"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
Название: "Империя" (Empire)
Автор: Philomytha
Взято с archiveofourown.org/works/861365
Джен, PG
Эзар Форбарра, Петр Форкосиган
читать дальшеЕго люди понемногу учились. Лагерь, который они разбили этим вечером, был спрятан почти идеально и мог бы избежать внимания даже лучшего цетагандийского патруля, а места для постов охраны были выбраны превосходно. Явные перемены к лучшему, однако, инспектируя лагерь, генерал Эзар Форбарра не позволил ни тени удовлетворения этим фактом отразиться на своем лице. И все же самому, лично провести учения в этой глуши, чтобы освежить навыки в памяти солдат, оказалось отличной идеей.
Он медленно обошел лагерь по периметру, подмечая и сделанное, и упущенное. Вот тот заросший колючками лаз надо бы прикрыть постом, туда можно скрытно пробраться от тех деревьев... он развернулся, чтобы рассмотреть это место внимательнее, и в ту же секунду нос к носу столкнулся с нарушителем.
Два въевшихся в плоть рефлекса чуть не разорвали его на части - он одновременно потянулся за нейробластером и выпрямился в стойке смирно.
- Что?.. - начал он.
- Тихо, - скрежещущим голосом оборвал его генерал Форкосиган. Он проследил, чтобы Эзар отвел руку от оружия, и лишь тогда сделал шаг вперед. За его спиной - Эзар удивленно заморгал - прятался мальчик с младенцем на руках.
- Петр. Что ты...
- А ты ведь ничего не слышал, - заговорил Петр. - Правда?
В его голосе звучали ошеломленные нотки горца, который в первый раз в жизни встретил инопланетника и узнал о существовании иных миров. Что же перевернуло мир самого Петра?
- Мы здесь на маневрах. Я решил, что поведу солдат сам, так что мы ни с кем не контактировали несколько недель. Что случилось? - У Петр был такой вид, словно тот из ада выбрался: глаза запали, лицо бледное, одежда в беспорядке и пятнах крови. Эзар не раз видел своего друга, возвращавшегося с рейдов или и из атак - измученным и раненым, но настолько ужасно тот выглядел в последний раз после уничтожения Форкосиган-Вашного. Но сейчас же нет никакой войны! - Ты ранен?
- Это все Юрий, - ответил Петр. - Две ночи назад. Он убил Оливию. Влада. Соню с Айвеном. И Ливви. - Его голос не дрогнул, когда он перечислял одного за другим членов своей семьи, но на последнем имени Петр споткнулся - в буквальном смысле, точно земля дрогнула у него под ногами. Эзар протянул у нему руку, но ему преградил путь побелевший, безмолвно оскалившийся на него мальчишка, в котором Эзар узнал младшего сына Форкосигана, а в младенце на его руках - ребенка Сони, и отступил перед этой отчаянной попыткой. Петр положил руку сыну на плечо.
- Спокойно, Эйрел, - проговорил он тихо, - мы уже пришли.
- Бог мой. Юрий... - бессмысленно повторил Эзар.
- Он пытался добраться и до Ксава. Насчет тебя - не знаю. Я не был уверен, найду я... тебя живым или нет.
- Я не предполагал, что кто-то вообще сумеет нас здесь найти. Порой мои идиоты сами с трудом понимают, где они находятся. Петр... - и он смолк, не находя слов, которыми можно было обозначить эту потерю. - Чего ты хочешь от меня? Что я могу для вас сделать? - спросил он наконец. - За вами погоня?
- Была. Мой последний оруженосец их задержал. С того времени за нами никого. - Петр посмотрел на Эзара налившимися кровью глазами и отрубил: - Я хочу возвести тебя на трон. Хочу видеть, как Юрий сдохнет в муках, а ты займешь его место. - Он сделал шаг вперед, и опустился на колени прямо в пыль, так резко, что на мгновение Эзару показалось, что у Форкосигана просто кончились силы, и он не устоял на ногах. Но спина Петра оставалась прямой. Он протянул вперед раскрытые ладони, и сердце Эзара чуть не остановилось.
Он уже сражался на войне, свирепой и горькой. Он видел, как люди теряли свои семьи, как возвращались к дымящимся руинам своего дома и выносили оттуда маленькие изломанные тела. Он своими глазами видел всяческие ужасы, какие только могут породить двадцать лет партизанской войны. И Петр такое тоже видел с лихвой. Эзар знал, что в минуту этого самого страшного из несчастий все, что можно сделать для мужчины - это позаботиться о практической стороне дела и не дать тому принять решение второпях.
А встать у него на пути и помешать - задача более безнадежная, чем попытаться в одиночку напасть на цетагандийский лагерь.
- А как же Ксав? - Эзар ощущал, что язык едва ворочается у него во рту.
- Он слишком стар и слишком долго прожил вне Барраяра. И он не хочет трона, - казалось, одним взглядом Петр прочел все его мысли. - А ты - хочешь. И ты здесь. Хотя стоит тебе промедлить еще одну минуту, и я свои руки в твои не вложу.
В старые дни у Петра в запасе была особая речь, которую он приберегал для беженцев, стекавшихся к нему из своих разрушенных деревень. "Ваш дом не уничтожен", говорил он им. "Ваш дом - это присяга перед императором и мною". Услышав ее того, Эзар решил, что лучше слов и не подберешь, что они одновременно служат новобранцам утешением и придают им храбрости. Но только сейчас он понял, насколько эта истина верна и для самого Петра.
"Император Эзар", проговорил он мысленно. Да, Юрий с каждым годом делался все страннее, но до этого дня фатальных просчетов все же не допускал. "Я могу править лучше, чем он". И какое искушение, что Петр думает так же. Петр, который сейчас замер и жет, глядя на него дикими, жадными глазами. Сонно захныкал младенец, и Эйрел погладил его, успокаивая.
Время строить планы еще наступит: время решать, как именно они - граф, разбитый и все потерявший, и генерал не из самых важных - сумеют править планетой. Но сейчас Петр вправе требовать, и Эзар не может ему отказать. И не хочет. Он сомкнул свои руки вокруг ладоней Петра, и тот произнес слова присяги, и а Эзар - ответные, и с этого мгновения Барраяр раскололся напополам.
Только тогда плечи Петра поникли, словно он наконец-то свалил с них свое бремя на спину Эзара. В общем, так оно и было. Эзар помог Петру встать и обнял его.
- Сир, - заговорил Форкосиган, и в его голосе прорывалось отчаянное облегчение. - Сир, я полагаю нам стоит начать с...
- Не сейчас, - прервал его Эзар. Может, поспешных решений им не избежать, но практическая сторона дела остается такой же важной. И Эзар отвечает за него вдвойне. - Тебе нужен отдых. Еда. Сон. Пойдем в лагерь.
- Мы оставили лошадей внизу в овраге.
- Я пошлю за ними солдат. Идем, - он принял ребенка из рук Эйрела, потому что мальчик, казалось, был готов упасть. Петр обнял сына за плечи, и Эзар повел их вверх по склону. В свой лагерь он вошел уже императором.
Парой слов распорядившись одному из караульных насчет лошадей и быстро отдав приказ ординарцу, Эзар провел прибывших в свою палатку. Эйрел оцепенело посмотрел на тканевую стену, покосился на отца и осел, почти рухнул на койку, тут же свернувшись в клубок. Эзар обеспокоенно нахмурился.
- Медик сейчас подойдет.
- Он не ранен. Просто мы на ногах с... с... - Петр уставился на сына, и его собственное лицо было сейчас почти таким же измученным, как у мальчика.
Едва появился медик, Эзар с облегчением передал младенца ему в руки, а через пару минут подоспели и две маркитантки - крепкие горянки, которые знали, как позаботиться о маленьком Падме, и тут же взялись его кормить и переодевать. Как мало Эзар ни понимал в младенцах, но упорное молчание малыша до этой минуты казалось ему тревожным симптомом, однако, слава богу, наконец-то тот нормально разревелся.
Петр застыл посреди палатки, не шевелясь. Эзару была прекрасно знакома эта картина - изнеможение на грани срыва, как бывало по возвращении из слишком долгого рейда. Он не стал пока дергать своего друга, а сначала укутал одеялом Эйрела и уговорил его немного поесть и попить. Мальчик его почти не слышал, и Эзар даже не знал, пробивается ли смысл им сказанного им сквозь пелену горя, но прошло лишь несколько минут, и тот уже спал.
В прежние дни Эзару бы пришлось прибегнуть ко всем доступным ему хитростям, дару убеждения, а иногда - и к грубой силе, чтобы заставить Петра принять необходимую помощь. Да, старые привычки крепки, но теперь он больше не был адъютантом генерала Форкосигана. Он был императором графа Петра, и хотя последствия этого факта еще не улеглись в его голове, он смутно сознавал, что ситуация вывернулась наизнанку. Ничего не говоря, он положил ладони Петру на плечи и нажал, заставляя того сесть на походный табурет. Петр напрягся, словно собираясь вырваться, и Эзар сжал пальцы крепче, и, к его потрясению, Петр подчинился.
Определение "не ранен" в устах Форкосигана оказалось чересчур расплывчатым, решил Эзар, помогая тому снять с себя перепачканную одежду. Но помочь другу обработать рану было делом привычным. Он вложил в руку Петра стакан чая, щедро сдобренного бренди, накинул ему на плечи толстое одеяло, когда тот начал дрожать, и поставил на колени исходящую паром тарелку, а затем просто стоял и ждал. Петр успел съесть едва половину, когда последние силы покинули его, и он начал сползать с табурета. Эзар помог ему подняться, довел до койки и уложил спать рядом с сыном. Во сне Петр неосознанно свернулся вокруг мальчика. Эзар укрыл обоих одеялом, забрал у женщин задремавшего младенца и положил его туда же, под руку к Эйрелу. Вместе они будут спать спокойно.
Потом он сам уселся на освободившийся табурет и провел пальцам по гладким металлическим ножкам.
"Император". Вот границы его империи - небольшая палатка, а в ней младенец, мальчик и мужчина - лишенные и дома, и власти. "Все это скорее смахивает на дурную шутку, чем на реальную возможность". Но им уже случалось подняться, пав так же низко, и все же победить. Петр что-то пробормотал во сне, приоткрыл один глаз и посмотрел на него - и в это ослепительное, сияющее мгновение Эзар поверил, что они сумеют добиться победы и на сей раз.
Автор: Philomytha
Взято с archiveofourown.org/works/861365
Джен, PG
Эзар Форбарра, Петр Форкосиган
читать дальшеЕго люди понемногу учились. Лагерь, который они разбили этим вечером, был спрятан почти идеально и мог бы избежать внимания даже лучшего цетагандийского патруля, а места для постов охраны были выбраны превосходно. Явные перемены к лучшему, однако, инспектируя лагерь, генерал Эзар Форбарра не позволил ни тени удовлетворения этим фактом отразиться на своем лице. И все же самому, лично провести учения в этой глуши, чтобы освежить навыки в памяти солдат, оказалось отличной идеей.
Он медленно обошел лагерь по периметру, подмечая и сделанное, и упущенное. Вот тот заросший колючками лаз надо бы прикрыть постом, туда можно скрытно пробраться от тех деревьев... он развернулся, чтобы рассмотреть это место внимательнее, и в ту же секунду нос к носу столкнулся с нарушителем.
Два въевшихся в плоть рефлекса чуть не разорвали его на части - он одновременно потянулся за нейробластером и выпрямился в стойке смирно.
- Что?.. - начал он.
- Тихо, - скрежещущим голосом оборвал его генерал Форкосиган. Он проследил, чтобы Эзар отвел руку от оружия, и лишь тогда сделал шаг вперед. За его спиной - Эзар удивленно заморгал - прятался мальчик с младенцем на руках.
- Петр. Что ты...
- А ты ведь ничего не слышал, - заговорил Петр. - Правда?
В его голосе звучали ошеломленные нотки горца, который в первый раз в жизни встретил инопланетника и узнал о существовании иных миров. Что же перевернуло мир самого Петра?
- Мы здесь на маневрах. Я решил, что поведу солдат сам, так что мы ни с кем не контактировали несколько недель. Что случилось? - У Петр был такой вид, словно тот из ада выбрался: глаза запали, лицо бледное, одежда в беспорядке и пятнах крови. Эзар не раз видел своего друга, возвращавшегося с рейдов или и из атак - измученным и раненым, но настолько ужасно тот выглядел в последний раз после уничтожения Форкосиган-Вашного. Но сейчас же нет никакой войны! - Ты ранен?
- Это все Юрий, - ответил Петр. - Две ночи назад. Он убил Оливию. Влада. Соню с Айвеном. И Ливви. - Его голос не дрогнул, когда он перечислял одного за другим членов своей семьи, но на последнем имени Петр споткнулся - в буквальном смысле, точно земля дрогнула у него под ногами. Эзар протянул у нему руку, но ему преградил путь побелевший, безмолвно оскалившийся на него мальчишка, в котором Эзар узнал младшего сына Форкосигана, а в младенце на его руках - ребенка Сони, и отступил перед этой отчаянной попыткой. Петр положил руку сыну на плечо.
- Спокойно, Эйрел, - проговорил он тихо, - мы уже пришли.
- Бог мой. Юрий... - бессмысленно повторил Эзар.
- Он пытался добраться и до Ксава. Насчет тебя - не знаю. Я не был уверен, найду я... тебя живым или нет.
- Я не предполагал, что кто-то вообще сумеет нас здесь найти. Порой мои идиоты сами с трудом понимают, где они находятся. Петр... - и он смолк, не находя слов, которыми можно было обозначить эту потерю. - Чего ты хочешь от меня? Что я могу для вас сделать? - спросил он наконец. - За вами погоня?
- Была. Мой последний оруженосец их задержал. С того времени за нами никого. - Петр посмотрел на Эзара налившимися кровью глазами и отрубил: - Я хочу возвести тебя на трон. Хочу видеть, как Юрий сдохнет в муках, а ты займешь его место. - Он сделал шаг вперед, и опустился на колени прямо в пыль, так резко, что на мгновение Эзару показалось, что у Форкосигана просто кончились силы, и он не устоял на ногах. Но спина Петра оставалась прямой. Он протянул вперед раскрытые ладони, и сердце Эзара чуть не остановилось.
Он уже сражался на войне, свирепой и горькой. Он видел, как люди теряли свои семьи, как возвращались к дымящимся руинам своего дома и выносили оттуда маленькие изломанные тела. Он своими глазами видел всяческие ужасы, какие только могут породить двадцать лет партизанской войны. И Петр такое тоже видел с лихвой. Эзар знал, что в минуту этого самого страшного из несчастий все, что можно сделать для мужчины - это позаботиться о практической стороне дела и не дать тому принять решение второпях.
А встать у него на пути и помешать - задача более безнадежная, чем попытаться в одиночку напасть на цетагандийский лагерь.
- А как же Ксав? - Эзар ощущал, что язык едва ворочается у него во рту.
- Он слишком стар и слишком долго прожил вне Барраяра. И он не хочет трона, - казалось, одним взглядом Петр прочел все его мысли. - А ты - хочешь. И ты здесь. Хотя стоит тебе промедлить еще одну минуту, и я свои руки в твои не вложу.
В старые дни у Петра в запасе была особая речь, которую он приберегал для беженцев, стекавшихся к нему из своих разрушенных деревень. "Ваш дом не уничтожен", говорил он им. "Ваш дом - это присяга перед императором и мною". Услышав ее того, Эзар решил, что лучше слов и не подберешь, что они одновременно служат новобранцам утешением и придают им храбрости. Но только сейчас он понял, насколько эта истина верна и для самого Петра.
"Император Эзар", проговорил он мысленно. Да, Юрий с каждым годом делался все страннее, но до этого дня фатальных просчетов все же не допускал. "Я могу править лучше, чем он". И какое искушение, что Петр думает так же. Петр, который сейчас замер и жет, глядя на него дикими, жадными глазами. Сонно захныкал младенец, и Эйрел погладил его, успокаивая.
Время строить планы еще наступит: время решать, как именно они - граф, разбитый и все потерявший, и генерал не из самых важных - сумеют править планетой. Но сейчас Петр вправе требовать, и Эзар не может ему отказать. И не хочет. Он сомкнул свои руки вокруг ладоней Петра, и тот произнес слова присяги, и а Эзар - ответные, и с этого мгновения Барраяр раскололся напополам.
Только тогда плечи Петра поникли, словно он наконец-то свалил с них свое бремя на спину Эзара. В общем, так оно и было. Эзар помог Петру встать и обнял его.
- Сир, - заговорил Форкосиган, и в его голосе прорывалось отчаянное облегчение. - Сир, я полагаю нам стоит начать с...
- Не сейчас, - прервал его Эзар. Может, поспешных решений им не избежать, но практическая сторона дела остается такой же важной. И Эзар отвечает за него вдвойне. - Тебе нужен отдых. Еда. Сон. Пойдем в лагерь.
- Мы оставили лошадей внизу в овраге.
- Я пошлю за ними солдат. Идем, - он принял ребенка из рук Эйрела, потому что мальчик, казалось, был готов упасть. Петр обнял сына за плечи, и Эзар повел их вверх по склону. В свой лагерь он вошел уже императором.
Парой слов распорядившись одному из караульных насчет лошадей и быстро отдав приказ ординарцу, Эзар провел прибывших в свою палатку. Эйрел оцепенело посмотрел на тканевую стену, покосился на отца и осел, почти рухнул на койку, тут же свернувшись в клубок. Эзар обеспокоенно нахмурился.
- Медик сейчас подойдет.
- Он не ранен. Просто мы на ногах с... с... - Петр уставился на сына, и его собственное лицо было сейчас почти таким же измученным, как у мальчика.
Едва появился медик, Эзар с облегчением передал младенца ему в руки, а через пару минут подоспели и две маркитантки - крепкие горянки, которые знали, как позаботиться о маленьком Падме, и тут же взялись его кормить и переодевать. Как мало Эзар ни понимал в младенцах, но упорное молчание малыша до этой минуты казалось ему тревожным симптомом, однако, слава богу, наконец-то тот нормально разревелся.
Петр застыл посреди палатки, не шевелясь. Эзару была прекрасно знакома эта картина - изнеможение на грани срыва, как бывало по возвращении из слишком долгого рейда. Он не стал пока дергать своего друга, а сначала укутал одеялом Эйрела и уговорил его немного поесть и попить. Мальчик его почти не слышал, и Эзар даже не знал, пробивается ли смысл им сказанного им сквозь пелену горя, но прошло лишь несколько минут, и тот уже спал.
В прежние дни Эзару бы пришлось прибегнуть ко всем доступным ему хитростям, дару убеждения, а иногда - и к грубой силе, чтобы заставить Петра принять необходимую помощь. Да, старые привычки крепки, но теперь он больше не был адъютантом генерала Форкосигана. Он был императором графа Петра, и хотя последствия этого факта еще не улеглись в его голове, он смутно сознавал, что ситуация вывернулась наизнанку. Ничего не говоря, он положил ладони Петру на плечи и нажал, заставляя того сесть на походный табурет. Петр напрягся, словно собираясь вырваться, и Эзар сжал пальцы крепче, и, к его потрясению, Петр подчинился.
Определение "не ранен" в устах Форкосигана оказалось чересчур расплывчатым, решил Эзар, помогая тому снять с себя перепачканную одежду. Но помочь другу обработать рану было делом привычным. Он вложил в руку Петра стакан чая, щедро сдобренного бренди, накинул ему на плечи толстое одеяло, когда тот начал дрожать, и поставил на колени исходящую паром тарелку, а затем просто стоял и ждал. Петр успел съесть едва половину, когда последние силы покинули его, и он начал сползать с табурета. Эзар помог ему подняться, довел до койки и уложил спать рядом с сыном. Во сне Петр неосознанно свернулся вокруг мальчика. Эзар укрыл обоих одеялом, забрал у женщин задремавшего младенца и положил его туда же, под руку к Эйрелу. Вместе они будут спать спокойно.
Потом он сам уселся на освободившийся табурет и провел пальцам по гладким металлическим ножкам.
"Император". Вот границы его империи - небольшая палатка, а в ней младенец, мальчик и мужчина - лишенные и дома, и власти. "Все это скорее смахивает на дурную шутку, чем на реальную возможность". Но им уже случалось подняться, пав так же низко, и все же победить. Петр что-то пробормотал во сне, приоткрыл один глаз и посмотрел на него - и в это ослепительное, сияющее мгновение Эзар поверил, что они сумеют добиться победы и на сей раз.
@темы: переводы, Буджолд, Петер, Эзар, джен, таймлайн: правление Юрия
-
-
13.07.2013 в 15:43-
-
14.07.2013 в 11:06-
-
15.07.2013 в 11:34