Голосование на RSYA

10.10.2008 в 10:38

Пишет  Natuzzi:

Голосование на RSYA 2008 открыто!
awards.ruslash.net/main.php?m=vote
В каждой категории следует голосовать один раз.
Выбор множественный - это значит, что в каждой категории можно выбрать сколько угодно работ.
Голосование будет закрыто в полночь с 19 на 20 октября.
Желаем удачи всем номинантам

По нашему фэндому в этом году играют:

Номинация: Лучший слэш/фэмслэш по иностранным фильму/книге/сериалу

То, что доктор прописал. Жоржетта
Визит дамы. Жоржетта
Мышеловка. Eide

Номинация: Лучший коллаж/манип

Эротический сон Бела Торна. Капитан Ангел
Без названия. Лоз Конгрейв

@темы: конкурсы, Рисунки, Слэш, Фанфики

---

рисунок. коммодор Ки Танг.

Геммиона, портретная галерея дендарийцев продолжается:

Ки Танг

@темы: дендарийцы, Рисунки

---

найдите, найдите его!

Друзья.
Очень нужна ваша помощь.
Требуется найти визуальное соответствие нашим персонажам среди актеров современного кино. Просьба кидать фото с вашими вариантами + имя прототипа в комменты. Когда наберется достаточно, будем выбирать.

Эрик:
Среднего роста, худощавый, физически развитый. Коротко стриженый, волосы от среднерусых до каштановых, прямые, при короткой стрижке образуют ежик, чуть отрастая, ложатся мягче. Нос прямой, лицо "пятиугольное", скуластое, губы узкие, глаза серые, не очень большие, темные ресницы. Кожа склонная к "оливковому" загару. Черты лица среднеевропейские. Гладковыбрит.

Иллуми:
Высокий, плотные мышцы. Длинные волосы, черные с белыми прядями, прямые, мягкие, очень густые. Нос прямой, чуть длиннее нормы, лицо вытянутое, прямоугольной формы, носогубные складки глубокие. Глаза темно-синие, черные брови-ресницы, чуть восточный разрез глаз, но не эпикантус, а просто узковатые. Гладкая хорошая кожа, бледная, плотного белого матового оттенка.

@темы: Победивший платит, кастинг, Вопросы

---

чем кто пахнет?

Помните, был такой знаменитый стишок "Чем пахнут ремесла?". Переделанный потом хоть на наименования врачебных специальностей, хоть на языки программирования...

Вот ЛМБшный вариант.

Майлз - разумеется, адреналином,
Марк - чем-то вкусным... а, маслом жучиным!
Айвен - хорошим одеколоном
(Чтобы снискать у девиц благосклонность),
Бай - дармовым, но роскошным обедом,
Грегор - докладом и кофе с рассветом,
И унисексного стиля духами
Донна/Доно прямо благоухает,
Пахнет Галени архивом секретным,
Громким скандалом в Совете - Форбреттен,
Пахнет подставой Ришара визит,
Бренди дешевым Формонкриф разит.

Пахнет бетанец гражданской свободой,
Квадди - искусною честной работой,
А космофлот во главе с адмиралом
Пахнет озоном, броней и металлом.
Взвод партизан - медовухой и дымом,
Цетагандиец - коробочкой с гримом,
Джеконсианец - большими деньгами
(как отмывают их - знаете сами),
Пахнет комаррец пакетами акций,
Станционер - дезинфекцией адской,
П-В туннелем - скачковый пилот
(чем они пахнут, лишь черт разберет!).

Порохом и сургучом для печатей
Пахнет Эзар (ну и бренди, отчасти),
Эйрел - грозою, и сталью, и силой,
Фордариан отдает солтоксином,
А Иллиан - микросхемой нагретой
И иногда - шоколадной конфетой.
Пахнет Ботари безумьем и дракой,
Джес Форратьер - чьей-то болью и страхом.
Зерг - нетерпеньем, вином и борделем,
Запах парфюма исходит от Элис,
И для любого читателя с нюхом
Пахнет Корделия авторским духом.

почти дописано

запись создана: 01.10.2008 в 20:55

@темы: юмор, Стихи, Флэшмоб, персонажи

---

объявляем фикатон

объявляется фикатон по форкосигановской саге Буджолд

Как в нем принять участие?

Как это делается?

Заявляем (до 1 октября) (все, закончено):

1. Все желающие оставляют в комментариях прямо в этой теме заявки, на какой сюжет они хотели бы увидеть фик. Сюжет желательно прописать достаточно конкретно, то есть вы должны назвать хотя бы одного героя, которого хотите видеть, примерное время действия, общую идею. Смотрите на примерах.

2. Каждый может оставить не больше 3-4 заявок. Не жадничайте. И проверьте, не пожелал ли уже кто-то аналогичного.

3. Можно и совершенно нормально как оставить заявку, не предполагая писать самому, так и написать, не оставив собственной заявки. Но я была бы признательна, если бы вы отмечали в вашем комментарии, если вы предлагаете заявку, но не собираетесь ничего писать.

4. Заявки принимаются вплоть до 1 октября.

5. Поскольку заявки не раздаются волевым решением, а их берут по желанию, гарантировать, что именно ваша(-и) окажется выполнена, никто не может. Но надеемся на лучшее .

Пишем (до 1 декабря):

1. Выбирайте тему, которая вам интересна. Пожалуйста, не берите тему, пока вы не удостоверитесь, что будете (а то и начали) писать именно на нее. Понятно, что собственную заявку выбирать нельзя.
Можно взять несколько заявок, здесь вы ничем не ограничены в выборе.
Несколько человек могут нацелиться на исполнение одинаковой заявки, не возбраняется, если вы сами не против.
Прочитайте подробное описание заявки в комментариях, кстати.

2. Обязательно как можно скорее сообщайте мне (в комментариях, в у-мейле и т.д., как удобно), что именно вы выбрали.

3. Пишите текст любого удобного вам объема, начиная с нижнего предела - 500 слов. Оцените сами, какого размера фик вы сможете завершить к сроку.
Начинать писать можно прямо сразу, как только вам попадается интересная заявка.

4. Нет ограничений по рейтингу, жанру, объему (кроме нижнего предела) и т.п.

5. Готовый текст присылайте мне вплоть до 1 декабря - моя почта, аська и умейл в профиле. После 1.12.08 я написанное выложу.

6. Текст, написанный на фикатон, вы сами не выкладываете никуда в открытый доступ до наступления срока.

Рисуем или монтируем клипы (до 1 декабря):

Если вы хотите представить на фикатон арт или медиа, по условиям подойдет любая иллюстрация к книгам ЛМБ или фикам по ним. Единственное ограничение - опять-таки, не выкладывать сделаное на всеобщее обозрение до декабря.

Список готовых заявок:

Список заявок. Жирным отмечено то, что выбрал для исполнения кто-то из участников.

1. Бета: молодой Ксав Форбарра - посол Барраяра
   
2. Барраяр: кризис идентичности Доно Форратьера уже после его свадьбы
   
3. Афон: Теренс Си на религиозной планете: политическая карьера
   
4. Барраяр: граф Петер Форкосиган и шеф СБ Иллиан: трения времен первого года Регенства
   
5. Цетаганда: за что Пелл Хар получил (как мы знаем из книг) аут-жену.
   


6. Барраяр: повседневное взаимодействие Эзара и Зерга как пример конфликта отцов и детей.
   
7. Барраяр: про умного Айвена!
   
8. Барраяр: типичная неделя жизни Байерли-городского бездельника и агента СБ
   
9. Цетаганда: любовники (мужеска полу) императора Джияджи и их закулисные интриги.
   


10. Барраяр: Негри и Иллиан, обучение. время - от назначения Эйрела регентом до мятежа Фордариана
    


11. Барраяр: Куделка - будни отца четырех дочерей
    


12. Бета: жизнь семейства Нейсмит после бегства Корделии
    


13. Афон: Теренс Си в отцовско-воспитательской ипостаси и их семейная жизнь с Этаном
    


14. Барраяр: Саймон Иллиан сутки присматривает за пятилетним Майлзом. В одиночку.
    


15. Барраяр: "Сказ о том как лорд Петер к принцессе сватался": легенды Дома в устном творчестве оруженосцев
    
16. Джексон: история из юности Ри, Джойриша и Лили
    
17. Барраяр: жените кто-нибудь Айвена, наконец! выкрутиться за шаг до алтаря можно
    


18. Барраяр: счастливое времяпровождение Эйрела и Джеса (до трений, до разрыва, просто романтика)
    


19. Корделия "ставит диагноз" самой ЛМБ. Или другие взаимоотношения автора и персонажей. Юмор, но не стеб.
    
20. Зятья семейства Куделок собираются вместе.
    


21. Рене Форбреттен, Генри Форволк и Грегор Форбарра оказываются связаны некой скандальной тайной еще со времен Академии
    
22. Побег Грегора с Комарры. Действие с участием Майлза или Иллиана. Сонг-фик на "Одинокую птицу" от Наутилус Помпилиус.
    


23. Барраяр: Эзар Форбарра - первые шаги к императорской власти.
    


24. Рейтинговый фемслэш с любыми действующими лицами, кроме Донны.
    
25. Семейное счастье Айвена Форпатрила: через 5 лет после свадьбы.
    


26. На просторах галактики граф Доно Форратьер встречает адмирала Куин.
    


27. леди Элис узнает про связь Айвена и Байерли. Без стеба
    


28. С Цетаганды украдена аут-леди; в краже обвиняется, естественно, Барраяр...
    


29. «Любопытные возможности для ошибок» - Бел и Марк. Или Бел случайно встречает Марка на Колонии Бета (до начала «Гражданской кампании») или легкое АУ времен «Танца отражений»).
    
30. Кризис среднего возраста у Майлза через несколько лет после свадьбы. Бел вправляет ему мозги.
    
31. Забавные приключения Майлза, Бела и Элли на Лайрубе, исламской планете. Стеб с переодеванием и т.д..
    


32. Бета: Начало отношений Корделии и того-самого-парня, который кинул её ради чина.
    
33. Барраяр: Самые первые "приключения" Айвена и Майлза. Где-то в начальной школе, я думаю
    
34. Цетаганда: Начало правления Флетчира Джияджи . Как из идеального аута создавался идеальный аут-император.
    
35. Цетаганда: Он же, но теперь маленькая зарисовка про его отношения со своими детьми/наследником.
    


36. Цетаганда: Айвен и лорд Йенаро. Бонус: создают нечто художественное. Айвен принимает деятельное участие.
    


37. Барраяр. Ку и Дру в роли бабушки и дедушки. В Форбарр-Султану (вариант - в домик у моря) привозят на каникулы отпрысков всех четверых дочерей Куделок.
    
38. Бета. "А если я однажды всё-таки появлюсь у тебя на пороге?" Визит Эйрела на Бету (возможно, уже в роли Регента или вице-короля Сергияра), встреча с матерью Корделии.
    


39. Джексон. Поглощение небольшого дома Бхарапутрой. Крайне желательно присутствие барона Васы Луиджи.
    


40. Барраяр. "Отцы и дети" - как проблемы взрослого Майлза переживают и обсуждают между собой его родители. В каноне.
    
41. Дендарийцы. Элен Ботари-Джезек - свидетель романа Майлза с Элли. Сожалела ли она когда-то о своем отказе?
    


42. Барраяр. Конец периода Изоляции, первый контакт с инопланетниками.
    
43. Рассуждения и измышления заграничной прессы по поводу восхождения Эзара на трон. Можно с использованием реалий ПП.
    


44. подарки от друзей для четы Форкосиганов-старших. Юмор и даже стеб желателен.
    
45. как, почему и с чьих слов Таура решила, что розовый цвет безобиден
    
46. дендарийцы на Земле (задания, которые они брали в "Братьях по оружию", чтобы вылезти из долгов). Юмор и даже стеб желателен.
    


47. на Афоне переполох - среди компании переселенцев с Беты затесался один гермафродит. Юмор.
    

Распространение баннера и ссылки всячески приветствуется.

код для вставки в свой @дневник

<a href="http://www.diary.ru/~jetta-e/p47231597.htm"><img src="http://static.diary.ru/userdir/5/3/0/8/53083/32442211.jpg"></a>

запись создана: 23.08.2008 в 14:28

@темы: Фикатон, Рисунки, Фанфики

---

фик,"What Passing Bells", глава 8

Название: "What Passing Bells" (пока рабочее, не переведенное)
Авторы: E.E.Beck & Sahiya
Варнинг: слэш, PG-13, Грегор/Майлз. АУ. Романс, драма.
Резюме: сиквел к "Таким временам". Роман. Времена сразу после действия книг Саги. Майлз и Грегор с поддержкой друзей и родственников воплощают в жизнь свой Великий Долговременный План сочетаться браком...
Предыдущие главы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7.

Оригинал взят с lookingglass.thelightgetsin.com/wpbfull.html
Переводчики: Regana и Faim, бетинг мой.

Глава 8.

Очевидно, его кузен, избежав самострела в буквальном смысле слова, не смог миновать яда. Что, впрочем, было для него весьма типично. Майлз внезапно оборвал свою лихорадочную череду светских мероприятий, породив немало слухов, и Айвен практически не видел его, пока неделю назад на его домашний комм вечером не свалился краткий список поручений. Этим утром он уже побывал в особняке Форкосиганов, чтобы исправить ситуацию и разобраться, но его, словно мальчика на побегушках, отправили с одеждой для Майлза во дворец.

Айвен нашёл его в библиотеке в личных апартаментах Грегора; Майлз рассеянно листал тяжелый старинный фолиант, пытаясь таким образом отвлечься. Рядом с ним фривольно развалился проклятый кот Грегора, играя со страницей каждый раз, когда Майлз ее переворачивал. Айвен постучал по дверному косяку.

- А, - протянул Майлз, оглядываясь, – вот и ты, - он с глухим стуком убрал ноги с журнального столика. – Спасибо, что привёз, - добавил он, кивая на сумку с одеждой, и обратился к оруженосцу, сопровождавшему Айвена: - Не могли бы вы отнести всё это в мою гардеробную? Благодарю.

Оруженосец удалился, и Майлз пригласил Айвена сесть.

- У тебя уже есть здесь своя гардеробная? – приподняв бровь, поинтересовался Айвен, наливая себе чай из полного чайника, сиротливо стоявшего на столе.

- И давно, - ответил Майлз. Он отложил книгу и отодвинул любопытного кота. Тот спрыгнул с кушетки и прошествовал вон из комнаты, к чему-то принюхиваясь. – Просто сейчас я пользуюсь ею чаще.

Айвен кивнул; Майлз выглядел неплохо, но всё же уставшим – Айвен слышал, что он проводит много времени в дворцовой больнице:
- Есть новости?

Майлз покачал головой:
- Мне ничего не говорят. Как и Грегору, я думаю, - он пожал плечами, показывая, что готов терпеть, - Мы продолжаем делать все приготовления к помолвке, будто ничего не происходит. Твоя мать была здесь сегодня. Мы подгоняли детали, - он скривился. – Или, быть может, я подгонял время.

- Вы не обсуждали возможный перенос даты на более ранний срок?

- Пока нет. Мы всё ещё надеемся, что этого не потребуется.

- А, - Айвен разглядывал свой чай. – Как ты себя чувствуешь?

- У меня ничего не болит, - произнёс Майлз. – Я просто... забываю некоторые вещи. Или упускаю, - он чуть сполз по спинке кушетки и нахмурился. – Это не так плохо, как кажется, но если мы не сможем найти ничего, что могло бы обратить процесс вспять, даже если не станет хуже – а Гейл более чем уверен, что это произойдёт, – я не смогу исполнять свою работу Аудитора.

- Перестань, - сказал Айвен. – Адмирал Валентайн - Аудитор, но он сейчас даже собственного имени вспомнить не может.

Майлз поднял на него потухший взгляд:
- Примерно так. И когда ему в последний раз доверяли заниматься потенциально опасной деликатной ситуацией, которая требует интуиции и мастерства?

Действительно. Чёрт.
- Они что-нибудь выяснят, - ободрил его Айвен.

- Мм... – устало протянул Майлз.

- Мм?

Майлз пожал плечами:
- Каждый раз, когда я прихожу туда, они выглядят всё менее оптимистично. И берут всё больше крови – у меня, похоже, ее уже не осталось, – делают всё больше анализов и никогда не говорят ничего нового.

- А как насчёт остального? – с надеждой спросил Айвен. – Что говорит СБ? У тебя есть предположения?

- Не совсем, - вздохнул Майлз, откинувшись назад.

- Не совсем? – потрясённо переспросил Айвен.

Майлз пожал плечами:
- Полагаю, что нам надо знать лишь то, как действует яд на первых стадиях. Потом нам остаётся только ждать.

Айвен был настолько потрясён подобным терпеливым и безразличным ответом Майлза, что не смог ничего ответить. Наконец, он выдавил:
- Я удивлён, что ты сам в это не лезешь. Я имею в виду, что обычно...

- Да, - произнёс Майлз. – Я не… - он помолчал. – Сейчас я не доверяю себе, Айвен. Мой мозг всегда был тем, что оправдывало моё существование. И сейчас, когда он разваливается на части, я не доверяю своим навыкам в ведении расследования. Люди, чьи нейронные цепочки не дают осечек, должны мыслить свободно и следовать своим теориям, а не потакать моим капризам.

- Ох, - выдохнул Айвен, с пугающей ясностью осознав, насколько это мучительно для Майлза. Он мог представить, как Майлз и Грегор, сидя тут, спокойно решили, что раз уж Майлз не может выйти на люди, не сломав кому-нибудь нос, то уж конечно, он не может участвовать и в собственном спасении. – Извини, - добавил он.

- Ты-то тут при чем?

Стук в дверь избавил их от необходимости продолжать эту беседу. Айвен выпрямился в кресле, а Майлз крикнул:
- Войдите!

Плотный пожилой мужчина со стопкой бумаг в руках вошёл и тихо закрыл за собой дверь.

– А, вице-адмирал, - приветствовал его Майлз. – Позвольте представить вам моего кузена, лорда Айвена Форпатрила. Айвен – это вице-адмирал доктор Гейл. Он отвечает за медицинские аспекты расследования.

Айвен встал и протянул руку, Гейл крепко пожал её:
- Для меня честь познакомиться с вами, лорд Айвен. - Он перевел взгляд на Майлза. – Я располагаю некоторой информацией для вас.

- Слава Богу, - сказал Майлз. – Присядьте.

Гейл сел, кинув неуверенный взгляд на Айвена:
- Милорд, вы хотели бы...

- Новости хорошие или плохие? – прямо спросил Майлз.

- Плохие, - ответил Гейл.

- В таком случае я бы предпочёл, чтобы Айвен остался, - произнёс Майлз, не глядя на него.

Айвен, остановился уже на полпути к двери:
- Гм... – сказал он. – Возможно Грегор...

- Нет, - с нажимом произнёс Майлз. – Доктор, расскажите, пожалуйста, что вы обнаружили.

- Хорошо, - Гейл сел на край кресла и подождал, пока Айвен вернётся на своё место. – Мы выявили, что химический компонент, который был обнаружен в вашем мозгу, не предназначался для убийства императора. Он бы привёл к вырождению функции нейронов так же, как это случилось с вами, но не убил бы его. В конечном счёте - как мы предполагаем, основываясь на некоторых моделях, - это привело бы к радикальным изменениям личности.

- Например?

- Перемены настроения. Тенденция к впадению в крайности, возможно, к насилию. Высокий уровень внушаемости.

- Понятно, - Майлз прищурился, - у нас на руках оказался бы Безумный император Грегор.

- Возможно, милорд.

- В этом случае, - продолжил Майлз, - препарат не должен иметь летального эффекта, не так ли? Не с барраярской паранойей насчёт безумных императоров. Мы бы сами прекрасно позаботились о нужном финале. - Гейл не кивнул, но слегка пожал плечами, будто говоря «Вот именно». Айвен посмотрел на Майлза и заметил, как загорелись его глаза. Как ни парадоксально, эта картина успокоила его. – Вы уже сообщили генералу Аллегре? – спросил Майлз.

- Да, милорд. Мы вместе составляем отчёт, который будет готов сегодня ближе к концу дня.

- Хорошо, - Майлз привстал, будто собирался по своей привычке начать вышагивать по комнате, но передумал и опустился обратно. – Внушаемость и тяга к насилию. Это... гм.

- Генерал Аллегре запросил из морга тело, гм, нападавшего, - продолжил Гейл. – Он хочет, чтобы мы провели с ним ряд тестов.

- Тесты… ах да. Конечно, мне стоило догадаться самому, - Майлз, казалось, слышал собственные слова, и его губы чуть сжались. – Дайте мне знать, если что-нибудь выяснится.

- Конечно, - Гейл помолчал, тут он прервался на кашель и распрямил плечи. – Ещё кое-что, милорд.

- Я так и думал, - произнес Майлз ровно. – Иначе вы бы не пришли сюда один.

- Это так, милорд.

- Так говорите. Давайте закончим с этим.

- Как я уже говорил, это вещество не предназначалось для убийства императора. Однако ваша физиология заметно отличается от его. Вы оказались более подверженным к его повреждающему эффекту, а ваше судорожное расстройство является серьёзным осложнением. Думаю, вы понимаете.

Майлз безрадостно усмехнулся:
- Четыре припадка за месяц, - сказал он. – Да, я уже думал. Это как-то действует на чип в моей голове?

- Нет, милорд, не совсем. Ваш мозг находится под большим стрессом: чем дальше развиваются повреждения, тем больше идет вразнос выработка нейромедиаторов, и тем сильнее становится эпилептическая активность.

- Понимаю, - Майлз побарабанил пальцами по подлокотнику и чуть нетерпеливо продолжил: - И что в итоге, доктор?

Гейл вздохнул:
- Если физиологические и неврологические нарушения будут развиваться такими же темпами, и уже через месяц изменения в тканях станут необратимыми. Ваши припадки будут делаться все чаще и тяжелее, а неврологическая активность, похоже, работает на распространение яда и его действия. Я думаю, главные системы организма начнут отказывать вскоре после того, как яд окажется в стволе головного мозга и станет влиять на безусловные рефлексы.

- Так, - уточнил Майлз после секундного молчания, точно переварив сказанное, - это бы не убило Грегора, но если ничего не сделать, это убьёт меня через... сколько?

- По моим лучшим прогнозам - около шести недель.

Лицо Майлза было поразительно бесстрастным. Айвен был рад, что в его сторону сейчас никто не смотрит, так как не мог сказать то же самое о себе.

- Я... понимаю. Что-нибудь ещё?

- Нет, милорд. Мне жаль, что новости настолько скверные. Мы продолжаем искать решения.

- У вас есть какие-нибудь выводы относительно происхождения яда?

- Ещё нет, - произнёс Гейл.

- Ну, а ваши предположения?

Гейл чуть поморщился, продемонстрировав нежелание делать это, но ответил:
- Это скорее логическое рассуждение, а не научный вывод. Но разработчик нейротоксина для императора Барраяра... для меня это попахивает Архипелагом Джексона.

- Мне тоже так кажется, - вздохнул Майлз. – Что, конечно, не даёт нам ничего. Разместить там заказ может кто угодно.

- Это искусная работа, - рассуждал Гейл, выражая свою оценку сделанного с абстрактным восхищением профессионала. – Функционально, но при этом полностью анонимно. Я действительно не могу сказать ничего более определённого.

- Я знаю. Спасибо, доктор. Полагаю, Грегор захочет вскоре переговорить с вами.

- Конечно, милорд, - Гейл уловил намек и поднялся.

Майлз дождался, пока он уйдет, и тяжко вздохнул:
- Ну, с этим всё, - он огляделся, заметил, какое у Айвена лицо, и добавил: - Я ждал разговора два дня. Это было мучительно.

- Разговор или ожидание?

- Ожидание. Сам разговор был... своего рода ужасом. У меня камень с души свалился … правда, теперь там лежит целый флайер.

- Тебе надо сказать Грегору.

- Конечно, - Майлз вздохнул. – Видишь ли, я специально попросил Гейла. Если они обнаружат что-то действительно скверное, то сначала приходят ко мне. Ближе к вечеру надо будет собрать полный медицинский консилиум, чтобы обсудить остальные детали. Но я бы хотел сказать это Грегору лично. Так будет лучше для нас обоих, и никому не придётся сообщать Императору, что умирает его жених.

***

Он чувствовал, как с каждым шагом его мир все сильнее окрашивается в черно-белые цвета. Это был забавный побочный эффект близкой смерти – когда воля, разум и сила сжимали весь мир до двух измерений. Возможности выбора и альтернативы сворачивались, замыкаясь на себя и оставляя только простейшие развилки, на которых, по правде говоря, выбор исключался. Кричать, пока не надсадишь горло до крови, или идти, не сгибаясь, сжав зубы и сохраняя спокойствие. Отправиться к Грегору прямо сейчас или спрятаться, затаиться, сжавшись в ожидании пока его найдут.
Грегор был один в кабинете: видимо он попал на перерыв между назначенными встречами. Майлз закрыл дверь и сам удивился, что смог улыбнуться ему в ответ.

- Привет, - обрадовался Грегор, приподнимаясь со стула.

- Оставайся там, - махнул ему рукой Майлз. Он подошёл к столу Грегора, обошёл его, сдвинул доклады, диски, стилусы и записки в сторону, затем подпрыгнул, и устроился на краю стола, чтобы сидеть прямо напротив Грегора. Грегор наблюдал за этим представлением, заинтересованно приподняв бровь. Они довольно долго сидели, просто глядя друг на друга, пока Майлз не почувствовал, что задержка губит остатки его... чего? контроля? выдержки? способности мыслить здраво?... и не был вынужден продолжить.

– Я только что говорил с Гейлом, - произнёс он. – У меня есть около месяца, до того как повреждения станут необратимыми. И шесть недель до того, как всё будет кончено.

Он ощутил возникшее в воздухе напряжение, как перед накатывающимся на побережье грозовым фронтом. Оно отдалось слабым звоном в ушах Майлза, горечью во рту и свинцовым комом в желудке. И где-то глубоко в глазах Грегора, в его таких знакомых серых с зеленью глазах, что-то сломалось, тихо и без суеты.

Над столом Грегора висели антикварные часы; Майлз слушал их размерное тиканье, наблюдая, как Грегор машинально пытался удержать на лице маску спокойствия, затем понял, что делает, и отказался от дальнейших попыток. Они молча склонились друг к другу, ища поддержки, для которой не хватало одних крепко сжатых рук. Дышать одним воздухом было легче, но всё равно ненамного. Наконец, Грегор чуть отклонился – всего на пару дюймов. Он взял в ладони лицо Майлза, обвел пальцами скулы и подбородок, прочертил линию бровей.

- Чем я могу помочь?

- Я не знаю, - честно признался Майлз. – Я... даже прошлый опыт не способен подготовить к этому. Все совсем по-другому, не так как в прошлый раз.

- На сей раз у тебя есть больше, чем пара секунд, - аккуратно произнёс Грегор, тщательно отмерив, будто осторожный шаг на тёмной тропинке. Он хочет держать меня за руку весь этот путь. Ох Грегор, это не то место, в которое я хотел тебя привести...

- Нет, - пояснил Майлз. – Это... лучше. И хуже. В конце концов, всё кончится одним и тем же.

Грегор едва заметно вздрогнул, и только то, что Майлз смотрел на него почти в упор, помогло ему увидеть это.
- Я всегда считал, что путь так же важен, как и место назначения, - по-прежнему осторожно высказался он.

- Я тоже хочу так думать, - ответил Майлз. Он вздохнул и взял Грегора за руку. – Все по-другому еще и потому, что у меня есть ты. А у тебя - я.
Какой ужасный, неправильный способ разрешения от бремени – смерть обоих.

- Я очень стараюсь не наделать сейчас каких-нибудь глупостей, - произнёс Грегор почти бесстрастно. – Например, опуститься на колени и умолять тебя не уходить.

- Ты можешь сделать это, если хочешь, - сказал Майлз. – Если ты думаешь, что это поможет.

- Я так не думаю.

- Проблема с наличием времени, - медленно сказал Майлз, - состоит в том, что я, может быть, имею возможность... чтобы подготовиться. Если это вообще возможно – я не знаю, способен ли я на это на самом деле. В прошлый раз я не был готов, и это было... неприятно. Но у меня всё ещё есть шанс... – он заколебался, посмотрел на Грегора, встретил его взгляд и пораженный увиденным, первым опустил глаза. – Я не могу одновременно готовиться и к смерти, и к бою, - признался он. –Если я и не был шизофреником прежде, то точно бы стал после такого. - Он сглотнул, не отводя глаз. – Что бы ты выбрал?

Глаза Грегора сузились. Спина напряглась, закаменев, губы сжались:
- Никогда, - произнёс он, отмеряя каждое слово, - больше не спрашивай меня о таком.

- Хорошо, - согласился Майлз. – Не буду. Думаю, мы друг друга поняли.

Пальцы Грегора, так сильно сжимавшие его запястье, что могли бы раздробить его прежние хрупкие кости, ослабли:
- Это было жестоко, - сказал он чуть мягче.

- Я знаю. Прости.

- Не надо, - сказал Грегор. Он на секунду опустил голову, и когда поднял её, его лицо было спокойным. – Что дальше?

- Мои родители, - сказал Майлз. Губы Грегора сжались. – И нам надо поговорить с медиками. Гейл узнал кое-что интересное о том, как яд должен был подействовать на тебя, в отличие от его действия на меня.

- Но он ничего не сказал о лечении.

- Нет. Однако он считает, и я согласен с ним, что эта штука, скорее всего, создана на Архипелаге Джексона.

- Ты думаешь? – Грегор чуть отстранился, чтобы видеть лицо Майлза. – Не комаррцы, не цетагандийцы, не...

Майлз вздохнул:
- Комаррцы... возможно. Они вполне могли сделать заказ на Архипелаге Джексона. Это было бы уже не в первый раз.

- Это мог сделать кто угодно.

- Да. Гм, - Майлз покачал ногой, легко пихая Грегора в колено. – Может, мне это просто кажется, - он ненавидел нерешительность, прозвучавшую в его голосе, - но это отдает чем-то... барраярским.

- Ты знаешь почему?

- Просто… общий вид. Видишь ли, яд должен был свести тебя с ума.

- О-о, - протянул Грегор, моргнув несколько раз. Майлз сообразил, что, пусть и с другим оттенком, но эта фобия у них была общей. – Ты думаешь, к нему есть антидот?

- Да. Я почти уверен. Даже джексонианцы не изобретают яд, не создав к нему противоядие. За исключением случаев, когда заказчик специально оговаривает его не делать, - добавил он, извиняясь.

- Нам они его нам не отдадут, - медленно произнёс Грегор.

Майлз хмыкнул:
- Конечно, нет. Для этого тебе придётся заключить Сделку.

- Я могу, - холодно бросил Грегор. – Но есть другие варианты.

- Это будет грязное дело, - напомнил Майлз. Хоть Архипелаг Джексона не имел единого правительства, он являлся серьезной силой, связанный экономическими и политическими контактами со всеми галактическими державами. Холодный стальной отблеск в глазах Грегора заставил Майлза вздрогнуть.

- Ты знаешь, - начал Грегор, в своей неторопливой манере, - если бы все это случилось пять лет назад, и они все же добрались до меня, то именно тебе поручили бы найти противоядие, предоставив в распоряжение все необходимые силы.

- Это разные вещи, - возразил Майлз.

- Больше нет, - напомнил Грегор. – Ты забыл, что теперь мои права распространяются и на тебя, даже если мы ещё не помолвлены. И это подтвердит любой межгалактический суд.

Плечи Майлза опустились. Это был тяжелый для осознания груз. Как Грегор справляется с ним каждый день?
- Я хочу домой, - тихо попросил он. – Мои родители...

Грегор заметно побледнел:
- Хорошо. Идём.

***

Грегор проснулся в сером свете раннего утра и некоторое время просто лежал не шевелясь. Майлз спал рядом; одна рука Грегора была неудобно вывернута и лежала на его худой спине – так он чувствовал его дыхание. «Пока нет, - подумал он. – Он всё ещё со мной».

Они вернулись в особняк Форкосиганов после встречи с командой медиков. Майлз донёс новость до родителей так откровенно и мягко, как только мог. Грегор сидел рядом и держал его за руку, не осмеливаясь поднять взгляд. «Простите меня, - думал он. – Я виноват в случившемся с вашим сыном, и ты понимаешь это, Эйрел, как никто другой».

Майлз с Грегором провели вечер, уединившись с родителями в библиотеке, и выслушивая, как раз за разом их ближайшие родные и самые надежные люди прогоняли туда-сюда наиболее вероятные теории развития событий. Этот возможный убийца – черт, не возможный, а самый настоящий! – на самом деле был отравлен тем же ядом, что теперь постепенно убивает Майлза. Докторов эта мысль очень взбудоражила – очевидно, что получить для работы мёртвый мозг, пропитанный ядом, было большим преимуществом. Аллегре, чьей удобной, хоть и далекой от реальности теории об отсутствии какого-либо заговора был нанесён смертельный удар, только кривился. Грегор дал ему приказ поднять на ноги всю сеть агентов на Архипелаге Джексона. Аллегре моргнул, потом сумрачно кивнул, когда Грегор выдал своё нечастое «исполнить любой ценой». Грегор устало подумал, что истинной победой его правления было то, как редко ему приходилось использовать весь вес своей власти. «Но все случилось именно из-за этой власти. Моя сила - также и моя слабость».

Вскоре Майлз начал зевать в ладонь, Грегор извинился за них обоих, и они оставили собравшихся и дальше обсуждать вопросы, кто, как и почему это совершил.

Он лежал без сна, пока серость не сменилась рассветом, потом очень осторожно выскользнул, поднялся и подоткнул под спящего Майлза одеяло. Начал надевать штаны, висевшие на спинке стула, но сообразил, что они едва натягиваются ему до середины бедра, и поменял майлзовские на свои.

Грегор ожидал, что в доме будет еще темно, и только оруженосцы и слуги ранним утром станут спешить по делам. Но из библиотеки доносился приглушенный разговор. Он остановился у дверей, узнав напряжённый, усталый голос Корделии. Грегор постучал и нерешительно вошёл. Родители Майлза сидели перед тлеющим камином и потягивали кофе, а каша, полагающаяся к завтраку, остывала на столике. Посмотрев на их покрасневшие глаза, Грегор понял, что ни один из них сегодня не ложился.

- Доброе утро, - тихо произнёс он и налил себе кофе.

- Он всё ещё спит? – уточнила Корделия. Грегор кивнул. – Хорошо, - она посмотрела на Эйрела. – Нам надо с тобой поговорить.

Грегор уставился в свою чашку:
- Я так и думал.

- Грегор, послушай, - начала Корделия. – Я скажу тебе это только один раз, так как не уверена, что мне хватит сил повторить. Мы не обвиняем тебя. Есть люди, на которых лежит ответственность за случившееся, но это не ты.

- Он стоял рядом со мной.

- Да, - согласилась она. – Но никто ничего не подозревал. Это не твоя вина, – она посмотрела на Эйрела, надеясь, что тот поддержит разговор.

- Спасибо, - после короткой паузы поблагодарил Грегор, нарушив неожиданно тяжелую тишину. – Но вы должны знать, как мне трудно в это поверить.

Корделия кивнула:
- Я понимаю, - она снова посмотрела на Эйрела, который махнул рукой, предлагая ей продолжать. – Мы решили, что для Майлза будет лучше, если он не будет находиться сейчас в столице. В связи с расследованием, не говоря уж о внимании публики к вам обоим и о слухах, которые уже начали циркулировать по столице... это слишком большой стресс. А стресс ему как раз сейчас не нужен.

Грегор мгновение непонимающе смотрел на неё:
- Но... врачи здесь.

- У врачей уже достаточно данных, чтобы работать. И они всегда могут приехать в Форкосиган Сюрло, если это потребуется. Сейчас они ничего не могут сделать для него.

Грегор глотнул кофе и попытался собраться с мыслями. Возможно всё, что у них осталось – это шесть недель, а они собираются забрать у него Майлза.

- Я не могу уехать из Форбарр-Султана сейчас, - сказал он, наконец. – Комаррская делегация приедет в ближайшие три дня.

- Мы знаем, - мягко сказал Эйрел.

- С чего вы взяли, что он согласится на это?

Форкосиганы обменялись долгим взглядом.
- А мы и не считаем, - наконец произнесла Корделия. – На самом деле, если ты не поддержишь эту идею, шанс на то, что он поедет – мизерный.

«Я могу прикрыть эту идею одним словом». Он думал вчера вечером, проведя в этой самой комнате несколько невыносимых часов: единственное, что даст нам силы пройти через все это - то что мы вместе. Если ему придётся остаться в Форбарр-Султане, зная, что их время уходит, что время Майлза уходит... он сойдёт с ума.

Но они были правы. Если Майлз покинет столицу, это даст им возможность контролировать слухи, придумать подходящую историю для прикрытия. И Майлз сам сказал – он хочет домой. Домом Майлза был не дворец, хоть Грегор и надеялся когда-нибудь изменить это, и, возможно, даже не особняк Форкосиганов. Сам Майлз, вероятно, сказал бы, что его дом там, где Грегор, но он никогда не отрицал, что любит дом на озере и будет счастлив там. Ему там будет лучше всего.

Это было до боли понятно.

- Да, - наконец, тихо согласился он. Затем посмотрел на них и поднялся, - Я скажу ему.

- Ты уверен? – обеспокоено спросила Корделия.

- Да... Я не думаю, что он примет это от кого-то другого.

Корделия кивнула. На секунду Грегору показалось, что Эйрел так ничего и не скажет, но он прочистил горло и чуть грубовато произнёс: - Спасибо. – Грегор лишь сильнее сжал в руках кружку. Он не мог заставить себя ответить.

Комната Майлза всё ещё была тёмной и тихой, когда Грегор вошёл туда через несколько минут, держа в руках поднос с кофе и печеньем, Он поставил поднос на прикроватный столик и прилег ненадолго на своей стороне кровати, осторожно положив руку на спину Майлза. «Я должен пережить это и не думать, что все вокруг направлено на то, чтобы меня уничтожить. Полагаю, это невозможно».

- Грегор? – невнятно пробормотал Майлз, приподнимаясь на кровати. – Я чувствую запах кофе?

- Да, - ответил Грегор. Он вымученно улыбнулся и поднялся, чтобы протянуть чашку Майлзу. Тот обхватил её руками и вдохнул аромат, прежде чем сделать первый глоток. – Как спалось?

- Гораздо лучше, чем я ожидал, - Майлз пододвинулся и устроился под рукой Грегора. – А ты?

- Нормально, почти до рассвета, - Грегор наклонил голову и поцеловал обнажённую шею Майлза. – Думаю, твои родители вообще не ложились.

Майлз тяжело вздохнул:
- Жаль, если так.

- Нас всех жаль, - Грегор замолчал, выжидая нужный момент. Но Майлз выпил уже полкружки кофе, а он так и не заговорил о деле. Говорить об отъезде ему совсем не хотелось, и значит, подходящего времени вообще не будет. – Майлз? – прошептал он.

- Мм?

- Твои родители... выдвинули предложение. И я думаю, весьма неплохое.

Майлз поднял голову, чтобы посмотреть на него:
- И что? – поинтересовался он.

- Они считают, что тебе надо отправиться в Форкосиган-Сюрло. Я имею в виду, сейчас. С ними.

Майлз моргнул:
- Ты не можешь поехать с нами.

- Нет.

- Я не думаю, что это хорошая идея. Я думаю, что это ужасная идея, - он отвернулся и сделал ещё глоток кофе.

- Сначала я тоже так подумал, - произнёс Грегор. – Последнее, что я хочу – чтобы ты сейчас был вдали от меня. Но они правы. Тебе лучше уехать из Форбарр-Султана по ряду причин. И... Я думаю, что в Форкосиган Сюрло тебе будет лучше, чем здесь.

- Чушь собачья, - свирепо отрубил Майлз. – Если бы ты мог поехать с нами – это одно дело. Но ты не можешь.

- Майлз, пожалуйста. Твои родители хотят этого.

- Но ты не хочешь. И я не хочу.

- Я... Ты прав. Я не хочу. По многим эгоистичным причинам. Но я смогу приезжать в гости. Так часто, как это вообще возможно, - Майлз молчал, отвернувшись, и Грегор выдавил: - Я думаю... Я думаю, что так будет лучше для всех.

- Кроме нас, - отрезал Майлз. – Я не верю, что ты даже думал о подобном. Шесть недель, Грегор. И ты хочешь отослать меня?

- Нет! – Грегор спрятал лицо в ладонях и глубоко, со всхлипом вздохнул. – Это будет непросто. В любом случае это будет ужасно. Но если ты останешься здесь, ты будешь вовлечён в расследование, и тебе придётся постоянно сталкиваться лицом к лицу с прессой. Я полагаю, ты можешь жить во дворце и никогда не выходить, но такое будет выглядеть жалко. Ты знаешь. И твои родители... Майлз, они действительно желают тебе добра. И я тоже. Так же сильно, как мне это не нравится.

- Врачи... – начал Майлз.

- Я испробовал этот довод. Твоя мать указала, что они ничего не могут сделать для тебя прямо сейчас. И врачи тоже могут приезжать, - Грегор покачал головой. – Я пытался, Майлз. Но они правы.

- Я не хочу ехать, - мягко возразил Майлз.

Грегор вздохнул. Возможно, это была единственная вещь, которая могла спасти их:
- Правда? – уточнил он.

- Я... Я не хочу оставлять тебя. Больше всего я не хочу оставлять тебя.

- Я буду приезжать как можно чаще. Подумай об озере, Майлз, и о том, как там красиво.

Майлз лёг на спину и посмотрел на Грегора:
- Зимой там безжизненно, - ответил он, но по глазам было видно, что он сдался.

- Но всё же красиво. Мирно. Спокойно.

- Правильное и пристойное место, как говаривал сержант Ботари.

«Правильное и пристойное место для смерти», - подумал Грегор и спросил себя, не об этом ли подумал Майлз. А возможно, и Корделия с Эйрелом. Неужели это капитуляция, спросил себя Грегор. Неужели они просто сдались неизбежному? Или все было сделано на благо Майлза? Он просто не знал. Помедлив, Грегор ответил, надеясь хоть немного улучшить настроение Майлза и стереть хмурое выражение с его лица: - Если хочешь, я могу отправить с тобой Негри

Губы Майлза изогнулись в улыбке:
- Спасибо, - сказал он. – Но, гм... – Он похлопал Грегора по руке. – Думаю, тебе он нужен больше, - Грегор слабо улыбнулся и, подвинувшись, прижался щекой к макушке Майлза.

- Я поеду, - решил Майлз после долгого молчания. – Но мы будем связываться по комму каждый день.

- Конечно.

- И ты приедешь, как только сможешь.

- Да.

- Тогда ладно, - Майлз отставил кофе в сторону и повернулся, чтобы поцеловать его. Грегор ответил, сначала нежно, потом с жадностью, когда понял, что Майлз хотел больше, чем просто скрепить их договор. За поцелуем последовали знакомые движения и слова, и затем мягкие ласки в постепенно освещаемой рассветом спальне, которые, наконец, перешли в занятие любовью; медленное, отчаянное, почти без слов. Можно сказать очень многое, подумал Грегор, но иначе, как на языке их тел, это сказать было невозможно. На языке, который стал таким простым и естественным для них за последние четыре года.

Потом, когда Майлз снова заснул, Грегору пришло в голову, что это, возможно, был последний раз. Эта мысль была точно удар ножом в живот - острая, внезапная боль, которая заставила его задыхаться, сидя на краю постели Майлза. Он уговаривал себя, что это не обязательно так, что Майлз будет в порядке еще долгие дни, а может даже и недели. Но он отправлялся в дом на озере, а Грегор — нет, и время будет потеряно, промелькнет, как одно мгновение.

Он попытался вспомнить каждый раз за эти четыре года, что они занимались любовью. «Недостаточно» - подумал он, вставая, чтобы одеться. Постоянно было что-то, что держало их порознь, работа, или расстояние, или просто время. Больше ничего из этого не казалось таким важным, как тогда, хотя в свое время было. Но, в конце концов, если никто — ни Гейл, ни Аллегре, ни его люди на Архипелаге Джексона — не добьётся успеха, у Грегора останутся только эти воспоминания.

@темы: переводы, Буджолд, АУ-вселенная "Такие времена" и "По ком звонит колокол", Майлз, Грегор, Фанфики

---

"Вопрос выборов". Кое-что о галактической политике...

Название: Вопрос выборов.
Автор: M_A
Жанр: джен, юмор и, пожалуй даже жесткий стеб

*

- «Нам бы кралю, нам бы кралю…» Сэр! А вы уверены, что это – старинная партизанская дендарийская песня?
- Ты пой, курсант, не рассуждай!
- Есть, сэр! Сэр, а правда, что нас собираются куда-то послать?
- Армию вообще часто посылают! Армию Барраяра – в особенности!
- Сэр, я имею в виду – выступать? Уже третью неделю все занятия отменили – ходим строем и поем!
- Разговорчики! Ты пой, не рассуждай, курсант! И скажи спасибо, что не в респираторах поете!
- Есть, сэр! Спасибо, сэр!
- И запомни, курсант - есть такая профессия, родину защищать!
- «…нам бы кралю хоть одну!» Есть, сэр! Хорошая песня, сэр!
- То-то. Сержант написал.

Как всегда бывает при подобного рода авральных ситуациях, систематические сбои в одних и тех же ситуациях совершенно случайно обнажили глобальную ошибку, которая в ином случае ещё долго могла бы оставаться незамеченной. Обеспечение барраярской пехоты необходимым объёмом рифмованных текстов, внезапно сделавшимися объектами первой необходимости, явно буксовало. Комчасти написал бабушке, которая по молодости знатно партизанила в чьих-то тылах. Кто-то додумался дойти до библиотеки. Тем не менее, песенных текстов на все взводы явно недоставало. Тут-то и обнаружился стратегический просчёт верховного командования в подготовке младшего командного состава: в армии Барраяра категорически не хватало творчески одарённых сержантов.

…

- Курс, стройся! Раз-два! По местам – разойдись! – бодрым командным рыком подполковник Академии старался убедить сам себя, что в новом задании, внезапно спущенном сверху начальством, не было ничего необычного, хотя он сам был едва ли не более ошарашен своими новыми преподавательскими обязанностями, чем выпускной и предпоследний курс Академии, узревший в своём и без того переполненном расписании курс игры на скрипке. – Инструменты все получили? Каждый курсант Академии должен уметь собрать и разобрать скрипку за триста шестьдесят секунд! Время пошло! Работаем! Скрипичный ключ есть у всех?

На заднем дворе что-то бабахало - сапёрной роте выдали барабаны. В ближайшей роще три артиллерийских расчёта быстрого реагирования учились по первому требованию разворачивать и сворачивать рояли в кустах.
На переднем прибывший из штаба генерал принимал смотр у взвода баянистов:
- Орлы! Чем барраярский музыкант удивит жителя Беты?
- Показательными выступлениями по самообороне с баяном, сэр!
- Молодцы! А ещё?
- А ещё – без баяна, сэр!

…

Бетанские выборы, думал генерал, следя за посадкой Особого корпуса барраярских военных музыкантов на вверенный ему крейсер, всегда останутся для барраярца загадкой. Сейчас Барраяр был заинтересован в стабильной и экономически процветающей Бете, которая в случае чего предпочла бы налаженные торговые связи с Барраяром сомнительной перспективе оказаться в стане его противников. А потому их кандидатом был, несомненно, Рон Хуган… Более всего генералу хотелось бы знать мнение по этому вопросу Цетаганды. Возможно, кое-какие сведения удастся почерпнуть у коллег из дружественных бетанских СБ – надо признать, в отношении обеспечения выборов бетанские СБ вообще творили чудеса, хотя бы потому, что, хотя за президента никто не голосовал, его каждый раз удавалось избрать. Но на этот раз Барраяр боялся провокаций. А в день выборов, как известно, ни одни иностранные войска не имеют право находиться на Бете.

Крейсер быстро заполнялся. Последний стыковочный модуль с мягким шипением отсоединился, и в носу крейсера бесшумно заняли свои места басы и контр-басы в штатском. Генерал перевел дух: посадка завершена. Хор ветеранов СБ будет добираться отдельным лайнером.

К несказанной радости генерала, на Бете их встречал Телл Блисс – бывший помощник бетанского атташе на Барраяре, кого генерал считал своим близким другом. Улыбка и серьги бетанца демонстрировали бесконечную любовь ко всему живому. Генерал не разделял предубеждения барраярцев против всего бетанского. Телл был свой парень… а уж какие сиськи!

- С благополучным прибытием, генерал, и добро пожаловать на Бету! Как я понимаю, с вами прибыл военный оркестр Барраяра для показательных выступлений на нашем национальном празднике?
- Совершенно верно. Все двадцать две тысячи… музыкантов.
- Как приятно осознавать, что наша родная Бета стала тем уголком, где народы всей галактики готовы подать друг другу руку культурного сотрудничества! В качестве ответного жеста после вашего концерта Цетаганда порадуют нас своим традиционным пиротехническим шоу! – бетанец ткнул ладонью через плечо, и генерал мысленно чертыхнулся: комм внешнего наблюдения демонстрировал на дальней орбите Беты цетагандийский крейсер, способный опустошить пару небольших планет. – Кстати, Империя, демонстрирует дружественные намерения, открыла свой корабль для свободного посещения. Так что я заказал экскурсию для всех ваших оркестрантов. – Телл подмигнул. – Только учтите, в ответ они наверняка захотят ознакомиться с вашими инструментами. Сами знаете, насколько цеты к музыке неравнодушны.

@темы: юмор, джен, Фанфики

---

рисунок. Элли

Очередная (и без сомнения - прекрасная) дама от Гермионы: Элли Куинн в своем знаменитом сексапильном красном топике.

@темы: дендарийцы, Рисунки

---

фик. Сиквел к Камасутре :)

Название: "Дисциплинарный вопрос"
Автор: M_A
Персонажи: Петер, Эзар, Хенн Рау
Рейтинг - слэш, PG, юмор

***

- И еще, - сказал генерал граф Петер Форкосиган. - Эт-та.

Лица всех присутствующих обратились к говорящему. Если уж Петер, что всегда резал правду-матку, не моргнув глазом, медлит с речью, значит, в конце совещания генерал решил вытащить на свет Божий что-то и впрямь интересное.

- Я хотел бы обсудить дисциплинарный вопрос. Один из моих ребят трахнул пленного цета.

Повисла тишина. Слышно было, как проснувшаяся от тепла муха билась о стеклянный колпак керосинки. Да, признаться, в партизанских отрядах бывали всякие случаи... но генерал был первым, кто вот так во всеуслышанье назвал вещи своими именами. Граф Петер явно ждал от подчиненных какой-то реакции. Те медлили, пытаясь понять, какой именно. Генерал нахмурился – ему определенно не нравилось количество лиц, на которых читалось «немедленно дать медаль за заслуги в обороне Отечества».

- Это... рыженький такой, да? - раздался среди всеобщий тишины деловитый голос Форрейли, белобрысого человека с мелкими чертами лица, что командовал третьей ротой. - В чине центурий-капитана, кажись? И фамилия такая - короткая, на "эр"... Как же, как же... у нас он тоже бывал... у меня до сих пор в роте шестеро человек невменяемы... мы его в пятую роту передали. - Он обернулся к командиру пятой роты. - Что скажешь, Форпопулос? У вас без трупов?

Грек заливисто рассмеялся.
- Еще как без трупов! Мужики-то его без меня меняли, ну, возвращаюсь с задания, натурально - что, думаю, в лагере такое деется? шум, плеск, беготня... и этот, рыженький, мне навстречу идет. Рау, кстати, его фамилия. - присутствующие попритихли, и Форпопулос, явно польщенный вниманием к нему как к рассказчику, закинул ногу на ногу и устроился поудобней. - Так вот, значит, идет ко мне этот рыженький, кланяется, натурально, как это у них, цетов, заведено - ах, командир, я тут имею честь гостить у вас в плену - да-да, заметьте, это он так сказал - и вот решил взять на себя смелость приготовить вам ванну... Так что сделали, шутники: он с моим механиком перепрограммировал генератор и силовым полем перегородил ручей - ну, была у нас там такая лужа, курица вброд перейдет - а когда в запруде оказалось достаточно воды, они ее тем же генератором нагрели. Ну и, натурально, уже пол-роты там плещется! сами знаете, как у нас с водой-то. - Грек пригладил темные волосы. - В общем, оттянулись мы тогда.

Тут разом заговорили командиры первой, двенадцатой, восьмой, шестой, седьмой и десятой рот.

Как выяснилось, трое из них знали Рау, одному довелось играть с ним в шахматы на раздевание ("чтобы я еще раз сел играть с этим идиотом!"), двое состояли с ним в переписке и еще один чудом спасся из объятий гостеприимного цета, наврав тому, что в Форбарр-султане его ждет очень ревнивый любовник.

Еще через полчаса обсуждений сам собой напросился вердикт - с проблемой надо что-то делать. Генерал Петер все более мрачнел.

- Ну? – обратился он куда-то в пространство. – Вы что скажете, майор?

И только тут до всех присутствующих дошло, что за все время бурного обсуждения сей наболевшей проблемы в штабе бесшумно материализовался майор Форобьев. Форобьев был птицей высокого полета: он ведал связями с внешней разведкой, а также вел учет продовольствия. Он, как никто, умел пикировать внезапно и наводить шороху - как на тех, так и на других - а его пресловутая способность возникать из ниоткуда доводила до инфаркта не только караульных.

Появление Форобьева заставило всех насторожиться. Майор медленно расстегнул планшет, вынул из него документ, скрепленный печатями Цетаганды, и положил его на стол перед генералом.
- Кажется, - медленно произнес он, - проблему решили за нас.

Генерал Петер вскрыл бумагу и пробежал ее глазами.

Присутствующие обменялись быстрыми взглядами, и Форрейли высказал всеобщее подозрение:
- Господин генерал... с ним, ээ, с ним что-то случилось? с гем-капитаном Рау?

Вместо ответа генерал побагровел, а потом с размаху хватил кулаком по столу:
- Что-то случилось?! С ним?! А что может с ним случится, я вас спрашиваю, пока вы, господа офицеры, потакаете его выходкам, забыв дисциплину, честь мундира и долг перед родиной?! - Все присутствующие нервно заерзали, выпрямляя спины, расправляя плечи, одергивая форму и застывая по стойке смирно. - И вот пока эта ходячая провокация, эта двуногая зараза цетагандийской распущенности ходит по нашим рядам, подрывая дисциплину и расшатывая мораль - эта цетагандийская сволочь, гем-полковник Рау, который, кстати, как выясняется, близкий родич этому вашему капитану - эта цетагандийская сволочь осмеливается ставить мне условия! - палец генерала ткнул в бумагу.

Стало тихо. Присутствующие затаили дыхание; муха опять солировала. Генерал перевел дух и заговорил - на этот раз с подчеркнутым спокойствием.

- Здесь, - генерал постучал по бумаге, - подробно перечислено, сколько высших чинов армии Цетаганды, взятых нами в плен...
Офицеры слегка побледнели.
- ...а также - сколько и каких стратегических объектов...
Лица вытянулись.
- ...а также - сколько разработанных нами новых технологий...
Поверх бледности начал вспыхивать нездоровый румянец. По-прежнему стояла абсолютная тишина.
-... нам следует передать гем-генералу Рау, чтобы тот, наконец, избавил нас от общества своего племянника! - снова загремел генерал. - И я спрашиваю вас - что прикажете мне делать?!

- Это провокация, сэр! - сверкнул глазами Форпопулос, возмущение и природный темперамент которого превозмогли требования приличия. - Мы не должны поддаваться!

- Так ээ, господин генерал... сэр! - снова подал голос Форрейли. - Может, пусть он пока поживет у нас, а? А там, глядишь, и полковник станет, того... посговорчивее.

Тут снова заговорили все разом.

Петер Форкосиган с досадой понял, что остался в подавляющем меньшинстве. У него хватило выдержки не настаивать.

***
Вечером того же дня граф Петер вознаградил себя за проигрыш, в красках рассказав капитану о похождениях рыжего цета и с удовольствием наблюдая, как тот меняется в лице. Уже ночью, проходя мимо капитанской палатки, он услышал, как Эзар меряет ее шагами, бормоча себе под нос: «…а говорил, я ему нравлюсь…» и «…шкуру спущу, скальп сдеру, не знаю, что сделаю…» - и удовлетворенно улыбнулся: будешь знать, командир, как в одиночку цетов трахать. Эгоист чертов. Брали всем отрядом? Ну вот и следовало делиться.

В это же время примерно в пятистах лигах к югу капитан Хенн Рау, тайно связавшийся по ручному комму со своим дядей-полковником, рассыпался в благодарностях за позволение оставаться со своими «барраярскими друзьями» так долго, как он сам того захочет.

В нескольких десятках тысяч лиг над поверхностью планеты полковник Ренн Рау отключился от комма и возблагодарил небо за удачный маневр, позволивший тактично выставить племянника из зоны боевых действий. Начальству – а также родителям Хенна – он написал, что гем-капитан отправлен с долговременной разведывательно-диверсионной миссией в глубокие тылы врага.

На следующий день капитан Эзар вызнал у Петера текущее местонахождение гем-лорда Рау, под благовидным предлогом выпросил увольнительную и исчез в неизвестном направлении.

Через год вернувшийся на Цетаганду Хенн Рау был представлен к званию майора. Однако куда более он гордился особой наградой, которую Высший совет аут-леди, возглавлявших Академию Изящных искусств, вручил ему за неоценимый вклад в распространение истинно цетагандийского образа жизни.

@темы: юмор, Цетаганда, Петер, Эзар, Хенн Рау, Слэш

---

кис-кис!

Как размножаются цетагандийские кошки, мы все знаем. Почкованием. На дереве.
А вот что из них потом вырастает в хорошем гем-клане...

- смотреть тут

@темы: юмор, Цетаганда, Фото

---

новый клип. Бел Торн и дендарийские воспоминания.

Новый клип!

Название - "Майлз и Бел"
Авторы - Лоз и Нэлле Конгрейв, последний он же - telico.
Музыка - Фрида Боккара "Les moulins de mon coeur"
Видеоряд - фильмы "Wing Commader" и "Завтрак на Плутоне".



В полноразмерном варианте можно скачать с barrayar.slashfiction.ru/media/majlz2.wmv
(объем файла 11 мБ, продолжительность записи 2:36 мин.)

По признанию автора, в большей степени вдохновлено "Визитом дамы", а не только каноном как таковым. "Мы с Элли здорово похожи характером. Хотя Майлз все-таки выбрал ее. Проклятые барраярские предрассудки". Да и Бел под зонтиком - это очень знаковая картинка.

Для желающих - ниже перевод песни на русский. Перевод мой, тапками прошу швырять не больно.

перевод

*
Как упавший в реку камень, на стремнине не щадя,
Обкатать стремится вечно беспокойная вода;
Как луна в упряжке звездной объезжает свой удел;
Как Сатурн вращает кольца; как кружится карусель;
Как вперед по циферблату нескончаем стрелок ход;
Как подсолнух за светилом совершает оборот -
Крутят мысли о тебе
Жернов сердца моего...

Как из детских слабых ручек наземь катится клубок;
Как поет Эола арфа всё один и тот же слог;
Как вихрится снег; как чайка кружит, словно часовой,
Над барашками прибоя, над норвежскою сосной;
Как вперед по циферблату нескончаем стрелок ход;
Как подсолнух за светилом совершает оборот -
Крутят мысли о тебе
Жернов сердца моего...

Только небо знает, что же было сказано тогда...
Лето кончилось, и птицы улетели из гнезда,
На песке следов цепочку унесла волна разлук.
Я один, и только пальцы барабанят по столу -
Будто тамбурин рыдает под ударами дождя,
Будто песня умирает, в тень забвенья уходя.
Блекнет неба синь, и листья замели песок аллей,
В них одних сейчас я вижу золото твоих кудрей.

Как упавший в реку камень, на стремнине не щадя,
Обкатать стремится вечно беспокойная вода,
Так и нынче круглый год
Крутят мысли о тебе
Жернов сердца моего...

@темы: переводы, Буджолд, Майлз, Бел, дендарийцы, клип, Песни, Стихи

---

личное, срочное.

Проблема решена. Работают оба адреса

У меня какие-то проблемы с доставкой писем на слэшфикшновский адрес... Не ходят.
Пока суд да дело, завела себе резервный на jetta.e.rus гав gmail.com
Пожалуйста! Все, кто в последнюю неделю отправлял мне письма на jetta-e гав slashfiction.ru, продублируйте их на вышеупомянутый! Или сюда в у-мейл, если письма небольшие и без вложения.

@темы: Я

---

рисунок. зараза воображения каноническая, красивая

от Геммионы:
молодой Джес Форратьер

@темы: Джес, Рисунки

---

Перевод. Про старшего брата.

"Кто же посоветует, как не брат?" (A Brother Is Born for Adversity)
Автор: TigerKat24
Джен, Корделия.
Перевод мой, взято с www.scribbld.net/users/tigerkat24/45451.html

***

Дорогая Корди,

О чем, черт возьми, ты думала, когда улетела, не сказав нам ни слова? Мы за тебя жутко переволновались. Если бы ты не написала маме, мы бы до сих пор думали, что ты утонула где-нибудь, или тебя похитили злобные барраярцы, или еще что-то в этом духе. Могла бы хоть записочку оставить, Корди. Сказать, что, мол, ты сама себя похитила ради этих самых барраярцев. Тогда мы бы не психовали.

Но серьезно: ты как, в порядке? Цела и невредима? И почему Барраяр, бога ради? Ты не могла выбрать какое-нибудь менее сумасшедшее место?

Со всей любовью и возмущением,
Бен

---

Бен,

Представь себе, что тебя накачали наркотиками, обманывали, угрожали отправить на принудительное лечение - и все это близкие тебе люди. Родные, я бы даже сказала. Представь, как бы ты в таком случае поступил - а потом поговорим.

Целую,
Корделия

PS: На Бете утонуть негде. Тут ты промахнулся. К.

---

Дорогая Корди,

О'кей, ладно, Мехта - псих. Так даже ее коллеги считают. Она потянула за все ниточки, чтобы ей поручили вести твое дело, и, поверь, узнай я об этом заранее, пока ты еще не уехала, я бы выгнал эту мерзавку пинком, а то и покруче. Но согласись, выглядело все несколько подозрительно.

Я не про то, что ты влюбилась. Опусти иголки. А то, как мгновенно ты это сделала - за три дня, да? - и, будем честны, в кого именно. Барраярец? Барраярский офицер? Адмирал Форкосиган, Мясник Комарры? Ты должна понять, о чем мы подумали сначала.

Если коротко, я не верю, что тебе промыли мозги, и никогда не верил, и не знаю, с чего поверила мама (со мной она этого не обсуждала, хотя я пытался, поверь мне). Но я беспокоюсь о тебе и хочу быть уверен, что ты в порядке. Что на Барраяре с тобой нормально обошлись и всякое такое.

А что насчет твоего постскриптума, ты и утонуть сумела бы, и неважно, что у нас тут нет открытой воды. В конце концов, ты же улетела с планеты.

Бен

---

Дорогой Бен,

Это случилось не за три дня, а, если точно, за неделю. Ну, может, чуть меньше. И не называй его так. В этой истории с Комаррой слишком много всего, чего ты не знаешь и, честно говоря, вряд ли узнаешь, пока будешь таким зашоренным и так верить слухам. Достаточно сказать, что история с резней - ложь, и от тебя последнего я хотела бы слышать эту кличку.

Отвечая на твой вопрос: да, я в безопасности, и да, я здесь счастлива. Можешь расслабиться.

А если говорить подробнее: я счастлива не потому, что я здесь. Барраяр - очень странное место в сравнении с Бетой, и мне потребуется много усилий, чтобы привыкнуть к нему. Но я даю тебе честное слово, что счастлива, и вряд ли это изменится в обозримом будущем. Я по-настоящему влюблена, мы поженились, я намерена провести с ним всю оставшуюся жизнь и так далее. Вспомни, что ты говорил про Эмму, когда вы только познакомились, и просто поменяй в описании пол.

В любом случае, спасибо, что ты мне веришь. От мамы у меня нет известий, и у меня закрадывается подозрение, что она по-прежнему считает, что я не до конца в своем уме. Окажи мне любезность, постарайся убедить ее, что я знаю, что делаю, и тверда в своем решении.

И , пожалуйста, не зови меня Корди. Ты знаешь, что мне никогда не нравилось это сокращение.

Корделия

---

Дорогая Корди,

Ты - моя младшая сестренка, и я могу звать тебя так, как хочу.

Ты мне никогда не казалась человеком, которому можно промыть мозги. Я всегда считал, что такое случается со слабыми, хныкающими особами, вроде Марианны Стил. Помнишь ее? Любопытно, где она сейчас. Наверняка не в таком интересном месте, как выбрала для себя ты. Ты правда там счастлива? Твой барраярец хорошо с тобой обращается? А что насчет Имени, Которое Не Надо Упоминать: я буду называть его впредь "твой барраярец", если это угодно твоей светлости.

Эмма передает тебе свою любовь. Мама тоже, хоть и несколько окольным путем (ладно-ладно, она думает, что я сейчас пишу письмо кузне Амелии).

Кстати, об иске. Я думаю подать в суд на Мехту. Твое замужество убедительно доказывает, что все ее измышления беспочвенны. Как думаешь, стоит мне это делать? Если мы выиграем дело, компенсацию поделим.

Я сделаю все, чтобы убедить маму, что ты здорова, счастлива и не находишься под психоконтролем, как только ты сама убедишь меня, что знаешь, что делаешь.

Бен

---

Не дави на меня, Бенедикт Нейсмит! Запомни, что когда я читаю "младшая сестренка" и "Корди", то немедля перевожу это как "в последнее время Корделия меня мало лупила". Что ж, трудно пнуть человека через шесть П-В туннелей и бог знает какое расстояние, но будь уверен, я найду способ.

По порядку. Да, я вправду счастлива. Да, вправду. На самом деле. Похоже, ты намерен волноваться об этом еще три письма подряд, так что будь добр, давай это пропустим.

Да, мой барраярец (кстати, его зовут Эйрел, и тебе стоит приложить усилия и запомнить, он все-таки твой деверь) обращается со мной просто прекрасно. Я не собираюсь вдаваться в детали: уверена, ты сможешь додумать их сам. Мы живем по большей части в Форкосиган-Сюрло - это загородный дом - но я часто наезжаю в столичный особняк Форкосиганов, и это весьма впечатляющее место. В следующий раз я пришлю тебе снимки. Это убедит тебя, что со мной обращаются хорошо, и я не умираю от голода на улице.

Передай Эмме мои ответные теплые чувства, поцелуй за меня мою племянницу. И маму тоже, неважно, скажешь ли ты ей про мое письмо ли нет.

Иск - это неплохая идея, но я не думаю, что ты чего-то добьешься, так как ты - не пострадавшая сторона. Сестры уходят из семьи, это нормально, а если и мой уход был несколько более впечатляющим, что ж, так уж получилось. Не думаю, что ты сможешь доказать, что пострадавшей была я, так как я улучшила свое материальное положение в прямом результате действий Мехты. В любом случае, я формально больше не гражданка Беты. Можешь попытаться упирать на моральный ущерб и посмотреть, даст ли это хоть что-то. Компенсацию возьми себе, если выиграешь. Мне она не нужна.

Да, Бен, я знаю, что делаю, знала и тогда, когда окунала Мехту головой в аквариум , и когда пробралась тайком на этот грузовик - и теперь, когда вышла за Эйрела. В конечном итоге, я отрезала себя от Беты, если не считать писем (и я не удивлюсь, если их читают. Эй, контрразведка, привет! Надеюсь, этот разговор вам понравился.) Я считаю, что моей ошибкой было вообще вернуться на Бету. Надо был соглашаться на предложение Эйрела сразу. Мы были бы избавлены от массы проблем.

Я правда не знаю, как убедить тебя, что это был для меня правильный и единствено возможный выбор. Полагаю, я лишь могу сказать это еще раз, вот и все.

Корделия

---

Леди Форкосиган.

Так? Никакой "Корди". Даже тупица может научиться, если пнуть его несколько раз.

Не то, чтобы я тебе не верил, милая сестра. Вопрос в том, здраво ли ты мыслишь. Нет, мать не убедила меня , что Мехта была права. Просто это же... Барраяр. Правда. Я не понимаю, что ты тут нашла, не считая твоего барраярца. Говоря по правде, я не понимаю и что ты нашла в нем, но я всего лишь старший брат. Мне не положено такие вещи понимать.

Я хочу сказать, да, он богат. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Ты этого хотела? Не похоже на тебя. Да все это на тебя не похоже.

Наверное, я просто не могу понять, чего ты хочешь, Корделия. Если бы мог, принять твой поступок мне было бы легче.

Бен

---

Бен,

Все очень просто. Я хочу любить, быть любимой и жить вместе с любимым мужчиной. Вот и все.

Его богатство или отсутствие такового не имеет к этому никакого отношения (и правда, Бен, меня оскорбит, если ты снова об этом заговоришь. Я не охотница за деньгами, благодарю покорно). Я люблю его. Не могу объяснить, почему и как, точно так же как ты не мог, когда влюбился в Эмму.

Все, что мне нужно на Барраяре - Эйрел. И точка. Сама планета нравится мне не больше, чем тебе, но Эйрела от нее не оторвешь и взрывчаткой. Так что я найду хорошее в плохом. Или что-нибудь само по себе хорошее. Может, попробую изменить ее к лучшему. У меня есть много самых разных любопытных идей.

Так что вот. Я его люблю, поэтому приехала на Барраяр, и поэтому тут останусь. Это окончательный ответ на твой вопрос?

Корделия

PS: Если честно, "леди Форкосиган" звучит не лучше.Почему бы тебе не звать меня по имени? К.

PPS: Да, кстати. Забыла сказать тебе, что я беременна. Доктор говорит, это мальчик. К.

----

Дорогая Корделия,

Я... кажется, я понял. Я поговорю с мамой.

Рад, что ты нашла свою любовь, лапушка, честно рад. Ты всегда так страстно ее ждала и никак не могла получить, как мне казалось. Если твой барраярец тебя любит - по-настоящему любит - ради этого можно многое вынести.

Желаю тебе бесконечного счастья.

С любовью, Бен.

---

Корделия Нейсмит Форкосиган!

Что значит "беременна"?!

Либо ты прекратишь ронять такие важные новости между делом в приписке к письму, либо, клянусь, я к тебе приеду и сделаю кое-что, что тебе очень не понравится!

Бен.

---

Бен,

Ты ведь понимаешь, что это письмо читаем не только мы двое? Угрожать мне - не самая умная вещь.

С любовью,
Корделия

---

Корди!

Повторяю, ты - моя младшая сестренка, и я буду угрожать тебе, как пожелаю!

С еще большей любовью,
Бен

@темы: переводы, Буджолд, Корделия, джен

---

Рисунок. Е.И.В.

к нашему всеобщему удовольствию...

Эзар Форбарра, свежекоронованный, лет эдак в 45, от Геммионы

@темы: Эзар, Рисунки

---

статья Буджолд из нового сборника

Собрать воедино: жизнь, Форкосиганы и все-все-все. (Putting It Together: Life, the Vorkosiverse, and Everything)
Лоис Макмастер Буджолд
статья из сборника "The Vorkosigan's Companion"
взято с www.webscription.net/chapters/1416556036/141655..., перевод мой

Фэны прозвали мой НФ-мир "Vorkosiverse", по его самому памятному и центральному (хотя далеко не единственному) персонажу и его семье. НФ и фэнтези - единственные известные мне жанры, в которых сериалы формируются по общему для книг месту действия (и вся литература мэйнстрима, если поглядеть на нее под определенным углом, становится таким образом одним огромнейшим сериалом по реальному миру).

Мой сериал - семейная сага, потому что он растет вокруг одной семьи, на которой отражаются все потрясения этого мира.

дальше много

Эта история началась в "Осколках чести" (которые я сама называла "готическим любовным романом в НФ оболочке"). Там Корделия Нейсмит, ученый-исследователь с продвинутой планеты Колония Бета, впервые встретила Эйрела Форкосигана, солдата с израненного войной Барраяра. Барраяр, много лет назад основанная человечеством колония, был отрезан от остального мира из-за астрономической катастрофы, деградировал культурно и технологически во время так называемого "Периода Изоляции" и был открыт заново лишь во времена эйреловского отца. С тех самых пор Барраяр старался нагнать в своем развитии остальное человечество, но его усилиям препятствовали и внешнее вторжение, и внутренние гражданские войны. Вот каким образом я получила свои "мечи-и-звездолеты" и дала им историческое и экономическое обоснование.

Это был мой ранний роман, когда я только училась основам писательства, и в нем я использовала картинки и представления, уже выстроенные у меня в уме. Например, один из таких кусочков стал планетой, впоследствии названной Зергияр: для нее я срисовала ландшафт и экологию с виденного мною в реальной жизни, еще во времена колледжа, во время обучающего биологического тура по Южной Африке. Я так и не стала биологом, но приятно думать, что этот опыт не пропал. Одно из достоинств писательского труда – то, что он востребует и заставляет тебя заново переживать твой прошлый опыт, не исключая и ошибок.

Однако на тот момент мне было тридцать с небольшим, у меня было на руках двое маленьких детей, так что ошибки были недопустимы. С огромной помощью друзей, в числе которых и редактор этого самого сборника, я приобрела поучительный опыт написания своей первой книги. В те времена компьютерных текстовых редакторов еще не было, и сперва в моем распоряжении были ручка и бумага, а потом - пишущая машинка и копирка. В процессе написания роман многократно менялся, это затронуло даже его название - рабочим названием было "Отражения", и но его, как и саму идею, я использовала много позже.

Майлз Форкосиган вырос из мира и ситуации, созданной в "Осколках". Он произошел, как и все мы, от собственных родителей. У меня есть афоризм, который описывает мой механизм создания сюжетов: "Что самое худшее я могу сделать этим людям?". (Правда, мне тут заметили, что по правде мне следует добавить к этой фразе "... но чтобы они выжили и вынесли из этого урок"). Майлз всплыл у меня перед глазами уже тогда, когда я писала "Осколки чести". Его родители, Эйрел с Корделией, живут в милитаристской, патриархальной культуре, поощряющей физическое совершенство и по историческим причинам испытывающей страх перед мутациями. Наследник-инвалид стал для них вызовом всей жизни, испытанием, достойным отдельной истории.

У Майлза много корней в реальности: исторические модели – Томас Лоуренс и молодой Уинстон Черчилль, физический образец - фармаколог-инвалид в больнице, где я работала, ну а своим "синдромом сына великого человека" в его худшем проявлении он обязан моим отношениям с отцом. Но в своей первой книге, "Ученике воина", он быстро зажил собственной жизнью: его харизма и напор, его победы и ошибки - а и тех, и других у него предостаточно - целиком его собственные.

Изначальная идея "Ученика воина" концентрировалась вокруг почти отцовско-сыновних отношений Майлза с его телохранителем, сержантом Ботари; смерть Ботари была первой сценой, которую я себе вообразила, а остальная книга должна была привести события к этой точке и объяснить ее убедительно для меня самой. Остальные персонажи и события появились по ходу, постепенно перетянули историю на себя и оккупировали книгу, что, правда, послужило исключительно к ее улучшению.

Разумеется, я слышала о синдроме хрупких костей до того, как приписала его Майлзу. Однако тут я осмотрительно приписала ему другую этиологию, в данном случае - пренатальное воздействие выдуманного мною ядовитого газа солтоксина, что позволило мне привязать заболевание к требованиям моего сюжета. У Майлза кости обладают подозрительной склонностью ломаться, едва мне это понадобится. Это скорее психологический, чем медицинский реализм.

Важно, что если ты инвалид - это постоянно с тобой, и каждый чертов день ты вынужден иметь дело со своим несовершенством. Всегда. Поэтому физическая ущербность, неправильность Майлза непременно отражается во всем, что с ним происходит. Впрочем, этот принцип относится не нему одному. В моих книгах есть и Таура, генетически спроектированный суперсолдат-чудовище, и Элли Куинн с восстановленным пластической операцией лицом, и гермафродит Бел Торн, и Марк - клон Майлза, и этот список можно продолжать. По возможности сюжеты, связанные с этими людьми, отражают приключения Майлза, хотя, например, квадди появились в самостоятельной истории. Так что тема ограниченных возможностей и необходимости быть «не таким, как все» постоянно присутствует в моих книгах, прямо или косвенно.

Я иногда спрашиваю себя, нет ли в этой теме чего-то очень личного для меня? Метафорически. Я выросла в семье со знаменитым отцом, сильными старшими братьями и дедом, овдовевшим в 1916 году и с тех пор так и не женившимся; сестер у меня не было, а всем попыткам мамы вырастить из меня феминистку я сопротивлялась лет с двух. У меня не было хорошо знакомых дальних родственников, от которых я могла бы почерпнуть другой пример женского поведения, и культура 50х-60х мне в этом не слишком помогала. На языке феминисток Майлз-инвалид "запрограммирован на женскую модель": он мельче окружающих, не может победить их в физическом соревновании, у него "неправильной" формы тело - и множество медицинских проблем - и он вынужден одерживать верх надо всеми этими ублюдками с помощью одного только ума, хитрости и обаяния. "Неправильность" как понятие глубоко заложена в женщинах нашего общества: я помню, как в молодости одна моя знакомая просто не могла выйти на улицу без макияжа. "Я должна подправить свое лицо!" говорила она. Как это печально и болезненно. А ведь, вне зависимости от пола, ущербность есть в каждом из нас, не физическая, так эмоциональная. Как судить другого человека за слабость, если никогда не знаешь, что за бремя он хранит в душе? Это едва ли не самый общий призыв к моему читателю.

Для меня было необычайно важно узнать от своих читателей-инвалидов (хотя это справедливо не только для них), что мои сочинения дают им силу. Поступки Майлза дают им тот эмоциональный стимул, в котором они нуждаются, как я писала выше, ежедневно. Я думала об этом как о варианте эффекта "Дамбо и волшебного перышка". Но тут я вспоминаю, что выдуманный мир Майлза подстраивается под него, в отличие от реального мира и реальных людей, и при мысли о том, что кто-то возьмет жизнь Майлза за образец, у меня по спине бегут холодные мурашки. И все же это работает. Майлз преуспел как ролевая модель.

Я уже заметила по ходу, что понятие "отставания и ущербности" определяется большинством. То, что я не могу замахать руками, как крыльями, и полететь, не считается в Миннесоте ущербностью, потому что этого никто здесь не может. В другом же мире, где эволюция пошла по пути крылатых, как это бывает в фантастике, эта неспособность наложила бы ограничения на мою социальную дееспособность.

Разумеется, поскольку Майлз живет в будущем, то и тогдашние медицинские технологии будут, наверное, совершеннее и лучше наших нынешних. В общем, я рассматриваю технологию как акселератор для людей с ограниченными возможностями. Я все больше убеждаюсь, что именно технологическая культура - корень к женскому освобождению. Хотя техника совершенна только в фантастике: в настоящей жизни с ней вечно проблемы – и побочные эффекты, и то, что она никогда сначала не работает правильно, да еще проблемы совместимости кого хочешь выведут из себя, а когда решаются одни, создаются другие. И все же я обожаю технику. И медицинскую, и не только.

Поэтому прежде, чем появиться в семнадцать лет на страницах книги, Майлз прошел через долгую хирургическую коррекцию. У меня как-то случилась любопытная беседа с одной из фэнов, на тему сравнения противопоставления детских лет Майлза и его клон-брата Марка. В частности, с Марком, в отличие от брата, плохо обращались и мучили (это длинная история, растянувшаяся на два романа). "А что насчет медицинских процедур у Майлза?" - спросила сообразительная читательница. – «Ой», - только и ответила я. Я не думала о лечении именно в таком ключе, но она права. В "Ученике воина" есть момент, когда Майлз вспоминает, что лишь отец умел добиться от него согласия, когда на это не был способен никто другой. "Ты не должен тревожить своих вассалов неумением держать себя в руках, лорд Майлз", это отец говорит впавшему в истерику ребенку. Эйрел – определенно политик до мозга костей.

За следующие десять лет своей жизни и несколько книг Майлзу последовательно делают одну за другой корректирующие операции. К двадцати восьми годам почти все его родные кости заменены на синтетику. Он по-прежнему мелкий, но его уже нельзя назвать ограниченно дееспособным. Зато у него возникают новые сложности.

Комплекс неполноценности и запущенный случай Синдрома Сына Великого Человека порождают у Майлза огромную энергию, одновременно придающую ему такую привлекательность и ввергающую его во множество неприятностей, особенно когда он сперва действует, а затем оглядывается. (А его комплекс неполноценности сочетается еще и с манией величия. Я хочу сказать, такой умный паренек не может не осознавать своей гениальности). Как автор, я считаю эту энергию необычайно ценным качеством характера, позволяющим мне закручивать сюжет, но как человек... Я уверена, что люди, населяющие книгу бок о бок с Майлзом (скажем, его кузен Айвен) порой находят его просто несносным. У Майлза есть опасная привычка превращать людей вокруг себя в собственные придатки: черта, которой наиболее впечатляюще сопротивляется его клон-брат Марк. Это основная причина, по которой упертые феминистки, называющие Майлза "запрограммированным по-женски", обрывают свой анализ на полуслове и смущенно запинаются: «Да, но...»

Я не писала книги про Майлза Форкосигана в строгом хронологическом порядке. Первыми двумя моими романами были "Осколки чести" и "Ученик воина". Несмотря на это, прямой сиквел к "Осколкам" - это "Барраяр", написанный шестью годами спустя (это буквально две половины одной книги), а правильный сиквел к "Ученику" - это "Игры форов", тоже написанные через несколько лет.

Серия естественным образом росла, пока я двигалась от книги к книге; и ни я, ни мои читатели - ни Майлз - не знали, что я напишу следующим. Все как и в настоящей жизни. Признаюсь, к тому моменту, как я закончила "Ученик воина", мысль о структуре романов Форрестера про Хорнблауэра уже посетила мой мозг. В своем цикле о британском капитане времен наполеоновских войн Форрестер начинает с середины жизни и карьеры своего героя, а потом прыгает по временной линии вперед и назад, как от него требует вдохновение. Каждая книга является отдельным, законченным, независимым романом, однако когда вы берете их все вместе, они образуют нечто большее, чем сумму слагаемых, законченную биографию героя - истории внутри одной мега-истории. Эта структура дает большую свободу творчеству, одна книга следует за другой. К тому же я поняла, что таким образом каждая книга ссылается на другие, в некотором образе комментируя их, создавая эдакое литературное гиперпространство - дополнительный бонус преданным поклонникам цикла.

Однако по своему опыту я поняла, что приквелы страдают от некоторых ограничений. Финал такой истории должен ничего не нарушить и не противоречить событиям, происходящим позже. Персонаж не может вырасти сильнее, чем писатель уже показал его в более ранних книгах. И нужны объяснения, почему события промежуточной книги не стали ключевыми, почему эпизод, достаточно важный, чтобы посвятить ему целый роман, главный герой даже не вспоминает потом. Это непросто. Так что впоследствии по массе причин я стала приверженцем хронологического порядка.

Мой совет начинающим читателям Саги таков: начинайте, откуда хотите, и продолжайте, пока вам интересно. Этот совет неплох и для жизни в целом, если так подумать.

Следующий мой роман был не про Майлза, разве что очень косвенно. Это был "Этан с Афона", история акушера с планеты, на которой нет женщин. Очаровательный парень. Таким образом началась история, которая может случиться только в фантастике...

У "Этана с Афона" было два основных источника: тезис, что человечество должно изобрести внематочное вынашивание, и мой собственный отклик на старую фантастику 50-60х. На этих книгах я выросла, по ним впервые познакомилась с этим жанром, а там проблема полов в будущем была достаточно распространенной темой. Конкретно я говорю о "Планете амазонок", которую сейчас, полвека спустя, воспринимаю, как тогдашнее отражение мыслей о крепнущем движении в защиту прав женщин. "Этан" был моим вкладом спор фантастов о гендерных ролях. Вселенная будущего, в которой происходит действие всех мох книг, не однородна, и в ней я могла играться с разными вариантами культур. А отнесенность действия в будущее позволяла абстрагироваться от нынешнего положения дел и его злободневности. Это - стандартный фокус НФ.

Когда я начинала писать "Этана", я еще не продала ни одного романа, хотя две завершенные рукописи уже отправились в тур по нью-йоркским издательствам. Однако к тому моменту я успела продать в журнал свой первый рассказ, и, воодушевленная этим, взялась за новый роман. Я искала, что бы помогло бы мне опубликоваться, и один из данных мне советов звучал как: "Попробуй написать что-нибудь недлинное. Издатели не так шарахаются от тонких рукописей, и, возможно, прочтут твою скорее!" Так что я решила строго контролировать длину своего романа. Я еще не была уверена на тот момент, смогу ли продать написанное мною как серию. Эта вселенная мне нравилась, я хотела ее развивать, но в то же время предпочла бы, чтобы новая вещь не зависела напрямую от двух предыдущих книг, однако там была бы связь, доступная пониманию редактора. В "Осколках" я уже затронула тему маточного репликатора. По здравому размышлению, он показался мне именно тем кусочком технологии, который способен изменить мир, и я захотела поиграть с некоторыми из таких изменений.

Внематочное искусственное вынашивание не было новой идеей для НФ. Олдос Хаксли использовал ее еще в начале тридцатых годов в "Дивном новом мире", однако для него эта тема была лишь частью метафорического исследования британского классового вопроса. Я же была продуктом другого места и эпохи, с совершенно другим взглядом на мир, и меня интересовали другие аспекты. Я была убеждена, что человечество, как я его себе представляю, всегда склонно применять одну новую технологию множеством разных способов и давать громадный разброс результатов.

Очевидным следствием из существования маточного репликатора была возможность существования общества, где женщины утратили свою историческую монополию на репродукцию. Исключительно мужские сообщества есть по всему миру и сейчас - армии, тюрьмы, монастыри - но все они вынуждены пополнять свое население за счет притока из того общества, в рамках которого они существуют. Технология такую зависимость может уничтожить. Я не стала рассматривать армию и тюрьму - сообщества извращенных или аномально склонных к насилию людей - и решила, что монастырь будет подходящей моделью мужского общества: благого и жизнеспособного на протяжении многих поколений.

Примерно тогда же - это была зима 84-85 года - на новогодней вечеринке, которую давала моя приятельница-медсестра, я обсудила эту новую для меня идею с двумя гостями. Один был неженатый хирург, явный мачо, другой - больничный администратор, отец двоих детей. Они заняли, то любопытно, противоположные позиции в споре, способна ли выжить мужская колония. Хирург отвергал саму эту идею, а отец семейства был довольно заинтригован и не столь категорично оценивал возможности своего пола. (Замечу, что хирург даже не понимал, что своими словами он принижает мужчин: бахвалясь тем, что мужчины не могут заниматься работой "для женской прислуги", он одновременно провозглашал себя и своих собратьев по полу венцом творения). Мне стало ясно, что, как бы то ни было, это весьма горячая тема, вызывающая интерес и интригующая самых разных людей.

Реакция моих читателей на "Этана" была очень даже положительной - иначе они бы не стали моими читателями, что и требовалось доказать. Да, этот роман не сделался моим бестселлером, и гомофобы то и дело отзываются о нем весьма негативно, не приемля саму идею. (Проглядев отзывы на Amazon.com, можно получить показательный срез прочитавшей эту книгу публики). Но в целом, если человек любой ориентации мыслит открыто и любит фантастику как таковую, у него с этой книгой проблем не возникает. А мои читатели-геи любят ее еще и за то, что врач-энтузиаст Этан - откровенно положительный персонаж, цельная личность, не обремененная грузом своей ориентации. (Напоминаю, книга вышла аж в 1986 году).

Роман "В свободном падении" был написан после телефонного разговора с Джимом Баеном. Первые твои три фантастических романа я писала наудачу, не имея на них ни контракта, ни даже контакта с издателем, что обычно для начинающих писателей. Но в один знаменательный день в октябре 1985 Джим позвонил мне, прочитав "Ученик воина", и в первом же разговоре предложил издать все три книги.

Я сначала думала взять в качестве героя для нового романа Арда Мейхью - второстепенный персонаж из "Ученика воина", скачкового пилота с устаревшими нейронными имплантатами, который ищет себе подходящий корабль. Я вообразила, что он найдет желаемое у обживающего астероидный пояс народа космических старьевщиков, потомков генетически измененных для обитания в невесомости людей. Джима образ Арда не особенно привлек, зато он оживился, когда я начала описывать ему моих прото-квадди, и заявил, что их история была бы гораздо интереснее и боле фантастична.

Основание для существования, точнее, для производства квадди исчезло, лишь когда был изобретен прикладной прибор для искусственной гравитации. Я изучила известные мне источники о поведении в невесомости, и мне показалось, что важнее всего будет убрать необходимость периодически возвращать этих людей в поле земного притяжения. А вторую пару рук вместо ног я придумала после беседы с доктором НАСА, который рассказал, что у астронавтов атрофируются мышцы ног, а руки, напротив, чрезмерно устают от постоянной необходимости удерживаться на месте - на Земле эту роль выполняют сила трения и гравитация. Постепенно продумывая историю двухсотлетних изменений квадди, я решила начать рассказ о них с самого начала, назначить основных действующих лиц и довести их поступки до логического финала.

Главного героя, от лица которого ведется рассказ, я решила сделать инженером-сварщиком: эта специальность была мне знакома, ее преподавал мой отец, а один из братьев получил степень по этой инженерной дисциплине. Это облегчало для меня технические изыскания: в тот момент у меня на руках были дети-дошкольники, и я не была уверена, что смогу выходить из дома надолго и уходить далеко. Это было весной 1986 года.

Я уже написала около пяти глав, когда в июле того же года мой отец умер в результате продолжительной сердечной болезни. По своевременному предложению тогдашнего старшего редактора "Баен Букс" Бетси Митчелл я взяла паузу - и за это время написала свою первую повесть. Впервые я тогда продала текст в издательство еще до того, как он был написан: пугающий шажок в мир большого писательства.

"Границы бесконечности" начинались с четырех страниц заметок, которые я некогда нацарапала для будущей истории Майлза. Меня давно интересовали истории побегов из концлагерей во время Второй Мировой, и этот интерес разделяла со мною моя давняя подруга и редактор этого сборника, Лилиан: еще в школе она давала мне посмотреть "Побег из Колдица" и другие фильмы про войну, не говоря уж про копию "Моста через реку Квай", которая так и осела у меня дома. Этой задумки не хватило бы на роман, но она превосходно подходила для меньшей формы. Я добавила к ней только продвинутую технологию - но не психологию - я содержания заключенных, и сюжет был готов. Повесть нашла свое место в коллекции в серии Free Lancers, вместе с повестями Орсона Скотта Карда и Дэвида Дрейка, что сослужило мне хорошую службу, завоевав популярность у их читателей.

Через несколько месяцев я смогла вернуться к работе над "В свободном падении" и, в приступе самонадеянности, подписать на нее контракт.

В технических изысканиях мне помогал брат, а потом - его друг, инженер Уолли Ворек, приславший мне интереснейший материал по ледовой отливке, реально применяемой на производстве. На этом ухищрении я и выстроила часть сюжета. (Знаете, писатели порой мошенничают. Вот так-то).

Мне также удалось пристроить этот роман в журнал «Аналог», где он и был опубликован в четырех выпусках подряд, с декабря 87го по февраль 88. У моих книг появились новые читатели, которым для знакомства с Буджолд не обязательно было снимать с полок книжных магазинов покетбук (вышедший в апреле 88го).Это был первый мой удачный контракт с «Аналогом» - любимым изданием моего отца четверть века назад и одним из первых фантастических журналов, которые я прочла в детстве. А поскольку "В свободном падении" отдавал дань старой фантастике, у меня было ощущение, словно круг замкнулся. Этот роман превосходно проиллюстрировал Vincent di Fate; я храню пять его рисунков – это был первый раз, когда я покупала арт. (Он любезно снизил его цену с оглядкой на мой бюджет).

Еще в "Ученике воина" Майлз был вынужден разделить себя на две личности: сдержанного лорда Форкосигана и деятельного адмирала Нейсмита. (Я оставила на усмотрение читателей аналогии с миссис Буджолд, домохозяйкой, и Лоис Макмастер Буджолд, успешной писательницей НФ). В "Братьях по оружию" стало ясно, что история Майлза будет продолжаться, и я поговорила с Джимом Баеном, чтобы пометить всю серию одинаковым значком - красной ленточкой на передней обложке. Он хотел на ней написать "Приключения Майлза Нейсмита", логично считая маленького адмирала наиболее харизматичной персоной из этих двоих. А я стояла за "Приключения Майлза Форкосигана" и написала повесть "Горы скорби", чтобы показать ему, почему. И об этом выборе я потом ни разу не пожалела.

Эта повесть дала мне возможность ввести элемент детектива в фантастический антураж. Майлз, новопроизведенный мичман, отправляется в глухую деревушку в своем Округе, чтобы расследовать убийство младенца-мутанта, и лицом к лицу сталкивается с наиболее неприглядными аспектами барраярской жизни, которых предпочел бы избежать. Эта книга предрекает, что ему рано или поздно потребуется собрать в единое целое себя самого, и через это - примирить барраярское прошлое и будущее.

Присущее Майлзу разделение на две субличности – жизненно необходимое в определенный момент для его роста и принципиальное для формирования приключенческого сюжета, - должно было обязательно завершиться, когда он повзрослеет. В «Братьях по оружию», которые могут показаться просто очередной серией его приключений, я сделала первый, не самый удачный, подход к этой теме. Майлз, застрявший на Земле, встречает своего клона, сделанного, чтобы подменить его в ходе политического заговора против его отца. Клон-брат Майлза, Марк, представляет собой еще одно "расщепленное отражение", в котором повторяются и темные, и светлые стороны его цельной личности. Он - традиционный для фильмов ужасов двойник, и именно эту традицию я хотела вывернуть наизнанку. Личность, как часто бывает в моих книгах, восторжествовала надо политикой, и Майлз подарил Марку свободу.

"Лабиринт" - последняя по времени написания повесть о Майлзе для сборника "Границы Бесконечности". Под обложкой сборника уже были собраны две мрачные истории, и я решила сделать из третьей нечто вроде комедии, для равновесия.

Эта повесть дала мне исследовать следствия из факта существования репликатора еще на одном обществе: это был Архипелаг Джексона. На этой планете вседозволенность капитализма доведена до крайности, и вместо закона, который правительство поддерживает пушками, правят люди, у которых достаточно денег, чтобы эти пушки нанять. Биотехнологии там развиваются в пределах "все, что только можно купить за деньги". Перемножаем спектр возможностей на случайность результатов и у автора приключенческой книги просто слюнки текут от такого богатства. А поскольку Майлз - повелитель хаоса, он и эта планета просто созданы друг для друга.

В любом обществе, неважно, каков уровень тамошней технологии, тест на звание человека всегда одинаков, и он не имеет отношения к генетике. Никто не отвечает за то, как он родился. Важно только одно: наши поступки после того, как мы прибыли в этот мир. И если понимать, что именно делает человека человеком, технология перестает быть пугалом.

Николь из "Лабиринта", хоть она и довольно эпизодический персонаж, заставила меня снова вспомнить о квадди и моем похороненном обещании довершить их историю и рассказать, чем завершился их исход. Но в тот момент мое внимание занимали другие сюжеты, и этот порыв пропал втуне.

«Игра форов». Обычно я не могу достоверно отследить, откуда приходят мои идеи, но этот случай был особым.

Начало "Метеорологу", который и стал первой частью "Игр форов", положило воспоминание о прочитанной книге. Т.Е.Лоуренс (более известный как Лоуренс Аравийский) после Первой мировой заработал то, что мы сейчас называем постравматическим стрессовым расстройством, и попытался переломить свою жизнь, завербовавшись рядовым в Британские ВВС под псевдонимом "механик Шоу". Позднее он выпустил книгу воспоминаний ("Штамповка") о том, как проходил подготовку для новобранцев, и там показан весь ужас армейской муштры для нервного и интеллигентного человека. Я читала «Штамповку» в начале семидесятых, с тем пор эта книга дремала в моем авторском банке данных.

Вторым источником стала история римских времен. Где-то возле Черного Моря, в Дакии, где зимы очень холодные, стоял римский легион. Его командир был наказан за то, что он разрешил своим воинам исповедовать христианство. Эта религия была запрещена, власти приказали, чтобы всякий, ранее принявший христианство, отрекся от своей веры публично. Сорок человек отказались. В качестве наказания их отправили нагими на лед замерзшего озера, пока они не передумают. Один из сорока сломался и решил вернуться. Остальные тридцать девять продолжали стоять на льду, и наблюдающий за казнью римский офицер был так впечатлен их стойкостью, что присоединился к ним, дабы восстановить круглое число. Они погибли вместе, и вошли в христианский мартиролог как "сорок мучеников Севастии".

Третья ассоциация была снова связана с моим отцом. В мои подростковые годы он подрабатывал в качестве телеведущего в программе прогноза погоды в Коламбусе, штат Огайо. И очень удачно. Его погодные прогнозы были точнее, чем у военных метеорологов с расположенной поблизости базы авиации стратегического назначения, так что через некоторое время уже они начали звонить ему спрашивать прогноз. Одна из вещей, доставшаяся мне от отца – изображение арктической метеостанции, которое много лет висело на стене его домашнего кабинета и которая у меня до сих пор. На этой стилизованной под акварель репродукции мужчина в парке выходит на улицу в метель и проверяет свои приборы.

И вот я однажды готовила обед и слушала музыку, это была запись ирландской певицы Энии, и на кассете была песня на латыни. Латынь я не знаю, и понятия не имею, о чем там говорилось на самом деле, но в ритмах было что-то одновременно армейское и церковное, и все завязалось в один узел. Тогда идея этой книги и всплыла у меня в сознании в первый раз. Я подумала: "Знаю! Я пошлю Майлза в качестве его первого назначения на жалкую полярную базу, там ему придется служить метеорологом, он впутается в неприятности и сыграет в сценарии ’cорока мучеников’ роль этого самого офицера". Это будет началом истории, в процессе которой он добьется перевода в СБ и в конце концов вернется к дендарийским наемникам.

В этом случае отдельно опубликованная повесть была по сути купюрой из целого романа (а не роман стал ее дальнейшим развитием и продолжением). Но остальная часть истории так сильно изменила и обстоятельства, и тон повествования, что я порой часто задумываюсь, а не стоило ли сделать из этого две разные книги. Увы, поздно.

В случае с "Барраяром", прямым сиквелом к "Осколкам чести", первая часть этой истории уже была написана ранее. Дописывая «Осколки», я просто отрезала последние шесть глав, поскольку тогда не знала, чем закончить этот сюжет, а точка окончания уже миновала. Мне пришлось вернуться выше по тексту и найти удачный момент для финала. Я спрятала этот кусок в свои закрома на целых семь лет. Так что около трети книги было готово, когда я вновь за нее взялась и двинулась дальше, исследуя ее темы и персонажей. Я думаю, отлежавшись, этот роман стал лучше, как и тот писательский опыт, что я набрала за это время. Ее сюжет был бы определенно другим, если бы я написала ее раньше, сразу, а не переключилась тогда на "Ученика воина".

«Барраяр» - это наглядная демонстрация того, что случается в жизни после свадьбы и традиционной присказки "жили они долго и счастливо". У людей наступает время долгой, кропотливой и ничем не выдающейся работы. А поскольку работа Эйрела до каждой своей мелочи связана с политикой, и стоит ему ошибиться – начнется гражданская война, то экшновый сюжет был очевиден. (К тому времени. Откладывая недописанное в сторону в 83м году, я этого еще не подозревала). «Барраяр» - один из первых примеров моих размышлений на тему столкновения личного с политическим, или биологического с социальным; вопрос, который до сих пор важен в моих книгах. Но все же ее истинным сюжетом было размножение, а обстоятельствами - всяческие бедствия, политические и не только, и технологические новшества. Здесь я сравнивала и противопоставляла друг другу несколько пар, различный сделанный ими выбор и возможности.

"Танец отражений" стал самой настоящей книгой Марка, где я наконец-то исполнила то, к чему лишь прикоснулась, вводя его в качестве персонажа в "Братья по оружию". Уже после выхода «Братьев по оружию» я поняла, что подставила себе подножку сама, не делая изложения событий от лица Марка. Здесь я в первую очередь сделала это. А чтобы дать Марку шанс вырасти на протяжении романа у нас на глазах, необходимо было жестоко придавить Майлза, что вышло здорово и весьма плодотворно. Марк наконец-то получил свою точку зрения, голос и сюжет, нужные ему, чтобы отделаться от вечной тени своего прародителя-брата.

Цетаганда была посвящена сюжету, который я уже долго вертела в голове так и эдак: "Майлз с Айвеном на государственных похоронах на Цетаганде", причем это была лишь завязка. Приступив, наконец, к этой книге, я поняла, что для этого сюжета требуются персонажи молодые и наивные, так что я включила машину времени и перенеслась назад, когда обоим было по 20 с небольшим. Получился приквел. Вообще эта история могла прийтись на любой другой отрезок их жизни, но тогда она была бы и рассказана несколько по-другому.

В "Цетаганде" я в очередной раз взялась за идею последствий репликаторной технологии в очередном социальном окружении. Цетагандийские ауты используют репликаторы и связанную с ними генную инженерию, чтобы конструировать общий геном своей собственной расы под строгим централизованным контролем. Воплощенный во множество лиц, этот геном начинает восприниматься уже как произведение искусства, кропотливо вылепленное его хранительницами - аутессами. Во что он в конце концов разовьется, самонадеянности предполагать недостает даже самим аут-леди – это одно из немногих проявлений их скромности.

Кроме того, "Цетаганда" позволила мне сделать нечто, очень нелегкое для автора сериала – уточнить предположения, сделанные в ранних книгах. Изначально я выводила цетагандийцев как Плохих Парней за сценой, наличие которых подстегивало бы приключенческий сюжет для моих героев. Но постепенно барраярцы сами стали Плохими Парнями, с некоторой точки зрения. Чем ближе я рассматривала этот мир, тем сложнее делалась картинка. Никто не бывает злодеем в собственных глазах. Когда я перенесла повествование на Цетаганду, ее обитатели тоже стали сложными и неоднозначными, и этот эффект меня весьма радует.

"Память" была практически прямым следствием "Танца отражений". Вряд ли человек может получить такой глубинный опыт, как смерть, и вернуться к жизни без каких-либо последствий и уроков. Хотя я слегка зацепила этот вопрос уже в конце «Танца», чтобы мой издатель потом не встревожился.

В "Танце отражений" Майлза убивают - и криозамораживают, чтобы потом оживить и подлатать. Но криооживление добавляет ему, плюс к хрупкости костей, еще одно хроническое заболевание - идеосинкратическую (читай, удобную для автора) форму эпилепсии. Награда за хорошо сделанную работу - новая работа. Понаблюдав, как Майлз преодолевает все свои физические недомогания, добиваясь предмета своей страсти - военной карьеры, в "Памяти" я поставила перед ним препятствие, которое непременно вышвырнет его из армии, которое у него в мозгах, следовательно, его невозможно обойти… - а потом села в удобное кресло наблюдать, что получится. Получилось то, что Майлз вырос, некими крайне интересными способами. Эпилепсия, разумеется, это метафора того, что происходит в жизни Майлза: его физическая ущербность с наступлением зрелости мутировала из внешней во внутреннюю, и это символично, и когда я как-нибудь пойму, что это означает, то непременно вам расскажу.

«Память» - книга о воссоединении. Над этой темой я думала – глобально, если не в деталях - еще с "Братьев по оружию"; по сути, ее корни лежат в седьмой главе "Ученика воина", где Майлз предпринял свою отчаянную попытку создать адмирала Нейсмита. Я знала, что Майлзу суждено в конце концов собраться в целостную личность, и не позже сорока лет. А вот как именно это случится, я не знала.

За несколько лет до того я уже набросала примерно семь глав книги, в которой Майлзу приходится иметь дело с поломкой иллиановского чипа. Поводом послужило общение с пожилой матерью моей золовки, страдавшей затяжным синдромом Альцгеймера. Бывая у них в гостях, я сидела с нею целый день, пока мой брат с женой уходили по делам. Я обнаружила, что с ней можно поддерживать до странности приемлемую беседу, если тебе не слишком важно, куда повергнет разговор. Она рассказывала интересные вещи, хоть и обрывочно, без какой-либо последовательности; их нужно было просто воспринимать по мере произнесения, а уже потом связывать друг с другом.

Для меня, человека, чья личность была сильнейшим образом связана с умственными достижениями, положение Труди-старшей было бесконечно жутким, а непрестанная, ежедневная, которую проявляла ее дочь - более героической, чем все, что когда-либо совершали мои придуманные персонажи. Тогда ко мне и пришла эта идея: технологическая метафора болезни Альцгеймера – сломавшийся чип Саймона Иллиана, и Майлз, который должен придти ему на помощь. Привлекательность положения писателя - во всемогуществе; как моя подруг Лиллиан однажды сказала: "Мы исцеляем мановением пера".

Я стояла перед выбором, с какой книги мне начать: про поломку чипа или про то. как Майлз вновь встречается с Марком. Патрисия Рид, не раз выслушивавшая мои речи относительно детерминизма приквелов и свободной воли в сквелах, уговорила меня сделать книгу про Марка первой, а не писать ее потом как приквел, как ни восхищает меня сюжет с чипом. И я крайне благодарна Пат за этот совет. Потому что книга, о которой мы говорим, изменила Майлза и его мир.

Мне, в отличие от самого Майлза, было очевидно, что его жизнь слишком давно держится на обмане, и в один прекрасный момент это обернется против него и ужалит. Майлз живет в своей юношеской мечте, которая некогда дала ему жизненную силу, но теперь становится все более бесплодной; пора ему вырасти, повзрослеть окончательно, зажить полноценной жизнью. Но он приложил огромное количество усилий к поддержанию персоны Нейсмита, и ясно как божий день, что добровольно он от нее не откажется, даже если вторая его половина будет в буквальном смысле умирать от застоя.

«Танец отражений» содержал в себе недостающие детали для сюжета и идеи Памяти, а именно - посткриогенную травму Майлза и его последующие судорожные расстройства. Наконец, оно достигло критической массы и бабахнуло.

В "Памяти" Иллиан расстается со своей военной карьерой - и это оттеняет такую же потерю Майлза и контрастирует с ней. (параллели, спирали, отражения - мой любимый литературный узор). Иллиан расстается с работой, которой отдал тридцать убийственных лет, которая поглотила всю его жизнь. Он морально устал и готов к переменам, однако цена, которую ему приходится заплатить за свою отставку, слишком высока.

Когда Иллиан оставляет пост шефа СБ, он как будто скидывает с плеч многотонную глыбу. Да, это шок. Он многое потерял: удаление чипа вернуло его к нормальному восприятию времени, зато сделало слишком рассеянным для военной службы вообще. Хотя это компенсируется неожиданными дарами. Чувства, которые из-за работы Иллиану столько лет приходилось подавлять, наконец-то получают шанс расцвести. И это заразительно: отношения, замороженные на много лет, оттаивают и меняются, когда меняется он сам.

В этой книге есть еще один аспект. Как замечает одна из персонажей, даже после того, как твоя жизнь перевернется вверх дном, все, что тебе остается - "... это твоя жизнь. Снова она, и ничего другого". Иллиан готов был закончить с прошлым и двинуться дальше. А Майлз одновременно готов и не готов: одна его часть стремится затащить другую на вершину, а та всю дорогу отбивается, брыкаясь и злясь. Видя, как адаптируется Иллиан, Майлз, с его маниакальной тягой к победам, получает ценнейший, хотя и безмолвный, урок от человека, всегда бывшим его самым почитаемым наставником. И поверьте, для него это очень полезно.

"Память" вышла за пару месяцев до того, как долгое умирание Труди-старшей подошло к концу. Я успела отправить им экземпляр с посвящением. Ее дочь ответила: "Я показала его маме... Вы сделали, что могли".

После "Памяти" мне сильно захотелось написать что-нибудь полегче. Вряд ли я смогла бы - вряд ли мне было бы под силу - выдать две тематически "емкие", эмоционально выматывающие книги подряд. Это все равно как две беременности без перерыва: слишком много минералов вымывается из твоих костей. Но «Комара» стояла на очереди первой, и ее нужно было закончить прежде всего остального.

"Комарра" - романтическая драма, тогда как "Гражданская кампания" - романтическая комедия. В конце концов, у Майлза было два рождения, и будет две смерти, так почему бы не посвятить ему два любовных романа? С точки зрения практической, мне нужно было разбить эту историю на две разные с точки зрения эмоций части и тем самым решить проблему интонации моего повествования. Те темы, которые я подняла в «Комарре», не прозвучали бы в комедии, где герой попадает в дурацкую ситуацию, - а ее мне тоже хотелось написать. Соединить две эти вещи в одной книге было бы прямым путем к шизофрении, даже для меня.

Итак, когда военные сюжеты я исключила, остался детектив, саспенс и любовный роман. Майлза отправляют на Комарру, ту самую планету, которую поколение назад завоевал его отец. Имея реноме ненавидимого оккупанта, он должен расследовать возможную диверсию на солнечном отражателе, предназначенном для терраформирования всей планеты. В этих обстоятельствах Майлз и встречает Катриону, свою собственную противоположность: ее жизнь так же полна ограничений, как его собственная - приключений. У каждого них из двоих, тем не менее, есть что предложить второму, на сей раз с учетом ограничений принятого в этой культуре гендерного расслоения. И не случайно местом действия выбрана холодная планета, которой требуется не одно десятилетие упорного труда, чтобы она начала плодоносить.

«Гражданская кампания». Барраярский "любовный роман времен Регентства" я мечтала написать с тех самых пор, как поняла, что мой Барраяр в точности соответствует этому времени. Я посвятила эту книгу четырем вдохновившим меня писательницам. "Джейн Эйр" Шарлотты Бронте я читала в детстве, к Джорджетте Хейер и Дороти Сэйерс приступила на третьем десятке, когда круг моего чтения расширился, а с Джейн Остин познакомилась совсем недавно. Хейер до сих пор остается моим любимым успокаивающим чтением, и в "Гражданской кампании" очень много от нее, хотя было время, когда я воротила нос от ее "классового" устройства мира. Книги Сэйерс, даже больше чем Форрестера и Конан Дойля, являются для меня образцом восхитительного развития характера, возможного только в долгом сериале.

Эта книга получилась многослойной, и к тому же позволила мне вскрывать привычные романтические метафоры ножом научной фантастики. Что произойдет в извечном танце мужчин, женщин и ДНК, когда новые технологии безвозвратно изменят все старые определения? Что случится со связанным традициями обществом, чьи принципы делегации власти и собственности гендерно разделены, когда на чашу весов лягут новые научные достижения? Какие весьма простые вещи символизируют масляные жуки? Что случится, если два разных жанра налить в одну емкость и хорошенько встряхнуть? Ромашковый чай и бластер: мне, пожалуйста, и то и другое.

Масляные жуки в "Гражданской кампании" тоже придуманы мною не на пустом месте.

Во-первых, я была фанатом биологии во время учебы в колледже, а мой факультетский куратор был токсикологом и специалистом по насекомым. В своей лаборатории он выводил тараканов и исследовал их сопротивляемость к ядам (Уж не знаю, почему, борцы за права животных его не доставали). Помнится, у него получилась разновидность, которая в ответ на высыпании морилки в их коробку поднималась на задние ноги, а четыре передние поджимала. Поведенческая адаптация. Я в те годы интересовалась насекомыми и сделала множество их снимков. Во-вторых, я в юности читала чудесные старые рассказы Роберта Шекли про пару неудачливых космонавтов и их злоключения при доставке груза. Третьим источником был фильм "Квартира Джо", а четвертым – мои впечатления от миннесотской государственной Ярмарки, где, среди прочего. было выставлено множество ульев и пасек. После ярмарки я набросала идею для короткого рассказа, где впервые обрели очертания деловые авантюры Марка в области биоинженерии в компании с доктором Боргосом и его йогуртовыми жуками. Мне вскоре стало ясно, что эта идея тоже не укладывается в маленький рассказ и что она слишком хороша для рассказа. Так родился проект форкосигановских масляных жуков.

Жуки приобрели большую популярность у моих читателей: их выпускают в виде кукол, про них есть как минимум два филка, и все сообщество живо обсуждают их будущее. (Кстати, фэны написали уже больше сотни песен по моим книгам. А ведь есть еще и лимерики...)

А жизнь продолжалась, и для меня, и для моих персонажей. Завязка книги, которая потом получила название "Дипломатический иммунитет", требовала Майлза в его новой роли барраярского Имперского Аудитора (своего рода высокопоставленный чиновник, который появляется там, где намечаются неприятности). Он оказывается вовлечен в улаживание недоразумения, случившегося с барраярским флотом на дальней космической станции. У меня была целая вселенная на выбор, где я могла бы разместить эту станцию, и мне пришло в голову, что вот он - мой долгожданный шанс посетить Пространство Квадди и показать, чем завершилась их история. Мне самой это было интересно. Неоконченное дело по-прежнему не давало покоя, хотя время для написания прямого сиквела к «В свободном падении» давно миновало.

В книге описана такая вещь, как балет квадди. Это - мой любимейший фрагмент. И я рада отметить, что по ней написали еще один отличный филк: это здорово, что глава, являющаяся по сути размышлением о природе искусства как выражения культурной общности, породила отзыв, сам по себе являющийся произведением искусства. В этом филке поется, что у самых чудесных на свете танцоров нет ног, но ни читателям, ни персонажам это уже не важно. И это еще одна похвала.

Не только квадди Николь, но и других персонажей этой книги и их завязки можно обнаружить в "Лабиринте". В большей степени, конечно, это история Бела Торна, Бетанского гермафродита, хотя кое-какие незавершенные дела Бела растут из последних глав "Танца отражений". Но все равно я испытываю известное удовлетворения, закругляя цикл и связывая самую первую по хронологии историю с последней написанной (хотя и не самой последней, надеюсь).

Я давно знала, что когда-нибудь захочу использовать возможности, предоставляемые ежегодными рейсами "детских кораблей": еще с тех пор, как вообще придумала эту идею в "Цетаганде". А еще я всегда хотела поиграть с новыми биоинженерными вариациями рода человеческого, поэтому в сюжет добавился Гуппи, несчастный экспериментальный образец людей-амфибий.

Так что "Дипломатический иммунитет" востребовал множество информации, бывшей у меня на руках или в голове, соединив ее с обычной для меня тематикой: «биология и генная инженерия», "инопланетяне в нашем мире - это люди", "ни один план не переживает столкновения с противником… или даже с другом, на худой конец»... и, среди всего прочего, «природа родительских чувств».

Меня часто спрашивают, куда я пойду в этой вселенной дальше. Не исписалась ли я про Майлза?

Что ж, одна из вещей, которые я люблю - это брать нестандартных героев, засовывать их в машинку для отжима белья и смотреть, что получится. Так что придумать для Майлза сюжет, который был бы для него настоящим вызовом в его нынешней ситуации - интересная задача.

Есть несколько способов, какими писатель может использовать персонажи, обладающие властью и силой. Протагонист может быть захвачен более сильным противником, но хотя в этом случае мы втягиваемся в гонку вооружений между героем и злодеем, и она в конце концов вырождается в сценарий "Супермен против Лекса Лютора". Более интересный вариант атаки - это найти у героя слабые места и сосредоточиться на них. Пусть он обрел новые силы, но у него (или у нее) по-прежнему есть старые слабости. Можно отделить могущественный персонаж от того, что дает ему силу, изолировать, поставить в невыигрышную позицию. Поскольку Майлзу светят галактические миссии, такой подход дает огромную свободу действий по отношению к нему.

Просто варианты должны быть более изощренными. Сюжеты с прямым "физическим" испытанием, пригодные для юных персонажей, для Майлза больше не подходят - хотя он всегда был склонен играть обманными бросками, а не прямой подачей. Мне нужно найти новый мир или другой уровень задачи. Например, никакое могущество не поможет персонажу в разрешении моральных проблем, поскольку власть - неподходящий для этого инструмент.

Структура П-В туннелей в моей вселенной дает преимущество защищающемуся перед агрессором. Такое мироустройство требует и поощряет межпланетное сотрудничество. Но оно также значит, что у любой планеты имеется ограниченное число ближайших соседей, с которыми она способна конфликтовать, а окружение Барраяра в настоящий момент довольно миролюбиво. Так что если я захочу замешать для Майлза неприятности покруче, я устрою их где-нибудь подальше от его родного мира.

Вселенная Форкосиганов содержит зерна истории будущего: и до времен Майлза, и после. Во что превратится этот мир спустя еще десять тысяч лет, когда видообразование человечества развернется во всей красе? Я предвижу что все "странные инопланетяне" будут нашими потомками.

Я уже думала написать историю из другой эры этого мира, но это - лишь идея, без персонажей, а именно персонажи – центр моего повествования. Вселенную Майлза в настоящее время тормозит сам Майлз. Он - осевой персонаж, он изменяет миры, и я не знаю, куда пойдет вселенная после него... если только не заглянуть так далеко, что уже не будет важно, жив Майлз или мертв. Весьма печальное замечание.

Меня чаще спрашивают о том, женится ли Айвен, чем об эволюции человеческого рода через десять тысяч лет (хотя, если подумать, эти вопросы глубоко связаны друг с другом). Мы много видим Айвена глазами Майлза, а Майлз, скажем так, слишком самоуверенный товарищ. Но за внешней ленью Айвена прячется... все равно ленивый тип. Когда повествование в "Гражданской кампании" наконец-то пошло от лица Айвена, кое-кто оказался разочарован, что Форпатрил не оказался чем-то большим, нежели казался. Эти люди представляли Айвена кем-то таинственным.

Но Айвен именно таков, каким мы его видим. Его можно поставить перед сложной задачей, и он достойно ответит на вызов. Но без подобного повода он будет себе лежать и не дергаться. Однако попасть в мою книгу и застрять там - такое способно разрушить жизнь любому персонажу. Когда я писала "Гражданскую кампанию" и наступало время для глав Айвена, у меня всегда было чувство, что он прячется от меня, словно от своей матушки, когда она хочет нагрузить его каким-нибудь неприятным поручением. Он жалобно скулил всякий раз, когда я вытаскивала его на сцену. Мне явно следует придумать для него нечто особенное. Ему это не понравится, но кто его спрашивает?

Отвечая на один из самых общих вопросов о корнях форкосигановской вселенной: родной мир Майлза, Барраяр, восходит к русской культуре, а их соперники-бетанцы - скорее американская Калифорния. Похоже на то, что мое окружение времен «холодной войны» вдохновило меня написать мир, населенный потомками русских - плюс к тому, должна признать, сработало влияние самого привлекательного героя из сериала "The Man from U.N.C.L.E.'s" по имени Илья Курякин. В 82м году , когда я только начинала писать, казалось, что «холодная война» продлится вечно. Но в какой-то момент наития - я знаю, предвидением это не было - я не стала делать моих будущих русских потомками и наследниками Советского Союза. Я напустила в этом вопросе туману, и теперь все могут думать, что я предвидела: в 89м СССР падет.

Форское общество не базируется на советском. Его структура времен Изоляции преобразовалась в разновидность неофеодализма, по тем же причинам - скудности контактов и средств связи - что и "настоящий" феодализм. Я вдохновлялась фрагментами и кусочками из Японии эпохи Мэйдзи, имперской России и Германии, но не только. И все исторические источники сложились у меня в голове в единую картинку того, как функционирует настоящее, пусть и придуманное, общество.

Я не знаю, названа ли планета Барраяр в честь правящей фамилии Форбарра либо наоборот. Я разрабатываю основу мира по мере того, как он мне требуется для текущего рассказа, и не фиксирую детали, пока они мне не нужны (в конце концов, они могут пригодиться для чего-то еще). Так что мы этого не выясним, пока я не напишу что-нибудь про период колонизации, а это вряд ли случится в обозримом будущем.

Общепринят ли английский язык в галактике или нет, зависит от конкретной планеты. В родных местах Майлза это именно так. Некий восходящий к английскому диалект является всеобщим, точно так же, как сейчас английский - международный язык в воздушных сообщениях, и по тем же практическим причинам (в первую очередь, безопасности ради, чтобы все были в состоянии общаться со всеми). Я не рассматривала возможные следствия из существования хороших автоматических синхронных переводчиков, которые, вероятно, изобретут к тому времени, разве что вскользь: в сцене ужина в "Братьях по оружию", где их привезли с опозданием.

Во Вселенной Форкосиганов есть обычный "цветовой" разброс человеческих рас, за пределами Барраяра и Колонии Бета. Однородность этих довольно ограниченных планетарных сообществ является просто следствием условий их колонизации. Обе они, хоть и в разном смысле, "потерянные колонии". Исходная группа колонистов более чем на 80% состояла из белых, и расовые фенотипы меньшинств, представленные среди основателей, со временем растворились. Однако смешанные гены присутствуют там до сих пор, поэтому большинство обитателей Барраяра темноволосы, кареглазы и имеют довольно смуглую кожу. "Раса" – сама по себе спорная концепция во вселенной, где каждый может по желанию изменить гены, передаваемые его потомству, или даже, хоть это и сложнее с точки зрения медицины, свои собственные. Даже "виды" человеческих существ и то имеют проницаемые границы.

Я старалась использовать как можно больше национальных имен, чтобы отразить особенности колонизации Барраяра. Французские, русские, греческие и британские фамилии появляются там во множестве, с нерегулярной добавкой имен неясного происхождения, в зависимости от того, кому посчастливилось попасть в число первых колонистов.

Меня периодически спрашивают, не была ли мать Майлза, Корделия, тайным агентом Колонии Бета. Полагаю, агентом бетанского правительства она точно не была, а вот "агентом влияния" бетанской культуры - да. Она чувствовала, что ее родной мир имеет множество преимуществ, которые Барраяр способен усвоить, как минимум - образ жизни в окружении современных технологий, включая и технику, и биологию. Так что она - агент перемен и проводник прогрессивного мышления. Однако уже этого вполне достаточно, чтобы изобрести великую теорию заговора, особенно среди тех барраярцев, кто сопротивляется подобным переменам.

Как Корделия, солдат врага, смогла не только долететь до Барраяра, но и преуспеть там? Сработало несколько факторов. Во-первых, она была нужна Эйрелу, а его право голоса в этой ситуации было решающим. Эйрелу надо было жениться и родить сына, так как Барраяр - одна из культур, где частью общественного долга аристократа является произвести на свет следующее поколение. Его отец Петер определенно хотел, чтобы его сын преуспел в этой задаче, а Петер был тоже не последним человеком. К тому же Корделия создала себе подходящую репутацию в качестве успешного вражеского солдата. Ее почитали, как некоторые американские фанаты военной истории превозносят генерала Роммеля ("Пустынный лис", прославившийся во Второй Мировой в Северной Африке), который, хоть и был врагом США, но был превосходен в том, что делал, и обладал некоторыми положительными личными качествами. Можно восхищаться благородным врагом, особенно если ты милитарист и привержен военным ценностям и добродетелям. И наконец, что особенно важно, император Эзар хотел, чтобы Эйрел женился и тем самым избавился бы от искушения захватить трон, взяв в жены Карин, вдовствующую принцессу. Корделия могла быть не самым первым выбором Эзара, но она оказалась нужной женщиной в нужном месте.

Что касается злодеев в этой вселенной - у меня есть несколько вполне реалистичных отрицательных персонажей и два-три экстраординарных, и, должна признать, самых гадких из них очень удобно всегда иметь под рукой. Хотя, глядя на законченных негодяев, скажем, в фильмах про Джеймса Бонда, я всегда спрашивала себя: имея столько средств и возможностей, как они демонстрируют по ходу фильма, почему бы им просто не вложить эти деньги в нерисковый фонд и не уйти на покой? Для удовлетворения любого разумного желания, какое может только прийти в голову, им явно нет необходимости быть злодеями. Мало кто из реальных людей выходи на улицу с возгласом: "Ну, сегодня я позлодействую!", не считая обиженных жизнью и неуравновешенных неудачников, которых уязвляет необходимость вечно быть на вторых ролях. Но тем не менее это нормальный образ действий законченных злодеев в приключенческих книгах, и уничтожая их, герой не страдает сомнениями и угрызениями совести. Раскатав таких плохих парней в лепешку, проблему решают просто и кардинально, посоле чего читатель может закрыть книгу, выключить свет и уснуть.

Но большинство людей в реальной жизни совершают нечто злое, попав в непонятную им или непредвиденную ситуацию. Бывает, человека втягивают в преступление просто потому, что он не умеет сказать "Нет" или цена этого "нет" слишком высока. Такого рода ситуации особенно двусмысленны и тяжелы. Есть сотни способов манипулировать другими людьми, толкая их на поступки, которые они никогда не намеревались свершить - дурные или добрые. Это происходит непрерывно: на войне, во время политических и экономических кризисов, даже в ходе семейного насилия. Армейская подготовка новобранцев - хороший пример, как и всякого рода пропаганда, и религиозный доктринизм, и прочая и прочая. Люди - весьма податливые существа. Эта реалистическая разновидность конечного зла порой выступает фоном, но редко выходит на первый план в моих ориентированных на действие историях, потому что эти ситуации куда сложнее довершить до справедливой развязки.

Самая последняя моя история про Майлза, после которой я взяла тайм-аут, а точнее - обратилась от фантастики к фэнтези, - это повесть "Подарки к Зимнепразднику", происходящая на фоне свадьбы Майлза с Катрионой. Я начала ее, уже закончив "Дипломатический иммунитет", тем самым нарушив собственное правило насчет приквелов, но там были тонкости. Как и повесть "Границы бесконечности", она развивает те идеи и образы, которые я обдумывала много ранее. но их не хватало на полноценный роман. И как с «Границами бесконечности», они обрели свое нужного размера вместилище, когда ко мне обратилась с просьбой о повести редактор сборника. На сей раз это была Кэтрин Азаро, и ей был нужен некий кроссовер из обычно несмешиваемых жанров - фантастики и любовного романа. Этот проект был привлекателен для меня во многих смыслах (снова я поднимала тему воссоединения, несмотря на преграды). Я смогла и показать судьбу сержанта Тауры, и раскрыть характер Роика, который весьма интриующе изменился в «Дипломатическом Иммунитете». Свадьба показалась мне если не финалом, то подобающим местом для паузы в серии, символичным как триумф юмора, семейных ценностей и личности. И универсальным.

@темы: переводы, Буджолд, матчасть, Новости, персонажи

---

а вот так

Дамы и джентльмены.
Нет среди вас кого-то. знающего хотя бы в небольшом объеме греческий язык? Есть вопрос.
Эксперты, откликнитесь на умейл, плиз.

ЗЫ Благодарю, помощь пришла, вопрос раъяснен.

@темы: Вопросы

---

The Vorkosigan Companion : детали

Состав сборника The Vorkosigan Companion (справочные материалы по вселенной Форкосиганов и ее создательнице) (взято отсюда)
Выходит в США в декабре 2008
Обложка:


Вступление - Лоис Макмастер Буджолд

Часть Первая. "Создатель Форкосиганов".
"Все вместе: и жизнь, и Форкосиганы, и прочее" - ЛМБ
Беседа с Буджолд - Лилиан Стюарт Карт
Издание, написание, авторство: три разные вещи - ЛМБ
Интервью с Тони Вейскопфом (главным редактором Баен Букс) - Джон Хелферс

Эта первая часть уже выложена в открытый доступ. В ней масса интересных упоминаний и намеков.
Почему Майлз похож на женщину? Откуда взялась идея квадди? Есть ли шанс когда-то увидеть еще роман с Айвеном в главной роли? Почему ЛМБ не любит писать приквелы? "Этан с Афона" - книга для геев? И многое другое.
Ожидайте перевод вскоре.

Часть Вторая. Особенности форкосигановской вселенной.
"Любовный роман в Саге" - Мэри Джо Патни
"Биология в Саге и сегодня" - Тора К. Смалдерс-Шринивасан
"'Что худшее я могу с ним сделать?': технология в Саге" - Эд Баркхед

Часть Третья: Оценка и признание.
"Взросление вместе с Лоис, или Спасибо, у меня своя жизнь" - Лилиан Стюарт Карл
предисловие к "В свободном падении" - Джеймс Макмастер
предисловие к "Осколкам чести" - Джеймс Брайант
"Больше, чем сумма слагаемых": предисловие к "Ученику Воина" - Дуглас Мюир
предисловие к "Этану с Афона" - Марна Найтингейл

Часть Четвертая. Фэны.
"Прийти ради Буджолд и остаться ради пива: писатели НФ как исходная точка образования фэндома" - Марна Найтингейл

Часть пятая. Вселенная Форкосиганов как она есть.
Справочник по произношению - Саффорд Льюис
Путеводитель Старой Земли - Дениз Литтл
Анонсы к романам Саги - Джон Хелферс
Единство Форкосигановской Саги - Керри Хьюджес, Джон Хелферс, Эд Баркхед

Приложения
I. Карта П-В туннелей. Топология вселенной - Саффорд Льюис и Кристал Кэрол
II. Хронология вселенной
III. Краткое введение в барраярскую генеалогию с некоторыми примерами - Саффорд Льюис

@темы: Буджолд, на английском, Книги, Новости

---

а ну уберите ваших детей от наших голубых экранов!

Эротика по-барраярски

Вербовочный плакат

Плакат вербовочный, патриотический, особо привлекательный для части мужского населения

Парадная форма в летнем варианте

Форма летняя, облегченная

"Объятия спящего дракона"

"Объятия спящего дракона" исполняет гем-капитан Рау и...

(c) коллаж делала Eide

На вечеринке СБ

"Даже СБшникам разрешено иметь личную жизнь".

@темы: Барраяр, Рисунки, Слэш, Фото

---

вопрос к аудитории

Дамы, господа и досточтимые гермафродиты.
Если бы "Победивший платит" издали на бумаге, обычной книгой, за сколько бы вы купили этот роман?
Вопрос, подчеркиваю, пока чисто теоретический. Я не держу в заначке готового тиража и тем паче не собираюсь им зарабатывать на жизнь.

Вопрос: какую максимальную сумму вы бы отдали за такой томик

1. 100 р.		8	(5.71%)
2. 200 р.		38	(27.14%)
3. 300 р.		37	(26.43%)
4. 400 р.		16	(11.43%)
5. 500 р.		10	(7.14%)
6. 600 р.		10	(7.14%)
7. нисколько. хватает бесплатного электронного варианта		17	(12.14%)
8. нисколько. не нравится или не собираюсь читать		4	(2.86%)
Всего:		140

@темы: Победивший платит, Вопросы, Фанфики, Голосование