"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
"Бронзовая собака", окончание
Авторы: Silent guest, ivor-severs
Начало: здесь
читать дальшеБайерли был знаком со старым Роджером Форкаллахеном. Тот приятельствовал с Ришаром – Байерли подозревал, что ему придется разыгрывать глубокую скорбь по покойному брату, а в глубине души боялся, что разыгрывать ее не придется. Он ненавидел Ришара, сколько себя помнил. Но после смерти брата исчезла из его жизни и эта постоянная составляющая. Иногда Байерли казалось, что земля уходит из-под ног. Выпрыгивая из флаера, он поскользнулся на мокрых плитах.
- Со стариком Форкаллахеном политической тайной вряд ли кто поделится. Он в здравом уме, но глух, как пень, - говорил Бай, когда они шли к графскому дому. – Так что говорить с ним будешь ты. У тебя, небось, глотка луженая – парады, смотры, армейская самодеятельность, Майлза привык перекрикивать.
- Майлза, пожалуй, перекричишь, - поморщился Айвен.
- А я возьму на себя юную Кору, - подытожил Байерли.
Скучающие в уединении хозяин поместья и его рыженькая дочь были рады гостям – сколь угодно малознакомым. Байерли упомянул свой интерес к садовой архитектуре, и Кора Форкаллахен предложила показать ему сад. Айвен, как договорились, остался беседовать со старым графом.
- Господин Форпатрил! Хотите прогуляться в саду?
Он и не заметил, как юная Кора вернулась. В холл заглянул Форратьер.
- Айвен, соглашайся! – подошел к нему Форратьер. - Ты у нас спортсмен, тебе должно понравиться. А с меня хватит.
С этими загадочными словами Форратьер вытолкал его на крыльцо. Заинтригованный Айвен увидел, что девушка раскопала где-то любимую игрушку подростков – прозрачный гравилет – и теперь парит над дорожкой на почти невидимой доске, как серфер над волной.
Определенная спортивная подготовка и правда требовалась, чтобы, не прижимаясь к барышне, удерживаться тем не менее на скользящей узкой платформе, чтобы не слететь в мокрые и колючие кусты. Форратьеру, судя по состоянию его пальто, эта задача не удалась. Айвен бесцеремонно – своя рубашка ближе к телу – занял центр проклятой доски, предоставив уже девушке выбирать – прижиматься к нему или лететь на розовые шпалеры. Девушка без лишнего – и вообще какого-либо – стеснения примостилась точно посредине, как-то даже вынуждая гостя обнять ее за талию.
- Вы здорово держитесь, - сказала рыженькая. – А вот господин Форратьер упал в кусты. Несколько раз. – Она захихикала, заставив Айвена предположить, что он сделал это не без ее помощи: пульт управления плутовка сжимала в руке. Но если она дернет гравилет сейчас, они грохнутся друг на друга, а доска спланирует сверху – Айвен достаточно поднаторел в управлении разным скоростным транспортом, чтобы это понимать.
Юная мисс Форкаллахен выжимала из гравилета всю скорость, на которую была способна старомодная штуковина – а свистевший в ушах ветер иллюзорно эту скорость увеличивал.
Вылетев над обрыв над захудалой речушкой, лихая наездница круто повернула – и стряхнула-таки Айвена, который, чтобы не упасть буквально в грязь лицом, сделал гигантский прыжок, а затем пробежался боком, по-крабьи, гася инерцию. Удержавшись на ногах, Айвен размашисто подошел к некогда беломраморной балюстраде над обрывом – остатку древней ландшафтной архитектуры - будто туда и направлялся, облокотился о перила и принялся озирать окрестности. Надо было немного остыть – уж очень руки чесались влепить наглой рыжей чертовке подзатыльник, а это, подозревал Айвен, доверительной беседе бы вряд ли поспособствовало.
- Это мое любимое место в саду. Отсюда, - томно, как ни в чем не бывало, сказала злокозненная Кора, подойдя сзади, - открывается величественный вид.
По-осеннему пестрый, мокрый от дождя лес на той стороне оврага заблестел от солнца.
Кора оперлась о перила рядом с гостем и мирно принялась любоваться.
- Странно, что я не видел вас на балу в честь помолвки его величества. -
Кора засмеялась и кокетливо поправила волосы. – Там без вас было… э-э… довольно тоскливо.
- Там собрались сотни девиц в трауре по такому потенциальному жениху – не удивительно, что атмосфера была гнетущая. Так что редкие искорки оптимизма, моего например, в ней просто затерялись.
- А вы, значит, сохраняли бодрость духа.
- Что мне унывать, я императора два раза видела издали. А вот на мисс Форрынски просто лица не было. Она танцевала с ним на прошлом Зимнепразднике. Официально помолвлены они не были, как вы понимаете, но он дал ей повод надеяться.
- Это… как-то круто, а? – не утерпел и выразил свое непосредственное мнение Айвен. – Так потанцуешь с девушкой, а она тебя к ногтю за невыполнение брачного обещания…
- Вообще-то их было две, - уточнила Кора. – Девушки. Евдокия и Пелагея Форрынские, их поместье к северу отсюда. С одной его величество танцевал, а с другой, соответственно, нет. Они вообще очень серьезные и деловые.
Айвен усмехнулся.
- И наверно, патриотки.
- Это уж точно! Евдокия меня спросила, сочувствую ли я консерваторам. А я даже не знала, что у них что-то случилось. Она сказала, что в наше время девушке нельзя быть аполитичной. А по-моему, политика – это как усы.
Айвен рефлекторно дотронулся до верхней губы, стараясь не выдать изумления, а Кора невозмутимо продолжала.
- Очень мало кому идет. Я сестрам так и сказала, а они обиделись.
Кора оттолкнулась от перил и двинулась по аллее между кустов последних роз легким шагом, время от времени наподдавая плывущую впереди и отсверкивающую каплями дождя невидимую доску.
- Смотрите! Последняя роза! Как крепко лепестки держатся на стебле! Дожди шли почти целую неделю, а она такая же красная, только потемнела чуть-чуть… Упрямая… Как будто надеется пережить зиму… Трогательно, правда?
- Да, есть в этом что-то… такое, - согласился Айвен. Настроение у него резко испортилось. Как по волшебству. Достаточно этой пигалице ткнуть пальцем в цветочек и прощебетать какую-то глупость – и он опять вспомнил про Донну. Будь он таким же суеверным, как Форратьеры – поверил бы в магическое влияние. Хотя, вот например, воздействие на незаметные болевые точки – простой прием драки, в котором нет ничего волшебного.
В задумчивости он отобрал у мисс Форкаллахен пульт от гравилета. Домой они вернулись очень быстро.
*
- Как, Форпатрил, приобретаешь вкус к полевой работе?.. Что скажешь про подозреваемую? – Байерли, переодевшись к ужину, заглянул в комнату к Форпатрилу, обсудить полученную информацию.
- Ну, псину Кора одна бы не уперла. Но фрейлиной стать надеялась. На бал приехала со своими соседками, девицами Форрынскими. На прием к императрице ее пригласили, а их нет.
Форратьер записал.
- На доске-то вы с ней как поладили, - поднял он голову от комма. - Я на вас смотрел в окно и умилялся. Когда под венец?
- Она слишком молода, - мрачно ответил Айвен.
- Ты извини если что, но ей, согласно досье, двадцать девять.
- Все равно, она это… ну как ее… – Айвен защелкал пальцами. – Форратьер, ты же знаешь, что я хочу сказать.
- Неопытная? Инфантильная? Сумасбродная? – Форпатрил мрачно качал головой. - …Игривая?
- Вот-вот! Игривая. И мелкая. И рыжая. Как чертов котенок. Ты, Байерли, мог бы переспать с котенком?
- Фу! – передернулся Форратьер, обладавший фамильным живым воображением.
- Вот видишь. Я тем более нет.
- Как удачно, что никто этого от тебя не требует. Что тебе рассказала эта киска?
- Бай, хорош пошлить, - покачал головой Айвен. - Сестры Форрынские в большой обиде на Грегора за то, что он на них не женился. То есть не на них обеих, конечно, а, ну в общем, ты понимаешь.
- Настроение, преобладающее среди благородных девиц империи.
- Да, но эти есть в нашем списке!
- Ну что же – тогда у нас на очереди поместье Форрынских. Я на них запрос послал, ну-ка, что СБ про них известно? Евдокия Форрынская… Год как помолвлена с Моталовым Эдуардом… Что, с Эдькой Моталовым, что ли?
- Старый друг?
- Эдька-то? Да нет, знакомство чисто шапочное. Он тоже в СБ работает… А Пелагея… А Пелагея вообще ни в каких связях не замечена. Ладно, завтра с утра летим к Форрынским знакомиться. А пока нам остается пережить ужин со стариком Форкаллаханом. Ты-то с ним, похоже, нашел общий язык?
- А что? Нормальный старикан. Он с моим дедом еще в войну что-то не поделил. Что ни спрошу, он начинает рассказывать, какой мой дед хитрый подонок. А я совершенно согласен. Нагреб себе денег и сидит на них, как дракон.
- Это к делу не относится. А что относится? – Бай потыкал в кнопки своего электронного блокнота. - Старик критиковал нынешнюю политику, императора и весь совет графов скопом. В нецензурных выражениях. Пустячок, а подозрительно. Так и запишем.
*
После ужина затеяли рассказывать о привидениях.
Дед Форкаллахен на правах старшего в компании рассказывал первым - о цетском скальпе, который добился, чтобы его похоронили по-человечески.
- Мне что-то ничего в голову не приходит, - сказал Айвен. – Рассказывай ты, Бай, у тебя в замке точно этих привидений с десяток.
- В ту пору, когда Барраяр остановился на полшага, выйдя из изоляции, но медля влиться в общую вселенскую историю, в тот краткий промежуток неопределенности, когда казалось, что все пути открыты, и все надежды оправданы – были женщины, яркие и опасные, как тропические цветы. Такой была и моя рано родственница, погибшая, пожалуй, полвека назад, совсем молодой. Имя, которое она носила при жизни, запомнилось не только из-за ее эпикурейских эскапад, но и из-за неразгаданных обстоятельств ее гибели, предположительно самоубийства. Поэтому его лучше не называть. Я встретил ее лет в шестнадцать: невысокая девушка шла мне навстречу по коридору. Она подняла голову и устремила на меня взгляд. Я заметил у нее на лице кровь – губы были разбиты – и сразу же призрак исчез. Только чернел на полу передо мной обугленный круг. По таким следам жители Форратьер-холла узнают, когда ее неупокоенный призрак заглядывает в мир живых. Но что или кого она ищет, никто не знает.
Кора, весьма лестно для форратьерских талантов рассказчика, во время рассказа ахала и придвигалась к нему поближе, словно ища защиты.
- Так вот что это было, - потрясенно проговорил Айвен. – А мы-то с Донной целый день потом ругались. Что она курит в постели, а я скорее сгорю заживо, чем проснусь. И главное, гарью вообще не пахло, а от половины простыни и подушки один пепел остался.
Кора взглянула на него с любопытством, Форратьер с негодованием на несоблюдение элементарных норм светской беседы, а граф Форкаллахен уже к тому времени заснул в своем кресле.
Хозяйка в своем рассказе так часто отвлекалась на побочные линии сюжета и не идущие к делу подробности, что не успела дойти собственно до привидения, как послышались мерные, убаюкивающие звуки. Айвен, склонив голову на плечо своему многострадальному спутнику, тихо похрапывал. Байерли дернул плечом. Айвен замычал и подвигал головой, устраиваясь поудобнее. Русые кудри растрепались. Выглядел он юно и невинно.
- Ш-ш, не будите! - прошептала Кора. - Как трогательно!
- Он всегда так, - пожаловался Байерли. – Может заснуть где угодно. Как скотина какая-то.
Кора с глубоким вздохом повернулась к нему.
- Вы страшный человек, - трагически прошептала она.
Байерли подскочил, как любой нервный Форратьер, которому внезапно дунут в ухо. Дед встрепенулся и сказал: "Я не сплю". Айвен попытался перевернуться на другой бок и проснулся в падении с дивана.
*
- И почему мама тогда не выбрала Кору во фрейлины? – удивлялся отлично выспавшийся Айвен на следующее утро, когда летел с напарником на очередной объект. – Смотреть, конечно, не на что, но она забавная, согласись! Даже в глухой деревне в состоянии себя развлечь. Я представляю, как бы она развернулась во дворце! Лаиса бы с ней точно не соскучилась. Скажу маме, пусть все-таки порекомендует…
Форратьер покачал головой.
- Боюсь, миледи Форпатрил предположила, что с ней бы даже Грегор не соскучился… Кстати, Айвен, она практически сирота, что немаловажно для семейной жизни. Да, смотреть не на что. Но сколько жизни в этом тщедушном тельце! Ей есть, что противопоставить твоей матушке – хаос часто побеждает порядок, хотя бы потому что энтропия на его стороне.
- Байерли! – в сердцах воскликнул Форпатрил. – Ты говоришь так, как будто я с ними жить собираюсь – с Корой и со своей матушкой. Заткнись! Умолкни!
Форратьер пожал плечами, вытащил комм и принялся за работу.
- Вот ведь ни себе, ни людям, - сказал Айвен через некоторое время, хмуро глядя в злорадно мигающий красным глазок автопилота. Мы так в Меловые предгорья и к ужину не успеем… Я еще понимаю – автопилот выставлять, когда катаешься с девушкой. В этом хотя бы есть смысл. Но сейчас-то для чего?
- Для безопасности. Моей материальной.
- Перестраховщик. Вот не люблю СБ-шников!
- Да я их тоже как-то не очень.
- Ты вообще двойной агент, Форратьер. Оборотень, сочетающий в себе пороки загнивающей аристократии и косной бюрократической системы.
Байерли зааплодировал.
- Айвен! Когда ты выступишь в Совете Лордов, экс-Донна натурально удавится от зависти. Потому что твое красноречие сочетает в себе двуличие родовитого прогрессиста с пафосом общей незамутненности.
Айвен потянулся, выглянул в окно и застонал.
- Мне скучно! – заявил он с негодованием.
- Книжку почитай.
- Лететь в "Дрэгонфлай-87" на второй скорости и к тому же еще читать книжку? Ты издеваешься, Форратьер. Я знаю, ты это специально.
- Похоже на манию преследования, - сказал Байерли. - А это первый признак латентного гомосексуализма. Так что будь осторожен. Береги себя.
Оба помолчали.
- Ладно, - сказал Айвен. – Хрен с тобой. Давай ты меня пустишь за руль, а я тебя поцелую.
Форратьер поперхнулся, закашлялся, но наконец ответил.
- Потерю служебного флаера мне не возместит даже твое пожизненное сексуальное рабство. С последующим расчленением и поеданием.
- Какой гордый, - уважительно произнес Форпатрил.
- Да, я такой.
Еще несколько минут молчания.
- А правда, что Форратьеры ели пленных цетагандийцев?
- Ну, цеты без скальпа все равно долго не жили. Надо же было их куда-то девать. Да и с провизией было плохо в войну.
Молчание. В окно флаера заглянуло послеполуденное солнце. Форратьер кончил приводить в порядок служебные записи (второй закон идеального подчиненного: "Если не можешь поразить начальство найденными фактами, надлежит утопить его в подробностях"), отослал отчет, выглянул в окно и обернулся на молчаливо страдающего Айвена.
- Так и быть, - сказал он. – Я согласен.
Айвен встрепенулся.
- То есть я тебя целую, а ты сажаешь флаер и уступаешь мне руль?
- Ну да.
Айвен испытующе заглянул в форратьерское лицо, но никакого намека на подвох не обнаружил – улыбка была привычно саркастической, а черные глаза - выразительными, причем, что именно они выражали, было как всегда непонятно. Он нагнулся через неудобные подлокотники и честно выполнил свою половину сделки. Поцелуй получился страстным: Форпатрил вложил в него всю свою жажду полета и раздражение вынужденным бездействием. Байерли не выдержал, опустил веки под строгим взглядом золотисто-карих глаз, как бы говорившим: "Ну теперь-то ты мне дашь порулить?". Только почувствовав мягкий толчок, когда флаер сел на землю, Айвен отпрянул, переводя дыхание. Форратьер отстегнул ремень и открыл дверь – Айвен, поторопился выскочить со своей стороны, обежал флаер спереди...
- Эй, куда собрался? – ласково спросил Форратьер. – Приехали.
Айвен огляделся по сторонам с открытым ртом, наполняя тихим торжеством Форратьерскую душу – и вдруг расхохотался и хлопнул Байерли по плечу.
- Ну ты меня наколол!
"И это все? – поразился Форратьер. – А где смущение? Где справедливое негодование? Ну и молодежь пошла!" Тут он вспомнил, что его спутника можно отнести к молодежи разве что по легкости интеллектуального багажа, помрачнел и, прислонившись к флаеру, предоставил Айвену, стосковавшемуся по физической активности, доставать багаж материальный.
Вдали белел флигелями и колоннами замок Форрынских. Очертания его были вполне узнаваемы для любого столичного жителя. Ведь граф Агафон Форрынский выстроил его лет пятьдесят назад точно по плану нового жилого корпуса столичного императорского дворца. И мало того что выстроил – он позаботился точь-в-точь повторить и внутреннее убранство. Благо в то время уже вошел в моду тяжеловесный, солидный, но в целом аскетичный стиль. «Хочу, чтобы его величество, буде сделает ко мне визит, чувствовал себя как дома», - объяснял свою прихоть граф Агафон. Он был у императора в милости и имел право рассчитывать на монаршее посещение. Теперь род Форрынских угасал без наследника. Только и остались от прежней славы, что поддельные царские палаты. Ими Прокоп Агафонович Форрынский с дочками сильно гордились.
Евдокия и Пелагея, как и прочие члены славного семейства Форрынских, чтили старинные традиции настолько, что носили цвета семейства каждый день. Красно-коричневые с золотом наряды смотрелись воинственно. Впечатления не скрашивал даже лебяжий пух, которым по последней моде было отделано пелагеино декольте. "На ловца и зверь бежит", - отметил про себя Форратьер. Обе барышни Форрынские, не иначе, уже прослышав о матримониальных поисках молодого лорда Форпатрила, оживились и прихорошились. Однако непохоже, чтобы Форпатрила это обрадовало – если развить охотничью метафору, вид него был скорее такой, как будто на него, вооруженного лишь охотничьим ножом, вылетел вдруг из кустов матерый кабан.
- По-моему, Пелагея будет рада побеседовать с тобой наедине – не теряйся! – напутствовал его Форратьер. – Скажи, что хочешь осмотреть дворец, кстати вот тебе мини-камера, приколи на лацкан (камера была замаскирована под антикварный значок «20 лет прогрессистской партии»). Пелагею занимай сколько хочешь и чем хочешь – главное, пускай покажет тебе все парадные помещения от музыкальной гостиной до зимнего сада. А я по гостевым апартаментам пробегусь, мне надо кое-что проверить.
Предложение прогуляться наедине по пустынным залам архитектурного памятника девица Пелагея приняла с пугающим энтузиазмом. Уж в такой замшелой провинции галантный кавалер Форпатрил не ожидал встретить подобной свободы нравов. Стоило ему сделать шаг вперед, как необъяснимо эмансипированная дворянка делала два шага навстречу. «Главное – до зимнего сада продержаться», - думал Айвен, деликатно отцепляя Пелагею от себя, а главное от лацкана, и подавляя желание позвать на помощь. Девица льнула к нему, он уворачивался, сверкая прилипшей к лицу обаятельной улыбкой. Настал момент, когда стало понятно: звать на помощь все-таки придется.
Бай щелкнул крышкой комма. В сообщение было всего три буквы: SOS. Новейшая модель комма, которая ему полагалась как шпиону на спецзадании, отследила координаты генерации сообщения и наложила их на план дома. Грохоча каблуками по коридорам и анфиладам, Форратьер проверял на бегу свой верный пистолет. Во всяком случае, он надеялся на его верность, а также на то, что он наконец вспомнит, как переключить его из режима зажигалки. Тайный агент Байерли Форратьер не любил пользоваться оружием. И не потому что был трусом (хотя вообще-то и поэтому тоже). Он просто боялся, что в нем проснется древняя фамильная наследственность, и он не сможет остановиться, пока не расстреляет все пулеметные обоймы (или как там называется вся эта амуниция). Поэтому револьвер он носил с собой самый маленький – из тех, которые можно незаметно спрятать в жилетном кармане или даже в декольте. Оружие было, несмотря на размер, самоновейшей модели. Пытаясь с ним разобраться на бегу, Байерли настолько запыхался, что, когда пинком распахнул дверь зимнего сада, только и мог, что принять стойку героя шпионских боевиков и прицелиться прямо вперед, но на ритуальный клич «Руки вверх!» или «Именем закона вы арестованы!» дыхания не хватило. Это было и к лучшему. Он разглядел, что потенциальная противница была не только не вооружена, но и не полностью одета. Лебяжий пух оказался на уровне талии. Богатая грудь белела, как снега на исторической родине пелагеиных предков. Щегольской костюм Форпатрила был, напротив, в полном порядке, а вот лицо бледное и перекошенное. Секунду все трое глядели друг на друга. В тишине слышно было лишь, что Байерли дышит, как загнанный олень. Дар речи вернулся к Пелагее, вместе с аристократической невозмутимостью.
- Сударь, - сказала она. – Вы пьяны.
- Я-то протрезвею, - не стал спорить Байерли. – А вот вы, сударыня, показываете грудь малознакомому мужчине. И уже даже двум.
Пелагея повернулась к Айвену и сделала многозначительное движение бровями, как бы намекая на то, что, набив морду вооруженному наглецу, он вырастет в ее глазах. Айвен приятно улыбнулся и поправил галстук.
- Что-то мы тут загулялись, - бодро сказал он, боком отступая в сторону двери. – Не буду я больше, пожалуй, занимать ваше драгоценное время. Дела знаете ли, дела не ждут.
Пелагея монументально подбоченилась, внезапно напомнив своих далеких предков – раскольников, ратников и опричников.
- Вы об этом еще пожалеете, - проговорила она.
У впечатлительного Форратьера по спине пробежал холодок. Он стыдливо спрятал свое оружие и выскользнул прочь, вслед за своим напарником.
- Не нравятся мне эти угрозы, - беспокоился Форратьер, шагая к флаеру полчаса спустя.
- Ой да ладно, - стоило Айвену оказаться в безопасности, как он вновь обрел бодрое расположение духа. – Они все так говорят.
*
- Хорошо, что вещи не успели распаковать, - подвел итоги Байерли, прыгнув во флаер. Будучи во власти тяжелых предчувствий, он не согнал Айвена с водительского места – но тот благоразумно включил автопилот и принялся скачивать с камеры видеоматериалы. - А вот с добычей у нас негусто. Комм-сканированный план дома и флигелей, съемки интерьеров… Только свидание свое с Пелагеей не стирай! Пусть все видят, чем рисковали. Кстати, Айвен… Паниковать при виде полуголой женщины – на тебя вроде не похоже, а?
- Погоди! – Айвен щелкнул по кадру. – О! Точно!
- Что такое?
- То-то я смотрю: что было не так? А там потолок протек.
- Перестань говорить загадками, Форпатрил!
И Айвен перестал. Он вообще перестал говорить: Баю-то никто фотографию Майлза без штанов в царских покоях не демонстрировал. Не заслужил Форратьер такого доверия. А вот Айвен заслужил, и поэтому помнил, что на снимке как бы лаисиных покоев обои в одном месте потемнели и запузырились – крыша протекала. В императорском дворце такого, разумеется, никто не допустит. А в усадьбе Форрынских, хоть и совпадавшей один к одному с новым императорским дворцом – очень даже допустили. Кто туда собаку для съемок притащил, кто Майлза фотошопил – это уж пусть профессионалы из СБ выясняют. Отснятых материалов вполне достаточно, чтобы заподозрить в государственной измене обеих Форрынских, а заодно и Эдьку Моталова. СБ с металлоискателями разберется, где там собака зарыта.
- Ну, Грегору-то мне есть что рассказать, - улыбнулся он, скопировав себе в комм нужные файлы.
- Грегору, - раздраженно повторил Форратьер. – Не упустишь случая напомнить, как с его величеством играл в одной песочнице, да? Со мной-то как, поделишься информацией?
Айвен со вздохом покачал головой.
- Я даже с мамой не поделюсь… Что ей теперь говорить, не представляю.
- А если мы сделаем так – я докладываюсь твоей маме по всей форме, а ты говоришь, что, как обычно, выполнял подручную работу, и думал, что это от тебя и требуется.
- Да… - воспрянул духом Айвен. – Это должно прокатить.
- Погоди, главного не дослушал. И за это ты мне рассказываешь то же, что и дружище Грегору, только немного раньше.
- Не могу, - с сожалением сказал Айвен. – И не уговаривай.
И принялся за тайную переписку по секретному каналу.
Байерли тоже раскрыл свой комм и принял деловой вид. Следующий час прошел в трудах на благо секретной безопасности. В углу экрана замигало новое сообщение от начальства, которое Форратьер торопливо открыл.
- То есть как это задание выполнено? – возмутился он. – А как же Форлопухины? А как же…
- Тебе бы, Форратьер, только поработать. А у меня еще пять дней отпуска, - размечтался Айвен. – О, мама! – радостно воскликнул он, отвечая на сигнал громкой связи, - задание выполнено!
Но леди Форпатрил это, похоже, не обрадовало.
- Немедленно в столицу! – сухо скомандовала она. - Чтобы к семнадцати ноль ноль был у меня.
- Леди Форпатрил, - влез Форратьер (первый закон идеального подчиненного: «Не упускай случая показать начальству свое служебное рвение»), - вы получили мои донесения?
- Разумеется, - каменным голосом ответила леди Элис. - И еще кое-какие донесения я тоже получила. Вас не за тем послали в провинцию, чтобы вы там всех шокировали своим распутным поведением!
- Мама! – укоризненно воскликнул Айвен, как бы намекая, что его распутное поведение уже не может никого шокировать, потому что за долгие годы, которые он его последовательно придерживался, оно успело из безнравственного превратиться в старомодно-галантное – на фоне смены времен и нравов.
- В пять у меня, - и леди Форпатрил отключилась.
Байерли закрыл глаза – недосып боролся с бессонницей и был близок к победе. Потряхивало и пригружало, как в фотонном звездолете на посадке. Айвен оттягивался напоследок у штурвала – сбрасывал, должно быть, напряжение после необъяснимой выволочки от леди Элис.
- Эй, Форратьер, - вдруг позвал он. – Ты что дрыхнешь? Больше не боишься?
- А чего мне бояться? Я на своем месте отключил катапультирование – если грохнешься, крайним окажусь уж точно не я.
- Чего? – спросил Айвен. Голос у него был перепуганный, скорость – почувствовал Форратьер – снизилась. Байерли открыл глаза, выныривая из дремы. – Ты что вообще? Катапультирование на таком флаере абсолютно безопасно. Я как-то на "Дрэгоне", двадцать шестой модели, низковато прошел - так ему все брюхо об скалу снесло, а меня в аварийной капсуле даже не тряхнуло.
- Ага. Вот так ты, значит, флаеры не разбивал.
- Погоди-погоди, аварийку же нельзя отключать.
- На этой модели можно. Да ты не волнуйся, у тебя она работает. Развлекайся на здоровье.
Айвен протянул к панели руку – трясущуюся, удовлетворенно отметил Форратьер – настроил автоматическое управление и надолго задумался.
- Ты больной, Форратьер, - проговорил он наконец. Помолчал еще и, похоже, воспрянул духом. – Ты меня, наверно, опять наколол. Правильно?
- Хочешь – проверь, - улыбнулся Форратьер.
*
В столице пути двух товарищей разошлись.
Форратьер имел полную недосказанностей беседу с одним из своих начальников.
- Форратьер! До нас дошло, что вы превысили свои полномочия.
- Да как бы я посмел! – удивился Форратьер. – Вы же меня предупредили, что выполнение заданий фиксируется на скрытые микрокамеры.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – Форратьер как можно более оловянно, его начальник – как можно более проницательно. На самом деле СБ, конечно же, не тратило ценное импортное оборудование на то, чтобы контролировать работу столь мелкой сошки. Форратьеру на всякий случай объявили выговор и отпустили с глаз долой.
*
Форратьер полной грудью вдохнул запах родного города - горючее граунд-каров, дым каминов, холодок подступающей зимы. Под ноги легла не скользкая грунтовая дорожка, а надежный асфальт. Наконец-то можно было отвлечься от внезапно свернутого задания, за которое императорская похвала кому и достанется, как не везунчику Айвену.
Форратьера тянуло в любимый клуб – как птицу в гнездо, как улитку в уютную раковину.
Там он и узнал подробности случившегося с ним бедствия.
Когда он вошел, все разговоры смолкли. Прорезалось несколько быстрых шепотков - и снова тишина. Приятели неуверенно поздоровались. С невыносимо громким треском Форкозлов отодвинул кресло, вставая из-за стола.
- Бай, так это что, правда?.. Вы с Форпатрилом рассчитываете пробить в Совете закон об однополых браках? Ну ты тихоня, а я тогда не поверил, что вы правда вместе.
Форратьер похолодел. Но напустил на себя равнодушный вид и с усмешкой покачал головой.
- Без меня меня женили, как говорится. Как ты-то поверил, Алексис, я на тебя удивляюсь! Ты мне опасные идеи подаешь, - продолжал Бай, воодушевляясь. - Если Форпатрил не сделает меня честной женщиной, передо мной сейчас только две дороги – проституция и тунеядство. Плюс еще у моего властительного кузена при графском дворе есть вакансия клеврета и прихлебателя. Так что мне есть куда податься, в крайнем случае - на свежий воздух, к статным поселянам.
"Ох, надо ли все это было?" - думал Байерли, ковыляя домой после на редкость удавшегося псевдомальчишника, в пиджаке с галстуком на голое тело (рубашку он потерял во время стриптиза на стойке). Еще он подрался, доказав себе, что вовсе не утратил форму, и та позорная капитуляция перед Форпатрилом была случайностью. Кредитная карточка ушла в минус после оплаты разбитой посуды и прочих результатов бесчинств, так что на такси можно было не рассчитывать. То, что последовало за дракой, в пылу азарта, пожалуй, было лишним, размышлял Байерли. Впрочем, кому когда мешали легкие, ни к чему не обязывающие отношения.
*
За соседней дверью бушевала не то вечеринка, не то затянувшаяся репетиция. Соседи-актеры – это очень удобно, когда во втором часу ночи чувствуешь в себе силы для продолжения банкета – но не когда мечтаешь о том, чтобы выспаться. Этой мечте Форратьера сбыться было не суждено и по другой причине.
На диване, даже поленившись его разложить, мирно спал, подогнув длинные ноги, Айвен Форпатрил. Байерли вполголоса выругался. Непрошенное ощущение, посетившее его, было точно таким, как если бы получил приглашение в ресторан через десять минут после того, как плотно поужинал вчерашними макаронами. Он злобно дернул Форпатрила за ногу.
- Ты откуда опять на мою голову? Кто тебе открыл?
- Соседка твоя. Впустила меня через свою квартиру. Сказала, что ты будешь не против. Знает тебя, как облупленного, а?
Бай только зубами скрипнул. Надо будет серьезно поговорить с квартирной хозяйкой и замуровать наконец эту проклятую дверь. Мария Вегман унаследовала большую квартиру в неплохом районе и разделила ее на два холостяцких гнездышка. Одно она сдавала ему, а на плату скромно жила в другом и училась актерскому мастерству. Эту квартирку сосватал ему один знакомый танцовщик балета.
- Ты вообще знаешь, какие слухи про нас распустили эти сестрицы Форрынски?
- Да, отличилась Пелагея. И как ей только в голову пришло, а?
- Знаешь, значит. А ко мне зачем пожаловал? Чтобы закрепить достигнутый эффект?
Айвен вздохнул.
- Я вообще-то денег хотел занять.
- А почему среди ночи?
- Я пришел часов в девять. Я еще неделю назад собирался у мамы перехватить, да с командировкой как-то забыл. А теперь она не даст, пока не остынет. Вообще-то мама со мной согласна. Так и сказала: "Не нужны мне такие невестки, как эти Форрынски". А злится потому что ей обидно – как это непрофессионалка распространила дикий слух быстрее, чем спецы из отдела формирования общественного мнения. Одолжи мне крон пятьсот - я отдам со следующего жалования. Иначе я к себе в квартиру не попаду, пока не внесу арендную плату за прошлый месяц – у меня же дверь картой отпирается… - Айвен осмотрелся. – Хорошо тебе! Ты в своем крысятнике с довоенными замками от таких проблем избавлен. Да еще хозяйка ангел.
Байерли выгреб из кармана несколько мятых купюр и пригоршню мелочи.
- Вот что у меня есть. И еще на карте минус триста восемьдесят.
- Ого. У меня минус двести. Ну что ж, хорошо, что еще я не успел вещи распаковать, - бодро сказал Форпатрил, и Байерли заметил у двери его сумку.
- Э! Ты что, жить здесь собрался?
- Ну да, а где же?
- Айвен! У тебя есть мама. Родственники. Бывшие девушки. Школьные друзья. Сослуживцы. Майлз. Почему я?
- Потому что ты самый лучший вариант, - безмятежно объяснил Форпатрил. – С тобой просто. Ненапряжно.
- Ненапряжно? Со мной?... – зашелся Форратьер, оскорбленный до глубины своей сложной, наследственно невротической натуры.
- А главное, ты не станешь капать мне на мозги, со всей этой историей. Ты ведь точно знаешь, что это неправда.
Терпение Форратьера было не беспредельным. К тому же, то бешенство, которого ему бы с лихвой бы хватило, чтобы выставить Айвена за дверь, пошло теперь по иному руслу и уже не допускало сублимации.
- Ну Айвен, учти – ты меня вынудил!
Со всем пылом злорадства, праведного негодования и, что греха таить, долго подавляемого вожделения, Байерли стал своего непрошеного гостя беспорядочно раздевать и грязно лапать – это ведь был единственный способ устранить свое преимущество перед всеми прочими кандидатурами, которым грозила великая честь принять у себя молодого лорда Форпатрила. Потом осторожно разжал объятья. Айвен высвободился. Сейчас, сейчас он с возгласами негодования ринется к двери! Форпатрил встал, но бегством спасаться не спешил. Он потянулся и сказал:
- Давай, что ли, диван разложим.
Авторы: Silent guest, ivor-severs
Начало: здесь
читать дальшеБайерли был знаком со старым Роджером Форкаллахеном. Тот приятельствовал с Ришаром – Байерли подозревал, что ему придется разыгрывать глубокую скорбь по покойному брату, а в глубине души боялся, что разыгрывать ее не придется. Он ненавидел Ришара, сколько себя помнил. Но после смерти брата исчезла из его жизни и эта постоянная составляющая. Иногда Байерли казалось, что земля уходит из-под ног. Выпрыгивая из флаера, он поскользнулся на мокрых плитах.
- Со стариком Форкаллахеном политической тайной вряд ли кто поделится. Он в здравом уме, но глух, как пень, - говорил Бай, когда они шли к графскому дому. – Так что говорить с ним будешь ты. У тебя, небось, глотка луженая – парады, смотры, армейская самодеятельность, Майлза привык перекрикивать.
- Майлза, пожалуй, перекричишь, - поморщился Айвен.
- А я возьму на себя юную Кору, - подытожил Байерли.
Скучающие в уединении хозяин поместья и его рыженькая дочь были рады гостям – сколь угодно малознакомым. Байерли упомянул свой интерес к садовой архитектуре, и Кора Форкаллахен предложила показать ему сад. Айвен, как договорились, остался беседовать со старым графом.
- Господин Форпатрил! Хотите прогуляться в саду?
Он и не заметил, как юная Кора вернулась. В холл заглянул Форратьер.
- Айвен, соглашайся! – подошел к нему Форратьер. - Ты у нас спортсмен, тебе должно понравиться. А с меня хватит.
С этими загадочными словами Форратьер вытолкал его на крыльцо. Заинтригованный Айвен увидел, что девушка раскопала где-то любимую игрушку подростков – прозрачный гравилет – и теперь парит над дорожкой на почти невидимой доске, как серфер над волной.
Определенная спортивная подготовка и правда требовалась, чтобы, не прижимаясь к барышне, удерживаться тем не менее на скользящей узкой платформе, чтобы не слететь в мокрые и колючие кусты. Форратьеру, судя по состоянию его пальто, эта задача не удалась. Айвен бесцеремонно – своя рубашка ближе к телу – занял центр проклятой доски, предоставив уже девушке выбирать – прижиматься к нему или лететь на розовые шпалеры. Девушка без лишнего – и вообще какого-либо – стеснения примостилась точно посредине, как-то даже вынуждая гостя обнять ее за талию.
- Вы здорово держитесь, - сказала рыженькая. – А вот господин Форратьер упал в кусты. Несколько раз. – Она захихикала, заставив Айвена предположить, что он сделал это не без ее помощи: пульт управления плутовка сжимала в руке. Но если она дернет гравилет сейчас, они грохнутся друг на друга, а доска спланирует сверху – Айвен достаточно поднаторел в управлении разным скоростным транспортом, чтобы это понимать.
Юная мисс Форкаллахен выжимала из гравилета всю скорость, на которую была способна старомодная штуковина – а свистевший в ушах ветер иллюзорно эту скорость увеличивал.
Вылетев над обрыв над захудалой речушкой, лихая наездница круто повернула – и стряхнула-таки Айвена, который, чтобы не упасть буквально в грязь лицом, сделал гигантский прыжок, а затем пробежался боком, по-крабьи, гася инерцию. Удержавшись на ногах, Айвен размашисто подошел к некогда беломраморной балюстраде над обрывом – остатку древней ландшафтной архитектуры - будто туда и направлялся, облокотился о перила и принялся озирать окрестности. Надо было немного остыть – уж очень руки чесались влепить наглой рыжей чертовке подзатыльник, а это, подозревал Айвен, доверительной беседе бы вряд ли поспособствовало.
- Это мое любимое место в саду. Отсюда, - томно, как ни в чем не бывало, сказала злокозненная Кора, подойдя сзади, - открывается величественный вид.
По-осеннему пестрый, мокрый от дождя лес на той стороне оврага заблестел от солнца.
Кора оперлась о перила рядом с гостем и мирно принялась любоваться.
- Странно, что я не видел вас на балу в честь помолвки его величества. -
Кора засмеялась и кокетливо поправила волосы. – Там без вас было… э-э… довольно тоскливо.
- Там собрались сотни девиц в трауре по такому потенциальному жениху – не удивительно, что атмосфера была гнетущая. Так что редкие искорки оптимизма, моего например, в ней просто затерялись.
- А вы, значит, сохраняли бодрость духа.
- Что мне унывать, я императора два раза видела издали. А вот на мисс Форрынски просто лица не было. Она танцевала с ним на прошлом Зимнепразднике. Официально помолвлены они не были, как вы понимаете, но он дал ей повод надеяться.
- Это… как-то круто, а? – не утерпел и выразил свое непосредственное мнение Айвен. – Так потанцуешь с девушкой, а она тебя к ногтю за невыполнение брачного обещания…
- Вообще-то их было две, - уточнила Кора. – Девушки. Евдокия и Пелагея Форрынские, их поместье к северу отсюда. С одной его величество танцевал, а с другой, соответственно, нет. Они вообще очень серьезные и деловые.
Айвен усмехнулся.
- И наверно, патриотки.
- Это уж точно! Евдокия меня спросила, сочувствую ли я консерваторам. А я даже не знала, что у них что-то случилось. Она сказала, что в наше время девушке нельзя быть аполитичной. А по-моему, политика – это как усы.
Айвен рефлекторно дотронулся до верхней губы, стараясь не выдать изумления, а Кора невозмутимо продолжала.
- Очень мало кому идет. Я сестрам так и сказала, а они обиделись.
Кора оттолкнулась от перил и двинулась по аллее между кустов последних роз легким шагом, время от времени наподдавая плывущую впереди и отсверкивающую каплями дождя невидимую доску.
- Смотрите! Последняя роза! Как крепко лепестки держатся на стебле! Дожди шли почти целую неделю, а она такая же красная, только потемнела чуть-чуть… Упрямая… Как будто надеется пережить зиму… Трогательно, правда?
- Да, есть в этом что-то… такое, - согласился Айвен. Настроение у него резко испортилось. Как по волшебству. Достаточно этой пигалице ткнуть пальцем в цветочек и прощебетать какую-то глупость – и он опять вспомнил про Донну. Будь он таким же суеверным, как Форратьеры – поверил бы в магическое влияние. Хотя, вот например, воздействие на незаметные болевые точки – простой прием драки, в котором нет ничего волшебного.
В задумчивости он отобрал у мисс Форкаллахен пульт от гравилета. Домой они вернулись очень быстро.
*
- Как, Форпатрил, приобретаешь вкус к полевой работе?.. Что скажешь про подозреваемую? – Байерли, переодевшись к ужину, заглянул в комнату к Форпатрилу, обсудить полученную информацию.
- Ну, псину Кора одна бы не уперла. Но фрейлиной стать надеялась. На бал приехала со своими соседками, девицами Форрынскими. На прием к императрице ее пригласили, а их нет.
Форратьер записал.
- На доске-то вы с ней как поладили, - поднял он голову от комма. - Я на вас смотрел в окно и умилялся. Когда под венец?
- Она слишком молода, - мрачно ответил Айвен.
- Ты извини если что, но ей, согласно досье, двадцать девять.
- Все равно, она это… ну как ее… – Айвен защелкал пальцами. – Форратьер, ты же знаешь, что я хочу сказать.
- Неопытная? Инфантильная? Сумасбродная? – Форпатрил мрачно качал головой. - …Игривая?
- Вот-вот! Игривая. И мелкая. И рыжая. Как чертов котенок. Ты, Байерли, мог бы переспать с котенком?
- Фу! – передернулся Форратьер, обладавший фамильным живым воображением.
- Вот видишь. Я тем более нет.
- Как удачно, что никто этого от тебя не требует. Что тебе рассказала эта киска?
- Бай, хорош пошлить, - покачал головой Айвен. - Сестры Форрынские в большой обиде на Грегора за то, что он на них не женился. То есть не на них обеих, конечно, а, ну в общем, ты понимаешь.
- Настроение, преобладающее среди благородных девиц империи.
- Да, но эти есть в нашем списке!
- Ну что же – тогда у нас на очереди поместье Форрынских. Я на них запрос послал, ну-ка, что СБ про них известно? Евдокия Форрынская… Год как помолвлена с Моталовым Эдуардом… Что, с Эдькой Моталовым, что ли?
- Старый друг?
- Эдька-то? Да нет, знакомство чисто шапочное. Он тоже в СБ работает… А Пелагея… А Пелагея вообще ни в каких связях не замечена. Ладно, завтра с утра летим к Форрынским знакомиться. А пока нам остается пережить ужин со стариком Форкаллаханом. Ты-то с ним, похоже, нашел общий язык?
- А что? Нормальный старикан. Он с моим дедом еще в войну что-то не поделил. Что ни спрошу, он начинает рассказывать, какой мой дед хитрый подонок. А я совершенно согласен. Нагреб себе денег и сидит на них, как дракон.
- Это к делу не относится. А что относится? – Бай потыкал в кнопки своего электронного блокнота. - Старик критиковал нынешнюю политику, императора и весь совет графов скопом. В нецензурных выражениях. Пустячок, а подозрительно. Так и запишем.
*
После ужина затеяли рассказывать о привидениях.
Дед Форкаллахен на правах старшего в компании рассказывал первым - о цетском скальпе, который добился, чтобы его похоронили по-человечески.
- Мне что-то ничего в голову не приходит, - сказал Айвен. – Рассказывай ты, Бай, у тебя в замке точно этих привидений с десяток.
- В ту пору, когда Барраяр остановился на полшага, выйдя из изоляции, но медля влиться в общую вселенскую историю, в тот краткий промежуток неопределенности, когда казалось, что все пути открыты, и все надежды оправданы – были женщины, яркие и опасные, как тропические цветы. Такой была и моя рано родственница, погибшая, пожалуй, полвека назад, совсем молодой. Имя, которое она носила при жизни, запомнилось не только из-за ее эпикурейских эскапад, но и из-за неразгаданных обстоятельств ее гибели, предположительно самоубийства. Поэтому его лучше не называть. Я встретил ее лет в шестнадцать: невысокая девушка шла мне навстречу по коридору. Она подняла голову и устремила на меня взгляд. Я заметил у нее на лице кровь – губы были разбиты – и сразу же призрак исчез. Только чернел на полу передо мной обугленный круг. По таким следам жители Форратьер-холла узнают, когда ее неупокоенный призрак заглядывает в мир живых. Но что или кого она ищет, никто не знает.
Кора, весьма лестно для форратьерских талантов рассказчика, во время рассказа ахала и придвигалась к нему поближе, словно ища защиты.
- Так вот что это было, - потрясенно проговорил Айвен. – А мы-то с Донной целый день потом ругались. Что она курит в постели, а я скорее сгорю заживо, чем проснусь. И главное, гарью вообще не пахло, а от половины простыни и подушки один пепел остался.
Кора взглянула на него с любопытством, Форратьер с негодованием на несоблюдение элементарных норм светской беседы, а граф Форкаллахен уже к тому времени заснул в своем кресле.
Хозяйка в своем рассказе так часто отвлекалась на побочные линии сюжета и не идущие к делу подробности, что не успела дойти собственно до привидения, как послышались мерные, убаюкивающие звуки. Айвен, склонив голову на плечо своему многострадальному спутнику, тихо похрапывал. Байерли дернул плечом. Айвен замычал и подвигал головой, устраиваясь поудобнее. Русые кудри растрепались. Выглядел он юно и невинно.
- Ш-ш, не будите! - прошептала Кора. - Как трогательно!
- Он всегда так, - пожаловался Байерли. – Может заснуть где угодно. Как скотина какая-то.
Кора с глубоким вздохом повернулась к нему.
- Вы страшный человек, - трагически прошептала она.
Байерли подскочил, как любой нервный Форратьер, которому внезапно дунут в ухо. Дед встрепенулся и сказал: "Я не сплю". Айвен попытался перевернуться на другой бок и проснулся в падении с дивана.
*
- И почему мама тогда не выбрала Кору во фрейлины? – удивлялся отлично выспавшийся Айвен на следующее утро, когда летел с напарником на очередной объект. – Смотреть, конечно, не на что, но она забавная, согласись! Даже в глухой деревне в состоянии себя развлечь. Я представляю, как бы она развернулась во дворце! Лаиса бы с ней точно не соскучилась. Скажу маме, пусть все-таки порекомендует…
Форратьер покачал головой.
- Боюсь, миледи Форпатрил предположила, что с ней бы даже Грегор не соскучился… Кстати, Айвен, она практически сирота, что немаловажно для семейной жизни. Да, смотреть не на что. Но сколько жизни в этом тщедушном тельце! Ей есть, что противопоставить твоей матушке – хаос часто побеждает порядок, хотя бы потому что энтропия на его стороне.
- Байерли! – в сердцах воскликнул Форпатрил. – Ты говоришь так, как будто я с ними жить собираюсь – с Корой и со своей матушкой. Заткнись! Умолкни!
Форратьер пожал плечами, вытащил комм и принялся за работу.
- Вот ведь ни себе, ни людям, - сказал Айвен через некоторое время, хмуро глядя в злорадно мигающий красным глазок автопилота. Мы так в Меловые предгорья и к ужину не успеем… Я еще понимаю – автопилот выставлять, когда катаешься с девушкой. В этом хотя бы есть смысл. Но сейчас-то для чего?
- Для безопасности. Моей материальной.
- Перестраховщик. Вот не люблю СБ-шников!
- Да я их тоже как-то не очень.
- Ты вообще двойной агент, Форратьер. Оборотень, сочетающий в себе пороки загнивающей аристократии и косной бюрократической системы.
Байерли зааплодировал.
- Айвен! Когда ты выступишь в Совете Лордов, экс-Донна натурально удавится от зависти. Потому что твое красноречие сочетает в себе двуличие родовитого прогрессиста с пафосом общей незамутненности.
Айвен потянулся, выглянул в окно и застонал.
- Мне скучно! – заявил он с негодованием.
- Книжку почитай.
- Лететь в "Дрэгонфлай-87" на второй скорости и к тому же еще читать книжку? Ты издеваешься, Форратьер. Я знаю, ты это специально.
- Похоже на манию преследования, - сказал Байерли. - А это первый признак латентного гомосексуализма. Так что будь осторожен. Береги себя.
Оба помолчали.
- Ладно, - сказал Айвен. – Хрен с тобой. Давай ты меня пустишь за руль, а я тебя поцелую.
Форратьер поперхнулся, закашлялся, но наконец ответил.
- Потерю служебного флаера мне не возместит даже твое пожизненное сексуальное рабство. С последующим расчленением и поеданием.
- Какой гордый, - уважительно произнес Форпатрил.
- Да, я такой.
Еще несколько минут молчания.
- А правда, что Форратьеры ели пленных цетагандийцев?
- Ну, цеты без скальпа все равно долго не жили. Надо же было их куда-то девать. Да и с провизией было плохо в войну.
Молчание. В окно флаера заглянуло послеполуденное солнце. Форратьер кончил приводить в порядок служебные записи (второй закон идеального подчиненного: "Если не можешь поразить начальство найденными фактами, надлежит утопить его в подробностях"), отослал отчет, выглянул в окно и обернулся на молчаливо страдающего Айвена.
- Так и быть, - сказал он. – Я согласен.
Айвен встрепенулся.
- То есть я тебя целую, а ты сажаешь флаер и уступаешь мне руль?
- Ну да.
Айвен испытующе заглянул в форратьерское лицо, но никакого намека на подвох не обнаружил – улыбка была привычно саркастической, а черные глаза - выразительными, причем, что именно они выражали, было как всегда непонятно. Он нагнулся через неудобные подлокотники и честно выполнил свою половину сделки. Поцелуй получился страстным: Форпатрил вложил в него всю свою жажду полета и раздражение вынужденным бездействием. Байерли не выдержал, опустил веки под строгим взглядом золотисто-карих глаз, как бы говорившим: "Ну теперь-то ты мне дашь порулить?". Только почувствовав мягкий толчок, когда флаер сел на землю, Айвен отпрянул, переводя дыхание. Форратьер отстегнул ремень и открыл дверь – Айвен, поторопился выскочить со своей стороны, обежал флаер спереди...
- Эй, куда собрался? – ласково спросил Форратьер. – Приехали.
Айвен огляделся по сторонам с открытым ртом, наполняя тихим торжеством Форратьерскую душу – и вдруг расхохотался и хлопнул Байерли по плечу.
- Ну ты меня наколол!
"И это все? – поразился Форратьер. – А где смущение? Где справедливое негодование? Ну и молодежь пошла!" Тут он вспомнил, что его спутника можно отнести к молодежи разве что по легкости интеллектуального багажа, помрачнел и, прислонившись к флаеру, предоставил Айвену, стосковавшемуся по физической активности, доставать багаж материальный.
Вдали белел флигелями и колоннами замок Форрынских. Очертания его были вполне узнаваемы для любого столичного жителя. Ведь граф Агафон Форрынский выстроил его лет пятьдесят назад точно по плану нового жилого корпуса столичного императорского дворца. И мало того что выстроил – он позаботился точь-в-точь повторить и внутреннее убранство. Благо в то время уже вошел в моду тяжеловесный, солидный, но в целом аскетичный стиль. «Хочу, чтобы его величество, буде сделает ко мне визит, чувствовал себя как дома», - объяснял свою прихоть граф Агафон. Он был у императора в милости и имел право рассчитывать на монаршее посещение. Теперь род Форрынских угасал без наследника. Только и остались от прежней славы, что поддельные царские палаты. Ими Прокоп Агафонович Форрынский с дочками сильно гордились.
Евдокия и Пелагея, как и прочие члены славного семейства Форрынских, чтили старинные традиции настолько, что носили цвета семейства каждый день. Красно-коричневые с золотом наряды смотрелись воинственно. Впечатления не скрашивал даже лебяжий пух, которым по последней моде было отделано пелагеино декольте. "На ловца и зверь бежит", - отметил про себя Форратьер. Обе барышни Форрынские, не иначе, уже прослышав о матримониальных поисках молодого лорда Форпатрила, оживились и прихорошились. Однако непохоже, чтобы Форпатрила это обрадовало – если развить охотничью метафору, вид него был скорее такой, как будто на него, вооруженного лишь охотничьим ножом, вылетел вдруг из кустов матерый кабан.
- По-моему, Пелагея будет рада побеседовать с тобой наедине – не теряйся! – напутствовал его Форратьер. – Скажи, что хочешь осмотреть дворец, кстати вот тебе мини-камера, приколи на лацкан (камера была замаскирована под антикварный значок «20 лет прогрессистской партии»). Пелагею занимай сколько хочешь и чем хочешь – главное, пускай покажет тебе все парадные помещения от музыкальной гостиной до зимнего сада. А я по гостевым апартаментам пробегусь, мне надо кое-что проверить.
Предложение прогуляться наедине по пустынным залам архитектурного памятника девица Пелагея приняла с пугающим энтузиазмом. Уж в такой замшелой провинции галантный кавалер Форпатрил не ожидал встретить подобной свободы нравов. Стоило ему сделать шаг вперед, как необъяснимо эмансипированная дворянка делала два шага навстречу. «Главное – до зимнего сада продержаться», - думал Айвен, деликатно отцепляя Пелагею от себя, а главное от лацкана, и подавляя желание позвать на помощь. Девица льнула к нему, он уворачивался, сверкая прилипшей к лицу обаятельной улыбкой. Настал момент, когда стало понятно: звать на помощь все-таки придется.
Бай щелкнул крышкой комма. В сообщение было всего три буквы: SOS. Новейшая модель комма, которая ему полагалась как шпиону на спецзадании, отследила координаты генерации сообщения и наложила их на план дома. Грохоча каблуками по коридорам и анфиладам, Форратьер проверял на бегу свой верный пистолет. Во всяком случае, он надеялся на его верность, а также на то, что он наконец вспомнит, как переключить его из режима зажигалки. Тайный агент Байерли Форратьер не любил пользоваться оружием. И не потому что был трусом (хотя вообще-то и поэтому тоже). Он просто боялся, что в нем проснется древняя фамильная наследственность, и он не сможет остановиться, пока не расстреляет все пулеметные обоймы (или как там называется вся эта амуниция). Поэтому револьвер он носил с собой самый маленький – из тех, которые можно незаметно спрятать в жилетном кармане или даже в декольте. Оружие было, несмотря на размер, самоновейшей модели. Пытаясь с ним разобраться на бегу, Байерли настолько запыхался, что, когда пинком распахнул дверь зимнего сада, только и мог, что принять стойку героя шпионских боевиков и прицелиться прямо вперед, но на ритуальный клич «Руки вверх!» или «Именем закона вы арестованы!» дыхания не хватило. Это было и к лучшему. Он разглядел, что потенциальная противница была не только не вооружена, но и не полностью одета. Лебяжий пух оказался на уровне талии. Богатая грудь белела, как снега на исторической родине пелагеиных предков. Щегольской костюм Форпатрила был, напротив, в полном порядке, а вот лицо бледное и перекошенное. Секунду все трое глядели друг на друга. В тишине слышно было лишь, что Байерли дышит, как загнанный олень. Дар речи вернулся к Пелагее, вместе с аристократической невозмутимостью.
- Сударь, - сказала она. – Вы пьяны.
- Я-то протрезвею, - не стал спорить Байерли. – А вот вы, сударыня, показываете грудь малознакомому мужчине. И уже даже двум.
Пелагея повернулась к Айвену и сделала многозначительное движение бровями, как бы намекая на то, что, набив морду вооруженному наглецу, он вырастет в ее глазах. Айвен приятно улыбнулся и поправил галстук.
- Что-то мы тут загулялись, - бодро сказал он, боком отступая в сторону двери. – Не буду я больше, пожалуй, занимать ваше драгоценное время. Дела знаете ли, дела не ждут.
Пелагея монументально подбоченилась, внезапно напомнив своих далеких предков – раскольников, ратников и опричников.
- Вы об этом еще пожалеете, - проговорила она.
У впечатлительного Форратьера по спине пробежал холодок. Он стыдливо спрятал свое оружие и выскользнул прочь, вслед за своим напарником.
- Не нравятся мне эти угрозы, - беспокоился Форратьер, шагая к флаеру полчаса спустя.
- Ой да ладно, - стоило Айвену оказаться в безопасности, как он вновь обрел бодрое расположение духа. – Они все так говорят.
*
- Хорошо, что вещи не успели распаковать, - подвел итоги Байерли, прыгнув во флаер. Будучи во власти тяжелых предчувствий, он не согнал Айвена с водительского места – но тот благоразумно включил автопилот и принялся скачивать с камеры видеоматериалы. - А вот с добычей у нас негусто. Комм-сканированный план дома и флигелей, съемки интерьеров… Только свидание свое с Пелагеей не стирай! Пусть все видят, чем рисковали. Кстати, Айвен… Паниковать при виде полуголой женщины – на тебя вроде не похоже, а?
- Погоди! – Айвен щелкнул по кадру. – О! Точно!
- Что такое?
- То-то я смотрю: что было не так? А там потолок протек.
- Перестань говорить загадками, Форпатрил!
И Айвен перестал. Он вообще перестал говорить: Баю-то никто фотографию Майлза без штанов в царских покоях не демонстрировал. Не заслужил Форратьер такого доверия. А вот Айвен заслужил, и поэтому помнил, что на снимке как бы лаисиных покоев обои в одном месте потемнели и запузырились – крыша протекала. В императорском дворце такого, разумеется, никто не допустит. А в усадьбе Форрынских, хоть и совпадавшей один к одному с новым императорским дворцом – очень даже допустили. Кто туда собаку для съемок притащил, кто Майлза фотошопил – это уж пусть профессионалы из СБ выясняют. Отснятых материалов вполне достаточно, чтобы заподозрить в государственной измене обеих Форрынских, а заодно и Эдьку Моталова. СБ с металлоискателями разберется, где там собака зарыта.
- Ну, Грегору-то мне есть что рассказать, - улыбнулся он, скопировав себе в комм нужные файлы.
- Грегору, - раздраженно повторил Форратьер. – Не упустишь случая напомнить, как с его величеством играл в одной песочнице, да? Со мной-то как, поделишься информацией?
Айвен со вздохом покачал головой.
- Я даже с мамой не поделюсь… Что ей теперь говорить, не представляю.
- А если мы сделаем так – я докладываюсь твоей маме по всей форме, а ты говоришь, что, как обычно, выполнял подручную работу, и думал, что это от тебя и требуется.
- Да… - воспрянул духом Айвен. – Это должно прокатить.
- Погоди, главного не дослушал. И за это ты мне рассказываешь то же, что и дружище Грегору, только немного раньше.
- Не могу, - с сожалением сказал Айвен. – И не уговаривай.
И принялся за тайную переписку по секретному каналу.
Байерли тоже раскрыл свой комм и принял деловой вид. Следующий час прошел в трудах на благо секретной безопасности. В углу экрана замигало новое сообщение от начальства, которое Форратьер торопливо открыл.
- То есть как это задание выполнено? – возмутился он. – А как же Форлопухины? А как же…
- Тебе бы, Форратьер, только поработать. А у меня еще пять дней отпуска, - размечтался Айвен. – О, мама! – радостно воскликнул он, отвечая на сигнал громкой связи, - задание выполнено!
Но леди Форпатрил это, похоже, не обрадовало.
- Немедленно в столицу! – сухо скомандовала она. - Чтобы к семнадцати ноль ноль был у меня.
- Леди Форпатрил, - влез Форратьер (первый закон идеального подчиненного: «Не упускай случая показать начальству свое служебное рвение»), - вы получили мои донесения?
- Разумеется, - каменным голосом ответила леди Элис. - И еще кое-какие донесения я тоже получила. Вас не за тем послали в провинцию, чтобы вы там всех шокировали своим распутным поведением!
- Мама! – укоризненно воскликнул Айвен, как бы намекая, что его распутное поведение уже не может никого шокировать, потому что за долгие годы, которые он его последовательно придерживался, оно успело из безнравственного превратиться в старомодно-галантное – на фоне смены времен и нравов.
- В пять у меня, - и леди Форпатрил отключилась.
Байерли закрыл глаза – недосып боролся с бессонницей и был близок к победе. Потряхивало и пригружало, как в фотонном звездолете на посадке. Айвен оттягивался напоследок у штурвала – сбрасывал, должно быть, напряжение после необъяснимой выволочки от леди Элис.
- Эй, Форратьер, - вдруг позвал он. – Ты что дрыхнешь? Больше не боишься?
- А чего мне бояться? Я на своем месте отключил катапультирование – если грохнешься, крайним окажусь уж точно не я.
- Чего? – спросил Айвен. Голос у него был перепуганный, скорость – почувствовал Форратьер – снизилась. Байерли открыл глаза, выныривая из дремы. – Ты что вообще? Катапультирование на таком флаере абсолютно безопасно. Я как-то на "Дрэгоне", двадцать шестой модели, низковато прошел - так ему все брюхо об скалу снесло, а меня в аварийной капсуле даже не тряхнуло.
- Ага. Вот так ты, значит, флаеры не разбивал.
- Погоди-погоди, аварийку же нельзя отключать.
- На этой модели можно. Да ты не волнуйся, у тебя она работает. Развлекайся на здоровье.
Айвен протянул к панели руку – трясущуюся, удовлетворенно отметил Форратьер – настроил автоматическое управление и надолго задумался.
- Ты больной, Форратьер, - проговорил он наконец. Помолчал еще и, похоже, воспрянул духом. – Ты меня, наверно, опять наколол. Правильно?
- Хочешь – проверь, - улыбнулся Форратьер.
*
В столице пути двух товарищей разошлись.
Форратьер имел полную недосказанностей беседу с одним из своих начальников.
- Форратьер! До нас дошло, что вы превысили свои полномочия.
- Да как бы я посмел! – удивился Форратьер. – Вы же меня предупредили, что выполнение заданий фиксируется на скрытые микрокамеры.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – Форратьер как можно более оловянно, его начальник – как можно более проницательно. На самом деле СБ, конечно же, не тратило ценное импортное оборудование на то, чтобы контролировать работу столь мелкой сошки. Форратьеру на всякий случай объявили выговор и отпустили с глаз долой.
*
Форратьер полной грудью вдохнул запах родного города - горючее граунд-каров, дым каминов, холодок подступающей зимы. Под ноги легла не скользкая грунтовая дорожка, а надежный асфальт. Наконец-то можно было отвлечься от внезапно свернутого задания, за которое императорская похвала кому и достанется, как не везунчику Айвену.
Форратьера тянуло в любимый клуб – как птицу в гнездо, как улитку в уютную раковину.
Там он и узнал подробности случившегося с ним бедствия.
Когда он вошел, все разговоры смолкли. Прорезалось несколько быстрых шепотков - и снова тишина. Приятели неуверенно поздоровались. С невыносимо громким треском Форкозлов отодвинул кресло, вставая из-за стола.
- Бай, так это что, правда?.. Вы с Форпатрилом рассчитываете пробить в Совете закон об однополых браках? Ну ты тихоня, а я тогда не поверил, что вы правда вместе.
Форратьер похолодел. Но напустил на себя равнодушный вид и с усмешкой покачал головой.
- Без меня меня женили, как говорится. Как ты-то поверил, Алексис, я на тебя удивляюсь! Ты мне опасные идеи подаешь, - продолжал Бай, воодушевляясь. - Если Форпатрил не сделает меня честной женщиной, передо мной сейчас только две дороги – проституция и тунеядство. Плюс еще у моего властительного кузена при графском дворе есть вакансия клеврета и прихлебателя. Так что мне есть куда податься, в крайнем случае - на свежий воздух, к статным поселянам.
"Ох, надо ли все это было?" - думал Байерли, ковыляя домой после на редкость удавшегося псевдомальчишника, в пиджаке с галстуком на голое тело (рубашку он потерял во время стриптиза на стойке). Еще он подрался, доказав себе, что вовсе не утратил форму, и та позорная капитуляция перед Форпатрилом была случайностью. Кредитная карточка ушла в минус после оплаты разбитой посуды и прочих результатов бесчинств, так что на такси можно было не рассчитывать. То, что последовало за дракой, в пылу азарта, пожалуй, было лишним, размышлял Байерли. Впрочем, кому когда мешали легкие, ни к чему не обязывающие отношения.
*
За соседней дверью бушевала не то вечеринка, не то затянувшаяся репетиция. Соседи-актеры – это очень удобно, когда во втором часу ночи чувствуешь в себе силы для продолжения банкета – но не когда мечтаешь о том, чтобы выспаться. Этой мечте Форратьера сбыться было не суждено и по другой причине.
На диване, даже поленившись его разложить, мирно спал, подогнув длинные ноги, Айвен Форпатрил. Байерли вполголоса выругался. Непрошенное ощущение, посетившее его, было точно таким, как если бы получил приглашение в ресторан через десять минут после того, как плотно поужинал вчерашними макаронами. Он злобно дернул Форпатрила за ногу.
- Ты откуда опять на мою голову? Кто тебе открыл?
- Соседка твоя. Впустила меня через свою квартиру. Сказала, что ты будешь не против. Знает тебя, как облупленного, а?
Бай только зубами скрипнул. Надо будет серьезно поговорить с квартирной хозяйкой и замуровать наконец эту проклятую дверь. Мария Вегман унаследовала большую квартиру в неплохом районе и разделила ее на два холостяцких гнездышка. Одно она сдавала ему, а на плату скромно жила в другом и училась актерскому мастерству. Эту квартирку сосватал ему один знакомый танцовщик балета.
- Ты вообще знаешь, какие слухи про нас распустили эти сестрицы Форрынски?
- Да, отличилась Пелагея. И как ей только в голову пришло, а?
- Знаешь, значит. А ко мне зачем пожаловал? Чтобы закрепить достигнутый эффект?
Айвен вздохнул.
- Я вообще-то денег хотел занять.
- А почему среди ночи?
- Я пришел часов в девять. Я еще неделю назад собирался у мамы перехватить, да с командировкой как-то забыл. А теперь она не даст, пока не остынет. Вообще-то мама со мной согласна. Так и сказала: "Не нужны мне такие невестки, как эти Форрынски". А злится потому что ей обидно – как это непрофессионалка распространила дикий слух быстрее, чем спецы из отдела формирования общественного мнения. Одолжи мне крон пятьсот - я отдам со следующего жалования. Иначе я к себе в квартиру не попаду, пока не внесу арендную плату за прошлый месяц – у меня же дверь картой отпирается… - Айвен осмотрелся. – Хорошо тебе! Ты в своем крысятнике с довоенными замками от таких проблем избавлен. Да еще хозяйка ангел.
Байерли выгреб из кармана несколько мятых купюр и пригоршню мелочи.
- Вот что у меня есть. И еще на карте минус триста восемьдесят.
- Ого. У меня минус двести. Ну что ж, хорошо, что еще я не успел вещи распаковать, - бодро сказал Форпатрил, и Байерли заметил у двери его сумку.
- Э! Ты что, жить здесь собрался?
- Ну да, а где же?
- Айвен! У тебя есть мама. Родственники. Бывшие девушки. Школьные друзья. Сослуживцы. Майлз. Почему я?
- Потому что ты самый лучший вариант, - безмятежно объяснил Форпатрил. – С тобой просто. Ненапряжно.
- Ненапряжно? Со мной?... – зашелся Форратьер, оскорбленный до глубины своей сложной, наследственно невротической натуры.
- А главное, ты не станешь капать мне на мозги, со всей этой историей. Ты ведь точно знаешь, что это неправда.
Терпение Форратьера было не беспредельным. К тому же, то бешенство, которого ему бы с лихвой бы хватило, чтобы выставить Айвена за дверь, пошло теперь по иному руслу и уже не допускало сублимации.
- Ну Айвен, учти – ты меня вынудил!
Со всем пылом злорадства, праведного негодования и, что греха таить, долго подавляемого вожделения, Байерли стал своего непрошеного гостя беспорядочно раздевать и грязно лапать – это ведь был единственный способ устранить свое преимущество перед всеми прочими кандидатурами, которым грозила великая честь принять у себя молодого лорда Форпатрила. Потом осторожно разжал объятья. Айвен высвободился. Сейчас, сейчас он с возгласами негодования ринется к двери! Форпатрил встал, но бегством спасаться не спешил. Он потянулся и сказал:
- Давай, что ли, диван разложим.
-
-
10.12.2010 в 12:44-
-
12.12.2010 в 21:02