасной темой для разговора.

- Нормально, - медленно произнёс Майлз. – Думаю... она беспокоится об отце. И обо мне. И я думаю, что она очень устала от Барраяра.

Грегор нахмурился:
- Я помню, последний раз она ездила на Колонию Бета, когда тебе было... шесть? Семь?

- Восемь. После того, как у неё уладились все эти проблемы с их правительством... Я до сих пор не уверен, что там были за дела; что-то вроде попытки утопить врача. Я так и не понял. В любом случае, да, это было после того, как ты поступил в Академию, и она взяла меня познакомиться с бабушкой Нейсмит. Думаю, она хотела бы съездить туда ещё раз, но никогда не выдавалось удачного момента. - Он рассеянно пощупал синяк на щеке и поморщился.

- Тебе дать салфетку-охладитель? – запоздало спохватился Грегор.

- Неужели всё так ужасно?

Грегор наклонил голову:
- Что бы ни произошло на самом деле, выглядишь ты как человек, которого побили, - подытожил он и позвонил, чтобы принесли требуемое. Он встретил слугу в дверях, сломал печать, чтобы активировать процесс заморозки, снял упаковку и приложил салфетку липкой поверхностью к щеке Майлза. Потом он по-новой разлил вино по бокалам - пряное, тёмно-красное, подававшееся к мясу. Майлз наблюдал за ним смущенно и терпеливо. Грегор ухаживал за столом за очень немногими, и эти редкие проявления близости были для него на вес золота.

Он остановился за стулом Майлза, глядя на его напряженные плечи. Грегора влекло любопытство, болезненное и довольно страшное: какого события из двух Майлз остерегается больше, - Ты думаешь... – начал он. – После того, как твой отец... Я имею в виду, она...

- Да, - сказал Майлз тихо, не отрывая взгляда от стола. – Я точно знаю, что она собирается вернуться. Барраяр так и не стал её домом.

Грегор обошёл стол и вернулся на своё место. Майлз смотрел мимо него, куда-то в пустоту; мысли отражались на его лице, будто тени на воде озера.

- Прости, - покаялся Грегор. – Вышел не такой расслабляющий вечер, как я рассчитывал.

Майлз снял холодную салфетку с лица и потёр висок:
- Гм... – буркнул он слабо.

- Майлз?

- Я не... – Майлз, наконец, посмотрел ему в глаза. – Думаю, я должен сказать тебе кое-что. Я не хотел волновать тебя, и я надеялся, что всё пройдёт, но...

- Что? – Грегор сжал ладонями колени. Он чувствовал странную, иррациональную уверенность, что Майлз готов отменить всё, что они сделали, решив, что на самом деле не хочет такой жизни и ему надо сдать назад, пока они еще могут. «Хватит. Это только твои страхи».

– Гм... – голос Майлза звучал рассеянно. Он моргнул, сощурился. – Я не чувствую... Кажется, я сейчас...

Его всего скрутило спазмом, глаза закатились, и голова безвольно упала на плечо. Грегор подскочил к нему; руки Майлза дёрнулись и забились, и он влепил Грегору изрядный удар по плечу. Ноги барабанили по столу, бокал опрокинулся, оставляя тёмное, расплывающееся пятно. Грегор приподнял его и прижал к себе; тело ужасно, бессмысленно дёргалось. Когда ему удалось уложить Майлза на пол, запрокинув голову, чтобы он мог дышать, худшие спазмы уже были позади. Грегор разжал ему зубы, зашипев при виде того, что Майлз уже успел прокусить себе язык.

Он опустился на колени возле его головы, одной рукой обхватив его челюсть, не имея возможности оставить его ни на секунду, чтобы найти какой-нибудь предмет и вложить между зубами. Он смотрел на маленькое тело Майлза, отмечая как мышечные спазмы стали слабее и затем совсем прошли, сменившись оцепенением. Он отсчитал тридцать спокойных вздохов Майлза до того, как осмелился сесть и потянуться за коммом.

Когда появились Пим и дворцовый врач, Майлз лежал на полу без сознания, а Грегор сидел возле него.

- Это случилось внезапно, - пояснил Грегор, подняв взгляд на Пима. – Последние четыре года такого не было.

- Давайте перенесём его, - сказал врач, поднявшись после первичного осмотра. Грегор жестом остановил их и, подняв Майлза сам, отнес его на диван в гостиной.

- М’лорд в последнее время был напряжён, - нерешительно предположил Пим.

- Кто знает, - ответил Грегор. Они обменялись взглядами, полными сомнений.

В эту секунду Майлз пошевелился. Грегор повернулся к нему и бесконечную минуту наблюдал, как Майлз с усилием приходит в себя. Он распахнул глаза, прищурился и заметил Грегора.

- Я не так хотел сказать об этом, - сообщил он. – Ой.

- Тебе не кажется, что ты переборщил? – мягко поинтересовался Грегор, садясь на пол у изголовья дивана.

Майлз поморщился, отводя взгляд:
- Может быть, - ответил он. Грегор знал, чего ему стоило это признание.

- Ну, хорошо, - осторожно сказал Грегор. Он сложил вместе все совпадения так сяк вертя их в голове, и честно спросил себя, на пользу ли пошло Майлзу разделить его жизнь, раз уж это произошло даже до их помолвки.

– На прошлой неделе у тебя был припадок, - рассуждал он, пока терапевт, наклонившись, изучал зрачки Майлза, - Я не думал, что ты так... ты уверен, что больше ничего не случилось? Ты не ударялся головой сегодня?

- Когда сегодня?

- В «Птичке и Медведе».

Лицо Майлза не выразило никакой реакции, и врач, наблюдавший за этой сценой, вдруг встревожился:
- Лорд Форкосиган, - произнес он обычным голосом, но взгляд был острым, - какое сегодня число?

К облегчению Грегора, Майлз с готовностью ответил, затем назвал своё второе имя, дату их помолвки и место проведения последних Галактических игр.

- Что? – не выдержал он, поглядывая на них, озадаченный и встревоженный.

- Майлз, - медленно напомнил Грегор, - чуть раньше этим вечером ты был в баре с Айвеном и Дувом Галени. Некоторые люди оскорбили тебя, и произошла... потасовка.

- Нет, я... – Майлз остановился. Он прижал основание ладони ко лбу. – О. Было, - тихо произнёс он.

- Да.

- Я совсем не помнил об этом. Это... странно.

- М’лорд не ударялся головой этим вечером, - заметил стоявший чуть поодаль Пим. –По крайней мере, я этого не видел, и не думаю, что мог не заметить.

Врач всё равно проверил, мягко ощупав череп и скулы Майлза. Параллельно он задавал кучу вопросов: не испытывал ли Майлз головокружение или тошноту, видел ли вспышки света, не нарушалось ли дыхание, не болел ли операционный шрам.

- Я чувствовал себя... странно, - признался Майлз, нахмурившись. – Я не знаю, я думал это просто реакция на лекарства...

- Странно? – переспросил врач, делая пометки световым пером.

Майлз пожал плечами:
- В основном, усталым. Я ожидал, что это пройдёт, но напрасно. И иногда у меня трясутся руки.

Терапевт поднял руки Майлза, перевернул ладонями вниз и велел удерживать. Они не дрожали, и Майлз уныло посмотрел на них:
- Подлые предатели, - пробормотал он.

- Ещё какие-нибудь необычные симптомы?

- Гм, - Майлз закусил губу. – На прошлой неделе меня подвело правое колено. Будто превратилось на мгновение в желе. Но с тех пор оно в порядке.

- Были ли ещё случаи потери памяти?

- Нет, - ответил Майлз.

- Да, - неожиданно вмешался Пим. – М’лорд забывал некоторые вещи, в основном неважные, но это на него не похоже.

Майлз выглядел несчастным:
- Откуда мне знать, - произнёс он и отвернулся. Грегор подавил желание потянуться к нему – сейчас это было бы некстати. Тени дрожали на лице Майлза, отбрасываемые всё ещё горевшими свечами на столе. Через открытую дверь Грегор мог слышать еле уловимый стук капель пролитого Майлзом вина, образовывавшего тёмное пятно под свисающей скатертью.

- Ты об этом хотел мне сказать? – уточнил он. – Что ты не в порядке уже сколько, несколько недель?

Майлз кивнул:
- Я не хотел что-нибудь испортить, - он бросил быстрый взгляд на Грегора, вздрогнул, увидев его выражение лица, и отвернулся.

- Понимаю, - бросил Грегор и поджал губы. Было множество бесполезных вещей, которые он мог сейчас сказать, и не самая последняя из них – то, что Майлз немного опоздал со своим признанием. Но смысла говорить все это не было. Майлз сам понимал это, и вообще, не на него Грегор был сейчас на самом деле сердит. Он вздохнул и поднял взгляд на терапевта. – Что с ним? – просто спросил он.

- Я не знаю, сир. Это может быть... – его губы горько сжались, - что угодно. – Что-то нехорошее, если судить по его выражению лица.

- Хорошо, - решился Грегор и поднялся на ноги. – Давайте выясним.

@темы: переводы, Буджолд, АУ-вселенная "Такие времена" и "По ком звонит колокол", Майлз, Грегор, Фанфики

---

фик. "Встреча в торговом центре"

Название: Встреча в торговом центре.
Автор: wombathouse

Персонажи: Корделия, доктор Мехта. Джен, мини.
Взято с: community.livejournal.com/bujold_fic/99644.html. Переводчик Alla-Emily, бетинг мой.

В эту минуту Корделия была бесконечно рада своему статусу дипломатической неприкосновенности первого класса. Она знала, что когда-нибудь этот миг наступит, но совсем не ожидала, что нарвется на эту женщину в первом же своём путешествии домой.

Похожее на галюцинацию воспоминание искаженного лица доктора Мехты, увиденного сквозь стекло старого аквариума, затопило Корделию на секунду или две.
Воздушные пузыри, плывущие от корчащихся губ докторши, были совершенны в своём серебристом полёте к поверхности воды. К счастью для них обеих, Мехта выдала Корделии всю требуемую информацию, прежде, чем захлебнулась или того хуже.

Корделия заставила себя вернуться к действительности.

- Здравствуйте, доктор! Я не ожидала встретить вас в этом путешествии. Вы хорошо выглядите - никаких повреждений, я надеюсь?

- Корделия! Со мной всё хорошо, спасибо. Восстановительная операция на горле и голосовых связках, которые вы мне повредили поясом-цепочкой, была вполне успешной. Я, понятное дело, не держу на вас зла. В вашем состоянии, знаете ли...

- Моём состоянии?

- Ну да. Вы страдали от посттравматического стресса, и, конечно, глубокое психопрограммирование, которому вас подверг Форкосиган, освобождает вас от ответственности за ваши действия в этом случае.

Корделия рассмеялась, согнувшись почти что вдвое. Прижав руки к животу, она с неподдельным юмором уставилась на невысокую женщину.

- О Боже, Мехта, у вас действительно всего одна извилина в мозгу. Я так понимаю, вы считаете мой брак с лордом-регентом всего лишь частью глубоко укоренившегося заговора? Хорошо, если вам нравится так думать...

- О, я знаю, что это так, Корделия. К сожалению, я уже исчерпала свои возможности в попытке убедить наших высших правительственных чиновников в правдивости вашей истории. Но я настаиваю.

- Неужели вам больше нечего делать? У вас нет пациентов, которыми бы вы занимались?

- Меня освободили от обязанностей на неопределённое время для... отдыха и восстановления.

- Я вижу. Хорошо, занимайтесь тогда самой собой, доктор, и не курите слишком много наркотических сигарет, какой вы меня тогда потчевали.

Корделия развернулась и ушла. Тем не менее, она не была особо удивлена. Ей всего лишь хотелось почувствовать облегчение. Она уже знала, как это - быть убийцей, и должна была испытывать благодарность, что ей не придётся добавлять смерть или инвалидность этой женщины к списку, уже и так неутешительно длинному.

Слава Богу, Ботари с нею в тот день не было.

@темы: переводы, Буджолд, Корделия, Колония Бета, джен