"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
Коллаж от telico
Зарисовка от Рыжего:
читать дальше*
Багряные листья опускаются на землю: медленно и печально. Хотя нет. Медленно, но не печально. На Барраяре нет места печали и полутонам. Либо смерть, либо жизнь. Белое и черное. Печаль - это из области романтики. Адмирал, например не бывает печальным. Майлз грустит так деятельно, что лучше бы уж валялся в депрессии, честное слово. Удивительное место - этот Барраяр. Даже практичных бетанцев тянет на бессмысленные размышления.
Капитан Торн усмехнулся и медленно направился обратно к беседке на холме.
- Клены наблюдаешь? - улыбнулся Майлз, наливая травяной чай.
Бел с улыбкой кивнул, пригладив сбившийся воротник рубашки. На Барраяре удобнее быть мужчиной. Благо, при их стиле одежды скрыть скромные формы труда не составляет.
- Осень надо смотреть именно здесь, - он говорит со знанием дела, словно каждый год только и делает, что наблюдает осень. С утра до вечера. - Клены, рябина, прелая листва...
- Грибы, - глубокомысленно изрекает Бел.
Адмирал хмыкает.
На крышу беседки льется редкий, моросящий дождь. Чай с травами - это что-то особенное. Бел уже даже не помнит,что занесло их на Барраяр, да еще вместе, в летнюю резиденцию, в которой господствует осень. Да это и неважно.
Они бродят по дорожкам, засыпанным опавшими листьями, Майлз приводит его в оружейную. Парк, жухлая трава и уроки фехтования... Сцена из какого-то доисторического романа. И как люди с этим управляются? Ну да, плазмотрон удобнее и практичнее. Красиво? Очень! Да что вы, адмирал, я не издеваюсь... Выпад, укол, снова выпад… Движение вперед – слитным шагом, в нелепой стойке, которая разве что красива, если смотреть со стороны, но с непривычки мигом затекают ноги… Но Майлз так старательно объяснял ему, так увлеченно ставил его в эту стойку, показывая, разворачивая в нужную сторону непослушные руки и ноги – ну как тут отказать! Тем более, что ухватки кажутся чем-то смутно знакомым и через двадцать минут они оба увлеченно шагают по увядшей траве. А шпаги звенят, клинки тускло выблескивают в холодном воздухе… Финт, укол, отход. И острие – к самому горлу. Да я не сомневался в вас, адмирал. Ни капельки. И так хочется потянуться через эту холодную сталь к узким губам, изогнутым сейчас в мальчишеской улыбке ( «я победил! Победил!») и поцеловать…
Осень...
Безвременье. Их никто и нигде не ждет.
...
- Коллекционная, между прочим, бутылка!
- Да я верю, верю!
Бел почему-то кажется себе куда более пьяным, чем он есть на самом деле. Ну да, он умеет пить. Но при чем здесь воздействие алкоголя, когда вино в бокале, осень за окном, а ты влюблен... И даже не страшно признаться. Я люблю вас, адмирал! Эй, адмирал, не киснете в кресле -я люблю вас. Ну и пусть это правда только отчасти, черт с ней. Я ведь влюблен в вас... Да вы и сами знаете.
Легкий поцелуй.
Даже не приглашение - просто намек. Да и вообще - хочется. Хочется целоваться. Такое вот человеческое желание. Неудобная поза - дотянувшись до него, но не до конца. Не дождавшись ответа, наплевать на все и дернуться дальше, придвинуться, уткнуться носом в чужой жесткий воротничок. Вот сейчас - привычный отказ. Тихий голос, надо признать, слегка пьяный:
- Бел?
Содержательно.
- Адмирал?
Провести языком по шее, осторожно, едва касаясь - и поцелуй.
Судорожный вздох смешок.
- Никак не могу забыть, что ты мужчина...
- А вы помните, что я женщина. Глаза закройте.
Коснуться губами жестких ресниц. Раз, другой... Глупо, романтично, как на первом свидании. Хотя, в каком-то смысле... Сдавленный смешок.
- Над чем смеешься?
- Успокойтесь, не над вами.
Легко. И удивительно. Впрочем, он всегда знал, что даже если адмирал не решится, то будет потом жалеть. Выходит, он предпочитает не жалеть.
Бел откидывает с лица мешающую каштановую прядь, и наконец-то дотягивается до губ по-настоящему. Запах дождя, просачивающийся из окна, кружит голову. Это неверно, что дождь не пахнет. Еще как – и от волос Майлза пахнет этой свежестью, и немного прелой листвой, и даже тем самым травяным чаем… Бел задыхается, целуя узкие губы, практически не контролируя себя. А потом понимает, что ему отвечают. Что на затылок легла чужая рука – как будто там ее законное место. Что пальцы перебирают пряди каштановых волос, а поцелуй перерос в страстный, и уже не он целует, а его.
- Бел?
- Мммм? – гермафродит с трудом оторвался от вылизывания шеи любимого адмирала. Вид адмирал имел всклокоченный, но довольный.
- Пойдем…ммм… куда-нибудь… в эту... спальню, например…
Ужасно неудобно, надо сказать, целоваться на лестнице. Особенно, если тот, кого целуешь, гораздо ниже тебя по росту. Зато ужасно интересно. И сладко… И так… невозможно, как все, что связано с Майлзом.
Спальня… он толком не увидел, куда они ввалились. Да это и неважно.
- И вот от этого ты отказывался,- стягивая рубашку и проводя рукой по ширинке брюк. Бел улыбается, рисуя пальцем узоры на животе, гладя раскрытой ладонью грудь.
- И поэтому ты надо мной сейчас издеваешься? – выдыхает его почти-уже-любовник сквозь зубы.
- Я? – театрально возмущается Бел. – Ни в коем случае. Хотя стоило бы, - короткий укус. – В воспитательных целях.
С губ Майлза срывается такой тихий стон, что крышу уносит окончательно. И не возвращает обратно. Все-таки, кажется, у него хватило ума предоставить инициативу адмиралу, а не наваливаться на него… впрочем, адмирал быстро разобрался что к чему и принял инициативу в свои руки.. буквально…кажется…
…
Бел просыпается на рассвете. Рассвет условен – как и все на корабле.
На одеяле нахально лежит багряно-желтый лист клена.
Откуда здесь листья?
…
В коридор он выходит все еще слабо понимая, на каком он свете. Листья на кровати и этот безумный сон про осень на Барраяре… такой, черт побери, реальный сон…
Из-за поворота выворачивает Майлз.
Бел улыбается и вспоминает, каковы его губы на вкус. Дождь и травяной чай… Они здороваются, вместе доходят до каюты капитана.
- Знаешь, - говорит Майлз неожиданно. – Мне сегодня снился… такой странный сон…
Бел поворачивается к нему и мягко прижимает обомлевшего мужчину к стене.
- Мне тоже, адмирал, - мурлыкает он. – Мне тоже.
Поцелуй не такой, как во сне, но все равно стоит того…
У губ адмирала вкус дождя и травяного чая, а от волос чуть-чуть пахнет прелой листвой.
Зарисовка от Рыжего:
читать дальше*
Багряные листья опускаются на землю: медленно и печально. Хотя нет. Медленно, но не печально. На Барраяре нет места печали и полутонам. Либо смерть, либо жизнь. Белое и черное. Печаль - это из области романтики. Адмирал, например не бывает печальным. Майлз грустит так деятельно, что лучше бы уж валялся в депрессии, честное слово. Удивительное место - этот Барраяр. Даже практичных бетанцев тянет на бессмысленные размышления.
Капитан Торн усмехнулся и медленно направился обратно к беседке на холме.
- Клены наблюдаешь? - улыбнулся Майлз, наливая травяной чай.
Бел с улыбкой кивнул, пригладив сбившийся воротник рубашки. На Барраяре удобнее быть мужчиной. Благо, при их стиле одежды скрыть скромные формы труда не составляет.
- Осень надо смотреть именно здесь, - он говорит со знанием дела, словно каждый год только и делает, что наблюдает осень. С утра до вечера. - Клены, рябина, прелая листва...
- Грибы, - глубокомысленно изрекает Бел.
Адмирал хмыкает.
На крышу беседки льется редкий, моросящий дождь. Чай с травами - это что-то особенное. Бел уже даже не помнит,что занесло их на Барраяр, да еще вместе, в летнюю резиденцию, в которой господствует осень. Да это и неважно.
Они бродят по дорожкам, засыпанным опавшими листьями, Майлз приводит его в оружейную. Парк, жухлая трава и уроки фехтования... Сцена из какого-то доисторического романа. И как люди с этим управляются? Ну да, плазмотрон удобнее и практичнее. Красиво? Очень! Да что вы, адмирал, я не издеваюсь... Выпад, укол, снова выпад… Движение вперед – слитным шагом, в нелепой стойке, которая разве что красива, если смотреть со стороны, но с непривычки мигом затекают ноги… Но Майлз так старательно объяснял ему, так увлеченно ставил его в эту стойку, показывая, разворачивая в нужную сторону непослушные руки и ноги – ну как тут отказать! Тем более, что ухватки кажутся чем-то смутно знакомым и через двадцать минут они оба увлеченно шагают по увядшей траве. А шпаги звенят, клинки тускло выблескивают в холодном воздухе… Финт, укол, отход. И острие – к самому горлу. Да я не сомневался в вас, адмирал. Ни капельки. И так хочется потянуться через эту холодную сталь к узким губам, изогнутым сейчас в мальчишеской улыбке ( «я победил! Победил!») и поцеловать…
Осень...
Безвременье. Их никто и нигде не ждет.
...
- Коллекционная, между прочим, бутылка!
- Да я верю, верю!
Бел почему-то кажется себе куда более пьяным, чем он есть на самом деле. Ну да, он умеет пить. Но при чем здесь воздействие алкоголя, когда вино в бокале, осень за окном, а ты влюблен... И даже не страшно признаться. Я люблю вас, адмирал! Эй, адмирал, не киснете в кресле -я люблю вас. Ну и пусть это правда только отчасти, черт с ней. Я ведь влюблен в вас... Да вы и сами знаете.
Легкий поцелуй.
Даже не приглашение - просто намек. Да и вообще - хочется. Хочется целоваться. Такое вот человеческое желание. Неудобная поза - дотянувшись до него, но не до конца. Не дождавшись ответа, наплевать на все и дернуться дальше, придвинуться, уткнуться носом в чужой жесткий воротничок. Вот сейчас - привычный отказ. Тихий голос, надо признать, слегка пьяный:
- Бел?
Содержательно.
- Адмирал?
Провести языком по шее, осторожно, едва касаясь - и поцелуй.
Судорожный вздох смешок.
- Никак не могу забыть, что ты мужчина...
- А вы помните, что я женщина. Глаза закройте.
Коснуться губами жестких ресниц. Раз, другой... Глупо, романтично, как на первом свидании. Хотя, в каком-то смысле... Сдавленный смешок.
- Над чем смеешься?
- Успокойтесь, не над вами.
Легко. И удивительно. Впрочем, он всегда знал, что даже если адмирал не решится, то будет потом жалеть. Выходит, он предпочитает не жалеть.
Бел откидывает с лица мешающую каштановую прядь, и наконец-то дотягивается до губ по-настоящему. Запах дождя, просачивающийся из окна, кружит голову. Это неверно, что дождь не пахнет. Еще как – и от волос Майлза пахнет этой свежестью, и немного прелой листвой, и даже тем самым травяным чаем… Бел задыхается, целуя узкие губы, практически не контролируя себя. А потом понимает, что ему отвечают. Что на затылок легла чужая рука – как будто там ее законное место. Что пальцы перебирают пряди каштановых волос, а поцелуй перерос в страстный, и уже не он целует, а его.
- Бел?
- Мммм? – гермафродит с трудом оторвался от вылизывания шеи любимого адмирала. Вид адмирал имел всклокоченный, но довольный.
- Пойдем…ммм… куда-нибудь… в эту... спальню, например…
Ужасно неудобно, надо сказать, целоваться на лестнице. Особенно, если тот, кого целуешь, гораздо ниже тебя по росту. Зато ужасно интересно. И сладко… И так… невозможно, как все, что связано с Майлзом.
Спальня… он толком не увидел, куда они ввалились. Да это и неважно.
- И вот от этого ты отказывался,- стягивая рубашку и проводя рукой по ширинке брюк. Бел улыбается, рисуя пальцем узоры на животе, гладя раскрытой ладонью грудь.
- И поэтому ты надо мной сейчас издеваешься? – выдыхает его почти-уже-любовник сквозь зубы.
- Я? – театрально возмущается Бел. – Ни в коем случае. Хотя стоило бы, - короткий укус. – В воспитательных целях.
С губ Майлза срывается такой тихий стон, что крышу уносит окончательно. И не возвращает обратно. Все-таки, кажется, у него хватило ума предоставить инициативу адмиралу, а не наваливаться на него… впрочем, адмирал быстро разобрался что к чему и принял инициативу в свои руки.. буквально…кажется…
…
Бел просыпается на рассвете. Рассвет условен – как и все на корабле.
На одеяле нахально лежит багряно-желтый лист клена.
Откуда здесь листья?
…
В коридор он выходит все еще слабо понимая, на каком он свете. Листья на кровати и этот безумный сон про осень на Барраяре… такой, черт побери, реальный сон…
Из-за поворота выворачивает Майлз.
Бел улыбается и вспоминает, каковы его губы на вкус. Дождь и травяной чай… Они здороваются, вместе доходят до каюты капитана.
- Знаешь, - говорит Майлз неожиданно. – Мне сегодня снился… такой странный сон…
Бел поворачивается к нему и мягко прижимает обомлевшего мужчину к стене.
- Мне тоже, адмирал, - мурлыкает он. – Мне тоже.
Поцелуй не такой, как во сне, но все равно стоит того…
У губ адмирала вкус дождя и травяного чая, а от волос чуть-чуть пахнет прелой листвой.
-
-
03.09.2008 в 20:07И... осень, да... Барраярское время года.
-
-
04.09.2008 в 07:13Это собрано из материалов к клипу, который Лоз никак не может закончить. Если хочешь, могу дать ссылку на черновой вариант.
-
-
04.09.2008 в 19:45-
-
05.09.2008 в 07:44telico.diary.ru/p47936092.htm
jetta-e
Посмотри, если не сложно. Там теперь Элли есть))