"На крышах Форбарр-Султаны шафранный закат померк..."
Ну, я дописала "Эскобар". Но это не значит, что я выбросила эту тему из головы. И этих персонажей.
Есть одна гипотеза.
Рассмотрим-ка пару самых что ни есть канонических сцен из книги.
Цитатки - курсивом.
Иллиан как сваха, или почему он не помешал убивать Форратьера.
Изначальный расклад таков. Однажды в руки Джеса Форратьера попадает красивая эскобарка по имени Элена Висконти. Судьба девушки печально известна, здесь ее уточнять не надо. Однако когда про издевательства над нею узнает Эйрел, известный своим отношением к пленным, тем более пленным женщинам, чуть было не происходит взрыв. Но только "чуть".
Что было причиной его бездействия? То, что предпринимать нечто задним числом было бессмысленно ("я... я опоздал, ей уже ничем нельзя было помочь") и это лишь послужило бы справедливости, но девушке уже не помогло?
Или сработала аргументация личного эйреловского СБшника?
Иллиан, когда позже от него требуется объяснение на эту тему, весьма нетипично мямлит: "Коммодор Форкосиган хотел... э-э... что-нибудь предпринять. Я отговорил его от этого. "
Отговорил. Ага.
Заметьте, впоследствии в книгах отговорить Эйрела, горящего жаждой убийства, может разве что его жена (см. сцену с солтоксиновой атакой. "Ты не станешь никого убивать в моем присутствии". - "Вот как? Я не стану?" - Если бы Ангел смерти носил мундир, он выглядел бы именно так.) Но, предположим, что Иллиан был чудом красноречия... ладно.
Тем не менее, он дает Эйрелу слово, что не станет мешать второй попытке. "Потом... потом я согласился, что не стану вмешиваться, если подобная ситуация повторится.".
Но попытке чего?
Характер того, что предпринял бы коммодор Форкосиган, весьма показателен, и включает в себя использование армейского плазмотрона. Не парализатора, а оружия, которое нужно, чтобы убивать - и желательно, крушить при этом обстановку. Что устроили с помощью плазмотронов, скажем, барраярские коммандос на станции Граф, отбивая у полиции своих товарищей, весьма наглядно.
И сам Эйрел так небрежно говорит: "я решил, что убью его, если это повторится снова, и к черту весь план императора. Сперва Форратьера, потом принца, потом себя".
То есть вторая попытка стала бы самоубийством.
Станет ли Иллиан допускать своего подопечного до самоубийства ради какой-то всем посторонней эскобарской дамочки? Это у Эйрела принципы насчет пленных. Но не у Саймона. С него станется и оглушить любимого командира из парализатора, несмотря на любое слово, если он посчитает, что командир собирается совершить смертельную глупость.
Однако в сцене, когда пара барраярских офицеров врывается в каюту Форратьера на спасение Корделии, Иллиан хладнокровен и невозмутим, а не виснет на руке Форкосигана с воплем "отдайте оружие, сэр!". Хотя потом он вполне без стеснения спорит с ним насчет возможности прятать Корделию в каюте (откуда, кстати, сам потом ее уводит, как только случается эскобарский разгром). А вот пострелять - это пожалуйста.
Далее. Прошлая пленница чуть было не спровоцировала критическую ситуацию. Аппетиты Зерга с Форратьером известны. Женщины попадают в плен нечасто (на планете в лагере из тысячи заключенных женщин было только пол-барака, рассчитанного на сотню душ). То есть, как результат, всякое взятие в плен женщины - для Иллиана отдельный и значимый сигнал тревоги: усилить бдительность. Следовательно, он должен это отслеживать: если не по боевым сводкам, то уж по записям о прибытии их на борт флагмана - точно.
При этом - это же Иллиан! Раз прочтенное им не забывается. И если в досье Эйрела сказано про любимую (и ошарашенную официальным предложением брака!) женщину aka коммандера Нейсмит, то эта фамилия у Иллиана в голове засела накрепко.
Сложив два и два, мы получаем, что сообщение о том, что на борт доставлена "капитан К.Нейсмит, бетанские экспедиционные силы", для Иллиана не просто тревожный звоночек - аварийная сирена. Он не может знать стопроцентно, та ли эта женщина - звание другое; имя скорее всего неизвестно, да и фамилия не так, чтобы уникальная - но шанс велик.
Да, узнать это он мог едва за час до того, как Эйрел побежал освобождать пленницу. До этого оба были в отлучке. "Мой курьерский корабль вернулся с фронта всего несколько часов назад, и я сразу же отправился на совещание с адмиралом Форхаласом и принцем. Оно только что закончилось. Как только охранник сообщил мне о новой пленной Форратьера, я сразу помчался сюда."
Причем, скорее всего ему, Иллиану в смысле, стало известно, что пленница на борту, но неизвестно, что на нее уже наложил лапу Форратьер. Таким образом, мы не имеем отвратительной ситуации, когда Иллиан давно знает о печальной участи, постигшей любимую женщину Форкосигана, и умалчивает, уж не знаю, из каких соображений.
Короче, у меня сильное подозрение, что он ЗНАЛ, кого они сейчас бегут спасать.
Потому и не препятствовал.
Хотя, возможно, выдержал сильнейшую внутреннюю борьбу, выбирая между безопасностью Эйрела и его женщины...
Есть одна гипотеза.
Рассмотрим-ка пару самых что ни есть канонических сцен из книги.
Цитатки - курсивом.
Иллиан как сваха, или почему он не помешал убивать Форратьера.
Изначальный расклад таков. Однажды в руки Джеса Форратьера попадает красивая эскобарка по имени Элена Висконти. Судьба девушки печально известна, здесь ее уточнять не надо. Однако когда про издевательства над нею узнает Эйрел, известный своим отношением к пленным, тем более пленным женщинам, чуть было не происходит взрыв. Но только "чуть".
Что было причиной его бездействия? То, что предпринимать нечто задним числом было бессмысленно ("я... я опоздал, ей уже ничем нельзя было помочь") и это лишь послужило бы справедливости, но девушке уже не помогло?
Или сработала аргументация личного эйреловского СБшника?
Иллиан, когда позже от него требуется объяснение на эту тему, весьма нетипично мямлит: "Коммодор Форкосиган хотел... э-э... что-нибудь предпринять. Я отговорил его от этого. "
Отговорил. Ага.
Заметьте, впоследствии в книгах отговорить Эйрела, горящего жаждой убийства, может разве что его жена (см. сцену с солтоксиновой атакой. "Ты не станешь никого убивать в моем присутствии". - "Вот как? Я не стану?" - Если бы Ангел смерти носил мундир, он выглядел бы именно так.) Но, предположим, что Иллиан был чудом красноречия... ладно.
Тем не менее, он дает Эйрелу слово, что не станет мешать второй попытке. "Потом... потом я согласился, что не стану вмешиваться, если подобная ситуация повторится.".
Но попытке чего?
Характер того, что предпринял бы коммодор Форкосиган, весьма показателен, и включает в себя использование армейского плазмотрона. Не парализатора, а оружия, которое нужно, чтобы убивать - и желательно, крушить при этом обстановку. Что устроили с помощью плазмотронов, скажем, барраярские коммандос на станции Граф, отбивая у полиции своих товарищей, весьма наглядно.
И сам Эйрел так небрежно говорит: "я решил, что убью его, если это повторится снова, и к черту весь план императора. Сперва Форратьера, потом принца, потом себя".
То есть вторая попытка стала бы самоубийством.
Станет ли Иллиан допускать своего подопечного до самоубийства ради какой-то всем посторонней эскобарской дамочки? Это у Эйрела принципы насчет пленных. Но не у Саймона. С него станется и оглушить любимого командира из парализатора, несмотря на любое слово, если он посчитает, что командир собирается совершить смертельную глупость.
Однако в сцене, когда пара барраярских офицеров врывается в каюту Форратьера на спасение Корделии, Иллиан хладнокровен и невозмутим, а не виснет на руке Форкосигана с воплем "отдайте оружие, сэр!". Хотя потом он вполне без стеснения спорит с ним насчет возможности прятать Корделию в каюте (откуда, кстати, сам потом ее уводит, как только случается эскобарский разгром). А вот пострелять - это пожалуйста.
Далее. Прошлая пленница чуть было не спровоцировала критическую ситуацию. Аппетиты Зерга с Форратьером известны. Женщины попадают в плен нечасто (на планете в лагере из тысячи заключенных женщин было только пол-барака, рассчитанного на сотню душ). То есть, как результат, всякое взятие в плен женщины - для Иллиана отдельный и значимый сигнал тревоги: усилить бдительность. Следовательно, он должен это отслеживать: если не по боевым сводкам, то уж по записям о прибытии их на борт флагмана - точно.
При этом - это же Иллиан! Раз прочтенное им не забывается. И если в досье Эйрела сказано про любимую (и ошарашенную официальным предложением брака!) женщину aka коммандера Нейсмит, то эта фамилия у Иллиана в голове засела накрепко.
Сложив два и два, мы получаем, что сообщение о том, что на борт доставлена "капитан К.Нейсмит, бетанские экспедиционные силы", для Иллиана не просто тревожный звоночек - аварийная сирена. Он не может знать стопроцентно, та ли эта женщина - звание другое; имя скорее всего неизвестно, да и фамилия не так, чтобы уникальная - но шанс велик.
Да, узнать это он мог едва за час до того, как Эйрел побежал освобождать пленницу. До этого оба были в отлучке. "Мой курьерский корабль вернулся с фронта всего несколько часов назад, и я сразу же отправился на совещание с адмиралом Форхаласом и принцем. Оно только что закончилось. Как только охранник сообщил мне о новой пленной Форратьера, я сразу помчался сюда."
Причем, скорее всего ему, Иллиану в смысле, стало известно, что пленница на борту, но неизвестно, что на нее уже наложил лапу Форратьер. Таким образом, мы не имеем отвратительной ситуации, когда Иллиан давно знает о печальной участи, постигшей любимую женщину Форкосигана, и умалчивает, уж не знаю, из каких соображений.
Короче, у меня сильное подозрение, что он ЗНАЛ, кого они сейчас бегут спасать.
Потому и не препятствовал.
Хотя, возможно, выдержал сильнейшую внутреннюю борьбу, выбирая между безопасностью Эйрела и его женщины...
@темы: Эйрел, Иллиан, Корделия, Мысли вслух