"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
Название: "What Passing Bells" (пока рабочее, не переведенное)
Авторы: E.E.Beck & Sahiya
Варнинг: слэш, PG-13, Грегор/Майлз. АУ. Романс, драма.
Резюме: сиквел к "Таким временам". Роман. Времена сразу после действия книг Саги. Майлз и Грегор с поддержкой друзей и родственников воплощают в жизнь свой Великий Долговременный План...
Предыдущие главы: 1, 2, 3.
Оригинал взят с lookingglass.thelightgetsin.com/wpbfull.html
Переводчики: Regana и Faim, бетинг мой.
Глава 4.
Через два дня хирург Майлза разрешил ему отправиться домой в особняк Форкосиганов. Грегор умудрился освободить себе несколько часов вечером и приехал, когда солнце садилось за искусно увитую плющом стену сада. читать дальшеПим, с поклоном проводивший его в фойе, выглядел уставшим и встревоженным.
- Он лежит? – спросил Грегор, когда оруженосец повел его наверх.
- Ээ... Да, сир.
- Отдыхает?
- Ээ... Не совсем, сир, - они расстроено переглянулись; еще в больнице Майлз делался все более беспокойным, несмотря на запреты врачей и сильнодействующие лекарства.
Войдя в спальню Майлза, Грегор к некоторому своему ужасу обнаружил там леди Элис и генерала Аллегре. Такое ощущение, что Майлз руководил стратегическим совещанием прямо из постели.
А ведь Грегор дал ему отмашку начинать всего двадцать шесть часов назад, в тихой палате больницы.
«Мне всё это по-прежнему не нравится», - заметил Грегор тогда, доедая обед, присланный матушкой Кости в больничную палату.
«Мы не можем действовать порознь», сказал Майлз. «Если ты не готов, нам придётся забросить всю идею».
«Нет. Ты знаешь, что это не так. Знаешь, как я устал жить такой жизнью. Я хочу, чтобы ты был со мной каждый день»
«Знаю», ответил Майлз. «Это я все затягивал. Но... больше такого не будет». Он поднял на Грегора взгляд: глаза были серьезны, зрачки - расширены от лекарств. «Да. Я говорю «да», и говорю сейчас».
Грегор не смог отказаться: разве может голодающий отвергнуть пиршество.
Он знал, что после этого дела пойдут быстрее, поскольку Майлз есть Майлз, но почему-то думал, что даже Майлз достаточно практичен, чтобы дать ему немного времени. Как выяснилось, на это было глупо надеяться. Жестом он предупредил попытки Элис и Аллегре встать и склонился к Майлзу поздороваться.
- Не теряешь времени? – пробормотал он, садясь в ногах кровати.
- Куй железо, пока горячо, - отозвался Майлз. – У нас очень узкий временной зазор, и мы не должны упустить подходящее время. И я не хочу допустить небрежность в этом деле, - добавил он. – Никаких ошибок, - нахмурившись, он посмотрел на очертания своих ног под одеялом. – Мне это не нравится.
- Что не нравится? – спросил Грегор.
Майлз сделал жест, в котором воплотилось все раздражение на кровать, на его неподвижность, на комнату, на дом и на медицинское обеспечение в целом:
- Я не могу расхаживать по комнате и жестикулировать в таком состоянии!
- Ну, если у тебя снова откроется кровотечение, ты не сможешь делать вообще ничего, так что слушай, что тебе говорят.
Майлз посмотрел на него с видом замученного и обложенного со всех сторон человека:
- Ты говоришь, как моя мать.
- Да, я учился у лучших, не находишь? – Грегор глубоко вздохнул и запоздало поздоровался с Элис и Аллегре. – Вы тут давно?
- Около двадцати минут, - взгляд Элис явно намекал, что с него за это причитается.
- Мы как раз обсуждали, как сделать наше объявление, - добавил Майлз
- Я предложил хороший, полностью контролируемый, как мне кажется, способ, - вставил Аллегре. – Мы можем организовать вещание из дворца, но без прямого эфира. Пожалуйста, сир, - чуть жалобно добавил он, апеллируя к нему то ли как к высшей инстанции, то ли просто как к наиболее здравомыслящему человеку в этой комнате.
- Думаю, это звучит благоразумно, - ответил Грегор и повернулся к Элис. – Как, по-вашему, будет лучше сделать это?
- Ну... – Элис задумалась. - Прецедента, конечно, нет, но если бы ты женился на девушке, мы бы просто объявили о состоявшейся помолвке. Передача с вами двумя, сидящими рядом, благопристойные изъяснения чувств, праздничный бал в честь невесты...
- Стоило сделать запись, когда я находился в больнице, - с сожалением заметил Майлз. – Было бы больше драматизма.
- Я уверен, ещё будет масса возможностей удовлетворить твою склонность к мелодраме, - ответил Грегор.
- Верно, - радостно сказал Майлз. – И я думаю, нам стоит подкинуть им идею, что наши, хм, отношения начались недавно. И, кстати, о свидетелях. Надо уже сейчас начать планировать мое утверждение на Совете Графов, чтобы там не случилось неприятных неожиданностей. Мне бы не хотелось, чтобы Формонкриф просто встал и плюнул мне в лицо.
Грегор вздрогнул. Подтверждение и принятие присяги было больше, чем просто церемонией, хотя силы, способной изменить выбор Императора, никогда не существовало. Но в данном случае... кто-то может и осмелиться.
- Лучше бы этим занялся я, - сказал он. – Они должны четко знать, чего я ожидаю от каждого: что он вложит свои руки в твои и при том будет любезно улыбаться.
Повисла тяжелая пауза, которую нарушила Элис:
- Вы уже выбрали себе шаферов?
- Айвен, - сказал Майлз. - Выказав свою поддержку после нашего заявления, он окажется очень полезен. - Он зловеще усмехнулся. – Он будет просто в восторге.
- Грегор? – обратилась Элис.
- Генри Форволк, скорее всего. Но он ещё не знает.
- Мы можем пригласить его на обед на следующей неделе, - тоном человека, уже подумавшего обо всем, немедленно предложил Майлз. – Доно тоже. И Рене.
- Майлз... – раздраженно напомнил Грегор, - кажется, ты должен отдыхать.
- Но не всю же неделю!
- А, - аккуратно вставила Элис, - Грегор. Ты уже выбрал, кто будет стоять на месте твоих родителей?
- Ку и Дру, - ответил Грегор после минутной паузы. Сама Элис и Саймон Иллиан тоже бы прекрасно подошли, но она будет нужна в другой роли, и, кроме того, он подозревал, что Саймон в центре всеобщего внимания будет явно чувствовать себя не в своей тарелке. Он посмотрел на Майлза, который согласно кивнул. - Я поговорю с ними до объявления, - добавил он. Перспектива разговора с Ку и Дру нервировала, но откладывать дальше было нельзя, во-первых, из-за личного уважения, а также потому, что его могли опередить Марк и Карин.
- Прекрасно, - сказала Элис, сделав пометку в блокноте. – Дальше... Думаю, нам надо будет устроить небольшой праздник после объявления. Полуофициальный – только пять перемен блюд, а затем танцы. Подойдёт?
Они потратили ещё около часа, обсуждая детали. В конце концов, энергия Майлза вроде иссякла, и он выглядел бледным и измученным. И Грегор не думал, что глубокие морщины, залегшие вокруг его рта, были обманом зрения:
- Спасибо, - вставил он в паузу между репликами, заканчивая разговор твердо и окончательно. - Я благодарен вам за такое глубокое понимание. Мы можем продолжить в другой раз.
Аллегре кивнул. Леди Элис, тоже заметившая бледность Майлза, с одобрением посмотрела на Грегора. Майлз же, напротив, запротестовал:
- Мы же ещё не закончили.
- Нет, - тоном, не терпящим возражений, сказал Грегор. – Закончили.
Он сам решил проводить обоих гостей вниз. Корделия и Эйрел, выходившие из библиотеки, встретили их в фойе.
- Твой сын, - сказала Элис, - самый худший пациент из всех, кого я знаю. Саймон и то вёл себя лучше.
Корделия подавила улыбку, соглашаясь:
- Это одна из тех вещей, которые у него не стали получаться лучше даже с опытом, - она посмотрела на Грегора. – Дорогой, ты остаёшься?
- Да, - сказал Грегор, несказанно обрадованный первой выпавшей ему возможности провести с Майлзом не час-другой, а дольше. И даже неуёмный темперамент Майлза, заметно убавившийся из-за вынужденного заключения, будет к месту. С другой стороны, граф и графиня все это время только и делали, что присматривали за сыном, и усталость и напряжение на их лицах говорили сами за себя. Грегора вдруг осенило. Всё равно сегодня в Императорской ложе никого не будет, так почему бы не...
- Не хотите ли вы сегодня вечером куда-нибудь сходить? – предложил он. – Симфонический оркестр дает премьеру.
- О, спасибо... – Корделия покачала головой, - но думаю, что...
- Я думаю, что это замечательная идея, - прервала её Элис.
- Да, - сказал Эйрел, беря жену за руку. –Они правы, милый капитан. Вечер вне дома пойдёт нам на пользу, - он сжал её руку в своей. – С ним всё будет хорошо.
Грегор повернулся к Элис:
- Приглашение распространяется и на вас с Саймоном, конечно. Мест там более чем достаточно.
- Спасибо, Грегор. Это было бы очень мило.
Аллегре откланялся, как и Элис – ей надо было заехать за Саймоном и подобрать себе наряд на концерт. Эйрел и Корделия ушли наверх готовиться к выходу, а Грегор вернулся к Майлзу, ожидая, что тот будет сердиться за то, что Грегор прервал это совещание. Вместо этого он обнаружил, что Майлз почти уснул, однако пошевелился и подвинулся, когда Грегор осторожно лёг рядом с ним.
- Остаёшься? – невнятно спросил Майлз.
- Да. На всю ночь, если с тобой все в порядке, - он рассчитывал на это: в целях конспирации его автомобиль уже уехал. Машина без опознавательных знаков должна была забрать его на рассвете и отвезти во дворец длинным кружным путём. Они не слишком часто рисковали такими ночевками в особняке Форкосиганов – в основном, Майлз бывал у него во дворце, и то после тщательного и осторожного планирования.
- Конечно, - сказал Майлз и потянулся. Или попытался потянуться. Он замер на середине движения и зашипел от боли. - Всё в порядке, - ответил он, видя тревогу на лице Грегора. – Меня просто то и дело дергает.
Грегору показалось, что это не было обычным приступом боли, но он воздержался от комментариев:
- Твои родители идут сегодня вечером на симфонический концерт.
- О, прекрасно.
- Мне показалось, что это будет им на пользу.
- Мне уже сказали, каким тираном я становлюсь, когда вынужден лежать в кровати, - сказал Майлз. Он повернулся, зевнув, и раздраженно стукнул себя по лбу. – Нам нужно оповестить Генри, Доно и Рене как можно скорее, чтобы они не уехали из города.
- Майлз, - с нажимом произнес Грегор.
- Я просто сказал, - невинно ответил он. Чуть поколебавшись, он продолжил, - Также я бы хотел сам поговорить с мадам Форсуассон.
- А, - после короткой паузы протянул Грегор.
- Грегор, пожалуйста, не надо...
- Я ничего не говорю. - «И никогда не говорил».
- Ничего не было. Ты знаешь об этом.
- Я знаю, - ответил Грегор и задумчиво помолчал. – Ты же понимаешь, что она бы хотела несколько иного? – Майлз издал протестующий звук, но Грегор не дал ему вставить ни слова. – Поверь мне. Я знаю. Я много лет наблюдал за тобой, думая, что никогда не смогу быть рядом. Я знаю, как это выглядит. И ты тоже знаешь это, иначе не хотел бы говорить с ней сам.
Майлз ответил не сразу. Он отвернулся, и Грегор терпеливо ждал ответа. Наконец, он последовал:
- Я не думаю, что она до сих пор чувствует нечто подобное.
- Да, надеюсь, ты прав, – Грегор испытал большое облегчение, услышав это. Что-то в хладнокровной, сдержанной Катрионе Форсуассон нервировало его. И Майлза влекло к ней в том смысле, который вызывал у Грегора еще больше беспокойства. Хотя Майлз просто говорил, что она нравится ему, и он чувствует себя ответственным за смерть её мужа, хоть её брак и был ужасен. Грегор знал, что ему стоит оставить эту тему. И нет, между ними никогда ничего не было.
Но это «может быть» не давало ему покоя всякий раз, когда он позволял себе об этом задуматься. Подобно беспокойству, которое подкрадывалось всякий раз, когда всплывало имя Элли Куинн. Или два года назад, когда Майлз получил с другого конца вселенной послание по сжатому лучу насчет невероятной сержанта Тауры и сорвался с места меньше, чем за полсуток. Он вернулся через три месяца, измождённый, печальный и полный невысказанных сожалений. И хоть Таура обрела свой последний приют в космосе, Майлз сделал для неё возжигание на кладбище в Форкосиган-Сюрло. Грегор, как и Майлз, добавил прядь своих волос, и они вместе опустились на колени, глядя, как огонь превращает приношение в пепел.
Это не было ревностью. Грегор знал, что ему нечего опасаться со стороны любой из них: он был уверен в верности Майлза вне зависимости от того, в каких деяниях прошлого тот любил признаваться в моменты гнева или сомнений. Возможно, это было недостатком понимания. У самого Грегора в прошлом не было таких «может быть», поскольку его жизнь не допускала подобного... разве что Кавилло, которую Грегор всё равно не мог включить в этот список. Майлз был всем для него, его первой и последней любовью. Но у Майлза это было по-другому, и поэтому ситуация была несколько... несимметричной. Оттого и вся неловкость. Которую надо оставить в прошлом, решил Грегор. Он был избавлен от необходимости видеть Элли Куинн, но мадам Форсуассон жила в Форбарр-Султане и была Майлзу другом.
- В любом случае, - продолжил Майлз, - мы можем сравнить наши расписания, и я пошлю приглашения на обед к концу следующей недели. Так будет намного лучше, - добавил он, предотвратив последующие замечания.
- Хорошо, - сказал Грегор. – Но не будем больше об этом, ладно? Я не помню, чтобы определение слова «отдых» включало в себя продумывание политического и социального переворота.
Майлз неохотно согласился, но вскоре начал жаловаться, что ему скучно, что он не может нормально сконцентрироваться, чтобы читать, не может сидеть спокойно, и, пожалуйста, нельзя ли ему встать хоть на несколько минут? Чувствуя себя нянькой трёхлетнего ребёнка, Грегор отправил Пима на поиски старого набора такти-го, в надежде, что это развлечет Майлза хоть немного, пока тот опять не заснёт. Они сыграли один тур, и Грегору это напомнило, как они играли в такти-го в подвальной квартирке в здании СБ. Тысячу лет назад, хотя на самом деле прошло меньше пятнадцати. Как раз перед тем, как он попытался сбежать от всего, что его окружало и, в итоге, влюбился. Воспоминания последних десяти лет вызвали у него головокружение.
Они сыграли три раза; Майлз оказался более уставшим, чем думал сам, и Грегор дважды чуть не победил его. Они как раз думали о чётвёртой партии, когда появился Пим с ужином, что оказалось более приятным занятием. Вскоре после этого заглянули Эйрел и Корделия, одетые для выхода. Корделия поцеловала Майлза в лоб, наказав ему вести себя хорошо и не создавать Грегору проблем («То есть меня назначили нянькой», - усмехнулся Грегор). Эйрел не повторил наказов жены, а просто строго посмотрел на Майлза, затем взял Корделию под руку и пожелал им спокойной ночи.
На сладкое им досталось по куску шоколадного пирога с малиновым сиропом, а Майлзу к тому же - пригоршня таблеток от Пима, который стоял рядом и следил, чтобы м’лорд принял их все, уж будьте добры. Через несколько минут глаза Майлза закрылись, дыхание выровнялось до нормального ритма спящего здоровым сном человека. Грегор достал вьюер и принялся проглядывать попеременно впечатляющие сообщения о последних технологических и биологических инновациях Цетаганды и пьесу земного драматурга двадцать шестого века.
Он сидел поверх покрывала, привалившись спиной к изголовью; в одной руке у него был комм, другая лежала на плече Майлза. Конечно, это оказался не самый полный развлечений вечер из всех, которые они проводили вместе, но отголосок недавней паники то и дело холодил ему вены, и было просто хорошо быть рядом с Майлзом, спящим и не не протестующим против того, что на него смотрят.
Он совершенно не следил за временем до тех пор, пока не услышал приглушённые шаги и тихий скрип двери в гостиную. Пим оставил её приоткрытой, и Корделия толкнула дверь чуть сильнее, чтобы посмотреть на них. Она всё ещё была в тёмно-зелёном вечернем платье, украшения на шее и запястьях посверкивали, но длинные волосы были освобождены от гребней, распущены и теперь волной спадали за спину. Она улыбнулась при виде такой картины, и Грегор кивнул в ответ.
- Хороший был вечер? – тихо спросил он, хотя был уверен, что Майлза сейчас не разбудит даже цетагандийское вторжение.
- Очень, спасибо, - она больше ничего не сказала, но осталась в дверях, явно не собираясь уходить. Грегор наблюдал за ней, забыв про комм в руке. Он знал этот взгляд, и знал, что он означает.
- Корделия, - прервал он молчание. – С ним всё в порядке. Или будет в порядке. - «Я не позволю этому повториться. Никогда».
Она встретилась с ним взглядом, легко читая по его лицу, и иронично скривила губы. Затем скинула туфли, тихо пересекла комнату и осторожно села на кровать с другой стороны от Майлза. Она погладила его по голове, и пальцами, не касаясь, очертила контур щеки.
- Знаешь, - начала она внезапно. – Когда я была беременна, вокруг было много толков. Каждый хотел знать, будет это девочка или мальчик: девочке прочили, что мы выдадим её за тебя замуж, а мальчику – что он тебя заменит.
Это заставило Грегора фыркнуть:
- Если б они только знали...
- Но ты знаешь. И он знает, - она склонилась над Майлзом, точно прикрывая его завесой волос: короткое мгновение материнского любования сыном. Грегор следил за тем, как её пальцы касаются его лица, как сосредоточенно она поправляет одеяло, проводит пальцем по его брови.
Он вдруг вспомнил давний день, когда она позвала его, пятилетнего, усадила рядом с собой и начала очень серьёзный разговор; в этот день Майлз впервые приехал во дворец. «Ты должен быть очень осторожным, - говорила она, серьёзно и честно глядя ему в глаза, мало кто как делал. – Он очень хрупкий и может легко пораниться, поэтому тебе надо быть внимательным, когда вы играете».
Как выяснилось, единственную реальную угрозу для своих костей представлял только сам маленький монстр, а когда он начал ходить, всё стало ещё хуже. Восстановление длилось не один день: позвоночник Майлза тогда только-только освободили от креплений, обеспечивавших неподвижность, и Майлз решил, что будет ходить сам, наплевав на графики лечения и упражнения для мышц. Грегор тащился за ним по коридору, не уверенный, должен ли останавливать мелкого, даже если сможет, а тот шатался, спотыкался и ковылял. В конце концов, Майлз добрался до кабинета своего отца, там немедленно упал и сломал пять косточек в ступне. Потом, после всей неразберихи, Грегор увидел, как Лорд Регент тихо плачет в объятиях своей жены, но, будучи всего десяти лет от роду, не смог понять, из-за чего.
Нет, сам себе Майлз был самой большой бедой. Должно было пройти слишком много лет, чтобы Грегор смог представлять для него хоть какую-то угрозу.
- Когда-нибудь у вас будет свой, - сказала Корделия. Её голова была по-прежнему склонена, будто она не могла заставить себя поднять её.
- Вам так не терпится стать бабушкой? – спросил он, слегка покоробленный темой разговора. Безусловно, дети были необходимым продолжением их публичного союза, но сама громадность этой перспективы нависала тенью над каждым его днем.
- Да, и давно, - ответила Корделия. – И... И я рада, что Эйрел дождётся и увидит внука.
У Грегора перехватило дыхание:
- Неужели он...
- Нет, нет... – она наконец подняла голову и накрыла своей рукой его ладонь. – Прости, милый, я не хотела пугать тебя. С Эйрелом всё в порядке. Он просто... стареет.
- О, - Грегор сглотнул.
- Ещё лет десять, наверное, - произнесла она почти задумчиво. – Может быть, больше, если он действительно чувствует себя так, как говорит. - Она уставилась куда-то в пространство. – Мне кажется, что это так мало... Странно.
Грегор снова сглотнул, затем прокашлялся. Он не мог представить, что сейчас скрывалось за её глазами. Они с Эйрелом были всегда так сильно и неразрывно связаны друг с другом, что казались единым целым, устойчивым, сильным, страстным. Он никогда не задумывался, кто из них останется один, и вдруг понял, что Корделия смотрит сейчас в будущее и видит там незнакомку - вдовствующую графиню Форкосиган.
- Прости, - она сжала его руку и снова посмотрела в глаза. – Я не хотела тебя расстроить.
- Вы выглядите такой спокойной, - сказал Грегор и тут же пожалел об этом.
- Разве? – её лицо дрогнуло, и ее глазами на Грегора на мгновение взглянул кто-то раненый, дикий, потерянный. – У меня была хорошая практика. Хватит об этом, - она улыбнулась снова, - Спокойной ночи, мой дорогой, - она наклонилась к Майлзу, поцеловала его в щёку и ушла, шелестя юбкой.
Майлз всё ещё спал, когда Грегор отключил вьюер и пододвинулся к нему. Кровать была нагрета его телом, и он во сне повернулся к Грегору, только бессознательно прикрывая ребра. Грегор аккуратно пристроился рядом и через несколько минут тоже позволил себе заснуть.
Майлз проснулся посреди ночи, дернувшись, что моментально выдернуло Грегора из сна.
- Прости, - Майлз тяжело дышал. – Прости.
- С тобой всё в порядке?
- Да, - ответил он, но было слышно, что ему не хватает дыхания. «Испуган», - внезапно понял Грегор и упрекнул себя в том, что только сейчас понял: Майлз тоже чувствовал страх. Еще бы. Ведь и он пережил покушение. Как и Грегор.
- Всё хорошо, - Майлз выровнял дыхание и осторожно отодвинулся, - Я просто... – он нашёл губы Грегора в темноте. Грегор мягко ответил на поцелуй, зарывшись пальцами в его волосы и придерживая ладонью затылок; это было молчаливое обоюдное согласие.
- Всё хорошо, - повторил Майлз. Он устроился в кровати, и Грегор чувствовал тепло его дыхания у себя на шее.
Грегор точно мог определить, когда Майлз начал проваливаться в сон, по его непроизвольному ерзанью в постели, а момент, когда он уснул, – по тому, что он затих. Грегор открыл глаза, уставившись в окно на барраярскую ночь. В конце концов, и он уснул и не просыпался до утра, пока оруженосец Роик не разбудил его, чтобы он мог одеться и тихонько уйти. Майлз только начал просыпаться, и Грегор задержался, чтобы поцеловать его, пожелать доброго утра, попрощаться и посмотреть, как он снова засыпает.
Было так приятно думать, глядя в окно бронированного лимузина во время долгого пути домой, что скоро никому из них не придется потихоньку прокрадываться друг к другу.
*~*~*
Дни тянулись нудно и медленно, сливаясь один с другим на фоне уменьшившейся до струйки порции болеутоляющего. Майлз знал, что никто не виноват в том, что он не в силах ничем себя занять. Он чувствовал усталость постоянно, загнанный в эту кровать, как в ловушку, нежеланием собственного тела выздоравливать в том темпе, какого требовала политическая необходимость. Это было его главной проблемой: слишком много надо было сделать, а он мог только самую малость.
Он пытался читать книги, но не мог сконцентрироваться и порой думал, что потерял свою способность сосредотачиваться там, на мостовой, вместе с несколькими пинтами крови. Как-то днём он наткнулся на голозапись покушения, беспокойно переключая каналы. Он посмотрел, сглотнул, быстро выключил его, и всю ночь ему снилось расплывающееся по грязному городскому снегу алое пятно.
Он много спал, иногда проваливаясь в тягучую полудрёму. Наступила вторая неделя, чуть лучше первой, и Майлз начал по-настоящему капризничать и злиться, срывая недовольство на окружающих и на себе. Он не помнил, чтобы прежде выздоравливал так тяжело, даже после операций по пересадке костей. «Стареешь, должно быть; тебя не переполняет энергия, как раньше».
При всем при этом он был несказанно рад хоть какой-нибудь компании, даже если это был ожидаемо неприятный разговор с Катрионой или необходимость пройти сквозь строй своих политических соратников. Ему разрешили одеться («Черт меня побери, если я стану сообщать людям подобную новость в пижаме!» - заявил он своим родителям и Пиму), и он сидел на аккуратно застеленной кровати, потому что выйти в Жёлтую гостиную ему не позволили.
Он сидел прямо, на груде подушек, ожидая приезда Катрионы и наблюдая, как Пим сервирует прикроватный столик на двоих. Лучше всего поделиться такой новостью во время десерта, решил он, особенно если этот десерт приготовила матушка Кости. Кстати о...
- Пим, я надеюсь, в сегодняшнем меню нет жучиного масла? Я согласен на эту штуку не чаще раза в день.
- Нет, м’лорд. Матушка Кости же обещала, что его не будет.
- Неужели? – он моргнул.
- Да, м’лорд, - ответил Пим. – Вчера. Она согласилась приготовить к салату лёгкий соус из масла и уксуса, как вы и просили.
- О, - Майлз снова моргнул. – Должно быть, я всё-таки старею.
Как всегда, Катриона была пунктуальна. Видимо, она пришла сразу после лекции, так как её сумка с книгами висела за плечом, а волосы были заколоты стилусом. В таком виде она казалась совсем юной, невзирая на одежду, которая выдавала её возраст и положение. И одежда была новой, заметил Майлз. Не дорогой, возможно, но болеро и юбка были явно последним писком моды Форбарр-Султана.
- Мадам Форсуассон, - Майлз улыбнулся. Он привстал с кровати, игнорируя возмущенный взгляд Пима, и тепло пожал ей руку. – Вы выглядите просто чудесно.
- О, спасибо, лорд Форкосиган. А вы выглядите...
- Как только что размороженный криотруп? – Майлз поморщился и снова устроился в кровати, приглашая её сесть на стул. - Скажу больше, это лучше, чем альтернативный вариант. Пим, посмотри, что там с ланчем? – Оруженосец удалился.
- Я очень рада, что с вами всё в порядке, - произнесла Катриона. – Голозаписи были просто ужасны, и всё это проигрывалось раз за разом.
Майлз вздрогнул:
- Я знаю, - он встряхнул головой. – Резкое развитие СМИ очень полезно для Барраяра, но в последний раз, когда на меня покушались, мне, по крайней мере, не пришлось потом пересматривать это событие по новостным каналам изо дня в день. Смерть или нечто близкое к смерти выглядит не слишком достойно. Потому я и не включал головид.
- Я тоже, - вздохнула Катриона.
- Ну, сейчас я в порядке. Или скоро буду. Ну, хватит об этом. Как проходит семестр?
- О, прекрасно. Немного страшно, что всё уже почти кончилось.
Майлз изогнул бровь:
- У вас, конечно, есть выбор, чем заняться дальше?
- Ну, да, - она помолчала; Майлз узнал эти колебания, наступавшие у нее всякий раз, как ей приходилось произнести нечто даже отдаленно хвалебное в свой адрес. – Я уже получила кучу предложений по устройству садов. Больших садов. Полагаю, они основаны на моей работе в вашем саду.
- Потрясающе! – сказал Майлз. – Это просто чудесно.
- Спасибо. И Ципис помогает мне начать своё дело. Он научил меня всему, что мне необходимо для своего проекта – уникальный человек.
- Да, он такой, - согласился Майлз. Ему было приятно видеть ее счастливой. Разговаривающей. Она была такой болезненно замкнутой, когда они встретились впервые, хотя на публике такой оставалась и сейчас. Она была… очень этим похожа на Грегора. Он подумал, и не в первый раз,, что у Катрионы Форсуассон и Грегора Форбарра много общего: хладнокровная, собранная отчужденность, прикрывающая уязвимые места; бездна внутреннего спокойствия – господи, Майлз любил Грегора за это умение оставаться невозмутимым, и такой же чертой характера обладала Катриона, - и острый ум, который был заметен только тому, кто знал, куда смотреть и как спровоцировать его проявление. Майлз знал, что Грегор никогда сознательно не шёл на контакт сам. Возможно, именно поэтому тот чувствовал себя с Катрионой так неуютно; это сходство чужих друг другу людей порой ощущалось ими самими, словно вторжение в личное пространство. Ну, хотя бы частично дело было в этом.
Ланч подали быстро, и диалог прервался. Майлз перевёл разговор на сына Катрионы, тринадцатилетнего Никки, и она с удовольствием подхватила тему. Он ел, слушал и морально готовился. Он боялся, что после этого разговора она не будет держаться с ним так открыто.
- Господи, какая я болтушка, - сказала Катриона, когда они приступили к десерту. – Извините, я прожужжала вам все уши.
- Совсем нет, - честно ответил Майлз. – А, не могли бы вы положить мне на тарелку вон то персиковое пирожное? Спасибо, – он вздохнул. – Мне было невыносимо скучно из-за этого постельного режима.
- Я думала, у вас были посетители.
- Да, конечно. Тут всегда мои родители и Айвен, - он заметил, как она нахмурилась. – Да, извините Айвена за то, что он вытворял на моём дне рождения.
- Не волнуйся, я смогу с ним справиться.
- Я знаю, я просто... неважно. И Грегор был тут несколько раз. - «Вот сейчас, парень, пока ты не струсил». – Об этом я и хотел поговорить с вами сегодня.
Катриона удивлённо посмотрела на него. Он не назвал ей цели сегодняшнего приглашения; и она, вероятно, полагала, что он просто листал адресную книгу и вытаскивал в гости одного знакомого за другим, чтобы те развлекали его, пока он выздоравливает. Что было бы неплохой идеей, надо подумать об этом... «Соберись!»
Он глубоко вздохнул.
– Через полторы недели состоится оглашение в императорском дворце. Грегор объявит о своей помолвке.
- О! – её глаза недоумённо округлились. – Это... очень мило. - Она озадаченно наморщила лоб. «Мне-то почему ты об этом рассказываешь?» - говорил весь её вид.
- Верно, – согласился Майлз. Последний глубокий вдох... черт, больно. – Дело в том, что он объявит о помолвке... со мной.
Последовала пауза. Затем ещё одна. Лёгкую бледность на лице Катрионы Майлз заметил только потому, что присматривался.
- Я... – начала она, но затем остановилась.
- Я знаю, это настоящий шок, - тихо сказал он. Она не смотрела в его сторону. – Мы с ним любим друг друга уже давно. Я... я не хотел, чтобы вы узнали об этом вместе со всеми, - «Я так многим тебе обязан».
Она помолчала ещё немного. Майлз доел остатки персикового пирожного.
- Как давно? – спросила она, наконец.
- Простите?
- Как давно вы... вы двое вместе...
Майлз прокашлялся:
- Четыре года. Почти.
- Понимаю, - её голос был холоден по сравнению с той теплотой, что звучала, когда они болтали. «Прости, прости», - мысленно умолял Майлз. Он спрашивал себя много, очень много раз, когда он был один и просыпался посреди ночи, о том, что могло бы произойти, если бы Грегор затянул с признанием. Слишком тяжко было думать о таком развитии событий: как они с Катрионой взрастили бы то малое зернышко вероятности, что существовало между ними, и были бы счастливы, и у них были бы дети - в то время как Грегор, одинокий и замкнутый, никогда не смог бы поделиться с ним своими чувствами. Слишком больно было думать об этом. Особенно сейчас. Майлз представил, как их жизни разошлись бы точно корабли в ночи. Одна только мысль не узнать того, что он теперь знал, заставила его отвернуться и сглотнуть.
- Я надеялся, что вы знаете... – начал Майлз и замолк. Слишком много всего он хотел сказать, но всё это означало, что ему придётся предстать лицом к лицу со всеми недомолвками между ними. – Вы мне по-настоящему небезразличны.
- Я знаю, - произнесла она и глубоко вздохнула. – Но не так, - Майлз испустил облегченный вздох. Они всегда были честны друг с другом. Слава Богу. Этот разговор, и так тяжёлый, мог стать просто невыносимым. - Четыре года, - повторила она. – До или после Комарры?
- До, - он запнулся. – Накануне, - «Слава Богу, мне не пришлось выбирать». Он никогда не думал о том, что могло бы произойти, если б он поехал на Комарру, встретил Катриону, а затем вернулся, и Грегор признался бы ему в любви. О, в какой кошмар это могло бы превратиться.
Она кивнула, ничего не сказав.
- Вы с Грегором очень похожи, - сказал он, наконец. Она удивлённо посмотрела на него. - Хотя, конечно, есть и кардинальные различия, - Он неопределенно махнул рукой, обозначая ее принадлежность к женскому роду. - Но они меня не слишком заботят.
На её лице промелькнула улыбка. И пусть она улыбнулась лишь губами, а темные глаза остались серьезны, но это уже было лучше, чем ничего.
- Не могу представить, что я чем-то похожа на Императора, - сказала она.
- О, полагаю, вы будете удивлены, - ответил Майлз. – У вас много общих качеств, за которые я и люблю Грегора, - её глаза внезапно сверкнули, и она склонила голову. Майлз быстро вдохнул и продолжил. - О, Катриона... Я не извиняюсь за нас с Грегором. Но мне ужасно жаль, что это причинило вам боль. Я никогда не хотел поступить так. И я надеюсь, что и не поступлю.
- Вы всегда вели себя со мной благородно и никак иначе, - сказала она, рассматривая свою юбку. – Вы никогда не давали мне повода подумать... я недолго надеялась, но... в конце концов, я сдалась, - она тяжело вздохнула, успокаиваясь. - Одно время я думала, что у вас есть… кто-то... Я думала, это какая-то инопланетница, которую вы встретили, когда уезжали с Барраяра, потому что здесь вы всегда были один.
Майлз поморщился:
- Я много лет пытался, пока служил в СБ. Все они отказались выходить за меня замуж. Ну... – он добавил, глядя, как она подняла брови. – Я не знаю, была ли камнем преткновения именно женитьба. Предпочитаю думать, что нет.
- Я уверена, что нет, - сказала она и глубоко вздохнула, но больше не выглядела, словно вот-вот расплачется. Майлз облегченно выдохнул: он понятия не имел, что ему делать, если она расплачется. Он подумал, что она хорошо держит себя в руках,
- Так ли это чудесно, как все говорят? – спросила она.
- Что чудесно?
- Любить. Все постоянно твердят об этом, но я не могла поверить, поскольку никогда такого не испытывала?
Она тряхнула головой и потёрла переносицу:
- Мне тридцать четыре года, - сказала она печально, - из них весь романтичный опыт составляет десятилетний брак с Тьеном и два года поистине девичьей влюбленности в человека, у которого, как только что выяснилось, был роман с Императором все то время, пока я была с ним знакома.
Майлз выждал минуту, прежде чем ответить. Он почувствовал, что это не было простым вопросом. Она хотела знать... что? Что для неё есть надежда? Что она этого достойна?
– Это прекрасно, - сказал Майлз. – У нас было несколько ссор, особенно в начале, но... – он умолк. - Любовь к нему делает все, чего я добился, таким незначительным. Это огромная ответственность – заботиться о том, что он дал мне, и верить, что он поступает так же. Это важнее всего, что я когда-либо делал, - он осторожно посмотрел на неё, надеясь встретиться взглядом. - И вы найдёте кого-нибудь. Я знаю это.
Она покачала головой:
- Я не уверена, что я смогу. Мне кажется, я не способна на такое вообще.
- Вы не правы, - произнёс Майлз. – Вы знаете себя лучше, чем четыре года назад. Так, как вы просто не могли себя знать четырнадцать лет назад, когда выходили за Тьена.
- Это правда, - она посмотрела на него. –В значительной степени благодаря вам.
Он покачал головой:
- Ничьей заслуги, кроме вашей, здесь нет, Катриона. Вы наизнанку вывернулись ради этого. Вы – это вы. Я понял это, преодолев слишком тяжёлые препятствия, - он потянулся и взял её за руку. – Вы построили для себя новую жизнь, когда многие на вашем месте сбежали бы домой, поджав хвост. Вы растите прекрасного ребёнка и занимаетесь вещами, которые вам нравятся. Вы более чем способны, и вы поймёте это, - она кивнула, но не подтверждая, а словно говоря, что, может быть, это и правда. Уже неплохо. Он отпустил её руку и решил пошутить. - Тем временем, - сказал он и позволил смеху зазвучать в своем голосе, - я всегда могу свести вас с Айвеном. Такой опыт имеет, по крайней мере, образовательную ценность.
- Ну, знаете! – сердито выпалила она, но её глаза смеялись.
Майлз ухмыльнулся. Последовала очередная пауза, но уже не такая удручающая.
- Вы придёте на помолвку? – спросил он через минуту. – Это очень важно для меня.
- Да, конечно, - подтвердила она.
После этого обед с главами партии прогрессистов казался почти игрой. Майлз был абсолютно уверен, что никто из них, по крайней мере, не расплачется. Он понемногу развлекался, воображая их реакцию, особенно Генри Форволка, который был не просто важным членом партии, но ещё и близким другом Грегора, однако с Майлзом у них большой симпатии не было. Особенно после того эпизода, когда Форволк пытался обвинить Майлза в казнокрадстве ещё во времена его работы в СБ. Теперь Генри знал его лучше, и они неплохо ладили, но... Майлз почувствовал удовлетворение при одной мысли о том, как ошарашен тот окажется.
После обеда Майлз послушно отдыхал (то есть лежал на кровати, уставившись в потолок, и ворчал), когда запищал его наручный комм. Он не медлил ни секунды перед ответом; в конце концов, в Империи мог случиться кризис, благодаря которому даже его матери пришлось бы смириться и дать ему встать с кровати. Возможно.
Это был Грегор:
- Я не разбудил тебя?
Майлз растерянно заморгал, а Грегор оценивающе посмотрел на его волосы. Майлз потянулся пригладить их ладонью, удивляясь, почему он утром даже не прошёлся щёткой по шевелюре. Боже, ему жизненно необходим хоть какой-нибудь стимул. «Маленький пограничный конфликт - вот все, о чем я прошу!».
- Нет, я просто отдыхал. Планы на вечер без изменений?
- Нет. Ты уверен, что справишься?
- Абсолютно. Со мной всё в порядке. Правда.
- Раз ты так говоришь... Но я не поэтому звоню.
- Да? – спросил Майлз, надеясь, что его голос не выдаст тайную надежду на то, что произошло что-то из ряда вон выходящее, что требует немедленного присутствия Имперского Аудитора и позволит ему выйти из этого чёртового дома. Судя по улыбке Грегора, на успех в сокрытии тайны рассчитывать не приходилось.
- Мы наконец-то опознали убийцу.
- А? – Майлз выглядел несколько разочарованным.
- Петер Девский, - Майлз вопросительно поднял брови. – Назван в честь твоего деда, я думаю. Он из маленького городка Ращин-Брук в...
- В Дендарийских горах, - закончил Майлз. – Я знаю, где это. Мы с Айвеном разбивали лагерь рядом с ним, когда исследовали пещеры.
- Я так и думал, что слышал это название раньше, - сказал Грегор. – Хотя я никогда не увлекался спелеологией, но ваших рассказов, которые заставляли меня задыхаться от клаустрофобии, наслушался вдоволь. - Он покачал головой. – В любом случае, нам было так тяжело опознать его потому, что его рождение не было зарегистрировано в больнице. Он сбежал из своего дома шесть месяцев назад, и с этого момента никто ничего о нём не слышал. Его семья считала, что он убежал в Хассадар.
- А полторы недели назад он пытался убить тебя, - Майлз закусил губу. – Хм...
- Муниципальные стражники восточного берега узнали его в лицо, но не знали по имени, - сказал Грегор. – Они сказали, что он появился в поле их зрения, как и множество ему подобных, около двух месяцев назад.
Майлз кивнул:
- СБ нашла какие-то доказательства заговора?
- Пока нет. Конечно, они продолжают искать, но любимая гипотеза Аллегре заключается в том, что он был наркоманом и не хотел, чтобы поставки прекратились, потому и намеревался устранить меня.
Майлз нахмурился.
- Не знаю, что и добавить. «Попрыгунчик» не склонен вызывать агрессивность. И тем более делать человека хорошим стратегом. Что-то тут не стыкуется.
- Это так, - согласился Грегор. - Но случившееся было чистым везением, а не тщательно спланированной операцией. Если он был в отчаянии...
- Наверное, - Майлз пожал плечами. – Спасибо, что сообщил.
- Не за что. Увидимся вечером, - сзади донёсся какой-то шум, и Грегор быстро обернулся. Кто-то был в комнате, значит, никаких «люблю тебя». Вместо этого он приложил руку к груди в лёгком поклоне. Майлз ответил тем же и отключил комм.
За ужином слёзы всё-таки случились, но отнюдь не от расстройства. Майлз решил, что они с Грегором поистине поднаторели в раскрытии своей тайны, когда они выложили новости во время кофе. Это была тщательно спланированная операция: Майлз направлял беседу посредством хитрых манипуляций и тонких предостережений, а Грегор нанес финальный удар в своем неподражаемом стиле. Генри Форволк начал заикаться, как в детстве; Рене выглядел спокойным, задумчивым и смущенным; а вот Доно Форратьер закашлялся, подавился, приложил салфетку к губам и почти сполз под стол во внезапном приступе неконтролируемого истерического хихиканья. В конце концов, после нескольких минут рыданий от смеха, он вылез, вытирая слёзы, набежавшие на глаза и беспомощно тыча пальцем в их направлении.
- А я-то думал, что это я заставил попотеть старых ублюдков, - прохрипел он, наконец, - Боже, Майлз, неужели ты всегда и во всём будешь брать верх?
- Это не было моим главным стимулом, уверяю тебя, - не без раздражения ответил Майлз.
- Да ну? – переспросил тот лукаво. Потом он замолчал, переводя взгляд с сердитого Майлза на слегка нахмурившегося Грегора, успокоительно сжимавшего его запястье. - Боже мой, - произнес он уже совершенно другим тоном, - Вы хотите сказать, что вы действительно любите друг друга?
- Я надеюсь на это, - отрезал Майлз. – И я бы не сделал этого по какой-либо иной причине, будь уверен.
- Наш… союз является для тебя проблемой, Доно? - спросил Грегор.
- Нет, - ответил Доно медленно, почти удивлённо. – Это даже интересно. - На его губах промелькнула полная любопытства и удовольствия улыбка, с той долей мстительного предвкушения, какую Майлз не раз видел на лице матери, когда она обсуждала будущее Барраяра. - Мои поздравления, - сказал Доно, выпрямившись на стуле. - Полагаю, что, сообщая нам эту новость, вы интересуетесь, получите ли нашу поддержку в Совете и не только. Так вот, у вас есть моя и моего Округа, в той мере, как я могу им распоряжаться, - он чуть поклонился, его лицо было серьёзно, но глаза чуть сверкали.
- Так же, как и моя, - сказал Рене, постукивая длинными пальцами по столешнице. – Я обязан тебе. И даже если бы это было не так, Форбреттены никогда не выступили бы против, - Майлз благодарно кивнул, не слишком удивляясь. Младший брат Рене разделил склонность Форбреттенов к выбору партнёров своего пола.
Все посмотрели на Генри, который уставился на Грегора так, будто никогда не видел его прежде.
- Ээ... – начал он. - Я... Гм... Сир? – последнее прозвучало почти жалобно.
- От тебя никто ничего не требует, - мягко сказал Грегор. – Мы просим, а не приказываем. Нам нужна именно сознательная поддержка и полное доверие, и ничто другое на сей раз не подойдет.
Генри сглотнул:
- А я надеялся, что вы, в конце концов, выберете Серену... – протянул он жалобно.
Майлз мужественно подавил ухмылку. Если так, то Генри в абсолютном меньшинстве; царствование императрицы Серены Форволк Форбарра было исключительно глупой идеей.
- Нет, - отрезал Грегор.
- О, - Генри вздрогнул. – Конечно, я вас поддержу, - добавил он со свойственной ему сдержанностью. - Мои поздравления. – Он ухитрился не подавиться этим словом.
Вот так, удовлетворённо заключил Майлз. Нынешнее собрание было отчасти пристрастным, разнородным, но все же подобием большого Совета. Политические союзники Майлза, которых в Совете графов набиралось больше половины, когда он прилагал к тому все усилия, склонятся на его сторону или благодаря единству со своими приверженцами, или в расчете на будущее, на перспективу иметь союзника в самом сердце Империи. Это, как знал Майлз, было единственной реальной защитой от тех, кто не принадлежал ни к одной партии и явно не желал бы видеть, как один из равных поднимется выше прочих. «Вы сами проголосовали, чтобы я стал Аудитором, так что заткнитесь».
Ну а что касается прочего... Будут те, кто последует за ним радостно, как Доно, из своих собственных причин или просто в погоне за новизной. Будут и те, кого можно убедить логикой или целесообразностью принципа «следовать по течению». И, конечно, будут те, которых переубедить не выйдет ничем. Несмотря на то, что Майлз неоднократно прокручивал в голове множество сценариев развития событий, он не мог быть уверен. Непостижимый человеческий фактор смешивал все карты, и ему оставалось только ждать и наблюдать. Сегодня этому было положено начало. Но и только. Впереди оставалось ещё много работы.
Авторы: E.E.Beck & Sahiya
Варнинг: слэш, PG-13, Грегор/Майлз. АУ. Романс, драма.
Резюме: сиквел к "Таким временам". Роман. Времена сразу после действия книг Саги. Майлз и Грегор с поддержкой друзей и родственников воплощают в жизнь свой Великий Долговременный План...
Предыдущие главы: 1, 2, 3.
Оригинал взят с lookingglass.thelightgetsin.com/wpbfull.html
Переводчики: Regana и Faim, бетинг мой.
Глава 4.
Через два дня хирург Майлза разрешил ему отправиться домой в особняк Форкосиганов. Грегор умудрился освободить себе несколько часов вечером и приехал, когда солнце садилось за искусно увитую плющом стену сада. читать дальшеПим, с поклоном проводивший его в фойе, выглядел уставшим и встревоженным.
- Он лежит? – спросил Грегор, когда оруженосец повел его наверх.
- Ээ... Да, сир.
- Отдыхает?
- Ээ... Не совсем, сир, - они расстроено переглянулись; еще в больнице Майлз делался все более беспокойным, несмотря на запреты врачей и сильнодействующие лекарства.
Войдя в спальню Майлза, Грегор к некоторому своему ужасу обнаружил там леди Элис и генерала Аллегре. Такое ощущение, что Майлз руководил стратегическим совещанием прямо из постели.
А ведь Грегор дал ему отмашку начинать всего двадцать шесть часов назад, в тихой палате больницы.
«Мне всё это по-прежнему не нравится», - заметил Грегор тогда, доедая обед, присланный матушкой Кости в больничную палату.
«Мы не можем действовать порознь», сказал Майлз. «Если ты не готов, нам придётся забросить всю идею».
«Нет. Ты знаешь, что это не так. Знаешь, как я устал жить такой жизнью. Я хочу, чтобы ты был со мной каждый день»
«Знаю», ответил Майлз. «Это я все затягивал. Но... больше такого не будет». Он поднял на Грегора взгляд: глаза были серьезны, зрачки - расширены от лекарств. «Да. Я говорю «да», и говорю сейчас».
Грегор не смог отказаться: разве может голодающий отвергнуть пиршество.
Он знал, что после этого дела пойдут быстрее, поскольку Майлз есть Майлз, но почему-то думал, что даже Майлз достаточно практичен, чтобы дать ему немного времени. Как выяснилось, на это было глупо надеяться. Жестом он предупредил попытки Элис и Аллегре встать и склонился к Майлзу поздороваться.
- Не теряешь времени? – пробормотал он, садясь в ногах кровати.
- Куй железо, пока горячо, - отозвался Майлз. – У нас очень узкий временной зазор, и мы не должны упустить подходящее время. И я не хочу допустить небрежность в этом деле, - добавил он. – Никаких ошибок, - нахмурившись, он посмотрел на очертания своих ног под одеялом. – Мне это не нравится.
- Что не нравится? – спросил Грегор.
Майлз сделал жест, в котором воплотилось все раздражение на кровать, на его неподвижность, на комнату, на дом и на медицинское обеспечение в целом:
- Я не могу расхаживать по комнате и жестикулировать в таком состоянии!
- Ну, если у тебя снова откроется кровотечение, ты не сможешь делать вообще ничего, так что слушай, что тебе говорят.
Майлз посмотрел на него с видом замученного и обложенного со всех сторон человека:
- Ты говоришь, как моя мать.
- Да, я учился у лучших, не находишь? – Грегор глубоко вздохнул и запоздало поздоровался с Элис и Аллегре. – Вы тут давно?
- Около двадцати минут, - взгляд Элис явно намекал, что с него за это причитается.
- Мы как раз обсуждали, как сделать наше объявление, - добавил Майлз
- Я предложил хороший, полностью контролируемый, как мне кажется, способ, - вставил Аллегре. – Мы можем организовать вещание из дворца, но без прямого эфира. Пожалуйста, сир, - чуть жалобно добавил он, апеллируя к нему то ли как к высшей инстанции, то ли просто как к наиболее здравомыслящему человеку в этой комнате.
- Думаю, это звучит благоразумно, - ответил Грегор и повернулся к Элис. – Как, по-вашему, будет лучше сделать это?
- Ну... – Элис задумалась. - Прецедента, конечно, нет, но если бы ты женился на девушке, мы бы просто объявили о состоявшейся помолвке. Передача с вами двумя, сидящими рядом, благопристойные изъяснения чувств, праздничный бал в честь невесты...
- Стоило сделать запись, когда я находился в больнице, - с сожалением заметил Майлз. – Было бы больше драматизма.
- Я уверен, ещё будет масса возможностей удовлетворить твою склонность к мелодраме, - ответил Грегор.
- Верно, - радостно сказал Майлз. – И я думаю, нам стоит подкинуть им идею, что наши, хм, отношения начались недавно. И, кстати, о свидетелях. Надо уже сейчас начать планировать мое утверждение на Совете Графов, чтобы там не случилось неприятных неожиданностей. Мне бы не хотелось, чтобы Формонкриф просто встал и плюнул мне в лицо.
Грегор вздрогнул. Подтверждение и принятие присяги было больше, чем просто церемонией, хотя силы, способной изменить выбор Императора, никогда не существовало. Но в данном случае... кто-то может и осмелиться.
- Лучше бы этим занялся я, - сказал он. – Они должны четко знать, чего я ожидаю от каждого: что он вложит свои руки в твои и при том будет любезно улыбаться.
Повисла тяжелая пауза, которую нарушила Элис:
- Вы уже выбрали себе шаферов?
- Айвен, - сказал Майлз. - Выказав свою поддержку после нашего заявления, он окажется очень полезен. - Он зловеще усмехнулся. – Он будет просто в восторге.
- Грегор? – обратилась Элис.
- Генри Форволк, скорее всего. Но он ещё не знает.
- Мы можем пригласить его на обед на следующей неделе, - тоном человека, уже подумавшего обо всем, немедленно предложил Майлз. – Доно тоже. И Рене.
- Майлз... – раздраженно напомнил Грегор, - кажется, ты должен отдыхать.
- Но не всю же неделю!
- А, - аккуратно вставила Элис, - Грегор. Ты уже выбрал, кто будет стоять на месте твоих родителей?
- Ку и Дру, - ответил Грегор после минутной паузы. Сама Элис и Саймон Иллиан тоже бы прекрасно подошли, но она будет нужна в другой роли, и, кроме того, он подозревал, что Саймон в центре всеобщего внимания будет явно чувствовать себя не в своей тарелке. Он посмотрел на Майлза, который согласно кивнул. - Я поговорю с ними до объявления, - добавил он. Перспектива разговора с Ку и Дру нервировала, но откладывать дальше было нельзя, во-первых, из-за личного уважения, а также потому, что его могли опередить Марк и Карин.
- Прекрасно, - сказала Элис, сделав пометку в блокноте. – Дальше... Думаю, нам надо будет устроить небольшой праздник после объявления. Полуофициальный – только пять перемен блюд, а затем танцы. Подойдёт?
Они потратили ещё около часа, обсуждая детали. В конце концов, энергия Майлза вроде иссякла, и он выглядел бледным и измученным. И Грегор не думал, что глубокие морщины, залегшие вокруг его рта, были обманом зрения:
- Спасибо, - вставил он в паузу между репликами, заканчивая разговор твердо и окончательно. - Я благодарен вам за такое глубокое понимание. Мы можем продолжить в другой раз.
Аллегре кивнул. Леди Элис, тоже заметившая бледность Майлза, с одобрением посмотрела на Грегора. Майлз же, напротив, запротестовал:
- Мы же ещё не закончили.
- Нет, - тоном, не терпящим возражений, сказал Грегор. – Закончили.
Он сам решил проводить обоих гостей вниз. Корделия и Эйрел, выходившие из библиотеки, встретили их в фойе.
- Твой сын, - сказала Элис, - самый худший пациент из всех, кого я знаю. Саймон и то вёл себя лучше.
Корделия подавила улыбку, соглашаясь:
- Это одна из тех вещей, которые у него не стали получаться лучше даже с опытом, - она посмотрела на Грегора. – Дорогой, ты остаёшься?
- Да, - сказал Грегор, несказанно обрадованный первой выпавшей ему возможности провести с Майлзом не час-другой, а дольше. И даже неуёмный темперамент Майлза, заметно убавившийся из-за вынужденного заключения, будет к месту. С другой стороны, граф и графиня все это время только и делали, что присматривали за сыном, и усталость и напряжение на их лицах говорили сами за себя. Грегора вдруг осенило. Всё равно сегодня в Императорской ложе никого не будет, так почему бы не...
- Не хотите ли вы сегодня вечером куда-нибудь сходить? – предложил он. – Симфонический оркестр дает премьеру.
- О, спасибо... – Корделия покачала головой, - но думаю, что...
- Я думаю, что это замечательная идея, - прервала её Элис.
- Да, - сказал Эйрел, беря жену за руку. –Они правы, милый капитан. Вечер вне дома пойдёт нам на пользу, - он сжал её руку в своей. – С ним всё будет хорошо.
Грегор повернулся к Элис:
- Приглашение распространяется и на вас с Саймоном, конечно. Мест там более чем достаточно.
- Спасибо, Грегор. Это было бы очень мило.
Аллегре откланялся, как и Элис – ей надо было заехать за Саймоном и подобрать себе наряд на концерт. Эйрел и Корделия ушли наверх готовиться к выходу, а Грегор вернулся к Майлзу, ожидая, что тот будет сердиться за то, что Грегор прервал это совещание. Вместо этого он обнаружил, что Майлз почти уснул, однако пошевелился и подвинулся, когда Грегор осторожно лёг рядом с ним.
- Остаёшься? – невнятно спросил Майлз.
- Да. На всю ночь, если с тобой все в порядке, - он рассчитывал на это: в целях конспирации его автомобиль уже уехал. Машина без опознавательных знаков должна была забрать его на рассвете и отвезти во дворец длинным кружным путём. Они не слишком часто рисковали такими ночевками в особняке Форкосиганов – в основном, Майлз бывал у него во дворце, и то после тщательного и осторожного планирования.
- Конечно, - сказал Майлз и потянулся. Или попытался потянуться. Он замер на середине движения и зашипел от боли. - Всё в порядке, - ответил он, видя тревогу на лице Грегора. – Меня просто то и дело дергает.
Грегору показалось, что это не было обычным приступом боли, но он воздержался от комментариев:
- Твои родители идут сегодня вечером на симфонический концерт.
- О, прекрасно.
- Мне показалось, что это будет им на пользу.
- Мне уже сказали, каким тираном я становлюсь, когда вынужден лежать в кровати, - сказал Майлз. Он повернулся, зевнув, и раздраженно стукнул себя по лбу. – Нам нужно оповестить Генри, Доно и Рене как можно скорее, чтобы они не уехали из города.
- Майлз, - с нажимом произнес Грегор.
- Я просто сказал, - невинно ответил он. Чуть поколебавшись, он продолжил, - Также я бы хотел сам поговорить с мадам Форсуассон.
- А, - после короткой паузы протянул Грегор.
- Грегор, пожалуйста, не надо...
- Я ничего не говорю. - «И никогда не говорил».
- Ничего не было. Ты знаешь об этом.
- Я знаю, - ответил Грегор и задумчиво помолчал. – Ты же понимаешь, что она бы хотела несколько иного? – Майлз издал протестующий звук, но Грегор не дал ему вставить ни слова. – Поверь мне. Я знаю. Я много лет наблюдал за тобой, думая, что никогда не смогу быть рядом. Я знаю, как это выглядит. И ты тоже знаешь это, иначе не хотел бы говорить с ней сам.
Майлз ответил не сразу. Он отвернулся, и Грегор терпеливо ждал ответа. Наконец, он последовал:
- Я не думаю, что она до сих пор чувствует нечто подобное.
- Да, надеюсь, ты прав, – Грегор испытал большое облегчение, услышав это. Что-то в хладнокровной, сдержанной Катрионе Форсуассон нервировало его. И Майлза влекло к ней в том смысле, который вызывал у Грегора еще больше беспокойства. Хотя Майлз просто говорил, что она нравится ему, и он чувствует себя ответственным за смерть её мужа, хоть её брак и был ужасен. Грегор знал, что ему стоит оставить эту тему. И нет, между ними никогда ничего не было.
Но это «может быть» не давало ему покоя всякий раз, когда он позволял себе об этом задуматься. Подобно беспокойству, которое подкрадывалось всякий раз, когда всплывало имя Элли Куинн. Или два года назад, когда Майлз получил с другого конца вселенной послание по сжатому лучу насчет невероятной сержанта Тауры и сорвался с места меньше, чем за полсуток. Он вернулся через три месяца, измождённый, печальный и полный невысказанных сожалений. И хоть Таура обрела свой последний приют в космосе, Майлз сделал для неё возжигание на кладбище в Форкосиган-Сюрло. Грегор, как и Майлз, добавил прядь своих волос, и они вместе опустились на колени, глядя, как огонь превращает приношение в пепел.
Это не было ревностью. Грегор знал, что ему нечего опасаться со стороны любой из них: он был уверен в верности Майлза вне зависимости от того, в каких деяниях прошлого тот любил признаваться в моменты гнева или сомнений. Возможно, это было недостатком понимания. У самого Грегора в прошлом не было таких «может быть», поскольку его жизнь не допускала подобного... разве что Кавилло, которую Грегор всё равно не мог включить в этот список. Майлз был всем для него, его первой и последней любовью. Но у Майлза это было по-другому, и поэтому ситуация была несколько... несимметричной. Оттого и вся неловкость. Которую надо оставить в прошлом, решил Грегор. Он был избавлен от необходимости видеть Элли Куинн, но мадам Форсуассон жила в Форбарр-Султане и была Майлзу другом.
- В любом случае, - продолжил Майлз, - мы можем сравнить наши расписания, и я пошлю приглашения на обед к концу следующей недели. Так будет намного лучше, - добавил он, предотвратив последующие замечания.
- Хорошо, - сказал Грегор. – Но не будем больше об этом, ладно? Я не помню, чтобы определение слова «отдых» включало в себя продумывание политического и социального переворота.
Майлз неохотно согласился, но вскоре начал жаловаться, что ему скучно, что он не может нормально сконцентрироваться, чтобы читать, не может сидеть спокойно, и, пожалуйста, нельзя ли ему встать хоть на несколько минут? Чувствуя себя нянькой трёхлетнего ребёнка, Грегор отправил Пима на поиски старого набора такти-го, в надежде, что это развлечет Майлза хоть немного, пока тот опять не заснёт. Они сыграли один тур, и Грегору это напомнило, как они играли в такти-го в подвальной квартирке в здании СБ. Тысячу лет назад, хотя на самом деле прошло меньше пятнадцати. Как раз перед тем, как он попытался сбежать от всего, что его окружало и, в итоге, влюбился. Воспоминания последних десяти лет вызвали у него головокружение.
Они сыграли три раза; Майлз оказался более уставшим, чем думал сам, и Грегор дважды чуть не победил его. Они как раз думали о чётвёртой партии, когда появился Пим с ужином, что оказалось более приятным занятием. Вскоре после этого заглянули Эйрел и Корделия, одетые для выхода. Корделия поцеловала Майлза в лоб, наказав ему вести себя хорошо и не создавать Грегору проблем («То есть меня назначили нянькой», - усмехнулся Грегор). Эйрел не повторил наказов жены, а просто строго посмотрел на Майлза, затем взял Корделию под руку и пожелал им спокойной ночи.
На сладкое им досталось по куску шоколадного пирога с малиновым сиропом, а Майлзу к тому же - пригоршня таблеток от Пима, который стоял рядом и следил, чтобы м’лорд принял их все, уж будьте добры. Через несколько минут глаза Майлза закрылись, дыхание выровнялось до нормального ритма спящего здоровым сном человека. Грегор достал вьюер и принялся проглядывать попеременно впечатляющие сообщения о последних технологических и биологических инновациях Цетаганды и пьесу земного драматурга двадцать шестого века.
Он сидел поверх покрывала, привалившись спиной к изголовью; в одной руке у него был комм, другая лежала на плече Майлза. Конечно, это оказался не самый полный развлечений вечер из всех, которые они проводили вместе, но отголосок недавней паники то и дело холодил ему вены, и было просто хорошо быть рядом с Майлзом, спящим и не не протестующим против того, что на него смотрят.
Он совершенно не следил за временем до тех пор, пока не услышал приглушённые шаги и тихий скрип двери в гостиную. Пим оставил её приоткрытой, и Корделия толкнула дверь чуть сильнее, чтобы посмотреть на них. Она всё ещё была в тёмно-зелёном вечернем платье, украшения на шее и запястьях посверкивали, но длинные волосы были освобождены от гребней, распущены и теперь волной спадали за спину. Она улыбнулась при виде такой картины, и Грегор кивнул в ответ.
- Хороший был вечер? – тихо спросил он, хотя был уверен, что Майлза сейчас не разбудит даже цетагандийское вторжение.
- Очень, спасибо, - она больше ничего не сказала, но осталась в дверях, явно не собираясь уходить. Грегор наблюдал за ней, забыв про комм в руке. Он знал этот взгляд, и знал, что он означает.
- Корделия, - прервал он молчание. – С ним всё в порядке. Или будет в порядке. - «Я не позволю этому повториться. Никогда».
Она встретилась с ним взглядом, легко читая по его лицу, и иронично скривила губы. Затем скинула туфли, тихо пересекла комнату и осторожно села на кровать с другой стороны от Майлза. Она погладила его по голове, и пальцами, не касаясь, очертила контур щеки.
- Знаешь, - начала она внезапно. – Когда я была беременна, вокруг было много толков. Каждый хотел знать, будет это девочка или мальчик: девочке прочили, что мы выдадим её за тебя замуж, а мальчику – что он тебя заменит.
Это заставило Грегора фыркнуть:
- Если б они только знали...
- Но ты знаешь. И он знает, - она склонилась над Майлзом, точно прикрывая его завесой волос: короткое мгновение материнского любования сыном. Грегор следил за тем, как её пальцы касаются его лица, как сосредоточенно она поправляет одеяло, проводит пальцем по его брови.
Он вдруг вспомнил давний день, когда она позвала его, пятилетнего, усадила рядом с собой и начала очень серьёзный разговор; в этот день Майлз впервые приехал во дворец. «Ты должен быть очень осторожным, - говорила она, серьёзно и честно глядя ему в глаза, мало кто как делал. – Он очень хрупкий и может легко пораниться, поэтому тебе надо быть внимательным, когда вы играете».
Как выяснилось, единственную реальную угрозу для своих костей представлял только сам маленький монстр, а когда он начал ходить, всё стало ещё хуже. Восстановление длилось не один день: позвоночник Майлза тогда только-только освободили от креплений, обеспечивавших неподвижность, и Майлз решил, что будет ходить сам, наплевав на графики лечения и упражнения для мышц. Грегор тащился за ним по коридору, не уверенный, должен ли останавливать мелкого, даже если сможет, а тот шатался, спотыкался и ковылял. В конце концов, Майлз добрался до кабинета своего отца, там немедленно упал и сломал пять косточек в ступне. Потом, после всей неразберихи, Грегор увидел, как Лорд Регент тихо плачет в объятиях своей жены, но, будучи всего десяти лет от роду, не смог понять, из-за чего.
Нет, сам себе Майлз был самой большой бедой. Должно было пройти слишком много лет, чтобы Грегор смог представлять для него хоть какую-то угрозу.
- Когда-нибудь у вас будет свой, - сказала Корделия. Её голова была по-прежнему склонена, будто она не могла заставить себя поднять её.
- Вам так не терпится стать бабушкой? – спросил он, слегка покоробленный темой разговора. Безусловно, дети были необходимым продолжением их публичного союза, но сама громадность этой перспективы нависала тенью над каждым его днем.
- Да, и давно, - ответила Корделия. – И... И я рада, что Эйрел дождётся и увидит внука.
У Грегора перехватило дыхание:
- Неужели он...
- Нет, нет... – она наконец подняла голову и накрыла своей рукой его ладонь. – Прости, милый, я не хотела пугать тебя. С Эйрелом всё в порядке. Он просто... стареет.
- О, - Грегор сглотнул.
- Ещё лет десять, наверное, - произнесла она почти задумчиво. – Может быть, больше, если он действительно чувствует себя так, как говорит. - Она уставилась куда-то в пространство. – Мне кажется, что это так мало... Странно.
Грегор снова сглотнул, затем прокашлялся. Он не мог представить, что сейчас скрывалось за её глазами. Они с Эйрелом были всегда так сильно и неразрывно связаны друг с другом, что казались единым целым, устойчивым, сильным, страстным. Он никогда не задумывался, кто из них останется один, и вдруг понял, что Корделия смотрит сейчас в будущее и видит там незнакомку - вдовствующую графиню Форкосиган.
- Прости, - она сжала его руку и снова посмотрела в глаза. – Я не хотела тебя расстроить.
- Вы выглядите такой спокойной, - сказал Грегор и тут же пожалел об этом.
- Разве? – её лицо дрогнуло, и ее глазами на Грегора на мгновение взглянул кто-то раненый, дикий, потерянный. – У меня была хорошая практика. Хватит об этом, - она улыбнулась снова, - Спокойной ночи, мой дорогой, - она наклонилась к Майлзу, поцеловала его в щёку и ушла, шелестя юбкой.
Майлз всё ещё спал, когда Грегор отключил вьюер и пододвинулся к нему. Кровать была нагрета его телом, и он во сне повернулся к Грегору, только бессознательно прикрывая ребра. Грегор аккуратно пристроился рядом и через несколько минут тоже позволил себе заснуть.
Майлз проснулся посреди ночи, дернувшись, что моментально выдернуло Грегора из сна.
- Прости, - Майлз тяжело дышал. – Прости.
- С тобой всё в порядке?
- Да, - ответил он, но было слышно, что ему не хватает дыхания. «Испуган», - внезапно понял Грегор и упрекнул себя в том, что только сейчас понял: Майлз тоже чувствовал страх. Еще бы. Ведь и он пережил покушение. Как и Грегор.
- Всё хорошо, - Майлз выровнял дыхание и осторожно отодвинулся, - Я просто... – он нашёл губы Грегора в темноте. Грегор мягко ответил на поцелуй, зарывшись пальцами в его волосы и придерживая ладонью затылок; это было молчаливое обоюдное согласие.
- Всё хорошо, - повторил Майлз. Он устроился в кровати, и Грегор чувствовал тепло его дыхания у себя на шее.
Грегор точно мог определить, когда Майлз начал проваливаться в сон, по его непроизвольному ерзанью в постели, а момент, когда он уснул, – по тому, что он затих. Грегор открыл глаза, уставившись в окно на барраярскую ночь. В конце концов, и он уснул и не просыпался до утра, пока оруженосец Роик не разбудил его, чтобы он мог одеться и тихонько уйти. Майлз только начал просыпаться, и Грегор задержался, чтобы поцеловать его, пожелать доброго утра, попрощаться и посмотреть, как он снова засыпает.
Было так приятно думать, глядя в окно бронированного лимузина во время долгого пути домой, что скоро никому из них не придется потихоньку прокрадываться друг к другу.
*~*~*
Дни тянулись нудно и медленно, сливаясь один с другим на фоне уменьшившейся до струйки порции болеутоляющего. Майлз знал, что никто не виноват в том, что он не в силах ничем себя занять. Он чувствовал усталость постоянно, загнанный в эту кровать, как в ловушку, нежеланием собственного тела выздоравливать в том темпе, какого требовала политическая необходимость. Это было его главной проблемой: слишком много надо было сделать, а он мог только самую малость.
Он пытался читать книги, но не мог сконцентрироваться и порой думал, что потерял свою способность сосредотачиваться там, на мостовой, вместе с несколькими пинтами крови. Как-то днём он наткнулся на голозапись покушения, беспокойно переключая каналы. Он посмотрел, сглотнул, быстро выключил его, и всю ночь ему снилось расплывающееся по грязному городскому снегу алое пятно.
Он много спал, иногда проваливаясь в тягучую полудрёму. Наступила вторая неделя, чуть лучше первой, и Майлз начал по-настоящему капризничать и злиться, срывая недовольство на окружающих и на себе. Он не помнил, чтобы прежде выздоравливал так тяжело, даже после операций по пересадке костей. «Стареешь, должно быть; тебя не переполняет энергия, как раньше».
При всем при этом он был несказанно рад хоть какой-нибудь компании, даже если это был ожидаемо неприятный разговор с Катрионой или необходимость пройти сквозь строй своих политических соратников. Ему разрешили одеться («Черт меня побери, если я стану сообщать людям подобную новость в пижаме!» - заявил он своим родителям и Пиму), и он сидел на аккуратно застеленной кровати, потому что выйти в Жёлтую гостиную ему не позволили.
Он сидел прямо, на груде подушек, ожидая приезда Катрионы и наблюдая, как Пим сервирует прикроватный столик на двоих. Лучше всего поделиться такой новостью во время десерта, решил он, особенно если этот десерт приготовила матушка Кости. Кстати о...
- Пим, я надеюсь, в сегодняшнем меню нет жучиного масла? Я согласен на эту штуку не чаще раза в день.
- Нет, м’лорд. Матушка Кости же обещала, что его не будет.
- Неужели? – он моргнул.
- Да, м’лорд, - ответил Пим. – Вчера. Она согласилась приготовить к салату лёгкий соус из масла и уксуса, как вы и просили.
- О, - Майлз снова моргнул. – Должно быть, я всё-таки старею.
Как всегда, Катриона была пунктуальна. Видимо, она пришла сразу после лекции, так как её сумка с книгами висела за плечом, а волосы были заколоты стилусом. В таком виде она казалась совсем юной, невзирая на одежду, которая выдавала её возраст и положение. И одежда была новой, заметил Майлз. Не дорогой, возможно, но болеро и юбка были явно последним писком моды Форбарр-Султана.
- Мадам Форсуассон, - Майлз улыбнулся. Он привстал с кровати, игнорируя возмущенный взгляд Пима, и тепло пожал ей руку. – Вы выглядите просто чудесно.
- О, спасибо, лорд Форкосиган. А вы выглядите...
- Как только что размороженный криотруп? – Майлз поморщился и снова устроился в кровати, приглашая её сесть на стул. - Скажу больше, это лучше, чем альтернативный вариант. Пим, посмотри, что там с ланчем? – Оруженосец удалился.
- Я очень рада, что с вами всё в порядке, - произнесла Катриона. – Голозаписи были просто ужасны, и всё это проигрывалось раз за разом.
Майлз вздрогнул:
- Я знаю, - он встряхнул головой. – Резкое развитие СМИ очень полезно для Барраяра, но в последний раз, когда на меня покушались, мне, по крайней мере, не пришлось потом пересматривать это событие по новостным каналам изо дня в день. Смерть или нечто близкое к смерти выглядит не слишком достойно. Потому я и не включал головид.
- Я тоже, - вздохнула Катриона.
- Ну, сейчас я в порядке. Или скоро буду. Ну, хватит об этом. Как проходит семестр?
- О, прекрасно. Немного страшно, что всё уже почти кончилось.
Майлз изогнул бровь:
- У вас, конечно, есть выбор, чем заняться дальше?
- Ну, да, - она помолчала; Майлз узнал эти колебания, наступавшие у нее всякий раз, как ей приходилось произнести нечто даже отдаленно хвалебное в свой адрес. – Я уже получила кучу предложений по устройству садов. Больших садов. Полагаю, они основаны на моей работе в вашем саду.
- Потрясающе! – сказал Майлз. – Это просто чудесно.
- Спасибо. И Ципис помогает мне начать своё дело. Он научил меня всему, что мне необходимо для своего проекта – уникальный человек.
- Да, он такой, - согласился Майлз. Ему было приятно видеть ее счастливой. Разговаривающей. Она была такой болезненно замкнутой, когда они встретились впервые, хотя на публике такой оставалась и сейчас. Она была… очень этим похожа на Грегора. Он подумал, и не в первый раз,, что у Катрионы Форсуассон и Грегора Форбарра много общего: хладнокровная, собранная отчужденность, прикрывающая уязвимые места; бездна внутреннего спокойствия – господи, Майлз любил Грегора за это умение оставаться невозмутимым, и такой же чертой характера обладала Катриона, - и острый ум, который был заметен только тому, кто знал, куда смотреть и как спровоцировать его проявление. Майлз знал, что Грегор никогда сознательно не шёл на контакт сам. Возможно, именно поэтому тот чувствовал себя с Катрионой так неуютно; это сходство чужих друг другу людей порой ощущалось ими самими, словно вторжение в личное пространство. Ну, хотя бы частично дело было в этом.
Ланч подали быстро, и диалог прервался. Майлз перевёл разговор на сына Катрионы, тринадцатилетнего Никки, и она с удовольствием подхватила тему. Он ел, слушал и морально готовился. Он боялся, что после этого разговора она не будет держаться с ним так открыто.
- Господи, какая я болтушка, - сказала Катриона, когда они приступили к десерту. – Извините, я прожужжала вам все уши.
- Совсем нет, - честно ответил Майлз. – А, не могли бы вы положить мне на тарелку вон то персиковое пирожное? Спасибо, – он вздохнул. – Мне было невыносимо скучно из-за этого постельного режима.
- Я думала, у вас были посетители.
- Да, конечно. Тут всегда мои родители и Айвен, - он заметил, как она нахмурилась. – Да, извините Айвена за то, что он вытворял на моём дне рождения.
- Не волнуйся, я смогу с ним справиться.
- Я знаю, я просто... неважно. И Грегор был тут несколько раз. - «Вот сейчас, парень, пока ты не струсил». – Об этом я и хотел поговорить с вами сегодня.
Катриона удивлённо посмотрела на него. Он не назвал ей цели сегодняшнего приглашения; и она, вероятно, полагала, что он просто листал адресную книгу и вытаскивал в гости одного знакомого за другим, чтобы те развлекали его, пока он выздоравливает. Что было бы неплохой идеей, надо подумать об этом... «Соберись!»
Он глубоко вздохнул.
– Через полторы недели состоится оглашение в императорском дворце. Грегор объявит о своей помолвке.
- О! – её глаза недоумённо округлились. – Это... очень мило. - Она озадаченно наморщила лоб. «Мне-то почему ты об этом рассказываешь?» - говорил весь её вид.
- Верно, – согласился Майлз. Последний глубокий вдох... черт, больно. – Дело в том, что он объявит о помолвке... со мной.
Последовала пауза. Затем ещё одна. Лёгкую бледность на лице Катрионы Майлз заметил только потому, что присматривался.
- Я... – начала она, но затем остановилась.
- Я знаю, это настоящий шок, - тихо сказал он. Она не смотрела в его сторону. – Мы с ним любим друг друга уже давно. Я... я не хотел, чтобы вы узнали об этом вместе со всеми, - «Я так многим тебе обязан».
Она помолчала ещё немного. Майлз доел остатки персикового пирожного.
- Как давно? – спросила она, наконец.
- Простите?
- Как давно вы... вы двое вместе...
Майлз прокашлялся:
- Четыре года. Почти.
- Понимаю, - её голос был холоден по сравнению с той теплотой, что звучала, когда они болтали. «Прости, прости», - мысленно умолял Майлз. Он спрашивал себя много, очень много раз, когда он был один и просыпался посреди ночи, о том, что могло бы произойти, если бы Грегор затянул с признанием. Слишком тяжко было думать о таком развитии событий: как они с Катрионой взрастили бы то малое зернышко вероятности, что существовало между ними, и были бы счастливы, и у них были бы дети - в то время как Грегор, одинокий и замкнутый, никогда не смог бы поделиться с ним своими чувствами. Слишком больно было думать об этом. Особенно сейчас. Майлз представил, как их жизни разошлись бы точно корабли в ночи. Одна только мысль не узнать того, что он теперь знал, заставила его отвернуться и сглотнуть.
- Я надеялся, что вы знаете... – начал Майлз и замолк. Слишком много всего он хотел сказать, но всё это означало, что ему придётся предстать лицом к лицу со всеми недомолвками между ними. – Вы мне по-настоящему небезразличны.
- Я знаю, - произнесла она и глубоко вздохнула. – Но не так, - Майлз испустил облегченный вздох. Они всегда были честны друг с другом. Слава Богу. Этот разговор, и так тяжёлый, мог стать просто невыносимым. - Четыре года, - повторила она. – До или после Комарры?
- До, - он запнулся. – Накануне, - «Слава Богу, мне не пришлось выбирать». Он никогда не думал о том, что могло бы произойти, если б он поехал на Комарру, встретил Катриону, а затем вернулся, и Грегор признался бы ему в любви. О, в какой кошмар это могло бы превратиться.
Она кивнула, ничего не сказав.
- Вы с Грегором очень похожи, - сказал он, наконец. Она удивлённо посмотрела на него. - Хотя, конечно, есть и кардинальные различия, - Он неопределенно махнул рукой, обозначая ее принадлежность к женскому роду. - Но они меня не слишком заботят.
На её лице промелькнула улыбка. И пусть она улыбнулась лишь губами, а темные глаза остались серьезны, но это уже было лучше, чем ничего.
- Не могу представить, что я чем-то похожа на Императора, - сказала она.
- О, полагаю, вы будете удивлены, - ответил Майлз. – У вас много общих качеств, за которые я и люблю Грегора, - её глаза внезапно сверкнули, и она склонила голову. Майлз быстро вдохнул и продолжил. - О, Катриона... Я не извиняюсь за нас с Грегором. Но мне ужасно жаль, что это причинило вам боль. Я никогда не хотел поступить так. И я надеюсь, что и не поступлю.
- Вы всегда вели себя со мной благородно и никак иначе, - сказала она, рассматривая свою юбку. – Вы никогда не давали мне повода подумать... я недолго надеялась, но... в конце концов, я сдалась, - она тяжело вздохнула, успокаиваясь. - Одно время я думала, что у вас есть… кто-то... Я думала, это какая-то инопланетница, которую вы встретили, когда уезжали с Барраяра, потому что здесь вы всегда были один.
Майлз поморщился:
- Я много лет пытался, пока служил в СБ. Все они отказались выходить за меня замуж. Ну... – он добавил, глядя, как она подняла брови. – Я не знаю, была ли камнем преткновения именно женитьба. Предпочитаю думать, что нет.
- Я уверена, что нет, - сказала она и глубоко вздохнула, но больше не выглядела, словно вот-вот расплачется. Майлз облегченно выдохнул: он понятия не имел, что ему делать, если она расплачется. Он подумал, что она хорошо держит себя в руках,
- Так ли это чудесно, как все говорят? – спросила она.
- Что чудесно?
- Любить. Все постоянно твердят об этом, но я не могла поверить, поскольку никогда такого не испытывала?
Она тряхнула головой и потёрла переносицу:
- Мне тридцать четыре года, - сказала она печально, - из них весь романтичный опыт составляет десятилетний брак с Тьеном и два года поистине девичьей влюбленности в человека, у которого, как только что выяснилось, был роман с Императором все то время, пока я была с ним знакома.
Майлз выждал минуту, прежде чем ответить. Он почувствовал, что это не было простым вопросом. Она хотела знать... что? Что для неё есть надежда? Что она этого достойна?
– Это прекрасно, - сказал Майлз. – У нас было несколько ссор, особенно в начале, но... – он умолк. - Любовь к нему делает все, чего я добился, таким незначительным. Это огромная ответственность – заботиться о том, что он дал мне, и верить, что он поступает так же. Это важнее всего, что я когда-либо делал, - он осторожно посмотрел на неё, надеясь встретиться взглядом. - И вы найдёте кого-нибудь. Я знаю это.
Она покачала головой:
- Я не уверена, что я смогу. Мне кажется, я не способна на такое вообще.
- Вы не правы, - произнёс Майлз. – Вы знаете себя лучше, чем четыре года назад. Так, как вы просто не могли себя знать четырнадцать лет назад, когда выходили за Тьена.
- Это правда, - она посмотрела на него. –В значительной степени благодаря вам.
Он покачал головой:
- Ничьей заслуги, кроме вашей, здесь нет, Катриона. Вы наизнанку вывернулись ради этого. Вы – это вы. Я понял это, преодолев слишком тяжёлые препятствия, - он потянулся и взял её за руку. – Вы построили для себя новую жизнь, когда многие на вашем месте сбежали бы домой, поджав хвост. Вы растите прекрасного ребёнка и занимаетесь вещами, которые вам нравятся. Вы более чем способны, и вы поймёте это, - она кивнула, но не подтверждая, а словно говоря, что, может быть, это и правда. Уже неплохо. Он отпустил её руку и решил пошутить. - Тем временем, - сказал он и позволил смеху зазвучать в своем голосе, - я всегда могу свести вас с Айвеном. Такой опыт имеет, по крайней мере, образовательную ценность.
- Ну, знаете! – сердито выпалила она, но её глаза смеялись.
Майлз ухмыльнулся. Последовала очередная пауза, но уже не такая удручающая.
- Вы придёте на помолвку? – спросил он через минуту. – Это очень важно для меня.
- Да, конечно, - подтвердила она.
После этого обед с главами партии прогрессистов казался почти игрой. Майлз был абсолютно уверен, что никто из них, по крайней мере, не расплачется. Он понемногу развлекался, воображая их реакцию, особенно Генри Форволка, который был не просто важным членом партии, но ещё и близким другом Грегора, однако с Майлзом у них большой симпатии не было. Особенно после того эпизода, когда Форволк пытался обвинить Майлза в казнокрадстве ещё во времена его работы в СБ. Теперь Генри знал его лучше, и они неплохо ладили, но... Майлз почувствовал удовлетворение при одной мысли о том, как ошарашен тот окажется.
После обеда Майлз послушно отдыхал (то есть лежал на кровати, уставившись в потолок, и ворчал), когда запищал его наручный комм. Он не медлил ни секунды перед ответом; в конце концов, в Империи мог случиться кризис, благодаря которому даже его матери пришлось бы смириться и дать ему встать с кровати. Возможно.
Это был Грегор:
- Я не разбудил тебя?
Майлз растерянно заморгал, а Грегор оценивающе посмотрел на его волосы. Майлз потянулся пригладить их ладонью, удивляясь, почему он утром даже не прошёлся щёткой по шевелюре. Боже, ему жизненно необходим хоть какой-нибудь стимул. «Маленький пограничный конфликт - вот все, о чем я прошу!».
- Нет, я просто отдыхал. Планы на вечер без изменений?
- Нет. Ты уверен, что справишься?
- Абсолютно. Со мной всё в порядке. Правда.
- Раз ты так говоришь... Но я не поэтому звоню.
- Да? – спросил Майлз, надеясь, что его голос не выдаст тайную надежду на то, что произошло что-то из ряда вон выходящее, что требует немедленного присутствия Имперского Аудитора и позволит ему выйти из этого чёртового дома. Судя по улыбке Грегора, на успех в сокрытии тайны рассчитывать не приходилось.
- Мы наконец-то опознали убийцу.
- А? – Майлз выглядел несколько разочарованным.
- Петер Девский, - Майлз вопросительно поднял брови. – Назван в честь твоего деда, я думаю. Он из маленького городка Ращин-Брук в...
- В Дендарийских горах, - закончил Майлз. – Я знаю, где это. Мы с Айвеном разбивали лагерь рядом с ним, когда исследовали пещеры.
- Я так и думал, что слышал это название раньше, - сказал Грегор. – Хотя я никогда не увлекался спелеологией, но ваших рассказов, которые заставляли меня задыхаться от клаустрофобии, наслушался вдоволь. - Он покачал головой. – В любом случае, нам было так тяжело опознать его потому, что его рождение не было зарегистрировано в больнице. Он сбежал из своего дома шесть месяцев назад, и с этого момента никто ничего о нём не слышал. Его семья считала, что он убежал в Хассадар.
- А полторы недели назад он пытался убить тебя, - Майлз закусил губу. – Хм...
- Муниципальные стражники восточного берега узнали его в лицо, но не знали по имени, - сказал Грегор. – Они сказали, что он появился в поле их зрения, как и множество ему подобных, около двух месяцев назад.
Майлз кивнул:
- СБ нашла какие-то доказательства заговора?
- Пока нет. Конечно, они продолжают искать, но любимая гипотеза Аллегре заключается в том, что он был наркоманом и не хотел, чтобы поставки прекратились, потому и намеревался устранить меня.
Майлз нахмурился.
- Не знаю, что и добавить. «Попрыгунчик» не склонен вызывать агрессивность. И тем более делать человека хорошим стратегом. Что-то тут не стыкуется.
- Это так, - согласился Грегор. - Но случившееся было чистым везением, а не тщательно спланированной операцией. Если он был в отчаянии...
- Наверное, - Майлз пожал плечами. – Спасибо, что сообщил.
- Не за что. Увидимся вечером, - сзади донёсся какой-то шум, и Грегор быстро обернулся. Кто-то был в комнате, значит, никаких «люблю тебя». Вместо этого он приложил руку к груди в лёгком поклоне. Майлз ответил тем же и отключил комм.
За ужином слёзы всё-таки случились, но отнюдь не от расстройства. Майлз решил, что они с Грегором поистине поднаторели в раскрытии своей тайны, когда они выложили новости во время кофе. Это была тщательно спланированная операция: Майлз направлял беседу посредством хитрых манипуляций и тонких предостережений, а Грегор нанес финальный удар в своем неподражаемом стиле. Генри Форволк начал заикаться, как в детстве; Рене выглядел спокойным, задумчивым и смущенным; а вот Доно Форратьер закашлялся, подавился, приложил салфетку к губам и почти сполз под стол во внезапном приступе неконтролируемого истерического хихиканья. В конце концов, после нескольких минут рыданий от смеха, он вылез, вытирая слёзы, набежавшие на глаза и беспомощно тыча пальцем в их направлении.
- А я-то думал, что это я заставил попотеть старых ублюдков, - прохрипел он, наконец, - Боже, Майлз, неужели ты всегда и во всём будешь брать верх?
- Это не было моим главным стимулом, уверяю тебя, - не без раздражения ответил Майлз.
- Да ну? – переспросил тот лукаво. Потом он замолчал, переводя взгляд с сердитого Майлза на слегка нахмурившегося Грегора, успокоительно сжимавшего его запястье. - Боже мой, - произнес он уже совершенно другим тоном, - Вы хотите сказать, что вы действительно любите друг друга?
- Я надеюсь на это, - отрезал Майлз. – И я бы не сделал этого по какой-либо иной причине, будь уверен.
- Наш… союз является для тебя проблемой, Доно? - спросил Грегор.
- Нет, - ответил Доно медленно, почти удивлённо. – Это даже интересно. - На его губах промелькнула полная любопытства и удовольствия улыбка, с той долей мстительного предвкушения, какую Майлз не раз видел на лице матери, когда она обсуждала будущее Барраяра. - Мои поздравления, - сказал Доно, выпрямившись на стуле. - Полагаю, что, сообщая нам эту новость, вы интересуетесь, получите ли нашу поддержку в Совете и не только. Так вот, у вас есть моя и моего Округа, в той мере, как я могу им распоряжаться, - он чуть поклонился, его лицо было серьёзно, но глаза чуть сверкали.
- Так же, как и моя, - сказал Рене, постукивая длинными пальцами по столешнице. – Я обязан тебе. И даже если бы это было не так, Форбреттены никогда не выступили бы против, - Майлз благодарно кивнул, не слишком удивляясь. Младший брат Рене разделил склонность Форбреттенов к выбору партнёров своего пола.
Все посмотрели на Генри, который уставился на Грегора так, будто никогда не видел его прежде.
- Ээ... – начал он. - Я... Гм... Сир? – последнее прозвучало почти жалобно.
- От тебя никто ничего не требует, - мягко сказал Грегор. – Мы просим, а не приказываем. Нам нужна именно сознательная поддержка и полное доверие, и ничто другое на сей раз не подойдет.
Генри сглотнул:
- А я надеялся, что вы, в конце концов, выберете Серену... – протянул он жалобно.
Майлз мужественно подавил ухмылку. Если так, то Генри в абсолютном меньшинстве; царствование императрицы Серены Форволк Форбарра было исключительно глупой идеей.
- Нет, - отрезал Грегор.
- О, - Генри вздрогнул. – Конечно, я вас поддержу, - добавил он со свойственной ему сдержанностью. - Мои поздравления. – Он ухитрился не подавиться этим словом.
Вот так, удовлетворённо заключил Майлз. Нынешнее собрание было отчасти пристрастным, разнородным, но все же подобием большого Совета. Политические союзники Майлза, которых в Совете графов набиралось больше половины, когда он прилагал к тому все усилия, склонятся на его сторону или благодаря единству со своими приверженцами, или в расчете на будущее, на перспективу иметь союзника в самом сердце Империи. Это, как знал Майлз, было единственной реальной защитой от тех, кто не принадлежал ни к одной партии и явно не желал бы видеть, как один из равных поднимется выше прочих. «Вы сами проголосовали, чтобы я стал Аудитором, так что заткнитесь».
Ну а что касается прочего... Будут те, кто последует за ним радостно, как Доно, из своих собственных причин или просто в погоне за новизной. Будут и те, кого можно убедить логикой или целесообразностью принципа «следовать по течению». И, конечно, будут те, которых переубедить не выйдет ничем. Несмотря на то, что Майлз неоднократно прокручивал в голове множество сценариев развития событий, он не мог быть уверен. Непостижимый человеческий фактор смешивал все карты, и ему оставалось только ждать и наблюдать. Сегодня этому было положено начало. Но и только. Впереди оставалось ещё много работы.
@темы: АУ-вселенная "Такие времена" и "По ком звонит колокол", Майлз, Грегор, Слэш, Фанфики
-
-
16.08.2008 в 16:25кстати а сколько глав в фике?
-
-
16.08.2008 в 16:45Многа! Восемнадцать. *застрелился*
-
-
16.08.2008 в 16:48-
-
16.08.2008 в 17:11Досадный парадокс, ага